Текст книги "Опасная охота"

Автор книги: Валерий Еремеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 11

Несмотря на то, что развлекательный комплекс «Андромеда» находится почти на окраине, это, пожалуй, самое шикарное место для спускания денег в нашем городе. Там есть все: казино, ресторан, бары, бильярдные залы, сауна и гостиничные номера на любой вкус, от стиля охотничьих домиков, с большим камином, кабаньими головами и оленьими рогами на стенах, до стиля модерн. Таких номеров здесь немного, но оплата за одну ночь в таком может легко перекрыть всю суточную выручку любой другой гостиницы в городе. Вышколенный персонал всегда к вашим услугам. Словом, любой каприз за ваши деньги.

Я останавливаю машину неподалеку так, чтобы она не слишком попадала под свет фонарей, и мы с Сорокой начинаем таращиться на сверкающие неоновые огни «Андромеды». Перед нами, проблема: как войти в контакт с Бедновым. Пройти внутрь? Нежелательно. Во-первых, принимая во внимание наши прикиды и разорванное ухо Игоря, нас туда могут не пропустить. Охрана в «Андромеде», это не швейцар, с которым я беседовал у ресторана «Валюша». И чаевые здесь не чета тем, что получают в любом другом месте. Правда, Игорь может воспользоваться своей ментовской ксивой, но это сразу привлечет внимание. Да и без ксивы, нам совсем не желательно светить здесь своими портретами, чтобы их мог запомнить любой кретин. И, наконец, Беднов не один, его наверняка охраняют и разговаривать с ним в такой ситуации, все равно, что пытаться заставить ветер дуть в другую сторону. Что мы ему скажем? Нам же надо поставить его в такое положение, из которого у него не будет другого выхода, кроме как расколоться. Надо только как-нибудь выманить его наружу. Желательно быстрее, ибо очень скоро он забеспокоиться, почему это Гливанский так долго не выходит на связь. Он ведь сказал, что перезвонит ему, когда приберет меня и заложницу.

Кстати, о связи! Я вспоминаю, что у нас, среди захваченных в доме Харина трофеях, числиться мобильный телефон Влада Гливанского. Последний раз он им пользовался, когда звонил Беднову, чтобы получить от него указания на мой счет. Я прошу у Игоря дать мне этот мобильник.

– Что ты собрался делать? – спрашивает тот, доставая из кармана требуемую вещь.

– Влад звонил Беднову как раз перед твоим появлением. Можно нажать кнопку повтора и таким образом услышать Беднова и навесив ему побольше лапши, постараться как-то выманить наружу. Можно, например, сказать ему, что я доброжелатель и у меня есть то, что он так упорно ищет.

– Неплохая идея насчет телефона. Вот только звонить ему с него не стоит, – парирует Сорока. – Обычно аппарат высвечивает номер звонящего и Беднов поймет, что с Владом случилось неладное, а это может усложнить положение заложницы. Но можно узнать последний номер и звякнуть с другого аппарата. Только, опять-таки, что ему сказать?

Все это заставляет меня еще раз хорошенько взвесит все «за» и «против». Как сделать так, чтобы он вышел на улицу, и в то же время не обеспокоился судьбой Гливанского? Если он заподозрит, что с его приятелем нелады, он может послать свернуть шею Маргарите кого-нибудь другого. Ладно, надо действовать. Поработав еще с минуту серым веществом, беру у Сороки трофейный «Ericson» и нажимаю кнопку повтора.

Доносящийся до уха шум голосов и музыка служит доказательством, что Беднов и впрямь не лежит в постельке, а развлекается. Слышу его сухой голос.

– Да.

– Привет, Беднов, ты трубочку-то к уху плотнее прижми, чтобы тебе музон вникать не мешал, а я тебе одну историю расскажу.

– Не понял, кто это? Ты Влад? Что чушь порешь? Что у тебя с голосом?

– Это не Влад.

– Кто это? – озабоченным голосом интересуется он.

