Текст книги "На волнах страсти"

Автор книги: Валери Слэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Анна как будто оказалась в царственных чертогах морского императора. Прозрачно-серебристая крыша над головой, покоящаяся на столбах солнечных лучей, пронизывающих толщу воды до дна, как хрустальные колонны. Еще немного, и откуда-то из бездны морских просторов, как в легенде, появится посланная за ней морская колесница, запряженная дельфинами, и доставит ее в тронный зал морского владыки, с витыми коралловыми стенами, усыпанными жемчугами, с полами из янтаря, с выставленными вдоль стен украшениями всех эпох и народов, снятыми с затонувших кораблей. Ее встретят важные морские сановники и прекрасные морские девы и пригласят на праздничный бал, на котором она будет танцевать с самим владыкой.

Как приятно было остаться здесь еще и помечтать всласть. Но Анна вовремя вспомнила, что времени совсем мало, и под водой оно летит совершенно незаметно. Жаль, что она не амфибия. Но что поделаешь? Просто человеком тоже неплохо быть. Она повернула голову, заметив зависшего рядом с ней Роберта. Он показал большими пальцами вниз, и она утвердительно мотнула головой, повторив жест. Затем вытянула руки вдоль тела и сделала несколько мощных гребков ластами, уходя в глубину, к ветвистым кораллам причудливой формы и придонным камням, покрытым шевелящимися водорослями, казавшимися густой гривой волос морского дракона. От быстроты погружения немного заложило уши, но после нескольких глотательных движений боль прошла.

Какое великолепие. Вот они, описанные Робертом красочные морские лилии – комателлы, похожие на страусиные перья. Рядом с ними, вперемежку, толстенькие одноцветные или полосатые «огурцы» голотурий; небольшие и яркие по раскраске, усеянные шипами морские звезды; офиуры с узкими, извивающимися лучами, а также длинноиглые морские ежи. Некоторые из них по внешнему виду были больше похожи на отложения каменных кристаллов из прошлых геологических эпох.

Сказочную картину дополняла масса разнообразных и причудливых по форме двустворчатых раковин моллюсков, лениво возлежащих среди однообразных песчаных микроволн и барханчиков. Она заметила весьма оригинальный «переносной домик» «спондилюса», похожий на исклеванную птицами сосновую шишку, а рядом с ней столь же самобытную раковину «морского молота». Удивляло обилие небольших осьминогов и крабов, неспешно ползающих по дну в поисках добычи. Мимо проплыл большой скат, почти полтора метра в диаметре. Захотелось схватить его за длинный двухметровый хвост и использовать как буксир, но она подавила в себе это небезопасное хулиганское желание.

А вот уже и совсем нежелательная встреча. Из-под камня высунулась острозубая и любопытная пятнисто-зеленая морда мурены, звонко и злобно щелкнула угрожающе зубами, как кастаньетами, и тут же убралась назад. Ага, удовлетворенно подумала Анна, опасная рыбешка не захотела воспринимать меня как добычу. Сама испугалась. Роберт особо предостерегал против встречи с ними. Весьма злобное и агрессивное создание, способное своими зубами за несколько секунд измочалить в клочья даже толстую палку, не то что нежную женскую руку. Укус мурены долго не заживает, рана может воспалиться и загноиться.

Совсем рядом безбоязненно проплыла стайка весьма нарядных рыб-бабочек и морских собачек, любителей коралловых рифов. А вот еще одно морское чудище. Классический нетопырь, с огромной, дисковидной, уплощенной головой и коротким узким туловищем. Вслед за ним какая-то довольно крупная и ярко раскрашенная рыбешка странной формы, скорее всего рыба-клоун, вынырнула из зарослей водорослей. Она нахально подплыла к самому стеклу маски и удивленно уставилась на незнакомое чудовище, с явным намерением попробовать его «на зуб». У нее были крепкие плавники, которые вполне можно было бы использовать как руки. Казалось, что она сейчас ухватит плавниками за края и постарается стащить с лица пловчихи заинтересовавший ее странный предмет с огромными стеклянными глазами. Пришлось отогнать обнаглевшего «клоуна» взмахом руки. Слава богу, что не видно акул. Вроде бы, насколько помнится, здесь могут водиться рыбы-молоты. Этих хищников рукой не отгонишь. Откусят.

