Текст книги "На волнах страсти"

Автор книги: Валери Слэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

5

Именно эти воспоминания и всплыли поутру в прекрасной головке Анны после того, как ее взгляд упал на пеструю обложку любовного романа с портретом идеального мужчины, покорителя трепетных и доверчивых дамских сердец. Двойник которого вдруг материализовался на пляже, приковывая к себе алчные взоры пришелиц из других миров. Чудесные метаморфозы из сказок Востока. Ее сердце тоже не обойдено мистикой этого воздействия, но пока, вроде бы, в безопасности. Несмотря на некоторые типичные симптомы начальной влюбленности, она смогла удержать себя от чрезмерных искушений и держит ситуацию под контролем.

Анна решила, что, пожалуй, лучше всего будет отправиться спозаранку на пробежку. Пообщаться с природой без излишков одежды, подставив почти обнаженное тело ветру и солнцу, без риска обгореть. Почувствовать свою молодость и гибкость, наполнить себя космической энергией мироздания. Следить за собой надо и лучше это делать регулярно. В свой членский «фитнес-клуб» в Граце она ходит регулярно, два раза в неделю. И, в отличие от многих скучающих дам неопределенного возраста, делает это не из-за смазливого инструктора-атлета или для встреч с приятельницами.

Да, после вчерашнего чревоугодия в ресторане это совсем не будет лишним…

Анна быстро натянула желтые спортивные трусы и майку, обула разношенные бело-красные кроссовки, цвета национального флага, перетянула волосы желтой шерстяной повязкой и устремилась навстречу шумному бегу волн, радостно встретивших ее, как будто они заждались ее появления. Несмотря на раннее время, она оказалась не одна. Среди любителей бега трусцой спозаранку Анна почти сразу же увидела знакомую атлетическую фигуру, но без пресловутого блокнота. Роберт бежал неспешно впереди нее, в длинных, темно-синих «боксерских» трусах, с обнаженным торсом, равномерно втыкая длинные и крепкие босые ноги во влажный песок и пенистые языки прокатывающихся по кромке песка волн.

Анна некоторое время бежала следом за ним, любуясь игрой крепких, хорошо тренированных мышц, терпеливо ожидая, что он вот-вот почувствует ее присутствие и обернется. Но терпение постепенно истощалось, а длинные мужские ноги впереди все так же равнодушно и неспешно продолжали свой неутомимый бег. У нее даже стала нарастать злость от такого отсутствия романтизма. Она попыталась сверлить взглядом затылок и спину бегущего впереди спортсмена, но и это не помогало.

Проще было бы, конечно, окликнуть его, но не хотелось сдаваться. Впрочем, подумала она, есть же более изящный способ. Обогнать его и, в свою очередь, позволить полюбоваться игрой красивых женских бедер и раздуваемых ветром волос, тонкостью талии, стройностью ног и изяществом щиколоток. Она уже начала ускорять бег, чтобы обойти невольного соперника сбоку, как вдруг объект ее психологических экспериментов резко развернулся на 180 градусов, и перегородил ей путь. Продолжая символический бег на месте, он раздвинул рот в радостной улыбке.

– Какое неожиданное и приятное совпадение. Что, тоже не спится, как и мне? Или это ваш обычный образ жизни?

Чувствуя себя несколько глуповато, как будто стала жертвой розыгрыша, Анна, тем не менее, столь же лучезарно улыбнулась в ответ и, приняв красивую позу, тотчас перешла в атаку.

– Насколько помню, вчера было сказано, что мы идеальная пара. Полная гармония и во всем. Видимо, действуют какие-то незримые связи. На небесах сидит некий кукловод и дергает одновременно двух кукол за ниточки. Впрочем, честно говоря, все гораздо прозаичнее. Я всегда поначалу плохо сплю на новом месте. А почему вам не спится?

Роберт перестал топтаться на месте, да и улыбаться тоже. Он как-то посерьезнел.

