Текст книги "Элегантный убийца"

Автор книги: Валерий Ильичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

И вот сейчас, стоя возле трапа теплохода, он страстно желал, чтобы преступник вышел именно сейчас. Когда прибудет подкрепление и начнут прочесывать теплоход, может, кому-то другому улыбнется удача.

Конечно, Кисин понимал, что Осипов вооружен и наверняка откроет стрельбу, но почему-то был уверен, что лично с ним ничего не случится, а если пуля преступника кого и заденет, то это даже к лучшему: больше славы тому, кто его возьмет.

И словно вняв его мольбам, Осипов наконец решился. Момент был подходящим: двое парней и три девушки уже навеселе направлялись в город, чтобы пополнить запасы спиртного. Осипов прикинул: девушек на одну больше, чем парней, и его незаметное присоединение к компании уравнивало число ухажеров. Он вовремя поддержал споткнувшуюся девушку, ввернул в разговор удачную шутку и, громко рассуждая о том, что на теплоходе мало внимания уделяется танцам и крутят старые фильмы (об этом постоянно велись разговоры среди пассажиров), начал спускаться с ними как полноправный член компании. На середине трапа он надел очки и, что-то говоря одной из девушек, как бы случайно взял её за руку.

Компания не вызвала особых подозрений, и лишь Кисин, не теряющий бдительности, обратил внимание на этого неуверенно идущего мужчину: стекла очков не позволяли Осипову четко видеть ступени трапа. К тому же, ступив на причал, девушка освободила свою руку, считая, что незнакомый мужчина лишь по-джентльменски помог ей спуститься. И это сгубило Пастуха: сам он без чьей-либо поддержки в очках абсолютно не мог ориентироваться. Сделав несколько неуверенных шагов, что, в общем-то, было естественно для подвыпившего человека, Осипов был вынужден снять очки, когда компания ещё не миновала группу сотрудников милиции.

Одного мгновения было достаточно Кисину, чтобы почувствовать тревогу и неуверенность молодого мужчины. Но мало ли почему человек боится милиции? Может быть, выпил лишнее. Нет, не похоже… Очки не его! – догадался Кисин. – Без них он чувствует себя гораздо увереннее. Значит, надел для маскировки… Осипов?! Можно, конечно, спросить документы, но если это и есть Пастух, он откроет стрельбу. Опасно.

Однако не проверить возникшее подозрение нельзя, и Кисин нашел для себя выход. Он обратился к водителю Головко:

– Послушай, Вася. Вон того мужика верни-ка, вопрос к нему есть. – Так, безразлично вроде сказал, а сам напрягся, пистолет из кобуры на всякий случай в карман переложил.

Осипов в этот момент уже удалился от них шагов на десять и считал, что миновал самый опасный участок. Но тут его догнал милиционер и сказал, мягко так сказал, вежливо:

– Товарищ, задержитесь на минуточку, с вами поговорить хотят.

До этого момента Осипов и сам ещё не знал, будет ли стрелять, если его обнаружат. То думал, что выстрелит обязательно, если его обнаружат, а временами сомневался, не лучше ли сдаться добровольно, что будет учтено при разборе дела. Но сейчас, когда его остановили на полпути к свободе, лютая злоба охватила Пастуха на весь этот мир, включающий в себя и светлый летний день, и гуляющих по набережной людей, и белоснежный теплоход, символизирующий для него красивую беззаботную жизнь, и остановившего его молодого рыжеватого парня с веснушками на носу. И ненависть ко всему, чего он должен сейчас лишиться, Пастух вложил в этот выстрел в упор…

Он бросился бежать, но через несколько секунд пуля из пистолета Кисина настигла его. Когда Кисин подошел к Осипову, тот ещё жил, но в его глазах уже было непередаваемое выражение безысходности и безразличия ко всему происходящему вокруг. Кровавая пена пузырилась на губах, по телу пробежала предсмертная судорога. Рядом лежали наган и очки в тонкой металлической оправе…

К мертвому Головко Кисин не мог заставить себя подойти, а вернулся к машине и, сев на заднее сиденье, безучастно смотрел, как подъехали коллеги из местной милиции ибесполезная теперь скорая помощь. Его охватила тоска. Это потому, – поставил он сам себе диагноз, – что я сегодня впервые в жизни убил человека. Хотя что тут такого, – попробовал он уговорить себя. – Это же отпетый рецидивист. Ну а что касается Головко, то кто же мог с уверенностью знать, что это и есть Осипов? Он и сам понимал слабость такого самооправдания, но именно так объяснял свое поведение коллегам в автомашине, когда ехали оформлять материалы в РОВД. Все промолчали.

