Текст книги "На волнах страсти"

Автор книги: Валери Слэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Валери Слэйт
На волнах страсти

Пролог

Самолет авиакомпании «Люфтганза» шел на снижение, пытаясь пробиться сквозь толстый слой темных, насыщенных влагой и электричеством облаков. Огромный корабль периодически потряхивало на воздушных ухабах и ямах, а тусклая пелена окружавшего авиалайнер пространства, изредка освещаемая отдаленными всполохами молний, становилась все мрачнее, не вселяя оптимизма. В салоне было так же безрадостно и уныло. Горело только аварийное освещение.

Анна на всякий случай потуже затянула ремень безопасности, крепче ухватилась за ручки кресла и непроизвольно сжалась в комок, как будто уменьшение собственного объема могло гарантировать спасение.

В голове ворочались невеселые обрывки мыслей. Такой прекрасный и беззаботный двухнедельный отдых на средиземноморском берегу… и такой контрастный финал. Она боялась даже не столько опасности полета в горах на низкой высоте в таких неблагоприятных погодных условиях, сколько проблем, связанных с предстоящей пересадкой. Через полтора часа ей предстоит опять взлетать в это столь негостеприимное сегодня швейцарское небо, как будто ополчившееся на нее за какую-то неизвестную провинность. Самое страшное, если из-за плохой видимости аэропорт Цюриха не сможет принять самолет и их отправят куда-нибудь подальше, в более благоприятную зону, из которой добираться домой, в Грац, будет намного сложнее. Или все же посадят в этом достаточно хорошо оборудованном технически аэропорту, но пересадка не состоится. Достаточно взглянуть хотя бы раз на утлое суденышко провинциальной австрийской компании «Штириэн спирит», на котором ей предстоит лететь через полтора часа, чтобы сделать такой вывод. Придется ждать неизвестно сколько, пока не рассеются грозовые тучи. Вот же не повезло! Наверное, какой-то небожитель позавидовал ее сладкой жизни в отлично оборудованном курортном комплексе «Клаб Старлайс» в Аланье, ориентированном на «германоязычных» клиентов, и решил как-то компенсировать напоследок десять дней и ночей «медово-пряничных» развлечений, для сохранения баланса и равновесия в человеческой жизни.

Хотя, конечно, насчет «медовых развлечений» – это преувеличение. Ее временный «друг» на морском берегу, которым она обзавелась уже на второй день пребывания в этом анклаве комфорта, вряд ли смог бы претендовать на роль идеального партнера. Типичный немецкий бизнесмен. Деловой, целеустремленный, пунктуальный и расчетливый, искренне полагающий, что днем надо заниматься делами, ночью спать, а для секса выкраивать время где-то в промежутках, если позволяет рабочее расписание. Впрочем, и черт с ним. Со своей задачей, в принципе, он справился. Обеспечил постоянное сопровождение на пляже, соседство за столом и полноценное «ложе любви на двоих» ночью. Франц еще не вышел из гиперсексуального возраста и старательно демонстрировал свои эротические способности, то ли по природной привычке делать все на совесть, то ли для того, чтобы не уронить личного достоинства представителя «великого фатерлянда» перед младшей германской партнершей из Остеррайха.

Внезапно самолет выскочил в образовавшееся в облаках «окошко», прямо над узкой, поросшей травой долиной, и стремительно понесся над ней, уходя от настигающих туч. Соревнование в скорости закончилось в пользу современной авиационной техники. Корабль сумел вырваться из плена природных стихий, опередив всего на десять минут полный захват ими аэродромного неба, и уверенно покатил по бетонке взлетно-посадочной полосы под приветственные аплодисменты пассажиров.

Анна быстро проскочила на пересадку в другой конец здания аэропорта. Зал ожидания на первом этаже оказался довольно унылым, но, к счастью, оставаться в нем пришлось недолго. К ее приятному удивлению, австрийской авиакомпании дали разрешение на взлет по расписанию, несмотря на плотно обложившую аэропорт завесу дождя и низкую облачность. Укрывшись под зонтом, она добралась пешком до трапа знакомого уже самолетика. Экипаж тот же, с которым она летела в Цюрих из Граца. Две стюардессы в круглых серых шапочках, серых жакетах и мини-юбках цвета морской волны, юные и оптимистичные, несмотря на погоду и рискованность предстоящего полета. Пассажиров оказалось немного. Причем, одни мужчины, мрачноватые и пожилые. Прекрасную половину человечества доверено представлять ей одной, если не считать бортпроводниц. Странно, если не сказать больше. Наверное, это можно даже считать нехорошей приметой перед часовым полетом над Альпами, над заснеженными круглый год острыми пиками «четырехтысячников».

