Текст книги "Масштабная операция"

Автор книги: Валерий Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Скажи-ка лучше, – немного сбавил темп бега инструктор, – как ты относишься к зачислению в группу муфтия?

Та ответила не сразу. Они уже миновали «финишную» отметку мини-кроссов, когда она почему-то повернула на второй круг. Татаев последовал за ней…

– Сначала мне казалось: я не готова к тому, что предстоит сделать… – стараясь не смотреть в его сторону, тихо проговорила девушка. – Сейчас свыклась. Думаю, получится…

Поражаясь ее спокойствию, он спросил:

– Ты и впрямь готова умереть по чьему-то приказу?

– Я слышала, что, и вы год назад готовы были отдать жизнь за голову Беслана Магомедовича.

– Не обо мне речь. Тебе нет и восемнадцати.

– Моей маме накануне гибели исполнилось всего тридцать три – тоже не возраст для смерти.

– На войне частенько происходит бессмыслица – гибнут ни в чем неповинные люди. С обеих сторон гибнут…

– Этого нельзя сказать про федералов, – твердо заявила Ясаева, переходя с бега на шаг. – Если такой приехал в Ичкерию, значит, воюет против нашего народа или помогает этой войне.

Сайдали с минуту помолчал. Затем негромко произнес:

– В Санкт-Петербурге долгое время жил и работал один известный хирург. Никогда не носил военной формы; скорее всего ни разу не держал в руках оружия; не делал никому плохого… Говорят у него были золотые руки – спас тысячи жизней. Прислали его сюда – организовывать медицинскую помощь мирному населению в Шали…

Она пристально посмотрела на инструктора, в глазах мелькнуло удивление, интерес… Видимо, Анжела ожидала страстного спора, живых примеров несказанной доброты в среде военных, или жалкого оправдания их жестокости. Однако упоминание о простом человеке самой гуманной профессии показалось ей неожиданным и необычным.

Татаев почему-то снова умолк и она нетерпеливо попросила:

– Расскажите о нем. Что же произошло дальше?

– И в районной больнице Шали доктор занимался тем же: оперировал, спасал, помогал появляться на свет чеченским детям. Он, по-твоему, тоже «федерал», подлежащий уничтожению?

Этот вопрос заставил ее задуматься.

– Наверное, нет… – мотнула она головой.

Тогда он закончил недлинную историю странным голосом, наполненным не то печалью, не то обвинением:

– Так вот, однажды утром его нашли повешенным прямо в операционной. На груди висела записка: «Так будет с каждой русской собакой, пришедшей на нашу землю».

Девушка вздрогнула от подобного финала. Сайдали же, зная, что она еще не раз мысленно вернется к рассказу о несчастном враче, не стал боле говорить об этом. Он спросил о другом:

– Неужто ни о чем не пожалеешь перед тем как замкнуть контакты взрывателя?

– А о чем жалеть? – вздохнула Анжела. – Родителей нет; кому мы с сестрами нужны?! А будущее… Зачем мне думать о будущем, когда я и так его знаю. Если бы осталась в ауле, то к этому времени какой-нибудь престарелый начальник прислал бы родне калым. А им это только на руку – поскорее отделаться от лишних ртов. Отвели бы к нему в тот же день… Нет уж!

Спецназовца нестерпимо подмывало озвучить вполне уместные фразы: «Ну, положим, в смерти твоей матери действительно виноваты те, кто неумело отбомбился в окрестностях Урус-Мартана. А остальное?! Отца убили свои же чеченцы, из-за ваших же жутких законов Шариата. Потом ты решила, что лишена выбора, а возможно и будущего; допустим, тебе не хочется выходить замуж за старика. А причем здесь десятки тех, кого тебе предстоит угробить вместе со своей никчемной жизнью? О них-то ты подумала?!»

Он сдержал рвавшееся изнутри возмущение – слишком мало знал эту глупую девчонку, и столь откровенные фразы, переходящие грань легкого трепа за утренней пробежкой, могли послужить ему смертным приговором.

