Текст книги "Руки вверх, Синяя Борода"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава XII СНОВА ЛЕДЕНЕЦ

А в это же самое время Лика стояла у окошка адресного бюро и, запинаясь, говорила:

– Понимаете, я из Петербурга приехала. Меня просили вещи передать. А я бумажку с адресами потеряла. Помогите, пожалуйста.

По ту сторону окошка сидела ярко накрашенная тетка.

– Что ж ты бумажку-то потеряла? скривила она в усмешке губы.

– Так получилось.

– "Получилось". Ворон не надо считать, тогда и терять ничего не будешь.

"Сама ты ворона", – подумала Лика.

– Фамилия, имя, отчество, год рождения, – протараторила тетка.

– Я знаю только имена и фамилии.

– Тогда до свидания. – Тетка собралась захлопнуть окошко.

– Но почему?

– Справка выдается только при наличии фамилии, имени, отчества и года рождения.

– Ну те-е-тенька, – просяще заныла Соломатина. – Ну пожа-а-луйста. В порядке исключения.

Окошко с громким стуком захлопнулось.

– Вот мымра, – пробурчала под нос Лика.

Она в раздумье походила по вокзалу. Что же делать?.. Подождать, пока тетка сменится, и повторить попытку?.. А вдруг ее сменщица точно такая же мымра? Если у нее вообще есть сменщица…

Лика подошла к киоску, торгующему всякой всячиной: бижутерией, ручками, жвачкой… И увидела кошелек.

У Соломатиной тотчас возникла одна идея. Возможно, дурацкая, а возможно, не очень. Во всяком случае, попробовать стоило.

Она купила кошелек и положила в него пятьдесят рублей. А после секундной заминки добавила еще десять долларов.

Потом Лика вновь вернулась к окошку" адресного бюро". Постучала. Окошко открылось.

– Опять ты? – вздернула накрашенные брови тетка. – Я же тебе по-русски объяснила..

– Тут у вашей двери кошелек валяется, – быстро сказала Соломатина, боясь, что тетка захлопнет окошко. – Не вы, случайно, потеряли?

– Ну-ка, покажи. – Тетка проворно выхватила из Ликиных рук кошелек и открыла. – Да, это мой, – не моргнув глазом, соврала она.

Лика не уходила. Ждала. Сработает трюк с кошельком или не сработает?

– Ладно уж, – сказала тетка. – Говори фамилии.

"Сработал!" – радостно подумала Соломатина.

– Первая – Нора Блюм, – сказала она.

– Ну и фамильица. Нарочно не придумаешь. Тетка начала перебирать карточки в картотеке.

– Нету такой.

– Вторая – Эдита Вам. Тетка посмотрела.

– Тоже нет.

– И третья – Ада Барбильяк.

Тетка подозрительно глянула на Лику. Ты что, девочка, придуриваешься?

– Я ж не виновата, что у них такие фамилии.

"Не виновата". – Тетка просмотрела карточки. – Нет в нашем городе никаких Барбильяков.

Может, вы не там ищете?

А где ж мне еще искать? На потолке? Ты, дорогуша, видать, все на свете перепутала. Тебе, наверное, надо было в Ивано-Франковск ехать или в Гусь-Хрустальный. А ты в Гусь-Франковск прикатила… – Довольная свой шуткой, тетка громко рассмеялась.

Ничего не ответив, Соломатина вышла на Улицу.

Итак, ниточка оборвалась. Не жили в Гусь-Франковске ни Бамы, ни Блюмы, ни Барбильяки…

Добрый день, Лика, – раздался вдруг за спиной мужской голос.

Соломатина обернулась и остолбенела. Перед ней стоял… Леденец. И, разумеется, сосал леденец.

– 3-здрасте, – сказала Лика, глядя на убийцу широко открытыми глазами.

Что вы на меня так смотрите? – улыбался киллер. – Не узнаете?.. Я Костя Зефиров. Помните, я вам в поезде сумочку чинил?

Д-да, – выдавила Соломатина. – Помню.