– Мысль о небесных смотрителях тоже посетила мою голову. Но нас я куклами не считаю. Однако что-то необычное действительно происходит во мне самом после вчерашней встречи с вами. Вы мне даже успели присниться сегодня ночью. Правда-правда, не смейтесь. Это действительно так. Хотя спал я сегодня не более трех часов.

– И чем же занимались, если не секрет? Наверное, опять писали? Я ведь у вас отняла весь вчерашний вечер. Наверняка, наверстывали упущенное время и мысленно ругали меня при этом, – кокетливо сказала Анна, изображая притворное раскаяние. Она, конечно, не стала уточнять, в каком виде предстала перед собеседником во сне. Надо будет, и сам признается, если захочет. Или, по крайней мере, придумает что-нибудь приятное и красивое для дамы.

– Чем занимался? Вы правы, почти всю ночь писал. Но вас при этом вспоминал самыми хорошими словами. Представлял, что вы находитесь рядом. Вдохновляете меня.

– Как муза, шелестела крыльями за спиной? – засмеялась Анна, – И, не выдержав искушения, все же спросила: – Надеюсь, во сне я вам предстала не в виде Медузы-Горгоны?

Роберт как-то смущенно потупил глаза. Затем, с заметно покрасневшими явно не от бега щеками и с плохо скрытым лицемерием неумелого лжеца пояснил:

– Ну, э… я видел вас во сне в том виде, какой вы будете иметь в моем романе. Э… в одной из сцен, так сказать, ну, в общем, любовного характера.

– Что? – удивилась Анна. – Какой роман? Роберт, не тяните. Это уже не смешно. Рассказывайте немедленно, сейчас же, что вы придумали. И какая мне в этом отводится роль. Иначе я вас с пляжа не выпущу. Не вынуждайте прибегать, как говорят в парламенте, к мерам непопулярного характера. Проще говоря, придушу и отдам местным акулам на съедение. И без предисловий, пожалуйста. Если появятся новые вопросы, я их задам.

Роберт оценил решительное выражение на ее лице и даже поежился, представив эти изящные пальчики, безжалостно смыкающиеся на его горле стальным капканом. Об акульих зубах лучше было вообще не думать.

– Знаете, после проигрыша на скачках и э… некоторых личных проблем, я решил заняться литературой. Написать любовный роман. Так сказать, сменить род деятельности. Ну, раз уж так получилось, то попробовать себя в новой области.

– Любовный роман? Ну что ж, это интересно. Хотя, насколько я знаю, это одна из немногих областей, где женщины имеют все преимущества. Так сказать, находятся вне конкуренции. Если и есть авторы-мужчины, то пишут чаще всего под женскими псевдонимами. Это же область чисто женских интересов и увлечений. И писательницы, и читательницы – все в основном существа одного пола.

Анна пожала плечами в недоумении, облизнула пересохшие от запальчивости губы и продолжила.

– Не знаю, зачем вам это? Есть же чисто мужская литература. Впрочем, это ваше право выбрать себе любой род занятий по душе. Лишь бы самому нравилось. И что, уже подобрали себе литературный псевдоним? Что-нибудь типа Пенни Никлесс или Эйнджел Бьюти?

– Еще нет. Но дело в том, что я хочу написать мужской любовный роман. Для мужчин, – без тени улыбки ответил Роберт. – И псевдоним, соответственно, будет мужской. Возможно, вам покажется странным, но я не стесняюсь своей принадлежности к сильному полу. Я готов даже поставить на обложке с собственной фотографией свое настоящее имя.

Глаза Анны округлились от неожиданности и изумления.

– Еще интереснее. Я, конечно, не специалист в этой области литературы. Может быть, чего-то и не знаю. Но мне никогда не приходилось слышать о такого рода изданиях. Для мужчин…

Заметив огорчение на лице будущего романиста, Анна тут же поправилась:

– Поймите меня правильно, Роберт. Я нисколько не сомневаюсь в ваших литературных способностях. Вы же журналист, значит, уже имеете опыт писательской работы. Но хочу еще раз повторить, любовные романы – это одна из немногих областей деятельности, где женщины-авторы вне конкуренции. Как мне представляется, вы будете первопроходцем… Я не настолько разбираюсь в мужской психологии, чтобы правильно об этом судить. Но будут ли читатели-мужчины у вашего романа? А читательницы? Или на них книга вообще не рассчитана?

