Текст книги "Моя дорогая Женевьева"

Автор книги: Валери Парв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Он усадил ее на обитый кремовой тканью стул напротив стены, увешанной зеркалами. Ей было видно, как он, нахмурив загорелый лоб, разминает сзади шею. Зои испытала угрызения совести. Как можно в такой момент думать о себе?

– Опять головная боль? – поинтересовалась она.

Джеймс небрежно пожал плечами.

– Ничего серьезного. Шампанского?

Зои решила не продолжать эту тему и стала выбирать между предложенными им марочными винами, в конце концов остановившись на австралийском вине.

Серебро, хрусталь, фарфор – все было изумительно красиво. Изысканные цветы, услаждающие глаз, великолепные яства – ужинать в такой роскоши Зои еще не приходилось. Весь вечер Зои наблюдала за Джеймсом. От нее не укрылись морщинки, проступившие вокруг губ и глаз, и она судорожно искала способ отвлечь его. Но каким образом? Ведь все, чего он ждет от нее, – обеспечить будущее Джинни.

Эта мысль омрачала удовольствие от великолепно приготовленных поваром равиоли с лобстером под сметанным соусом, за которыми последовали бифштексы из оленины с подливой из мускусной дыни. Зои отказалась от десерта из кокосового суфле ради кофе с небольшим количеством свежевзбитых сливок.

Джеймс тоже попросил кофе и откинулся назад, вытянув ноги.

– Хочешь к кофе портвейн или ликер? Зои отрицательно покачала головой.

– Два бокала шампанского – это уже больше того, что я пью обычно. Он улыбнулся:

– Тогда я рад, что тебе не придется ехать домой на машине.

– Можешь не напоминать, – ответила она тоном, ставшим резче от волнения.

Джеймс долго и напряженно изучал ее.

– Неужели быть со мной для тебя такая пытка?

Да, но вовсе не потому, о чем он думает. С того момента, как они сели ужинать, ее тело словно превратилось в камертон, дожидающийся только нужного прикосновения, чтобы завибрировать. Салон был просторным, но Джеймс казался слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя комфортно. Сердце никак не удавалось утихомирить, и она уже начала волноваться, сможет ли идти, когда придется пожелать Джеймсу спокойной ночи.

Это необходимо прекратить. Зои опустила чашку на блюдце.

– Я устала. Ты не против, если я пойду спать?

Джеймс помрачнел. Если бы не ее уверенность в обратном, то Зои готова была бы поспорить, что он разочарован.

– Я провожу тебя до каюты.

– Нет, спасибо. Оставайся и допивай кофе. Я уверена, что не заблужусь.

И прежде чем он стал настаивать на том, чтобы проводить ее, она вылетела из салона и по мчалась по коридору, ведущему, как ей запомнилось, к их каютам.

К тому моменту, когда она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, кровь бешено стучала у нее в висках. Зои отлично понимала, что испытывает сильное физическое возбуждение. Джеймс был самым привлекательным из всех знакомых ей мужчин.

Но и это еще не все. Существовало и эмоциональное притяжение, абсолютно неожиданное и более сильное, нежели зов плоти. Оно пронзило ее сердце желанием быть любимой не как дорогая вещь, которой она была для Эндрю, а как родственная душа во всем, не только в постели, но и в жизни, во всех ее запутанных противоречиях, взлетах и падениях.

Встревоженная направлением, которое приняли ее мысли, Зои прошла в ванную и зажгла свет в надежде, что он развеет глупые переживания. Льстивое зеркало не хотело отражать ничего, кроме горящей румянцем гладкой кожи, широко распахнутых ярких глаз и светлых локонов. Зои наклонилась, чтобы смочить холодной водой пылающие щеки.

Неужели Джеймс стал ей небезразличен?

Нет, нет и нет! Все в ней сопротивлялось этой мысли. Неужто брак с Эндрю так ничему и не научил ее? Брак без любви – это ад на земле, и она не собиралась вновь пройти через него. Зои понимала, что Джеймс абсолютно не похож на Эндрю. Но Джеймс любит ее не больше, чем любил Эндрю.

