Текст книги "Шоколадные хлопья с ванильным молоком (ЛП)"

Автор книги: Валери Шелдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

19 ГЛАВА

                                          Хло

Утром я проснулась в своей комнате. Из приоткрытого окна вылетал легкий ветерок, перед глазами колыхалась высокая трава, а внизу дома звенела посуда. Папа был дома, когда я спустилась на первый этаж. Он что-то обводил в газете, изучая каждую строчку. Я огляделась по сторонам, но не нашла ни брата, ни подруги. Не помню, чтобы Вик уходила вчера...

– Привет, пап. А где Вик и Лео?  – спросила я, присаживаясь на кухонный островок.

Папа поднял голову и тепло улыбнулся мне. Он отложил ручку в сторону и свернул в трубку газету.

– Вик уехала с ним за город. Лео нужно было ехать туда. Как спалось? – Он отпил еще что-то из серой кружки и громко поставил ее обратно на стол.

Не успела я ответить на первый вопрос, как отец нахмурился и махнул рукой в сторону озера, вид которого выходил прямо с гостиной.

– Я видел тебя вчера возле озера.  И, по правде говоря, не тебя одну. – Он почесал подбородок в смятении и сдвинул брови. – Скажи, что это неправда, Хло.

Я замерла и вжалась в края островка, на котором я сидела. Я хотела соврать, но не умела. Отец знал меня как облупленную.

Я опустила голову и долго молчала. Услышав резкий хлопок, я вздрогнула. Папа был в ярости. Он снова махнул рукой, но теперь он это делал гневно. Почти желая разорвать кое-кого на мелкие кусочки.

– Почему именно вчера? Кто это был, Хло? Неужели, мои догадки верны и это был сам Шон Райдер – музыкант бродяга из неблагополучной семьи?

Я сглотнула.

– Может быть и он, – шепнула я.

  Отец разинул рот, приподнимая брови. Он рассек воздух кулаком и зашипел. Только отец хотел возразить, дверь открылась и вошел Лео. Его улыбка на лице озарила всю комнату, но когда он обратился к папе, мое сердце замерло. Папа медленно встал с кресла, но тут же упал на него,  скрючиваясь в форму креветки. Он сжал рукой грудь и начал судорожно потирать ее.

– Папа, что с тобой? – в один голос вскрикнули мы.

 Лео подбежал к нему и призывал посмотреть на него. Но папа не слышал. Он стонал, как при инфаркте, жалуясь на боль в груди. Внутри меня поселился мрачный страх за него. Вина свалилась на мои плечи, подобно снежному кому. Я слышала все отголосками, сквозь звон в ушах.

– Хло, не стой столбом! Ему нужна помощь! – кричал в панике Лео, расстегивая его рубашку.

Мутным взглядом оглядев всю кухню, добралась кое-как до телефона и позвонила в скорую. Через 10 минут долгих ожиданий,  Лео уложил отца на диван, а позже, медбратья помогли с перенесением больного в машину.  Так как Лео неважно выглядел я попросила его остаться здесь, но он был упрямым.

– Нет, я поеду с тобой. Если с ним что-то произойдет, я ничего не смогу сделать, Хло.

Я покачала головой.

– Туда, куда мы поедем, ты сам знаешь, работают профессионалы.  Твое беспокойство впустую,  братик. Я все сделаю сама, а ты отдыхай и будь на связи, – проговорила я, целуя его в слабо розовую щеку.

 Он согласился и заперся в своей квартире.

Ему не нужно было волноваться так сильно. Я не хотела рисковать ещё и им.

                                        ***

После того, как нас привезли в окружную больницу, папу отправили в реанимацию. Я надела халат, бахилы и отправилась за горячим кофе. Когда будут готовы результаты,  я должна быть бодрой.

Я позвонила Лео и сказала о последних новостях, заранее заверив его о том, что все пройдет нормально. Он пообещал,  что если вдруг что случится, он приедет. Я согласилась и отключилась.

 Звонить или не звонить Вик для меня оставалось дилеммой. С одной стороны мне хотелось с ней поделится горем, с другой же – мне не хотелось проплакать перед ней весь оставшийся день.  Поэтому я просто уселась ближе к двери, где находился отец, и начала молится.   Это  все, что мне оставалось делать.

– Квикли? – Мужской голос привлек мое внимание и я посмотрела в сторону.

 Это не могло быть реальным. Шон смотрел на меня удивлённым взглядом, медленно подходя ко мне. Он сел рядом и мило улыбнулся. Я просто кивнула.