Роберт некоторое время помолчал, решая, стоит ли ему продолжать столь неприятную для самолюбия творческую дискуссию. Затем все же прикинул, что это первая проверка его перспективной идеи на специфичной женской аудитории. Такое испытание не повредит, скорее, будет весьма своевременным. Надо выдержать и победить. Он даже загадал, что если сумеет убедить Анну, то это предопределит и его последующий успех. Тем более что эта девушка нужна ему именно сейчас, на самом начальном этапе писательской работы.

Роберт сделал пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, а затем терпеливо начал объяснять:

– Что касается мужской части читателей, то за это я спокоен. Я просто уверен, что многие мужчины нуждаются в такой литературе. Ведь даже у женских любовных романов есть читатели мужского пола. Хотя, конечно, не все мужчины это пока понимают. Умелая рекламная компания быстро решит эту проблему. Однако дело еще и в том, что я хочу написать так, чтобы у моего романа были и читательницы. Хотя бы те, кого интересует не только собственный, но и мужской взгляд на проблему любви.

Роберт даже решился на шутку и добавил:

– Так сказать, хочу творить любовные романы в стиле «унисекс». Надеюсь, что их будет много. Но, чтобы были остальные, надо тщательно поработать над первым. Надеюсь, это и так понятно. В таком новаторском деле мне сразу нужен успех. Впечатляющий успех, который помог бы преодолеть предубеждения скептиков и стереотипы мышления обеих полов. И мне в этом деле нужна помощница. Именно такая, как вы. После прошедшей ночи я это осознал еще более четко.

– Ага, наконец-то прояснилось. И в чем же будет состоять моя работа? Берете в соавторы? – пошутила Анна, с тайной надеждой, что именно об этом и пойдет речь. Даже, как бы подсказывая приемлемую форму будущего сотрудничества двух творческих и, несомненно, высокоодаренных личностей. Она машинально вспомнила написанный в единственном экземпляре сборник «шоколадных» сказок. Почему бы, в самом деле, не сочинить нечто «любовно-шоколадное» для мужчин и массовым тиражом. Достаточно нравоучительное, но читабельное для джентльменов, и достаточно сладкое, тонкое и ароматное, чтобы смогли прочитать и дамы.

Однако она ошиблась. Роберт немного помялся, видимо, подбирая слова для смягчения своего предложения.

– Ну… я еще не совсем точно определил, как это лучше сделать. Понятно, что в любовном романе будут не только мужские, но и женские персонажи. Будут и герой, и героиня. С героем все понятно. Его образ у меня уже более или менее полно вырисовывается в голове. А вот с героиней намного сложнее. Я боюсь, что получится слишком примитивно, трафаретно и неубедительно, особенно с точки зрения читательниц.

– По-моему, ничего страшного, – каким-то тускловатым, разочарованным голосом произнесла Анна. Она уже поняла, какой ответ ее ждет. – Вы же пишете для мужчин. А читательнице будет интересно узнать, какой представляется женщина в мужских глазах.

– Может, вы и правы, Анна. Но не хочется выглядеть в женских глазах круглым дураком и профаном. В общем, мне бы хотелось, чтобы вы взяли на себя роль консультанта. Посмотрите женским взглядом на мое творение. Оцените и сюжет, и персонажей, и переживания, и реакцию героини. Я уже упомянул о том, что поработал активно сегодня ночью, после встречи с вами. Думаю, весьма плодотворно. Вдохновение нахлынуло. Понял, что не засну, пока не вылью на бумагу все накопившееся. Это было как наваждение. За одну ночь написал больше, чем за две недели до этого. Я ведь вообще не так давно взялся за этот труд. А до этого настраивался, собирался с мыслями. И вот как-то однажды решил, что вдали от Лондона, на море, работа быстрее пойдет. У меня многие события в произведении как раз связаны с морем. Герой, как и я, жокей и аквалангист.

