Текст книги "Элегантный убийца"

Автор книги: Валерий Ильичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Нехватка кадров и желание помочь вдове товарища сыграли свою роль, и Гриша, которому только что исполнилось девятнадцать лет, пошел работать инкассатором. Помимо прочего, работа эта казалась ему романтичной. Гриша втайне даже мечтал, чтобы на них напали. Ихотя пожилой Васильич посмеивался, Гриша четко соблюдал инструкцию и, выходя из магазина, зорко оглядывался и был готов, как в ковбойском фильме, при первом сигнале обопасности выхватить наган и открыть стрельбу.

По иронии судьбы Пастух имел аналогичное оружие, похищенное им у пьяного охранника, которого специально накачали спиртом сообщники Осипова, чтобы он мог проникнуть в контору завода. Там он похитил остаток зарплаты, которую выдавали накануне.

И вот теперь старое испытанное оружие должно было противостоять другому такому же оружию. А из браунинга он решил убить в упор пожилого инкассатора. Пастух не знал о романтичных мечтах Гриши Винникова и считал, что первым выстрелом, убив из браунинга старика, повергнет салагу в растерянность и успешно завершит налет.

Надо отметить, что Гриша со своей повышенной бдительностью уже три дня замечал мужика в кепке, маячившего вечерами на другой стороне у киоска Пиво. В тот вечер, когда они заехали за выручкой в магазин, Васильич, когда Гриша сообщил ему о своих подозрениях, только посмеялся. Но посмеялся необидно. Он вообще по-доброму завидовал юноше, ещё только стоящему на пороге взрослой жизни, его мальчишеской серьезности и наивности, тому, что молодость его ещё впереди. Ик тоске по безвозвратно ушедшему прошлому примешивалась горькая мысль о том, что у него самого впереди уже ничего не будет, кроме одиночества и ухода в небытие.

Но Федор Васильевич Козин не мог даже предположить, что это мгновение наступит так быстро. Он первым вышел из магазина и сел в автомашину, Гриша немного задержался. Васильич нетерпеливо дал два гудка, и тут же пуля из браунинга Пастуха, стрелявшего в упор, вошла ему в голову. Умер он сразу. Пастух, держа в одной руке браунинг с оставшимся единственным патроном, а в другой – наган, двинулся навстречу молодому инкассатору.

За несколько мгновений до рокового выстрела вышедший с выручкой Григорий привычно оглянулся по сторонам и увидел, как мужчина в серой кепке покинул привычное место и быстрым шагом пересекает узкую проезжую часть улицы. На какие-то секундыон, подойдя вплотную с противоположной стороны их машины, оказался вне поля его зрения. Но Григорий уже расстегнул кобуру ипотянул наган за шершавую рукоятку: в случае чего он не даст застигнуть себя врасплох.

Резкий звук выстрела вспугнул и поднял в воздух с помойного контейнера стаю ворон. Когда Пастух резко выскочил из-за капота машины, его встретил не испуганный пацан, а отважный ковбой, как в зарубежных фильмах, обеими руками направивший ему прямо в грудь дуло пистолета. Они выстрелили почти одновременно. И оба промахнулись, хотя расстояние между ними было не больше пяти шагов.

Гриша Винников промахнулся, так как стрелял из нагана второй раз в жизни и слишком резко нажал на курок. А Пастух – потому, что, несмотря на свою авантюрную жизнь и уголовные подвиги, был не таким уж смелым человеком. Да, его характера хватало на то, чтобы рисковать и совершать преступления. Но это только потому, что он очень любил деньги и не умел их добывать никаким иным способом, кроме воровства.

Да, в колонии он пользовался авторитетом и внушал страх, но главным образом потому, что сколачивал вокруг себя дружков, которые по его указке издевались над непокорными. Ссильными и авторитетными в преступном мире людьми Осипов предпочитал не связываться. И сам спешил к ним со своими услугами, делая вид, что оказывает их по доброй воле, а не из-за страха.