Манометр показал, что воздух подошел к концу и пора возвращаться. Анна сразу же вспомнила инструкции Роберта, вычеканенные в ее памяти как на скрижалях. «Не спеши при подъеме. Не обгоняй пузыри выдыхаемого воздуха. Не задерживай дыхание, так как в легких давление больше, чем на поверхности». Она выскочила из воды, и тут же непроизвольно зажмурила глаза, привыкшие к мягкому полусвету морского дна. Почти сразу же услышала знакомый голос, слегка ударивший по барабанным перепонкам после морской глубоководной тишины.

– Ну что ж. Поздравляю с подводным крещением. Совершенно самостоятельным. Моя помощь не понадобилась.

В его голосе почему-то послышалось легкое разочарование. Конечно, это можно понять. Гораздо эффектнее он выглядел бы в роли спасителя вышедшей к простым смертным земной богини красоты, по ошибке попавшей в морскую пучину. Если бы вынес ее из воды на руках, потерявшую сознание, а при своем пробуждении она бы увидела первым его лицо. Лицо Героя-Спасителя. О, это было бы вполне в духе его романа. А потом, по логике сюжета и жанра, героя ждала бы заслуженная награда. В номере отеля или прямо на пляжном песке. Это уж как автору заблагорассудится. В его романе основные действия происходят на почти необитаемом острове, где можно позволить себе все, что подсказывает фантазия.

Впрочем, Роберт в любом случае заслужил награду. Для нее он теперь ассоциировался со всем сказочным великолепием морских глубин, с раритетными сокровищами морского владыки. И на него автоматически переносились все ее яркие эмоциональные впечатления, пережитые за последние полчаса. Хотелось петь и наслаждаться радостью обновленного бытия.

– Пора на берег, – вновь услышала она голос Роберта и последовала вслед за ним к более привычной и комфортной для человеческого существа суше.

Они вышли на сушу, сбросили на песок тяжелое снаряжение, и она наконец-то дала волю накопившимся чувствам. Вначале они долго стояли, обнявшись, возле кромки песка, слившись в глубоком и чувственном поцелуе. А затем Анна взяла его за руку и повела за собой без всяких объяснений. Да и зачем они, когда обоим и так было понятно без всяких слов, что их ждет…

8

Шаловливый луч утреннего солнца скользнул по обнаженным, причудливо переплетенным телам мужчины и женщины, заснувшим в объятиях друг друга. Быстро пробежав по самым потаенным, интимным местам, как бы высвечивая их для любопытных взоров местных богов и духов, солнечный зайчик перебрался повыше по постели, немного поколебался и замер на женских глазах, видимо, решив пробудить их первыми.

Анне в этот момент как раз снилось недавнее подводное путешествие, повторение очаровательного свидания с колдовским миром обитателей прозрачных, сине-зеленых глубин. Во сне она была без акваланга, чувствуя себя совершенно свободной в водной стихии, как морское дитя. Через некоторое время по собственным движениям она вдруг поняла, что очень изменилась внешне. Она вытянула перед собой руки, потом оглянулась назад. Да, конечно. Каким-то неизъяснимым чудом она вдруг превратилась в самую настоящую русалку. Между пальцами на руках появились перепонки, а ноги срослись между собой и выглядели как огромный и чешуйчатый рыбий хвост, отливающий золотом. Над ней стелилось длинное золотистое облако, и, присмотревшись, она поняла, что это ее собственные волосы, очень длинные, отросшие почти до колен.

Как ни странно, такая трансформация ее вовсе не встревожила. Скорее, наоборот. Она знала, что так и должно быть. Что она допущена теперь во дворец морского владыки и что плывет по его пылкому повелению к нему на свидание, во дворец. Он ждет ее и томится в ожидании. Что это не просто прихоть взбалмошного тирана, а настоящая любовь равных по красоте и чувствам созданий. Повелитель ее сердца, прекрасный, мощный и грозный, восседает на золотом троне, с нетерпением бросая взоры на пустующий пока рядом с ним янтарный трон, предназначенный для нее. Увидев ее, он поднимется со своего трона, протянет к ней руки, и она вплывет прямо в его объятья. После первых же сладостных поцелуев владыка не выдержит искушений и унесет ее в соседний спальный зал, где их будет ждать поистине императорское ложе любви, достойное обоих. С огромным водяным матрасом, который она однажды опробовала из любопытства в одном элитном магазине, после того, как увидела его действие в каком-то в голливудском фильме. Тогда ей понравились собственные ощущения, хотя кинематографического чувства экстаза матрас не вызвал. Наверное, пагубное влияние культуры Старого Света и чрезмерный собственный рационализм.