– Привет, – сипло протянула,  крепче сжимая стаканчик с кофе.  Он указал на стакан в моей руке и откинулся на спинку железного стула.

– Что, кофе в больницах дешевле, чем в Starbucks или ты решила дождаться поздней ночи, чтобы провести нашествие в морг, чтобы забрать всю кровь? – Он усмехнулся. Я нахмурилась.

– Кто ты вообще такой? – Шон улыбнулся шире и издал разочарованный вздох.

– Теперь уже не знаю. – Он оглядел меня снова и теперь пришла его очередь хмуриться. – А что ты вообще тут делаешь?

– Мой отец... Я жду отца, пока он освободится,  – лгу, потому что слишком больно говорить. Но Шон отпускает меня и кивает. Он заправляет спутанные локоны за уши и только сейчас я вижу,  насколько сильно он изменился. Появилась щетина, глаза еле излучают оптимизм, а руки стали худыми. Что с ним происходило? Я склоняю голову.

– А ты почему здесь? Ты тоже решил попробовать кофе?

Он усмехается и лениво закатывает глаза. Я протягиваю ему свой стаканчик и он благодарно принимает его.

– Благодарю, Хло. Надеюсь, что у них есть еще запас такого ароматного кофе, как этот,  потому что я тут не на одну ночь... – Его щеки сразу краснеют и он отодвигается.

– Извини.

Мое сердце гулко отбивается в груди. Слышу голос медсестры,  приближающийся в нашу сторону и Шон переводит с меня свои голубые глаза на нее.

– Мисс? Можно на минуту? – она нервно перебегает своими узкими глазенками с меня на парня и снова на меня. Я поднимаюсь,  но холодная рука Шона останавливает меня. Он хватает меня за запястье и я открываю рот. Его запах повсюду. Он накрывает меня, словно плед, и становится все равно на происходящее.

– Если тебе нужна помощь,  только скажи, – его голос перешел на шепот. Я только успела рассеяно кивнуть, вдыхая его запах и волосы, пока медсестра стучит каблуками по плитке пола.

Шон улыбается, я чувствую его невероятную улыбку на своей шее. Он поднимает меня и отсаживается от меня. Перед этим, сжав мою руку и сказав, что он будет поблизости, он надел свой капюшон и опустил голову,  произнося слова прощения.  Я подошла к медсестре с рыжими волосами и начала прислушиваться к ее словам.

Она долго еще смотрела на меня,  но, все-таки кивнув, улыбнулась и повергла меня в шок. Мне не хотелось в это верить. Я хотела спрятаться. Я хотела домой.

– Вы уверены? – дрожащим голосом пролепетала я, подходя к ней ближе. Девушка кивает.

– Сожалею, Мисс... – она смотрит в бессмысленные для меня бумаги и вежливо натягивает улыбку. – Квикли.

Когда хочу ее поблагодарить,  горло сдавливает так сильно,  что не могу проглотить тяжелый ком. Грудь сжимает, руки потеют, а ее лицо расплывается и в ушах пробегают отдаленные и странные голоса. Все смешивается, когда я падаю в пустоту.

                                       Шон 

Когда Хло отдалилась от меня, в груди защемило. Мне не нравилось наблюдать за ней издалека. Мне нравилось смотреть на нее возле себя. Когда она была рядом.

 Также я был удивлен, когда нашел ее в комнате ожидания. Она сказала, что ждет отца. Но, когда я обернулся, чтобы посмотреть в окно на начинающийся ливень, заметил ее бледное лицо. Эмили – медсестра из Хьюстона, которая два дня назад притащила меня в центр помощи, а позже сказала о каких-то особых курсах по лечению о зависимости наркотиков – сказала ей что-то, что ее явно не обрадовало.  Я ринулся к ней.

К счастью, мне удалось словить ее и крепко прижать к груди. Что-то было не так.

– Что с ней? – спросил я Эмили.

Она была самая молодая девушка из всех тут присутствующих.  Также она не привлекала меня,  как женщина. Чтобы после выхода из этого сумасшедшего дома я попал в тюрьму снова – нет, я этого не хотел. Эмили была милой и добродушной. И только.  Эмили пожала плечами и попросила унести ее, пока кто-либо другой ее не заметил в таком состоянии.

Я кивнул.