И в этой опасной ситуации он предпочел отступить и, не дожидаясь повторного выстрела, рванулся в сторону, укрывшись за машиной. Пока Григорий, осторожничая, медленно продвигался вдоль машины со своей стороны, Пастух успел добежать до палатки. Он уже заворачивал за неё в спасительную темноту узкого проулка, когда вслед ему раздался новый выстрел. Пуля визгливо прошила воздух где-то над головой бандита: пацан явно не умел стрелять. Миновав приземистые домики, Осипов выбежал на улицу, метров через двести свернул в проходной двор и выскочил прямо к пикапу, за рулем которого сидел бледный от страха Дудин.

Пастух рухнул на сиденье рядом с ним. Через несколько минут их машина смешалась с потоком транспорта в центре города. Осипов сидел с закрытыми глазами, сердце его бешено колотилось. Ну вот и все. Если поймают, ему конец: за убийство инкассатора и участие в вооруженном ограблении обменного пункта вышка обеспечена. Страх за собственную жизнь лишал его рассудка. Спасти его могла только умелая ликвидация этого дурака – Дудина.

И опять Осипов не все учел в своих расчетах. Он даже не предполагал, что панически его боявшийся Дудин может взбунтоваться и выйти из беспрекословного подчинения.

Видя, что Пастух прибежал без инкассаторской сумки, Дудин вначале подумал, что напарник хочет его надуть, что деньги он спрятал или передал кому-то третьему. Но вскоре понял, что все сорвалось. И тут его обуял панический страх. Не перед законом, нет: в конце концов за соучастие много не дадут, и то его ещё доказать надо. Он опасался за свою жизнь. Он смертельно боялся Толика. Ведь Дудин опасный свидетель и единственный соучастник – в живых он его не оставит. Вот почему он наотрез отказался вести машину за город, где Осипов, по его словам, намеревался пересидеть первые тревожные дни у хорошей знакомой. Так ему Дудин и поверил! Мотивировал он свой отказ сбивчиво: обещал, мол, начальнику вернуть машину ещё сегодня, и если её не будет на месте, подозрение в первую очередь падет на него, Дудина, поскольку всем известно его преступное прошлое. На все уговоры Пастуха ехать дальше Дудин упрямо твердил, что машину надо вернуть. Препирательство шло в машине, которую Дудин намеренно остановил на многолюдном перекрестке недалеко от поста ГАИ, и Пастух не мог применить силу. Угрозы не действовали. И Осипов сделал ещё одну попытку, пойдя на хитрость.

– Хорошо, поставим машину и поедем к тебе. Переночую последнюю ночь у тебя, а завтра исчезну из вашего вонючего города.

Но Дудин продолжал твердить:

– Машину надо мне ставить одному. Нечего на базе тебе своей личностью светить и в поле зрения новых свидетелей попадать. – Затем он вынул из кармана ключ от дома и передал Осипову. Вынужденный уступить, тот выскочил из пикапа, посмотрел вдогонку отъезжающей машине и отбросил ключ в сторону. Он знал, что Дудин домой не придет.

Ничего не поделаешь, Осипов потерпел очередное поражение, и даже слабак Дудин бросил его. Теперь надо было думать, как убраться из этого города. По опыту он знал, что теперь милиция поднимется по тревоге и установит наблюдение за всеми выездами из города. Надо действовать нестандартным путем.

Пастух остановил частника и попросил его отвезти за город. Там, пользуясь теплой погодой, переночевал под каким-то кустом небольшого лесочка рядом с дачным поселком. Утром, как только начало рассветать, встал, потрогал щетину на щеках, надел весь измятый пиджак, который клал под голову, и, заметив зеленые полосы от травы на брюках, понял, что далеко в таком виде не уйдешь. Вгород, по крайней мере, ему соваться было уже нельзя.

Недалеко от дачного поселка он увидел аккуратно одетую старушку с большим бидоном молока. Преодолевая её подозрительность, объяснил, что попал сюда по пьяному делу с дружками на машине, а теперь даже не помнит, на какой даче гуляли, и хочет уехать. Смягчившись, старушка, которая сама мучилась с сыном-пьяницей, подробно объяснила, где они находятся и какими путями отсюда можно выбраться. Особенно его заинтересовала информация о расположенной в тридцати километрах большой пристани, где останавливаются даже большие теплоходы. Это, пожалуй, был наиболее безопасный вариант. И он зашагал в указанном старушкой направлении к шоссе, чтобы поймать попутку.