Как она и предполагала, испытание во время второго полета оказалось еще более серьезным. Оставалось только закрыть глаза, вознести молитву святым покровителям и вручить свою жизнь и судьбу милосердному Богу. Весь полет до Граца проходил внутри облаков. Периодически старенький дюралевый кораблик швыряло и вращало по горизонтали и вертикали, иногда сразу в нескольких плоскостях. Самолетик жалобно стонал и кряхтел, содрогаясь от ударов стихий, но не сдавался. Несколько раз его испытывало на прочность настолько безжалостно, что Анна уже начинала прощаться с жизнью. Ведь предел возможностей есть у любого предмета, созданного людьми.

Единственным, что ее отвлекло от мрачных мыслей, была героическая попытка стюардесс заняться обслуживанием пассажиров. По счастью, первым объектом проявлений служебного рвения оказался какой-то упитанный бизнесмен, приобретший себе, в соответствии со статусом, билет бизнес-класса. За что и поплатился. За все когда-то приходится платить, в том числе и за законное право на престижность в обслуживании. Поднос с чашкой кофе вылетел из рук стюардессы, описал дугу в воздухе и аккуратно и точно, без промаха, излил все кофейное содержимое чашки на жемчужно-серый костюм-тройку, в который была упакована жертва. После этого «повелительницы воздушных стихий» благоразумно не стали распространять эксперимент на пассажиров эконом-класса, решив поберечь их более дешевые деловые костюмы и еще более демократичные джинсы и свитера.

Впрочем, за исключением этого небольшого инцидента, они все же долетели до родного города вполне благополучно. За пять минут до посадки все вокруг внезапно прояснилось, и родная австрийская земля приняла их, уже засыпая под усыпанным звездами небесным одеялом. Дом, сладкий дом. Как это великолепно… Осталась и жива, и невредима. И даже получила в качестве утешительного приза большое румяное яблоко, из числа тех, которые стюардессы раздавали на выходе из самолета, в качестве компенсации за недополученные услуги.

Спустившись по трапу на пустынное ночное поле аэродрома, Анна даже подумала о том, что иногда бывает полезно испытать себя и свою судьбу. После такого полета можно рассчитывать на то, что у нее впереди еще много жизней, как у кошки. Но одно ясно уже сейчас. Больше в Аланью, и вообще в Турцию, она добровольно не полетит. Может быть, это было случайное стечение обстоятельств, но из любой случайности надо уметь делать правильные выводы. Так что следующее общение с морем будет где угодно, но только вдали от турецких берегов.

Мысленно она пробежала взглядом по географической карте на юг, задерживаясь на голубых пятнах. Индийский океан, пожалуй, пока еще рано трогать, хотя, конечно, было бы неплохо пройтись по его окраинам. Средиземноморье еще не все себя исчерпало. Хм, а почему бы не попробовать, скажем, Египет? Священные пирамиды и сфинксы, крокодилы и кобры – это так экзотично. Страна великой повелительницы и сказочной красавицы Клеопатры, успешно управлявшей миллионами подданных, но не сумевшей победить свои чувства и злой рок…

1

Сон был какой-то странный… Настолько странный, что она могла бы пересказать его в мельчайших деталях даже после того, как проснулась. Обычно Анна спала без сновидений. А если с ней и происходило порой что-то достаточно интересное во время путешествий в загадочный мир сновидений, то все равно увиденное и пережитое не удерживалось в памяти, быстро улетучиваясь сразу после пробуждения. Оставалось только общее ощущение радости бытия или, наоборот, печали, окрашивая, в зависимости от этого, в оптимистично-розовые или тускло-серые, безрадостные тона предстоящий день.

