Текст книги "Живи и радуйся солнцу (СИ)"

Автор книги: Валери Кориц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

В это время я краем глаза заметила приближение какого-то робота. Из его спины появилось огромное количество рук, которые направились в сторону моего тела. Фиксируя плотную белую ткань на кровавых подтеках, он издавал противный скрипучий звук, но что-то не давало мне отвлечься на него и прийти в себя.

Воспоминания будто покидали мою память».

Тут я вскочила с кровати.

– Это еще что такое? – прошептала я, восстанавливая дыхание. – Какой реальный сон…

Прокручивая его обрывки, я выпила стакан воды и включила телевизор, убрав звук. На часах было около шести утра.

«Этой ночью тебе приснится сон. Он будет ответом на все твои вопросы. Восприми его серьезно, постарайся не упустить ни одной детали, это важно».

Черт. Невероятно. Это был не сон. Воспоминание! Как же ему удалось показать его мне? Препарат от амнезии?

«Кролики нынче негодны для подобного».

Конечно, теперь я вспомнила, кто такая Екатерина и почему ее лицо казалось мне знакомым. Думаю, она побила рекорд всех самых ужасных одноклассниц. Вот же я влипла. Почему он не дал мне этот препарат раньше? Прошел месяц. Месяц! Глупая-глупая! Сразу можно было догадаться обо всём. Хотя чего уж об этом говорить, в меня столько всего вкололи – думать о чём – то подобном попросту не было возможности. Большую часть времени я спала, поэтому время шло чересчур быстро.

Почему со мной до сих пор всё в порядке? Или… Погодите, или мне только так кажется? Я по-прежнему пила много таблеток – по три разного цвета четыре раза в день. Вполне возможно, что уже что-то происходит в моём организме. Всё-таки я была права. Свои обязанности жреца с каждым разом было выполнять сложнее именно из-за этого. Но чего они пытаются добиться? Мне нужно выяснить это как можно раньше, неизвестно как подействует следующий «прописанный» мне укол. Да у меня мест то скоро не останется от бордовых точек, что он оставляет! Так. Стоп. Получается, мои родители не в курсе, и я просто пропала. На месяц. Какой кошмар! И ведь ни одна полиция не найдет эту организацию. Тем более, что вывезли меня достаточно далеко. Нужно было срочно что-то придумать. Убегать подальше отсюда, но опять же, везде полно камер, и с обоих сторон меня окружает коридор врачей. Хотя нет, только с одной. Совсем забыла, что слева находятся процедурные.

У меня округлились глаза.

Только сейчас поняла, что все процедуры по моему так называемому лечению были водными. Интересно, что было если бы здесь вместо меня была Лина, например? Хождение по горячим углям и парилка в 900 градусов? Чего же они добиваются? Мы стойкие к своим стихиям, но ненамного, поэтому любая незначительная ошибка может привести к трагедии. Ничего не понимаю.

Когда я наворачивала шестой круг по комнате, в дверь постучались.

Вздрогнув, я села в дальний угол комнаты и затаила дыхание. Сегодня за мной должны были прийти, но я не знала, что это будет так рано.

– Рита, я вхожу.

Оказывается, стук шел из другого угла. Молодой врач вышел из своей комнаты, испугав меня еще больше.

– Вот, переоденься к операции, – он бросил мне в руки одежду. – Как спалось?

Я нахмурилась.

– Ясно. Через минут двадцать ты должна быть готова. Приведи себя в порядок.

– И это всё? – с раздражением выдала я, встав с пола. – Совесть не гложет над людьми издеваться? Клятву никому не давали, а, врачи?

– Рита, успокойся.

– Вы знаете, как меня зовут? Удивительно. Точнее, нечестно. Я то ваше имя узнала только сегодня утром! Как вас там по отчеству, Дмитрий?!

Парень закашлял и засмеялся в камеру, висящую под потолком.

– Вот вечно ты что-нибудь придумываешь! Вижу, на здоровье жалоб нет, только на больную фантазию. Препарат сработал на отлично, даже лучше, чем я ожидал, – последнюю фразу он сказал тихо, усмехнувшись. – Прости, сегодня завтрак не предусмотрен. Твое выздоровление близится к финалу, поэтому настрой себя позитивно.