– Человек, которого мучит бессонница, и когда это с ним происходит, он набирает любой пришедший в голову телефонный номерок и, если ему отвечают, рассказывает разные интересные истории. Хочешь послушать одну такую?.. Знаю, хочешь. Тебя ведь тоже бессонница мучит. Тогда найди какое-нибудь спокойное место, чтобы тебе никто не мешал. Я подожду.

Пауза, свидетельствующая о том, что Беднов решил внять моему совету. А куда он денется? Он терзается вопросом, откуда у меня мобильник Влада.

– Откуда у вас эта мобила с этим номером? – спрашивает он спустя полминуты, подтверждая все мои догадки.

– Узнаешь в свое время. Я теперь просто слушай и молчи. Сегодня вечером я с одним моим коллегой и большим другом Виталиком сидел в кабаке. Оттянулись мы там неплохо, особенно он, словом вечер удался. После, я на своей тачке отвез его домой, а потом направился было к себе, но вот незадача-то… Отъехав с пару кварталов, я вдруг вспомнил, что забыл забрать у Виталика одни документы, крайне мне необходимые. Он их у себя дома хранит и должен был сегодня передать мне. Правильнее будет сказать: хранил. Что? Почему я о нем в прошедшем времени? А я тебе расскажу почему. Ты только имей терпение. Ну так вот, матюкнулся я, а потом и думаю, что же делать? Документики эти, они мне завтра с самого утра нужны. И вот я думаю, Виталик, он же у нас мужик холостой, так что ничего страшного не будет, если я его еще раз потревожу. Ну, разворачиваюсь, значит, снова подъезжаю к его дому и вижу, что рядом с калиткой машина чья-то стоит, а из дома Виталика люди незнакомые выходят. Что за дела, не понимаю. Ну, я человек не глупый, прикинул, мало ли, что, может быть, и не стал прямо возле дома тормозить, а проехал немного дальше. Но номер машины запомнил. Я его хорошо фарами осветил. Остановился я чуть дальше. Подождал, пока они уедут, и в дом. Дверь-то у него незапертой осталась. Вошел я внутрь, а та-а-ам! Короче, нет больше моего друга. Да, кстати, фамилия Виталика, знаешь какая? Харин. Не слышал часом? Нет? Ну, если не слышал, тогда ладно. Я тебе не буду рассказывать, что я там увидел, а то ты и вовсе неделю спать не будешь. Можешь сам догадаться, если хочешь. А возле порога я телефончик мобильный нашел, вот этот самый, с которого я сейчас и говорю с тобой. У Виталика такого не было, это я точно знаю. Значить его потеряли, те, кто к нему приходил. Вот, думаю, удача-то. Я ведь человек небогатый, а тут можно и вознаграждения получить. Как в газетных объявлениях пишут: «Утерян мобильный телефон. Прошу вернуть за вознаграждение». Знаешь, да? Забрал я, значит, телефон с собой и уехал быстро-быстро, потому, что в доме у Виталика пожар почему-то начался. Что мне там было делать? Я же не пожарник и с огнем бороться не приучен. Приехал я домой, а там мне вдруг в голову и ударило, а зачем ждать пока хозяин телефончика объявление о пропаже даст? Его пока дождешься, а деньги и сейчас не помешают. Тогда я решил сам его поискать. Да, вот еще что. Когда документики-то свои искал, я прихватил со стола у Виталика книжку его записную. Она ведь ему теперь ни к чему. Сам посуди: не забери я ее – от нее одни угольки бы теперь остались, а так память мне о дружке будет. Дома я ту книжечку полистал-полистал и оказывается, что последний номер, по которому звонили с мобильника, тоже в этой книжечке записан. А рядом с номером две буквочки большие «Д» и «Б». И тут я вспомнил, что есть у него кореш один, Бедновым кличут, Димой. Личность мне тоже известная. Его частенько в «Андромеде» можно видеть. Я ведь говорил тебе, что мы с Виталиком коллеги и про дела его мне кое-что известно. Спрашиваю я тогда себя, а не он ли этот самый «ДБ»? Дай, думаю, спрошу у него. А как спросить? Да позвонить по этому номеру и все дела. Ну как, интересная сказка?