Вы ж вроде в Ростов ехали. А оказались в Гусь-Франковске.

Меня сюда подруга пригласила… – растерянно ответила Лика.

А-а, это которая с вами в одном купе была? Курносенькая.

Соломатина испуганно кивнула.

– Ясно, – сказал Леденец. – А я смотрю, лицо знакомое. Пригляделся, а это вы.

"Значит, его не арестовали в Ростове, – лихорадочно соображала Лика. – Или же он ушел от слежки…"

– Вот решил Гусь-Франковск осмотреть, продолжал Зефиров. – Это же старинный русский городок. Здесь Гоголь с Тургеневым останавливались. Вы знаете об этом?..

– Да, да, – пробормотала Соломатина. – У них тут брички ломались.

– Не хотите составить мне компанию?

– Компанию?

– Вместе по городу прогуляемся.

– Я сейчас занята.

Не обязательно сейчас. Давайте завтра. Скажем, часиков в десять.

– Вечера?

– Леденец засмеялся.

– Нет, конечно. Утра. Вас это устроит?

– Не знаю. Я подумаю.

– Подумайте, И если надумаете, приходите на это же самое место. Я буду ждать. Хорошо?

Лика кивнула и побежала к автобусной остановке, от которой вот-вот должен был отойти автобус.

И уже через двадцать минут Соломатина си-дела на знакомой скамейке, взахлеб рассказывая Орешкиной:

– Представляешь, оборачиваюсь – а там Леденец! Я чуть от страха не умерла.

– Как же он здесь очутился?

– Не знаю… Тебя вспоминал.

– Меня?

– Ага. Курносенькая, говорит, такая.

Катька обиженно потрогала свой нос.

– Нашел курносенькую. У меня очень даже прямой нос. Греческий.

Лика, не слушая подругу продолжала:

– Со городу предложил завтра прогуляв

Я, говорит, приехал Гусь-Франковск осмотреть. – За Ленкиной сумкой он приехал" а не горе осматривать, – убежденно сказала Орешкина. – Ему нужна папка № 6.

– А откуда он узнал, что папка у нас?

– Если он следил за Ленкой, то видел, с какой сумкой она в поезд садилась. А потом эту же сумку у нас увидел. Все очень просто-

– Как он мог ее сумку у нас увидеть?

– В окно купе. Мы ж с тобой, как две дуры, первыми на перрон выскочили.

– И правда! Эх, нам надо было подождать, пока он из вагона выйдет.

– Вот именно. А когда мы следом за ним потопали, он сразу понял, что мы за ним следим. Сел в такси, заехал за угол, вылез. И стал за нами следить… Может, даже и сейчас наблюдает.

Девчонки с опаской огляделись, но, разумеется, никакого Леденца не увидели. Понизив голос, Катька сказала:

– Ленке, скорее всего, не удалось позвонить в милицию…

– Почему?

– У меня такое ощущение. И значит, за Леденцом нет никакой слежки.

– Ой, мамочка, – испуганно пискнула Лика. – А что же теперь делать?

– Прежде всего, надо посмотреть, что за документы в папке № 6.

– Давай вначале сообщим о Леденце в милицию.

– Майору Сидорчуку, что ли?

– Да нет, в ростовскую милицию. Как мы и хотели.

– А толку? Ну подержат его в камере двое суток, а потом отпустят на все четыре стороны.

– Почему двое суток?

– Задержанного имеют права держать сорок восемь часов. По закону. Мне Димка говорил. А потом должны или обвинение предъявить, или отпустить. А кто Леденцу обвинение предъявят? Ленки же нет…

– Может, она уже приехала? – неуверенно предположила Лика. – И сидит, нас дожидается.

– Вряд ли. – Катька начала задумчиво грызть ноготь на мизинце.

– Кать, о чем ты думаешь?

Орешкина посмотрела на подругу.

– Придется тебе завтра с Леденцом встретиться.

– Да ты с ума сошла! Он же меня убьет!

– Если б он хотел тебя убить, он бы тебя на вокзале пристукнул. Но Леденцу зачем-то надо с тобой прогуляться. Вот мы и узнаем, зачем.

