Текст книги "Руки вверх, Синяя Борода"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава XV
ЕГОРУШКА

На улице Лике стало лучше. Она жадно вдыхала свежий воздух.

– Фу, чуть в обморок не грохнулась, когда с этим Кармалютовым танцевала. – Соломатина расстегнула две верхние пуговки на блузке.

– А что он такого делал?

– Да ничего не делал. Просто в глаза мне смотрел.

– Все ясно, – сказала Орешкина.

– Что ясно?

– А то, что Синяя Борода – вампир.

– Я смотрю, в Гусь-Франковске полным-полно вампиров. Доктор Цыпух – вампир. Кармалютов – тоже вампир.

Ты не врубилась. Кармалютов не просто вампир. Он энергетический вампир.

– Как это?

– Ну, есть такие люди, которые высасывают из других энергию. Их называют энергетическими вампирами. Вот и Кармалютов такой. Тебе стало плохо; потому что он из тебя энергию высосал.

Головокружение у Лики постепенно прекратилось. Зато заломило в висках.

– Почему он тогда из тебя энергию не высосал?

– Потому что у меня сильная воля. Я сама могу у кого хочешь энергию высосать.

Несмотря на то что в висках ломило все сильнее, Лика улыбнулась.

– Так, может, ты тоже энергетический вампир?

– Нет, я не вампир, – ответила Орешкина и не отказала себе в удовольствии лишний раз повторить: – Я будущий психиатр, А энергетические вампиры чувствуют психиатров, особенно – будущих. Они их боятся.

Соломатина вдруг кое-что вспомнила,

– Слушай, Кать, когда я танцевала с Синей Бородой, он сказал, что ему нравятся имена Эдита, Ада и Нора.

– Это же имена Вам, Блюм и Барбильяк!

– А еще он назвал имя – Фанни, – припомнила Лика,

– Фанни?! Так зовут ту бледную женщину которая была с ним в ресторане.

– Откуда ты знаешь?

– Я слышала, как Цыпух ее по имени называл. – Катька азартно потерла руки, – Расследование продолжается! У нас наконец-то появился подозреваемый.

– Синяя Борода?

– Он самый. Кстати, ты заметила, что у него лридурошный взгляд?

– Ой, Катька, мне как-то не до того было.

– А я заметила. По-моему, он со сдвигом.

– Со сдвигом?

– Ну да. Чокнутый.

Лика с сомнением покачала головой.

– Мне он вообще-то не показался чокнутым.

– Ясное дело. Ты же не специалист, А я сразу по его поведению определила, что он шизик,

– Так уж прямо и шизик.

– Шизик, шизик.

– Да он вроде нормально себя вел.

Орешкина принялась объяснять:

– Шизофрения – такая болезнь, которая то обостряется, то затухает. Ты можешь с шизофреником целый день проговорить и не понять, что он шизофреник. Только опытный специалист в состоянии это определить. Такой, как я…

– Ты извини, Кать, – перебила подругу Лика. – У меня голова прямо раскалывается, Я бы легла.

– Ой, это ты меня извини, – спохватилась Катька. – Пошли домой.

Они вернулись на улицу Покрышкина.

Соломатина легла на кровать, а Орешкина принялась за ней ухаживать. Сбегала за молоком, сварила манную кашу и даже хотела покормить подругу этой кашей с ложечки. Но Лика отказалась.

– Ты уж, Кать, совсем, – сказала она. – Ложку я пока что в состоянии держать.

Ближе к вечеру Орешкина открыла бельевой шкаф и начала перебирать Светкины наряды

Гос-с-поди, – кидала она на диван одно платье за другим. – Совершенно нечего надеть,

– Куда это ты намыливаешься? – спросила с кровати Соломатина.

Катька беспечно защебетала:

– Ой, да ты знаешь, я подумала, надо как-то отвлечься. Сходить на дискотеку, потусоваться… И тогда в голову придут свежие мысли.

Лика пристально смотрела на подругу.

– "Свежие мысли"… Ты что, с парнем познакомилась?

– Ну познакомилась, – не стала отрицать Орешкина.

– И он пригласил тебя на дискотеку?

– Ну пригласил.

– И когда ты только успела…

– Да вчера, когда в "Вечерний Гусь-Франковск" ходила. Он меня на мотоцикле до редакции подбросил.

– На мотоцикле?.. А как зовут этого мотоциклиста? Случайно, не Егорушка?

– Почему Егорушка? – Катька уже забыла рассказ Черткова об "окровавленном мотоциклисте".