– Интересная, – отвечает слушатель с трудом скрывая злость. – Что вы за нее хотите?

– За сказку?

– Может хватит ломать комедию? За мобилу.

– Что же еще может хотеть человек в наше время? Конечно же денег, баксов, зеленых, хрустящих…

– Сколько?

– Я человек непритязательный, потребности у меня маленькие.

– Короче, – теряет терпение собеседник, – говорите сколько и, еще раз прошу, не стройте из себя идиота.

– Хорошо, давай без идиотов. Думаю, что на двадцати штукарях мы вполне сойдемся. Ты мне деньги, а взамен получаешь телефон и гарантию полной тайны вклада.

– Значит так, – отвечает Беднов медленно растягивая слова, чтобы иметь больше времени на раздумье, – давайте завтра, скажем… где-нибудь…

– Нет, – перебиваю я этого мечтателя, – не завтра и не где-нибудь, а сейчас и немедленно. Будешь ждать меня на улице рядом с шоссе, напротив входа в «Андромеду». Деньги только не забудь прихватить.

– Думаете у меня с собой есть такая сумма?

– Ха-ха, очень смешно. Уж не хочешь ли ты сказать, что в «Андромеду» ходят люди только с пятаками в дырявых карманах? Нет, так займи. Это твои проблемы. Только не вздумай перепутать и вместо хрустиков притащить фишки. В моем банке такая валюта не ходит. Через пятнадцать минут ты должен выйти из казино. В противном случае трубка попадет к ментам, со всеми надлежащими объяснениями. На месте ты должен быть один. И чтобы без фокусов. Учти, что рассказанную тебе сказочку я изложил в письменном виде. И не только изложил, но даже запечатал в конверт и послал к себе на работу, на свое имя. Так что если завтра я конверт не вскрою, за меня это сделает кто-нибудь другой.

– Договорились, я буду на месте через пятнадцать минут.

Беднов оказывается малым пунктуальным и ровно через пятнадцать минут выходит на улицу. Несмотря на время года, он выходит без пальто и головного убора, может быть думая, что долго быть на улице ему не придется. Он один, как и было сказано. Впрочем, я не уверен, что кто-нибудь из его дружков не находится неподалеку и готов вмешаться, как только Димон подаст соответствующий сигнал. Я завожу машину, включаю ближний свет фар и медленно еду к стоящему на обочине шоссе человеку.

Увидев приближающийся экипаж, Беднов настораживается и на всякий случай отступает немного назад и в сторону так, чтобы между дорогой и ним оказался чугунный разделительный столбик. Однако когда мы подкатываем ближе, он узнает телегу своего друга Гливанского и настороженность уступает место ярко выраженному недовольству. Я вижу, как его руки сжимаются в кулаки, плечи разворачиваются как у Геракла и он устремляется мне на встречу. Останавливаюсь и приоткрываю двери.

– Явился, – как следует не разглядев, кто сидит в кабине и, принимая меня за Влада, говорит он. – Молодец. А с меня тут бабки требуют. Двадцать штук! Немного, ни мало. Из-за тебя, мудак. Ничего по-человечески сделать не можешь! Ты где мобилу просрал? Да я знаешь, что с тобой сделаю? Я тебя…

Не успевая изложить мне полную версию того, что бы он со мной сделал, если бы я оказался Гливанским и в самом деле посеял телефон, он осекается на полуслове, потому что я, как раз в этот момент, высунув руку из машины, отвешиваю ему снизу вверх все той же монтировкой, которая аккуратно попадает ему между ног. Беднов говорит «ой» и его ноги принимают форму штопора. Тут же из машины выскакивает Сорока, перебравшийся к тому времени уже на заднее сидение и, не встречая никакого сопротивления со стороны противника, заталкивает его в кабину. Я отпускаю сцепление и выжимаю акселератор. Как ни быстро я набираю скорость, а все же замечаю, что почти одновременно с нами с небольшой автостоянки возле ресторана выруливает машина, джип, если не ошибаюсь, и поворачивает в нашу сторону. Может совпадение?

