Текст книги "Торжество любви"

Автор книги: Валери Парв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Я к ней несправедлива, сказала себе Бетани, знаменитости всегда становятся жертвами клеветы и героями скандальных публикаций. И она решила загладить свою вину перед Ланой, которую встретила довольно холодно, заботой о съемочной группе, работавшей в поте лица. Кайли отпросилась на этот день, чтобы навестить свою бабушку, но приготовила столько еды, что Бетани без особого труда наладила бесперебойное снабжение многочисленной команды пирожками, бутербродами и кофе.

– Это просто замечательно! Спасибо вам! – сказал рабочий-осветитель, уплетая за обе щеки домашнюю сдобную булочку. – Вы приятное исключение из правила – люди, к которым мы приезжаем, не предлагают нам даже чашки чая, хотя приходится работать с утра до позднего вечера. – Он огляделся вокруг. – Как здесь красиво! Вы давно здесь живете?

– Я здесь работаю. Хозяин этой усадьбы – Николас Фрейкс.

Мужчина сверкнул глазами.

– Вон оно что! Они надумали помириться! Теперь я понимаю, почему она, организуя эту съемку, так торопилась!

Бетани словно осенило.

– Она сама организовала съемку? Разве вы не от журнала «Спеллбаунд»?

– Она их заинтересовала, но сначала они хотят увидеть ее фотографии и только после этого заключить контракт.

Бетани совершенно выбилась из сил, обслуживая Лану и ее компанию. Собравшись унести Мари в дом, она еще раз спросила, чем может помочь. Ей не терпелось поскорее заняться статьей о кукольном домике, пока малышка будет спать после обеда.

– Вы уже уходите? – спросила ее Лана. – Николас мне сказал, что вы издаете специализированный журнал. Вам надо обязательно поговорить с Грейденом Николсом. У него большие связи в издательском мире, при его содействии перед вами откроются любые двери.

Грейден был маститым фотографом, художественные фотографии, созданные под его руководством, пользовались заслуженной известностью.

Бетани кивнула.

– Да, я видела его фотографии в журналах. Но мне его протекция, ни к чему – я не собираюсь делать карьеру в издательском деле.

– А где, если не секрет? – спросила Лана, ехидно сощурив глаза. Она окинула взглядом Бетани с ребенком на руках. – Уж не в уходе ли за детьми вы нашли свое призвание?

– Но, кто-то же должен это делать, – уверенно сказала Бетани.

Лана картинно повела плечиком.

– Я никогда не была такой замарашкой, как эта егоза, – сказала она, кивнув в сторону Мари.

– Вы не видели настоящих замарашек, – сказала Бетани, вспомнив малышей из детского приюта. – Мари у нас такая прелесть, что глаз не отвести, правда, солнышко мое?

Мари вцепилась в медальон, висевший у Бетани на шее, и той пришлось откинуть голову назад, чтобы передвинуть его в безопасное место, а Мари потянулась за ним, чтобы снова схватить его.

– Ай, ай, ай!

Сверкнула вспышка, раздался победный вопль.

– Заснял! – И к ним подошел сам Грейден Николе с фотоаппаратом в руках.

Мари немного испугалась, но потом повеселела и потянулась к фотоаппарату. Грейден спрятал его за спину, и Мари оглушила всех протестующим воплем. Бетани вложила в детский кулачок связку пластмассовых ключей и потрясла ими, чтобы отвлечь малышку от фотографа, который не знал, куда деваться от ее внимания.

– Вы у меня не снимались? Кажется, я вас где-то уже видел. – Грейден улыбнулся. – Вы такая цветущая, естественная. Слишком хорошенькая, чтобы упустить такой кадр!

Лана улыбнулась одними губами – глаза оставались холодными.

– Богородица с Младенцем, да и только! – проговорила она с ехидством. И вдруг просияла. – О! Я же обещала Николасу снять несколько кадров, где я с Мари... для его альбома, – поспешно добавила она, увидев, что Бетани собирается возразить.

Едва ли удобно запрещать Лане фотографироваться с Мари, если это делается для Николаса, подумала Бетани. Но все равно было тревожно на душе, когда Лана взяла малышку у нее из рук.

