Текст книги "Месть трёх поросят"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 4
Чёртово болото

В следующее мгновение Димка понял, что это не Катька. А очень похожая на нее девочка. В белом платьице, белых туфельках и с белым веночком на голове. Глаза у девчонки были закрыты. Руки покоились на груди.

Пульс у Молодцова залихорадило. Ему тут же захотелось улизнуть из фургона. Но как улизнешь? Не прыгать же на ходу. «А ну не трусь! – мысленно приказал он себе. – Сыщик не должен бояться мертвецов…» Димка вновь взглянул на мертвую девочку. И опять отметил, что она похожа на Орешкину.

Шрр-шрр-шрр… – послышалось из гроба.

Молодцов вздрогнул и тотчас увидел, как о стеклянную крышку бьется бабочка. Димка никогда раньше таких бабочек не видел. «Наверное, американская», – подумал он.

Бабочка тем временем села на нос мертвой девочки.

И тут произошло нечто сверхъестественное.

Девочка сморщила нос.

«Ни фига себе заявочки!» – молнией пронеслось в голове у Молодцова. А внутри прокатилась холодная волна страха.

В этот момент машина остановилась. Не раздумывая ни секунды, Димка рванул ручку двери и, выскочив из фургона, помчался, не разбирая дороги.

«Гав-гав-гав!» – раздался лай со всех сторон.

Оказывается, это была уже Сковорода. На пригорке стояла церквушка. В луже плескались утки. Старики сидели на завалинке… Димка подбежал к колонке и, открыв воду, подставил разгоряченное лицо под холодную струю. Это его несколько успокоило.

Попив воды и поразмыслив, Молодцов решил больше не связываться с попутками, а дойти до Хлевного пешком. Дело в том, что от Сковороды до Хлевного было рукой подать. Правда, если идти не по дороге, а через лес и болото.

Но для Димки Молодцова – что через лес, что через болото. По фигу.

И он бодро зашагал в сторону леса.

В лесу пели птицы. Так заливались, что прямо в ушах звенело. Димка окончательно успокоился и шел себе, посвистывая, словно бы он тоже был какой-нибудь птичкой.

Но вот впереди показалось болото. Местные жители называли его «Чертовым». На сколько хватало глаз расстилался моховой покров, из которого торчали чахлые деревца.

О Чертовом болоте ходила самая дурная молва. Кого тут только в трясину не засасывало! Начиная от крепостных крестьян прошлых веков и кончая охотниками из охотхозяйства «Рассвет». Местные жители боялись заходить в глубь Чертова болота. Только по самому краешку клюкву собирали.

Молодцову сейчас как раз и предстояло пройти этим краешком, чтобы попасть в Хлевное. И он осторожно пошел. Почва под ногами заколыхалась, будто живая. Все то время, что Димка топал по болоту, ему было тревожно…

Солнце уже начинало садиться, когда Молодцов, взойдя на холм, увидел село Хлевное, утопающее в зелени садов. Справа от села текла речка Шиш. Димка бегом спустился к ней с холма.

У самой реки, на лугу, паслись коровы. В траве стрекотали кузнечики. Над цветами порхали бабочки. Молодцов сразу же вспомнил о другой бабочке. О той, что в гробу. И мёртвой девочке он тоже вспомнил. Все происшедшее в автофургоне казалось ему теперь дурным сном.

На берегу с удочкой сидел пастух.

Это был Федькин отец. Иван Иваныч Дураков.

– Здрасте, дядя Вань, – поздоровался с ним Димка.

– Елки зелёные, – удивился Иван Иваныч. – Ты откуда взялся?

– Из Питера, дядь Бань. К бабушке в гости приехал.

– Во Федька-то обрадуется, елки зелёные.

– А он сейчас дома?

– Какой там дома, елки зелёные. Шастает где-то.

– Так вы ему скажите, что я приехал.

– Конечно, скажу, елки зелёные.