Я с размаху бросила в него вещи. Дмитрий, не ожидавший такого поворота, замер.

– Значит, позитивно? Я никуда не пойду, ясно?

Он схватил меня за локоть и повернул спиной к камере, бросив одежду на кровать.

– Я не для того тебе пытаюсь помочь, чтобы ты сдала меня при первой же возможности. Лучше я тебя отведу туда, чем два санитара, связав руки и ноги, разве не так?

– Выйди.

– Что? Я же сказал…

– Выйди! Или переодеваться тоже нужно только под наблюдением?

– Конечно. В том смысле, что я уже ухожу.

И он, смутившись, покинул комнату.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Страх захватил меня, и я не знала как от него избавиться. Я никогда не попадала в больницы на операции. В моей жизни не было ни одного перелома или воспаления, которое требовало бы хирургического вмешательства. Я всегда боялась боли, поэтому никогда не соглашалась на сомнительные авантюры, будь то прыгания по гаражам в детстве или опасные карусели. Даже тату или пирсинг как бы сильно мне не нравились, не могли убедить меня выделить на них какую-нибудь часть тела. А теперь. Что теперь будет?

Я переоделась дрожащими руками, умылась и убрала волосы.

Карман засветился красным. Снова кулон пытался предупредить об опасности. Как в тот раз, когда я шла на вечеринку. Я сжала его в руке и прижала к груди.

На душе стало легче и, когда Дмитрий пришел за мной, я была готова бороться дальше. Как минимум, со своими слезами. Он уложил меня головой вперед на каталку, покрытой клеенкой и чистой простыней, аккуратно надел косынку и бахилы.

– Все будет отлично, – прошептал парень и взял меня за руку.

Вскоре мы оказались в коридоре, наполненном врачами. Каждый был занят своим делом, поэтому никто не обратил на нас внимания. Дима привез меня к большой двери с табличкой «не входить» под потолком. За ней переложил на другую каталку, доставил в операционный зал, а там – на операционный стол.

Ноги тряслись из-за любого вынужденного движения. Я оглядывалась и пыталась дышать ровно, но паника захватывала с каждым разом все сильнее.

– Все закончится, не успев начаться, – пытался успокоить меня Дима. – Сейчас придет другой врач и все тебе объяснит. Ты даже ничего не почувствуешь.

– Где все?

– Ученые и их помощники моют руки, надевают соответствующую одежду, передники, маски. В операционную бригада заходит уже готовой к одеванию стерильных халатов и к началу операции.

– Насколько здесь стерильно?

Я говорила первое, что приходило в голову, и ничего не могла поделать, это помогало мне не думать о предстоящем.

– После уборки операционную обеззараживают с помощью кварцевой лампы на протяжении часа.

– Меня будут резать?

Дима тихо засмеялся.

– Никто тебя не будет резать. Обещаю. Операцию можно было бы провести и в обычной палате. Это вынужденная мера. Но тем лучше.

– Мне не стало легче. На что могут пойти ученые ради своего исследования? Лучше молчи. Не хочу ничего слышать.

Тут дверь отъехала в сторону и к нам подошли четыре человека. Мужчина, в черной маске, в котором я смогла разглядеть того самого профессора, что бросил меня в камеру с лазерами, поблагодарил Дмитрия и заговорил со мной:

– Рад снова встретиться с вами, Марго. Прекрасно выглядите.

– Не могу ответить вам тем же, Михаил Львович.

– К чему грубость? Не волнуйтесь, всё пройдет гладко. Вы видите перед собой профессионалов. Однако у меня есть небольшая просьба. Не могли бы вы отдать мне свой камень? Это необходимо для лечения всех жрецов. Стихия может воспринять наши методы как угрозу.

Я переглянулась с Дмитрием, который будто узнал об этом впервые.

– Нет, – сказав это, я прикрыла рукой карман, выдав себя.

Врач кивнул на меня двум санитарам, и они вырвали кулон буквально из моих рук.

– Как вы смеете?!

Михаил Львович что-то прошептал Дмитрию и кивнул ему на дверь.

– Нет, погодите-ка, вы не обговаривали это со мной.