Мари это тоже не понравилось. Она начала вырываться и разразилась громким криком.

Охнув от неожиданности, Лана раздраженно проговорила:

– Эта маленькая непоседа лягнула меня так, словно она чемпион по кикбоксингу! Бетани, сделайте же что-нибудь, пусть она посидит спокойно хотя бы минуты две!

– Раз она не хочет сидеть у вас на руках, то тут уж ничего не поделаешь! Да и какое это имеет значение, если фотографии для семейного альбома? – Почему Грейден Николе не снимает? Съемка явно затянулась, подумала Бетани.

К счастью, Мари на минуту успокоилась. Лана скептически посмотрела на белую панаму малышки и, сняв ее, бросила на землю.

Бетани начала было объяснять, что защита детской головки от солнца важнее моды, но Лана будто не слышала. Подняв с земли панаму, Бетани почти бегом пустилась следом за ней.

Лана принесла Мари к роще из древовидного папоротника.

– Ну и как я?

– Потрясающе! Само материнство во всей его красе, – пробормотал Грейден, неистово щелкая фотоаппаратом. Он жестом велел раскрыть серебряный зонтик и повернуть его так, чтобы на Лану падало больше света. Эти манипуляции привлекли внимание Мари, и она стала с интересом разглядывать зонтик. – Будь добра, поверни малышку немного влево. Вот так. Прекрасно! – давал указания фотограф, непрерывно щелкая затвором. Он помахал рукой над своей головой, и Мари перевела взгляд на его руку. Так стало еще лучше. Живой пытливый взгляд очаровательной маленькой девочки.

Фотограф взглянул мельком, через плечо, на Бетани.

– Завтра передадим готовые снимки в редакцию журнала. Малышка держалась очень естественно.

Не отдавая себе отчета, что она делает, Бетани рванулась вперед и загородила собой Лану и Мари.

– Как в журнал? Вы же сказали, что это для семейного альбома? – возмущенно проговорила Бетани, обернувшись к фотомодели.

– Разве вы не видите, что ей нравится быть в центре внимания? – парировала Лана. – В любом случае Мари рано или поздно станет моим ребенком. Мы с Николасом снова будем вместе.

Лана сказала это бесстрастным голосом, как о чем-то само собой разумеющемся. Сердце Бетани сжалось, но она взяла себя в руки.

– Это ваше с Николасом право поступать так, как вы считаете нужным. Но сегодня Николас оставил Мари на меня, а я не хочу, чтобы ребенка продолжали фотографировать.

Бетани потянулась, чтобы взять Мари на руки, но Лана еще крепче прижала малышку к себе.

– Осталось сделать всего несколько снимков. Еще несколько минут, и Грейден закончит.

Что касается Бетани, то, по ее мнению, все уже закончилось, потому что Мари начала отчаянно вопить, ясно давая понять, что Лана ей надоела и она хочет на руки к Бетани. Настроение у них явно испорчено – стоят, поджав губы от злости, подумала Бетани о Лане и Грейдене. Николас мог бы предупредить ее, что они с Ланой решили помириться, рассердилась она. Вытерев малышке слезы, она стала ее качать вверх-вниз до тех пор, пока та не начала весело смеяться.

– Ну как, тебе лучше, солнышко ты мое?

– Ай, ай, ай!

– Я отнесу ее в дом. – По дороге Бетани оглянулась – любопытство взяло в ней верх. – Как же вы собираетесь управляться с большой семьей, когда у Мари появятся братья и сестры?

Лана всплеснула руками.

– Не говорите при мне такие ужасные вещи даже в шутку. Беременность и роды портят фигуру, и я не собираюсь рисковать, произведя на свет собственных детей. Одной Мари мне будет более чем достаточно.

Но не Николасу, подумала Бетани, войдя в дом.

Когда она меняла малышке подгузник, ей вдруг пришло в голову, что не стоит портить себе настроение из-за какой-то там модели. Женой Николаса может стать кто угодно, только не Лана Синден. Думая о примирении, та принимает желаемое за действительное.