Обучение военному делу очередного набора рекрутов завершалось. Около двухсот возмужавших выпускников, из двухсот пятидесяти присланных с разных концов Чечни призывников, вскоре отбывали в родные пенаты. Там им предстояло терпеливо дожидаться желания кого-то из полевых командиров пополнить ряды своего партизанского соединения. Сразу же после окончания курсов могло посчастливиться немногим избранным: тридцать достойных бойцов попадали в действующую армию; самым лучшим, проявившим недюжинные способности в период подготовки, предстояла поездка в учебные центры Афганистана и Пакистана; набольшим же и неизменным спросом пользовались смертницы. Группа муфтия, как правило, в полном составе снаряжалась с первой же оказией и навсегда исчезала в северном направлении. А спустя некоторое время все газеты и телевизионные каналы необъятной державы наперебой сообщали о прогремевших взрывах на стадионах, вокзалах, в транспорте и прочих местах скопления мирных граждан России.

За неделю до завершения подготовки, на общем построении курсантов старший инструктор – выходец из Каира, поинтересовался, кто разбирается в автомобильных двигателях и хочет помочь водителю с ремонтом. Ясаева, полагая, что предстоит заниматься «Джипом», успела изъявить желание первой…

– Жаль, но видимо бегать по утрам больше не получиться, – сообщила она, отыскав после построения наставника рукопашного боя.

Сайдали равнодушно усмехнулся и не удержался на прощание от сарказма:

– Я тоже с некоторых пор не вижу смысла в твоих занятиях спортом.

Теперь незамысловатый намек прозвучал доходчиво – она повернулась и, понурив голову, пошла к автомобильной стоянке…

А утром следующего дня Татаева неожиданно позвали в черно-зеленое пристанище эмира.

– Присаживайся, Сайдали, – любезно предложил хозяин.

Рядом с ним находился советник Губаев. На коврике, перед начальством, словно в витрине оружейного магазина были аккуратно разложены пистолеты различных систем.

– Как дела у наших новобранцев? – поинтересовался Шахабов.

– Нормально, – сдержанно отвечал инструктор. – Великих бойцов я из них не сделал, но кое-чему научил.

– Что ж, именно это и требовалось. Но ты здесь по-другому поводу, – он мимолетно взглянул на заместителя по безопасности и, вращая вокруг безымянного пальца платиновую печатку, продолжил: – Мы готовим секретную акцию, важнейшую часть которой хотим поручить тебе. Готов ли ты к серьезной работе?

– Думаю, да. Однако мне не хотелось бы убивать своих соплеменников. Помните о нашем уговоре?

Любой другой положительный ответ Татаева, выражающий сиюминутную и абсолютную готовность к активным действиям, неизменно вызвал бы подозрение. Осторожное же напоминание о давнем соглашении явилось закономерным и последовательным шагом в его поведении.

Перед тем, как дать окончательное согласие взять новое имя и принять ислам, Торбин в давней беседе просил эмира оградить его от операций по уничтожению живой силы противника. Пожалуй, именно это условие уберегло тогда Сайдали от традиционного в таких случаях ритуала для славян, решивших переменить веру – участия в казнях военнопленных. И скрепя сердцем, Шахабов воздержался от обычая повязывать кровью нужных ему людей.

– Я не забываю о своих обещаниях, – удовлетворенно кивнул Беслан Магомедович и, оставив в покое роскошный перстень, победно стрельнул глазами в сторону советника. – Никого убивать, надеюсь, тебе не придется. Разве что в самом крайнем случае. Итак, о деле… Через пять дней мы отправляем двадцать человек на север. Командиром группы назначен мой заместитель – Альберт Губаев. Дойдя до районов, занятых федералами, вы разделитесь на пять отрядов, каждому из которых надлежит выполнить самостоятельное задание. Тебе мы доверяем командовать одним из них.

– Какова будет задача у моего отряда?

– Самая, я бы выразился, ювелирная. Вас оденут в форму русских военнослужащих и обеспечат документами. Это позволит беспрепятственно перемещаться по оккупированной территории. Лично ты получишь список адресов и фамилий наших людей, занимающихся закупкой оружия и боеприпасов для нашей армии. Передашь им деньги и соответствующие устные указания. Все понятно?

– Все.

– И последнее… – Шахабов улыбнулся и указал на пистолеты: – Мы не сомневаемся в тебе, и в знак абсолютного доверия можешь выбрать любое оружие.