– Катитесь отсюда, – он улыбнулся и внезапно для всех приставил хирургический нож к горлу парня. – Давайте не будем снова заливать пол не той кровью? Вы же ученый. Или больше нет?

Трое остальных мужчин с испугом переглянулись и стали подавать знаки руками молодому врачу, чтобы он молчал. И подтвердились все мои наихудшие опасения, Дмитрий, стиснув зубы, вышел, оставив меня с сумасшедшим.

– Что вы хотите сделать? – начала я, отодвигая его руки. – Прошу вас, отпустите!

– Я же, кажется, всё объяснил. Успокойтесь, моя дорогая. Дышите ровно и засыпайте.

– Нет, не надо!

Я услышала собственный крик, смотря сквозь прозрачную дверь, за которой, держась за голову, сидел Дмитрий.

Тут ученый надел на меня маску и, вдохнув воздух в ней, я стала медленно, но верно проваливаться в сон. До меня долетело еще несколько фраз, похожих на «вот и отлично» или «это совсем не больно» и я потеряла связь с окружающим миром, закрыв глаза.

Глава 16. Преображение

Палящее солнце заставляло морщиться, вызывая улыбку. Природа как всегда играла яркими красками и была как никогда гостеприимна. Я бежала в поле с множеством недавно распустившихся подсолнухов, верхушки которых высоко возвышались над головой. Легкое платье развивалось на ветру, путались волосы, а ноги спотыкались обо всё, что только попадалось. Усталость только подталкивала ускорить темп, а предвкушение встречи вызывала шквал эмоций.

Я очнулась в палате, проклиная свое сознание. Мне было тогда около десяти. Я бежала к родителям, услышав их голоса, когда потерялась. Мы направлялись домой от прадедушки, но остановились, чтобы немного передохнуть от долгой дороги. И тогда я решила прогуляться. Благо, все закончилось хорошо.

Подобные сны как всегда не вовремя.

Я аккуратно привстала, боясь почувствовать боль. В целом всё было в порядке, смущало только то, что стало немного труднее дышать и чесались руки. И на левой, и на правой были наложены бинты от локтя до кисти, которые я не решилась снять.

Нужно срочно было бежать отсюда. Сегодня. Прямо сейчас, пока не поздно. Чего же жду?

Я быстро натянула на себя тот же комплект одежды, который дал мне Дмитрий для прогулки в прошлый раз, умылась и принялась ждать, пока в комнату кто-либо зайдет, чтобы огреть его чем-нибудь и скрыться. Глупее и придумать сложно, но больше идей не было, как и времени на их создание. Лаборатория находилась под землей, поэтому выход – только через темные коридоры, один из которых находился прямо напротив. План был прост и сложен в одно время. Ударить. Затащить тело на кровать. Укрыть всеми возможными одеялами. Убрать ткань, которой в идеале нужно было закрыть камеру в самом начале, стоя уже за дверью.

Прошло около получаса, когда послышались шаги. Я сделала вид, что переодеваюсь в пижаму и как бы случайно забросила верхнюю ее часть на средство наблюдения. Взяла в руки железку, которую отломала от гардины и подошла к двери.

Времени у меня было немного. Нужно было успеть освободить камеру, чтобы сюда не сбежались санитары и дали мне еще пару минут, подумав, что я сплю на своей постели.

Ручка двери пошевелилась. Я обхватила палку двумя руками и замахнулась.

– Дима, постой! Надо поговорить, – прозвучало в коридоре, и ручка двери снова стала неподвижной.

– Какой я тебе Дима?! – пресек его парень, отходя от моей комнаты.

– Да ей же все известно. Кого ты боишься?

– Это я то боюсь? Ты обещал, что скоро это кончится. Почему ему снова удалось провернуть это, а?

Я подошла вплотную к выходу и прислушалась. Дверь была открыта.

– Завтра сюда приедет куча журналистов и правоохранительные органы. Пациенты благодаря нам приходят в себя, поэтому смогут всё подтвердить. У нас есть все доказательства! И главным станет твоя Маргарита.

– Что ты сказал?

Я приоткрыла дверь и выглянула. Документы, что держал незнакомец, с грохотом упали на пол. Дмитрий схватил парня за ворот красной рубашки. Оба врача находились от меня где-то в пяти метрах.

