Текст книги "Живи и радуйся солнцу (СИ)"

Автор книги: Валери Кориц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Нет, ну простительно на самом деле, – улыбался парень, подавая мне руку на сломанных ступенях. – Я хочу сказать тебе спасибо. Все животные заметно успокоились после твоего прихода.

– Я бы хотела посещать их чаще. Как насчет вечера?

– Можно это устроить.

Улыбаясь, мы прошли какое-то время молча.

– Скажи честно, ты был в архиве без меня?

Дима усмехнулся и покачал головой.

– И всё да ты знаешь.

– Какие новости?

– Никаких. Я не нашел их личных дел, но что-то мне подсказывает, что они там. Как бы сильно я не молился небесам и не пытался переубедить себя.

Я взяла его за руку. Дима поднял на меня глаза.

– Все в порядке. Спасибо. Я справлюсь.

– Не сомневаюсь в этом. Прости, что снова засомневалась в тебе, тогда. С животными, мне стыдно, что я подумала, что это сделал ты.

– И это тебе простительно. Я бы тоже не стал доверять такому болвану, как я.

– Что ты говоришь такое?

– Прости меня, – он резко остановился и встал передо мной. – Если сможешь когда-нибудь это сделать.

Эту фразу я прокручивала весь обед, пока Дима делал какие-то отчеты.

– Где Мари? – спросила я, отставив пустую суповую тарелку в сторону и решив немного отвлечься. – Ты меня очень напугал, сказав, что больше я ее не увижу.

– С ней все хорошо. Она как раз является сейчас нашим козырем, работая у НИХ.

– Опять это крыло… Как вы могли отправить ее туда? Я же была виновата в этом…

– Побеге? Если его можно так назвать.

Я надула губы, а Дима рассмеялся.

– Да ладно, расслабься. Она сама этого захотела.

Глава 20. Маленькая неприятность

Этот вечер я ждала с нетерпением, как и все остальные, за последние два дня. То время, что я проводила с животными, дарило мне тепло и надежду. Когда я наблюдала за тем, как им становится легче, чувствовала как меня окутывает волнение и радость за одну только мысль о том, что скоро они вернутся к своей обычной жизни.

Сейчас я ждала того самого ветеринара, что спас мне жизнь, а сейчас борется за все остальные. В небольшом кабинете с одним лишь рабочим столом, который был заставлен склянками с разноцветными жидкостями, и тремя высокими шкафами, забитыми бумагами.

За окном вид закрывала наклонившаяся пальма с толстым стеблем. Но мне было достаточно видеть шевеление ее листьев, чтобы в очередной раз напомнить себе как выглядит мир за пределами этих стен. Может это и смешно, ведь я здесь сравнительно недавно, около месяца, наверное, может чуть больше. Кстати, лето вроде маленькая жизнь? Тогда неудивительно, что этот месяц идет словно полтора года.

Мысли резко сменились в сторону дома, родственников. Не проходит ни дня, чтобы я не думала о родных. Им очень тяжело, а я до сих пор не смогла придумать способ как-то их успокоить. Бабушки наверняка собираются каждую неделю, чтобы обсудить последние вести обо мне, дедушки, как обычно, в шутку называют эти посиделки «шабашами», но сейчас сомневаюсь, что они говорят это с улыбкой. Тетя Маша каждый раз придумывает отговорки для детей, которые требуют свою сестру, и вместе с тетей Светой мониторит интернет, где уже скорее всего висит множество постов о моей пропаже. Дядя Коля, наверное, после работы ездит по городу, надеясь найти меня где-нибудь в окнах или плачущей на лавочке. По крайней мере, когда Настя ушла ночевать к своей подруге и никому ничего не сказала, было именно так. Бабушка, может быть, не выходит из дома, ждет, пока я появлюсь на пороге. Дедушка успокаивает ее как может. Родители. И думать больно о том, что делают сейчас они. Если бы я была сейчас в кровати, посреди ночи, заревела бы навзрыв. Но сейчас, когда в любой момент, могут зайти, я не должна проявлять слабость, никто не должен знать, что она из самых часто посещающих меня качеств.

Увидев на полке одного из шкафов фиолетово-березовый камень, я подошла к нему и протянула руку.