Самым загадочным было то, что в снах не отражались те мечты, которым она предавалась наяву, будучи весьма романтичной по складу характера. Набор мечтаний был достаточно стандартным, как у любой нормальной девушки, и включал в себя три главные составляющие благополучной и спокойной жизни взрослой женщины – свой дом, свой мужчина и свои дети. Представление об этих трех «китах» постоянно менялось, поэтому, наверное, и не находило своего отражения в снах. Особенно портрет идеального мужчины. Она до сих пор не разобралась даже в том, кто ей больше нравится – атлетически сложенные брюнеты с глазами цвета морской волны или мужественные блондины нордического типа. К тому же ее нередко привлекали утонченные, немного женственные и изящные эстеты с одухотворенными лицами, мечтательными глазами и длинными, волнистыми волосами до плеч. Интеллектуалы, умевшие легко перейти от обсуждения мистического начала в творчестве Кафки к смелым цветовым гаммам в новаторских поисках итальянских кутюрье, с последующим плавным переходом на воздействие фольклорных напевов австрийских горцев на музыку венских музыкальных корифеев прошлых столетий.

Карьера в ее мечты не проникала. К идеям феминизма в трудовой сфере Анна с детства подходила скептически, ориентируясь на здравый смысл и преобладающую тягу к развлечениям. Собственно, ее профессия и не могла стать основой самоотверженной и бурной карьеры. С дипломом магистра в области сравнительной лингвистики выбор был не слишком велик. Или педагогика, или научные исследования. Эта узость альтернатив и привела ее, в конечном счете, в Европейский центр лингвистических исследований в родном городе Граце. Маленький и достаточно своеобразный мирок единой Европы в центре тирольских Альп. Небольшой, замкнутый коллектив коллег, и, к сожалению, почти одни женщины. Единственное преимущество такой работы – никуда не пришлось переезжать. Правда, неизвестно, хорошо ли это для симпатичной, честолюбивой и энергичной девушки – законсервировать себя в одной среде обитания. Ей постоянно хотелось чего-то свежего и яркого, каких-то будоражащих воображение и щекочущих нервы неожиданностей…

Именно об этом она думала, следуя по давно уже проторенному утреннему маршруту, от места жительства на Анненштрассе, в квартире родителей, расположенной на втором этаже старинного трехэтажного дома с розовыми стенами и красной черепичной крышей, к месту работы на Грискай, в четырехэтажном здании кубической формы с выкрашенными в ярко-красный цвет стенами, бессовестно выпадающему из общего старинного стиля зданий на набережной реки Мур. По этому маршруту она могла бы передвигаться даже с завязанными глазами. При желании было бы несложно даже подсчитать количество пройденных шагов за то время, которое отнимал у нее этот путь пять дней в неделю, месяц за месяцем, вот уже второй год подряд, за исключением выходных, праздников и отпуска. С ума можно сойти от такого однообразия.

Да, наверное, надо было выбрать себе другую профессию. Например, стать редактором популярного женского журнала, не слишком экстремистского, в меру эпатажного, в меру снобистского, полезного для женщин и читабельного для мужчин. Во всяком случае, не превращающего мужчин в женоненавистников после прочтения пары номеров. Другим вариантом могла бы стать работа вместе с дядей Фердинандом, братом матери, на знаменитом конном заводе в Пибере. Разводить и тренировать белоснежных «липициаров» – прославленных лошадей липицкой породы. Знаменитых тем, что жеребята рождались с темной кожей, а потом постепенно светлели, приобретая белоснежность после взросления. Загадка генетики, до сих пор не раскрытая учеными.

Анна мечтала стать также известной наездницей, выступая на этих же скакунах на арене Испанской школы верховой езды в Вене, одетая в традиционную униформу всадников школы. Шляпа с галунами, как у наполеоновских маршалов, редингот кофейного цвета, желтые лосины, высокие черные ботфорты… Весьма романтичное и вселяющее самоуважение занятие.

Или прославиться как дизайнер женской моды. Впрочем, почему именно женской? Большинство прославленных кутюрье по природе мужчины, но, тем не менее, неплохо разбираются в женских проблемах и вкусах. Так почему не может быть наоборот? Почему бы женщине не посвятить себя мужской моде? Формированию мужских взглядов на одежду и обувь, на свой внешний вид. Пусть тоже прочувствуют, каково это – постоянно следить за ускользающими веяниями моды, переживать за то, что ты одет как-то не так, что ты все время опаздываешь, хотя бы на шаг, в погоне за право считаться современным. Да еще вдобавок следить за фигурой, мучительно корректировать ее, подгоняя под невероятные пируэты моды. Пусть попробуют за несколько недель, например, из раскормленных, плечистых Гераклов превратиться в худосочных «мальчиков-твигги», тонких и гибких, как ивовые прутики. А на следующий год все наоборот, если вдруг кто-то из влиятельных в мире моды пророков осмелится заявить во весь голос о том, что век истощенных, малокровных, нервных и сексуально озабоченных прошел. А для спасения личного и общественного здоровья отныне нужно как можно больше добропорядочной и добродушной плоти. Чем больше мяса, складок и румянца на щеках – тем красивее и современнее…