– Держи себя в руках, друг.

– Скажи, ты специально допустил эту операцию?

– Эй, камеры кругом. Отпусти меня.

Дмитрий отпустил его и помог поднять бумаги.

– Ты не ответил.

– Ну да-да. Зато теперь всё закончится. Да и безобидная была пересадка. Сам посуди.

– Тебе мало крыла С?!

– Тише!

– Ты видел ее руки?! Нам же почти удалось … куда его снова занесло? Он перешел все границы!

– Но в тканях не было отторжения, тебе самому это не любопытно?

– Всё зашло слишком далеко. Если завтра никто не появится на этом пороге, я …

– Ты нас трижды чуть не выдал. Имей терпение. Если он догадается о наших планах, никто не выйдет отсюда живым.

– Это какой-то бред. Против него вся лаборатория. Как один человек смог запугать толпу взрослых мужиков?

– Ты и сам прекрасно знаешь как. Имей терпение. Меня самого …

Тут я бесшумно побежала к двери напротив, которая вывела меня в коридор.

– …напрягает его руководство. Слушай, мне показалось или кто-то зашел в восьмой коридор?

Быстрые шаги. Распахнувшаяся дверь моей палаты. Слово «Черт!». Погоня. Всё пошло совсем не так, как я хотела. Сейчас спасти меня могла только удача.

Пробежав пару метров в темноте, я уперлась в стену и начала судорожно искать ручку от двери.

– Эй!

Вздрогнув, я обернулась и увидела того безумного, с длинным русым хвостом.

– Не подходи, – предупредила я, всё еще держа в руке железную трубу.

– Идем. Быстрей!

Я не сдвинулась с места.

– Давай же! Они догонят сейчас. Бежим! Я покажу другой выход, так появятся хоть какие-то шансы.

И он, достав из кармана фонарь, направился в левую сторону. Там тоже оказался коридор.

Я поспешила за ним, услышав топот позади.

Здесь нас действительно не стали искать. Я не была уверена, что ему стоит доверять, но пока мне ничего не угрожало. Смущало только то, что мы шли не наверх, а вниз.

– Выход же в другой стороне, – сказала я, остановившись.

– А тебе откуда известно?

Я промолчала.

– Ладно. Да, ты права. Просто мы идем обходным путем.

– Хватит врать.

– Ой да оставайся здесь, если тебе так хочется.

И он прибавил шаг. Я направилась следом.

В итоге, мы также вышли на лестничную площадку.

– Зачем вам это нужно? – спросила я, оглядываясь.

– Да надоело быть в стороне.

Пройдя несколько пролетов, он свернул в светлый коридор с белыми стенами.

– Идут! Заходи сюда, – он буквально втолкнул меня в дверь с правой стороны.

За ней оказалась какая-то смотровая. Множество стульев, различной аппаратуры, а впереди – стекло, за которым виднелась пустая кровать.

– Где мы? – прошептала я, увидев на стекле царапины, словно от когтей.

– Черт, сюда идут. Заходи внутрь.

– В эту комнату? Да ни за что! Кого там держали?

– Скорее!

И незнамо как, я оказалась по ту сторону стекла.

– Что за дела?

Я не увидела ничего, кроме белых стен, огромной комнаты и одноместной кровати с грязным матрасом.

– Спасибо, Рита, ты просто чудо.

Его голос доносился откуда то сверху. Я подняла голову и увидела передатчики.

– Обживайся, это теперь твоя обитель.

Я закрыла лицо ладонью и ругнулась.

– А, кстати, не пугайся. Это изолятор. Ты меня не видишь, зато я тебя – прекрасно. Стены здесь чудные. С пленкой волшебной. И кресла удобные.

Он засмеялся.

– Я за Михаилом Львовичем. Не скучай. Вот он будет мной доволен. Наконец то доверит какую-нибудь работу посерьезней моей. Да где вырубается этот микрофон?!

Я опустилась на пол, чувствуя ватные ноги.

И о чем я думала? Чего хотела добиться? Когда пошла за ним, когда придумала дурацкий план, когда вообще пошла на ту вечеринку.