Я долго смотрел на нее. На ее закрытые веки, бледное лицо и тихое сопение. Почему, но мне понравилось просто так наблюдать за девушкой. Она была другой.  Загадкой для меня.

И тогда я понял, она заслуживала другого музыканта.

 Не меня.

– Что... ШОН!? – она вскрикнула и стала пятиться назад, но зажмурилась и потерла глаза,  когда весь смысл реальности дошёл до ее головы. Я удивленно смотрел на нее, но улыбнулся.

– С возвращением, красавица.  Хорошо себя чувствуешь? – изогнул я бровь. Квикли фыркнула и ее щеки порозовели.

– Прекрасно. – Она свесила ноги и спрыгнула. – Лучше расскажи,  как я тут оказалась... Имею в виду в этой палате?

Я пожал плечами и потянулся.

– Она моя. Я здесь... Прохожу курсы, – я хотел быть с ней честным. По крайней мере, она должна была знать. Я нахмурился,  вспоминая ее неожиданное падение в коридоре.

– А что произошло с тобой? Ты упала в обморок, – напомнил ей я, подходя ближе.

Она с минуту нервно жевала свою покрасневшую губу, а потом подняла заплаканные глаза, тяжело вздыхая.

– Мой папа... Прости... – она зарылась в свой свитер и начала плакать. Я не знал, что делать. Мне хотелось ее крепко обнять.  Она плакала в конце концов.

Поэтому я прижал ее к себе и дал время, чтобы девушка пришла в себя.  Мне не нравились слезы на ее щеках, горе на ее лице и боль,  удушающая ее всю.

– Мой папа. У него инфаркт. Он болел, у него было слабое сердце. Если бы не я он, может быть, был бы жив. – Она всхлипнула и шмыгнула носом.

Но как только я почувствовал, как она вырывается наружу, крепко сжал ее в своих руках. Сердце от ее слов сжалось.

– Тише. Все будет хорошо.  Черная полоса появляется у каждого, понимаешь? Нужно просто найти силы, чтобы преодолеть ее и дойти до самого конца.

 Я внимательно посмотрел на нее и чмокнул в волосы. Она пахла дождем и ромашками. Ее губы потянулись вверх, но тут же опустились. Она покачала головой и упала мне на грудь. Ей, кажется, нравились мои объятья.

 «Или она просто нуждается в утешении, придурок!» – напоминал внутренний голос.

– Как я скажу об этом Лео. Он ждет нас сейчас дома. Нас, Шон. И отца тоже. Как я могу сказать ему, что папы больше нет. Что он больше его не увидит. Не увидит его улыбки, его поддразниваний и никогда с ним больше не поиграет. Он же... Он будет сломлен.

Я вытянул ее на расстоянии руки, чтобы взглянуть в ее лицо. Смахнув ее слезы с лица, я заставил себя натянуть одобряющую улыбку. Но Хло было не до этого.

– Тогда не говори ему. И я могу помочь тебе, только попроси, Хло. – Я сжал ее плечи и ее рот раскрылся в изумлении.

Она еще долго стояла вот так, разинув рот, пока в ее глазах что-то не зажглось. Я начал было радоваться, но то, что сказала она потом, заставило мое сердце остановиться.  Она сделала три больших шага в сторону двери и печально покачала головой.

– Нет, мне не нужна твоя помощь. Мне не нужна не чья помощь... Я справлюсь. Я... Виновата. Перед больницей я рассказала ему о нас, там, на озере вчера ночью. Он, как оказалось, застукал нас. Я и должна исправлять свою ошибку. Прощай, Шон.

Последняя слеза скатилась с ее щек, после чего, она просто оставила меня одного.

20 ГЛАВА

       Хло 

2 недели спустя...

Сердце сильно клокочит, когда допиваю последний стакан виски со льдом. Мне не за чем возвращаться домой. Пока не стоит. Вик несколько раз писала мне, спрашивая что случилось. Но я молчала. Теперь я всегда буду молчать. Молчание – золото. Теперь я это точно поняла. Жаль, что иногда мой разум бывает настолько далек от реальности, что не понимает, к какому исходу приводит меня.

 Я утопаю в собственных слезах, продолжая вертеть разговор с братом в голове. Тогда я могла просто наблюдать за ним. Когда я вернулась домой, полностью разбитая и опустошенная, Лео ждал меня на крыльце. Уже по одному его взгляду было ясно, что он был в курсе.

Я покачала головой и отдалась эмоциям. Брат крепко держал меня в своих руках, а потом рассказал полную версию папиной болезни. С каждым днем было все хуже и хуже, но он продолжал жить.