Часам к девяти Пастух уже был на пристани. Солнце светило вовсю. Хорошо бы снять пиджак, но оба ствола ещё были при нем, да и светить свои наколки на предплечьях ему не хотелось. Чем незаметнее, тем лучше. Хорошо еще, что пристань действительно большая и народу много, есть где затеряться. Вот только в кассе прокол он все-таки допустил. От усталости и нервного напряжения расслабился. Поинтересовавшись билетом на ближайший теплоход, на вопрос кассирши, молодой, накрашенной женщины, до какого пункта, не подумав, бухнул: А все равно куда! Но потом сказал, что до Астрахани. Ведь не возвращаться же ему туда, где инкассатора замочил.

Через семь часов теплоход Москва – Астрахань должен будет причалить и около семнадцати часов отплыть. Хотя и была у него недавно стоянка вверх по реке в большом городе, но здесь теплоход останавливается, чтобы пассажиры могли искупаться, купить овощи и фрукты, а у браконьеров из-под полы – икры.

Хотя был разгар сезона, несколько свободных мест все же было. Купив связку воблы, кулек с помидорами и две бутылки пива в буфете на пристани, Пастух отправился дожидаться теплохода в небольшой перелесок.

Когда он скрылся из виду, кассирша, продавшая билет странному пассажиру, набрала номер телефона местной милиции. Трубку снял дежурный Силантьев, дружок её мужа.

– А где Леонтьев? – спросила она.

– А где же твоему благоверному быть? На участке он, преступников ловит. А может, и по бабам пошел, пока ты в своей будке на жаре изнываешь. – Силантьев дурашливо хохотнул, показывая, что шутит. Кассирша давно уже поняла, что дружок мужа на неё виды имеет, и, хотя тот был очень даже ничего, твердо решила не поддаваться, тем более что здесь, в поселке, все быстро становилось известно. – А что звонишь? Случилось что-нибудь?

Немного поколебавшись, женщина сказала:

– Да нет, ничего. Если выйдет на связь, пусть ко мне сюда подскочит. Просто я по нему соскучилась. Тебе с твоей женой этого не понять. – И, взяв реванш, дала отбой.

Ничего, если даже не подъедет, расскажу ему о том типе вечером. Никуда он с теплохода не денется: следующая стоянка только завтра утром. Так что время ещё есть.

Пастух, сев на теплоход задолго до отплытия, стоял на палубе и наблюдал за берегом, нет ли опасности. Он едва дождался момента, когда, дав прощальный гудок, теплоход наконец-то отчалил от пристани. И тут Осипов увидел, как на мотоцикле к кассе лихо подкатил капитан милиции в синей форменной рубашке с мокрыми от пота подмышками. Кнему выскочила женщина-кассир. И хотя отсюда, с кормы теплохода, не было слышно их разговора, Пастух готов был поклясться, что она рассказывает о нем, тыча наманикюренным пальчиком в его сторону. Он отшатнулся от поручней и укрылся за спинами пассажиров.

Но Леонтьев уже успел заметить и его самого, и попытку спрятаться. Сводку-ориентировку о нападении на инкассаторов он прочитал ещё с утра и приметы разыскиваемого Осипова – Пастуха знал наизусть. Дудин ещё накануне вечером поставил машину в гараж, направился, поразмыслив, в местный отдел милиции и попросил оформить его заявление как явку с повинной. Там он изложил все, что знал о своем соучастнике. И теперь Осипова искали по всей области.

Да, это, безусловно, он, – утвердился в догадке участковый инспектор. – Но не брать же его, вооруженного, одному, да ещё в толпе пассажиров, и теплоход вернуть уже нельзя. Леонтьев позвонил Силантьеву, тот передал сообщение в отдел внутренних дел, на территории которого произошло разбойное нападение, – это их заботы.