Придя к такому выводу, Бетани приободрилась. Тем временем съемочная группа собирала оборудование и складывала его в машины, вереницей стоявшие у въезда в усадьбу. Лане, безусловно, очень хотелось дождаться возвращения Николаса, но Грейден был неумолим.

– Время – деньги, дорогая, – напомнил он ей. – Если мы здесь задержимся хотя бы на полчаса, то простой нам обойдется в кругленькую сумму.

– Хорошо на киностудиях – там сверхурочные оплачивают, – вздохнула Лана и, подойдя к машине Грейдена, села на переднее место. Немного подумав, она опустила боковое стекло и, высунув голову, обратилась к Бетани: – Скажите Николасу, что я вечером ему позвоню и расскажу о своих планах на будущее.

– Хорошо, передам, – пообещала Бетани. Часа два назад Бетани восприняла бы просьбу Ланы с раздражением. Но сейчас отнеслась к ней совершенно спокойно. Она теперь знала, что Лана не та женщина, которая нужна Николасу, так что нет нужды мучить себя приступами ревности. От одной мысли, что у Ланы с Николасом ничего не выйдет, настроение у нее сразу поднялось.

– Я вижу, вы повеселели, – сказал вернувшийся из Мельбурна Николас, входя на кухню и швырнув свой портфель на первый попавшийся стул.

– Еще бы! Столько народу понаехало! – выпалила она, но, спохватившись, прикусила губу. Николас может не любить Лану, однако это не означает, что критика в ее адрес ему понравится.

К удивлению Бетани, он рассмеялся.

– День был тяжелый, да?

– Теперь я понимаю, что чувствовала Золушка, выполняя капризы своих сводных сестер!

Он вздохнул.

– Обслуживать съемочную группу не входило в ваши обязанности.

– Я хотела помочь.

– Общаться со съемочной группой гораздо интереснее, чем нянчить маленького ребенка, – многозначительно заметил Николас.

Бетани задумалась, взвешивая каждое слово. Надо ответить так, чтобы Николас лишний раз убедился, что имеет дело с женщиной, полностью посвятившей себя издательской деятельности.

– Нянчить маленького ребенка совсем не скучно, – сказала она. – Мари очень нравилось сниматься, пока это было ей в новинку.

– Как?! Я же запретил ее снимать! Я был уверен, что вы этого не допустите! – воскликнул Николас раздраженно, сверля ее своими серыми глазами.

Бетани почувствовала себя незаслуженно обиженной.

– Минуточку! Лана сказала, что фотографии, на которых она вместе с Мари, предназначены исключительно для вашего семейного альбома!

Он немного успокоился, но глаза все еще гневно сверкали.

– Ну и где они теперь? Неужели вам не приходило в голову, что Лана способна придумать что угодно, лишь бы сделать по-своему? И это уже не в первый раз.

– Я тоже засомневалась, но не могла же перед всей съемочной группой спорить с ней! А вдруг вы и в самом деле разрешили? Подождав, пока сделают несколько снимков, я довольно скоро вызволила нашу малышку.

Николас с удовольствием плюхнулся в кресло у камина и откинулся назад, заложив ладони за голову.

– Похоже, что вы с Ланой и ее командой справились.

– Спасибо, – сказала Бетани, но добавила как бы в оправдание: – Мари я выкупала, накормила, переодела в сухое, и она уже давно спит.

– Измучилась, бедняжка, от непривычной суеты, – посочувствовал Николас. – Как я ее понимаю! – воскликнул он, устало вздохнув.

Сердце Бетани тревожно заныло.

– Как прошла встреча? – участливо спросила она.

Он поморщился.

– Сам премьер знает, чего хочет, но остальные из комитета, который он создал специально для внедрения этого проекта в жизнь, полагают, что некоторые положения требуют доработки. Многие из них до сих пор ошибочно считают, что вполне достаточно проверить помещение на наличие подслушивающих устройств, чтобы потом проводить там встречу правительств на высшем уровне. Для них было настоящим потрясением, когда я рассказал им о множестве способов, с помощью которых можно прослушивать, к примеру, все, что делается в их комитете, находясь за квартал от них.

Он поднялся с кресла и потянулся.