Она подняла голову вверх, и вдруг почувствовала, что ее как будто выталкивает из воды, вынося на поверхность, под слепящие лучи солнца. Она с сожалением открыла глаза и поняла, что это был только сон и что он уже закончился. Однако беспокоиться совершенно не о чем, поскольку перед глазами открылось нечто гораздо более интересное и перспективное. Зрелище распростертого рядом, совершенно обнаженного мужчины приятной наружности и повышенного темперамента. Чуткого, отзывчивого и изобретательного. И, одновременно, очень нежного, доброго и ласкового. Это она уже успела понять и оценить за несколько часов, проведенных вместе в постели.

Роберт лежал на боку, сбросив на пол одеяло. Его правая рука по-хозяйски покоилась возле ее лона, как бы прикрывая собой находящиеся рядом святыни, одновременно ощущая их приятную близость и доступность. Лицо он уткнул в ее грудь и немного почмокивал губами, как будто продолжая во сне заниматься тем же, чем увлекался почти всю ночь. Она невольно вспомнила, как его язык кружил вокруг ее сосков, рассылая с каждым пройденным кругом волны неги по всему телу. И как потом его губы спускались вниз, проторяя дорожку к тому месту, которое сейчас прикрывала его ладонь. Как его язык осторожно, но уверенно раздвинул створки сексуальной раковины, открывая вход в манящие глубины, заставляя извиваться и гореть все ее тело. Как потом долго сотрясались в экстазе их тела, то взмывая ввысь, то скользя в изнеможении вниз, чтобы попытаться в следующий раз удержаться и взлететь на еще более высокий гребень сексуальной волны.

Впрочем, к изысканным ласкам они обратились не сразу. Вначале их просто опьянила жадность и радость физического обладания, открытия и познания друг друга. Достаточно было самого простого прикосновения к обнаженному телу, чтобы уже чувствовать себя на небесах. Время летело незаметно, и они даже не заметили, как день перешел в вечер, а затем в глубокую ночь. А бешеная, звериная, первобытная страсть, по мере ее утоления и насыщения тел, сменилась более спокойной и изысканной негой неспешного наслаждения сексуальных гурманов. Они смаковали каждый кусочек дарованных им заповедных мест на теле партнера, вкушали плоды смелых исследований новых возможностей друг друга для того, чтобы подарить себе и партнеру в следующий раз еще более изощренные, просто фантастические ласки, блистая мастерством, поражая новыми эротическими открытиями.

Анна немного пошевелилась, пытаясь изменить позу и найти более удобное положение. Эта попытка тут же пробудила чуткие сторожевые инстинкты партнера и вырвала его из объятий Морфея. Не открывая глаз, он уверенно прижал ее бедра плотнее к кровати, как бы блокируя попытку выскользнуть из-под его контроля, и довольным, сытым голосом промурлыкал, одновременно придвигаясь поближе к ней и закидывая тяжелую мускулистую ногу на ее колени, как бы подготавливая дальнейшее погружение в ее глубины.

– Солнышко мое. Куда же ты? Не уходи.

– Я не ухожу. Тебе это показалось. Мне с тобой очень хорошо и удобно.

Роберт что-то невнятно промычал, поскольку за этот короткий промежуток времени его губы уже успели добраться до ее соска и наслаждались им, как самым приятным лакомством.

– Мм, просто великолепно. Настоящий рахат-лукум, – вымолвил он, с трудом оторвавшись от любимого дела. – Какое чудо природы, созданное для наслаждений. Если не считать, конечно, еще одно сокровище, запрятавшееся под шелковистой шерсткой. Я тоже должен его отблагодарить за подаренную радость. Но несколько по-другому. Мой друг уже познакомился с этим родником наслаждений несколько раз, и ему очень понравилось. Он просит еще одну аудиенцию.

Его рука красноречиво продвинулась поглубже между ее ногами, раздвигая их и подготавливая для принятия уже воспылавшего чувствами «друга» весьма впечатляющих размеров, нетерпеливо бьющегося почти у самого входа.