А то слишком уж узкая и примитивная у мужчин фантазия, как только речь заходит о собственной внешности и потребности внести в нее какие-то новации. Считают, что это удел женщин – привлекать их ленивый, пресыщенный взор. Явная тяга к консерватизму и примитивизму, стремление уберечь себя от излишней возни и беготни по магазинам. Чего стоит только так называемый классический, деловой мужской костюм. Достаточно раз взглянуть, и сразу же становится понятной вся ограниченность мужского мира…

Хм, наверное, такие воинственно-критические мысли о женской и мужской моде навеял ей этот странный сон. Она бродила одна по заколдованному замку, расположенному где-то высоко в горах, на самой кромке обрыва. Весьма похожему на «Херберштайн шлосс», тот романтичный замок в штирийских горах, в живописной долине реки Файнстритц, который она посетила в прошлом году осенью. Особенно ей запомнился огромный розарий и «Вульфсланд» – «земля волков» – заповедник со знаменитым «волчьим гротом», в котором эти хищники отделены от тебя только прозрачным стеклом.

Никто не попадался ей по пути через бесконечную анфиладу просторных и пустынных комнат, мимо покрытых темными дубовыми панелями стен, украшенных старинными гобеленами и портретами знатных предков, с застывшими в углах манекенами, одетыми в отполированные рыцарские доспехи. Ни одного живого человека. Однако огромные створки резных, щедро вызолоченных дубовых дверей беззвучно растворялись сами по себе при ее появлении и так же приглушенно закрывались за ее спиной.

Откуда-то издалека доносились звуки старинной музыки. Она смогла различить клавесин, арфу, флейту, скрипку, орган… Звуки становились все громче, как будто она приближалась к их источнику – танцевальному залу. Невольно она ускорила шаги, предвкушая, что вот-вот отворится очередная дверь и ее глазам предстанет уходящий вдаль, поистине безбрежный навощенный паркетный пол. А на нем – сотни пар, церемонно перемещающихся в старинном менуэте или кружащихся в классическом вальсе. Мужские и женские фигуры, облаченные в расшитые золотом камзолы и офицерские мундиры, в блестящие шелка и пышные кринолины. Или в черные фраки с развевающимися фалдами и белоснежную пену взлетающих ввысь кружев. При ее появлении звуки музыки сразу прервутся, все пары застынут в ожидании, повернувшись к ней лицом. А владелец замка, юный и прекрасный, с ярко-синими глазами и черными, как крыло ворона, локонами до плеч, подойдет к ней и молча протянет руки, приглашая присоединиться к праздничному торжеству.

В ее сне дверь в танцевальный зал действительно наконец, распахнулась. Только вместо кружащихся пар весь этот огромный, залитый светом, сверкающий и переливающийся зал со стенами и потолками, сделанными из ограненного хрусталя, заполняли огромные и разноцветные танцующие бабочки. Правда, при ее появлении все бабочки разом перестали порхать в воздухе и чинно расселись на протянутых поперек зала почти невидимых нитях. И тут же начали менять конфигурацию и расцветку, трансформируясь на ее глазах в нечто странное…

Над черно-бело-красным клетчатым мрамором пола, на разной высоте, на пересекавших зал тонких шнурах, словно движимые дуновением ветра, махали своими изящными и пестрыми крылышками прекрасные образцы… женских трусиков всевозможных фасонов и расцветок, разного уровня прозрачности и эротичности. На все вкусы и для любого настроения. От романтично-задумчивого до задорно-легкомысленного, от зазывно-интригующего до вызывающе-дразнящего. Классический сон мужчины-фетишиста, помешанного на женском белье… Странно. К чему бы это?

Вот если бы это были мужские трусики, тогда было бы понятно. Обычная эротическая женская фантазия с возможностью продолжения. Например, заполнить заодно весь этот зал обнаженными мужчинами, для каждого из которых она должна подобрать подходящий «наряд». И она создала бы сотни гармоничных ансамблей из лоскутков цветной ткани и чувственной пластики разнообразных мужских тел.