Никогда не видела такой расцветки. Оказалось, что он разломан, а внутри переливающиеся слои, напоминали что-то космическое. Прикоснуться к нему было нельзя – мешал стеклянный колпак, но мне очень захотелось подержать его в руках.

– Хочешь получить ожег?

Я вздрогнула, услышав голос за спиной, и отдернула руку.

– Пока получается. Ты в курсе что это?

Длинноволосый блондин поправил очки и ухмыльнулся.

– Это Флюорит, – продолжил он. – Насколько мне известно. Из него получается плавиковая кислота. Слышала о такой от преподавателя по химии? Если нет, то особо не удивлюсь. Эта та самая кислота, которой нет ни в школе, ни даже во многих институтах. Она прожигает колбу, поэтому опытов с ней особо не проведешь. И этот камень, кстати, красиво светится при ультрафиолетовом излучении. Да, при нагревании тоже.

– Что вам нужно?

– Даже поговорить нельзя. Ну хорошо, обойдемся без интересных фактов. Неужели я не могу прийти в собственный кабинет?

От этих слов меня бросило в жар, но я быстро пришла в себя, вспомнив слова Дмитрия о том, что этот парень не из этого крыла.

– Это не ваш кабинет.

– Нет, ну вы только посмотрите! Всё знает. Умница просто. Если у тебя началась парестезия, то почему ты не в своей кровати?

Не знаю, что там Дима написал в тех поделанных анализах, но я сделала вид, что слышу это слово не в первый раз.

– Молчишь? Думаешь, тебя это спасет?

Он стал приближаться, пока я отступала назад.

– Ну что ты? Это обычная сыворотка с витамином В1, тебе же Дмитрий Евгеньевич не колит подобное, да? Потому что парестезия – это ваше прикрытие.

Владимир достал из кармана шприц.

– Я не позволю снова ввести мне что-то. Идите к черту.

– Куда ты денешься?

Парень схватил меня за локоть и дернул так сильно, что я ударилась затылком об тумбочку, висящую на стене напротив входа.

Я поддалась вперед, но он преградил мне дорогу, сжал кисть и развернул к себе спиной.

– Знаешь, сколько нужно адреналина, чтобы убить небольшой город? Примерно 160 грамм, – стал шептать он мне на ухо. – А знаешь сколько человека? 0,1 грамм.

Тут я согнула ногу в колене и вытолкнула со всей силы назад, а за ней сразу локоть, вызвав у обидчика острую боль в животе.

Владимир ругнулся, выпустив меня из рук, и согнулся, уронив шприц в колбу с красной водой.

Я выбежала из кабинета и направилась к палате. Слыша быстро приближающиеся шаги, я свернула к лестнице, решив сократить путь. Перескакивая ступеньки, я стала подниматься на нужный этаж. С правой стороны стали виднеться двери. Впереди дверь была прозрачной, за ней – коридор врачей. Поэтому какая – то из этих должна была привести меня прямо к старой палате. Но я забыла какая из шести.

Тут шаги за спиной усилились, и я свернула в дверь, что была посередине. Бежав по темному коридору я молилась не встретить здесь никого постороннего. Однажды у меня это получилось. До сих пор в восторге от знакомства с человеком, что пытается убить меня каждый раз, когда попадается возможность.

Резко остановившись от возникшей преграды, я стала судорожно искать ручку. Распахнув дверь, я вбежала в светлый коридор. Кругом был знакомый зеленый кафель. Я попала туда, куда нужно. Коридор находится с левой стороны от моей бывшей палаты. Здесь располагаются бассейн, душ и другие процедурные.

Я навалилась на дверь, отделяющую меня от спасения. Но ее будто заклинило. Она открылась, издав сильный скрип, но всего на пару сантиметров.

Чувствуя нарастающую панику, я вбежала в первую попавшуюся комнату, столкнувшись с Дмитрием.

– Что ты здесь делаешь?

На нем было лишь полотенце, едва державшееся на бедрах. Другим он высушивал мокрые волосы.

Раскрасневшись и не сказав ничего, я вбежала в кабинку, из которой он только что вышел, и закрылась, включив воду.

– Что на этот раз? – пробубнил парень, вздохнув.