Пастух в бессильном отчаянии метался по теплоходу. Узнал его или нет этот мент на пристани? Следующая стоянка будет только утром, но о том, чтобы поспать, он и не думал, беспокоясь за свою судьбу. Живым я им не дамся, – подбадривал он себя, нащупывая в кармане оружие. – В браунинге один патрон, в нагане – четыре. Поборемся. – Но тут же холодел от страха, представив, что завтра его убьют. Все эти разнаряженные пассажиры будут продолжать вкусно есть, сладко пить и веселиться, а его, Осипова, уже не будет. Дикая зависть и злоба к пассажирам белоснежного теплохода охватила его. – Ну нет! Погибать – так с музыкой. Захвачу кое-кого с собой.

Жить ему оставалось ещё несколько часов. Он это предчувствовал, но все ещё надеялся на чудо.

Капитан Леонтьев, глядя на оживленную, радующуюся его успеху жену, думал: Конечно, было бы неплохо за это сообщение премию отхватить, да вряд ли дождешься. Эти ребята из Управления внутренних дел все заслуги себе припишут.

Леонтьев вздохнул: так было всегда. Он был прав. Хотел, ох как хотел майор Кисин, получивший сообщение о нахождении опасного преступника на теплоходе, направляющемся в Астрахань, отличиться. А потому, получив сообщение от своего друга Проценко, начальника уголовного розыска райотдела, решил, не докладывая начальству, самолично захватить бандита. С собою взял только одного сыщика из отдела уголовного розыска Управления внутренних дел и, естественно, Проценко. На милицейской Волге они помчались за четыреста километров в соседний областной центр, чтобы утром произвести захват. Машину гнали всю ночь, торопя молодого водителя-милиционера Головко, который и так, стараясь угодить начальству, выжимал из машины все, что можно.

Давай, браток, давай! – мысленно молил Кисин. – От этого зависит мое повышение по службе. И они успели. Машина остановилась у причала, и уже минут через десять вдали из-за поворота появился красавец теплоход.

Вячеслав Анатольевич Петухов, двадцати семи лет от роду, инженер по образованию, стоял у борта на верхней палубе и смотрел на сходящих по трапу пассажиров. Нина терпеливо ждала, когда мужу наскучит это занятие, они вернутся в каюту, и она продолжит вязание, скрашивающее бездельное времяпрепровождение.

На Нине Петухов был женат уже почти пять лет, а любил её не меньше, а даже больше, чем в те студенческие годы, когда повстречал её. Хотя вряд ли можно любить ещё больше, чем тогда. Они были молоды и счастливы. Между другими студентами, естественно, тоже возникали романы. Но к этой паре все относились по-особенному, чувствуя, что здесь все серьезно. Он влюбился сразу и бесповоротно. А вот почему она, красавица, одна из первых студенток, для которой, казалось бы, не существовало ничего, кроме учебы, ответила на его чувство, для всех, в том числе и для самого Петухова, было загадкой. Ни внешностью, ни чем-нибудь ещё он не блистал. И в школе, и в институте был крепким середнячком. На фоне такой девушки, как Нина, он и вовсе терялся.

Поженились они на третьем курсе, когда Нина убедилась, что их брак не отразится на учебе. Он с самого начала во всем ей подчинялся, считая, что Нине это приятно. Да и самому легче, когда за тебя решают все: когда идти в загс, когда заводить ребенка, куда ехать на каникулы, что делать после окончания учебы. Петухов подчинялся Нине с удовольствием, искренне считая, что она умнее и лучше его. Первые два года Нине нравилась покорность мужа, но после рождения ребенка его безропотность почему-то стала раздражать. А с другой стороны, так, может быть, и лучше. Вон у подруг в семье сплошные сражения – кто кого. А у них не то что скандалов, а ссор серьезных не бывало. Но все же хорошо, когда мужчина многое решает сам и не только за себя, но и за жену, когда берет ответственность на себя. Но надо принимать мужа таким, какой он есть, тем более он её очень любит. Ей с ним неплохо. Нина по-своему любила Вячеслава. Мудро поступая, она не злоупотребляла своей властью над ним и даже, наоборот, старалась в мелочах во всем с ним соглашаться, создавая видимость его главенства в семье.