Бинты ослабли и вскоре скатились к ногам. Почувствовав острую боль, я взглянула на руки и обомлела.

«Но в тканях не было отторжения, тебе самому это не любопытно?»

Вот о каких тканях шла речь. К моей коже участками была вшита чешуя.

Послышался шум входящих, которых я, конечно, не видела, но слышала благодаря включенному микрофону.

– Отлично, Владимир. Признаться, думал это шутка. Бедняжка. Кто сорвал повязки?! Это может вызвать гниение, снова придется оперировать.

Я закрыла рот руками и еле сдержала слезы, услышав о новых изощрениях.

– Я справлюсь. Обойдемся без этого.

Дмитрий. Вовремя.

– Это еще что такое?

Послышалось молчание, микрофон был отключен.

Дверь распахнулась, и передо мной на коленях опустился лжеОлег.

Я раскрыла рот, чтобы сразу пресечь его упреки, но не успела ничего сказать.

– Ни слова, – грубо бросил он, схватил мою руку, чем-то побрызгал и стал забинтовывать.

Несмотря на злой голос, в глазах его читалась тревога. Неужели он волновался обо мне?

– Как она? – спросил вошедший парень в бирюзовой рубашке.

Дмитрий зло глянул на него и приступил к другой руке.

– Ясно. Они ушли. Сказали передать, чтобы ты заблокировал дверь за собой и придумал новый код.

– Мои слова помнишь. Олег, будь добр, вечером удали сегодняшнюю запись с прослушки.

– Конечно. Будь осторожней, прошу тебя.

И Олег ушел, специально открыв дверь, чтобы можно было видеть, кто заходит в смотровую комнату.

– Зачем убежала? Ты же слышала наш разговор, – начал он, смягчив тон.

– А почему ты назывался Олегом? Из-за него?

– Да, это мой хороший друг. Просто первое, что пришло на ум.

– А зачем скрыл свое настоящее имя?

– Я не рассчитал силы и бросил тебя в комнату. Прости. В общем, Михаил Львович тогда выдал его.

– Я помню.

– Зачем тогда?..

– Хотела услышать это от тебя.

– Издеваешься? Мне жаль. Правда. Я должен был идти у него на поводу, чтобы он назначил меня твоим лечащим врачом. Прости, да, во всем этом есть и моя вина.

– Зачем лазеры? Сначала порезали, потом вылечили. Смысл в чем?

– Ты ведь мне по-прежнему не доверяешь, хотя правду всю высасываешь.

– Ответь. После этого разговора я никогда больше тебя не ослушаюсь.

Дмитрий поднял на меня глаза.

– Делалось это для того, чтобы внушить тебе, что все раны – дело толпы. А потом проводить свои дурацкие эксперименты и преподносить это всё как «лечение».

Я отвела взгляд.

– Понимаю, какого тебе услышать это всё сейчас. Но поверь, я лично прослежу за тем, чтобы к тебе больше никто не прикоснулся. Повторюсь. Ты же слышала наш разговор с Олегом. Завтра всему придет конец. Все пациенты под присмотром таких же врачей, как и я. Они приходят в себя. Подождешь сутки, Рит, и я отвезу тебя домой. Клянусь сердцем.

Услышав заветное слово «домой» я стиснула зубы и взглянула в его глаза.

– Если обманешь – пересажу тебе сердце какой-нибудь курицы. Без всякого оборудования и инструментов.

Дмитрий улыбнулся и кивнул.

– Ну мне пора идти. Сейчас распоряжусь, чтобы тебе принесли новый матрас и постельное белье. Помни, Рита. Всего сутки.

Он забрал старые бинты и распрямился.

– Спасибо, – бросила я, поражаясь своей доверчивости.

– Тебя что-то беспокоит?

– Да. Что ты уходишь.

– Рита, ты в изоляторе. Я не могу здесь долго находиться. И это ты виновата, между прочим.

– Знаю. Но здесь жутко. И что с моими руками?

– Сильно болят?

– Нет. Совсем нет. Это и пугает. В кого меня пытаются превратить?

– Уже не в кого. Постарайся выбросить это из головы. Операция прошла успешно. Каким бы психом он не был – профессионал своего дела. Да. Единственное, что тебя может мучить – сухость кожи. Пей больше воды и брызгай бинты тем, что я тебе оставил. Я зайду попозже. Договорились?