– Почему он не сказал мне об этом? – снова и снова спрашивала я Лео. Он отстранено качнул головой и закрыл веки.

– Он не хотел огорчать тебя. Ты так сияла, когда получила ответ из колледжа. Ты была счастлива, узнав, что со следующего года будешь учится там. Как он мог сообщить тебе о таком? – Лео разочаровано смеется, будто сейчас это вполне обычно. – Он видел тебя: как ты смеешься, как веселишься, наблюдал за тобой... он любил тебя, Ло. Твоей вины здесь нет.

Тогда мне хотелось плакать. Я не могла простить его, но и не могла обижаться всю жизнь. Он был моим отцом.

На следующее утро, Лео не оказалось дома. Перед тем, как начать уже обзванивать все морги и полицию, пришло сообщение.

"Я все решил, Хло. Я соглашаюсь на операцию в Израиле. Скоро буду. Не волнуйся, пожалуйста. 

       Люблю."

Я снова осматриваю крохотную сцену в Red Bull. Сегодня играет местная группа FreSile. Девушка, с вьющимися локонами до поясницы, цветом пепельной розы, медленно раскачивается, повисая на микрофоне.

Она начинает тихо рассказывать о том, что ее душевное состояние превращается в стертую дыру на бумаге, как и она сама. Она начинает рассыпаться на мелкие кусочки, но снова и снова собирает себя воедино, чтоб только увидеть свое Чудо по ту сторону безымянной реки.

 Я усмехаюсь, качая головой. Но стакан в руке повисает в воздухе, когда приходит осознание, что ее проблемы схожи с моими. Мне нужно было с самого начала поговорить с ним. Я видела его лицо по утрам, боли и скрючивания каждый раз, когда он собирался работать на заднем дворе.  Но вместо того, чтобы сидеть сейчас в тепле, укутавшись пледом или греясь возле камина, сидя в кресле – я сижу тут. В паршивом пабе, чтобы заглушить рану глубоко внутри.

Телефон в кармане снова начинает подавать сигналы о прибытии сообщения, но я не реагирую. Я допиваю свою последнюю порцию виски и сбегаю.

Кровь в висках начинает бурлить так сильно, что становится больно. Я стряхиваю глупые мысли и жму на газ. Дорогу совсем не видно, щетки не помогают, лишь размывая остатки уличной грязи по стеклу. Из глаз начинают течь слезы, застилая вид на дорогу.  Вдруг одна фара часто часто начинает моргать, а затем и вовсе погасает. Я хочу затормозить, но педаль заела. Теперь мне действительно это все не нравится...

Пальцами начинаю вжиматься в руль, давить на педаль с новой силой, но все завершается тем, что ситуация ухудшается еще больше. Машину начинает завораживать в кювет.

 В голове проносятся самые яркие моменты, пока в конце концов ничего не остается. Я закрываю глаза и вжимаю голову в плечи.

– Эй, осторожно! – слышу голос с той стороны дороги. Я медленно открываю глаза и осматриваюсь. Тело потряхивает, пальцы скрючены и меня тянет вниз.

Дверь со скрипом открывается и в салоне появляется лицо Шона. Я изумленно хлопаю глазами, пытаясь собрать мысли в кучу. Но в итоге ничего не происходит. Я продолжаю глазеть на него, как на приведение. Парень улыбается мне и протягивает руку.

– Если ты будешь продолжать на меня так смотреть, то я, пожалуй, развернусь и уеду, – говорит он, уже уходя.

– Погоди... – хриплю я в панике и Шон останавливается, но не разворачивается ко мне лицом. Что если это подарок с неба? Пусть он и не Колтон Хейнс (актер и модель), но лучше, чем в одиночку да еще и в потемках разгуливать по улице.  Я выбралась наружу, поправляя одежду и волосы.

– Как ты тут вообще оказался? Я думала, что ты на гастролях? – Я узнала об этом после похорон, как раз через неделю после больницы.

 Как рассказал мой отец, Шон был никому не нужным ребенком в семье. Он рос и воспитывался самостоятельно. Никто ему не помогал. Пока парня не нашел его родной отец и не пригласил к себе. Теперь я знала о нем все.   По крайней мере часть из его жизни.

Я верила своему отцу, а значит, возможно, такая его жизнь и была. Он предлагал мне пари? Зачем теперь спорить, если я знаю правду?