– Ты с ума сошла" – повторила Соломатина, но уже не столь горячо, как раньше.

Да чего ты боишься? Время непозднее. Десять утра. Погуляй, поболтай… А я за вами послежу. А после мы вместе с тобой за ним следить станем. Надо же выяснить, где он остановился. А если ты на свидание не пойдешь, мы его из виду потеряем. Ведь так же?!

Ну, так, – с неохотой согласилась Лика.

– В общем, пошли смотреть, что там за папка № 6.

Девчонки встали со скамейки.

– Подожди, – вдруг вспомнила Орешкина В а что тебе удалось выяснить в адресном бюро?

– В Гусь-Франковске нет людей с фамилиями Бам, Блюм и Барбильяк, – сообщила Лика и, в свою очередь, спросила: – А ты что в редакции узнала?

– Да ничего. Там не помнят, кто давал объявления насчет девушек.

– А насчет Светы?

– И насчет Светки ничего. Правда, уборщица вспомнила, что приходил мужчина с царапиной на желтом ботинке.

– С какой царапиной?

– В форме буквы "Г".

– А лицо она не запомнила?

– Нет, к сожалению.

– Вот блин, – сказала Лика. – Ботинок запомнила, а лицо нет.

– Да уж, – сказала Катька.

Подруги замолчали.

Начинался вечер. Солнце заходило, опускаясь все ниже и ниже за мрачные стены замка Синей Бороды.

Глава XIII
ПАПКА № 6

У Лены в сумке лежал купальник, пара платьев, косметичка, еще какая-то мелочь, а на самом дне находилась старая-престарая папка, на обложке которой выцветшими чернилами было написано «Папка №:».

Орешкина быстро развязала тесемки.

В папке был один-единственный листок. Ветхий и пожелтевший от времени.

Вначале девочкам показалось, что это абсолютно чистый лист бумаги, но, приглядевшись они увидели едва различимый карандашный рисунок. Катька включила настольную лампу и положила листок под яркий свет. И только тогда стало понятно, что на бумаге нарисован Монастырский остров.

В этом не было никаких сомнений. Потому что в центре рисунка имелось несколько крестиков с надписью "Кладбище". Чуть сбоку от крестиков был изображен церковный купол. И под ним тоже стояла пояснительная надпись: "Развалины монастыря". А между куполом и крестиками находился еще один крест, намного больше остальных, под которым было написано: "Гробница Рураки".

Подруги переглянулись, но сказать ничего не успели. Из коридора донесся звук открывающейся двери.

Орешкина быстро сунула листок под пишущую машинку. В комнату заглянул Чертков.

Ничего, если я через эту дверь входить буду? – извиняющимся тоном спросил он. – А то в пристройке замок все время заедает.

Да ничего, – ответила Лика. – Только стучите.

– В библиотеке были? – поинтересовался Чертков,

– Были. – Катька демонстративно зевнула. – Ой, спать так хочется.

Чертков намека не понял. Или не захотел понять. Ему явно хотелось поговорить.

– А я получил еще одно подтверждение, что Монастырский остров находится в зоне "С".

– Встретили ожившего мертвеца? – пошутила Орешкина.

– Ты вот, Катя, шутишь, а, между прочим, в Гусь-Франковске происходят странные вещи.

Девчонки насторожились.

– А какие именно? – спросила Лика.

Чертков посмотрел на Орешкину.

– Тебе Светлана никогда про "окровавленного мотоциклиста" не рассказывала?

– Нет, не рассказывала.

– А мне вот сегодня рассказали. Жил тут лет пять назад один паренек по имени Егор. Примерно вашего, девочки, возраста. Он очень любил мотоциклы. Буквально с утра до вечера пропадал в местном мотоклубе. Ну, родители и решили сделать сыну подарок. Купили на день рождения мотоцикл. А он поехал кататься и разбился. Насмерть…

Катька тут же вспомнила мальчишку, который довез ее на мотоцикле до редакции газеты, а потом еще пригласил на дискотеку.