Тщательное служебное расследование выявило грубые ошибки в действиях группы задержания, начиная от появления у трапа теплохода у всех на виду машины с опознавательными знаками милиции и кончая беспечностью, проявленной непосредственно при задержании вооруженного преступника. Кисина, помимо прочего, обвинили в карьеризме – всем было ясно, почему он не хотел подключить других сотрудников к розыску, а все взял на себя.

За низкий профессиональный уровень, приведший к неоправданной гибели работника милиции, всех членов группы наказали. ИКисина, естественно, на вожделенную должность не назначили. Он остался работать на прежнем месте и особого рвения в службе теперь не проявлял. О случае с Головко он, разумеется, предпочитал не вспоминать, хотя в глазах молодых недавно пришедших в милицию сотрудников выглядел героем, ликвидировавшим опасного рецидивиста.

Постепенно Кисин и сам уверовал, что действовал правильно. Но каждый раз, проходя по вестибюлю Управления внутренних дел мимо мемориальной доски из красного мрамора, он отводил глаза от списка погибших на боевом посту сотрудников.

Все эти далекие от Москвы события уже мало волновали Кондратова и Звягинцева. Гибель Пастуха они восприняли равнодушно, понимая, что о Тузе от этого боевика они вряд ли узнали бы что-то новое. Теперь их усилия концентрировались в трех направлениях: установление личной причастности Туза к убийству карточного шулера, разоблачение экономических махинаций Копченого и изъятие находящегося в орбите деятельности группировки Туза браунинга.

Кроме того, Кондратов считал перспективным сообщение источника о скором прибытии в Москву курьера с каким-то ценным грузом от друзей с юга. Это мог быть как контейнер или целый состав с дорогостоящим товаром, так и маленькая шкатулка с бриллиантовым колье: информация поступила очень уж неопределенная.

Глава 13. Можете не спешить

Открывая дверь, Кондратов услышал трель телефонного звонка. Он быстро пересек кабинет и поднял трубку.

– Наконец-то!

Дойников был необычно возбужден.

– Собирай срочно своих ребят. А я со своими хлопцами буду у тебя минут через пятнадцать. Обстоятельства изменились, и надо действовать незамедлительно.

Кондратову было ясно, что речь пойдет о самом перспективном на данный момент направлении разработки – изобличении Копченого в противоправной деятельности фирмы, возглавляемой когда-то Хлыстовым.

Он не ошибся. Буквально вчера сыщикам из отдела Дойникова стало известно, что Копченый решил ликвидировать эту фирму как исчерпавшую свои возможности. Конечно, можно было ещё раз или два провернуть через неё большие деньги, но Копченый недаром славился хитростью и осторожностью. Все вроде было тихо и спокойно, но он не хотел рисковать. Намереваясь закрыть фирму и уничтожив документацию, он надеялся надежно спрятать концы в воду. Ну а открыть в другом месте новую малую фирму – это не проблема.

Правда, Копченый не предполагал, что сыщики уже собрали достаточно материала относительно его махинаций. После известия о гибели Хлыстова Копченому пришлось самому поставить свою подпись под рядом документов. Их копии уже были негласно изъяты и подшиты к оперативным материалам. Да и о воскресении из небытия своего неудачливого соперника Хлыстова, давшего подробные показания, он не мог знать.

Конечно, сыщики хотели через Копченого подобраться к самому Тузу, но теперь, когда Копченый приступил к ликвидации фирмы, надо было действовать незамедлительно и ограничиться арестом хотя бы нескольких человек, принадлежащих к верхушке опасной группировки.