Мотивы Джеймса носили вполне понятный характер. Он хотел обеспечить будущее своей до чери, и Зои согласилась на сомнительный союз. Да, Джеймс женился на ней, но любовь не имела к этому никакого отношения.

Зои вытерла лицо пушистым полотенцем и вернулась в спальню, полная решимости прогнать из головы мучительные мысли и заснуть. День утомил ее, и большая двуспальная кровать под балдахином манила к себе..

Держа в руках ночную рубашку из тайского шелка и размышляя о том, думает ли о ней Джеймс, Зои замерла. Ткань кофейного цвета с шуршанием окутала ее тело, точно ласка, и Зои невольно вздрогнула. Решить выкинуть его из головы гораздо легче, чем сделать это.

Она скользнула в постель между накрахмаленных простыней с вышитыми монограммами. Стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возник образ Джеймса с блестящими голубыми глазами и улыбкой, от которой переворачивалось сердце. "Ты его хочешь", – произнес внутренний голос. Какими бы ни были условия их брака, Джеймс ее муж. Он необычайно красив, и желать его нормально. Было бы ненормально обратное.

Желать его или любить?

Зои широко распахнула глаза. О Боже, неужели случилось невозможное и она полюбила Джеймса?

Это объяснило бы многое: его сильное воздействие на ее чувства, желания, раздиравшие ее на части, когда он находился в одной с ней комнате, смертельный страх, который она испытывала, когда думала о предстоящей операции. Она любит Джеймса Лэнгфорда. Зои поняла это с полной определенностью и неизбежностью. Учитывая его отношение к ней, она, должно быть, сошла с ума.

Как Зои ни пыталась, ей не удавалось заглушить голос сердца, несмотря на все доводы разума. Если быть откровенной, ей совсем не хотелось его заглушать. А о том, чего ей действительно хотелось, она даже думать боялась.

Так почему же она внезапно села и потянулась за шелковым халатом в тон своей рубашки? Почему опустила ноги в мягкие тапочки и направляется к двери каюты? Зои убеждала себя, что просто идет на кухню, чтобы приготовить себе травяной чай. Из-за выпитого за ужином крепкого кофе ей не удается заснуть.

Дойдя до кухни, она уже почти внушила себе, что это правда. И тут ей на глаза попалась бутылка шампанского, открытая Джеймсом. Она лежала в серебряном ведерке со льдом. Ее, вероятно, оставили на случай, если Джеймсу захочется выпить бокал перед сном. Капельки растаявшего льда, словно слезы, сбегали по темному стеклу.

Несколько минут Зои задумчиво смотрела на бутылку. Открытое шампанское уже не закупоришь. Им надо наслаждаться, пока оно пенится, или не пить вовсе.

Как похоже на их брак с Джеймсом.

Судьба подарила им эту одну-единственную ночь. На следующей неделе, если операция пройдет удачно, Зои ему больше не понадобится. Если же он умрет... Она чуть не потеряла сознание от ужасной мысли, но и к такому исходу надо быть готовой. Если он умрет, то будет навсегда для нее потерян. Если Зои не воспользуется случаем, то, возможно, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Неважно, как относится к ней Джеймс, главное, что она любит его и хочет выразить это единственным значимым способом. В любом случае у нее есть одна-единственная ночь.

Она ему не совсем безразлична. Сегодня он вел себя так, словно находил ее привлекательной. Зои вспомнилось, как он смотрел на нее, когда ему казалось, что она этого не замечает, вспомнились и хитрости, к которым прибегал, чтобы прикоснуться к ней. Возможно, она видит то, что ей хочется видеть, но может быть, и нет.

Ей не хотелось думать о том, что она станет делать, если Джеймс откажет ей. Пробка уже выстрелила из бутылки. К завтрашнему дню пузырьки испарятся. Чтобы не передумать, она вынула шампанское из ведерка со льдом, обернула бутылку льняной салфеткой и сжала в руке. Другой рукой схватила два хрустальных бокала.

Сердце у нее стучало так громко, что, идя по коридору, она боялась разбудить команду яхты. Зои остановилась у каюты Джеймса. Из-под двери пробивалась слабая полоска света. Джеймс еще не спал.