– …Похоронили его на Монастырском острове.

– На острове? – удивилась Лика. – Там же никого не хоронят.

– А его похоронили. Но как только схоронили, так сразу же то в одном конце Гусь-Франковска, то в другом стали замечать мотоциклиста в черной куртке с блестящими заклепками. Он с бешеной скоростью проносился по улицам на мотоцикле…

Орешкина усмехнулась.

– И что тут странного? В Питере ребят в таком прикиде хоть пруд пруди. Это байкеры.

– Здесь же не Питер, – возразил Чертков. – Здесь байкеров никогда не было.

Катька продолжала усмехаться. Однако на Лику рассказ Черткова произвел некоторое впечатление.

– А почему его называют "окровавленным мотоциклистом"? – спросила она. – Он что, весь в крови?

Вначале его называли Егорушкой, но потом, когда он начал заманивать в свою могилу девочек, стали звать – "окровавленный мотоциклист".

– Как это – в могилу заманивать?

– Очень просто. Подъедет к девчонке лет тринадцати-четырнадцати и предложит ей покататься. Та сядет на мотоцикл, и он ее сразу везет на Монастырский остров, в свою могилу…

– И едут они туда прямо по воде, – прибавила со смехом Орешкина. – Потому что у него мотоцикл-амфибия. А в могиле он эту девочку сжирает…

На этот раз засмеялась и Соломатина. Чертков, махнув рукой, тоже рассмеялся.

– Вас, девчонки, ничем не прошибешь. Лад но. Я пошел спать. Спокойной ночи.

Как только Чертков ушел, Катька тут же вытащила из-под машинки листок с нарисованным островом.

– Так значит вот что искал Леденец в квартире у Синицына, – сказала она, разглядывая рисунок. – Ему нужен был этот план.

Лика через Катькино плечо тоже смотрела на рисунок.

– Выходит, Ленка ехала не в Ростов, а сюда в Гусь-Франковск, чтоб забрать сокровища из гробницы Холмогоровой.

– Верно, – кивнула Орешкина. – Смотри, какая цепочка выстраивается. Профессор Синицын в Новгородском архиве обнаружил папку, которую пятьдесят лет никто не открывал. Он привозит ее в Питер и среди прочих документов находит рисунок Монастырского острова, на котором крестиком помечена гробница богини Рураки-Холмогоровой…

– А у Синицына имеется опись того, что спрятано в гробнице, – живо подхватила Лика. – Профессор звонит Ленке…

– Да, да, – теперь уже подхватила Катька, – звонит Ленке и кричит в трубку: "Леночка, срочно приезжайте. Это уникальнейшая находка, уникальнейшая…" Ленка приезжает… – Орешкина помолчала. – А вот дальше уже не понятно…

– Почему не понятно? Дальше они смотрят документы, потом Ленка берет папку и уходит домой. А вместо нее приходит Леденец и убивает профессора Синицына. Затем он ищет в квартире этот план, но не находит.

– А откуда Леденец узнал о плане?..

– Вот это, конечно, не понятно, – признала Соломатина.

– То-то и оно. И еще не понятно, как Ленка с профессором Синицыным врубились, где находится остров, на котором Холмогорова похоронена…

А также не понятно, – прибавила Лика, – откуда Леденец узнал, что план – у Ленки…

И почему Ленка не приехала, тоже не понятно.

Соломатина невесело усмехнулась.

Зато Леденец приехал.

Да уж… – Орешкина задумчиво побарабанила пальцами по столу. – Слушай, а может, это все звенья одной цепи?

Что именно?

Да все. Убийство Синицына, извещения в газете, записка, которую якобы Светка написала… Почему, спрашивается, Светку похоронили именно на монастырском кладбище?

И почему Кармалютов приказал окружить это кладбище бетонной стеной? – сказала Лика.

И почему на городском кладбище нет девушек с фамилиями Блюм, Вам и Барбильяк? – сказала Катька.

И почему… – Соломатина хотела продолжить ряд всевозможных "почему", но Орешкина ее перебила.

Знаешь, что… – многозначительно произнесла она.