Тут в мужской душ вбежал Владимир. Увидев Дмитрия Евгеньевича, он заметно остыл, но продолжал искать меня глазами.

– Какие то проблемы? – спросил молодой врач, закрывая мою кабинку собой.

– Нет. Всё прекрасно. А вы не видели случайно Ирину Константиновну?

– Думаю, здесь ее быть не может.

И парень кивнул, покинув комнату и еще раз оглядев ее.

– Что это было?

Дмитрий постучал в дверку кабинки.

Я закрыла воду и вышла к нему, промокнув до нитки.

– Отлично, этого еще не хватало, – парень достал из своей спортивной сумки лазурное полотенце и протянул мне. – Тебе нужно переодеться.

– Нет уж. Сколько у тебя их там?

– Достаточно. Я пока схожу за твоей одеждой. Палата находится через два отделения, ты собираешься идти так?

– Я не останусь здесь одна.

– Нет, ну она издевается, – прошептал Дима и открыл боковой карман, вытащив оттуда красную футболку и черные шорты. – Держи, давай бегом. Не хватало еще того, чтобы тебя здесь кто-то увидел.

Я вернулась в кабинку. Переодевшись в свежую одежду, приятно пахнущую порошком, через пару минут я вышла, прихватив мокрую пижаму. В таком одеянии было заметно холоднее, но мне в вещах Дмитрия было почему-то комфортней, чем в собственных, хоть футболка и висела на мне и едва ли была не до колена.

Сам он уже был в полюбившейся мне голубой рубашке и черных джинсах.

– А теперь я тебя внимательно слушаю, – сказал Дмитрий Евгеньевич, открывая передо мной заклинившую дверь.

– Это я тебя внимательно слушаю. Как ты оказался в душе? Мы же вроде договорились встретиться через пару минут, а тебя не было полчаса!

– Так вышло, прости. Один новичок пролил на меня кислоту, хорошо еще, что я был в защитной одежде. Ну да могло быть и хуже, поэтому ничего страшного.

– Что за кислота?

– Плавиковая. Она стекло то разъедает без лишних проблем, кто вообще ему доверил работу с ней, не понимаю.

Тут мне стало жутко. Совпадение?

– А это еще что?

Дима остановился, взяв меня за руку и перевернув ее ладонью к себе. На запястье виднелся заплывший синяк.

– Когда ты успеваешь? Надо примочки сделать. Откуда это? Удариться ты так не могла.

Я не ответила. Парень нахмурился, затем кивнул.

Не знаю, чему он так разозлился, но всю дорогу мы прошли молча, пока не добрались до палаты.

– Побудь сегодня здесь, хорошо? Если ты не против, я тебя закрою.

– А как же животные?

– Я зайду за тобой утром, и мы сходим к ним. Ложись спать. Сегодня справлюсь сам.

На этом всё и закончилось. Я не стала ему перечить, переоделась в розовую пижаму и села на подоконник, решив проводить солнце и увидеть закат над вечерним розовым морем.

Утром я терпеливо ждала Дмитрия около его кабинета, рассматривая разводы на дверях и белых панелевых стенах. Посещение его «живого уголка» стало для меня жизненно необходимым за последние два дня, это бесспорно. Я ждала момента, когда он возьмет меня с собой, чтобы выпустить какое-нибудь выздоровевшее животное на волю. И этот день мог бы стать именно таким. Вчера вечером он должен был написать для себя небольшой отчет и указать претендентов.

Идиллию от предвкушения нарушила красная дверь, которая распахнулась с правой стороны, впустив в коридор Владимира. Я никогда еще не ненавидела ни одного человека так сильно, как его.

К сожалению, он снова шел в мою сторону. Видимо, в прошлый раз я слишком слабо его ударила.

– Чего смотрим? – грубо отрезал он. – Отойди, нечего стоять на проходе!

Я прижалась к стене, уступая ему дорогу.

Странно, он даже ничего не сказал по поводу вчерашней ситуации. И даже не попытался исправить свою ошибку, как делал это всегда. Обычно дерзкий, неугомонный псих, казалось, был подавлен и зол.