Перехватив свой груз поудобнее, Зои освободила одну руку, чтобы постучать в дверь каюты.

– Кто там? – раздался баритон Джеймса. Зои крепче сжала бутылку с шампанским. Отступать уже некуда. Через несколько секунд она узнает, правильно ли истолковала поведение Джеймса. Ей потребовалась вся ее смелость, чтобы спокойно ответить:

– Твоя жена.

Глава 11

– Зои? – Открывший дверь Джеймс выглядел потрясенным. У Зои перевернулось сердце. Он уже снял рубашку, на шею было наброшено полотенце – должно быть, он собирался принять душ. – Не можешь заснуть? – спросил Джеймс внезапно охрипшим голосом.

Она покачала головой и протянула бокалы для шампанского.

– Я подумала, что, может быть, глоточек перед сном...

К ее разочарованию, своим внушительным телом Джеймс загораживал вход в каюту.

– Зои, это не самая лучшая идея. Ты сама сказала, что уже перевыполнила свою норму.

– Я выпила всего два бокала, – настаивала она, возмущенная тем, что Джеймс связывает ее появление у него на пороге с избытком выпитого спиртного. Неужели он не догадывается о том, как действует на нее, заставляя желания пересиливать здравый смысл? – Наверное, ты прав, это не лучшая идея.

Она повернулась, собираясь как можно быстрее скрыться в собственной каюте и попытаться полностью стереть из памяти ужасную сцену, но рука Джеймса опустилась на ее плечо.

– Не торопись.

– Но ты только что сказал...

– Я сказал, что это не самая удачная идея. Я не говорил, что против.

Его горячий взгляд пронзил Зои насквозь. Произошла чудовищная ошибка. Джеймс не любит ее. Он даже не желает видеть ее сейчас. Глупо было мечтать о нем...

Зои понимала, что надо уйти, но ноги ее не слушались. Лицо раскраснелось, словно у нее началась лихорадка. Это и была лихорадка, только в крови. И единственный, кто мог ее спасти, стоял прямо перед ней, властно положив руку на ее плечо.

Палуба под ней качнулась, бросив ее к нему. Джеймс инстинктивно обхватил ее руками. На какое-то мгновение он замер, потом поцеловал Зои, увлекая в водоворот чувств, сметавших все рациональные мысли.

С приглушенным ругательством Джеймс втащил Зои в каюту, взял у нее из рук бутылку и бокалы, чтобы поставить на стол. Дверь каюты распахнулась от небольшого покачивания яхты, и он захлопнул ее, прежде чем вновь обнять Зои.

На этот раз поцелуй больше походил на неторопливую изучающую ласку, и все же он сотрясал быстро рушащиеся опоры ее самообладания. Каюта закружилась у нее перед глазами, и Зои обхватила его шею обеими руками, чтобы не упасть.

Она знала, что любит Джеймса. Это открытие наполнило ее изумлением и одновременно мучительной болью, пронзившей все ее существо. Ей казалось жестокой насмешкой, что условием их брака было отсутствие привязанности друг к другу. Может быть, для Джеймса, чье сердце явно оставалось не задетым, это и естественно, но для Зои запретить себе любить его столь же невозможно, как приказать морю не пениться у берегов.

Зои успокаивала себя тем, что Джеймсу неизвестно о ее чувствах. Учитывая предстоящую ему схватку со смертью, он нуждался не в дополнительных осложнениях в виде ее признания в любви, а в уверенности, что будущее его дочери в безопасности. Зои должна хотя бы позволить ему думать, что их сделка ее устраивает.

Понимание того, что воспоминания об этой ночи будут поддерживать ее еще очень долгое время, усиливало горевшую в ней страсть.

– Что-то не так? – спросил Джеймс, почувствовав, как она вздрогнула. Его глаза потемнели от беспокойства.

Сознание Зои четко запечатлевало мельчайшие детали: от завитка темных волос, соблазнительно спадавших ему на лоб, до тепла рук, обжегших низ ее спины, когда он прижал Зои к себе. На его мужественном подбородке чуть темнела легкая щетина. Джеймс брился несколько часов назад, но чувства Зои обострились настолько, что ей казалось, будто она улавливает легкий аромат лосьона для бритья, которым он пользовался.