– После этого они приняли все мои предложения без возражений.

– Поздравляю! Вы по достоинству вознаграждены за ваш тяжелый труд!

– Но это не единственное достижение, которого я добился, находясь в Мельбурне.

Что-то в его голосе насторожило ее, она подняла голову, и их взгляды встретились. – Что вы хотите этим сказать? – спросила она.

– Мне, наконец, удалось понять, почему между нами вдруг возникла какая-то отчужденность.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Стоял тихий теплый вечер, но от его слов у нее мурашки побежали по спине. Она вся сжалась и, словно защищаясь, скрестила на груди руки. Как он узнал? Безусловно, это положит конец их доверительным отношениям.

– Я полагаю, это из-за вашего дяди? – спросил Николас.

Бетани с недоумением уставилась на него.

– Мой дядя? Извините, но я ничего не понимаю!

– Я чувствовал, что вы что-то скрываете от меня, и понял, что это как-то связано с кукольным домиком. Будучи в Мельбурне, я навестил одного дальнего родственника со стороны матери и порасспрашивал его. Он был очень удивлен моим появлением – мы столько лет не виделись! – и хотя он уже довольно пожилой человек и память временами его подводит, мне все же удалось кое-что узнать, собирая буквально по крупицам.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

Он обнял ее за плечи и придвинулся к ней еще ближе.

– Вам больше не надо притворяться, Бетани. Я теперь знаю, что человек, с которым сбежала моя мать, – ваш дядя.

Неизвестно, что подействовало на нее сильнее – его объятья или неожиданная новость, но она почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног.

– Мой дядя?! Да вы шутите!

Николас пристально посмотрел на нее.

– А вы не знали? В самом деле, не знали?

– Я знала, что дядя Сет женился и уехал с женой из Австралии навсегда, но никогда не видела его жену. К тому же я была совсем ребенком, когда он уехал. Это от него я впервые узнала о кукольном домике Фрейксов.

– И вы никогда его не спрашивали, почему он так хорошо знает этот необычный домик?

– Он был мастер золотые руки. Это он сделал мне кукольный домик, который положил начало моей коллекции. Когда он рассказывал мне о домике Фрейксов, то с таким увлечением, во всех подробностях, так красочно описывал его, что, слушая дядю Сета, я дала себе слово, что обязательно увижу этот домик собственными глазами, когда вырасту большой. Но я не догадалась спросить его, почему он рассказывает об этом домике с таким воодушевлением.

– Ваш дядя пришел в Ярравонгу всего лишь посмотреть кукольный домик, но не эта безделушка заставляла его возвращаться снова и снова. Он брат вашей матери, не так ли? – спросил Николас. Взгляд его серых глаз стал холодным и жестким.

Она кивнула.

– Да, его зовут Сет Бейкер. Николас стал мрачнее тучи.

– Я никогда не забуду его имя, хотя совершенно не знаю, что он за человек. Из-за того, что у него другая, чем у вас, фамилия, я ни о чем не догадывался при нашей первой встрече.

Она прошептала дрогнувшим голосом:

– Я сожалею о случившемся, Николас. Клянусь вам, я ничего не знала.

– Как вы могли подумать, что всю ответственность за вашего дядю я возложил на вас? Мы оба ни в чем не виноваты. – Николас откинул волосы с ее лица, задержав пальцы в гуще шелковых волнистых прядей. – Я думал, что после того, как расскажу это вам, наши отношения станут лучше. Но мои ожидания не оправдались.

Бетани отпрянула от него, сразу перестав чувствовать тепло, исходившее от его большого тела, и с грустью осознавая, что пропасть, разделяющая их, возросла еще сильней. Его открытие потрясло ее, но, с другой стороны, она вздохнула с облегчением. Она очень любила дядю и, когда он уехал навсегда из Австралии, почувствовала себя так, словно ее предал лучший друг. Теперь ей стало понятно, почему новобрачные были вынуждены начать новую жизнь далеко от родных мест.

– Хорошо, что вы мне все рассказали, – тихо проговорила она.

