Текст книги "Живи и радуйся солнцу (СИ)"

Автор книги: Валери Кориц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

За второй такой дверью вниз по лестнице я наконец увидела палаты. Коридор казался длиннее обычного, я сумела насчитать около десяти комнат, также закрытых, как и по идее должна быть моя. Здесь не было ничего кроме грязных стен и слабых ламп, висящих над головой. Только запах. Мерзкий запах, похожий на смесь тухлой рыбы, мяса и еще множество всего остального.

Я дважды пожалела, что пошла именно сюда.

Камеры здесь были на каждом углу, но я и не собиралась играть в прятки. Мне хотелось увидеть людей, находящихся под замком, хотелось поговорить с ними и разузнать об этом месте побольше, пока меня снова не отправят в комнату.

Подойдя вплотную к наугад взятой двери, я прислушалась. После нескольких шорохов, всё внезапно затихло.

– Простите? – прошептала я, оглядываясь по сторонам. – Меня зовут Рита. Я не так давно здесь прохожу лечение… Мне хотелось бы узнать…

И тут в дверь будто что-то ударило, я резко отстранилась, сбившись с мысли.

– Уходи, – послышался громкий женский шепот.

Не решаясь что-либо сказать, я замолчала.

– Я знаю про тебя. Уходи. Тебе нельзя здесь быть. Они не должны найти тебя.

– О чем вы говорите?

Я отступила на шаг назад и вздрогнула от возникшего шума из всех камер. Я написала камер? Простите, палат, конечно…

Множественный шепот переплелся с грохотом запертых дверей. Я оперлась о стену, где находился бордовый выход на лестничную площадку и затаила дыхание.

В тот момент, когда моя спина коснулась твердой поверхности, двери распахнулись. Свет в коридоре был тусклый, но я отчетливо могла видеть отсюда, как что-то повсюду пытается выползти из своих клеток.

– Не может быть. Я же слышала человеческий голос…

Из первых камер показались щупальца, да такие толстые, что превысили бы в диаметре полметра, наверное. Из третьей палаты показались острые конечности, количество которых я не смогла посчитать от банального страха. В четвертой и шестой я увидела маленьких существ, похожих на скелетов, обтянутых кожей. В пятой и седьмой я увидела людей. Но только по телу можно было отнести их к людям. У одного был рот на пол лица и тела, которым он пытался прогрызть стену, а у второго длинные конечности, которыми он, двигаясь, создавал звук, похожий на перелом костей. В девятой я увидела широко улыбающееся мохнатое существо, которое даже не пыталось двигаться, еще больше пугая меня. В десятой я ничего не увидела, только глухие удары по невидимой преграде, что не давали выбраться этой незримой массе.

И тут до меня дошло, что двери просто стали прозрачными.

– Эй, ты. Долго пялится будешь?

Злой голос заставил меня опомниться и повернуться в сторону его обладателя. Это была девушка из восьмой палаты. Ее черные волосы достигали пола, лицо было в какой-то сине-черной сыпи, глаза разного цвета, не зрячие, как мне тогда показалось.

– Дикая что ль? Или людей давно не видела?

Тут я не выдержала, ударила кулаком в то предполагаемое место стены, в котором находилась кнопка, делающая двери прозрачными, чтобы белые потрескавшиеся куски досок скрыли существ от меня, и выбежала из коридора.

И только я распахнула дверь, где находились все врачи, я почувствовала, как меня схватили за капюшон пижамы. Красная дверь захлопнулась прямо перед моим носом, лишив меня возможности оставить все это в прошлом, а рука, что сжала мне рот, позвать на помощь.

– Добегалась, чукча?! Ну говорили же. Предупреждали же… – прохрипел незнакомый мужской голос перед тем, как заволочь меня обратно.

Глава 14. На выход!

Резко включился свет, сильно режущий непривыкшие глаза. Я продолжала брыкаться в руках незнакомца, но на мгновение замерла, увидев с обоих сторон лестницы арки со входом в другие коридоры. В голове сложно было представить подобного рода строение, здесь легко можно было заблудиться. И если верхний этаж полностью оборудован и стерилен для больницы, то это место было похоже на подвал. Хоть стены были здесь не из песка или глины как в пещерах, а из когда-то белых панелей, количество проходов пугало, тем более что ни один из них не был освещен.

Затащив меня в один из них, мужчина отпустил меня и, сильно сжав запястье, потянул за собой.

– Эй, мне больно! Куда мы идем? – запинаясь, спросила я, пытаясь держать себя в руках.

– Лучше помолчи, – прошипел тот и зашагал еще быстрее. – Ты чем думала? А если бы тебя увидели ученые, а? Что тогда было бы?! Ты в курсе, что покидать свою палату строго настрого запрещено?!

– Да, но я…

– Кто твой лечащий врач? Я спрашиваю тебя, кто твой лечащий врач?!

Я не рискнула ответить этому взбесившемуся животному.

– Молчишь. Что ж, чудно.

Мы вышли в третью дверь конца второго (считая от верхних ступеней ведущей вниз лестницы) коридора и оказались на другом лестничном пролете. Мужчина распахнул дверь.

– Как это возможно?

Мы стояли прямо напротив моей палаты.

– Надо же было так сглупить, – продолжал злорадствовать врач. – Черт, придется переносить сроки.

Теперь я смогла его разглядеть. Лет тридцати, с щетиной и русыми волосами, собранными в хвост за спиной, в круглых очках, очень худой с костлявыми, как мне показалось, руками.