– Ага, поняла. То есть роман будет автобиографическим?

– Ну не совсем, конечно. Скорее, по мотивам, или с большой корректировкой. Например, в отличие от меня, герой – профессиональный жокей. Хотя сами понимаете, что в незнакомый лес лучше далеко не заходить. Себя описывать проще всего. И проблемы более знакомы, и выглядеть будет более правдиво. Начало в романе трагедийное. Герой переживает из-за несчастной, неразделенной любви. Его бросила невеста и ушла к другому поклоннику, пожилому, но зато более богатому и влиятельному.

Анна заметила печаль, промелькнувшую в ярко-синих глазах, поняла, что этот эпизод явно взят из реальной жизни, и уже с большим интересом прислушивалась к продолжению литературной одиссеи. Скрытая форма исповеди мужчины, которые обычно не любят делиться с женщинами своими неудачами и просчетами. Интересно будет сопоставить собственные наблюдения и умозаключения с его завуалированными признаниями. А может быть, ей даже повезет и рано или поздно она услышит настоящую исповедь. Любому человеку нужен исповедник время от времени. Главное, чтобы у «духовного пастыря» хватило терпения и такта, и еще времени… Правда, с последним было как раз сложнее всего. У нее было отведено всего две недели на пребывание в Хургаде. Теперь уже меньше осталось.

А Роберт тем временем продолжал:

– Герой уходит в плавание на небольшой яхте, чтобы исцелиться в одиночестве в океанских просторах. Периодически он пристает к берегу, чтобы пополнить запасы горючего и воды. Питается в основном дарами моря. Во время одной из подводных рыбалок он спасает героиню от акулы-людоеда. Выносит спасенную красавицу на берег. Когда она приходит в себя, то видит его лицо. И сразу влюбляется в своего спасителя. А он, естественно, в нее. Потом будут всякие препятствия на пути их любви, но они их успешно преодолеют. В общем, у романа будет, как и положено, счастливый конец. – Роберт вновь немного засмущался и добавил: – А теперь вот и вы в этом романе появились. Так что, Анна, вы оказались правы насчет музы с вашим обликом, шелестящей крыльями за моей спиной.

– Я? В вашем романе? – с удивлением переспросила Анна.

– Ну да, конечно. У меня главная героиня за эту ночь стала похожей на вас. Была раньше яркой блондинкой со светло-голубыми глазами. А теперь у нее волосы цвета меда и изумрудные глаза в оправе из соболиных бровей.

– О, я польщена. А какой возвышенный, поэтический стиль. Женщинам это, конечно, понравится. Кстати, вам что, нравятся блондинки?

– Да нет, не особенно. Просто герой, как и я, брюнет. А по жанру, брюнеты должны влюбляться в свою противоположность.

Да, есть такой устоявшийся стереотип, с сожалением мысленно констатировала Анна, вспоминая двух блондинок в мини-бикини на пляже. Наверняка сегодня опять приползут, как две змеи. И будут сторожить каждое движение зеленоглазой дамы с волосами цвета светлой бронзы, пытаясь подловить на ошибках. Почему-то вдруг вспомнились символичные названия романов какой-то американской писательницы «Джентльмены предпочитают блондинок», «Но женятся джентльмены на брюнетках». А вот она какой-то неопределенной цветовой гаммы…

А Роберт тем временем продолжал развивать свои литературные идеи. Анна отвлеклась и потеряла нить рассуждений. Поэтому уже не особенно вслушивалась в сбивчивые, не всегда вразумительные объяснения и хитросплетения мужской фантазии. Впрочем, в этом уже не было необходимости. Главное она поняла. Укол по самолюбию был нанесен, пронзенное словесным копьем тщеславие кровоточило. Ее имя не будет красоваться на мягкой обложке романа. Как и ее портрет рядом с фотогеничным красавцем-автором. И ей не придется ломать голову над тем, в каком наряде лучше сняться для парадного оформления книги. Не потребуется давать интервью и подписывать автографы. Она останется в тени, как наемный «литературный мул».