Тут я присмотрелась к его лицу и, кажется, догадалась в чем дело. Под его правым глазом виднелся синяк. Владимир, проходя мимо, то и дело поправлял очки, чтобы они, съезжая с переносицы, не давили на него.

Такого поворота я не ждала. Неужели Дима догадался и сделал это? Мне стало лестно и одновременно противно от одной только мысли, что он способен на такое.

Увидев мой удивленный взгляд, блондин пробормотал:

– Смейся, пока есть язык и не разбиты губы.

И тут же открыл дверь, ведущую в душевые, и скрылся.

Угрозы действовали на меня уже как то слабо. Но он мог вернуться в любой момент, поэтому я постучала в дверь Димы, чтобы хоть немного его поторопить.

Эти слова в очередной раз подтвердили настрой плохого парня. В голове уже в красках рисовались картины, каким образом ему удастся это сделать, но я старалась себя утешить тем, что готова ко всему.

Дима наконец вышел и мы стали спускаться вниз. Я не знала, стоит ли ему рассказывать о том, что пытался сделать его коллега, пока тот принимал душ. Хотя вполне очевидно, что это не нужно, так как обидчик уже ходит с фингалом. Опять же это мои догадки или и того хуже – внушение. Я же спала и видела, как Владимир получает по заслугам. Тем более благодаря красивому парню, что заступился бы таким образом за меня. Просто сказка.

Сиреневая рубашка, что была сегодня на молодом ученом, не могла не притягивать подобные мысли. Она идеально справлялась с задачей подчеркивать его стройное тело.

Дмитрий что-то рассказывал о неудаче Олега, который умудрился разлить собственный раствор с сильной щелочью на кафельный пол, а я в это время боролась с чем то похожим на дежавю. Но разве я могла его где-нибудь видеть раньше? Мы, как минимум, из разных городов. И, как максимум, не ездили далеко за их пределы.

Парень прошел вперед и тут меня осенило. Его лица я не видела до того момента, как появилась здесь, а вот спину…

– Скажи, ты был в моем городе? – спросила я, принимая его руку, чтобы спуститься с разломанной ступеньки.

– Неожиданный вопрос. Ну хорошо, да, был. А что?

Дима подошел к нужной нам двери и принялся искать по карманам ключ.

– А на Раттиевской улице?

– Не знаю, возможно.

– Там еще кафе «Арбан» на втором этаже.

– Ясно. Вспомнила, значит.

– Благодаря твоей рубашке. Ты же в ней был тогда. В кафе с Катей, да? Буквально за полчаса до того, как всё случилось. Ты её новый парень. Ну конечно, как же иначе. А где она сейчас, не подскажешь?

– Мне не нравится твой ревнивый тон.

– Ревнивый? Да сейчас. Мечтать не вредно.

– Ладно-ладно, как скажешь. Она сейчас где-то в России, ищет адвоката для своего отца, наверное.

– Почему же ты не знаешь где твоя девушка?

– Потому что она не моя девушка? Рит, можешь не волноваться, правда, это лишнее.

– Убери своё самолюбие.

Он усмехнулся, разблокировал дверь, и мы зашли внутрь.

– Значит, так было запланировано, ладно. Что с Владимиром?

– А что с ним?

– У него синяк на пол лица.

– Ах это, сам виноват. Ты же от него вчера убегала, почему тебя не радует его внешний вид? Кстати, по этому поводу у меня есть две новости. Хорошая – то, что я бросил в него подсвечник, который был обработан едким натрием и то, что у него скоро начнется аллергическая реакция. Плохая – он всё-таки останется жив.

Я промолчала, а Дима, выдержав паузу, вздохнул, рассмеялся и рассказал мне историю о том, как всё было на самом деле. Оказалось, что после того, как он меня закрыл в комнате, то буквально сразу же столкнулся с Владимиром. Тогда Дима отвел его к себе в кабинет, и они спокойно разговаривали до того момента, как обидчик снова взялся за намёки на то, что проблемы только начались, и конца для них нет. Дмитрий сделал шаг на блондина, а тот споткнулся о что-то, приземлился на пол, ударившись спиной о шкаф, и получил по щеке книгой, что упала с полки.

Глава 21. То самое

Мы вышли в полдень, когда солнце уже было готово сжечь всё вокруг, но почему то медлило, сдаваясь перед прохладным ветром.