Я нахмурилась.

– Доверься. Ты обещала.

И он вышел, оставив меня одну.

Вскоре после этого пришли санитары и привели всё в порядок. Тогда я легла в кровать, уповая на завтрашний день.

Сухость действительно дала о себе знать. В горле так часто пересыхало, что я потеряла счет стаканам, благо воды принесли целый кулер.

Как бы ни было сложно, я попыталась последовать совету Дмитрия и старалась не думать об операции. Хотя, конечно, это было дело бесполезное. Смотреть на свои руки я теперь боялась. Успокаивало только Завтра. Но до него еще нужно было дожить.

Без камня было тяжело вдвойне. Видения проявлялись во снах, и мне приходилось прямо там и останавливать моря и океаны. Днем я стала бесполезной. В итоге, не дождалась Дмитрия и уснула, доконав свой мозг нескончаемыми мыслями, а нервы – переживаниями.

Глава 17. Красивое начало

Так себе выдалась ночь, хотя здесь она и ни была никогда нормальной. Зуд по всему телу не давал уснуть, а если это и случалось, то в голове вволю начинали бродить кошмары. Я чувствовала, что со мной что-то не так. Нескончаемая жажда и дикий голод не давали покоя, напоминая о себе каждое мое движение. Из-за того, что конечности постоянно тянуло, приходилось поворачивать их в разные стороны и по кругу, вызывая противный хруст. Боль стала неотделима от меня, лилась по всему телу будто введенный вирус, поражая постепенно все органы и ткани. Терпеть ее было вдвойне сложно из-за неудобств, вызванных изолятором.

Около двух часов ночи я встала с кровати, не в силах справиться с холодом. Растирание рук и ходьба из угла в угол немного помогли, но организм требовал свое – усталость завладевала мной с каждой минутой, усаживая снова на постель. Через какое-то время я услышала скрип и почувствовала на своих плечах теплый плед. Стакан с таблеткой, что меня заставили выпить, прибавил мне сил. Никогда не любила болеть и пить лекарства, но сейчас готова была каждую секунду восхвалять человека, придумавшего обезболивающее.

После трех часов я отключилась прямо на груди врача, что пробыл со мной все это мучительное время. Больше сны не беспокоили, поэтому тело и разум приняли заслуженный отдых.

Утром все началось заново. Повысилась температура, появилась тошнота, боль в суставах и слабость. После разговора с Дмитрием, я поняла, что мне суждено пробыть здесь еще день. Снова потерянный день, который я могла бы потратить на поездку домой.

Грязные, не весть что пережившие стены, на которых можно было разглядеть алые пятна и ровные полосы от ногтей, были завешаны разными плакатами, недавно принесенными в палату по указу Олега. Я была благодарна этим двум, но так себе у них выходило сгладить жуткую обстановку.

Как мне сказали, спец. службы взяли Михаила Львовича около семи утра и уже во всю обходили здание, чтобы оценить ущерб, нанесенный на физическое и психическое здоровье пациентов. "Happy end" близился, однако до моего было далеко. Если бы ученые спохватились раньше, я бы не чувствовала себя ни к чему не способным овощем.

После обеда начались новые изменения. Я потеряла голос. Случилось это неожиданно для всех. Именно тогда, когда с меня начали брать показание, я открыла рот и не смогла выудить из себя ни звука. Дмитрий проводил агентов соответствующей службы и вернулся ко мне со столом, на который взвалил стопку бумаг, и стулом, на который сел и больше ни спускал с меня глаз.

Смириться с потерей казалось задачей невыполнимой, поэтому я всячески напрягала связки. Благо слух не подводил, напротив, кажется, стал даже лучше. За дверью постоянно слышался топот и отдельные фразы, хоть она и была сделана из толстого куска железа. Но это не особо пугало по сравнению с тем, что я навсегда могу лишиться возможности говорить.

– Опиши свое состояние. Максимально подробно, хорошо? – обратился ко мне Дмитрий, надев очки в черной оправе.

Я устало взглянула на него и вздрогнула, увидев свое отражение в линзах. На меня смотрели желтые глаза.