Что? – спросила Лика, думая, что Катька сейчас выдаст какую-нибудь сногсшибательную идею.

Вместо этого Орешкина вполне прозаично закончила:

Давай-ка спать.

Спать?

Ну да. Чего мы тут с тобой как две "почемучки". Почему, да почему. По кочану. Здесь надо не гадать, а проводить оперативное расследование. Завтра мы этим и займемся. Установим за Леденцом слежку. А сегодня нам надо как следует выспаться.

Ой, я, наверное, всю ночь глаз не сомкну, – со вздохом сказала Лика.

Катька зевнула.

– А я, наверное, как лягу, так сразу и отрублюсь.

Но вышло все наоборот.

Лика как легла, так сразу и отрубилась. А Катька ворочалась, ворочалась и никак не могла уснуть. На нее волнами накатывали все те же многочисленные "почему"…

"А ну, пошли вон отсюда!" – наконец мысленно прикрикнула на них Орешкина.

И многочисленные "почему", испугавшись, куда-то спрятались. А Катька, свернувшись калачиком, уснула.

Глава XIV
ЛЫСЫЙ КАРЛИК

На следующий день подруги отправились к вокзалу.

Не доходя до вокзала, они разошлись в разные стороны. Лика пошла к фонарю, у которого Зефиров назначил ей свидание. А Катька вошла в хозяйственный магазинчик и через стеклянную витрину стала наблюдать за Ликой.

Вокзальные часы пробили десять.

Леденца не было.

Соломатина прохаживалась вокруг фонаря. Орешкина смотрела на нее сквозь витрину.

Прошло полчаса. Леденец не появлялся.

Когда прошел час, стало ясно, что киллер, скорее всего, и не появится. Лика испытала от этого двойственное чувство. С одной стороны, она огорчалась, что обрывается еще одна ниточка, а, с другой стороны, радовалась, что ей не придется гулять с убийцей по городу.

Постояв для очистки совести еще минут десять, Соломатина побрела прочь от вокзала. Орешкина, соблюдая конспирацию, двинулась следом. Убедившись, что за Ликой никто не следит, она нагнала подругу.

В отличие от Соломатиной, у Орешкиной не было двойственного чувства.

Такой облом! – сокрушалась Катька. – Теперь у нас ни одной зацепки не осталось. Если, конечно, не считать царапины на ботинке у неизвестного.

А сокровища в гробнице ты забыла?! – напомнила Лика.

Орешкина поморщилась.

– Да нет там никаких сокровищ. Кармалютов их давным-давно к рукам прибрал. Не зря же он остров купил и кладбище забором огородил.

– Все возможно, – философски заметила Соломатина и со вздохом добавила: – Есть так хочется.

Во время завтрака у нее кусок в горло не лез из-за предстоящей прогулки с Леденцом, но сейчас, когда все волнения остались позади, она бы не отказалась как следует перекусить.

Едва Лика произнесла последнюю фразу, как тут же увидела вывеску:

НОЧНОЙ РЕСТОРАН

"ЗОЛОТОЙ ЦЫПЛЕНОК"

– Кать, пошли в ресторан.

– В ресторан? – без энтузиазма откликнулась Орешкина. – А может, просто купим себе чего-нибудь?

– Ой, нет, давай хоть раз поедим по-человечески. – Н Лика потянула Катьку к стеклянным дверям ресторана,

– Представляю, какая здесь обдираловка, – сказала Катька.

– А где сейчас не обдираловка?.. Но мне родичи, знаешь, сколько денег отстегнули? Идем. Я угощаю.

Пройдя через вращающиеся двери, подруги оказались в небольшом холле. На диванчике сидел полусонный вышибала.

Он спросил у девчонок:

Вы куда это лыжи навострили?

– В ресторан, – ответила Лика.

Зеленые вы еще по ресторанам-то ходить. Да мы просто позавтракать хотим. Вышибала зевнул и одновременно потянулся.

– Позавтракать?.. А бабки-то у вас есть?

– Есть у нас и бабки, и дедки, – бойко проговорила Катька.