Иван Иваныч, поплевав на червяка, закинул удочку.

– Как клёв? – полюбопытствовал Молодцов.

– Плохой, елки зелёные. Жара. – Заметив, что одна корова отошла от стада, Иван Иваныч заорал: – Куда?! Куда, холера тебя забери! Давай назад! Кому говорю?! Вот стервоза гидролизная!..

Бурёнка и ухом не повела, продолжая удаляться с пастбища. Пришлось Ивану Иванычу встать и, щелкая кнутом, отправиться вслед за непокорной.

Вернувшись, он сказал:

– Опять ваша Зорька балует, елки зелёные. С норовом коровёнка.

Только после этих слов Молодцов узнал бабушкину корову по прозвищу Зорька. Пятнистую и бодливую. Но Димка с ней всегда ладил. И даже кормил с рук. Вот и сейчас он достал из сумки яблоко, которым его угостила стюардесса в самолете, и пошел к Зорьке.

Та, обслюнявив Димкину ладонь, взяла яблоко теплыми губами и начала медленно жевать. Потом протяжно замычала, словно благодарила Молодцова за угощение.

Димка зашагал дальше.

Вскоре показалось сельское кладбище. За забором виднелись холмики, надгробия, кресты… Именно на этом кладбище и была похоронена Луиза Дюваль, о которой говорил экскурсовод в музее.

Сразу за кладбищем находилась церковь. А за церковью – конюшня. Ну а за конюшней жила бабушка Фрося. В избе с соломенной крышей.

Молодцов толкнул скрипучую калитку и вошел во двор. Бабушка таскала в ведрах воду из колодца, выливая ее в большую кадку, стоящую у плетня. Питьё для Зорьки,

– Ба-а-тюшки святы, – всплеснула она руками. – Никак, внучок? А я уж все глаза проглядела. Нету и нету. А где ж Марина-то с Гришей?..

Димка рассказал, что мать встретила подругу в Старокозельске, а отец выпрыгнул из самолета с парашютом.

– Вот неугомонный, – покачала головой бабушка. – Все ему неймется. И батька его, Евграф, таким же был… Ой, что ж я, старая, разболталась-то. Пошли в хату, внучок.

На кухне стояла приятная прохлада. Тикали ходики. Старенький динамик бубнил в углу.

– А я баньку истопила, – напевно говорила бабушка. – Попаришься, внучок. А опосля ужинать будем.

Последний раз Димка ел в самолете. Когда к Курску подлетали. Поэтому он сказал:

– Бабуль, а можно я сейчас немного закушу?

– Отчего ж нельзя. Конечно, можно.

И бабушка выставила на стол крынку с молоком.

– Вот тебе молочко от Зореньки. – Затем достала миску с куриными яйцами. – А это тебе яички от несушки.

– А от тебя, бабуль, что? – засмеялся Молодцов.

– А от меня конфетка. – И баба Фрося протянула внуку карамельку.

Димка выдул полкрынки молока и очистил сковороду с яичницей из пяти яиц.

– Теперь можно и в баньку, – сказал он.

А уж после бани Молодцов поел по-настоящему. Умял борщ со сметаной, пирог с капустой, картошку вареную, курицу жареную, холодец… Короче, так натрескался, что едва из-за стола вылез. И его сразу в сон потянуло. Бабушка тут же и кровать постелила.

– Отдыхай, внучок, с дороги.

Перед сном Димка вышел во двор. Уже совсем стемнело. На небе висели бесчисленные звезды. Вдалеке смутно чернели кресты на кладбище. Вдруг что-то красное мелькнуло меж крестов. Молодцов пригляделся. Ничего. «Показалось», – подумал он и, прихлопнув комара на щеке, отправился спать.

Глава 5
Двое подозреваемых

И приснились Димке сразу два сна. Вернее, не сразу, а по очереди. В первом сне его держал в мохнатых лапах огромный комар. Прямо с трактор величиной.