– Ты чего? Черт. Понял. Только не волнуйся.

Я схватила пустой блокнот, что протягивал мне врач, и стала писать.

Вчерашний день, сегодняшний. Казалось, страницы будет недостаточно, чтобы выразить в полной мере то, что мне пришлось испытать. Сколько еще предстоит мучений? Уже другой вопрос. Что с моей внешностью и как все это связано с одной операцией по пересадке одной ткани в другую? Третий вопрос. В итоге, у меня в голове их накопилось множество. Оставалось только грамотно и без эмоций их подать.

Неровным подчерком я заполнила всё до последней страницы и бросила блокнот в Дмитрия.

Он пробежался по нему глазами, вздохнул и поднял их на меня.

– Сейчас не время и не место всё объяснять. Как только ты поправишься, обещаю, расскажу всё, что захочешь. Ладно?

Я покачала головой.

– Кто бы сомневался.

Тут дверь в изоляторе открылась, и на пороге появился Олег.

– Как успехи? – спросил он у Дмитрия, кивнув мне.

– Да все так же. Я разобрался в том, что он хотел сделать. Однако одна операция не могла привести к таким ухудшениям. Да и каким образом? Если мы порезали палец, разве будем мучиться от зубной боли?

– В этом ты прав. Смотри, – Олег подошел к столу и положил перед своим другом лазурную папку.

Дмитрий пролистал несколько страниц и в изумлении поднял на него глаза.

– Где ты ее нашел?

– За книжной полкой, в кабинете Михаила Львовича. Ты только взгляни на это! Да здесь же все дела людей из крыла С. Самое жуткое то, что у него не было точных целей, мы теперь сможем это подтвердить. Он делал первое, что приходило на ум.

– Что с ними теперь будет?

– К сожалению, обратного пути больше нет. Твой дядя на совещании, которое ты пропустил утром, сказал, что у нас есть два варианта. Либо оформлять их на эвтаназию, либо содержать до конца жизни в клетках. Так то, коллега. А теперь открой дело № 193.

Я была рада, что Олег не старался ничего скрыть от меня. Это было справедливо как минимум потому, что от этой информации зависело как минимум мое здоровье.

Дмитрий усмехнулся, провел рукой по волосам и сложил ладони в замок, приложив его к губам.

– ДНК формирует тело человека, неся в себе генетический код развития, так? Это жизненно важная единица, которую могут использовать вирусы для размножения, – продолжал Олег. – Но ДНК людей, подобных Маргарите, отличается от обычной. Вирусы не могут внедрить в их клетки свою нуклеиновую кислоту. Он хотел выяснить причину этой особенности.

– Но здесь речь идет не о вирусах. Причем тут трансфекция генов водного позвоночного? Хотя погоди, кажется, я начинаю понимать.

Разговор был очень интересный, но ввиду отсутствия нужного образования, я лично не понимала ничего.

– Он хотел скопировать ее ДНК, но произошла ошибка, которая и привела к тому, что мы имеем.

Олег стал водить пальцем по документам.

– Да. Кажется, так.

Жаждая пояснения, я уставилась на врачей. Но они слишком были заняты обсуждением, поэтому в какой-то момент я перестала их слушать и стала нервно грызть карандаш, оставшийся от недавней писанины.

– В общем, хорошая новость заключалась даже не в моей находке. Я договорился о встрече с профессором Волденским. Помнишь такого? Ну вот. Кто из нас поедет спрашивать – не вижу смысла, могу только пообещать, что пока ты будешь в отъезде, я прослежу за всем.

– Отлично. Насколько он далеко сейчас?

– Тебя не будет двое суток.

Мы с Дмитрием переглянулись.

– Это слишком много. Мало ли какие еще нас ожидают сюрпризы.

– Но только ты нашел с ним общий язык. Это еще тот фрукт. И если ты не забыл, после последней нашей с ним встречи меня едва не уволили. Билеты на самолет сейчас закажу через электронку, а ты собирайся. Вылет вечером, насколько мне известно.

– Ладно. Чем быстрее, тем лучше. Я рассчитываю на тебя.

И они оба направились к выходу, не обратив внимания на мои возмущенные жесты. Но через пару минут Дмитрий все же вернулся, чтобы забрать какие-то бумаги.