Выслушав доводы Дойникова, собравшиеся в кабинете сыщики согласились, что иного выхода нет. В фирме наверняка есть охранники, значит, надо подключать ребят из специального отряда быстрого реагирования. Эти волкодавы сомнут любую охрану, расчистив путь сыщикам и следователю к служебной документации. Но все же решено было подстраховаться и запустить в помещение фирмы за несколько минут до начала операции двух своих людей под видом клиентов. Они должны были обеспечить главное: сохранность информации в компьютерах.

План был разработан тщательно. Пока задействованные силы готовились к выезду, Дойников со следователем срочно выехали в прокуратуру за санкцией на проведение обысков. Машина правосудия закрутилась.

Новость об аресте Копченого и обыске на фирме дошла до Туза в течение часа. Сработала система экстренного оповещения. У Туза на экстренное совещание собрались лишь особо приближенные. Все были хмуры и озабоченны. Дело было не в нескольких незаконных операциях, провернутых через фирму. Вконце концов все можно было списать на Копченого. Проблема состояла в нем самом: слишком много он знал.

Копченый, конечно, будет молчать, надеясь на их помощь и защиту. Даже если его и осудят, отношение к нему в зоне будет зависеть от них.

Копченый все это знает, и он не враг самому себе. Но все равно следствия и суда допускать нельзя: мало ли что всплывет помимо его воли. Может быть, им всем и повезет: ведь у Копченого с детства больное сердце.

Обо всем этом доложил собравшимся Анатолий. В самом сообщении уже содержался план действий. Туз согласно кивнул – мол, приступай. Он был уверен, что все будет исполнено чисто и в максимально короткий срок. И его совсем не удивило пришедшее через несколько дней известие о том, что в камере, где сидел Копченый, произошла групповая драка и кто-то, конечно, случайно, заехал натренированной ногой по хлипкой груди бедняги. Естественно, слабое сердце не выдержало. Отыскать виновного было невозможно: дралась вся камера, и в сплетении сцепившихся в драке тел нельзя было разглядеть, кто кого бьет и куда.

Но обозленные неудачей сыщики могли пойти напролом, и потому было решено на время прекратить все незаконные дела и по возможности спрятать от глаз все, что могло вызвать подозрения.

Туз велел Анатолию в надежном месте укрыть свои драгоценности и чемоданчик, присланный Мефистофелем. Не ровен час, под уголовное дело, возбужденное на Копченого, сыщики получат санкции на обыск и изымут чужую собственность. Задача сокрытия ценностей осложнялась ещё и тем, что такое богатство не каждому доверишь.

Перед тем как передать чемоданчик Анатолию, Туз ещё раз просмотрел копию описи, представленной курьером с юга.

– Насколько же Мефистофель скрупулезен: перстень с бриллиантом имеет брачок: мутное пятнышко на одной из граней, золотая цепочка – застежка сломана. – Седой иронически покрутил головой. – Вот даже указал – кольцо с мелкими бриллиантами, один из них фальшивый. А впрочем, он прав: в случае чего – никаких взаимных претензий.

Туз и не предполагал, что именно этот тщательно составленный список вскоре поможет ему в поисках исчезнувшего чемоданчика с сокровищами.

Кто не любит природу, тот не любит себя. Мальков не помнил, где это вычитал. Странно, но у него все не так: он не любит себя, неудачника, а вот здесь, в подмосковном лесу, не устает любоваться прекрасной в вечерних лучах все ещё яркого летнего солнца дарующей покой природой. До чего же хорошо, лежа на спине, смотреть на мерно покачивающиеся вершины сосен, на весь этот мир, уходящий в бездонную глубину неба. Втакие моменты он не корил себя, как обычно, за свои прожитые сорок лет, не принесшие ему ни денег, ни высокого служебного положения. Не пора ли смириться и без душевных терзаний доживать отмеренные судьбой годы?