И гудел он как трактор:

– Ты зачем Дерека убил?!

– Какого Дерека? – пищал в ответ Молодцов.

– Брата моего!

Тут Димка вспомнил, что перед сном он действительно прихлопнул комара на щеке.

– Так он же меня кусал, – начал оправдываться Молодцов.

– И за это убивать?! – возмутился комар-великан. – Сказал бы по-хорошему: «Не кусайся».

– Да я…

Но комар Димку и слушать не стал:

– Это не первое твое убийство! Ты и раньше комаров убивал! Но настал час расплаты. Сейчас ты за все ответишь, убийца!..

Димка понял: нужно срочно просыпаться. И проснулся. Стояла глубокая ночь. В окно светила луна. На реке квакали лягушки.

– Приснится же такая туфта, – пробормотал Молодцов и, повернувшись на другой бок, снова уснул.

И ему тут же приснилась другая «туфта». Будто едет он в автофургоне вместе со стеклянным гробом. А в гробу лежит Катька Орешкина. И Димке так хочется ее поцеловать, ну прямо сил нет. Открыл он крышку гроба, наклонился над Катькой… И вдруг видит, что это не Орешкина, а уродливая старуха с крючковатым носом.

– Ах ты, моя лапапусенька, – говорит старуха Молодцову и губами чмокает, изображая поцелуй. – Ну давай поцалуемся.

Не успел Димка обалдеть как следует, а в гробу уже – не старуха, а противный тип с реденькой бородкой.

– Ха-ха-ха! – хрипло хохочет он. – Я маньяк-убийца! Сейчас я тебя задушу!..

И тянет к Молодцову свои крючковатые пальцы.

«Ну блин горелый, – думает во сне Димка. – Придется опять просыпаться». Проснулся, а рука с крючковатыми пальцами продолжает тянуться к его шее. Сон превратился в явь. Молодцов аж на кровати подскочил. Вот так фишка! И тут же услышал смех и увидел стриженую Федькину голову.

Через открытое окно Федька протягивал к Димке корягу с кривыми сучьями. Ее-то Молодцов и принял за руку с крючковатыми пальцами.

На небе вовсю жарило солнце. Уже наступило утро.

– Привет, Димыч! – радостно орал Федька. – Классно я тебя напугал?!

– Ха, напугал! – заорал в ответ Димка. – Да я нистолечко не испугался, – показал он кончик мизинца.

– А чего ж тогда подпрыгнул?

– Да мне кошмар приснился.

– Кошмар?! – Дураков мигом перемахнул через подоконник. – Давай рассказывай!

Федька страсть как любил кошмары. Он готов был с утра до вечера смотреть по видику «ужастики» про оборотней, монстров и вурдалаков.

– Я тебе другое расскажу… – И Молодцов начал было рассказывать про девчонку в стеклянном гробу.

Но Дураков его перебил.

– Так это ж княжна, – сказал он.

– Какая княжна?

– Из рода Бухалкиных. Ее сюда из Америки привезли. На отпевание…

– На что? – не понял Димка.

– На отпевание. Это такой церковный обряд. Отпоют, а затем обратно в Штаты увезут. Хоронить.

– А кто ее привез?

– Не знаю, я не видел. Мне мать говорила. А чего это тебя так интересует?

– А вот чего… – И Димка рассказал, как мертвая девчонка сморщила нос… – У меня прямо шары на лоб полезли, – закончил он свой рассказ.

– А может, тебе показалось, что она носом шмыгнула? – спросил Федька.

– Да вроде нет.

– А что, если эта девчонка – живой мертвец?! – загорелись глаза у Дуракова.

– Какой еще живой мертвец?

– Ну есть мертвые мертвецы, а есть живые. Их называют «зомби». Недавно по телику «ужастик» показывали. Я просто угорал.

Димка, в отличие от Федьки, от «ужастиков» не угорал.

– При чем тут «ужастик»? – спросил он. – А там как раз про живых мертвецов…

– Ой, да туфта все это, – поморщился

Молодцов.