– Роберт, ты меня просто замучил, – не очень убедительно пожаловалась она, удивляясь тому, как быстро просыпается ее чувственность после столь длительного сексуального марафона. Обычно у мужчин и женщин сексуальные биоритмы в течение дня редко совпадают. Такими уж создала их природа. Но рядом с Робертом нарушались все природные законы. Убедительно подтверждались его заявления о том, что они на редкость гармоничная пара, как будто специально созданная друг для друга.

– Потерпи, солнышко. Я знаю, что ты устала. Но ты такая сладкая, что невозможно удержаться. Тебе будет приятно. Я постараюсь.

Последние слова были излишними, поскольку партнер уже начал «стараться» столь активно и быстро, как будто до этого не общался с женщиной больше года. Да и ее организм уже успел рефлекторно переключиться на действительно весьма приятные ощущения, как и было обещано. А через несколько минут эти приятные эмоции переросли в целый шквал ураганных чувств, выводя ее вновь и вновь по спирали на самую высокую орбиту, до полного отключения от окружающего мира, концентрируясь вокруг «огненного столба», раз за разом пронзавшего ее тело, подчиняя себе и сотрясая до самого основания. Боже, какое невыносимое счастье, успела подумать она, прежде чем ее организм уже в который раз начал растворяться в мироздании, достигая обещанной буддистами нирваны.

По счастью, это было последним испытанием в начавшемся после подводного плавания сексуальном марафоне. Имея в виду, перед дарованной или обещанной Робертом передышкой. Это было весьма кстати, поскольку она чувствовала себя на грани сексуального истощения, уже неспособная воспринимать новые всплески импульсов из эрогенных зон. Роберт милосердно удалился, как джентльмен, до начала общего пробуждения отеля, сберегая честь и доброе имя дамы. Несколько старомодно, особенно с учетом вольных курортных нравов, но трогательно. Он поцеловал ее на прощанье с нежной выразительностью, и вздохнул.

– Как я хотел бы, чтобы нам никогда не пришлось расставаться по утрам. По крайней мере, столь рано. Мне кажется, нам надо обоим подумать над тем, как быть дальше. Я уже говорил тебе, что чувствую себя так, как будто знаю тебя целую вечность. Как будто искал тебя все эти годы и наконец-то нашел. Для меня ты идеальная женщина. Ты мне нужна, и я боюсь потерять тебя. Боюсь, что этот райский отдых на Красном море закончится, и обе райские птицы разлетятся по своим гнездам, чтобы никогда не встретиться больше.

– Роберт, ты все слишком драматизируешь. Может быть, так было когда-то, во времена фараонов и парусных каравелл. А в век электронной почты и мобильных телефонов мы не сможем затеряться, если сами этого не захотим. Однако я с удовольствием поговорю с тобой на тему нашего будущего. Кстати, и литературного в том числе.

– Литературного? – удивленно переспросил возлюбленный.

– Именно так, дорогой. Ты на меня подействовал весьма вдохновляюще во всех отношениях. Стал моей литературной и сексуальной Музой.

– Ты что же, хочешь сказать, что тоже решила заняться любовными романами? – от неожиданной новости Роберт даже начал покрываться красными пятнами. – Это я так на тебя подействовал? Никогда бы не подумал, что способен на такое.

Он демонстративно развел руками, потом потрогал собственные лопатки и продолжил:

– Боюсь, что ты преувеличиваешь. У Музы должны быть крылья, насколько я помню. А у меня за спиной все гладко и даже не чешется. Значит, не растут. Я уже не говорю о некоторых половых различиях. Муза должна быть женского рода…

– Про половые различия я помню, радость моя. Ты мне их убедительно продемонстрировал в работе. Но для вдохновения в творчестве не это главное. И мифологию мы подкорректируем. Ладно, давай закончим на этом дискуссию. Слишком интеллектуальная получилась для раннего утра. Встретимся за завтраком, тогда и продолжим. Я хотела бы еще немного поспать, если ты не возражаешь. Ты меня совершенно замучил, и мне просто необходимо восстановить свои силы.

– Для следующей ночи? – спросил Роберт с весьма горделивым видом самца-победителя. И даже слегка приосанился, придав лицу многообещающее выражение. – Честно говоря, я бы не возражал против более раннего повторения. Я даже готов остаться рядом с тобой.

– Ради бога, только не это! – шутливо запротестовала Анна. – Я этого сейчас не переживу. Вот через пару часов буду опять свежа, как майская роза, мистер Чествик. Тогда мы опять сможем воссоединиться. Да и на море было неплохо побывать. Мне очень понравилось плавание с аквалангом. Весьма повышает сексуальный аппетит, как выяснилось.