Философские размышления Малькова прервали донесшиеся до него голоса людей. И кого это занесло сюда в будний день? Нигде нет покоя. Мальков осторожно раздвинул ветки кустарника, скрывающего его от посторонних глаз, и увидел двух молодых мужчин, одетых явно не для прогулок по лесу. На обоих, словно на братьях-близнецах, были одинакового покроя темно-серые костюмы и черные полуботинки. Лишь галстуки разные: у одного – темно-красный в светлый горошек, а у другого – в такой же горошек синего цвета. Но если на одном из них, пижоне с небольшим чемоданчиком, костюм сидел элегантно, то второй, с большой спортивной сумкой, напоминал ряженого. Ряженый постоянно крутил шеей, словно лошадь, пытающаяся освободиться от хомута.

Явно не по грибы собрались, – подумал Мальков.

Метрах в двадцати от места, где лежал Мальков, возле куста орешника они остановились, и ряженый, достав из спортивной сумки складную лопатку, не снимая пиджака, принялся рыть яму. Стоящий рядом пижон настороженно поглядывал по сторонам. Мальков затаился, сдерживая дыхание.

Ряженый копал недолго: яма, видимо, нужна была небольшая. Затем достал из сумки свернутый в трубку полиэтилен и подал спутнику.

– Заверни!

Командный тон не понравился пижону, но, поколебавшись, он все же разложил полиэтилен на земле, тщательно завернул в него чемоданчик и опустил его на дно ямы. Закапывал опять Ряженый. Несколько минут – и заранее приготовленный слой дерна надежно замаскировал тайник.

Стряхнув с брюк комочки земли и травинки, Ряженый предупредил:

– Учти, только мы двое знаем это место.

Пижон, не считая нужным отвечать, пошел в сторону дороги. Ряженый сложил лопату, сунул её в спортивную сумку и, убыстряя шаг, двинулся вслед. Мальков не разобрал, что блеснуло в его правой руке. Прыжком преодолев расстояние, отделявшее его от идущего впереди, Ряженый занес над ним руку. Почувствовав, видимо, что-то неладное, Пижон дернулся в сторону и попытался развернуться лицом к нападавшему. Но не успел, вскрикнул от боли и, прижав локоть к ране в боку, начал медленно валиться на землю. Чтобы добить лежащего, Ряженому надо было перехватить рукоятку ножа повыше. Эти секунды его и сгубили. Пуля, выпущенная из пистолета Пижоном, разворотила ему лобную кость над глазом. От таких ран не выживают.

Постанывая, Пижон попытался встать, но смертельная слабость подкосила его, и, не удержав равновесия, он вновь повалился на траву. Отложив пистолет, он обеими руками зажал рану и вновь сделал попытку подняться. И опять потерпел неудачу. Теперь пистолет оказался за его спиной, и к нему можно было подойти без особых опасений. Мальков подбежал и поднял с земли оружие. Раненый оглянулся и посмотрел на Малькова помутневшими от боли глазами. Жизнь покидала его, и он равнодушно отвернулся.

Мальков вытащил из лежащей неподалеку спортивной сумки лопатку и кинулся к тайнику. Копать свежую землю было легко, и через несколько минут таинственный чемоданчик уже был в его руках. Пугливо озираясь, он развернул полиэтилен и, щелкнув замками, раскрыл крышку. Его ослепило: всю емкость чемодана от дна до крышки занимали сложенные в прозрачные пакеты украшения: кольца, браслеты, серьги, кулоны…

Дрожащими руками он закрыл чемоданчик и испуганно огляделся. Надо было скорее отсюда убираться.

Мальков засунул пистолет под джинсовую куртку и, прижимая к себе чемоданчик, стал пробираться к автодороге. Только завидев высокие дома столицы, он почувствовал себя в относительной безопасности.

Эта невероятная удача, позволяющая, наконец, осчастливить дорогих ему людей, кружила голову. И, проходя мимо телефона-автомата, он решительно отогнал мысль о звонке в Скорую помощь. Да и вряд ли они успеют спасти раненного в лесу человека.