– Все хорошо, – ответила она почти шепотом и поняла, что это правда. В данный момент в его объятиях все было необыкновенно, восхитительно хорошо. Казалось, его поцелуи рождены глубокими чувствами, отчего у Зои чаще забилось сердце, когда она отвечала на них.

– Если хочешь, чтобы я остановился, лучше скажи сейчас, пока я еще могу держать себя в руках, – попросил Джеймс, почти касаясь ее губ своими. – Это не входит в наш договор.

Зои испытала жестокое разочарование, хотя он лишь произнес вслух то, о чем она знала. С самого начала он предложил ей брак с единственной целью защитить ребенка, которого они оба любили. Джеймс не просил ее любви и не предлагал своей, речь шла лишь о ночи взаимного физического наслаждения, в которой, как он считал, нуждалась и она.

И это было правдой, помоги ей Бог. Что бы ни случилось в будущем, ей хотелось сохранить сладкие воспоминания.

– Я не желаю, чтобы ты останавливался, – выдохнула Зои ему в плечо, все еще терзаясь сомнениями.

Джеймс поднял Зои на руки и прижал к крепкой груди. Пальцы Зои коснулись неровной кожи там, где сидела пуля террориста. Ее резануло по сердцу, когда она представила, какую боль он испытал.

– Не надо меня поднимать, – запротестовала она. – Ты навредишь себе! Твое ранение...

– Гораздо больше вреда будет, если я не смогу до тебя дотронуться, проговорил Джеймс и опустил Зои на кровать. Ее халатик распахнулся, и Джеймс резко вздохнул, увидев мягкую округлость ее груди, подчеркнутую низким вырезом ночной рубашки. – Ты словно видение из мечты, – пробормотал он.

Зои почувствовала спазм в горле. Эндрю смотрел на нее с удовлетворением коллекционера, восхищенного своим наиболее ценным экспонатом. Сейчас, с Джеймсом, она чувствовала себя самой красивой, самой желанной. Она протянула к нему руки, и Джеймс скользнул на постель рядом с ней. Обрушив град поцелуев на лицо и шею Зои, он одной рукой гладил ее волосы, а другой прижимал к себе, пока бешеный ритм его сердца не начал отдаваться во всем ее теле.

Когда он спустил рубашку с ее плеч, чтобы восхититься зрелищем груди, остатки самоконтроля Зои были сметены вихрем желания. Его губы ласкали разгоряченную кожу, вызывая дрожь удовольствия. Здесь ее место, в руках любимого ею мужчины.

Ощущение губ Джеймса, изучающих каждый сантиметр ее обнаженной кожи, было не менее пьянящим, чем прекрасное вино, и Зои упивалась его прикосновениями, пока у нее не закружилась голова от желания, удовлетворить которое мог только Джеймс.

Внезапно плечи Джеймса вздрогнули, и, резко открыв глаза, Зои испугалась выражения боли, застывшего на его лице.

– Что такое? Что случилось? Он закусил нижнюю губу, и она увидела, какого усилия ему стоило покачать головой.

– Просто приступ боли. Сейчас пройдет.

Должен пройти, в отчаянии подумала Зои. Она не в силах видеть его в таком состоянии. Нужно что-то сделать. Зои помогла ему лечь. То, что он даже не сопротивлялся, говорило о степени его страданий. Джеймс лежал на спине с закрытыми глазами, сжав зубы так, что на шее выступили вены.

Испустив тихий стон, он потерял сознание. Прижав пальцы к его шее, Зои нащупала слабый пульс. Нет, так нельзя!

Она побежала поднимать команду.

Зои молилась, как никогда раньше, пока яхта швартовалась у причала. Джеймс по-прежнему был без сознания. Его перенесли в поджидавшую их карету "скорой помощи".

– Я еду с вами, – заявила она врачам. – Я его жена, – добавила она, останавливая взглядом возможные возражения.