– С сексуальным аппетитом у меня и без акваланга все благополучно. Достаточно только увидеть тебя или взять за руку. А насчет акваланга? Я даже начинаю ревновать к нему. Жалею, что обучил тебя этим водным премудростям, – шутливо заметил Роберт.

– А зря. Он нас сблизил еще больше, так что ты должен быть ему благодарен.

– Я больше благодарен себе самому. Прежде всего за то, что сумел заметить тебя на пляже. Там было много других женщин. Хотя, конечно, ты весьма выделялась своей красотой, так что особой заслуги в этом нет.

– Спасибо за комплимент, Роберт. Мне кажется, тебе, скорее всего, помогло писательское чутье. Особенно после того, как я сама воткнулась в твой блокнот.

– Ну, хорошо, будем считать, что, ведомые руками судьбы, мы шли навстречу друг другу, пока не встретились. Так что оба заслужили похвалы за то, что эта встреча состоялась. Ладно, дорогая. Я вижу, что тебе действительно надо немного поспать, как и мне тоже. Я пойду. До встречи за завтраком. И спокойного утра.

Он опять поцеловал ее, легко и нежно, в обе груди, затем в губы. Потом ласково провел кончиками пальцев по животу, игриво прошелся по завиткам волос и интимным складкам внизу. Опять демонстративно вздохнул, подчеркивая горечь расставания, и, набросив одеяло на ее обнаженное тело, пояснил:

– Никто не должен видеть эту красоту, кроме меня. Теперь я начинаю лучше понимать мусульманских мужчин, облачающих своих жен в паранджу.

– Уже чувствуешь себя собственником моего тела?

– Еще нет. Но стремлюсь стать им. Спи спокойно. Твое тело и твоя душа попадут в надежные руки. Это я тебе гарантирую.

Как ни странно, но после его ухода, несмотря на некоторое переутомление, желание вновь провалиться в сладкие сновидения пропало. Правда, проснулось чувство голода, особенно после упоминания о завтраке. Только тогда она вспомнила, что из-за увлеченности друг другом оба пропустили ужин. Впрочем, это было несущественно, и даже подогревало ее самолюбие. Обычно мужчины, в отличие от женщин, всегда помнят о еде. И то, что джентльмен предпочел не расставаться с ней даже ради пищи, было большим плюсом в их отношениях. Она оценила эту жертву. К сожалению, холодильник в номере не мог предложить ничего, кроме охлажденной минеральной воды, которая, скорее всего, еще больше разожгла бы аппетит. Но что поделаешь? Выходить спозаранку, по примеру далеких первобытных предков, на берег моря для сбора даров природы в виде водорослей, моллюсков и крабов, способных утолить голод прямо в сыром, первозданном виде, было бы неразумно.

Так что волей неволей пришлось ограничить свои биологические желания и переключиться на духовную пищу, на более продуктивную интеллектуальную деятельность. Видимо, само слово «литература» стало в последнее время своеобразным кодовым заклинанием для включения в работу ее творческих ресурсов. Как будто поднесли спичку к факелу, пробуждая к жизни творческие фантазии.

Она набросила на себя халат, как бы заворачиваясь в кокон для изоляции от отвлекающих бытовых деталей вокруг, и подошла к письменному столу. Затем достала из ящика приобретенную тайно от Роберта толстую тетрадь в клеточку, в двуцветной бело-красной обложке, в стиле национального австрийского флага. Весьма объемистая тетрадь была уже заполнена на добрую треть ее торопливым и крупным, размашистым почерком. Это был ее собственный, почти автобиографический роман, условно названный «Хрустальная лестница». Это название призвано было символизировать хрупкость, сложность и деликатность человеческих отношений. Тем более, когда речь идет о двух неравнодушных друг к другу людях разного пола, поднимающихся вверх по «хрустальной лестнице» любви, в чарующие выси, навстречу солнцу своего счастья. О необходимости быть осторожными в этом подъеме для обоих на каждом шагу, ибо хрустальная лестница может рухнуть, разлететься на мелкие осколки от неосторожных поступков и слов любого из них.