Проехав дальше, я сворачиваю в первый поворот налево. Тоже самое делает и другая машина. Теперь кручу руль в другую сторону. Бьющее из зеркала заднего вида по глазам сильное отражение включенных на полную мощность фар, доказывает, что водитель джипа в точности повторяет все мои маневры. Похоже, я был прав, предполагая, что его страхуют. Впрочем, по-другому и быть не могло. Беднов не такой идиот, чтобы просто так отдать двадцать штук первому встречному пройдохе. Добавляю газу, довожу скорость до максимально возможной в этих условиях и ухожу далеко вперед, однако не надолго. Джип стремительно сокращает намечавшийся было разрыв между двумя лайбами. Мы начинаем гонки по тихим пригородным улочкам.

Из-за сильного света фар мне трудно следить за действиями преследователей. Чтобы они меньше слепили меня, я разворачиваю зеркало вниз, сказав Игорю, который держит пленника, уперев ему в бок ствол пистолета, посматривать за погоней и дать мне знать, если они приблизятся к нам вплотную. Вихрем проношусь по длинной прямой улице, потом сбавляю скорость и снова ныряю в переулок, надеясь таким образом запутать преследователей. Вот только мой противник, к сожалению, не первый день за рулем. Ему бы не бандитом, а автогонщиком вкалывать. Больше было бы толку. Сделав несколько крутых поворотов и преодолев запутанный лабиринт узких кривых улочек, но ни на миллиметр не оторвавшись от противника, я, как сказал бы наш министр обороны, снова вырываюсь на оперативный простор. Джип продолжает висеть у нас на хвосте как приклеенный.

– Им нужен я. Если вы выпустите меня, обещаю, что вас не будут преследовать, – подает голос Беднов.

Я не отвечаю ему ничего, так как мне сейчас не до разговоров. Сорока тоже держит рот закрытым.

– Вы не сможете от них оторваться. Неужели вы этого не видите? Может все-таки договоримся? – опять предлагает помощник депутата.

– Сделай мне одолжение, – говорю я, обращаясь Игорю, – если он еще раз откроет рот, врежь ему по чайнику. Ладно?

– С удовольствием, – выражает готовность Сорока.

Обескураженный таким оборотом дел, Беднов оставляет свои не нашедшие отклика предложения договорится. Я время от времени интересуюсь у Сороки, как далеко от нас погоня и каждый раз получаю от него неутешительную информацию о том, что расстояние между двумя машинами продолжает неуклонно сокращаться.

– Ого, кажется, по нам стреляют, – добавляет Сорока, – я вижу вспышки.

Тут же, как бы в подтверждение его слов, раздается глухой звук, и в заднем и переднем стеклах появляются по две параллельные дырки, через которые в салон начинает свистать ветер. Несмотря на общую накаленность обстановки в машине становиться холоднее. Да, эти ребятишки к прогулке отнеслись серьезно. Могу спорить, что лупят по нам они, скорее всего, из автоматического оружия. Это просто везение, что пули никого из нас не задели. Этот вестрен начинает мало-помалу действовать мне на нервы.

– Хочешь договориться? – все-таки обращаюсь я к Дмитрию Беднову. – Давай. Вот тебе первый параграф нашего договора: или ты связываешься с ними и приказываешь остановиться или придется нам тебя пристрелить. К остальным условиям перейдем в зависимости от того, как будет выполнено это.

– Интуиция мне подсказывает, что я вам нужен живой. Иначе зачем же было устраивать похищение. Убить меня можно было прямо там, возле «Андромеды».

Как бы там ни было, а в логике Беднову не откажешь.

– Будешь им звонить? – еще раз спрашиваю его.

– И не подумаю.

– Скажи им, хотя бы, пусть стрелять прекратят, они же ведь и тебя могут укокошить.

– Что ж, тем хуже для вас – с равнодушием фаталиста отвечает Беднов.