Ей без слов освободили место в машине. Пока яхта стремительно неслась к причалу, Зои успела натянуть джинсы и свитер, но взлохмаченные волосы и раскрасневшееся лицо выглядели достаточно красноречиво. Однако ее не беспокоило, узнай хоть весь мир о том, что она была в постели Джеймса, когда с ним случился приступ. Сейчас ее волновал только любимый мужчина. Если бы в момент приступа он оказался один...

Внезапно у нее застыла кровь от другого предположения. Неужели она спровоцировала приступ, придя к нему? Бесполезно размышлять об этом. Того, что сделано, уже не исправишь. Единственное, что она могла сделать, – это держать его за руку, пытаясь вдохнуть в него немного собственной силы, пока они неслись по улицам города к больнице.

Команда специалистов, получивших предупреждение по рации, уже ждала их во главе с хирургом Джеймса, представившимся как Билл Марголин. Он быстро осмотрел Джеймса и дал инструкции своим сотрудникам. Пока они выполняли его указания, хирург обратился к Зои, которая с белым лицом стояла рядом.

– Как я понял, вы были с ним, когда он потерял сознание. Зои кивнула.

– С ним все будет в порядке?

– Не могу ничего обещать до операции, но Джеймс сильный, так что есть все основания надеяться на лучшее, – осторожно ответил врач. – Вы его близкая родственница?

Зои пронзила боль, когда она поняла, что хирург, как и санитары, решил, будто она его случайная знакомая. Она испытала некоторое внутреннее удовлетворение, негромко ответив:

– Я его жена.

Врач казался потрясенным.

– Его жена? Джеймс не мог...

– Он рассказал мне об операции до свадьбы, – опередила она его, – и о том, что может ее не перенести.

Доктор Марголин взглянул на Зои с удвоенным уважением.

– Вы, должно быть, очень его любите, раз согласились пойти на это.

Она-то любила, но единственным, кто не знал о ее любви – и не мог знать, был Джеймс.

– Как скоро станет известно, успешно ли прошла операция? – спросила она. Врач честно посмотрел ей в глаза.

– Почти сразу. Если Джеймс выживет, головные боли прекратятся и он полностью восстановит свою дееспособность.

О другой альтернативе он мог не говорить. На секунду Зои похолодела, но тут же взяла себя в руки. С Джеймсом все будет хорошо. Иного и быть не может.

Зои провели в комнату ожидания. От внутреннего напряжения ей хотелось кричать, но она заставляла себя тупо просматривать журналы, пить бесконечные чашки кофе и сдерживать желание ходить из угла в угол. Перед глазами у нее постоянно стоял образ Джеймса, без сознания лежавшего у нее на руках.

– Господи, пусть с ним все будет в порядке, – молилась она, мечтая о чуде.

Теперь Зои знала, почему согласилась стать его женой. Она сделала это не только ради Джинни, но и ради себя. Подсознательно Зои поняла, что пропала, увидев его впервые на пороге своего дома в Сиднее, хотя ей потребовалось несколько недель, чтобы смириться с этим. Джеймса тянуло к ней на каком-то примитивном уровне, и ее сердце просто не могло не ответить на его призыв.

Время текло мучительно медленно, сжимая ее чувства такими сильными тисками, что ей было трудно дышать. Зои начала ходить. Выпила еще кофе. Листала журналы, не разбирая на страницах ни единого слова. В какой-то момент она, видимо, задремала от усталости, потому что проснулась, почувствовав на плече чью-то руку.

– Миссис Лэнгфорд?

Зои потребовалась секунда, чтобы связать незнакомое имя с собой, затем она резко вскочила, почувствовав, как сердце сжал страх.

– Джеймс?

Доктор Марголин нахмурился:

– Он прекрасно перенес операцию, но нам не удается вывести его из-под действия наркоза. Такое впечатление, что он не хочет просыпаться.

Джеймс уже преодолел так много. Он не может сдаться сейчас.

– Если я поговорю с ним, это поможет?

Врач кивнул.

– Именно это я и хотел предложить. Зои последовала за хирургом в палату, и сердце ее упало при виде Джеймса, неподвижно лежавшего среди мониторов и сплетения трубок. Она расправила плечи. Известно ему это или нет, но он не один в этой битве. Позднее, возможно, Зои исчезнет из его жизни, но сейчас она его жена и будет бороться за него до последнего. Она решительно встретила взгляд доктора.