Анна присела на кончик стула и перелистала бегло последние исписанные страницы, вглядываясь мельком в их содержание, чтобы восстановить канву ранее изложенного. Затем взялась за ручку и начала заносить в тетрадь новые, свежие впечатления. Естественно, уже на второй странице перескочила на эротические сцены, заполняя заготовленные ранее пустоты. Эту методику она заимствовала из рукописи Роберта, данной ей на прочтение. Тогда ее даже умилили пробелы, на которых в скобках выводилась суховатая, но многообещающая надпись «эротическая сцена», а порой даже еще смелее и интригующе красовалось «жаркая эротика». Предположить можно было разное. То ли автор оказался не готов еще заполнить вызывающие пустоты… То ли целомудренно оберегал нравственность консультантки… То ли его сексуальная фантазия была настолько развращена, что он боялся преждевременного обнародования своих тайных отклонений перед понравившейся девушкой…

Работа шла успешно, не вызывая особого напряжения и болезненной экзальтации. Строки стекали на бумагу ровно и устойчиво, как из хорошо отрегулированного водопроводного крана, не требуя долгого обдумывания и правки. Писательский труд даже оказался неплохой эмоциональной разрядкой после проведенных бурных часов в постели, позволяя одновременно привести в порядок свои собственные мысли и ощущения. Конечно, она не стала слишком откровенничать с читателем, памятуя о том, что книга может попасть в руки знакомых и родственников, а также еще не окрепшей психологически и эротически неуравновешенной молодежи.

Одновременно, помимо самоцензуры, возник и другой, более серьезный вопрос. Все по тем же пресловутым эротическим сценам, а также вообще по психологии и биологии мужчины, его поведенческим мотивам. Не хотелось бы стать пленницей женских клише и стереотипов в этой области, то есть избежать того, что ей так не понравилось в работе партнера. Теперь она лучше стала понимать проблемы Роберта, как собрата по перу.

Что касается собственных, женских представлений и оценок в деликатно-интимной сфере, то с этим не было никаких проблем. А вот при описании странного мира мужчин сразу же проявлялись белые пятна и размытости. Возникали вопросы и загадки, которые до этого никогда не вызывали у нее интерес. Хотя, конечно, порой неприятно было чувствовать себя в роли некой маленькой девочки, выросшей в женском монастыре и только что вышедшей в свет. Да еще, ко всему прочему, попавшей сразу в чуждый мужской мир. Она даже упрекнула себя за то, что могла бы быть чуточку повнимательнее к бывшим партнерам и знакомым мужчинам, хотя бы из чистого любопытства. Забыла простую истину о том, что знание мужчин – это главное оружие женщин. А вот теперь страдает от того, что слишком просто подходила к этой проблеме. Априорно знала с детства, что мужчины отличаются от женщин почти как инопланетяне, и для жизни в Граце этого вполне хватало. А вот для мира литературы будет явно недостаточно.

Конечно, можно было пойти по проторенному пути. Большинство женщин-авторов даже не задумываются о такой, с их точки зрения, «несущественной мелочи». Их читательницы – тоже женщины и ждут от любовных романов красивых любовных сцен, а не неприятных бытовых реалий. Тем более, от выходцев из враждебного и опасного мира мужчин. Любовный роман должен носить воспитательный характер для этих грубых мужланов, настоящих динозавров, представителей низшей биологической ветви мироздания. И если уж некий абстрактный мужчина осмелится взяться за его прочтение, то пусть знает, что думают о нем женщины, чего ждут, к чему призывают, к чему он должен стремиться. А свои животные, примитивные потребности и особенности они и так знают, со времен кисте-перых рыб и первобытных ящеров, без унизительных для самолюбия самцов подсказок со стороны более продвинутого высшего пола.

В своих копаниях и поисках выхода она дошла даже до мысли о том, чтобы предложить Роберту своеобразный литературный бартер. Использовать его же идею с некоторыми собственными находками и дополнениями. Если, конечно, удастся преодолеть своеобразное внутреннее психологическое табу, особенно при описании постельных сцен. Идея простая, но эффективная. Надо предложить, чтобы он написал по ее заказу то, что касается мужских типажей в ее романе, а она – женских образов в его произведении. Получается вполне логично и перспективно. По крайней мере, не будет стыдно за явные проколы и ляпы, за проявленное невежество при попадании произведения в руки читателей обоих полов. Но вряд ли она отважится на столь эксцентричный шаг.