В принципе, надо было бы, конечно, сразу же отказаться, сославшись на то, что она знакома с такой литературой, но не любительница этого жанра. Да и вообще, чтение под пальмами на пляже ее утомляет. У нее не столь часто выпадает отпуск, и его хотелось бы провести совсем по-другому. Например, с аквалангом в прохладном зеленовато-голубом мареве, пронизанном разноцветными пятнами рыб и водорослей. Или, возлежа на прогретом песке рядом с красивым кавалером, расслабленно распростершись на полотенце, впитывая солнце и ветер, за ленивой и бездумной беседой обо всем и ни о чем, не требующей шевеления мозгами.

Но, с другой стороны, никто же ее не принуждает творить за кого-то в полную силу. А пролистать наспех плод чужих фантазий, да еще на самой начальной стадии его зарождения, было бы интересно. Тем более, что автор – мужчина. То, что может написать женщина о любви, она уже достаточно хорошо представляла. Посмотреть на писательскую кухню изнутри было бы даже полезно. Вдруг она и сама решит заняться чем-то подобным. Чем черт не шутит? Как подсказывали родители, всегда лучше учиться на чужих ошибках. А главное – эта работа дает возможность быть рядом с будущим писателем на законных основаниях. Отгоняя заодно от него других соискательниц, чтобы сберечь его для себя и… для творчества.

Конечно, вряд ли у него получится что-то путное из этой затеи. Мужчины не созданы для серьезных творений на тему любви. Судя по началу, будут обычные штампы и пафос, с добавлением скупых мужских слез, мартирологом причиненных обид и обильных нравоучений женщинам. Но, по крайней мере, мужчины – народ упорный и целеустремленный. Так что можно надеяться на то, что творческий порыв жокея-любителя продлится достаточно долго, чтобы успеть оценить, как ему повезло, имея рядом такую спутницу.

– Ну хорошо, Роберт, – прервала она затянувшийся монолог автора, подошедшего как раз к структурной характеристике будущего произведения по главам. – Интересно, как вы видите техническую сторону моего участия? Дадите мне на прочтение свою рукопись после ее завершения? Или будем сидеть рядышком на пляже, обсуждая ваше творчество по частям? Или пожелаете вначале проговорить устно что-то существенное, прежде чем браться за перо? Кстати, я не привыкла работать с рукописным текстом. Боюсь, что и писать вообще разучилась. Веяние современности, век информатики. Ноутбук или «лэптоп» вы, надеюсь, с собой в Хургаду прихватили? Хотя, я думаю, можно и здесь, в отеле, найти что-то подобное.

Роберт воспринял ее фразу в благоприятном для себя смысле, как согласие на сотрудничество. Остальное уже не имело значения. Так, несущественные детали и мелкие препятствия, которые можно будет решить по ходу. Перескочить или перелететь на крылатом Пегасе собственного обаяния. Кроме, конечно, вопроса о вознаграждении. Все-таки они живут не в девятнадцатом веке. Романтизм романтизмом, а эксплуатировать женщину было бы не по-джентельменски. Любой труд должен вознаграждаться, и не только в словесной форме. Роберт вновь раскраснелся, мучительно пытаясь придумать нечто элегантное для того, чтобы это было достаточно тактично и приемлемо для дамы.

Но тяжелые жернова мыслей ему недолго пришлось крутить. Повезло с собеседницей. Похоже было на то, что некоторые его действия она могла просчитать на несколько ходов вперед.