– Но это никак не повлияет на избранный вами образ жизни, – договорил он за нее. В его словах сквозили холодность и отчужденность. Надежда на то, что удивительная новость чудесным образом изменит их отношения, не оправдалась. Она, как и прежде, не останется с ним.

В какое-то мгновение Бетани спросила себя, а не слишком ли она жестока. Николас рассказал о своей любви к детям без всякой задней мысли, не имея ни малейшего представления о ее проблеме. Если бы он знал, то, может быть, отказался бы от своих планов, лишь бы быть с ней вместе.

Именно поэтому она до сих пор и не призналась, что у нее никогда не будет детей. Мысль, что Николас сразу же отвергнет ее, как только узнает правду, была невыносима, но ей стало бы во сто крат тяжелее, если бы он из сочувствия к ней отказался от своей мечты. Она не вправе принимать от него такую жертву.

Она заставила себя улыбнуться.

– Я уже объясняла, почему мне надо вернуться в Мельбурн. С тех пор ничего не изменилось.

Молчание затянулось. Не говоря ни слова, Николас открыл свой портфель и, порывшись, достал пачку каких-то бумаг, пожелтевших от времени и больше похожих на пергамент.

– Тогда хорошо, что я захватил эти бумаги с собой. Это вам.

Бетани протянула руки к бумагам и нечаянно коснулась его ладони, и это случайное прикосновение пронзило ее до глубины души, пробудив внезапную бурю желаний. Чтобы справиться с охватившим ее волнением, она заставила себя переключить свое внимание на бумаги.

– Что это? – спросила она как можно спокойнее.

Ее состояние передалось и Николасу, и в какой-то момент ему захотелось швырнуть бумаги на пол и сжать ее в своих объятьях. Но он подавил нахлынувшее чувство и сказал:

– Это чертежи кукольного домика Фрейксов. Мой юрисконсульт отыскал их в нашем семейном архиве.

Вместо того, чтобы обрадоваться бесценной находке, Бетани проговорила упавшим голосом:

– Это же подлинные чертежи! Да им цены нет!

– Берите и пользуйтесь ими столько, сколько нужно, я торопить вас не буду. – Он помолчал. – Если вы пообещаете своим читателям копии этих чертежей в виде премии, то тираж вашего журнала возрастет.

Она вздохнула.

– Вы хоть понимаете, какой интерес представляют подобные материалы для истинного коллекционера?

– Наконец-то мне удалось вывести вас из равновесия! – насмешливо проговорил Николас.

Если бы он только знал, что это ему удается с той самой минуты, как они впервые встретились! Бетани усилием воли заставила себя поблагодарить за старинные чертежи.

– Ваше предложение – жест очень щедрый, но я не могу им воспользоваться.

– Но почему? Это же то, чего вы добивались! Чертежи принесут огромный успех вашему журналу!

– Действительно, это то, чего я так добивалась, – вынуждена была согласиться она, так как Николас ожидал именно такого ответа, хотя на самом деле правда была в другом. – Но не таким путем.

Он смерил ее колючим взглядом.

– Вы больше не хотите иметь со мной никаких дел?

– Бог мой, нет же! – невольно вырвалось у нее. Он так выразительно посмотрел на нее, что у нее подкосились колени. Чтобы справиться с охватившим ее волнением, ей пришлось сделать глубокий вдох. – У меня сердце останавливается, когда думаю о публикации этих чертежей в журнале. Но не вызовут ли они ажиотажный интерес к вашему дому? Наверняка вам не очень-то хочется, чтобы толпы любопытных обивали ваш порог.

– Я справлюсь, уже не маленький, – сухо сказал Николас.

– Ваш дом начнут осаждать полчища коллекционеров!

Он вздохнул.

– Вы поставили перед собой серьезную цель. Я хочу помочь вам осуществить ее. И если для этого надо вытащить, чертов домик на всеобщее обозрение, то я готов сделать это!

А готова ли онаидти с ним рядом, чувствуя его заботу и поддержку? – таков был подтекст его предложения. На край света и обратно! – был ее ответ. Придав своему лицу беззаботное выражение, хотя ее сердце разрывалось на части, она весело проговорила:

– Отказаться от такого щедрого предложения я не в состоянии, вот только не знаю, чем смогу вас отблагодарить.