– И вовсе не туфта, – горячо возразил Дураков. – Зомби и вправду существуют. Мне Безбородов говорил…

– Какой Безбородов?

– Профессор из Москвы. Он в «Рассвете» отдыхает. Такой умный мужик. Чего его ни спроси – все знает… О, Димыч! – Федька хлопнул себя по лбу. – Я ж тебе самого главного не сказал!. Тут крутой «сериал» появился…

Молодцов вновь поморщился, думая, что Дураков сейчас начнет пересказывать ему многосерийный фильм из жизни монстров или привидений.

Но Димка ошибся. Федька имел в виду совсем другое. Он так и сказал:

– Я имею в виду серийного убийцу! Их же «сериалами» называют?

– Не «сериалами», а «серийниками», – со знанием дела поправил Молодцов. – Кстати, я слышал о нем на автовокзале. Одна старушка другой рассказывала.

– Да что там старушки! – вскричал Дураков. – Об этом весь Старокозельск говорит! «Серийник» уже пятьдесят человек замочил!

Димка усмехнулся:

– А бабка говорила – двадцать пять.

– Ну, может, и двадцать пять, – не стал спорить Федька. – Он их шарфом задушил.

– А бабка говорила – топором зарубил.

– Ну, может, и топором, – снова не стал спорить Федька. – Дело же не в этом.

– А в чем?

– А в том, Димыч, что этот маньяк… – Дураков сделал эффектную паузу, – …здесь живет.

– Где здесь?

– В Хлевном.

– И кто он?

– Пока точно не знаю. У меня двое на подозрении. Первый – отец Афанасий, поп из нашей церкви. Он каждый четверг в Старокозельск ездит. А все убийства как раз по четвергам и происходят.

– Откуда ты знаешь?

– К моей крестной в Старокозельске мент заходил. Рассказывал.

– Я смотрю, менты там ко всем заходят. К той бабке тоже мент заходил и предупреждал, чтобы она пирожки с мясом на рынке не покупала.

– Насчет пирожков моей крестной мент ничего не говорил, а вот насчет четверга сказал. И еще сказал, что маньяк всех душит желтым платком…

– А у этого попа есть желтый платок?

– Не знаю, но по четвергам он в Старокозельск мотается. Я в прошлый четверг ему на хвост сел… Фу-у, жарища. – Федька передвинулся в тень.

– Ну?! – поторопил друга Димка.

– Он там зашел в один дом, а через десять минут вышел. Без бороды и без рясы.

– А до этого с бородой был?

– Вот именно. И в рясе.

– Может, это не он вышел?

– Он, – уверенно отрезал Дураков.

– И что дальше?

– Дальше он пошел в бильярдную. И играл до закрытия. А после вернулся в тот же дом, нацепил бороду и поехал в Хлевное.

– Да-а, – протянул Димка.

– И глаза у него голубые, – добавил Федька.

– А при чем тут глаза?

– Ты что, разве не знаешь? У всех маньяков голубые глаза.

– Ну а второй кто у тебя на подозрении? – спросил Молодцов.

– Есть тут один тип. У Нюрки-почтальонши живет. Она в Курск к родичам уехала. А дом ему то ли сдала, то ли продала.

– У него тоже голубые глаза?

– Черт его знает. Он в темных очках ходит. А по ночам у него синий свет горит.

– Синий?

– Ага. Как в морге.

– Ты что, в морге бывал?

– Не-а. В одном «ужастике» видел. Там три мертвеца из морга сбежали и…

– Не отвлекайся, – предупредил Димка. – Давай про этого типа.

Федька перешел на таинственный шепот:

– Я ночью к его дому подкрался и в окошко заглянул. Он сидел за столом и что-то писал старинной ручкой. А ручку, знаешь, куда макал?..

– Куда?

– В череп!

– Ух ты!