– Грядет шторм, – заключил Дима, прибавляя шаг.

Небо заметно потемнело. Море то и дело поднимало свои воды вверх и тут же опускало назад, вынося на песчаный берег белоснежную пену.

Двухэтажное здание, находившееся с другой стороны лаборатории, было скрыто, как и она сама, благодаря высоким пальмам и крыше, на которой вплотную друг к другу были уложены зеленые листья, стены были окутаны лианами, присваивая ему ложный статус заброшенности. Внутри, в небольшом холле, нас встретили две девушки, как только дверь, издав противный скрип, закрылась за нашими спинами.

Я впервые увидела взрослых близняшек. Помимо двух косичек свисающих чуть ниже плеч, они, стоя с двух сторон у регистрационного окна, демонстрировали строгие черные платья, кроме основной белоснежной униформы, на которых белыми нитками были вышиты разные узоры.

В этот момент я почему-то почувствовала себя ребенком. Они игриво смотрели на молодого врача, хлопая длинными ресницами, ставили одну руку на талию, подчеркивая идеальные формы, а я скромно стояла около входа, принимая своё поражение.

– Здравствуйте, дамы, – начал Дима, проходя мимо них. – Мы в архив. Нужно поднять кое какие документы.

– Не частый вы гость, Дмитрий Евгеньевич, – начала одна из них. – Совсем забыли про нас.

– Ну что вы, как можно? Дела-дела, и времени то нет совсем посещать таких красавиц.

– Ну хватит, подлиза, – шепотом сказала ее сестра, ухмыльнувшись и оглядев меня с ног до головы. – Кто это?

– Новый стажер. Лучшая студента ИКБиТ им. Чургесова, кстати, – крикнул вслед парень, кивнув охраннику.

– Снова студенты… Ну что ж, удачи тебе, малышка.

Я выдавила из себя улыбку и направилась вслед за ним.

За двумя лестничными пролетами появилась просторная комната с множеством стеллажей, тянувшихся до высокого, наверное, пяти метрового потолка, наполненных папками и коробками. В центре ее стоял массивный деревянный стол, заваленный пыльными бумагами. Дима освободил его, протер пыль лежащей рядом тряпкой и стал осматривать подписанный на железных шкафах года.

Поправив данный мне заранее белый халат, я в нетерпении стала бродить от одной книжной полки к другой, трогая твердые переплеты.

Вот мы и добрались до этого места.

Эта вылазка стала неожиданностью для обоих. Пару часов назад, когда мы были в стационаре, пришел Олег и объявил новость о том, что из крыла С почти все главные врачи уехали на конференцию, поэтому работа там приостановлена. Это был шанс. О мимолетном счастье пришлось забыть и вернуться в суровую реальность.

– Думаю, нужно смотреть в списанных документах. Доступ к архиву имеют все, поэтому если мы хотим найти то, что нам нужно, начать стоит именно с этого. Если, конечно, они не успели избавиться от компроматов.

Парень поманил меня за собой. В другом конце комнаты на полу стояло около десяти коробок.

– Они все без названия, значит, за ними скоро придут, нужно поторопиться.

Я представляла всё по – другому. Темная, мрачная комната со множеством скрытых дверей и тайников оказалась обычным читальным залом, свойственным для любой библиотеки. Хотя не знаю, что из этого хуже, ведь под толстым слоем пыли в одних папках лежали чьи-то личные дела, в других – медицинские карты, в третьих – соглашения на различные операции. Жутко как то.

– Что такое «скворечник»? – спросила я, листая прошитые листы.

Дима помедлил, затем нехотя сказал:

– Это что-то вроде психиатрической лечебницы. Там находятся пациенты, сошедшие с ума от препаратов. Что там написано про него?

– Поступило 3 человека.

– Дай-ка сюда, – Дима взял у меня документ и принялся водить по нему пальцем. – Так, «в связи с неадекватностью и агрессивностью… было принято решение… в лице трех человек применена… в настоящее время на попечении данного отделения 9 человек». Какой ужас, я не знал, что настолько всё плохо. Фамилии мне незнакомы. Что там дальше?