– Что я должна делать?

– Говорите с ним, пойте, делайте, что хотите, лишь бы достучаться до него. Он находится под постоянным контролем, и сестра на всякий случай будет у палаты.

Хирург вышел и закрыл дверь, оставив Зои наедине с Джеймсом в тяжелой тишине, нарушаемой только негромким шумом работающего медицинского оборудования. Придвинув к кровати стул, Зои взяла Джеймса за руку и стала подыскивать слова, способные пробудить его.

– Это Зои, – начала она голосом, постепенно окрепшим от воодушевления. Врач говорит, что операция прошла удачно. Он извлек пулю, не задев нерва, так что больше тебя не будут мучить головные боли или слабость. Ты снова станешь сильным... – При этих словах она запнулась, живо представив себя в его объятиях.

Из глаз у нее готовы были политься слезы, но она сдержалась. Джеймс нуждается в ее силе. Очень скоро ей придется бороться уже за себя.

– Давай, Джеймс, – продолжала Зои, – ты же не собираешься сдаваться и позволить мне победить? Если ты умрешь, я получу полное опекунство над Джинни, слышишь? Ты же не этого хочешь? Если ты вернешься, я все потеряю. Даже тебя, верно? – Зои собиралась сказать совсем другое, но слова вырвались против ее воли. Голос оставался сильным, когда она добавила:

– Я знаю, ты меня не любишь, но я не разрешаю тебе уйти. Понимаешь... голос ее ослаб перед признанием, которого она не могла не сделать, – я тебя люблю. – Ничего перед собой не видя, она повернулась и быстро вышла из комнаты.

Пробегая мимо медсестры, Зои пробормотала какое-то извинение. Если она сейчас не останется одна, то совсем расклеится и тогда ничем не сможет помочь Джеймсу.

Зои не останавливалась, пока не добралась до больничной часовни, гостеприимно открытой для всех. Она упала на скамью и съежилась, чувствуя себя более одинокой и напуганной, чем когда-либо. Прежде она не позволяла себе думать, что Джеймс не перенесет операцию. Пусть она не сможет быть с ним, но Зои от всей души желала ему выздоровления. Если возможно заставить человека жить одной своей силой воли, Зои пыталась сделать это сейчас, хоть и понимала, что этого окажется недостаточно...

– Миссис Лэнгфорд?

Зои подняла голову. Это была медсестра Джеймса. Страх закрался в ее сердце.

– Что-то с Джеймсом? Женщина улыбнулась.

– Он наконец пришел в сознание. Доктор Марголин послал меня найти вас. Он подумал, что вы захотите сразу увидеть мужа.

Зои кивнула, не в силах говорить от переполнявшего ее облегчения. Она не представляла, сколько времени провела в молитвах.

Когда Зои вошла в палату, Джеймс устремил на нее взгляд. Он выглядел неимоверно уставшим.

– Я так рада, что ты проснулся.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его.

– Билл сказал, что ты провела здесь всю ночь, – проворчал Джеймс.

– Я сама так захотела. – Точнее было бы сказать, что она не могла поступить иначе, но Зои сомневалась, что эти слова его обрадуют. – Она посмотрела на врача. – Все в порядке?

В ответ доктор Марголин широко улыбнулся:

– Спросите своего мужа. Все, что потребовалось для его пробуждения, это словечко его красавицы-жены.

Джеймс пронзил его взглядом.

– Кому пришла в голову такая блестящая идея? Тебе? Врач кивнул.

– Но она сработала, так ведь? Я оставлю вас, чтобы вы могли поговорить. Поделись с женой хорошими новостями, Джеймс. Ей нелегко пришлось этой ночью. Он мягко подтолкнул медсестру к выходу.

– О каких хороших новостях он говорит? – поинтересовалась Зои, скрестив на груди руки. Ей так хотелось, чтобы Джеймс обнял ее и она смогла бы почувствовать биение его сердца в такт со своим. Но он ничем не показывал, что и ему этого хочется, поэтому она осталась стоять у кровати, не прикасаясь к нему.