Возле подъезда своего дома он ещё раз осмотрелся по сторонам и, убедившись, что все спокойно, вошел в лифт. Пока жены нет дома, надо успеть все спрятать: Лене с её щепетильностью и честностью ничего нельзя рассказывать. Он выложил содержимое чемоданчика на стол. Жаль, что нет денег. Ну да ничего, он что-нибудь продаст. Вот только в доме все это хранить нельзя. Большую часть надо закопать в лесу, что-то спрятать среди книг. Вот только что делать с пистолетом? Выбрасывать жалко, да и теперь, при таком богатстве, оружие будет не лишним. Вот только дома тоже хранить его опасно. И, решив закопать пистолет вместе с дипломатом, Мальков успокоился.

Спрятав часть ценностей за книгами, он запихнул чемоданчик на антресоль и сел в кресло, ожидая прихода жены. Странное дело: он всегда мечтал о богатстве, но, вот наконец заполучив его, чувствует лишь страх и беспокойство. И – никакой радости.

У дверей послышалось знакомое позвякивание ключей, и Мальков поспешил навстречу жене, очередной раз восхитившись, до чего же все-таки она красивая женщина. И по обычаю обнимая её и целуя в щеку, с сожалением подумал: Жаль, что я не могу ей открыться.

Через две недели Мальков отправился в скупочный магазин. Конечно, лучше было бы выждать хотя бы с год, пока все успокоится исоучастники погибших в лесу бандитов смирятся с потерей. Да, как назло, пошла полоса невезения. Денег нет, а дочке надо туфли купить, сломался холодильник, возникли другие непредвиденные расходы… Выхода не было – и он решился.

Из всех ценностей он выбрал небольшое колечко, показавшееся ему более дешевым, чем все остальное: меньше привлечет внимания, а вырученных денег должно хватить. Если в магазине задержит милиция, скажу, что нашел кольцо в автобусе. Пусть докажут иное!

Приемщик, невысокий, худой, одетый в сшитый по заказу из дорогого материала приталенный костюм, с деланно равнодушным взглядом – ну что там у вас может быть стоящего? – молча взяв из рук Малькова кольцо, рассмотрел его сквозь увеличительное стекло и предложил:

– Миллиона три можем дать. – Это было намного больше, чем рассчитывал Мальков. От волнения комкая мокрый от пота платок, он кивнул. Оценщик небрежно смахнул кольцо к себе в стол и твердо сказал: – Вот только за деньгами зайдете после обеда: всю наличность с утра отдали. Заказанные деньги привезут из банка с минуты на минуту. – И, не давая Малькову опомниться, взял бланк и размашисто написал: Мною принято золотое кольцо с мелкими бриллиантами на сумму три миллиона рублей, – и протянул расписку в окошко.

Малькову это очень не понравилось, но он не решился возразить, да и написанная приемщиком расписка в его руках немного успокаивала. Кто их знает, какие тут у них правила, хорошо хоть паспорт не спросили. И,смирившись, Мальков вышел на улицу. Если бы он только знал, что, узнав о гибели доверенных лиц Анатолия и пропаже чемоданчика, Туз пришел в неописуемую ярость. Он даже не злорадствовал, что на этот раз прокололись блатные Анатолия. И никаких объяснений Анатолия, что он поручил для верности одному убрать другого, но вышла осечка, Туз и слушать не хотел. Велел Анатолию по нелегальным барыгам пройтись и предупредить, чтобы сообщили, если какая-то вещь из чемоданчика всплывет. А сам лично оповестил своих людей среди ювелиров в скупках и комиссионных магазинах. Его в этом мире хорошо знали: выгодный был покупатель. Весь список содержимого чемоданчика, конечно, не дал, а вот о вещах с изъяном информировал и, не вдаваясь в детали, просил немедленно сообщать о них лично ему.

Малькова угораздило налететь как раз на оповещенного Тузом скупщика. Тот сразу кольцо опознал – по одному поддельному камушку. Ошибки быть не могло. И оценщик, давно работающий в скупке, применил старый испытанный прием, сославшись на отсутствие наличных денег. Иногда даже сдатчики не приходили обратно, боясь ожидающей их засады. Но этот, по внешности рядовой обыватель, живущий явно за чертой бедности, должен будет прийти: три миллиона для таких, как он, сумма огромная.

