Текст книги "Месть трёх поросят"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Валерий Роньшин
Месть Трёх Поросят

Глава 1
Старокозельский вампир

Не успел Димка Молодцов прилететь в Курск, как сразу понял: за ним следят. Он это почувствовал, едва они с матерью вошли в здание аэропорта. Чтобы проверить свою догадку, Димка нырнул в аэропортовский туалет и, моя руки под краном, засек в зеркале типа с реденькой бородкой и красными, часто моргающими глазками.

Димку охватило радостное волнение. Классно! За ним и вправду следили! И не кто-нибудь, а самый настоящий маньяк-убийца. Во всяком случае, внешность у типа была типично маньяческая: ручки-ножки тоненькие, будто паучьи лапки, а на голове – плевок, ну то есть кепка. Почему-то во всех фильмах про маньяков, которые видел Молодцов, маньяки всегда были с тоненькими ручками-ножками и обязательно в кепках.

Димка направился к стоянке такси, где его ждала мать. Он, конечно, не стал ей говорить, что за ним следит маньяк-убийца. Еще спугнет, чего доброго. А Димке очень хотелось взять маньяка на месте преступления. Когда тот попытается убить Димку. Маньяк ведь не знает, что Молодцов с пятого класса занимается боксом, с шестого – карате, а с седьмого – кунг-фу.

Пока Димка представлял, как он будет ловко брать маньяка, подрулила тачка. Они с матерью сели в машину и поехали на железнодорожный вокзал. Оттуда им надо было доехать электричкой до Старокозельска; а там, пересев на автобус, ехать до поселка Сковорода; затем снова пересесть, на попутку, и по битой, никогда не просыхающей от луж дороге добираться до глухого села Хлевное, где жила Димкина бабушка Фрося. Именно к ней в гости и ехали Димка с матерью.

Всю дорогу до вокзала радостное волнение не покидало Молодцова, «Ну повезло!» – думал он. С раннего детства мечтал взять опасного преступника, и на тебе – преступник на хвосте сидит. Бери, пожалуйста.

В общем, полный улет!

Но когда Димка сел в вагон электрички и украдкой оглянулся, типа с реденькой бородкой он не увидел. Молодцов был разочарован. Вот блин! Выходит, ему показалось, и никакой маньяк его не выслеживал.

Димка вздохнул. М-да, видимо, со взятием опасного преступника придется обождать. Пока что преступников брал Димкин отец, знаменитый сыщик Григорий Молодцов, по прозвищу Суперопер.

Вот уж кто раскрывал преступления едва ли не раньше, чем они совершались. Димка гордился отцом и старался во всем на него походить. Он даже плечевую кобуру под курткой носил. Правда, в Димкиной кобуре была не настоящая «пушка». Но выглядела – как настоящая. И грохоту от нее было, как от настоящей.

После окончания школы Димка решил стать сыщиком. Но не опером. Работать в угрозыске ему решительно не хотелось. Там ты должен расследовать только те дела, какие тебе поручит начальство. Нравится – не нравится, бери, что дают, и расследуй. Нет уж, Димка станет частным детективом. Вот это нормальный ход. Никому подчиняться не надо. Сам себе начальник. И дела выбираешь только самые крутые. А если попадется какая-нибудь фигня, говоришь клиенту: «Я такими пустяками не занимаюсь. Обратитесь в милицию».

Короче, Молодцов намеревался открыть свое сыскное агентство. Он пересмотрел кучу фильмов про частных детективов и знал, что первым делом в агентство нужно нанять красотку-секретаршу. Для солидности. Чтобы та приглашала клиентов в кабинет шефа. На роль своей секретарши Димка наметил Катьку Орешкину. За свои четырнадцать лет он не встречал девчонки красивее Орешкиной. Разве что в кино видел, да и то в иностранном. Правда, если Катька станет работать в Димкином агентстве, ей придется зарплату платить. Но с другой стороны, можно ведь на ней и жениться, чтоб не платить.