– Значит так, ты все слышала, – начал он, сев напротив меня. – Меня не будет два дня. Это необходимо, так как профессор сам сталкивался с такой ситуацией и это большая удача, что он согласился на встречу. Михаила Львовича ты больше не увидишь. Ты в безопасности, однако лаборатория еще заполнена его людьми. Олегу можешь доверять на все сто процентов, на счет остальных – будь осторожней. Так, что еще… Твой кулон мы не можем найти, мне очень жаль, но, кажется, он разбил его.

Я закатила глаза.

– Прости. Я понимаю, что он много значил для тебя. Скажи, можно его как то восстановить? Это нужно сделать срочно или двое суток можно подождать?

Восстановить я могла его без каких-либо проблем, причем в любой удобный момент. Так я и написала на черновике, взятом с его стола.

– Удивительно. А ведь он хотел ослабить этим тебя. Думал, что ты лишишься сил и связи с природой. Значит, кристалл играет не самую важную роль?

«Простая стекляшка».

– Вот как. Ну и замечательно. Обещаю, мы его восстановим, но немного позже.

Я кивнула.

– Это заметно облегчает мне задачу. Еще кое что.

Парень достал из кармана халата флакон с бесцветной жидкостью и протянул его мне.

– Давно нужно было отдать тебе. Недавняя разработка крыла В для проверки еды и своевременного выявлении в ней веществ различного рода. Одной капли достаточно, чтобы пошла реакция. Если в пище содержится что-то не биологического происхождения, то оно тут же пустит небольшой красный дымок. Его едва заметно, но обойтись без микроскопа можно. Увидишь его – подожди, пока препарат расщепит чужеродный объект. Через пару минут попробуй. Если еда горькая – стоит еще подождать, слегка кислая – можно спокойно есть и не бояться. Запомнила? Проверяй пищу каждый раз.

– Почему я не делала это раньше?

– Потому что это делал я.

Эта фраза сбила меня с толку и помогла, хоть и на минуту, отвлечься от очередного подтверждения о всегда присутствующей опасности.

– Ядов в местных лабораториях нет. А вот лекарств с побочными эффектами достаточно. Ну всё, я пошел. Через час принесут обед, а через два зайдет Олег. Он хороший специалист. Все будет отлично. Мы скоро выкарабкаемся, и ты забудешь всё это как страшный сон. Жду с тебя подробный отчет этих дней. В идеале, почасовой. Теперь тебе известно, где ты находишься, еще раз прошу тебя, сотни раз подумай прежде чем что-либо сделать. И будь храброй. Если ты будешь следовать всем моим инструкциям – у нас всё получится.

Увидев странный взгляд Дмитрия, я выплюнула горький гриф от исчезнувшего карандаша и взяла ручку. Зубы словно чесались, создавая неприятные ощущения. Готова была сгрызть еще пару десятков карандашей, но в силу адекватности, взяла себя в руки.

– Ну увидимся.

Когда дверь закрылась, я села за стол и положила перед собой чистый лист.

«02.07.

11:00 – Врач, спасающий меня от смерти, только что ушел. Состояние стабильно непонятное.

12:00 – Сочинила стишок. Что-то не очень позитивный. Впервые такая апатия ко всему.

13:00 – Обед. Проверка не принесла результатов, но аппетит делся куда-то. Ужасно хочется пить. Графины пустые. Кулер пустой. Жду Олега. Пришел Олег. Говорит, что я выпила больше 8 литров за два часа.

14:00 – Попросила ведро с тряпкой, чтобы навести порядок в этом помещении, ибо дышать пылью было, скажем так, не из приятных занятий, на что получила отказ и лекцию про стерильность комнаты. Хотя было довольно интересно услышать, о том, что каркас любой находящейся здесь мебели сделан из стали, обработанной защитным средством, обеззараживатели воздуха представлены самораспыляющимися баллончиками, висящими в каждой палате в углу, а лампы бактерицидные с ультрафиолетовым светом. Но все – таки мне не дает покоя летающая в воздухе пыль пугающего черного цвета, словно пепел, только что вылетевший из тлеющего костра. Такое ощущение, что это, вижу только я.