– "Окровавленный мотоциклист", – напомнила ей Соломатина.

– А-а! – вспомнила Орешкина. – Не знаю.

Может, и Егорушка.

Она опять стала перебирать Светкины платья.

– А как же Димка Молодцов? – спросила Лика.

Катька сделала невинные глаза.

А что – Димка Молодцов?

У тебя же с ним роман?

Так что ж теперь, я и на дискотеку не имею права сходить, если у меня роман? Ты прямо как монашка рассуждаешь.

– При чем тут монашка? Просто, если у тебя есть парень, ты не должна ходить на дискотеки с другими парнями, – убежденно проговорила Соломатина.

– А.я в Питере только с Димкой на дискотеки и хожу. И здесь бы с ним пошла. Но его же нет. – Катька бросила на подругу хитрый взгляд. – Надеюсь, ты ему не настучишь?

– За кого ты меня принимаешь? – обиженно сказала Лика. – Ну а если этот парень целоваться полезет?

У Орешкиной и тут нашелся ответ.

– Поцелуюсь. Делов-то.

– Ну ты даешь…

– Ой, да ничего такого в этом нет, – с гримасой произнесла Катька. – Люблю-то я все равно Димку.

Соломатина вспомнила, как она застукала Ромку Орешкина, целующегося с Танькой Акуловой. Он тогда в свое оправдание привел тот же самый довод: "Ну поцеловался один разок с Акуловой. Подумаешь… Люблю-то я тебя". А Лика ему гордо бросила в ответ: "А я тебя уже не люблю!" И ушла. Тоже гордо… С тех пор они не встречались. Лика не могла простить Ромке его предательство. Однако сейчас, когда лучшая подруга собиралась на свидание с местным парнем, Соломатина начала сомневаться. Может, и правда, ничего такого в этом нет…

И Лика, лежа в кровати, начала размышлять на эту интересную тему.

А Катька упорхнула на дискотеку.

…Мальчишка, как и обещал, ждал Орешкину у входа.

– Привет, – сказал он.

– Салют, – ответила Катька.

– Я думал, ты уже не придешь. Мы в семь договаривались. А сейчас восемь.

– Всего-то на часик опоздала, – повела плечами Орешкина.

– Ну что, пошли попрыгаем?

– А ты не хочешь вначале узнать, как меня зовут?

– А, да, совсем забыл! Как тебя зовут?

– Катя. А тебя?

– Егор.

– Как, как? – переспросила Катька. Егор, – повторил мальчишка. Орешкина засмеялась.

– Егорушка, что ли?

Можно и Егорушка.

– Классно. А ты знаешь про Eropушку с Монанастырского острова?

– Про "окровавленного мотоциклиста"?

Знаю.

– Это случайно не ты? – пошутила Катька.

– Ты че, веришь во всю эту туфту?

Нет, конечно.

– Ну так пошли. Попрыгаем.

– Пошли.

…На танцплощадке яблоку негде было упасть. Музыка гремела. Огни сверкали.

Потанцевав, Катька с Егором поднялись на второй этаж. В бар. Егор угостил Катьку пепси-колой и бутербродом с икрой.

"Ничего вроде парень", – подумала Орешкина. Она лопала бутербродик, и настроение у нее было прекрасное.

Но тут Егор спросил:

– А ты чего в Гусь-Франковск прикатила?

– В гости к бабке?

Катька вздохнула. Бутерброд сразу стал не в кайф.

– Да, к бабушке. А она умерла. Представляешь?

На парня это сообщение не произвело никакого впечатления.

– Ну и что? – сказал он. – Мой дед тоже умер. Старики все умирают.

– Ты не понял. Моей бабушке всего восемнадцать было.

– Как это?

Орешкина объяснила. А заодно рассказала о поездке на Монастырский остров.

– На кладбище через подвалы можно пролезть, – со знанием дела произнес Егор.

– Через какие подвалы?

– Монастырские. На острове раньше монастырь был. И монахи под ним кучу подвалов вырыли.

– Откуда ты знаешь?

– Мы с пацанами сто раз туда лазили, пока Синяя Борода охрану не выставил.

– Кармалютов?

– Ну да, И после я тоже лазил. Там есть один проход, он начинается недалеко от стены, а выходит прямо на кладбище,

– А зачем ты туда лазил?

– От не фига делать.

– А собак не боялся?

– Собаки на цепи сидят. – Егор допил колу и неожиданно предложил: – Хочешь счас туда смотаемся?