– Черепушка у него – вместо чернильницы. А чернила – красные. Может, это даже и не чернила, а кровь.

– А как ты цвет разглядел?

– Я же в бинокль смотрел.

– А что пишет, не прочел?

– Не-а. Далековато было. Да и так ясно, что пишет. Дневник ведет, куда все свои убийства записывает. Я один «ужастик» смотрел. «Дневник маньяка» называется. Там тоже…

– Да погоди ты с «ужастиками», – отмахнулся Молодцов. – Дальше рассказывай.

Федька сделал страшные глаза.

– Дальше, Димыч, ва-а-ще крутняк. Представляешь, он каждую ночь на кладбище ходит. Ровно в два перестает писать и топает на кладбище.

– И жрет там мертвецов, – со смешком прибавил Димка. – Слушай, Федька, а ты меня не прикалываешь?

– На фиг мне тебя прикалывать? Можем сегодня ночью смотать на кладбище. Сам увидишь.

– А что увижу? Чего он там делает?

– В том-то и дело, что ничего. Походит между могил. Постоит. И домой.

– Н-да. Странный тип, – заметил Молодцов.

– Ещё какой странный, – подхватил Дураков. – Он в зеркале не отражается.

– Как это?

– А так. У него в комнате зеркало висит. Он подошел к нему – а отражения нет. Я чуть в осадок не выпал… А знаешь, кто в зеркале но отражается? Упыри!

– Кто?

– Ну вампиры. Которые кровь из людей

высасывают.

Мальчишки немного помолчали. Затем Димка сказал озадаченно:

– Хорошо, допустим, он вампир и маньяк, а поп тогда кто?

– Тоже маньяк, – убежденно произнес Федька. – Я вообще думаю, что в Старокозельске действует банда маньяков.

– Разве бывают банды маньяков? Что-то и о таком не слыхал.

– И я не слыхал. Надо у Безбородова спросить: бывают банды маньяков или нет?

Молодцов задумался. «Классно, если это банда, – думал он. – Мы с Федькой ее накрыли, и это было бы первое громкое дело нашего детективного агентства».

– Димыч, – толкнул его Дураков.

– А?

– Ну так чего скажешь?

– Тут не говорить нужно, а действовать. Давай сегодня ночью на кладбище сгоняем.

Разберёмся с этим типом в темных очках. А послепослезавтра займемся попом.

– Почему послепослезавтра?

– Ну это же четверг будет.

– Ах, да.

– А сейчас погнали на речку купаться. А то у меня уже чайник от жары закипел. – Димка постучал себя по голове.

– Погнали! – с готовностью согласился Федька.

Глава 6
Навороченная «сонька»

Мальчишки, выскочив в окно, понеслись к калитке. Бабушка Фрося стояла посредине двора.

– Цып-цып-цып, – сыпала она зерно на землю.

К ней отовсюду сбегались куры.

– Бабуля, мы на реку! – крикнул Молодцов.

– А поесть? Я уже все приготовила.

– Потом, бабуль, потом!

Распахнув калитку, друзья выбежали на улицу.

– Вот бесенята, – пробормотала себе под нос бабушка Фрося и закричала вслед мальчишкам: – Смотрите, на глубину не заплывайте!

Но ребята ее уже не слышали. Они неслись по пыльной, нагретой солнцем дороге. Наперегонки. Мимо плетней, на которых висели кастрюли, крынки, ведра… За плетнями, в своих огородах, копошились люди. А. Димка с Федькой неслись дальше. За околицу. И еще дальше – в лес!

По тропинке, петляющей меж деревьев, мальчишки выскочили на берег речки Шиш.

И Молодцов чуть было не сбил с ног девчонку. Он тотчас узнал ее. Эта была та самая выпендрежница из музея.

И девчонка его узнала.

– Бо-о-же, – манерно протянула она, – опять этот псих.

– Привет, Элька, – поздоровался с девчонкой Федька.

– Я не «Элька», Дураков, а Элеонора. Сколько раз можно повторять?..