Долго Сайдали гадать не стал – среди десятка стволов лежала и его любимый СПС, именуемый также «Гюрзой» или «Вектором». С вожделением взяв его, вопросительно глянул на эмира.

– Бери-бери, он твой.

Когда Татаев откланялся и покинул черно-зеленый шатер, Губаев закашлялся, а затем уважительно глянул на давнего приятеля. В ответ Беслан Магомедович громко расхохотался.

– Ну, скажи после этого, что я не знаю людей! – заявил он, пальцами обеих ладоней поглаживая бороду.

– А если бы он взял другой?

– Ты не исправим, мой друг. Он не мог выбрать другого! Психология, брат, это не кулачный бой! Это оружие посильнее!..

Но Альберта сейчас беспокоило другое.

– Тебя не настораживает постоянное общение Сайдали с этой девчонкой… как ее… с Ясаевой?

Брови эмира поползли вверх. Сия метаморфоза всегда означала крайнее удивление.

– Стареешь Альберт… – вздохнул Медведь. – Какое нам до этого дело? Даже если он надумает взять ее в жены – на здоровье! Ей жить осталось меньше чем у нас чая в пиалах.

Собеседник поправил черную повязку, наискось рассекавшую лицо, набрал в легкие воздуха и, подобно муфтию при вынесении фетвы, твердо изрек:

– Извини, Беслан, но если в пути я замечу неладное – пристрелю твоего Сайдали как собаку.

Заместитель по безопасности был готов к жесткому отпору эмира в ответ на заявление: ярости, возмущению или страстным возражениям. Однако тот повел себя иначе.

– И правильно сделаешь, – спокойно изрек тот. – Более того, еще здесь ты введешь в его группу надежного человека и вменишь ему в обязанности постоянную слежку за Татаевым во время самостоятельной части операции. Понял?

– Конечно, – расцвел Губаев. Такое предложение и подобный тон старого друга пришлись ему по душе.

– Даш Сайдали список с самыми малозначимыми для нас людьми, соответственно и немного денег. Нормальным оружием обеспечишь перед тем, как расстанетесь.

Платиновой печатки Шахабов не трогал, зато уже долго поглаживал бороду. Глаза при этом поблескивали хитро и уверенно.

– Ну, а если парень выполнит задание и вернется – не обессудь! – улыбнулся знаток человеческих душ. – Он станет для тебя неприкасаемым.

Усевшись возле своей палатки, спецназовец незаметно достал пистолет и тщательно его осмотрел. Хорошо смазанный механизм выглядел исправным, а магазин полностью снаряжен восемнадцатью девятимиллиметровыми патронами специальной удлиненной формы.

– Странно, – прошептал он. Что-то настораживало в этом внезапном проявлении доверия; что-то не укладывалось в давно выстроенную им логическую цепочку…

С минуту Сайдали задумчиво вглядывался в тлеющее кострище, потом неспешно извлек из обоймы один патрон и подцепил кухонным ножом пулю. Аккуратно высыпав пороховой заряд на дубовый лист, осторожно переместил на угли…

Порох вовсе не вспыхнул, а лишь заискрился, словно бенгальский огонь.

– Вот теперь ясно, – кивнул Татаев, почувствовав облегчение от закономерного и вполне ожидаемого открытия. – Интересно, а для других пистолетов патроны тоже были сварены? Не так уж вы просты, Беслан Магомедович, как желаете казаться.

Вогнав магазин в рукоятку, инструктор сунул «Гюрзу» за пояс и направился к автомобильной стоянке. Ныне ему, во что бы то ни стало, требовалась помощь Анжелы Ясаевой…

* * *

Он нашел ее у сломанного «КамАЗа», стоящего с поднятой темно-зеленой кабиной. Девчонка вовсе не выглядела обиженной, чего опасался Сайдали, а встретила его ласковой улыбкой, – на щеках четко обозначились ямочки, в карих глазах заискрилась радость.

Узнав об участии наставника в предстоящей операции, она с завистью посмотрела на торчащую из-за его пояса пластиковую рукоятку пистолета и, вытирая ветошью руки, вздохнула:

– А мне придется ждать, когда нашей группе подыщут подходящие цели для работы.