За час мы разобрали около восьми коробок, но ни в одной не нашли нужной информации, кроме бумаг, текст на которых пугал меня всё сильнее и сильнее. Мы нашли распоряжение о приведение в действие безэховых камер, которые до настоящего времени были запрещены. Это зверская пытка, при которой люди неделями находятся в замкнутом пространстве, лишенном всяких звуков. Какова была цель – так и не поняли. Далее, здесь же, описывались эксперименты над мелкими животными, не давших результатов, и первые попытки лечения «особенных» людей, отличающихся своими способностями от серой массы. Главная гипотеза в попавшемся под руку проекте состояла в том, что чтобы вылечить такого человека, на здоровье которого уже не влияют медицинские препараты, нужно применить грубую силу, различного рода операции, часто специально заканчивающиеся неудачей, и пытки. Всё это нужно было для того, чтобы вывести способности на новый уровень.

В пятой или шестой коробке все двенадцать документов говорилось о какой-то зачистке. Вдумываться в это мы не решились и принялись искать дальше.

Я едва справлялась с дрожью в руках, пока Дима ловко прятал бумаги назад и возвращал всё на место. Он явно спешил, и только тяжелое дыхание говорило о его истинных эмоциях, хотя он старался оставаться спокойным.

– Оставшиеся папки с годами незнамо каких времен, – негромко сказала я, прервав несколько минутную тишину. – Вряд ли там что-то будет.

Дима кивнул и осмотрел комнату.

– Но тогда где же… В кабинете Михаила Львовича мы нашли только недавно заведенные дела. Где же дела за прошлый год и начало этого? – парень сел за компьютер, который я не сразу заметила из-за смятых бумаг, захламивших стол. – Это значит только одно. Либо мы опоздали, либо с ними до сих пор работают.

Я не знала смеяться мне или плакать. Ведь этот вывод давал нам 2 вещи. Первую – надежду на то, что его родители и все эти люди живы. Вторую – шок оттого, что над их «лечением» работают до сих пор.

– И здесь ничего, – Дима выключил компьютер, почистив историю, и встал из-за стола, направившись к выходу.

– Что ты собираешься делать?

– Ерунда. Всего лишь попасть в кабинет к заведующему.

– С ума сошел?! А камеры? А ключи, в конце концов?!

– Разберемся.

Мы быстро поднялись до первого этажа, и он преградил мне дорогу.

– Жди здесь.

Дима снова вернулся к фойе и к тем милым барышням, что так пытались завоевать его взгляд.

– Не дадите ключи от 206 кабинета? Я совсем забыл о просьбе Олега забрать кое какой реактив.

– Конечно.

Девушка передала ему ключи, задержав руку на его ладони, и кокетливо улыбнулась.

– Спасибо, ты просто чудо, – сказал тем же тоном он и вернулся ко мне. – Идем, второй этаж.

– Все было настолько просто?

– Не совсем.

Мы взяли какой-то порошок в верхней тумбочке и, закрыв кабинет, спустились назад.

– Вот и всё. Нам пора. Хорошего дня.

Девушки одновременно подняли на нас головы. Почему-то мне стало от этого не по себе.

– Ну нет, мы вас так просто не отпустим, – снова замурлыкали мед. сестры. – Расскажите хоть как ваши дела. Что нового в другом корпусе, какие новости?

Парень улыбнулся и охотно стал рассказывать что-то о пациентах, потом неожиданно перешел на анекдоты. При повествовании одного из них, он отвел руку назад и уронил кружку с горячим чаем прямо на линолеум.

Охранник вскочил с места и стал потирать облысевший затылок.

– Простите, я не хотел. Сейчас всё исправим.

– Да ладно, чего уж там…

– Нет-нет! Сидите! Где у вас тряпки? Марин? Рит, протри пока пол.

Одна из соблазнительниц встала из-за стойки, открыла коморку рядом с лестницей и протянула мне половую тряпку, пока я с удивленным видом таращилась на парня.

– Ну же.

Нахмурившись и бубня себе под нос какие-то ругательства, я принялась убирать образовавшуюся лужу.

– Где тут у вас кулер?

– Там, налево по коридору. Не стоило!