– Впрочем, ладно, – слегка насмешливым голосом возвестила Анна. – Настоящий писатель, как я понимаю, должен быть неприхотлив и уметь писать на всем, что попадется под руку. На песке, на пальмовых листьях, на туалетной бумаге. – Муза может посетить в любой, самый неподходящий момент, и так же неожиданно исчезнуть. Предки наши когда-то писали деревянными палочками на глиняных дощечках, или выщипывали перья для этой цели у несчастных гусей. И ничего, справлялись. Так что современникам жаловаться на отсутствие компьютера под носом было бы просто неприлично. Будем ориентироваться на традиционализм.

– Э, да, действительно, – как-то жалобно прозвучало продолжение из уст будущего литературного гения. – Мне казалось, что настоящий писатель должен уметь работать так же, как и его предшественники. Пользоваться теми же классическими инструментами, с помощью которых творили великие мастера прошлого. Это создает особый творческий настрой и связь с предшественниками. Я верю в то, что вокруг нас существуют особые информационные поля, оставшиеся от наших предков.

– Да, – довольно невежливо перебила его Анна. – Я даже могу представить эту сцену. Вы садитесь за письменный стол, выкладываете на него толстую стопку бумаги, достаете из-за уха заранее отточенное гусиное перо и смело пронзаете им некую витающую над головой эфемерно-литературную субстанцию. И вскоре с кончика пера, без всяких мысленных усилий и помарок, прямо на бумагу начинают стекать строка за строкой, от прочтения которых замирает женское сердце и потеют мужские ладони. Терпение и усидчивость быстро приносят свои плоды. Стопка бумаги на столе аккуратно заполняется без пропусков, от первого до последнего листа, а затем, размноженная и переплетенная в красочную обложку, приносит вам небывалый успех, славу и богатство.

– Да, это было бы фантастически прекрасно, – причмокнул Роберт губами, одобряя ее фантазии. – Я даже знаю, на что потрачу свой первый гонорар. Хотя, с другой стороны, это не совсем честно. Это же чистый плагиат. Литературный вампиризм…

– Ничего страшного. Никто же не заметит, если сами не будете хвастаться. Жаль только, что я не смогу разделить ваш успех, – притворно вздохнула она. – В соавторы вы меня не берете, как я поняла. Видимо, решили, что я недостаточно фотогенична для того, чтобы красоваться на обложке рядом с вами?

– Ну, что вы? – смутился Роберт. – Скорее, наоборот. – Он на секунду задумался в поисках контраргументов для спора, и тут же продолжил: – Проблема совсем в другом. Ведь никто тогда не поверит, что это я сам писал. Специально для мужчин. Потеряется сама идея мужского любовного романа, как нового направления в литературе.

Анна с любопытством следила за метаморфозами на его лице, за факельными всполохами в его глазах. Он так забавно и так серьезно ко всему отнесся, что ей пришлось прервать свой психологический эксперимент. Как известно, авторы, как и женщины, не любят шутки на свой счет. И, тем более, весьма болезненно и трепетно относятся к собственным идеям, как матери к своим детям. Она решила, что пора и ей сказать что-то в свою защиту.

– Извините, Роберт, но вы меня не так поняли. Я просто пошутила. Я не собираюсь красоваться рядом с вами на обложке книги.

У нее тут же вполне отчетливо промелькнула мысль о том, что она была бы совсем не против, увидеть себя на обложке в «сольном исполнении». И даже подсознательно вдруг почувствовала, что так и будет. Как будто на какую-то секунду пелена времени перед глазами разверзлась, и она увидела свое сияющее будущее в образовавшемся пространстве. Даже зажмурила глаза, как будто ослепленные блеском литературных лучей. Но мимолетное видение тут же исчезло, уступая место приморскому пейзажу перед глазами, с крепким и симпатичным мужчиной напротив, настороженно ожидающим продолжения ее слов.

– Для меня лучшей наградой в нашем «литературном тандеме» будет сознание того, что я стану первой читательницей мужского любовного романа. Первой приобщенной к волнующему миру нового направления в литературе. Надеюсь, Роберт, вы не откажетесь подарить мне свой автограф на первом авторском экземпляре?