Сейча-а-с? – протянула Орешкина.

– А что? Всего-то девять часов. Катька снова принялась за бутерброд.

– Ну, не знаю.

– У меня моторка есть.

– Какая моторка?

– Лодка моторная. Давай сгоняем. Бабкину могилу увидишь.

– Ну давай, – согласилась Орешкина.

…От центра Гусь-Франковска до реки идти

было минут тридцать. На берегу Дона стояли деревянные сараи. Егор тоненькой проволочкой открыл замок сарая и взял лодочный мотор. У пристани покачивались лодки. Егор все той же проволочкой отомкнул замок на лодке, залез в нее и принялся устанавливать мотор корме.

Катька тоже залезла в лодку. Кудах-тах-тах-тах-тах… – закудахтал мотор

Егор поддал газу. Р-р-р-р-р-р… – зарычал мотор.

– Домчу за пять секунд, – хвастливо пообещал парень.

Лодка понеслась, оставляя за собой пенистый след.

И, скорее всего, они бы действительно домчались ну если не за пять секунд, то, во всяком случае, очень быстро. Но тут мотор закашлял, зачихал и, в конце концов, заглох.

– Блин! – Егор бросил якорь, достал из-под сиденья ящик, а из ящика отвертку. Сняв с мо тора кожух, он начал что-то подкручивать.

– Эх, надо было весла взять, – бормотал он, ковыряясь в моторе.

Между тем, становилось все темнее.

– Ну, скоро?

– Сейчас, сейчас…

Егорово "сейчас" растянулось на два с лишним часа. Когда мотор вновь зарычал, на небе уже мерцали звезды.

– Придется назад поворачивать, – сказала Катька.

– Зачем? Мы ведь уже почти приплыли.

– Все равно в темноте ничего не увидим.

– Увидим. У меня фонарик есть. – Егор достал из ящика фонарик и пощелкал переключателем. – Видала, какой мощный? На аккумуляторах.

Пока Орешкина раздумывала, Егор направил лодку к острову.

Через минуту они уже были на острове.

Сплошной стеной стояли черные кусты. Егор, включив фонарик, уверенно нашел лазейку и полез. Катька – за ним.

Вскоре они очутились на крохотной полянке. Мальчики посветив фонариком, на этот раз нашел крышку люка. И сдвинул ее в сторону.

В густую темень уходила ржавая лестница.

– ну что. Лезем? – спросил Егор. Катьке вдруг стало не по себе.

– Может не полезем? – робко сказала она.

– На фиг мы тогда суда плыли?… Да ты не бойся. – Егор дружески хлопнул Орешкину по плечу. – Я же с тобой.

Они спустились по лестнице и немедленно пошли по узкому проходу. Стены были покрыты мхом и плесенью. С потолка капала вода.

– Измажемся тут. Как черти, – посетовала Катька. – И зачем монахам нужны эти коридоры?

Егор резко остановился. Девочка ткнулась ему в спину.

Что, уже пришли?

– Ага.

Перед ними была точно такая же ржавая лесенка. Как и та. По которой они спустились.

Ребята полезли наверх. И оказались на кладбище.

Погода резко испортилась. Небо заволокло тучами. Дул холодный ветер.

У-у-у-у-у-у… – раздался протяжный вой.

Орешкина вздрогнула.

– Что это?

– Собака воет.

Из-за туч выплыла луна. Залив кладбище бледным светом. Катька огляделась. Все вокруг заросло высокой травой. Из которой тот тут, то там торчали старинные надгробия.

Белела бетонная стена. Чернели развалины монастыря.

У-у-у-у-у… – выла собака. И другая собака тоже у-у-у-у-у-у…

Орешкиной вновь стало не по себе. И от этого жуткого воя. И от этих мрачных надгробий. И оттого, что луна опять спряталась за тучи.

– Айда искать твою бабку, – бодро сказал Егор.

Они побрели между могил. В рваном просвете туч снова появилась луна. Катька увидела современное надгробие.

Вот, наверное, Светкина могила, – сказала она.

А может, тут Егорушка похоронен, – со странным смешком ответил Егор.

Не успел он это произнести, как от надгробия отделилась темная фигура. У Орешкиной екнуло сердце.

– Ой, мамочка… Фигура медленно приближалась. Катька уже видела, что это мальчик.

Лунный свет упал ему на лицо.

Это был Егор!

На его губах застыла мертвая улыбка.

– Пошли ко мне в гроб, – сказал он замогильным голосом.