Тот незаметно поежился от подобных слов, но виду не подал и, как бы невзначай возразил:

– Почему же? Полагаю, нам придется сопровождать кого-то из вас, а возможно и всю группу. Так что, думаю, цели давно выбраны и шанс у тебя имеется.

На лице Анжелы появилась надежда. Появилась, но сразу же исчезла…

– Я, похоже, надолго зависла с этой рухлядью. И зачем только вызвалась?.. – пнула она ногой переднее колесо автомобиля. – Тут работы дней на десять, не меньше. Так что если кого с вами и отправят, то не меня.

Решившись помочь водителю с ремонтом, Ясаева, образно выражаясь, влипла. Во-первых, возиться пришлось вовсе не с «Джипом», а с капризным дизелем грузовика, ежедневно выезжавшего за продуктами в близлежащие села и со вчерашнего вечера стоявшего на приколе из-за серьезной поломки. А во-вторых, надо было знать о безмерной лени местного шоферюги, прежде чем проявлять инициативу.

– Водила занимается только внедорожником, а заботу о «КамАЗе» полностью возложил на меня, – пожаловалась девушка.

– Что у него с движком?

– Извечная болезнь дизелей – форсунки. Да и топливный насос барахлит.

– Насос – это не смертельно, а вот форсунки… Поспешила ты, сестрица, проявить доброту. Заменить их легко, а регулировку в полевых условиях сделать практически невозможно. Это и на станции не каждому механику дано.

Анжела скисла. Казалось, по ее чумазым щекам вот-вот потекут слезы…

– Ты действительно хотела бы отправиться с нами?

– Конечно! – забавно шмыгнула она носом, потом уставилась на Сайдали, как на посланника Аллаха, способного в одночасье решить любую проблему.

– Хорошо, – вздохнул тот.

Девушка этот вздох истолковала по-своему.

– Значит, вы меня берете?! – воскликнула она.

Насмешливые взгляды, обращенные к ней, похоже, начинали входить в число его дурных привычек. Ответом же стала немногословная, но вполне деловая реплика:

– Когда-то доводилось ремонтировать нечто подобное. Постараюсь пособить.

Этот вариант ее так же устраивал – на лице засияла улыбка.

– Только одна просьба, – добавил Татаев, немного приглушив голос. – С водилой я договорюсь, а ты не афишируй моей работы здесь – все ж таки мне предписаны другие обязанности. Договорились?

Ясаева была согласна на все, лишь бы попасть в число счастливчиков – молодых участников грядущего опасного рейда.

– Тогда за дело – у нас с тобой не так уж много времени…

И начиная с этого дня, бывший спецназовец стал каждый вечер приходить на стоянку и совместно с юной автолюбительницей копаться в моторе неисправного автомобиля. Чеченский водитель, он же единственный механик, был только рад столь интенсивной помощи, позволявшей ему больше уделять внимания блеску стекол и лакированных бортов «Джипа», а порой и просто бессовестно отлынивать от работы.

– Сайдали, успеешь закончить до начала операции? – как-то полюбопытствовал он, развалившись на заднем сиденье иномарки и высунув в открытое окно ногу в дырявом носке. В ожидании ответа, напомнил: – Вы уходите через сутки.

– Можешь доложить начальству: к завтрашнему обеду движок будет работать не хуже «Ролекса» эмира.

– Отлично! – вскочил тот, захлопнул дверцу и направился рапортовать о скором окончании ремонта. Проходя мимо трех земляков, занимавшихся охраной стоянки, шепнул: – Присматривайте за ними.

Вернувшись через полчаса, он принес радостную весть для Ясаевой:

– Готовься Анжела – ты тоже участвуешь в рейде!

– Правда? – выронила от неожиданности отвертку террористка-смертница.

– Что я врать буду!? Сам Альберт Губанов сказал.

– Я побегу… уточню, можно? – взмолилась девчонка, глядя на инструктора.

– Дуй. Только не задерживайся.

Ее не было очень долго. Настолько долго, что наставник забеспокоился. А когда та, наконец, показалась на тропинке меж деревьев, то сразу догадался о причине основательной задержки – девушка тащила внушительный спецназовский ранец, по бедрам бряцали подсумки с патронами, а на правом плече болтался «Калашников». Румяные щеки и светившиеся гордостью глаза выражали высшее блаженство, словно она только что вернулась из Мекки, совершив многомесячный хадж.