Затем, конечно, нужен компаньон. Ну, тут долго думать нечего – компаньоном будет Ромка Орешкин, лучший Димкин друг и Катькин брат… Да, но согласятся ли Ромка с Катькой работать в его агентстве? Катька вообще-то после школы собиралась в мединститут поступать, а Ромка – в университет… Молодцов на секунду задумался. Ну что ж, тогда он возьмет в компаньоны Федьку. Федька наверняка согласится, потому что он, как и Димка, спит и видит себя сыщиком. Правда, Федька живет в Хлевном, а не в Питере. Но это фигня, можно и переехать в Питер. Вот только фамилия у Федьки не фонтан – Дураков… Димка тут же представил себе вывеску:

ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО

«МОЛОДЦОВ И ДУРАКОВ»

Да уж, в агентство с такой прикольной вывеской вряд ли кто обратится. Впрочем, вначале надо его открыть, а уж потом о вывеске думать…

Пока Димка размышлял, электричка прикатила в Старокозельск. По дороге на автовокзал Молодцов все время оборачивался, в надежде увидеть маньяка-убийцу. Но так и

не увидел.

Зато на автовокзале он о нем услышал. Две старушки, в ожидании автобуса, разговаривали между собой.

– Слыхала, Матвевна, – говорила одна старушка, – убивец в наших краях объявился,

– Неужто правда, Лексевна? – пугалась вторая старушка.

– Вот те крест, – размашисто крестясь, отвечала первая старушка. – Уже двадцать пять человек порешил.

– Ах-ах-ах, – ахала вторая старушка. – Во злодей-то.

– Топором их зарубил, – продолжала первая старушка.

– Ох-ох-ох, – охала вторая старушка. – А где сказывали, что топором? По тиливизиру?

– Нет, не по тиливизиру. Ко мне вчерась милицанер заходил. «Смотри, – говорит, – бабка, на базаре пирожки с мясом не покупай».

– Ой-ой-ой, – ойкала вторая старушка. – Неужто убивец пирожки с человечиной продает?

– Ага. Милицанер сказывал, одна тетка купила пирожок, откусила, а в пирожке-то – палец…

Димка, который поначалу навострил уши, теперь смотрел на старушек со скептической усмешкой. Про палец в пирожке он еще в третьем классе слыхал. Ходила такая страшилка по питерским школам. Да и старушки такие тоже по Питеру ходили. Услышат, к примеру, где-нибудь детскую считалку: «Шел трамвай десятый номер, а в трамвае кто-то помер». Не врубятся, что к чему. И рассказывают везде на полном серьезе: «Представляете, шел трамвай десятый номер, а в трамвае кто-то помер».

Бабки между тем продолжали разговор:

– А чего ж энтого душегубца не заарестуют?

– Поди-ка заарестуй, ежели неизвестно, кто он такой. Только и знают про него, что он кровушку из убитых пьет. Всю до последней капельки.

– Гос-с-поди, царица небесная…

– А еще милицанер сказывал, убивец детишек повадился душить. Подстерегет, когда те с энтой… как ее… дистеки идут, накинет удавку и душит. Уже шашнадцатъ детишков задушил.

– Ой-ой-ойенъки. А мой-то правнучек как раз на энту самую дистеку и ходит.

– Ты ему, Матвевна, строго-настрого запрети туды ходить.

– Дак разве ж он послушает? Мотнет хвостом – и нетути.

– Вот така теперича нонешняя молодежь, – сменила тему первая старушка.

Всё бы им трястись на энтих бесовских дистеках. Не то что в наше время. Бывалыча слова лишнего боишься сказать. А чичас болтают почем зря…

– И говорят-то чудно, – подхватила вторая старушка. – Вроде по-русски, а не понять. Мой правнучек намедни мне сказал: «Отслюнявь пятнаху, хочу на тусняке оттопыриться». Веришь, нет, Лексевна, я токма одно словечко и поняла: «Хочу».

– Да, Матвевна, совсем другая жисть подошла. Пора нам, видно, с тобой помирать.

– А как тут помрешь, Лексевна, ежели бог смерти не дает. Живой в гроб не ляжешь.

Старушки замолчали. А динамик заговорил:

– По техническим причинам рейс на Сковороду откладывается на два часа. Повторяю…

И повторил.

Глава 2
Проклятие рода Бухалкиных

Димка с матерью пошли гулять по Старокозельску. Не торчать же два часа на автовокзале. Мать сразу ударилась в воспоминания. Когда-то она здесь жила. И теперь то и дело восклицала:

– А вот в этой школе я училась!.. А вот в этот техникум мы с девчонками на танцы бегали!.. А вот у этого магазина я с мальчиком целовалась…

– С каким еще мальчиком? – спросил Димка.