Орешкина в смятении обернулась. Позади нее тоже стоял Егор. И тоже улыбался мертвой улыбкой.

Нервы у Катьки сдали.

– Ма-а-ма – закричала она и побежала.

Орешкина неслась не разбирая дороги, спотыкаясь о надгробные камни, падая, вскакивая, царапая в кровь колени и локти…

Впереди показался каменный ангел с крыльями. А из-за ангела показалась фигура в белом. Девочка в ужасе отшатнулась, думая, что это третий Егорушка.

Но это был не Егорушка.

Это была… Лена. В белом платье и с красной розой в волосах.

– Иди сюда, – позвала девушка, протягивая к Катьке руки.

Орешкина вскрикнула и потеряла сознание.

Глава XVI
ГУСЬ-ФРАНКОВСКОЕ ЧУДОВИЩЕ

Лика проснулась с первыми лучами солнца. Голова не болела. Соломатина босиком прошлепала в соседнюю комнату. Диван был не разобран.

Выходит, Катька дома не ночевала.

"Хм, странно", – подумала Лика.

Она умылась, позавтракала, поболтала с Чертковым, даже сходила на Дон искупаться..

А Орешкиной все не было.

"Почему Катька не вернулась с дискотеки?.– ~~ тревожилась Лика. – Что могло с ней случиться?.." "Да все, что угодно…" – сама себе мысленно ответила Соломатина. Катька – отвязная девчонка, она вполне способна прогулять всю ночь напролет… "А вдруг ее выследил Леденец и убил?!" Лика тут же отогнала эту ужасную мысль. Нет, нет, такого быть не может.

А почему, собственно, не может? Очень даже может.

Соломатина уже не находила себе места. Как бы она обрадовалась, если б сейчас в комнату вошла Орешкина и беспечным тоном сообщила, что всю ночь шаталась по городу.

Но Катька не возвращалась. А время шло. Одиннадцать часов, двенадцать, час, два…

Наконец, когда часы в большой комнате пробили три часа дня, Соломатина не выдержала и побежала в милицию.

Во дворе милиции, на широкой скамейке, все так же сидели Шпаков и Шмаков. Только теперь они играли не в домино, а в шашки.

– Здравствуйте, – поздоровалась с ними Лика, – а Федор Иваныч у себя?

– А где ж еще ему быть, – не отрывая взгляда от доски, ответил Шмаков. – Майор Сидорчук всегда на боевом посту,

– Вот именно, – подтвердил Шпаков и "съел" три шашки у Шмакова. – Ам-ам-ам.

Дамочка.

Лика прошла в кабинет майора. Сидорчук ел суп. Только не гороховый, как в прошлый раз, а фасолевый.

– Что скажешь, пигалица? – подмигнул он Соломатиной.

– Моя подруга Катя вчера вечером пошла на Дискотеку, – волнуясь, стала рассказывать Лика. – А сегодня…

Помню, помню я твою подружку, – перебил ее майор. – Шустрая девка… Супчику не хочешь похлебать?

Нет, спасибо, – быстро отказалась Соломатина. – Так вот, она не вернулась и…

Зря отказываешься, – не слушая ее, продолжал Сидорчук. – Очень вкусный супец. Сам варил.

Да не хочу я вашего супа! – раздраженно воскликнула Лика. – Вы что, не понимаете?! У меня подруга пропала!

Майор добродушно усмехнулся.

Если даже десять подруг пропадут, подкрепиться все равно не мешает…

Как вы можете? Как вам не стыдно… – Лика всхлипнула. – Сидите тут, супом объедаетесь. А Катьки, может, уже на свете нет… – Соломатина заплакала.

Да кому нужна твоя Катька. – Сидорчук протянул Лике носовой платок. – На вот, высморкайся.

Лика высморкалась и вытерла слезы. Майор подошел к открытому окну и, выглянув во двор, крикнул:

Шпаков, зайди на минуту!

Сей момент, Федор Иваныч…

Дверь открылась, и в кабинет вошел сержант Шпаков.

Слушай, Шпаков, – сказал ему Сидорчук, – ты составлял сводку за прошедшие сутки

Никак нет, Федор Иваныч. Шмаков составлял.

Майор Сидорчук снова подошел к окну я прокричал:

– Шмаков, зайди на минуту.

Через минуту в кабинете появился сержант Шмаков.

Шмаков, ты составлял сводку за прошедшие сутки?

– Так точно, я!

– Ну и какие были происшествия?