После того, как мы вышли из здания, я набросилась на Диму с вопросами и претензиями, но он прервал меня, показав пустую пачку от порошка, на которой было написано «снотворное».

– Как это… Ты что, в чай ему… Что ты творишь?! Откуда это в лаборатории Олега?!

– Тише будь, колючка, – он довольно рассмеялся. – Это не причинит ему вред, а нам немного поможет. Олег часто страдает от бессонницы. Теперь я, кажется, понимаю почему.

– Каким образом это поможет?

– Марина и Эльга уходят пить кофе каждые четыре часа. Их рабочий день начинается в 8 утра. Через сколько они освободят стойку и засядут за светской беседой на кухне?

Я взяла его руку и загнула пуловер, чтобы увидеть часы.

– Через 8 минут.

– То то же.

– Ты часто устраиваешь подобное? Почему – то у меня такое ощущение, что да.

Он улыбнулся, а потом как то грустно ответил:

– Я бы никогда не пошел на такое, если бы они не тронули мою семью.

Я замолчала и отвела взгляд, не представляя, что делала бы на его месте.

Через десять минут мы снова были в здании. Под посапывание пожилого охранника, благополучно добрались до лестницы, когда Дима вернулся, что-то понажимал на его компьютере, забрал ключи и едва не наступил бедняги на ногу. Благо, всё обошлось.

Сиамских красавиц действительно не было на рабочем месте, поэтому спустя минуту мы уже стояли напротив злосчастного кабинета.

На этот раз не пришлось долго мучиться. Маленькая тумбочка около черного кожаного дивана стала ответом на все вопросы.

Сев за стол, расположенный в центре кабинета, Дима стал перебирать дела. Я встала позади, оперевшись о спинку офисного кресла и стала вглядываться в прикрепленные к бумагам фотографии.

В комнате было достаточно темно для начала первого. Серые сверкающие облака закрыли обычно светлое небо, с минуты на минуту должен был пройти дождь. Включение света попало бы в копилку глупых и безумных идей, после проникновения в чужой кабинет, конечно, поэтому мы не стали рисковать еще больше, хотя чтения текста давалось с трудом, тем более, что чаще всего он был написан вручную.

– Стой, – я наклонилась через его плечо и положила ладонь на страницу, которую он едва не перевернул. – Как это понимать?

На пожелтевшем черно-белом фото я увидела молодую черноволосую женщину, тут же почувствовав щемящую боль в груди.

Отцепив снимок, я выпрямилась и закрыла свободной рукой рот.

– Дерескина Любовь Васильевна. Здесь сказано, что она была здесь около двадцати шести лет назад. Проходила что-то вроде планового осмотра. Ты чего? – спросил он, видя стекающие с моих глаз слезы.

– Что там дальше?

– Провела здесь около двух недель. Что еще… Выявлены способности к управлению водой, кстати. Любая жидкость ее слушалась… Так, так, ага. При одном ее взгляде вода в стакане могла превратиться в смертельный яд, а в ванной и того хуже – кипящую кислоту, способную расплавить даже кости. Ты тоже так умеешь?

Он удивленно вскинул брови и медленно повернул голову в мою сторону.

– Нет. Я впервые слышу об этом. Почему она мне ничего не рассказывала, не понимаю.

Я прижала к груди фотографию и села на диван, находящийся под окном.

– Так это?..

– Моя бабушка.

Дима задержал на мне взгляд, затем кивнул.

– Это многое объясняет.

– Нет, знаешь. Это не объясняет ничего! Почему правда появилась только сейчас, при таких обстоятельствах? Почему нельзя было мне всё рассказать? Я была бы готова, может, всё сложилось бы по-другому. – Каждое предложение я произносила тише предыдущего и на последнем словосочетании совсем перешла на шепот.

– Ну-ну, – ободряюще произнес он. – Не вини её. Может, ты просто была не готова.

– Да. Не готова к тому, что меня увезут из родного города на целый месяц, а то и больше, да и ради чего… Хорошо хоть бабушка не попала под это. Она ведь уехала домой невредимой?

– Да.

Я кивнула и улыбнулась, смотря на ее милые черты лица и добрые глаза, которые и по сей день светились от счастья точно также. Настало время вытереть слёзы и отдать фото. Но как только я встала и протянула его – Дима покачал головой и сказал оставить себе, вложив в дело случайную фотографию, взятую из ящика стола.