– Ну с папкой твоим, – засмеялась мать. – Он тогда совсем зеленый был.

Димка с трудом мог представить отца зеленым. Ему казалось, что тот прямо так и родился Суперопером, со стальным взглядом и «пушкой» в плечевой кобуре.

– Ничего не изменилось, – меланхолично вздыхала мать. – Даже Ленин на прежнем месте стоит…

Они как раз шли по центральной площади, мимо памятника Ленину… Миновав площадь, они свернули в боковой проулок. Мать всплеснула руками:

– Надо же, и музей работает. Давай зайдем.

Димка так и знал, что она потащит его в музей. Мать и в Питере его вечно по музеям таскала. Из всех музеев, где они побывали, Димке понравился лишь музей криминалистики. Там было клево: бандитские финки с наборными ручками, пистолеты разных систем, кастеты… А во всех остальных музеях – скука смертная: иконы, статуи, глиняные черепки… Еще мать таскала Димку по театрам. Как-то раз они пошли на «Отелло». Димка весь спектакль ерзал в кресле и про себя возмущался. Какой же этот Отелло лох! Да будь Димка на его месте, он бы сразу вру-

бился, что к чему, провел бы расследование, опросил бы свидетелей. А Отелло вместо этого задушил свою жену Дездемону… Попыталась мать затащить Димку и на оперу, и на балет. Но тут уж он уперся. Опера у него прочно ассоциировалась со словом «опер», то есть оперативник. А балет ему и вовсе был по барабану. Всей этой туфте Молодцов предпочитал крутой боевик с ураганной пальбой и классной дракой.

Димка бы и сейчас с удовольствием посмотрел какой-нибудь боевичок, но мать явно схитрила, сказав, что не помнит, где в Старокозельске кинотеатр.

Так что пришлось тащиться в музей. На стенах висели картины – это был музей изобразительных искусств. Молодцов настроился было пробежать через все залы «галопом по Европам», но тут подошла группа с экскурсоводом.

– О, нам повезло! – обрадовалась мать.

Экскурсовод начал нудно рассказывать, что хотели художники выразить своим творчеством, как они жили и когда умерли…

Димке вся эта тягомотина быстро надоела, и он свинтил в соседний зал. Здесь на стуле дремала старушка-смотрительница, а какая-то девчонка перерисовывала картину. Перед ней на треноге стоял холст, и она водила по нему кистью. Молодцов подошел к картине поближе. Посмотреть, чего это она так старательно срисовывает. Оказалось – церквушку.

– Эй, послушай, – раздался за спиной у Димки недовольный девчоночий голос. – У тебя что, папа стекольщик?

Димка сразу не врубился:

– Нет, не стекольщик.

– А что ж ты тогда торчишь перед картиной, будто стеклянный? Отойди, не мешай копию делать.

«Выпендрежница», – понял Молодцов.

– А зачем ты её делаешь? – поинтересовался он.

– Тебе не всё равно? – продолжала выпендриваться девчонка.

– Да я просто спросил.

– А я просто ответила.

Димку слегка заело. Подумаешь, строит из себя крутую художницу. Он с усмешкой взглянул на холст:

– Не очень-то похоже получилось. Девчонка одарила его презрительным взглядом.

Чтоб ты понимал в живописи, салабон.

На сей раз Димку заело как следует. Его, такого крутейшего парня, обозвать салабоном?! Самой-то, наверное, столько же лет, сколько ему, если не меньше. Нет, подобной наглости Молодцов стерпеть не мог. Даже от девчонки.

– А ты страхолюдина, – мстительно сказал он.

На самом-то деле девчонка была очень симпатичная. Но именно симпатичным и

надо говорить, что они страхолюдины. Чтоб не выпендривались.

– Кто я? – переспросила девчонка.

– Страхолюдина, – с удовольствием повторил Димка. – Вот такая, э-э… – Он скорчил противную рожу.

Девчонке, конечно, это не понравилось, и она слиняла. Бросив Молодцову на прощание:

– Дебил!

А в зал вошла группа с экскурсоводом.