– Никаких. Тишь да гладь.

– Ладно, ребята, идите, – отпустил майор сержантов.

Те ушли.

– Ну вот видишь, не было никаких происшествий. Стало быть, загуляла твоя подружка. – Сидорчук прищурился. – Небось, на дискотеку-то она не одна пошла. А с кавалером.

Да, Катя познакомилась с одним парнем. У него мотоцикл есть.

Ах, мотоцикл. Тогда понятно.

Что вам понятно?

Да это братья Виноградовы балуют. Егор с Никитой. Все им неймется. То на мотоциклах гоняют без глушителей, то мертвецами прикидываются…

Какими еще мертвецами?

А, ты ж у нас не местная, – вспомнил Сидорчук и разъяснил: – Тут, в Гусь-Франковске, байка есть, будто мертвый мотоциклист по имени Егорушка молоденьких девчушек, вроде тебя, увозит на мотоцикле к себе в могилу на Монастырский остров…

А на самом деле, не увозит? – осторожно поинтересовалась Лика.

Сидорчук засмеялся.

Да эту байку братья Виноградовы и придумали. Фантазеры. Пацанам по пятнадцать лет, а подишь ты – весь город напугали. Ведь они что делали-то: один знакомится с девчонкой и под каким-нибудь предлогом заманивает на остров. Там он ее ведет на кладбище. А второй из-за креста выскакивает. Девчонка вопит от страха, а им хиханьки да хаханьки.

А чего она вопит?

Так они же близнецы. Представь, идешь ты с кем-нибудь вечером по кладбищу, и вдруг он же из-за креста выглядывает. Тут и свихнуться недолго. Я их в свое время приструнил. А они, видать, опять за старое взялись. Местных девчат уже всех понапугали; теперь, значит, приезжих пугают. Ну, я им покажу, как озорничать…

– Вы думаете, Катя на острове?

А где ей еще быть. – Майор придвинул к себе тарелку с супом. – В общем, объявится твоя подружка. Не волнуйся.

А если не объявится?

Тогда и будем принимать меры. – Сидорчук начал есть суп.

– Так, может, вы сейчас меры примете?

Федор Иваныч размеренно работал ложкой.

– Ничего с ней не случится. Егор с Никитой ребята хорошие. Озорные маленько. Ну да это с годами пройдет. У меня по молодости тоже бывало…

Что бывало у майора Сидорчука по молодости, Соломатина слушать не стала. Буркнув: И свидания", она вышла из кабинета.

После разговора с Сидорчуком Лика немного успокоилась. Все-таки "озорные" братья Виноградовы – это не хладнокровный убийца Леденец…

Ну а если майор ошибается?..

Существовал только один способ узнать, ошибается Сидорчук или нет. Надо было самой отправиться на остров.

Попросить у Черткова лодку и сплавать.

…Когда Соломатина рассказала Черткову, зачем ей лодка, Вадим тут же вызвался ее сопровождать. По дороге на Дон Лика уже с подробностями передала ему разговор в милиции. Соломатиной показалось, что Чертков был несколько раздосадован, когда узнал, что никакого "окровавленного мотоциклиста" нет, а есть только проделки братьев-близнецов.

Накачав лодку, Чертков спустил ее на воду.

Тьфу ты, – вдруг стукнул он себя по лбу. – Я, кажется, чайник не выключил" Придется вернуться.

Давайте я сбегаю выключу – предложила Лика.

– Да нет, я сам, – Ответил Чертков. – И потом мне должны из Москвы звонить. Очень важный звонок.

Лика уже сидела в лодке,

– Ну, идите, – сказала она, досадуя на не предвиденную задержку. – Я вас тут подожду.

Чертков не уходил.

Знаешь, раз такое дело – плыви одна. Умеешь лодкой управлять?

Умею.

Вот и отлично.

Он оттолкнул лодку от берега. Лика заработала веслом. Справа, слева, справа, слева…

Погода была великолепная. Светило солнце. По синему небу плыли облака. А по синей реке на лодочке плыла Соломатина. Теплый ветерок обдувал ей лицо. Над водой, словно маленькие самолетики, кружились стрекозы. И тут что-то случилось.

Лика в первое мгновение даже не поняла – что. И только во второе мгновение до нее дошло: кто-то, ухватившись под водой за конец весла, грубо рванул его на себя.

– А-а-а-а-а-а! – в ужасе закричала Соломатина. Лодка накренилась в одну сторону, затем в другую.