Николас пристально посмотрел на нее.

– Я подумаю об этом.

Есть только один способ скрыть, насколько глубоко она увлечена им, – чмокнуть его в щеку в знак признательности за щедрость. Бетани сосредоточилась, встала на цыпочки и потянулась к нему, но в последний момент он повернул голову, и губы их встретились.

В одно мгновенье то, что должно было стать целомудренным чмоканьем в щечку, превратилось в долгий страстный поцелуй. Где-то в ее сокровенных глубинах, помимо воли, вспыхнуло жаркое пламя желания. В каком-то сладостном забытьи Бетани вскинула руки и обняла его за шею.

Казалось, температура в комнате начала стремительно повышаться, одежда давила и мешала движеньям, сердце бешено билось.

– Здесь очень жарко, – пролепетала она едва слышно, прекрасно понимая, что погода тут ни причем.

– Я мог бы сделать так, что станет еще горячее, – проговорил он, ероша ей волосы. – Ты знаешь, как я жажду тебя, Бетани, и как бы ты ни старалась скрыть от меня, я точно знаю, что ты испытываешь ко мне такое же влечение.

Она решила освободиться от его объятий и совершила еще одну ошибку – стремясь вырваться, прижималась к нему крепче и крепче. Казалось, вся кровь бросилась ей в лицо, когда она телом ощутила, насколько сильно его желание.

Она стала отчаянно бить ладонями по его плечам.

– Николас, мы должны немедленно остановиться!

Но он в это время был занят тем, что покрывал поцелуями пряди волос, спадавшие ей на лоб.

– Почему? Мы оба свободные и совершеннолетние. Если ты беспокоишься о моей давнишней мечте иметь много детей, то это не к спеху. Когда почувствуем оба, что пора, тогда и заведем.

Он сказал это, чтобы успокоить ее, вселить уверенность, но, сам того не ведая, поверг ее в глубокое отчаяние. Нет, ему следует знать, почему ее согласие станет для него роковой ошибкой. Признаться? Никогда!

Бетани вырвалась из его объятий, пригладила волосы, одернула одежду и, отдышавшись, пролепетала:

– Извини, Николас. – Это единственное, что она нашлась сказать.

Он не стал удерживать ее, только стоял, опустив руки и сжав кулаки.

– Ты считаешь, что мы никогда не придем к согласию насчет наших будущих детей?

– Так будет лучше, – жалобно проговорила Бетани.

– Из-за твоей работы? Она кивнула головой.

– С каких это пор женщины стали обрекать себя на бездетность из-за работы, пусть даже и любимой?

От ответа ее спас плач проснувшейся Мари, раздавшийся в динамике.

Бетани откинула со лба волосы и нерешительно попятилась

– Мне лучше пойти к ней, – сказала она.

– Я пойду с тобой.

Почему он мешает ей красиво уйти? Эти несколько минут распалили ее и привели в сильное возбуждение. Ее била дрожь от мысли, что он идет за ней следом по коридору.

Комната была восхитительна – и белая с глянцевой поверхностью мебель, и стены, расписанные вручную. На высоком потолке было нарисовано синее небо с белыми кучевыми облаками. Бетани входила сюда с замиранием сердца, словно в храм, сознавая, что ей будет не для кого создавать подобное святилище.

Но стоило ей зайти в детскую и прикоснуться к ребенку, как она забыла обо всем на свете.

– У нее жар, – взволнованно проговорила Бетани.

Николас наклонился к ребенку и приложил ладонь к детскому лобику.

– Ты права. Оставайся здесь, а я схожу за термометром.

Он вернулся минуты через три, но они тянулись, как три часа, пока она ходила по комнате, прижимая к груди больного ребенка. Личико Мари ярко пылало, пульс был очень частый, ей было трудно дышать.

Термометр подтвердил, что у Мари высокая температура. Бетани стала снимать с малышки одежду.

– Принеси что-нибудь влажное – полотенце или простынку. Я заверну ее, чтобы снизить температуру.