Джеймс дождался, пока за доктором и медсестрой закроется дверь.

– Билл имеет в виду, что я полностью поправлюсь. Но для тебя это не такая уж хорошая новость, верно?

Она почувствовала в затылке нарастающее напряжение.

– Почему же?

– Иной исход решил бы все твои проблемы. Я бы тебе больше не мешал, ты бы получила Женевьеву, не говоря уже о внушительном состоянии.

– Я люблю Джинни и хотела бы, чтобы она жила со мной, – признала Зои, – но она твоя дочь и души в тебе не чает. Ее благополучие стоит для меня на первом месте.

– Значит, ты исчезаешь со сцены, как мы и договорились?

Было настолько очевидно, что он хочет этого, что Зои только тупо кивнула и, подняв голову, быстро заморгала, чтобы удержать готовые брызнуть из глаз слезы.

– Когда ты сможешь вернуться домой? Джеймс криво улыбнулся.

– Билл говорит, что я выйду через несколько дней. – Его голова откинулась на подушку, а лицо побледнело. – Тебе недолго придется играть роль преданной жены, если это тебя беспокоит.

– А что же еще? – Зои пулей выскочила из комнаты, даже не оглянувшись, когда он окликнул ее.

Джеймс беспокойно пошевелился. Голова нестерпимо болела, но врач заверил его, что это последствия наркоза. Сейчас боль не шла ни в какое сравнение с болями, которые он испытывал до операции, так что он должен радоваться.

Что имел в виду Билл, сказав, что Зои помогла ему прийти в себя после операции? Разумеется, для нее гораздо лучше, если бы он умер, и все же она вроде бы была рада, что Джеймс пришел в себя. Лично он был просто счастлив, что выкарабкался. Ему не хотелось признавать, как его страшило извлечение пули. Но все произошло так быстро, что он даже не успел испугаться.

Страдать пришлось Зои, а этого он не планировал. Но, может быть, она ждала его выздоровления с тем, чтобы поскорее вернуться к прежней жизни? Зои не отрицала этого, когда он упомянул об их соглашении.

Где-то в глубине сознания всплыло воспоминание, как она сидела у кровати, держа его за руку. Что она тогда сказала? Что-то о том, что победит, если он умрет. Именно. Она уговаривала его выжить и лишить ее победы.

Что же, Джеймс прислушался к ее уговорам и выжил. Но его мучило что-то еще. Он провел руками по холодному и влажному лбу. Что же, черт побери?

Ему трудно было четко мыслить, но он заставил себя сосредоточиться. И тут понял. Она сказала, что любит его.

Полусознательное состояние может сыграть злую шутку. Джеймс не был уверен, что ему это не приснилось. А такое вполне могло присниться. Он помнил, как Зои пришла к нему в каюту, помнил, как кружилась голова, когда он обнимал ее. Восстановив в памяти события на яхте, Джеймс улыбнулся, но улыбка погасла, едва он вспомнил о пуле террориста, помешавшей ему любить Зои. Сожалела ли она, что пришла к нему, движимая то ли чувством долга, то ли жалостью? Теперь, когда стало ясно, что он будет жить, она, казалось, стремилась оборвать всякую связь между ними.

Следовательно, ему действительно все приснилось. Если бы не Женевьева, Зои никогда бы не согласилась стать его женой. Она поступала так, как считала правильным, независимо от того, чего ей это стоило. Верность Зои своему первому мужу и забота о Женевьеве являлись достаточным тому доказательством.

Джеймс ударил кулаком по кровати. Как бы ему ни хотелось – а он вынужден был признать, что ему этого очень хотелось, – он не позволит ей оставаться с ним из ложного чувства долга. У него уже был один такой брак. Если она захочет уйти, а у нее есть на это право, он не станет ее удерживать.

Если она захочет уйти.

Чтобы узнать это, у него есть месяц.

Глава 12

Постепенно покрытые оливковыми деревьями крутые склоны Национального заповедника Ватаган сменились пологими холмами и долинами "Белых звезд". С удобного места в вертолете Джеймса Зои было видно обсаженное столетними дубами шоссе, ведущее к усадьбе.