А потом выбрала бы из всей этой массы наиболее удачные образцы, способные украсить ее мужской гарем. И разместит всех осчастливленных в этом же замке, где они будут томиться долгими днями и еще более долгими ночами, тоскуя по ней и с нетерпением ожидая ее посещения. Конечно, она будет к ним милосердна и сострадательна. Каждый из избранных хотя бы раз в своей жизни вкусит аромат ее поцелуя и познает сочность ее лона, прежде чем его сбросят в пропасть… Впрочем, последнее – это уже из области мрачных мужских легенд об амазонках, искажающих золотые времена матриархата. Она совсем не кровожадна. Достаточно будет просто выпустить надоевшую «мужскую птичку» на свободу, чтобы он воспевал за пределами «золотой клетки» ослепительную красоту своей бывшей повелительницы…

Боже, какое это было бы сказочное великолепие! Стоит только представить, и сразу невольно слабеют колени, кружится голова и увлажняются собственные трусики. Но, к сожалению, это только фантазии, из которых ее так не вовремя и безжалостно вырвал звонок будильника. Опять пора на проклятую, опостылевшую работу. Каждый раз после мучительных раздумий, а стоит ли она того. И так каждое утро, пять раз в неделю. Маленький ад на земле, с небольшими перерывами для перезагрузки котлов кипящей серой и смены перегоревших сковородок.

За этими мыслями дорога на работу под моросящим дождем прошла еще более незаметно, чем обычно. Машинально, уголком глаза, Анна отметила из-под зонта, что миновала величественно застывший слева от нее довольно оригинальный по нарочитой небрежности исполнения памятник епископу Николаю, видимо, символизировавший непритязательность и простоту жития святителя. Значит, уже добралась до нужного места и, как обычно, с небольшим опозданием. По счастью, шеф сегодня отсутствовал, так что удалось избежать очередного укоризненного покачивания головой со стороны этого самовлюбленного и напыщенного пожилого француза, любившего демонстративно встречать по утрам сотрудниц у входа со старинным швейцарским хронометром в руках. Мог бы найти и более современные формы воспитания «заблудших овец» из вверенного стада. А еще говорят о галантности галльских мужчин! Начальник-австриец так бы не поступал. Впрочем, если уж быть объективной, наверняка трудно сказать, поскольку это ее первое место работы после университета и ее первый руководитель. Пока еще не с кем сравнивать.

Анна прошла в довольно большую по площади комнату на втором этаже, сплошь заставленную стеллажами и столами с книгами и документами, загроможденную офисной техникой.

Кроме нее, на этом пространстве работало еще трое человек, но сейчас на месте была только Гретхен, уже успевшая зарыться с головой в кипу бумаг. Бедная австрийская Золушка, которую природа не наделила ни быстрым умом, ни симпатичной внешностью. С добрыми маленькими глазками, почти без бровей и ресниц, с изрядно испорченной от неправильного обмена веществ кожей. Слишком старательная для места, куда не заходят наследные принцы с вакантными сердцами, о которых она, несомненно, втайне от всех мечтает. Ибо женщина все равно остается женщиной, даже если каждый день видит себя в зеркале, которое говорит ей горькую правду.

Приходит на работу раньше всех и уходит позже всех, искренне полагая, что помогает этим развитию цивилизации, способствуя общению и взаимопониманию людей на нашей многоязыковой планете. Как будто все проблемы в общении сводятся к языковым барьерам. У Анны, например, масса знакомых соотечественников, с которыми совершенно невозможно найти общий язык. Хотя, вроде бы, вообще нет никаких лингвистических преград.

Милая дурнушка Гретхен, заметив ее приход, тут же высунулась с обычной теплой, доброжелательной улыбкой из своей норки.

– Привет, Анна. Как дела? Хочешь кофе? Вода в чайнике только что вскипела. После прогулки под дождем не мешает согреться.

– Доброе утро, Грет. Спасибо за предложение, но я, пожалуй, попозже попью. У меня путь короткий, так что не успела промокнуть. К сожалению, нужно кое-что срочно сделать.