– Я иду с вами, Сайдали! Представляете, какая удача!? Вы командуете третьим отрядом, а я зачислена в пятый.

Спецназовец уже знал, что пятый отряд полностью состоял из смертниц…

– Поздравляю! – искренне порадовался он не столько за нее, сколько за собственную маленькую победу. – Это следовало бы отметить.

– В лагере запрещены празднества, – развела та руками.

– Тогда мы закончим сегодняшний рабочий день и пойдем печь картошку. Такой вариант устроит?

– Конечно. А завтра успеем доделать двигатель?

– Успеем. Осталось еще разок проверить компрессию и можно садиться за руль, – намеренно громко заверил инструктор-рукопашник, чтобы эта важная информация была услышана водителем.

И взвалив на плечо увесистый сидор Ясаевой, зашагал вместе с ней в палаточный городок…

Хотя в лагере бытовала традиция общего для всех котла, инструкторский состав все же имел некоторые привилегии. Бойцы, обучавшие молодое пополнение навыкам военного и подрывного дела, могли заказывать продукты у снабженцев, занимавшихся закупками в ближайших грузинских селах. Иногда пользовался данной поблажкой и Сайдали – в его палатке всегда лежала сумка, наполненная свежими продуктами. Курсанты же подобных запасов не имели и довольствовались скудным трехразовым питанием.

– Платок есть? – улыбнулся бывший десантник, глядя на чумазую «террористку», с аппетитом уплетающую вторую картофелину пополам с лавашем.

– Где-то был, – прожевав, ответила та и стала рыться в тяжеловатом для нее ранце.

Сегодня «стол» ломился от разнообразия продуктов: на аккуратно постеленной тряпице стояла открытая банка разогретой тушенки, лежали спелые помидоры, яблоки, зелень… Сам наставник уже поел и от нечего делать собирал палочкой выступавшую на торцах горящих поленьев древесную смолу.

– Послушай, нам топать около ста километров. Зачем вас так нагрузили!? – картинно возмутился он.

– Да вроде ничего лишнего, – пожала плечами Анжела, вытирая найденным платком губы и щеки. – Гражданская одежда, консервы, хлеб, шесть гранат, взрывчатка, детонаторы, патроны…

– Ясно, – вздохнул он и, немного помедлив, тихо спросил: – Где же тебе поручено привести в действие свою «адскую машину»?

Она опустила голову, помолчала, затем стрельнула в него зеленовато-карими глазами и еще тише спросила:

– Никому не скажете?

– Это останется между нами.

– Основная цель – аэропорт Минеральных Вод. И два резервных объекта: железнодорожный вокзал Пятигорска, а так же центр Георгиевска – где-то в районе главпочты.

– Понятно.

– А какое у вас задание?

– Встречи с нашими агентами. Но об этом позже, а пока можешь отложить мне половину снаряжения – не привык я таскаться по горам налегке, – он подал ей свой, пока еще пустой ранец.

Не долго думая, девушка накидала в него часть собственного багажа и принялась ворошить золу в поисках следующей картофелины. Когда, наевшись досыта и попрощавшись, она отправилась спать в общую палатку, Татаев заглянул в ранец. Раскидав в стороны консервы и хлеб, с радостью обнаружил то, чего ему так не доставало – на дне походной сумы покоились две гранаты Ф-1, именуемые лимонками; но самое главное, отныне в его распоряжении имелась одна противотанковая граната РКГ-3.

Потом инструктор еще долго сидел у костра, дымя дешевыми сигаретами, и неотрывно смотрел на капли смолы, с шипением стекавшие из сыроватой древесины в подставленную им чистую консервную банку…

Следующим утром эмир отменил все учебные занятия в связи с уходом группы Губаева на север. В самый последний момент численность группы отчего-то увеличили на десять человек. Отправка была назначена на три часа дня, и участникам рейда надлежало произвести последние приготовления. Другим же курсантам и сотрудникам учебно-тренировочного лагеря ничего не оставалось, как с завистью смотреть на сосредоточенную суету.