На территории находилось более пятидесяти конюшен и сотня загонов, и с воздуха она различала покрытые побелкой деревянные ограждения. В этот прекрасный весенний день с вершины холма за их приближением с опаской наблюдали четыре жеребца.

Ее дыхание участилось, когда в поле зрения появился двухэтажный каменный дом, выстроенный в георгианском стиле. Она дома. Не в "Белых звездах", разумеется, а в этом прекрасном месте, где она проводила летние месяцы у своих дедушки и бабушки в единственном настоящем доме, который у нее когда-либо был.

Пока Джеймс поправлялся в больнице, Зои приняла некоторые решения. Она отказалась от работы менеджера по недвижимости, а бывший начальник помог ей подыскать хорошего арендатора для дома в Сиднее. Арендная плата поможет ей выплатить залог, пока она будет снимать квартиру в соседнем городке Куранбонг на границе с районом Ватаган. Зои будет жить неподалеку от Джинни и сможет часто ее навещать. Для человека с ее опытом и способностями работа найдется даже в пригороде. Великолепные рекомендации ее шефа помогут ей в этом.

Грусть, конечно, останется. Живя так близко от них, Зои не сможет забыть о своем коротком браке с Джеймсом. Но она будет с ним видеться, ведь он отец Джинни, человек, которого она любит. Возможно, спустя какое-то время она научится встречаться с Джеймсом, не испытывая желания при каждом взгляде на него.

Мечтать не вредно, мелькнула у нее слабая мысль. Она сжала простое золотое обручальное кольцо, надетое Джеймсом на ее безымянный палец. Говорят, что от этого пальца идет прямая вена к сердцу. В ее случае это было правдой.

Зои бросила украдкой взгляд на Джеймса, чувствуя болезненную тяжесть на душе. Он буквально олицетворял властную мужественность. Только повязка, видневшаяся из-под воротника спортивной рубашки, и едва заметные круги под глазами напоминали о том сражении со смертью, которое он пережил и из которого вышел победителем. Он сразил и ее сердце, хотя это навсегда останется ее тайной; ему незачем знать о тех желаниях, которые он в ней пробуждал. Больше всего Зои сожалела о том, что его болезнь не позволила им насладиться друг другом в их первую брачную ночь.

Джеймс молча смотрел на проплывающие внизу пейзажи, возможно, обдумывая предстоящую работу. Всю последнюю неделю он строил планы на будущее, которое до операции было пугающе туманным. Теперь все изменилось. Он снова стал хозяином своей судьбы.

Их встречала Грейс. Женщина знала, что не стоит поднимать много шума.

– Рада, что вы вернулись целым и невредимым, босс, – по-деловому сказала она, внимательно глядя на Джеймса. Зои она приветствовала теплой улыбкой. Надеюсь, вы не возражаете, в честь вашего приезда персонал организовал на сегодняшний вечер ужин на открытом воздухе.

Джеймса вряд ли обрадовала такая перспектива, но он улыбнулся:

– Мы найдем на это силы.

Если он полагал, что его ждет небольшая тихая вечеринка, то недооценивал собственную популярность. Пришли не только все те, кто работал в "Белых звездах", но и соседи, которым, как подозревала Зои, не терпелось познакомиться с новой женой Джеймса. Ей стало интересно, как он объяснит ее отъезд, когда наступит время.

Он заметно оживился, когда представлял дочку гостям. Джинни с радостью называла его "папочкой", малышка обожала мужчину, который и в самом деле был ее отцом. Джинни бросилась на шею Зои, а потом обняла Джеймса и весь вечер ходила за ним, как приклеенная. Никто еще не знал, что Джинни и в самом деле его дочь, но Зои понимала, что, даже узнав правду, Джинни не сможет любить Джеймса сильнее, чем сейчас.

Поляна перед домом в окружении высоких эвкалиптов, наполнявших воздух благоуханием, была прекрасным местом для вечеринки на открытом воздухе. Сквозь деревья, словно лесной пожар, проглядывало золотисто-красное солнце. Высоко в небе парил орел.