– Ну-ка, покажите, – не поверил вышибала. – Тут недешевая забегаловка.

Соломатина достала из кошелька крупную купюру и помахала ею у вышибалы под носом.

– Видали, дяденька?

– Ладно, заваливайте, – разрешил вышибала.

Девчонки "завалили" в совершенно пустой зал. И сели за столик.

К ним подошла официантка, такая же сонная, как и вышибала. Она протянула Катьке меню.

– Заказывайте.

Орешкина принялась вслух читать:

– Курица с ананасами, мясо в пиве, лосось "шефпосол"…

Официантка зевнула.

– Ты, девочка, все меню собираешься читать?

– А что, нельзя?

– Читай, если тебе хочется. Только ничего нет.

– А зачем вы тогда меню дали?

– Положено, вот и дала, – равнодушно ответила официантка.

Катька вернула ей меню.

– У вас вообще ничего нет?

– Макароны есть.

– И все?

– Это же ночной ресторан, девочки. Мы с утра не готовим.

– А макароны откуда?

– Со вчерашнего дня остались. Будете брать?

– Будем, – сказала голодная Лика.

Официантка ушла и тут же вернулась.

– Макарон тоже нет. Есть только салат из морковки.

– Вчерашний? – спросила Катька.

– Не знаю, – ответила официантка, и вдруг сонное выражение с ее лица как рукой сняло. Широко открытыми глазами она смотрела в окно.

Девчонки тоже посмотрели в окно.

У входа в ресторан остановился уже знакомый им черный автомобиль. Из него вышли доктор Цыпух, высокая худощавая женщина и маленький лысый старичок.

Официантка, ахнув, со всех ног кинулась к какой-то двери, скрылась за ней, затем снова появилась, а вместе с ней появился толстый мужчина.

Доктор Цыпух и его спутники уже входили в ресторанный зал.

Толстяк, по-видимому, был хозяином ресторана. Потому что, подбежав к лысому старичку, он взволнованно забормотал:

– Такая честь для моего заведения. Такая честь… Сам Трофим Петрович пожаловал…

– Кать, это же Кармалютов, – догадалась Лика. – Значит, нам охранники наврали, что он сейчас в Сан-Диего.

– Боже, какой урод, – сказала Катька.

Лика толкнула подругу локтем.

– Тихо ты. – И, понизив голос, добавила: – Да уж, на красавца он не тянет.

И в самом деле, на красавца Кармалютов не тянул. Это был почти что карлик, с отталкивающим и злым лицом. Спутница Кармалютова тоже имела весьма своеобразную внешность. Лицо ее было мертвенно-бледное, глаза ледяные, а губы словно кровью вымазанные. Ну а уж о Цыпухе и говорить нечего. Доктор был, как всегда, в черном, а на его тонких губах, как всегда, змеилась улыбка.

– Цыпух, – писклявым голосом прокричал Кармалютов, – какого черта ты нас сюда привез?

– И правда, Вольдемар, – томным голосом сказала бледная женщина с яркими губами, – зачем мы сюда приехали?

– Я подумал, вам будет интересно посетить местный ресторанчик, – ответил доктор Цыпух.

– У меня великолепная кухня, Трофим Петрович, – суетился хозяин ресторана. – Вам понравится, Трофим Петрович…

Н-да? – Карлик с кислым выражением лица оглядел зал. Взгляд его на мгновение остановился на Катьке. Затем перескочил на Лику.

Толстяк, подбежав к девчонкам, решительно произнес:

– Ну-ка, быстро отсюда! Кто вас сюда пустил?

– Нет! Нет! – воскликнул лысый карлик, не сводя с Лики пристального взгляда. – Зачем ты их прогоняешь? Пускай остаются. Какие миленькие девчушки. Угости их за мой счет.

– Как прикажете, Трофим Петрович, – заюлил хозяин и, заискивающе улыбнувшись Катьке с Ликой, мигнул официантке. – Обслужи девочек.