– Перед вами автопортрет князя Александра Сергеевича Бухалкина, – затараторил экскурсовод. – Он жил в позапрошлом веке и был разносторонне одаренной личностью: занимался живописью, увлекался философией, астрономией, писал стихи… Но над родом Бухалкиных довлело, как тогда говорили, родовое проклятие. Каждый Бухалкин, достигнув сорокалетнего возраста, становился, как сейчас говорят, маньяком-убийцей…

Димка сразу навострил уши.

– Разумеется, это было никакое не проклятие, – продолжал экскурсовод, – а весьма редкое психическое заболевание – синдром Гогенцоллера. Это заболевание передается только по мужской линии. Вот и Александр Сергеевич, едва ему исполнилось сорок лет, заболел манией убийства. А незадолго до этого, будучи в Париже, он познакомился с французской балериной Луизой Дюваль, женился на ней и привез в свое родовое имение – сюда, под Старокозельск. Француженка тут же переоделась в русский сарафан, косу стала заплетать, босиком бегать. Полюбила пить квас, есть окрошку и купаться на утренней заре. И вот однажды ушла она на реку, а у Александра Сергеевича начался приступ: захотелось ему кого-нибудь убить. Схватил он плеть и в сад бросился. А навстречу – Луиза. Она с купания возвращалась. Александр Сергеевич без лишних слов – за косу ее да на конюшню. И начал там сечь. И засек…

– Насмерть? – испуганно пискнула какая-то экскурсантка.

– Да, насмерть, – подтвердил экскурсовод. – Это ж вам не русская женщина, которая коня на скаку остановит. Много ли француженке надо? Тем более балерине… Но как только Александр Сергеевич ее засек, так сразу у него в голове просветлело. Увидел он, что натворил, и. чуть снова с ума не сошел. Но не сошел. Напротив, потрясение от убийства жены было столь велико, что он больше никогда никого не убивал. С тех пор князь Бухалкин безвыездно жил у себя в имении. Только один раз съездил в Неаполь, к великому итальянскому скульптору Паоло Карлизи. Он заказал Карлизи скульптурный портрет Луизы Дюваль из чистого золота. Александр Сергеевич привез золотую статую домой, и она заменила ему живую Луизу. Целыми днями князь сидел у ее ног и разговаривал с ней, как с живой. А перед смертью спрятал скульптуру в тайник…

– А ее нашли? – заинтересовались экскурсанты.

– Нет, не нашли. Хотя долго и упорно искали. И наши искали, и итальянцы приезжали искать. Ведь это же творение самого Паоло Карлизи. Не говоря уже о том, что статуя отлита из чистого золота…

Экскурсанты возбужденно загалдели:

– Интересно, сколько же она может стоить?

– Миллионов сто, не меньше!

– Долларов?

– Да уж не рублей, конечно!

Димка помалкивал. Он знал про золотую статую. Поместье князя Бухалкина располагалось как раз возле села Хлевное. Там творение Паоло Карлизи называли попросту – «золотая баба». И время от времени село охватывал зуд кладоискательства. Все от мала до велика, вооружившись лопатами, начинали копать, где только копалось. В один из своих приездов к бабушке Димка тоже принял участие в поисках «золотой бабы». Они вместе с Федькой перекопали чуть ли не гектар… Но, кроме ржавого ночного горшка, ничего не нашли…

– А вот такой была Луиза Дюваль, – показал экскурсовод на изображение хрупкой девушки в старинном красном платье. – Александр Сергеевич написал этот портрет незадолго до смерти Луизы. Похоронена она на сельском кладбище. Говорят, что по ночам Луиза выходит из могилы и танцует меж крестов. Но это, как вы понимаете, просто красивая легенда…

Знал Димка и эту легенду. Они с Федькой даже как-то ночью пошли на кладбище, прихватив с собой фотоаппарат со вспышкой. Мальчишки надеялись, что балерина вылезет из могилы, а они ее – щелк! щелк! – фотиком. Но из могилы никто не вылез…

Экскурсовод перешел к другой картине. К той самой, которую копировала девчонка.

– А на этом полотне изображено родовое поместье Бухалкиных, – сказал он. – Это тоже, кстати, работа кисти Александра Сергеевича. Церквушка до нашего времени не сохранилась. В настоящее время в поместье располагается база отдыха охотхозяйства «Рассвет»… А теперь пройдемте в следующий зал. Там вы можете познакомиться с полотнами современных художников Старокозельска…

Все потянулись в соседний зал. Димка глянул на часы.