Проснувшись в этот день раньше всех, Сайдали с Анжелой отправились на стоянку для осуществления последних регулировок дизеля, после чего девушка собиралась доложить механику о выполненном ремонте. Водилы на месте не оказалось – тот еще затемно уехал на «буханке» за продуктами. «Тем лучше, – подумал бывший спецназовец и покосился на трех часовых, обосновавшихся под кроной соседнего дерева, – и этих к делу приобщим, если надумают мешать…» Мешать они не мешали, но за работой двух ремонтников периодически поглядывали, и спустя три часа Татаев скомандовал:

– Анжела, отправляйся в лагерь и поменяй пару своих автоматных рожков на пулеметные.

– А зачем мне пулеметные рожки?

– Емкость у них в полтора раза больше – пригодятся. Да и подготовься к построению – до выхода группы осталось всего ничего, а мы тут с бойцами сами разберемся.

Собственно разбираться было не с чем – следовало лишь сделать последний замер компрессии в тех из восьми цилиндрах, где производилась замена форсунок. Ясаева сорвалась в лагерь, а инструктор, свиснув слонявшихся без дела караульных, быстро приспособил их помогать – расставил у дизеля под откинутой кабиной. Каждый получил конкретное задание: один должен был по команде запускать двигатель; второму надлежало фиксировать показания манометра; третий и вовсе невесть для чего плавно вращал регулировочный винт малого газа. Сам же Татаев нырнул под машину, якобы что-то проконтролировать…

– У тебя имеются какие-либо пожелания, просьбы? – сузив единственный глаз, поинтересовался советник с чуть заметной насмешкой в голосе.

Вся группа из тридцати человек была построена по приказу эмира в четырнадцать тридцать, и сейчас Сайдали в офицерской камуфлированной форме стоял во главе своего отряда. Шахабов с командиром группы неспешно обходили шеренгу бойцов-диверсантов, беседуя с каждым…

– Да, имеются.

Кавказцы с интересом воззрились на русского, до этого никогда не докучавшего начальство просьбами.

– Мне бы с собой на задание с пол литра чего-нибудь крепкого. Извините… я знаю: нам мусульманам возбраняются подобные напитки, но в спецназе это постоянно практиковалось – иногда выводит из стресса или шока. А так же помогает при ранениях.

Беслан Магомедович с пониманием кивнул, и что-то шепнул на ухо одному из телохранителей. Тот исчез, а через пару минут появился и протянул хозяину армейскую фляжку. Эмир, в свою очередь подал ее Татаеву и негромко сказал:

– Возьми. Это очень хороший дагестанский коньяк «Лезгинка». Я, тоже иногда стресс снимаю. Но по старой привычке предпочитаю всяким там французским наш, отечественный.

– Благодарю, – кивнул Татаев, цепляя емкость к ремню.

По окончании прощального смотра, все его участники исполнили молитву и по команде Губанова тронулись в путь.

– Да сохранит вас Аллах ради победы в священной войне, – глядя им вслед, прошептал заместитель Командующего.

Когда в лесных зарослях исчез арьергард диверсионной группы, он приказал найти водителя, недавно вернувшегося из поездки в близлежащий аул.

– Я слышал, ремонтом грузовика занималась молодая девушка по имени Анжела, не так ли? – поинтересовался у него Шахабов.

– Так точно, Беслан Магомедович. «КамАЗ» полностью отремонтирован, на ходу.

– И ты, конечно же, уже проверил исправность машины?

– Только что вылез из-под нее! – заверил лысоватый кавказец, демонстрируя перепачканные по локоть руки.

– Хорошо. Девчонка работала одна?

Водила замялся, но под проницательным взглядом эмира, честно признался:

– Нет, Беслан Магомедович. По вечерам ей помогал Сайдали Татаев, иначе бы она не управилась.

– Что ж, хорошо. А к «Джипу» кто-нибудь из них подходил?

– Нет, что вы!.. – испуганно замотал головой шофер. – Я глаз с вашей машины не спускал! А когда отлучался, поручал следить за ней охранникам. Клянусь Аллахом!

– Еще раз досконально проверь грузовик, и в «Джип» не забудь заглянуть, – сурово наказал Медведь, зная нерадивость его натуры, и предупредил: – Завтра я должен присутствовать на очень важной встрече. Выезжаем ровно в шесть утра.