Когда он принес мокрое махровое полотенце, Бетани завернула в него малышку и попросила Николаса включить вентилятор и направить на пол струю прохладного воздуха.

Он беспрекословно выполнил все, что она просила.

– Что с ней?

– Я не медсестра, но, похоже, что у нее солнечный удар. Она сегодня была слишком долго на солнце. Как только температура спадет, мы тут же отвезем ее в больницу.

– Как могло такое случиться? Бетани нахмурилась, заранее зная, что, услышав ее объяснение, Николас очень рассердится.

– Мари оказалась на солнце из-за настойчивости Ланы, которая во что бы то ни стало, хотела фотографироваться с ней. – Она с болезненной гримасой взглянула на Николаса. – Это я виновата.

Он покачал головой.

– Нет, это не твоя вина. Зная характер Ланы, я должен был остерегаться ее выходок. Если уж она вбила что-нибудь себе в голову, то никакая сила ее не остановит. Кто виноват, так это я – ее и близко нельзя было подпускать даже к садовой калитке. Но больше этого не повторится! – Он прижался губами к лобику Мари. – Мне кажется или у нее, в самом деле жар немного спал?

Бетани снова смерила малышке температуру.

– Ты прав. Теперь можно отвезти ее в больницу.

– Я подгоню машину к парадному входу, а ты сложи все необходимое в сумку.

Сборы не заняли много времени. Подумав, Бетани положила некоторые вещи, которые могут понадобиться ей и Николасу, если пребывание в больнице затянется. Она немного успокоилась, увидев, что личико Мари приобрело естественный цвет и дыхание стало ровнее, но, все же лучше показать ее врачу, чем мучиться сомнениями.

Николас был очень расстроен случившимся,

Бетани поняла это по напряженным плечам и мрачному виду, с каким он вел машину.

– Это ее первая серьезная болезнь? – спросила Бетани.

Он кивнул.

– Меня предупреждали, что малыши довольно часто болеют.

– И выздоравливают, – твердо сказала она. Но ее слова его не убедили, и пока доктор Сайдбурус обследовал Мари, он сильно нервничал. Доктор подтвердил, что у ребенка небольшой солнечный удар.

– Вы все сделали правильно, – похвалил он Бетани. – У вас есть опыт работы с грудными детьми?

Она кивнула.

– Я работаю в детском приюте в Мельбурне.

– Совсем не обязательно оставлять Мари на ночь в больнице. Она чувствует себя хорошо, и температура у нее почти нормальная, – проворчал Николас, когда они вернулись в комнату ожидания.

Бетани удивленно посмотрела на него.

– Доктор оставил ее здесь из предосторожности.

Лицо Николаса стало холодным и угрюмым.

– Он заигрывал с тобой!

Как это ни странно, но от его ревности настроение у Бетани поднялось.

– Он все, сделал правильно. Только утром можно будет с уверенностью сказать, что девочка здорова.

– Зачем нам сидеть всю ночь в комнате ожидания, если через дорогу есть отель? У них висела табличка, что имеются свободные места. Я сам видел, когда мы проезжали мимо.

Бетани запротестовала:

– Ну, гостиничный номер мне не по карману! Я поистратилась. – Этим утром она перевела на счет брата свой первый взнос.

– Плачу я, – настаивал Николас. Она стала с ним спорить, но он только смотрел на нее и качал головой.

В гостинице были свободные места, но неожиданно возникла довольно щекотливая проблема. Оказалось, что в этот поздний час свободной оставалась лишь одна комната.

– Хорошо, нам подходит, – заявил Николас, стараясь не смотреть на Бетани.

– Что это, Николас? – воскликнула она, когда они остались наедине. Большую часть комнаты занимала огромная кровать. Другой мебели, пригодной для сна, здесь не было.

– Это одноместный номер, – пожал плечами Николас.

Он подошел к бару и налил себе виски, разбавив его ледяной водой.

– Вам налить? – спросил он хриплым голосом.

Какой странный у него голос, подумала она.

– Нет, спасибо. Что с вами? – Тут ее осенило. – А, это из-за Мари? Ну, у нее всего лишь легкое недомогание. Вот увидите, утром она будет совершенно здорова.