К Димкиному удивлению, Федька не только не ответил этой морковке как полагается, а, наоборот, спросил у нее ангельским голосом:

– Эля, ты купалась? Водичка теплая?

– Я тебе что – градусник? – продолжала выступать девчонка. – Иди сам да пробуй.

Тут уж Молодцов не выдержал:

– А тебе влом сказать, стрекоза?!

Димка обозвал девчонку стрекозой, потому что у нее на носу были очки-«стрекозы» с жёлтыми стеклами.

– А ты стрекозел! – мигом отпарировала девчонка и гордо пошла дальше.

Молодцов проводил ее презрительным вглядом.

– Что это за дура? – спросил он у Федьки.

– Внучка нашей соседки, – ответил Дураков. – Элька Синичкина. Из Москвы приехала.

– Она что, художница?

– Откуда ты знаешь?

– Да видел, как она в музее картину срисовывала… Ну и дура, – повторил Димка.

– Она не дура. Ее бабка говорила, что Элька на одни пятерки учится.

Молодцов с ехидством глянул на Дуракова:

– А чего это ты с ней так разговаривал?

– Как?

– «Эля, водичка теплая?» – передразнил друга Димка.

Дураков небрежно сплюнул.

– Ну спросил, какая вода. А что тут такого?

Но Молодцова не проведешь. Он сразу понял, что Федька втюрился в Синичкину. Впрочем, Димка не стал его за это стебать, В конце концов, он ведь тоже втрескался в Орешкину.

Мальчишки быстренько разделись и – уф! – в воду с разбега. И поплыли. Вдоволь поплавав и поныряв, они вылезли на берег и улеглись на горячий песок.

– Зашибись все-таки летом, – сказал Федька, щурясь на солнце. – Тепло, хорошо, и мухи не кусают.

– Ну мухи-то, положим, кусают, – возразил Димка, прихлопнув на груди овода.

– Все равно зашибись. – Дураков перевернулся на живот, подставив солнечным лучам спину. – Одно только фигово. В сентябре опять в эту дурацкую школу тащиться.

– Это точно, – согласился Молодцов. Федька потянулся к своим штанам и достал из кармана два яблока.

– Держи, – протянул он одно яблоко Димке.

Мальчишки принялись хрустеть яблоками и болтать.

Молодцов рассказал, как он помог отцу обезвредить опасную аферистку по кличке Красная Шапочка и ее сообщников – бандитов Кровопущенко и Костоломова… Рассказывая, Димка, конечно, слегка привирал, ну то есть присочинял. А как же без этого?

– Я одному бандюге – хрясь по чайнику! Он отрубился. Я второму – хрясь! И он с катушек слетел…

– Зашибись! – комментировал Федька Димкин рассказ.

А Молодцов продолжал заливать:

– …Тут еще трое амбалов подваливают. У всех хари – во! Плечи – во! – Димка показал, какие у амбалов были плечи. – Но я же боксёр! Хук левой! Хук правой! А на закуску угостил их парочкой приемов из кунг-фу…

– Ну ты крутой, Димыч, – восхищенно произнес Дураков. – Слушай, а покажи приёмчик из кунг-фу.

– Вставай, покажу.

Ребята поднялись с песка.

– Вот бей меня, – сказал Димка.

– Куда?

– Куда хочешь.

– А чем?

– Чем хочешь. Сейчас увидишь, как я среагирую.

Федька размахнулся и врезал Димке кулаком в зубы. Молодцов – брык! – и упал на песок.

Дураков, склонясь над ним, спросил испуганно:

– Димыч, а чего ты не среагировал? Димка ответил не сразу. Первым делом он

провел языком по зубам, проверяя, все ли зубы на месте. А затем сказал несколько сконфуженно:

– Понимаешь, Федька, голову напекло. Поэтому реакция замедленная. Но когда солнца нет, я мгновенно реагирую.