– Помогите, помогите!.. – кричала Лика. Качка становилась все сильнее. Вода переплескивалась через борта. Еще миг – и девочка полетела в воду.

Отчаянно работая руками и ногами, она поплыла прочь от перевернутой лодки. Но далеко ей уплыть не удалось. Лика почувствовала, как кто-то цепко схватил ее за ноги и потащил вниз. Вода над ее головой сомкнулась.

Глава XVII «КОСМОНАВТЫ» НА КЛАДБИЩЕ

Катька открыла глаза. На небе все так же висела луна. «Значит, я еще жива», – подумала Орешкина. Она повернула голову и чуть было опять не потеряла сознание. Потому что рядом с ней, на могильной плите, сидели два Егорушки.

Катя, не бойся, – поспешно сказал один Егорушка. – Это Никита.

Какой Никита?

Мой брат. Мы просто прикололись.

Прикололись? – Орешкина сразу передумала терять сознание.

Ну да, – ответил тот, которого звали Никитой. – Пошутили.

Ах, пошутили?! – с яростью воскликнула Катька и набросилась на братьев с кулаками. – Придурки! Козлы! Кретины!..

Братья Виноградовы особо не сопротивлялись, только закрывали лица руками, чтобы разбушевавшаяся Орешкина не навешала им фонарей.

Когда Катька наконец успокоилась, они ей рассказали примерно то же самое, что рассказал Сидорчук Соломатиной.

…Обычно розыгрыш проходил ранним вечером. Но на этот раз из-за поломки мотора все пошло не так, как всегда. Во-первых, наступила ночь. А во-вторых, Катька потеряла сознание.

Никита с Егором перепугались, но, к чести ребят, не бросили девочку одну на ночном кладбище.

Выслушав их объяснения, Катька окончательно успокоилась. Только сказала удивленно:

– А как же Ленка?

Какая Ленка? – спросил Егор. Орешкина показала на мраморного ангела.

Она из-за этого памятника вышла.

– Не видели мы никакой Ленки, – сказал Никита.

Вся в белом и с красной розой в волосах… Братья переглянулись,

Нет, не видели.

А кто это такая? – снова спросил Егор. Катька начала рассказывать: про Ленку, про убийство профессора Синицына, про "скрытников", про Леденца, который всегда оставляет на месте преступления красную розу… Короче, про все. Умолчала только о папке № 6.

…Вот я и подумала, что Леденцу удалось добраться до Ленки и убить ее. И она мертвая мне явилась, – закончила Орешкина свой рассказ.

Тебе просто почудилось, – сказал Никита.

Ничего не почудилось. Я ее ясно видела.

Тогда почему мы ее не видели? – спросил Егор.

Тут Катька вспомнила газетку, которую она читала в поезде. Там как раз была статья на эту тему.

– Мертвецов видят только те, кому они являются. А Ленка явилась мне, а не вам.

Егор небрежно сплюнул.

Суеверия все это…

Суеверия? А про зону "С" слышали?

– Нет, – помотали головами мальчишки.

Орешкина рассказала близнецам про зону "С" и про то, что если в зоне "С" находится кладбище" то на этом кладбище могут оживать мертвецы. Егор снова небрежно сплюнул.

– Туфта.

Никита не согласился с братом:

Почему туфта? Может, в этой зоне какие-нибудь непонятные процессы происходят. И под их воздействием мертвецы начинают оживать.

И оживают они всегда между полуночью и часом ночи, – повторила Катька слова Черткова.

Егор глянул на часы.

А сейчас уже пять минут второго. Чего ж они не ожили?

Смотрите… – вдруг сдавленно прошептал Никита, показывая пальцем.

Катька и Егор посмотрели.

По направлению к монастырским развалинам медленно двигалась странная процессия. Шесть человек несли на плечах большой черный гроб.

– Космонавты, – тихо ахнула Орешкина.

И в самом деле, люди, несшие гроб, напоминали именно космонавтов. Они были в блестящих скафандрах и круглых, тоже блестящих, гермошлемах.

Процессия приблизилась к развалинам монастыря и… исчезла. Словно в воздухе растаяла.

Секунду ребята ошеломленно молчали. А затем зашептались.

– Это явно не мертвецы, – сказал Никита.

– Да уж конечно, – сказала Катька.

– И правда, космонавты какие-то, – сказал Егор.

– А куда они пропали? – сказала Катька.

– В подвал спустились, – сказал Никита.

– В подвал?

– Ну да. Там же подвалы под развалинами.

– А зачем они туда гроб потащили?