После ухода Малькова приемщик некоторое время пребывал в раздумье, находясь перед нелегким выбором: по какому из двух номеров телефонов звонить. Первый вариант предполагал звонок в строго обставленный кабинет на Петровку, 38, подполковнику Кондратову с конфиденциальным сообщением, а другой – могущественному в преступном мире человеку. Это постоянное лавирование между двух полюсов изматывало его нервы. Но не оставлять же это прибыльное место из-за его отдельных неприятностей, которых, в общем-то, можно избежать. Из двух зол надо выбрать меньшее. Конечно, с милицией жить надо в мире, тем более при его нервной и хлопотной работе. Но Туза он боялся гораздо больше. Здесь речь уже шла не о свободе, а о жизни. И он решительно набрал номер телефона могущественного и опасного заказчика.

– Здравствуйте, это я. – Он никогда из предосторожности не называл себя.

– Что-нибудь новенькое?

– Да, приплыла вещь с одним фальшивым глазком.

– Где купец? – Впервые за многие годы знакомства скупщик уловил нотки волнения в голосе Туза.

– Он появится здесь, – скупщик посмотрел на часы, – через сорок минут. Эта вещь у меня, а у него – моя расписка. Я думаю, он придет обязательно.

– Молодец. Заплати и отпусти с миром. Дальше уже не твоя забота. О вознаграждении не беспокойся, останешься доволен. – В трубке зазвучали гудки отбоя.

Видно, дело серьезнее, чем я думал. Ну да мне и своих забот хватает, – и скупщик полез в сейф, чтобы отсчитать три миллиона. – Этому мафиози скажу, что заплатил пять, чтобы не упустить клиента. Пусть раскошеливается, если так уж заинтересован в этой вещичке. Но, вспомнив, с кем имеет дело, сразу отбросил мысль о легком гешефте. Лучше удовольствоваться вознаграждением и не рисковать. До прихода несчастного владельца кольца оставалось полчаса.

Вопреки опасениям Малькова, все прошло благополучно: его не ждала засада, и приемщик беспрекословно выложил перед ним пачки банковских упаковок. Мальков побросал их в черную полиэтиленовую сумку и, выйдя на улицу, зашагал к подземному переходу, ведущему в метро. В радостном возбуждении от приятной тяжести денежных купюр он не обратил внимания на двух молодых мужчин, двинувшихся вслед за ним по противоположной стороне улицы. Они незаметно проследовали за ним до самого дома и, позвонив по телефону Анатолию, стали ждать его, внимательно следя за подъездом.

Анатолий подъехал на вишневого цвета Жигулях в сопровождении своего нового телохранителя Стаса – стройного красивого парня с надменным выражением лица. Анатолий давно сам в операциях не участвовал. Но здесь был особый случай. Прежде всего он чувствовал свою вину в истории с чемоданчиком, и Туз справедливо потребовал, чтобы он лично исправил свою ошибку. Кроме того, Анатолию надо было убедиться, что драгоценности попали к случайному человеку, что это не козни конкурентов. Наконец необходимо проследить, чтобы все драгоценности были возвращены согласно описи. Но его смущало, что действовать надо было самому, а он, отвыкший за последний год от риска, не мог решиться проникнуть в квартиру. Боевики в душе злорадствовали: Если боишься – не ходи на дело вообще, а сиди в машине, а то за каждую цацку дрожит, опасается, что присвоим!

Нет, не любили боевики своего шефа и, посмеиваясь про себя, наблюдали, как он будет действовать сам: легко чужими руками жар загребать. Но тут Анатолию помог случай: Мальков вышел из дома купить хлеба. И,пользуясь моментом, он поднялся в квартиру.

Вернулся Мальков через десять минут, открыл дверь и тут же был схвачен двумя мужчинами. Его затолкали в комнату, где, испуганно прижавшись друг к другу, сидели на диване жена и дочь. Вначале Мальков подумал, что это милиция, но, получив сильный удар в живот, догадался, что перед ним владельцы чемоданчика.