– Ну так пошли в тень, – предложил Дураков. – И ты там среагируешь.

– Да нет, Я тебе, пожалуй, после приёмчик покажу. А сейчас, знаешь что…

И Димка перевел разговор на другое. Стал рассказывать Федьке о своих планах открыть детективное агентство.

– Зашибись! – прокомментировал и этот рассказ Дураков.

А Молодцов продолжал, все более увлекаясь:

– Представляешь, Федька, станем знаменитыми сыщиками. Вот только… – Димка запнулся. – Название «Молодцов и Дураков» не очень подходит. Давай назовем агентство: «Молодцов и компания».

– А почему не подходит «Молодцов и Дураков»? – обиженно спросил Федька. – Дураков – классная фамилия. Вон в сказках Иван-дурак всегда самый умный.

– Да это только поначалу, – убеждал Димка. – Пока мы не раскрутимся. А потом назовем: «Молодцов и Дураков». А если хочешь, то – «Дураков и Молодцов».

Федька заулыбался.

– И я прославлю фамилию Дураковых.

– Вот именно. Ну как, согласен?

– Спрашиваешь. Конечно, согласен.

– Сегодня мы начинаем наше первое дело. «Дело о старокозельском маньяке». Эх, жаль только, что у нас видеокамеры нет. Сейчас псе расследования на кассету снимают. Это называется «оперативная съемка».

– Как это нет видеокамеры? – сказал Федька. – Есть. Мой батя недавно «Соньку» купил.

– Какую «Соньку»?

– Камеру фирмы «Сони».

Димка недоверчиво глядел на друга.

– Она ж до фига стоит.

– До фига. Три тыщи баксов.

– И твой отец купил?

– Купил.

– А откуда у него столько денег?

– Он же изобретатель.

– Ах да… – вспомнил Молодцов. …Дело в том, что Иван Иваныч, хоть и

носил фамилию Дураков, дураком отнюдь не был. Он прекрасно разбирался во всем – от строительства коровников до настройки компьютеров. А в свободное от работы время изобретал, как он сам выражался, «всякие штукенции». Вот за эти-то «штукенции» Иван Иванычу и платили рубли да доллары. И не мало платили. Так что, при желании, Иван Иваныч вполне мог переехать в Москву. Тем более что столичные компьютерные фирмы не раз предлагали ему выгодную работу. Но Иван Иваныч любил свое родное село Хлевное и не променял бы его не то что на Москву, а даже на Париж с Нью-Йорком. Еще он очень любил коров. Поэтому и работал пастухом.

…Короче, обсохнув, мальчишки помчались к Федьке домой. Смотреть видеокамеру.

По двору Дураковых бродила курица с цыплятами. А Иван Иваныч возился со своим стареньким «Запорожцем».

– Хочу, елки зелёные, из своего драндулета амфибию сделать, – начал объяснять он Димке. – У меня же участок за рекой. С картошкой. А ездить туда приходится через мост в Сковороде. Крюк получается, елки зелёные. А так я напрямки через реку буду на амфибии переплывать. Экономия времени…

– И бензина, батя, – прибавил Федька.

– Соображаешь, елки зелёные. – Дураков-старший отвесил сыну шутливый подзатыльник.

– А не боитесь, дядь Вань? – спросил Димка. – Вдруг течением снесет.

– Не снесёт, елки зелёные. Я тут одну штукенцию придумал… – И Иван Иваныч стал обстоятельно рассказывать, что за штукенция.

Потом ребята пошли в дом. А Дураков-старший полез под «Запорожец».

Видеокамера оказалась супернавороченной. Чего в ней только не было: и экранчик для просмотра отснятого материала, и таймер для установки на определенное время, и сверхчувствительный микрофон, и специальная линза для ночной видеосъемки… В общем, в ней было все, что нужно частному детективу.

– Суперская вещь! – сказал Молодцов, покрутив камеру и так и сяк. – Сегодня ночью мы ее в деле испытаем.