– Мам, нам пора, – сказал он матери. – А то опоздаем.

Мать с сожалением проводила взглядом уходящую экскурсию. И они вышли из музея.

Глава 3
Вперед на Сковороду!

– Маринка! – раздался громкий голос. – Жеребцова!

К Димкиной матери обращалась какая-то женщина. Мать посмотрела на нее с недоумением.

– Ты что, не узнаешь меня? – улыбаясь, спросила женщина.

– Извините, нет. А вы кто?

– Ну ты, подруга, даешь! Мы ж с тобой десять лет за одной партой сидели.

– Галка?.. – неуверенно произнесла мать. – Пончикова?

– Конечно!

Женщине очень подходила ее фамилия. Она была кругленькая, как пончик.

Бывшие одноклассницы обнялись и расцеловались.

– Сколько ж мы с тобой не виделись, Галочка?

– Лет пятнадцать.

– Кошмар!

Пончикова взглянула на Димку:

– А это твой сын?

– Да, сын. – Мать любовно взъерошила Димкины волосы. – Димуля.

Димка поморщился. Просил же не называть его Димулей при посторонних.

– Какой большой мальчик.

– В восьмой класс перешёл.

– Ay меня дочка. Иришка. В девятый пойдет. А знаешь, кто мой муж?

– Кто?

– Кукурузников!

– Сашка?!

– Да! Мы с ним сразу после школы поженились. А ты за кем замужем?

– За Гришей Молодцовым.

– Ого, какого парня себе отхватила. Он же теперь знаменитость.

Мать рукой махнула:

– Ой, лучше бы он был обыкновенным человеком. Вижу его от силы раз в месяц. Все преступников ловит. В кои-то веки вместе в отпуск полетели, так представляешь, Галочка, он из самолета выпрыгнул…

– Как – выпрыгнул? – поразилась Пончикова.

– С парашютом. Начальство с ним по рации связалось – нужно, говорит, Гриша, срочное дело расследовать. Как будто, кроме него, других следователей нет.

– Так ты, значит, в отпуск приехала?

– Да, в отпуск. К свекрови.

– И я в отпуск. К матери.

– А ты, Галка, разве не здесь живешь?

– Нет. Мы с Сашкой уже давным-давно в Москву перебрались. Знаешь, кем он теперь стал?

– Кем?

– Писателем.

– Сашка Кукурузников – писатель?! – со смехом воскликнула мать. – У него же по литературе одни двойки были!

– А по русскому – одни единицы! – тоже со смехом подхватила Пончикова. – Это еще что! Я тут на днях Вовку Сикина встретила. Помнишь его?

– Помню. Главный хулиган был в школе.

– Вот-вот. А теперь он начальник Старокозельской милиции!

– С ума сойти!

Димка нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Ему уже надоело слушать, кто кем был и кто кем стал. Он дернул мать за руку:

– Мам, мы опоздаем.

– Ой, – спохватилась мать. – Галочка, извини, пожалуйста, нам надо на автобус бежать.

– На какой автобус?

– А мы сейчас в Сковороду едем.

– Да брось ты, Маринка. На следующем уедете.

– Следующий – завтра.

– Ну вот завтра и поедете. А сегодня у меня переночуете.

– Свекровь именно сегодня нас ждет. Мы ей телеграмму дали.

– А позвонить ей нельзя?

– У нее нет телефона.

– Жаль, – вздохнула Пончикова. – Мы ж с тобой сто лет не виделись. Поболтать так хочется.

Мать обняла школьную подругу.

– Галочка, я к тебе через пару деньков приеду. И поболтаем.

– Через пару деньков мы с Сашкой скорее всего в Москву улетим. Ему нужно рукопись в издательство сдавать.

– Как же быть? – встала в тупик мать.

– Не знаю, – тоже встала в тупик Пончикова.

«Ну женщины, – подумал Димка, – Всегда из ерунды проблему сделают».

– Мам, – сказал он, – давай я один поеду и скажу бабушке, что ты завтра приедешь.

Мать сразу забеспокоилась:

– А ты один доедешь?

– А чего тут ехать?

– Действительно, чего тут ехать? – поддержала Димку Пончикова. – Тем более он уже взрослый парень.

– Ну-у, не знаю… – сомневалась мать. Димка взял ситуацию в свои руки:

– Ладно, я побежал. Пока!