Та подлетела к столику, за которым сидели подруги, и сладким голоском начала перечислять;

Салат "по-королевски", форель "по-альпийски", террин из утиной печени, "Шпажки Робин Гуда" с острым соусом…

Вы же говорили, у вас по утрам не готовят? – съязвила Орешкина.

А уже день, – невозмутимо ответила официантка. – Так что желаем, девочки?

Катька не растерялась.

– Все желаем, – сказала она. – Тащите.

Кармалютов между тем начал капризничать.

– Эй, зашторьте окна. Я ненавижу солнечный свет.

– Сей момент, Трофим Петрович. – Хозяин ресторана принялся лично зашторивать окна. Сделав это, он щелкнул выключателем. Зажглись люстры.

– Вы с ума сошли! – запищал карлик. – Сейчас же погасите! Я не выношу электрического света!..

– А как же, Трофим Петрович? – растерялся толстяк. – В темноте кушать изволите?

– Принесите свечи, – распорядился доктор Цыпух. – Господин Кармалютов ест только при свечах.

Хозяин позвал официанток, и те начали устанавливать по одной горящей свечке на каждый столик.

Зал превращался в какой-то мрачный склеп.

– Где музыка? – пищал Кармалютов. – Музыку хочу!

Нашлась в ресторане и музыка. Точнее, музыканты. Они вышли на. эстраду, взяли в руки инструменты и заиграли хит весеннего сезона "Стеклянное сердце".

– Что за дребедень! – злобно завопил карлик. – Перестаньте, перестаньте…

Музыканты перестали играть.

– Сыграйте танго "Брызги шампанского", – приказал Кармалютов.

Музыканты заиграли древнюю мелодию, которую девчонки слышали в каком-то не менее древнем кинофильме.

Кармалютов, семеня коротенькими ножками, подошел к столику, за которым сидели подруги.

– Идем танцевать, – цепко схватил он Лику за руку своими крохотными пальчиками.

Соломатина, словно загипнотизированная, встала и послушно пошла за карликом.

Кармалютов едва доставал Лике до плеча. Приведя ее на площадку, карлик закружил Лику в быстром танце.

Соломатина явственно ощутила, как вся ее энергия куда-то уходит… уходит… уходит…

– Пам-пам-пампампампам-пам… – в. такт звучащей мелодии подпевал Кармалютов. – Тебя как зовут, малышка?

– Лика, – чуть слышно ответила Соломатина, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова, а по телу разливается непонятная слабость.

Лысый карлик скривился, отчего лицо его стало в два раза противней.

– Плохое имя, – заявил он. – я буду называть тебя Глорией, Мне нравятся и имена. Нора, Ада, Эдита, Фанни… А ты будешь Глория.

Лике не хватало воздуха. Она задыхалась.

Я приглашаю тебя в свою хибарку продолжал Кармалютов, кружа Соломатину танцплощадке.

В хибарку? – пробормотала Лика. Перед глазами у нее все плыло.

– Да, там, на холме, – мотнул лысой головой карлик. – Ее еще называют – "Замок Синей Бороды". Ха-ха-ха… – вдруг ни с того ни с сего разразился Кармалютов истеричным хохотом.

Лика почувствовала, что если сейчас она не остановится, то потеряет сознание. К счастью, мелодия в этот момент закончилась. Карлик проводил Соломатину на ее место.

Лика буквально рухнула на стул.

Орешкина времени даром не теряла. Она успела перепробовать все вкусности, которые принесла официантка.

Попробуй форель "по-альпийски", стала советовать Катька подруге. – Клеевая вещь.

Пошли отсюда, – слабым голосом сказала Лика.

Тут только Орешкина заметила, что Соломатина бледная-пребледная.

– Что с тобой, Лик?

– Мне как то нехорошо. Пойдем скорей.

Катька с сожалением оглядела тарелки с едой.

– Да ты поешь вначале. Может, лучше станет.

– Нет, нет. Мне надо на свежий воздух.

– Идем.

И не дожидаясь, что ответит Катька, Лика встала и, пошатываясь, побрела к выходу.

– До скорой встречи, Глория, – пропищал ей вслед Кармалютов.