Анна оторвалась на некоторое время от работы, чтобы сделать передышку и подумать о другом. Не о том, чем заполнить страницы романа, а о человеке, недавно покинувшем эту комнату и об отношениях с ним. Да, он терпелив и деликатен, но все имеет предел. Несколько раз в различной форме он ставил один и тот же вопрос. Об их будущем. При этом он наверняка имел в виду не только то, что связано с их чувствами. С этим как раз все обстоит благополучно. Абсолютная взаимность и полная гармония – это бывает весьма редко в современном мире, но все же бывает. Проблема совершенно в другом. В том, что оба решили испытать свою судьбу в одной и той же области, превратившись вместо возможных литературных партнеров в своеобразных конкурентов. Не на прямую, конечно. Все намного сложнее. Просто в этой области каждый будет слишком занят собой, чтобы заботится о ближнем. Двум творческим личностям трудно ужиться рядом, практически невозможно. И лучше вовремя расстаться с иллюзиями на этот счет. Рано или поздно, но все равно придется выбирать между близким тебе человеком и собственной возможностью самореализации. Особенно, если есть уверенность в том, что тебя ждет успех.

Она задумалась над тем, сможет ли пожертвовать собой, своим будущим, чтобы полностью раствориться в любимом муже? Даже при условии того, что его ждет полный успех на избранном им поприще? Хотя последнее сомнительно. Публичный успех Роберта в литературе слишком призрачен и маловероятен. Она достаточно знакома с его проектом, чтобы сделать объективный вывод. Роман просто слаб для этого и трафаретен. Имитируя новый, мужской подход к проблеме любви, на самом деле он отображает обычный мужской эгоизм и различие интересов, нежелание поступиться чем-то своим, традиционное непонимание и просто незнание проблем другого пола, разные стереотипы восприятия одних и тех же вещей. Даже серьезная правка женской рукой не развяжет этот запутанный клубок нелепостей и тривиальностей, породит лишь бесконечные и бессмысленные споры с автором.

В общем, как ни крути, но приходишь к невеселым выводам о несовершенстве этого мира, о сбалансированном дуализме хорошего и плохого. Не может быть полной гармонии во всем, ничто не идеально в этом мире. Проще говоря, если что-то находишь, то тут же обязательно что-то потеряешь. Итак, их литературный тандем неминуемо обречен на провал.

Семейная жизнь тоже представляется проблематичной. Она возможна только в случае того, что кто-то откажется от своих амбиций, что весьма маловероятно. Да и вообще, две сильные, творчески развитые личности не способны долго уживаться рядом. Никто не может подчиняться друг другу и не согласится быть на вторых ролях. По крайней мере, так утверждают многие современные школы психологии. Но ведь не все? И теория не всегда совпадает с практикой. Может быть, она зря пугает себя? Слишком накручивает, опираясь только на теоретические постулаты ученых мужей, зачастую совершенно оторванные от реальной жизни…

Интересно, а какой она представляется Роберту на самом деле? И что он сам думает об их будущем, особенно после того, как узнал о ее литературных планах. Наверное, тоже сейчас не спит и размышляет. Оттого так быстро и ретировался из ее номера. Видимо, переосмысливает заново создавшуюся ситуацию. Может быть, даже представляет себя в роли домашнего раба при сумасбродной и эгоистичной интеллектуалке, свихнувшейся на теме равенства в постели и достижения оргазмов? Как он целыми днями варит для нее куриный бульон, готовит салаты из авокадо и смешивает коктейли с текилой для повышения ее жизненного тонуса и творческой потенции. А в промежутках, позевывая, слушает нудные отрывки из ее романов и наспех удовлетворяет ее дежурные сексуальные потребности, имитируя бурную страсть и радость в соответствии со сценарными рецептами сексуальной кулинарии.

У нее вдруг заныли плечи, закаменевшие от долгого сидения в неудобном положении, и Анна тут же черкнула несколько строк в тетради, добавив в свои литературные фантазии сцену лечебного массажа, плавно переходящего в легкий эротический массаж, с последующим превращением в откровенное «порно». Впрочем, последнее в издательский вариант не попадет, оставшись только в ее крамольных мыслях. А кое-что может быть опробовано уже сегодня. Интересно, а Роберт умеет делать массаж? Как человек, увлекающийся спортом, по идее, должен бы уметь. Надо бы проверить сегодня или завтра, сделала она зарубку в памяти. И тут же скорбно подумала о том, как мало осталось дней в их распоряжении и сколь много сложных проблем в едва начавшихся отношениях между ними предстоит за это время решить.