После окончания института Нина осталась в аспирантуре, а Вячеслав пошел работать в научно-исследовательский институт. Не жирно, конечно, но по нынешним временам бывает и хуже. И они были довольны жизнью, растили, правда, не без помощи родителей, своего малыша. Несколько дней назад Петуховы, оставив сына Димку на родителей, решили провести отпуск, путешествуя по Волге. Впервые они отдыхали с комфортом, без всяких забот. Нина, и тем более Петухов не любили шумного веселья и старались как можно больше времени проводить в каюте. Петухов читал приключенческие книги, а Нина увлекалась вязанием.

Петухов часто докучал ей, подробно рассказывая прочитанное или комментируя какие-то житейские события, встречи. Даже обыденные факты, когда им нагрубил продавец или обсчитала кассирша, он рассматривал обобщенно и выводил чуть ли не теорию, почему в нашей жизни такое существует. В конце концов получалось, что продавца задергали привередливые покупатели, а кассирша вынуждена это делать, так как скорее всего она – мать-одиночка и ей надо растить ребенка.

Такая редкая незлобивость и стремление оправдать всех и все поначалу раздражали Нину, но потом она привыкла и уже не пыталась раскрыть глаза мужу на то, что продавец просто хам, пользующийся зависимостью от него покупателей, а кассирша самая обыкновенная воровка. Спокойная и рассудительная, она понимала, что муж стремится всех оправдать не столько из-за своей доброты, сколько оттого, что это позволяет ему жить без скандалов, не трепать понапрасну нервы. Собственно говоря, и саму Нину, обладающую здравым смыслом, такая позиция мужа устраивала. Сначала её это, конечно, немного разочаровало, но потом она свыклась: муж – не герой! Ну что ж, у многих не герои, однако живут, и ничего.

В это путешествие она поехала с удовольствием. Ей надоела роль полновластной хозяйки и хотелось расслабиться, тем более что работа над диссертацией здорово её измотала.

Они плыли на теплоходе уже почти десять дней. В основном они сидели в каюте, иногда ходили в кино. Во время стоянок они предпочитали оставаться на теплоходе. Возвращающиеся с экскурсий и беготни по улицам незнакомых городов пассажиры делились впечатлениями, и было ясно, что Петуховы упускают, кто знает, может быть, единственную возможность увидеть что-то новое, интересное, что, может быть, они бы вспоминали потом всю жизнь. Но так уж устроен Вячеслав: настоящим отдыхом был для него полный покой. А новые впечатления? Они ещё молоды и успеют побывать всюду.

Теплоход причалил к пристани крупного города. Вячеслав с Ниной сверху наблюдали за пестрой толпой, направляющейся к выходу в город. Ничего интересного: то же они видели и на предыдущих стоянках. Единственно, что привлекло внимание, – стоящая возле самого причала милицейская машина и застывшие возле неё люди в форме и гражданской одежде. Провожают или встречают кого-то из своих, – подумал Петухов. Постояв ещё немного, они пошли к себе в каюту.

В отличие от них Анатолий Осипов по кличке Пастух, увидев на причале милицейскую машину, понял все правильно: это была западня. Сейчас начнут проверять пассажиров и теплоход. Стоянка была долгой, а если понадобится, теплоход и задержат, пока его не поймают. Один из сотрудников милиции поднялся наверх и в рупор громогласно объявил: Пассажир Осипов, просим зайти в каюту капитана. И ещё раз повторив объявление, безразличный голос отключился звонким металлическим щелчком. Кисин не верил в то, что рецидивист явится сам, но на всякий случай использовал эту возможность.

У Осипова теперь оставалась одна надежда: незаметно исчезнуть с теплохода. Плавать он не умел, да и теплоход был весь на виду. Оставался один путь: прорваться по трапу мимо работников милиции и, достигнув первых домов, отстоявших от причала метров на пятьдесят, затеряться на улицах города. Вся надежда была на то, что сотрудники милиции его не узнают. А такой шанс, хоть и небольшой, но существовал. Все дело в том, что милиция вряд ли успела достать его фотографию. А если и достала – то почти десятилетней давности, ещё до последней судимости. Умилиции скорее всего имелось только описание его примет.