После просмотра всех папок, парень сделал вывод о том, что в этих стенах находятся двенадцать человек. В двухэтажном здании с кабинетами специалистов и лишь с одной маленькой лабораторией. Кроме архива прятать их больше было негде. Следовательно, спрятанная дверь все-таки существовала.

– Снова спускаемся? – спросила я, наблюдая за тем, как он кладет на место последнюю папку.

– Нет. Сегодня уже слишком рискованно. Наши мадамы уже на посту, а охранник явно выспавшийся. Камер в кабинетах нет, а вот в коридорах есть, так что нам не выйти за эту дверь. Придется через окно. Ключи подброшу рано утром как-нибудь.

– А снаружи камер нет? Погоди, какое еще окно?

– Разве что по бокам здания. От них можно спрятаться. Надеюсь, ты не боишься высоты.

– Да ладно, серьезно? – я обхватила себя руками, морщась от резкого ветра, ворвавшегося через распахнувшееся окно.

– Я полезу первый. Прими тот факт, что страховки нет, но не бойся. Между бетонными блоками много арматуры, оставшейся от внешних подоконников. Спускайся по ним. Только прошу, очень аккуратно.

Я почувствовала дрожь в ногах как только посмотрела вниз, но возражать не стала. Для поиска другого пути у нас не было времени.

– Всё, я пошел. Ах да, на окнах автоматические защелки. Чтобы ничего не заподозрили, придется его закрыть. Просто тянешь на себя ставни, когда они соединяться – резко дергаешь.

Не успела я что-то уточнить, как Дима уже был на половину на улице. Развернувшись ко мне лицом, он стал, смотря под ноги, слазить вниз. Вскоре он оказался на земле, прыгнув последний метр. Осмотревшись, я зажмурила глаза, спрятала бабушкин снимок в карман и полезласледом.

Порывы холодного воздуха то и дело пытались столкнуть меня вниз. Волосы хоть и были собраны в хвост, неприятно прикасались к лицу. Выбравшись из комнаты, я оперлась ногами о два железных прута и потянула на себя ставни. Несколько секунд борясь с их тяжестью, я всё же услышала долгожданный щелчок и стала искать стопой следующую опору.

Тело пробил озноб. Буквально перехватило дыхание. Я боялась сделать неверный шаг. На последних метрах головокружение на какое-то время одолело меня, но руки, крепко сжимающие торчащие металлические прутья, не дали потерять равновесие. Стало холоднее, пошел дождь, который тут же перешел в ливень, пока мое тело неуклюже следовало вниз.

Шли минуты, почувствовав теплое прикосновение, я вздрогнула и опустила голову.

Дима расставил руки, приготовившись к моему прыжку. Стопы были на уровне его головы, однако и этой высоты иногда достаточно, чтобы сломать шею.

Я задержала дыхание и оттолкнулась от стены, тут же приземлившись в его объятья.

– Умница.

Чувствуя бешено колотящееся сердце, я подняла голову и слегка вздрогнула из-за отсутствия минимального расстояния между нашими лицами.

Взгляд Димы был направлен только на мои глаза, затем он скользнул по губам, и тут же быстро поставил меня на ноги.

– Давай, скорей, – нервно сказал он и побежал вправо, уклоняясь от единственной камеры, висящей под самой крышей.

Запыхавшись, мы ворвались в здание и стали не спеша спускаться на нужный этаж.

– Когда мне следует ждать продолжения? Завтра?

– Неужели тебе не хватило того, что было написано в архиве? После всего этого ты еще хочешь найти всех этих людей? Ты уверена?

– Нельзя их бросать.

– Ты понимаешь, в каком они там могут находиться состоянии?

Я резко остановилась, убрав прилипшие к шее мокрые волосы.

– Хватит. Это не важно. Нужно отодвинуть все эмоции и оставить только отвагу. Побольше отваги, как любил говорить мой младший брат… Мы нужны им. И кстати. Ты так мне ничего не рассказал о своих родителях. Я видела, что ты отложил два дела. Они ведь среди них, да? Тогда что вас останавливает, Дмитрий Евгеньевич?