Сорока, которому надоело быть пассивным зрителем, ударом в солнечное сплетение отключает на время Беднова, завладевает монтировкой и начинает выламывать верхний лючок. Покончив с этим, он высовывается в образовавшееся отверстие и несколько раз стреляет в преследователей, но, очевидно, безрезультатно. Джип все также продолжает неуклонно приближаться. Жаль, что я веду машину. Нам бы поменяться с ним местами, уж я-то постарался бы не промазать. Хоть одну пулю бы, но загнал в водителя джипа.

Улица, по которой проходит гонка, поворачивает на спуск. Озабоченный стрельбой я немного отвлекаюсь, неоправданно близко прижимаюсь к бордюру и тут же врезаюсь в мусорный контейнер, поставленный каким-то раздолбаем почти на самой дороге, да еще у склона. Правая фара, бампер и шикарное крыло BMW говорят нам «прощай». Хорошо еще, что контейнер оказывается на колесиках, что существенно смягчает удар и теперь он несется по крутой горке впереди нас, что делает нашу телегу похожей на формировочный локомотив-толкач.

В конце спуска я торможу, контейнер с нечистотами отрывается вперед и это дает мне возможность объехать его. Все эти непредвиденные маневры заставляют меня существенно потерять в скорости, а тут еще начинается подъем. Если не произойдет чуда, то через пару секунд джип окажется прямо за нами, тогда нам влепят очередь из автомата почти в упор. До боли в ноге вдавливаю педаль газа до самого полика и, одновременно с этим, мысленно обращаюсь к Христу с просьбой об оказании нам экстренной помощи. И надо же, Он меня слышит! Сзади раздается душераздирающий скрежет тормозов, глухой удар, и лучи фар преследователей поворачиваются в сторону от дороги. Кидаю быстрый взгляд назад, но этого оказывается вполне достаточно, чтобы охватить обстановку. Развернутый к нам боком джип стоит на пешеходном тротуаре, а ящик на колесиках валяется на боку посреди дороги, высыпав из своего чрева весь имеющийся там хлам, которым усеяна вся проезжая часть от края до края. Хороший это парень Иисус, это я вам заявляю с полной ответственностью!

– Неплохая картинка, да, Дима? – обращаюсь я к нашему пассажиру. – Похоже, что твоим друзьям надо сначала научиться водить машину, а уж потом принимать участие в гонках.

Димон сидит понурившись и не удосуживает меня ответом. А может он еще не до конца отошел от удара Сороки? Ну и пес с ним, пусть пока помолчит, подумает.

Пропетляв еще минут с десять по району и уверенный, что полностью запутал следы, я останавливаюсь на каком-то пустыре возле небольшого водоема, тушу габариты и единственную, оставшуюся целой фару. Сорока и Беднов остаются на месте, я же выхожу наружу и открываю заднюю дверь так, чтобы лучше было разговаривать с пленником.

– Ты обыскал его? – первым делом спрашиваю своего напарника.

– А как же, – отвечает Игорь. – И представь себе, что никаких денег с ним не было, зато была вот эта штуковина.

Игорь выкидывает мне из салона увесистый предмет, который я ловлю. Предмет этот оказывается пистолетом крупного калибра. Я осматриваю его, потом прячу в карман куртки.

– Ай-яй-яй, Дима, вроде, на первый взгляд, такой солидный человек, доверенное лицо у такой известной персоны, а на проверку, обычный уголовник. Фи, как некрасиво! Значит, все-таки кинуть нас хотел, да?

– Можно подумать, вы меня не кинули. Ладно, к чему весь этот треп? Что вам от меня надо?

– Вчера твои люди похитили женщину. Я хочу знать, где она?

– И все?

– И все.

– Я не знаю.

– Ты знаешь. Ты знаешь и скажешь мне. В противном случае, твоя ценность как живого индивидуума в моих глазах упадет для нуля.

– А тебе-то что до нее? Постой, а ты часом не тот, как его, детектив частный?

– Он самый, к вашим услугам.

– А-а-а-а… – не понимая ровным счетом ничего, заикается он, так как по его разумению, я уже как полтора часа должен быть на небесах.