– По-моему, это не гроб.

– А что же?

– Черт знает. Но, по-моему, не гроб…

– Надо майору Сидорчуку обо всем рассказать, – предложил Егор.

– Ой, да этот Сидорчук самый настоящий лох, – отмахнулась Катька.

Егор возразил:

– Федор Иваныч просто с виду такой простофиля, а, на самом деле, котелок у него варит будь здоров.

– А давайте незаметно подкрадемся и посмотрим, что они там делают, – предложила Орешкина.

– К развалинам незаметно не подкрадешься, – ответил Никита. – "Космонавты" нас сразу засекут.

Катька была разочарована новыми знакомыми. "Эх, сюда б Димку с Ромкой, – подумала она, – уж они бы не побоялись подкрасться к развалинам. А эти лопухи сразу в милицию собрались бежать".

Ребята вернулись к лодке. Егор начал заводить мотор. Мотор не заводился.

– А твоя лодка где? – спросила у Никиты Катька.

– Я до острова вплавь добрался.

– Вплавь?

– Да. Я Дон запросто могу переплыть, – начал хвастаться парень. – А когда у бабки в Саратове жил, то Волгу переплывал. Тоже запросто.

– Кончай, Ник, трепаться, – хмуро оборвал брата Егор– Свети лучше вот сюда.

Никита, повернув фонарик, случайно ударил им о корму лодки. Фонарик погас. Никита пощелкал переключателем.

– Не пашет.

Егор отложил отвертку.

– Придется до утра здесь торчать. Пока не рассветет.

Мальчишки, нарвав травы, устроили Катьке постель в лодке. А сами улеглись на берегу, постелив на землю мотоциклетные куртки.

Ночь была теплая. Тучи разошлись. Высоко в небе мерцали звезды. Орешкина лежала на дне лодки и думала о Светке, о Лике, о Ленке, о Димке Молодцове, о странных "космонавтах"… Незаметно для себя она уснула.

Наутро Егор опять принялся чинить мотор и чинил его да вечера. Когда мотор наконец-то заработал, солнце уже клонилось к горизонту.

А когда ребята вернулись в Гусь-Франковск, на небе снова горели звезды.

Подходя к Светкиному дому, Катька предвкушала, как она сейчас будет рассказывать Лике о своих приключениях.

Но Соломатиной дома не было. Орешкина пошла в пристройку, к Вадиму Черткову. Он что-то набирал на своем ноутбуке.

– А, Катя! – повернул Чертков голову от экрана. – А где Лика?

Я у вас хотела об этом узнать.

Она же за тобой на остров поплыла.

На остров?

Ну да. На моей лодке. – И Чертков рассказал, как было дело. – … Я думал, вы вместе вернулись, – закончил он свой рассказ.

Нет, я ее вообще не видела.

Ну, значит, разминулись по дороге. Скоро, наверное, появится.

Но Соломатина не появилась.

Наступила ночь. Катька с тяжелым сердцем легла спать.

Утром Соломатина тоже не появилась.

Орешкина не на шутку встревожилась. А вдруг Лика утонула?.. Конечно, она отличная пловчиха, но ведь и отличные пловчихи тонут…

И к полудню Соломатина не появилась. Зато? появились братья Виноградовы. По дороге в милицию Катька рассказала им об исчезновении Лики.

– И все из-за вашего дурацкого прикола, – прибавила она в конце.

Никита почесал затылок.

Да, обломчик вышел.

Если она была у Сидорчука, то нам с Ником к нему лучше не соваться, – с опаской сказал Егор.

– Верно, – кивнул Никита. – Мы, пожалуй, тебя тут подождем.

Орешкина вошла в милицейский дворик" Шпаков и Шмаков, сидя на скамейке, на этот раз играли в карты. А майор Сидорчук, сидя себя кабинете, хлебал куриный суп с лапшой. – Явилась пропащая душа, – подмигнул он

Катьке.

– Супчику хочешь?

– Нет, спасибо.

– А где братья-разбойники?.. Ох, уж я им хвосты-то накручу. – Он протянул Орешкиной чистый лист бумаги и ручку. – На пиши.

– Что писать? – не поняла Катька.

– Заявление.

– Какое заявление?

– Ты зачем пришла, чудо в перьях? – усмехнулся Сидорчук. – Чтоб на братьев Виноградовых пожаловаться. Так?

– Нет, не так. – Орешкина отодвинула листок в сторону. – Я не собираюсь жаловаться. Я к вам по другому делу. Моя подруга Лика пропала.