Я хотела отстраниться от него. От всех, чтобы защитить себя. И не только. Мне нужно было уладить свои проблемы, а Шон не был частью этого. Он не вписывался в мою обыденность. Он был музыкантом. Знаменит и, скорее всего, богат. У него были женщины – возможно даже сейчас есть. Что он делал здесь по середине шоссе – я не имела понятия.

Шон резко обернулся и его лицо озарила острая боль. Он взмахнул руки в воздух и скрестил их на затылке, всматриваясь в мое лицо. От его взгляда мне хотелось спрятаться, но было некуда.

Голубизна поражала настолько, что дыхание перехватывало. Его кожа была просто идеальна. У парней она не могла быть настолько фарфоровой. Это нечестно! Тени, падающие от деревьев возле тротуара, придавали ему какую-ту угрюмость.

– Откуда ты знаешь про тур? – удивленно вопрошает он, сощуриваю глаза. Я сглатываю, усмехаясь.

– Ты солист группы Sweet Lips, Шон Райдер. Как можно не знать самые последние новости, или о том, что ты ждешь не дождешься долгожданного шестимесячного тура, а? – Я приподнимаю бровь, хотя все сжимается, когда говорю это.

Шон усмехается, отходит дальше и минуту молчит. Я уже надеюсь, что он меня бросит, но он только наблюдает за вечерним небом, а потом оборачивается.

Он подходит ко мне, подзывая подойти. Я широко расплываюсь в улыбке и, покачивая бедрами, тянусь к нему. Он снова усмехается в ответ, но брови хмурятся, когда он чует чем мое тело, одежда и даже, возможно, волосы пропитаны.

Ой, кажется, ему это не очень то нравится...

Его голубизна в глазах исчезает, окрашиваясь в темно-синий цвет, будто в его глазах застыл шум прибоя. Однако теперь в глазах Шона он – бесконечен. Его рука обхватывает меня за талию и, крепко сжимая, притягивает к себе.

– Неужели ты настолько в стельку, что не понимаешь, что творишь, малышка? – шепчет он возле моих спутанных волос.

Уголки губ приподнимаются вверх, я качаю головой, но вымолвить что-то разумное сейчас не в состоянии. Я откидываю голову, смотря на него сверху вниз.

– Извините меня, Мистер Райдер. У меня горе, поэтому я обратилась к самому проверенному и надежному выходу, – мямлю возле его груди, почти утыкаясь носом в рубашку. От него разило дешевыми сигаретами и чем-то необычным, вроде дерева вперемешку с цветами.

Ноги подкашивались и я не могла стойко держаться на ногах. Я пошатнулась, когда Шон словил меня и взял на руки, как ребенка.

 От легкого головокружения моя голова просто гудела, а к горлу подступала тошнота. Руки стали вялыми и единственное, что мне по-настоящему хотелось – просто лечь спать. Спать с Райдером, в его коконе из рук.

– Если тебе нужна помощь, детка, только скажи, – пропел Шон, одаривая меня своей сногсшибательной полуулыбкой. Он подмигнул мне и мое сердце, я была уверена, остановилась, затем бешено унеслось вскачь. Я хотела ему сказать еще кое-что, но глаза закрылись и я провалилась в темную вуаль густого тумана.

                                               Шон

Я долго лежал на своей кровати и смотрел на нее, наблюдая как она спит. Ее густые черные ресницы почти касались щек, а кукольные губы были похожи на белоснежный снег в Рождественскую ночь. Когда ее веки задрожали и она, потянувшись, медленно открыла глаза, я улыбнулся.

Осторожно Хло пробежалась взглядом по всему моему телу, затем встретилась со мной, изучая, как если бы я был обычной куклой из магазина для детей от пяти лет. Она не понимала, где находилась и, возможно, что произошло.

 Я нашел ее возле дороги, которая вела в местную ферму Уитлок. Поговаривали, что на той самой ферме обитал жадный мальчик по имени Вуди, вечно охотившийся на местных молодых девушек, вроде Хло или Кенди – девушка с розовыми волосами, моя бывшая подруга из школы.

Помню, как-то раз она спросила меня, что я буду делать, когда вырасту. На что я ответил ей, что просто выучусь на юриста и засажу в клетку по-настоящему самых плохих парней в округе и выпущу на свободу невинных. Тогда Кенди громко посмеялась над моей мечтой и заявила, что не нужно вот так с легкостью отдаваться будущему – оно не постоянно. Я не понимал ее слов, потому что рос по другому. Но ее беззаботное поведение меня убивало. Тогда я задал ей встречный вопрос:

– Что будешь делать ты, когда вырастешь? – Кенди загадочно улыбнулась и пожала плечами, будто для нее это было, как два пальца обо асфальт.