– Бабушке привет передай! – крикнула ему вслед мать.

– Хорошо! – ответил на бегу Молодцов. До отправления автобуса оставалось минут тридцать, так что можно было в принципе, и не бежать. Но Димка любил бегать. Он выскочил на центральную площадь и увидел небольшую толпу у памятника Ленину.

На ступеньках, ведущих к памятнику, стоял оратор. Он кричал в мегафон:

– Безобразие! Шестой месяц водителям зарплату не платят! Отдайте нам наши честно заработанные деньги!..

Толпа одобрительно гудела. Оратор продолжал:

– Кто за то, чтобы объявить забастовку транспортников?!

Над толпой взметнулся лес рук.

Димка сразу замедлил свой бег. Похоже, что ни в какую Сковороду он сегодня не уедет.

Так оно и оказалось.

Когда Молодцов прибежал на автовокзал, там стоял шум и гам, почище чем на площади.

– Безобразие! – кричали жители окрестных сел и деревень, приехавшие в Старокозельск на рынок. – Как нам теперь домой добираться?!

Димка почесал макушку. Во влип. Впрочем, какие проблемы для такого крутого парня? Подумаешь, автобусы не ходят. А попутки на что?..

И Молодцов сразу же обратил внимание на задрипанный и заляпанный грязью автофургон, стоящий у поребрика. А рядом с фургоном топтался тот самый тип с реденькой бородкой, который следил за Димкой в аэропорту. Сейчас тип не обращал на Молодцова ровным счетом никакого внимания. Он разговаривал с водителем фургона.

– Значит, уяснил, да? Везешь груз в Хлевное. А по дороге, в Сковороде, мужика захватишь.

– Сделаем, командир, – отвечал водила.

– Ну давай, езжай. – Хлопнув парня по плечу, тип ушел.

Димка хотел было уже подкатить к водителю, но его опередили те самые старушки, что разговаривали об «убивце».

– Мил человек, довези до Сковороды, – стали просить они парня.

Парень курил, пуская дым колечками.

– Не могу, бабки.

– Дак мы ж тебе денежку заплатим.

– Все равно не могу. – Он подмигнул старушкам. – Спецгруз везу. Американский.

– Мерканский? – повторила одна старушка.

– Ага.

Выкинув окурок, парень полез в кабину.

Старушки отошли. Димка понял, что и ему ничего не светит.

Тр-тр-тр-тр… – машина не заводилась.

«А что, если «зайцем» прокатиться?» – подумал Молодцов. Готовя себя к работе частного детектива, он развивал наблюдательность. Потому что без наблюдательности сыщику не обойтись. Вот и сейчас Димка заметил, что из кабины водителя в фургон нет окошка. А до этого он приметил, что водила захлопнул дверцу фургона просто так, а не закрыл на замок. А еще раньше он подметил, что в фургоне никого не было.

И недолго думая, Молодцов открыл заднюю дверцу и запрыгнул в фургон. В этот момент машина завелась и поехала.

«Ну я крутой», – мысленно похвалил себя Димка и огляделся. Две скамейки, два окошка. Посредине, на полу, лежит какой-то продолговатый предмет в чехле.

Димка сел у окна. Старокозельск быстро кончился, и потянулись поля с кукурузой. Димка пересел к другому окну. Там тоже тянулись поля, но с подсолнухами. Молодцову надоело пялиться на подсолнухи, и он посмотрел на зачехленный предмет. Водила не шутил, говоря, что везет американский груз. На чехле виднелась английская надпись. Молодцов с грехом пополам перевел:

«АВИАЦИОННО-ТРАНСПОРТНАЯ

КОМПАНИЯ «МЛК».

САН-ФРАНЦИСКО. США.

ПЕРЕВОЗКА ГРУЗОВ В ЛЮБУЮ ТОЧКУ МИРА».

Димка сразу заинтересовался грузом, потому что настоящий детектив, помимо наблюдательности, должен обладать еще и любознательностью. У отца в угрозыске даже загадка такая ходила: «Вынюхивает, высматривает, выспрашивает. Кто такой? Сыщик». Так что Молодцов без особых угрызений совести потянул язычок «молнии» на чехле. «Молния» расстегнулась. И Димка – обомлел.

В чехле был… стеклянный гроб.

А в гробу лежала… Катька Орешкина.