Значит, надо изменить свою внешность и переодеться: скрыть бросающиеся в глаза наколки на оголенных руках. И Осипов заметался по теплоходу в надежде украсть где-нибудь подходящие ему по размеру вещи. Он пошел по коридору, на всякий случай дергая ручки всех кают подряд. Если дверь открывалась и там были люди, он извинялся, будто ошибся, и проходил дальше. Дверь с номером 125 открылась, Осипов уже хотел было извиниться, но в каюте никого не было. Воровато оглянувшись, Осипов юркнул внутрь и, торопливо раскрыв чемодан, начал в нем рыться. Чемодан был большой, и в нем лежали главным образом женские вещи. Из мужских были лишь брюки, явно короткие для Пастуха, и пара рубашек.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появились растерянные хозяева каюты: небольшого роста мужчина терялся за спиной красивой женщины в очках. Ну все, влип, – подумал Осипов. Но, на его счастье, женщина не закричала, а сделав шаг вперед, спросила низким голосом:

– Что вы тут делаете с нашими вещами? – И, оглядев разбросанные по каюте вещи, с упреком добавила: – Вы все помяли, а здесь так трудно гладить, за утюгом вечно очередь.

Ну вот, – мелькнуло в голове у Пастуха, – это ещё не конец. Вшивая интеллигенция подвернулась, а с ними я слажу.

И он как можно спокойнее сказал:

– Не волнуйтесь, я из милиции. Мы ищем опасного преступника на теплоходе. У нас были данные, что он едет в каюте № 125. Но теперь я вижу, это ошибка.

Говоря, Осипов смотрел только на женщину, словно мужчина его не интересовал, но краем глаза наблюдал за тем, что тот будет делать. Главное – заставить его зайти внутрь и закрыть дверь.

И Осипов продолжал говорить, не давая им опомниться.

– Теперь даже не знаю, как нам быть, что делать дальше. Придется спрашивать всех пассажиров об этом человеке. Вы вот не видели мужчину высокого роста… – Тут Осипов как бы спохватился: – Да что это я, у меня же есть фото разыскиваемого преступника.

Он сделал шаг к иллюминатору, где было посветлее, и полез во внутренний карман пиджака. Главное было заманить мужчину в каюту. Осипов достал свой собственный паспорт и повернулся к нему.

– Взгляните, пожалуйста, не заметили вы его среди пассажиров?

Петухов подошел к иллюминатору и, взяв в руки паспорт, стал рассматривать фотографию. Этого было достаточно для того, чтобы Осипов, грубо отстранив женщину, быстро закрыл дверь изнутри. Мужчина растерянно оглянулся.

– Но ведь это ваш паспорт.

– А ты как думал, – недобро усмехнулся Осипов, – именно меня и ищут легавые. – И, не давая этому интеллигенту опомниться, с силой толкнул его на койку. – И ты садись, – указал он женщине на место рядом с мужем, а сам расположился напротив. Для верности достал наган и повертел перед носом у супругов. – Орать и звать на помощь не советую. Мне терять нечего. По пути на небо обоих могу с собой захватить, чтобы не скучно было.

На столике стояла пустая бутылка из-под Боржоми. Осипов заметил взгляд мужчины и, понимающе улыбнувшись, передвинул бутылку поближе к себе.

Баба-то характером покрепче мужика. Тот совсем скуксился, аж подбородок прыгает, – отметил Осипов. Он уже внутренне собрался и знал, что надо делать. План готов, но времени мало. Милиция на теплоход не идет, ждет, видимо, подкрепления.

– Ну вот что, дамы и господа. Времени у меня нет. Мне нужны пиджак, брюки и рубашка с длинными рукавами – все 54-го размера, 4-й рост, а ещё шляпа и галстук. Ты, мужик, пойдешь сейчас в город в ближайший магазин и все это купишь. – Заметив протестующий жест, Осипов добавил: – Насчет денег, фраер, не волнуйся: свои кровные, заработанные тяжелым трудом отпускные, тратить не будешь. Вот тебе деньги. И, кстати, сдачу можешь не отдавать. Баба останется со мной в качестве заложницы.