– А-а-а-а, – я не могу удержаться от искушения, чтобы немного не подразнить Беднова, – т-т-т-твой д-д-дружок В-в-в-влад л-л-л-ласты с-склеил.

– Идиот! – Раздраженно комментирует Беднов сообщенную ему новость. – Говорил же всегда ему, лучше переоценить противника, а не наоборот. Идиот.

– Не стоит так расстраиваться. Есть хорошие ученики, а есть плохие. Влад был плохим. Ржавый, кстати, тоже.

Упоминание об этих недостойных гражданах наводит меня на то, что еще один из когорты плохих учеников, о котором я уже совсем позабыл, продолжает парится в багажном отделении. Надо глянуть, как он там живет-может. Небось, обделался со страха, когда по нам шмалять стали. Поручив дальнейший разговор с Бедновым Игорю и взяв у него фонарик, иду к задней части машины. Не только стекла пострадали от обстрела, ряд сквозных отверстий по всей длине багажника, оставленных выпущенными пулями, явно не вписываются в общий дизайн автомобиля. Поднимаю крышку и констатирую, что Олег Шустрицын простреленный в нескольких местах пулями своих дружков, приказал долго жить. Что делать? Разъезжать по городу с трупом в багажнике удовольствие не из веселых, пусть уж лучше полежит здесь. Здесь по крайней мере не так тесно. Воздух свежий. Все веселей будет.

Я сообщаю Сороке об этом трагическом инциденте и заодно беру ключ от казенных наручников, которые все еще надеты на руки Шустрого.

Осторожно положив покойного на землю и освободив его от браслетов, еще разок хорошенько осматриваю тыльную часть машины, чтобы убедится, что больше повреждений нет. Увы, но этот беглый осмотр оптимизма не добавляет: под машиной уже скопилась целая лужа жидкости, которая является ни чем иным как вытекшим топливом. Значит и бак пробит. Дрянь дело. Хорошо еще, что мотор драндулета работает на дизельном топливе, будь в баке бензин, могли бы поджариться за милую душу.

Возвратившись в салон, узнаю, что Дмитрий Беднов, не хочет пока сказать о том, где держат Марго, так как опасается, что мы тут же его прихлопнем, но готов показать туда дорогу, чтобы потом мы разменяли его на женщину.

Я возвращаю Игорю наручники, посоветовав ему пристегнуть Беднова к себе на тот случай, если последнему захочется поиграть в каскадера и выпрыгнуть на ходу из машины, затем запускаю двигатель и спрашиваю себя, хватит ли в системе топлива, чтобы добраться до более оживленного места, где можно будет найти другое транспортное средство. Езда, к сожалению, оказывается очень недолгой, но совсем по другой причине. Мы только-только покинули пустырь и выехали на нормальную дорогу, как на первом же перекрестки путь нам перерезает знакомый джип, из которого выскакиваю двое чуваков с акаэмами в лапах. Быстро же они нас вычислили!

Выбор невелик и это избавляет меня от мучительного разбирательства с альтернативами. Разворачиваться уже поздно, значит, остается только одно, идти на прорыв. Максимально пригнув голову и велев Сороке и Беднову сделать тоже самое, я снова даю на полную газ, впрыскивая в цилиндры последние капли горючего. В следующую секунду на нас обрушивается свинцовый ливень. Осколки вдребезги расстрелянного лобового стекла сыпятся на голову, набиваются за воротник, застревают в волосах. И все-таки мы проскакиваем мимо них. Вдогонку летят еще пули, потом стрелки заскакивают в кабину джипа и стартуют за нами. Я даже не спрашиваю, как дела у моих спутников, а просто продолжаю гнать. Машина с трудом поддается управлению, оба правых колеса пробиты. Громыхая ободами по асфальту, протягиваю еще метров двести – триста, затем мотор глохнет. Дальше мы идет накатом. Надо срочно покинуть тачку, найти укрытие и постараться отбиться. С одной стороны дороги тянется ряд густопосаженных деревьев и кустов. Более подходящего места дальше может не быть. Впереди, как назло, снова крутой спуск, да еще с поворотом, но тормоза больше не действуют.