Анна быстро разделась, пристроив плащ и зонт для просушки. Затем переодела обувь, сменив бывалые дорожные туфли на столь же разношенные офисные, и разместилась в своем углу, отгородившись от внешнего мира включенным компьютером и стопкой пластиковых файлов. Приняла рабочую позу человека, полностью углубленного в свои служебные проблемы. В принципе, конечно, дел было полно, включая необходимость срочного редактирования очередного издания Центра, за который она отвечала лично. Но после столь загадочного сна редактирование могло и подождать. Все-таки она родилась и живет в стране, где работал и творил знаменитый психоаналитик Зигмунд Фрейд, исследователь и открыватель загадочных процессов в мире человеческого подсознания. В этом контексте было бы неразумным не прислушаться к собственному «эго», не покопаться в собственном «я»…

Пару месяцев назад она проглядела одну новомодную статью психиатра-женоненавистника, из которой удалось уловить, что в свете последних научных открытий основное отличие между мужчиной и женщиной состоит совсем не в том, что… Короче, не в сексуальной сфере. Главное – это различие в типе мышления и вообще в схеме нервной деятельности. Во всяком случае, известное выражение «серое вещество» мозга относится только к мужчинам, а женские мыслительные центры расположены в «белом веществе» и как бы совсем в другом углу этого скопления нервных клеток, чем у мужчин. Этот махровый шовинист заявил, что процесс мышления у мужчин идет дольше, поскольку проходит через логические центры, которые как бы вообще отсутствуют в женском мозгу. Анна восприняла этот выпад, как бьющий по самому автору и его сторонникам. По крайней мере, эта убогая теория объясняет, почему мужчины выглядят в большинстве так серо, стандартно и заумно, в отличие от яркой самобытности, интуитивной спонтанности и очаровательной непредсказуемости женщин.

Впрочем, бог с ним, с этим медлительным и зарегулированным мужским разумом. В любом случае, ни с кем из знакомых мужчин обсуждать проблему женских трусиков она не собиралась. Жаль, конечно, что обговорить ее с однополыми коллегами по работе также не представлялось возможным. За все месяцы пребывания в Центре ей так и не удалось сблизиться ни с кем до такой степени, чтобы считать кого-то подругой. Взять, например, ту же Гретхен. Святая наивность, которая, конечно, выслушает тебя до конца и даже из вежливости не будет зевать, но по ее апатичным и пустоватым глазам будет видно, что все твои душевные копания ей совершенно непонятны и глубоко безразличны. Позвонить по телефону одной из трех своих настоящих подруг, еще со школьных времен, было бы неплохо, но не совсем удобно. Все сейчас на службе. Слишком много посторонних и недоброжелательных ушей и языков может оказаться на обоих концах провода.

В идеале, можно было бы обратиться за разъяснением к профессиональной гадалке. Или просто полистать ветхозаветный сонник. Хотя последнее сомнительно по результативности. Вряд ли кого-то в прошлые столетия волновали проблемы кружевного и прозрачного женского белья, чтобы комментировать это в печатном или рукописном виде, на каменных скрижалях, папирусе или пергаменте. Может быть, пройтись по Интернету, хотя бы из любопытства? Сделать пару-тройку запросов. Наверняка, хоть что-то полезное найдется.

Но лучше всего самой покопаться в собственных чувствах. Пройтись по закоулкам сознания и разобраться с собственными желаниями. Особенно тайными. Женщина должна знать себя лучше любого психиатра с дипломом.

Начнем с того, что серьезных проблем с выбором белья у нее никогда не было, так что прямые аналогии исключены. И доходов и вкуса хватает. Достаточно пройтись по бутикам на Херренгассе или Раухенштайнгассе, и все разумные желания будут удовлетворены. То, что на веревочках развевались только нижние части интимных ансамблей, тоже понятно. Отсутствие личного интереса. Бюстгальтеры она никогда не любила и, по возможности, старалась обходиться без них. Природа и регулярные упражнения для грудных мышц вполне позволяли такую вольность.

Несколько настораживает проблема отсутствия по соседству мужского белья. Зигмунд Фрейд, безусловно, расценил бы это, как показатель сексуальной дисгармонии в личной жизни. Необходимость срочно обзавестись партнером. Сложный вопрос. Все зависит от того, что подразумевать под этим партнером. Чего тебе самой от него хочется? Каким ты его видишь? Помесью Дон-Жуана, Зорро и Робин Гуда? Или просто достаточно общительным, не слишком жадным и сексуально опытным. Думать о мужчине, как о будущем главе семьи и отце ее детей, было, пожалуй, рановато. Проблемы и комплексы старой девы ей пока не грозят. Поклонников вполне хватает, чтобы не думать об убегающем времени.