Николас выпил виски залпом.

– Я знаю.

Бетани почувствовала, как у нее запылали щеки.

– Надеюсь, вам стало лучше? Он сжал ее в объятьях.

– Показать вам, насколько мне лучше? – И прежде чем она опомнилась, он поднял ее на руки, пронес через всю комнату и опустил на кровать.

Бетани барахталась, провалившись в пышную мягкую постель, напрягая все силы, чтобы сесть. Так-то отплатил он за ее старания успокоить его!

– Вы меня не так поняли! – воскликнула она.

– Это вы меня не так поняли! – парировал он, с ухмылкой склоняясь над ней. – Успокойтесь, я уступаю кровать вам, а сам буду спать в кресле, положив ноги на кофейный столик.

Его слова привели ее в смятение. В ней боролись два чувства – облегчения, что все обошлось, и разочарования. Пожалуй, разочарование было сильнее. Бетани мысленно прикинула, как расположится в кресле человек в шесть футов ростом, да и кресло было неудобное.

– Кровать довольно широкая, на ней вполне поместятся два человека.

– Я бы не сказал, что это удачная мысль. Она собралась, как перед прыжком.

– Но вы сами сказали, что уже не маленький. Давайте подойдем к этой проблеме, как взрослые люди.

Николас мрачно посмотрел на нее.

– Именно это меня и беспокоит. Вы достаточно взрослая, чтобы делить постель с мужчиной чисто платонически.

– Так вы боитесь, что не справитесь с собой? – Она получила массу удовольствия, поняв, что он вот-вот сорвется.

Он обиделся.

– У меня все под контролем.

Сердце Бетани учащенно забилось, но внешне она оставалась совершенно спокойной.

– И у меня тоже. Так в чем же дело? Он отвернулся к окну.

– Зачем мы тратим время на эти рассуждения? Поверьте, я валюсь с ног от усталости и слишком измотан, чтобы приставать к вам, так что подвиньтесь. Я сплю на правой стороне.

Бетани сползла с кровати, чтобы найти в сумке футболку, которую взяла на случай, если придется всю ночь просидеть в больнице.

Когда она вернулась из ванны, переодетая в футболку, Николас уже был в постели.

Он лежал, подложив руку под голову, накрытый до пояса. Вид мужской голой груди смутил ее. Она бросила растерянный взгляд на кресло. Благоразумнее устроиться на ночь именно в нем. Может, Николас и уверен, что не потеряет голову, но Бетани за себя не отвечает.

– Даже и не думайте, – неожиданно проговорил он, будто читая ее мысли. – Кровать большая, хватит места на всех.

Так было, пока он не лег в постель. Теперь же сторона, оставленная для Бетани, выглядела пугающе узкой. И не потому, что он слишком развалился, нет. Просто он очень крупный мужчина. От волнения у нее пересохло во рту.

– Я захватила с собой книгу. Почитаю... перед сном.

Николас хитро улыбнулся, и она поняла, что его не проведешь.

– Вы добьетесь, что я встану и сам уложу вас в постель, – пригрозил он. Бетани вся затрепетала, представив, как Николас станет укрывать ее.

– Хорошо, хорошо, иду, – поспешно сказала она и обогнула кровать, чтобы подойти к своей, левой, стороне. Чтобы сделать свою угрозу более зримой, он приподнялся, опираясь на руки, и тут самые худшие опасения Бетани подтвердились – он был совершенно голый.

Сердце у нее билось так, словно она пробежала кросс. Она быстро юркнула в постель и стала осторожно укладываться, чтобы неловким движением не соприкоснуться с ним. Ведь Николас обладает исключительной способностью распалять ее одним своим видом. Мало того, ее угораздило оказаться с ним в одной постели в гостиничном номере, где нет селекторной связи с детской и вообще ничего такого, что бы могло им помешать.

– Вы всегда так долго укладываетесь? – спросил он.

Бетани старалась удержаться на краю мягкого матраца, боясь скатиться в середину, где они непременно соприкоснутся телами.

– Я чувствую себя немного скованно, – ответила она, подумав. И это не соответствовало действительности, потому что было большим преуменьшением!