– Прыгайте, – ору не своим голосом и сам, затянув до упора ручку стояночного тормоза, чтобы хоть как-то сбросить скорость, вылетаю из кабины.

Выпал я, надо сказать, весьма удачно, даже не сильно ударился. Почувствовав под ногами твердую землю, я бегу в сторону кустов, падаю и замираю в ожидании. Из темноты до меня доносится журчание незамерзающей местной речки-вонючки, впадающей, скорее всего, в тот водоем, на берегу которого теперь отдыхает Олег Шустрицын. Изделие же баварского автомобильного завода катится еще несколько метров до поворота, съезжает с дороги и врезается трансформаторную будку, которая сразу же начинает трещать и разбрасываться большими порциями искр. Машина вспыхивает. Надеюсь, что Сорока с Бедновым успели выбраться и, что последний при этом не слинял.

Джип останавливается в десяти шагах от меня. Дежурное освещение салона позволяет мне увидеть преследователей. Кажется их четверо. Трое выползают наружу, а последний остается за рулем. Мотор он не глушит. Осматривая издалека остатки нашего тарантаса, они совещаются накоротке, потом начинают осматривать окрестности. Взяв поудобнее в обе руки револьвер и затаив дыхание, жду, когда они поравняются со мной. Они идут тесной группой и это их большая ошибка, вторая за сегодняшний вечер, после того, как они врезались в мусорный ящик. Я не знаю, успею ли уделать всех троих сразу. Для начала надо разобраться с теми, у которых автоматы.

Я успеваю выстрелить два раза, когда третий, видя, как рушатся его спутники, соображает, что случилось, несколько раз бьет наугад из пистолета в моем направлении и прыгает в другую сторону дороги в поисках укрытия. Спрятаться он не успевает потому, что из-за противоположных кустов грохает выстрел и он скрючивается на обочине. Стрелял Игорь. Словно камень с плеч – живой. Сидящий за рулем джипа врубает заднюю скорость и начинает разворачиваться. Я поднимаюсь и бегу в его направлении. Вижу, как Сорока тоже выскакивает на проезжую часть и два раза стреляет. Мертвый водила вываливается из незапертой двери, и я поспеваю как раз вовремя, чтобы занять его место и затормозить. Не хватало, чтобы и эта телега разбилась!

– Эти готовы, – кричит Сорока, рассматривая валяющихся бандитов. – Ребята на службе рассказывали, как ты стреляешь, но я не верил, думал, что это все лапша.

– Ради Бога, давай об этом после. Нет сейчас времени на воспоминания. Где Беднов? Он успел выскочить?

– Да, но, кажется, его зацепило.

Ругнувшись, выбрав для этой цели из широкого ассортимента матюков, коим так богат русский язык, самое простенькое словосочетание (на более сложные нет времени), иду к раненому.

Беднов живой, но его состояние оставляет желать лучшего. Кроме травм, полученных при падении, у него еще, по меньшей мере, два пулевых ранения. Одно в области грудной клетки, недалеко от сердца. Но, несмотря на все, он еще в сознании.

– Говорить можешь?

Ответом мне лишь слабый стон.

– Где вы спрятали женщину?

Он опять только стонет.

– Сейчас мы окажем тебе помощь и доставим в больницу со всей возможной скоростью, клянусь тебе. У тебя еще есть шанс выкарабкаться. Только скажи, где она?

Молчание. То ли не может, то ли не хочет говорить.

– Если говорить трудно, хоть намекни, Беднов. Ты сам подумай, они ведь и тебя хотели убить вместе с нами. Если бы тебя освободить собирались, разве стали бы стрелять? Они же изрешетили всю машину. Я думаю, что это твой депутат говенный. Он не полностью доверял тебе, поэтому в твоем окружение был кто-то, который наблюдал за тобой и докладывал ему о каждом твоем шаге. Когда мы взяли тебя, он нашел способ сообщить все Федорову и тот приказал убрать тебя. Неужели ты не можешь этого понять?