Петухов решительно замотал головой. В последние дни Осипов часто получал отпор, но тут он чувствовал, что сломит противника, к тому же отступать было некуда. Он только решил переменить тактику.

– Как тебя зовут? – почти ласково спросил он.

– Вячеслав. А какое это имеет значение?

– Ты не хорохорься, Славик. Все будет в порядке. Ты парень неглупый, сам понимаешь, нельзя мне вас обоих отпустить, вмиг продадите легавым. А так у меня гарантия, что ты не заложишь и все принесешь в срок. Яже даю тебе слово, что с бабы твоей и волос с головы не упадет. Ты самое большее через полчаса вернись, и так, конечно, чтобы менты тебя не заприметили. Хозяйственная сумка есть? Отлично. А я тут же переоденусь и исчезаю. Ни я тебя, ни ты меня не знаешь. – Осипов говорил вроде спокойно и дружелюбно.

Решивший вначале категорически отказаться, Петухов призадумался: вариант спасения и выхода из кошмарного положения в этом предложении все-таки был. Смущало одно: как оставить Нину наедине с готовым на все вооруженным преступником?

Осипов небрежно положил на столик крупные купюры.

Петухов как завороженный смотрел на деньги. Что делать? И Нина молчит как назло.

Его колебания Осипов истолковал по-своему и впервые взглянул на женщину с особым интересом. Но тут же отвел взгляд в сторону и щелкнул курком нагана. Этот аргумент должен был стать решающим.

– Вот что, Славик, с каждой минутой шансы выйти отсюда у меня уменьшаются. Если меня обнаружат здесь, я буду отстреливаться, а тогда и у вас шансов уцелеть тоже не будет. Так что беги в город, быстрей возвращайся и получишь свою жену целой и невредимой. Даю тебе честное слово, а мое слово – верное.

Петухов бросил обреченный взгляд на оружие, взял деньги и нерешительно поднялся. Взял большую хозяйственную сумку и повернулся к жене.

– Нинок, у нас нет иного выхода. Он тебя не тронет. Ему бы только уйти отсюда. И он дал слово. А я быстро сбегаю.

Сходя с трапа, он заставил себя идти медленно, чтобы не вызвать подозрений у милиции. А может быть, рассказать им обо всем? Они люди опытные – найдут выход. Нет, я не имею права рисковать жизнью Нины.

И, отогнав опасную мысль, он прошел мимо милиционеров и поспешно скрылся из поля их видимости.

Петухов, вопреки ожиданиям, затратил сравнительно немного времени: всего двадцать пять минут.

С бьющимся сердцем он подходил к дверям своей каюты. Постучал.

– Кто там? – спросила Нина не своим, каким-то сдавленным голосом. Ему открыли. Сзади Нины, прикрываясь ею на всякий случай, стоял с оружием наготове бандит.

У Нины было заплаканное лицо. Очки почему-то лежали на столике. Он бросился к ней.

– Что с тобой, Нина, он обидел тебя?

– Успокойся, фраер, просто она испугалась, что ты не вернешься, а с моими деньгами с девочками загуляешь, – нервно хохотнул Осипов. – Ну, теперь все в порядке. Я сейчас переоденусь, и прощайте, голуби.

Не стесняясь женщины, он стал быстро переодеваться, не спуская, впрочем, настороженных глаз с её мужа. Черт его знает, что он может выкинуть.

Петухова обожгла ревность: что здесь могло произойти за эти полчаса? Но Нина молчала, а Осипову было теперь не до этих интеллигентов. Он сорвал этикетки, надел брюки, рубашку с длинными рукавами, скрывшими татуировки, и завязал галстук. Светлый пиджак перекинул через руку, дескать, так, на всякий случай, если погода испортится. Серая летняя шляпа дополняла его внешне вполне респектабельный вид. По крайней мере, по одежде его не опознают.