– Я буду солисткой в рок-группе. Перекрашу волосы в пепельный цвет, набью татуировку на руках и бедрах, а после соберу всю свою группу и научу всему, что знаю сама.

 Через шесть лет я узнал, что она стала копом в Портленде, штат Мейн. А я вместо нее – известной рок-звездой, разъезжающей по всему миру.

Жизнь бывает тем еще подарком...

«Не нужно отдаваться с легкостью будущему – оно не постоянно...» – вертелись ее слова в моей голове снова и снова.

 Казалось, как такое вообще возможно? Помнить то, что давным давно прошло. Не думаю, что когда-нибудь ее забуду. Наверное, она была знаком для меня. Чтобы начать жизнь, мне надо было повстречать ее. По коже пробежал легкий холодок, когда я пришел из своих мыслей в реальность.

 Хло подтягивается и усаживается напротив, прикрывая одеялом свои прелести. Я протянул ей стакан воды и таблетку от головы.

– Возьми, тебе она нужнее, – сказал я. Хло выпила воду и запила ее таблетку, сильно морщась.

– Не люблю запах таблеток, – призналась она, и я усмехнулся.

Меня удивила ее открытость. Девушка была просто чертова загадка для меня. Она не пыталась узнать меня, но и не собиралась убегать, как делали это прошлые особы из моей жизни. Я потянулся к ней, склоняя голову.

– Тогда зачем нужно было так напиваться? – Складка между ее бровей настолько сильно пролегла, что я уже подумал, что лицо Хло рассечется пополам. Она сильнее прижала кусочек одеяла возле себя и громко сглотнула.

– Боль сильнее. И дело тут вовсе не в голове, – усмехнулась она, закатив глаза.

 Я озадаченно смотрел на нее, но она молчала. Хотел разузнать об этой боли больше, но она закрылась. Хло встала с кровати и обошла ее, не спеша оглядывая мою комнату.

 Я не привез ее в свой номер в отеле, там было довольно много ушей и глаз, которые могли бы все в подробностях рассказать. К тому же там был Джим. А где Джим там и Рой с другими, не совсем приятными для меня, людьми. Хло была для меня особенной и мне не хотелось приводить ее туда как дешевую игрушку на одну ночь.

Однако, я не могу сказать, что она мне нравится или я в нее влюблен. Было тут что-то другое. Больше симпатии, меньше платонических чувств. Нечто большее, чем просто любовь.

– Где мы? – отозвалась Хло, поворачивая на меня голову.

 Ее каштановые локоны были слегка завиты и смотрелись так, будто она проспала всю неделю, а может быть даже и две. Но выглядела она горячо. Ночью я успел разглядеть ее точеные изгибы тела и соблазнительные ноги, однако не успел прикоснуться. Мне хотелось делать все медленно и плавно, поэтому я приехал именно сюда. Здесь находился мой дом.

– Палм-Бей. Здесь мой дом, детка, – проговорил я, смакуя каждое слово. Ее брови нахмурились, а губы преобразились в букву "О".

– Хмм, Флорида? Ты серьезно? – Она была в замешательстве и полном неведение.

Я улыбнулась, подошел к ней со спины и нагнулся. Я мог прямо здесь и сейчас продать душу дьяволу, когда заметил, как она затаила дыхание.

– Верно. В эту секунду начинается наше пари. Условия ты знаешь, но... Ты не узнаешь моего хода.

Хло прижала одеяло крепче к груди и отошла назад, но недостаточно далеко как сама того хотела.

– Какой еще ход? О чем ты?

Я просто пожал плечами, схватил полотенце на кровати и повесел на шею, посылая ей игривый взгляд.

– Секретов не выдают, иначе слово «пари» утратит свой смысл.

Я закрыл дверь перед ее носом и отправился в душ. Я хотел играть с ней, как кошка с наивной мышкой. Испытывать ее, наблюдать.

 Собственное отражение в зеркале ликовало. Я видел, как губы растянулись в довольной, почти хитрой улыбке. Я был игроком с ограниченной возможностью для существования.

Когда я подумал, что будет первым в моем списке развлечений, то еще не осознавал, что сама Мышка окажется в скором хитрее Кошки.