Ему не спешили задавать вопросы.

– Они позвонили в дверь, и я подумала, что это ты вернулся, – не выдержав тягостной тишины, сказала жена.

– Молчать! – рявкнул худощавый с иссиня-черными волосами мужчина и угрожающе покрутил перед их лицами жилистой рукой с резко выступающими на ней венами.

– Не надо так грубо. Я думаю, мы договоримся, – остановил его другой, полноватый, в молодежного покроя джинсовом костюме, видимо, шеф. Он вел себя солидно, как и подобает человеку его ранга, говорил тихо, уверенный, что его все равно услышат. – Поберегите мое время и свое здоровье. Сегодня вы сдали в скупку не принадлежащее вам кольцо. Не так ли?

– О чем он говорит, Петр? Какое кольцо? – Голос жены срывался от волнения.

– Это хорошо, что женщина не в курсе: меньше забот. Да и мне приятно иметь дело снастоящим мужчиной: убить двоих моих лучших людей сможет не всякий. – Шеф намеренно обвинил Малькова в убийстве, рассчитывая, что так легче сломать человека, присвоившего заветный чемоданчик.

– Никого я не убивал, а кольцо нашел в автобусе.

Шеф чуть заметно подал знак черноволосому, и тот, левой рукой рванув Малькова к себе, правой нанес ему удар по печени. Испуганно ойкнула дочь, в ужасе прижавшись лицом к плечу побледневшей матери. Боль заполнила все тело, проникла в мозг. Прошло не менее минуты, прежде чем Мальков смог разогнуться. В голове по-прежнему было тяжело и туманно, словно его ударили по темени, а не в живот.

– Не заставляйте меня делать то, что мне противно в силу хорошего воспитания. Я мог бы приказать включить утюг. Но я хочу просто предупредить вас, что вот тот флегматичный с большой головой и простодушным лицом парень опаснее для ваших женщин, чем все мои мальчики, вместе взятые. Он немного не в себе и почему-то считает, что женщина получает удовольствие, когда ей причиняют физическое страдание. От одного чтения его судебных приговоров волосы встают дыбом. Не так ли, Рахит?

Большеголовый бандит даже не удостоил главаря ответом, а лишь бросил взгляд на сидящих на диване женщин. И, заметив его мгновенно расширившиеся, словно от боли, зрачки, Мальков содрогнулся.

Надо все отдать. Но и в этом случае вряд ли они оставят в живых свидетелей, знающих их в лицо. Жаль, что пистолет зарыт в лесу. Вармии я стрелял неплохо. Хотя один – против всех них?.. Сейчас их надо убедить, что я смирился. А до пистолета доберусь, когда поведу их к тайнику.

– Я все верну вам. Это не мои ценности. – Мальков обреченно махнул рукой.

– Они и не наши. Слышал, что такое общак?

– Общежитие? – удивленно вскинул голову Мальков.

– Человеку с такими знаниями можно доверять, – шеф усмехнулся. – Ну давай, рассказывай!

Мальков постарался изложить все коротко, умолчав лишь о пистолете. Хотел ещё сослаться на бедность и постоянную нехватку денег, да ни к чему: и так все ясно, судя по обстановке в квартире, по их одежде.

– Зачем ты это сделал, Петя! – в отчаянии простонала жена.

– Женщина права! – кивнул шеф. – Влезать в такую опасную историю было ни к чему. Давай выходить из положения вместе. Ты возвращаешь ценности, мы уходим, и наш неприятный визит забывается навсегда.

Лица Черноволосого и невозмутимого садиста ничего не выразили, а Стас уставился на шефа с восхищением: Ловок мой хозяин, ах как ловок!

– О себе и близких не беспокойся, – продолжал шеф. – Нам лишь надо вернуть чемоданчик. За присвоение чужого добра жизнью расплачиваются. Таков закон, посильнее всех юридических. Ты того дурака правильно ряженым обозвал, он хотел всех нас надуть, захапать чужое и скрыться. Все равно бы его нашли. Дурак – он и есть дурак, во что его ни одень. Ну да ладно, видишь, я тебе доверяю. Пока у нас все идет тихо и мирно, путь к счастливому исходу дела не исключен. Ну так как?