Ну вот, пожалуй, и можно выходить. Но Осипов не торопился. Чего-то все-таки не хватает. В распоряжении нет ни бутафорской бороды, ни усов. Черные очки от солнца могут привлечь внимание, а вот обычные очки, он это знал, здорово изменяют внешность.

Осипов взял со столика очки Нины и примерил: все расплылось, словно смотришь сквозь лобовое стекло автомобиля, омываемое потоками дождя. Но ничего, несколько минут он выдержит, пока не минует опасность. Зато в этих стеклах с тонкой желтой оправой его трудно будет узнать.

Он медлил, стараясь оттянуть момент смертельного риска. Но делать нечего, и Осипов взялся за ручку двери. В последний миг он оглянулся и не удержался покрасоваться перед самим собой.

– Прощай, Славик, не сердись. В жизни и не такое бывает. Я тебе очень не советую делать глупости и поднимать шум. Ты теперь мой сообщник и тоже заинтересован, чтобы я отсюда выбрался. Асдачи возьми, не стесняйся. И ты и твоя жена их заслужили. – И, недобро усмехнувшись, вышел из каюты.

На палубе перед тем как направиться к трапу, он после некоторого колебания незаметно бросил за тяжелую бухту каната браунинг. Единственный патрон в стволе его не спасет. А если не удастся прорваться, то наличие у него этого оружия послужит неопровержимым доказательством, что именно он убил инкассатора. А это уж точно – вышка! Утрапа он переложил в карман пиджака наган, а пиджак перевесил через руку так, чтобы оружие легко было достать в любой момент.

А в это время Петухов места себе не находил, представляя, как сейчас этого бандита схватят и он все расскажет. Тогда, возможно, Петухова тоже посадят на скамью подсудимых. Взгляд его упал на деньги, лежащие на столике. Это же улика! Петухов дрожащими пальцами стал чиркать спичкой.

В пепельнице разгорелся небольшой костерок, а по каюте пополз запах жженой бумаги. Этикетки с купленных вещей тоже отправились в огонь.

С момента ухода преступника прошло всего десять минут. Но эти минуты, проведенные в тягостном молчании и в ожидании развязки, казались бесконечными. Петухов не мог выйти и посмотреть, удалось ли их незваному гостю сойти на берег. Он боялся, что бандит, не поверив ему, стоит за дверью и застрелит его, если он вздумает выйти наружу. Он страстно желал, чтобы вся эта история благополучно завершилась.

Возле милицейской машины стоял начальник уголовного розыска райотдела, на территории которого было совершено нападение на инкассаторов, Проценко, два старших оперативных уполномоченных уголовного розыска областного Управления внутренних дел – Кисин и Трофимов и водитель Головко.

Кроме Головко, все были в штатском. Они блокировали выход и с минуты на минуту ждали подкрепление из местного городского управления, чтобы прочесать теплоход и найти Осипова, если он, конечно, не спрыгнул в воду где-то раньше.

Они внимательно присматривались к сходящим по трапу. Прошло более часа с момента прибытия теплохода, поток пассажиров схлынул, и оперативные работники невольно расслабились, уже не так тщательно изучали проходивших мимо людей. Лишь только Кисин не терял надежды, что Осипов рискнет идти напролом.

Три года назад Кисин был переведен из районного отдела в Управление внутренних дел области. Честолюбивый и энергичный работник, он хорошо зарекомендовал себя и был в резерве на выдвижение.

Начальник отделения по борьбе с имущественными преступлениями уходил на пенсию, и Кисин рассчитывал, что именно он займет его место. Но у Кисина было два конкурента. Один был довольно опытный сотрудник и работал в областном аппарате дольше, чем Кисин. Второго толкал наверх родственник, занимающий в области довольно высокий пост. Кисин волновался. Если сейчас упустить возможность, следующая вакансия может появиться не скоро. Ему будет уже около сорока, и ещё неизвестно, как на это посмотрят кадровики. Нет, надо занять эту должность именно сейчас, и для этого крайне необходимо отличиться. Дело об убийстве инкассатора подоспело как раз вовремя.