Его окровавленные губы приходят в движение, как будто что-то говорит, только я ничего не слышу.

– Я не слышу, повтори еще раз, – прошу я и наклоняюсь почти вплотную к его лицу.

– Че, – улавливаю я чуть слышный звук.

– Что? Не расслышал.

– Че…

– Чезаре? – догадываюсь я. – Она на фабрике «Чезаре»?

Он чуть заметно кивает.

– Хорошо. Я все понял, – говорю ему, потом обращаюсь к стоящему тут же Игорю. – Попробуй остановить кровь, а я подгоню джип ближе.

Подбегая к автомобилю, улавливаю в ночной атмосфере звуки, очень напоминающие песню милицейских сирен. Надо спешить. Тут мне приходит в голову, а не пора ли мне избавиться от револьвера и сам думаю, что пора. Для визита на фабрику «Чезаре» у меня есть волына Беднова. Револьвер уже достаточно пострелял за эту ночь. Достаю его и кидаю в сторону речки. Именное оружие светлой памяти чекиста Пакина булькает в темную воду. Туда же летит и мобильник Гливанского. Звуки сирен между тем слышны все ближе и ближе.

Возле машины появляется Игорь и сообщает, что Беднову мы уже ничем не можем помочь. Он умер.

Перед тем как сесть в машину, Сорока, внимая моему совету, избавляется от своего «Смит и Вессона». Если что, у него есть табельное оружие.

Мы объезжаем весь микрорайон кругом, стараясь выбирать наименее посещаемые милицейскими патрульными машинами окраинные улочки, пока не выруливаем на широкое шоссе. Нужно как можно быстрее добраться до фирмы «Чезаре» пока еще жива Маргарита. Я говорю Игорю, что на тачке с помятым боком и оставленными пулями дырками мы много по городу не наездим. Он согласен со мной и говорит, что недалеко от остановки трамвая, на которой я сошел, направляясь к Харину, он, когда следил за мной, оставил свои «Жигули».

– Ты покрышки на колесах давно менял? – спрашиваю.

– Давно. А что? – настораживается он, – На моих колесах особо не налихачишь. Но я надеюсь, что погони на сегодня уже закончились.

– Да я не об этом. Это даже хорошо, что резина старая. Раз старая, значит все колеса твои целые. Понял?

– Понял.

– А машина хорошая?

– Хорошая, «семерка», на ней еще ездить и ездить.

– А вот это плохо. Раз хорошая, то ее может там уже не быть.

– Типун тебе на язык, Лысков, – ворчит Сорока, но тут вдруг спохватывается. – Осторожно, впереди пост, видишь.

Видеть то я вижу, а что толку? Сворачивать в сторону уже поздно. Опоясанный с ног до головы белой светоотражающий портупеей инспектор делает нам знак остановиться. Выполнять приказ я не собираюсь, но чтобы сбить его с толку и выиграть время слегка сбрасываю скорость и включаю левый поворот. Сорока заметно волнуется. Понятное дело ему не очень хочется, чтобы его начальство узнало, что он раскатывается по ночному городу в побитом джипе, на который ни у него, ни у меня нет документов.

Поравнявшись с постом, я снова увеличиваю скорость и через несколько секунд менты растворяются в туманной дали, как будто это были и не менты вовсе, а так привидения Касперы. Понимая все-таки, что за нами уже несется очередная погоня и впереди будут другие патрули, коим уже сообщены все реквизиты этой тачки, я сворачиваю в один из проходных дворов, выключаю мотор и тушу фары. Быстренько удалив с джипа следы нашего в нем присутствия, мы весь дальнейший отрезок пути проходим пешком, благо идти уже не далеко. Сорокин «ВАЗ-2107» находится в том состоянии, в котором он и был оставлен, что не может не радовать его хозяина.

Наступает его очередь крутить баранку. Я же блаженно откидываюсь в кресле и закуриваю. Можно немного расслабиться, тем более, что я все равно не знаю, где находиться эта пресловутая «Чезаре».