Хм, а может быть, не стоит усложнять? Может быть, это был простой намек на то, что пора повторить экскурсию на море? Перенестись из зимы в лето, от суровых, застуженных, промерзших до основания альпийских вершин к теплым и ласковым сине-зеленым волнам. До рождественских отпусков и каникул осталось не так уж много, и пора бы уже задуматься о том, где их встретить. И с кем? Конечно, можно было бы опять воспользоваться приглашением брата отца и отправиться в горнолыжный район Дахштайн-Тауэрн. Это самый простой вариант. Тем более что с экипировкой проблем не будет. Дядя Густав – владелец крупного магазина спортивных товаров в самом центре этой зоны, в городке Шлядминг, в котором, естественно, преобладают товары для любителей слалома и фристайла на крутых горных спусках. Но что-то туда уже не тянет. Наверное, пресыщение после ежегодных поездок в течение семи лет подряд. Пора менять зимний антураж вместе с однообразным интерьером в виде белого безмолвия снегов и завывания ветра, раскачивающего верхушки вечнозеленых елей, на шумный, пенный прибой и вылизанный волнами золотистый песок пляжа. Не зря же все первые ряды «бабочек» во сне состояли из пляжных изделий. Это она успела разглядеть до того, как прозвенел проклятый будильник.

А вот что делать с личной жизнью? С кем провести этот дальний морской круиз? И где? Может быть, вернуться опять к той идее, которая посетила ее полгода назад, во время экстремального по условиям полета над горами. Может быть, та ситуация исподволь влияет на ее нынешний выбор. Вызывает инстинктивное отвращение к пребыванию в горах. Конечно, по той же причине Турция сразу отпадает. Ну что ж. Можно пройтись мысленно по побережью, по восточной кромке Средиземноморья. Израиль однозначно не подойдет. В конце года эта поездка станет не отдыхом, а, скорее, рождественским паломничеством к святым местам. Тогда… Египет? Тоже есть проблемы, но это как раз то, что ей пригрезилось во время полета на утлом воздушном кораблике по маршруту Цюрих – Грац. Источенные временем пирамида Хеопса и Сфинкс с отбитым носом, царственный профиль Нефертити, кокосовые и финиковые пальмы, лениво плывущие по Нилу крокодилы…

Конечно, можно выбрать и другой путь. Сразу же от малоазиатского побережья пересечь голубую гладь на карте слева направо и пойти по извилистому западному берегу. Греция, потом Италия, Франция, Испания. Звучит очень заманчиво, на первый взгляд, но как-то уж слишком прозаично. Никакой таинственности, в отличие от Востока. Никаких сказок в стиле «Тысячи и одной ночи», никаких загадок тысячелетий. Стандартный европейский сервис и назойливые приставалы на пляжах с предложениями платных услуг в постели…

Все же придется залезть в Интернет, посмотреть веб-сайты туристических компаний. Любое дело надо доводить до конца, раз уж взялась за него. Шеф улетел на несколько дней в Страсбург, так что сегодня явно не потревожит. И вообще, никто не помешает заняться личной жизнью. Как раз тот самый случай, когда просто необходимо пойти на нарушение служебных правил. Причина более чем основательная. Слишком уж сильно она выбита из колеи сегодняшним ночным сновидением.

Кстати, может быть, стоит заняться модернизацией старинных сонников, адаптировав их под современные реалии. Мысль, в принципе, неплохая… Это осовремененное издание, несомненно, будет просто обречено на успех. Сразу станет бестселлером. Придется сидеть в книжных магазинах и раздавать автографы. И не только в Граце. Впереди Вена, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро. Мир велик, и везде ее будут ждать с нетерпением. Придется также выступать на пресс-конференциях, давать интервью по разным вопросам прямо на улице вездесущим журналистам. Уклоняться от камер пронырливых папарацци и цепких рук сумасшедших поклонников. Боже, сколько новых проблем придется тогда решать…

Увлекшись мечтами, Анна почти машинально набрала на экране монитора несколько пассажей, расшифровывающих возможные варианты собственного сна. В виде таблицы, разумеется. В левой колонке появилась задача. В ней всего два слова – «дамские трусики», а в правой колонке – ее собственные умственные упражнения. Можно считать, что начало будущему бестселлеру уже положено. Осталось заполнить таким же образом еще пару сотен страниц разными новациями технического прогресса и технологиями ухода за женским телом, типа электромиксер, липосакция, микроволновая печь, мелирование волос и наращивание ногтей, с соответствующими разъяснениями. И можно отправлять в редакцию новый, модернизированный «сонник».