Майор раскатисто захохотал.

– Ой, не могу… Ну, насмешила… – приговаривал он, вытирая выступившие от смеха слезы.

– И ничего смешного тут нет, – хмуро сказала Катька. – Она на Монастырский остров вчера поплыла. И до сих пор не вернулась.

– Ох, девчата, девчата, – вздохнул Сидорчук. – И откуда вы только взялись на мою голову?

– Из Питера, – тоже вздохнула Орешкина.

– "Из Питера", – передразнил ее майор. – У вас что, в Питере все такие?

– Какие?

– Вот такие. – Сидорчук громко постучал костяшками пальцев по голове, а затем, еще громче, по столу. Звук был один и тот же.

В открытое окно заглянули Шпаков со Шмаковым.

– Звали, Федор Иваныч? – спросил Шпаков.

– Нет, еще не звал. Идите, играйте…

Сержанты скрылись.

– То одна мне мозги пудрит, то другая, – сердито продолжал Сидорчук. – Найдется твоя подружка, не беспокойся.

– А если не найдется?

– Ну ты ведь нашлась?

– Нашлась.

– Значит, и она найдется.

– А если не найдется? – упрямо повторила Катька.

– Вот если не найдется, тогда и придешь.

– Так я и пришла.

– Рано, милая, пришла. Ты сколько времени на острове ошивалась?

– Сутки, – ответила Орешкина.

– Вот если через сутки твоя подруга не объявится, тогда и будем принимать меры. Уяснила?

– А… – хотела было возразить Катька.

Майор Сидорчук решительно пристукнул ложкой по тарелке. – Все. Разговор окончен. Иди гуляй. Не мешай работать. – И Федор Иваныч заработал ложкой. Орешкина не уходила.

– Нет, не все, – сказала она.

– Ну чего еще?

– А вот чего… – И Катька начала рассказывать о странных людях в блестящих скафандрах.

Сидорчук с минуту послушал, затем опять принялся хлебать суп.

– Это, наверное, инопланетяне, – выуживая из тарелки куриный пупок, сказал он. – Тебе надо было с ними в контакт вступить. Встреча двух цивилизаций и так далее…

Орешкина вспыхнула от обиды.

– Вы думаете, я вру?! Если не верите, можете у Никиты с Егором спросить. Они подтвердят.

– Ну разумеется! – захохотал Сидорчук. – Уж они-то точно подтвердят!..

Орешкина рассвирепела.

– Вы не смейтесь, а давайте разберитесь с этими "космонавтами"! Раз вы милиция!..

– Разберемся, милая, – заверил ее майор. – Со всеми разберемся. И с "космонавтами", и с твоей подружкой, и с братьями Виноградовыми. Кстати, передай им, чтоб завтра ко мне пришли. На воспитательную беседу. А не придут, я сам к ним домой зайду. И уж тогда не с ними буду толковать, а с их родителями. Будь здорова, пигалица…

– Ну что? – спросили у Катьки близнецы, когда она вышла на улицу.

– Да ничего, – недовольно ответила Орешкина. – Индюк надутый ваш Сидорчук, Он меня отфутболил. А вам передал, чтоб вы завтра к нему пришли…

– Угу, – усмехнулся Егор. – Бежим и спотыкаемся.

– Нашел дураков, – тоже с усмешкой сказал Никита,

А если не придете, он сам к вам придет. С родителями побеседовать.

М-да, – почесал затылок Никита. – Придется идти.

Да черт с ним, с Сидорчуком! – бесшабашно воскликнул Егор. – Айда на дискотеку!..

На какую еще дискотеку?! – возмутилась Орешкина. – Сейчас на Монастырский остров поплывем. Лику искать.

– Ты думаешь, она там? – спросил Никита.

– Должна быть там, – уверенно ответила Орешкина, хотя, на самом деле, была вовсе в этом не уверена. – Где ж ей еще быть?..

– Ну погнали на остров, – согласился Егор.

Они свернули к Дону.

– Катя! Катя!.. – раздалось сразу несколько голосов.

Орешкина удивленно обернулась.

И увидела… Лику. У Катьки буквально глаза на лоб полезли. Но не потому, что она увидела подругу, а потому, что рядом с улыбающейся Ликой стоял … Леденец.

Но даже не это больше всего поразило Орешкину.

Ее поразило совсем другое.

Рядом с Леденцом стояла и тоже улыбалась… Лена. В белом платье и с красной розой в волосах.