– Я отдам все, – повторил Мальков. Он поднялся и пошел в соседнюю комнату. По молчаливому кивку головы шефа за ним вплотную, ловя каждое движение, проследовали черноволосый и парень, похожий на спортсмена. Они внимательно следили за тем, как Мальков сбросил на пол с навесной полки первый ряд книг и из просвета у задней стенки достал завернутый в газету сверток. Тут же его кисть железной хваткой перехватил спортсмен и, отобрав сверток, сам понес его шефу. С нетерпением развернув сверток, шеф вопросительно посмотрел на Малькова.

– Остальное из предосторожности зарыто в лесу. Если бы меня схватила милиция при продаже кольца, то при обыске изъяли бы только часть.

– Логично. А тайник далеко?

– Нет, сразу за Кольцевой дорогой. Если на автомашине, то минут за пятнадцать доедем.

– Хорошо, – в голосе шефа зазвучал металл. – Надеюсь, ты понимаешь, что рискуешь не только своей жизнью. С тобой поедут двое из моих людей, и вы постарайтесь вернуться сюда ровно через час. Минутой позже я уже не буду сдерживать противоестественные наклонности этого симпатичного молодого самца. Представь, с каким нетерпением он будет следить за стрелкой часов, надеясь на твое опоздание.

– Я все понял. Надо только взять с собой лопату.

– Не беспокойся, в моей машине найдется чем выкопать яму. Эй, Стас, возьми у него ключи от дверей. Когда вернешься, не действуй нам на нервы звонками, откроешь сам. Все, я засекаю время.

Изъятие ключей Малькову очень не понравилось. К тому же шеф не таясь назвал имя парня. Похоже, он действительно не рассчитывает на мое возвращение из леса. Вся надежда теперь на пистолет, закопанный в лесу. Но до него ещё надо добраться. Малькову очень хотелось подойти к жене и дочке и сказать что-нибудь успокаивающее. Но он не смог: слишком была велика его вина перед ними, и он бессилен был что-либо изменить.

– Сейчас девятнадцать пятьдесят. Счет пошел, – уже стоя на пороге, услышал он голос шефа.

Спустившись вниз и сев в машину, он окончательно понял, что ему конец: бандиты позволили ему увидеть номер автомашины шефа. Ну что же, в его распоряжении минут десять, и, пока его везут, надо окончательно продумать свои действия. До Кольцевой дороги домчались всего за двенадцать минут, свернули направо, проехали метров восемьсот, и он дал знак остановиться. Теперь, когда цель близка, надо вести себя ещё более осторожно.

Мальков шел первым, за ним вплотную следовал спортсмен. Черноволосый двигался последним с саперной лопаткой в руках.

У толстого дуба Мальков дал знак остановиться. Наступил решающий момент, и надо было сыграть точно.

– Вроде где-то здесь, – сказал он, нерешительно заходив вокруг дерева.

– А ты что, точно не помнишь?

– Торопился я тогда, и темно было. Хорошо хоть дерево сразу нашел: видишь, надрез на стволе. А копать надо здесь или, может быть, вон там. – Мальков указал место чуть левее того, где в самом деле был зарыт чемоданчик.

– Ты что думаешь, мы тут будем копать ямы наугад до утра?

– Да не волнуйся, это где-то здесь. Я помню, что слева от дерева. Примерно шагов пять.

Черноволосый копал умело, без видимых усилий выворачивая комья земли, переплетенные прожилками корней. Прошло несколько минут, и стало ясно, что это не то место.

Нужно переключить их внимание и отвлечь ещё хотя бы раз.

– Может быть, здесь? – указал Мальков чуть правее.

– На, теперь ты разомнись. Каратистам это тоже полезно, – и черноволосый со злостью передал лопату спортсмену.

Словно не замечая обидного тона, тот взялся за работу.