– Да кто вы вообще такой?! – я отступила к двери, но он приблизился еще сильнее.

– Я тот, кто в следующий раз ампутирует тебе ноги.

Тут распахнулась дверь и вошла Мари с тележкой, полной посуды.

– Владимир Александрович? Что вы делаете? – вступилась за меня девушка, подбегая к нам.

– Уйди! Простым санитаркам нечего лезть в подобные дела.

Он оттолкнул ее, схватил кружку с тележки и вылил в нее какую-то жидкость в форме суспензии, которую достал из халата.

– Пей, – сказал он мне спокойным голосом, хотя быстро поднимающиеся и опускающиеся плечи выдавали его.

– Что это?

Я мысленно молилась, чтобы эта ситуация наконец закончилась.

– Пей.

Видя, что я даже не тянусь к его руке с раствором, этот человек в белом халате схватил меня за ворот пижамы, встряхнул, затем взял за шею и приставил стакан к моим губам.

– Да хватит со мной так обращаться! – мой голос сорвался. – Отпустите!

– Ага, сейчас. Как только выпьешь.

Кто бы мог подумать, что этим всё и кончится? Те методы лечения, что постоянно пробовали на мне, были похожи на методы для психически больных людей. Только вот я не понимала, как это относится лично ко мне. Думала, что после прогулки по этим коридорам мне станет легче, но нет. Если такова больница для жрецов, я отказываюсь проходить здесь какое-либо лечение!

Вдруг возникший звон разбитого стекла заставил меня вздрогнуть. В руке у доктора, что так пытался дать мне урок, ничего не оказалось, а фиолетовая жидкость растеклась по полу.

– Вы что себе позволяете, магистрант?

Увидев Олега, выбившего кружку из руки этого ненормального, я выдохнула и отошла на несколько шагов в сторону.

– По вашему нормально, что она разгуливает по всему отделению?! Повезло, что я ее заметил! Кстати, знаете где?!.

Больше я ничего не услышала, т. к. Олег указал мне взглядом на дверь, и я ушла в свою палату. Не прошло и пяти минут, как он открыл ее и сел рядом со мной. Я укуталась в одеяло и повернулась к нему спиной.

– Когда это кончится? – спросил Олег. – Почему ты не можешь сидеть на одном месте?

– Я хочу домой.

– Что?

– Немедленно дайте мне телефон. Я позвоню родным, и они заберут меня отсюда.

– Ты же знаешь, это невозможно.

– Тогда просто выпустите меня отсюда. Я не намерена больше задерживаться здесь.

– Не могу.

Я вскочила с кровати.

– У ваших пациентов есть хоть какие-либо права?

– Да. Молчать и не высовываться.

– Значит, именно ими я не воспользуюсь!

И снова началась игра «пробуравь меня взглядом».

– Я здесь не останусь.

– Не тебе это решать. И мне надоело постоянно придумывать лже-объяснения, чтобы тебя успокоить, поэтому думай, что хочешь, но ты не выйдешь отсюда.

Я раскрыла рот от возмущения и встала с постели.

– Что вы делаете с пациентами? Давай, говори, раз уж надоело придумывать. Что у вас в подвале? Или точнее кто? Ну же, давай!

– Хватит истерить. Я не собираюсь тебе ничего объяснять.

Видя его безучастный взгляд, я наконец поняла в чем дело.

– Все из-за этого?

Я кивнула на выключенный телевизор, в котором отражалась камера наблюдения. Олег едва заметно кивнул и продолжил:

– Хватит бегать. Ты делаешь только хуже тем, кого встречаешь в этих коридорах.

Он встал и направился к своему кабинету.

– Кстати. Ты больше не увидишь Мари.

Я хотела было возразить, но сил хватило только на то, чтобы опустошенно осесть на кресло.

Прошли сутки. Я отказалась от еды. Не видя больше шансов попасть домой, я глубоко ушла в себя и ни с кем не разговаривала.

Кулон светился уже несколько дней подряд, это было еще одной причиной моего побега отсюда. Хотя каким образом это сделать я себе не представляла, однако надеялась, что решение придет само собой. В летнем лагере, когда мы с Милой устроились на самую худшую подработку в мире (кухонными работниками в столовую), чистили по 10 ведер мелкой картошки в день и мыли кастрюли огромных размеров, вместо с другими кухонными приборами, хотели сбежать. Помимо физической усталости, мы испытывали моральную – над нами вечно издевались в нашей смене, подгоняли и упрекали в плохой работе. Как же было тогда просто психануть двум подросткам, собрать вещи и уехать. Родители бы поняли, деньги тогда были не особо нужны. Но мы остались. Решили, что сможешь, выдержим. И действительно, поддержкой друг друга мы справились. Отработали сезон и договорились больше не вспоминать тот июнь. А что же теперь? Я одна. Я боюсь сделать какой-либо шаг, да и это становится невозможным, т. к. меня окружают камеры как какого-то психически не уравновешенного человека и замки, будь то на дверях, будь то на окнах.

Было около трех, когда Олег в очередной раз пытался убедить меня позавтракать или хотя бы пообедать.

– Рита. Если ты сейчас же не возьмешь ложку, я начну кормить тебя капельницей, – он сказал это неуверенно, отчего-то сильно волнуясь.

– Я поем только когда выйду за порог этой комнаты. Зачем ты пришел, если знаешь, что это бесполезно?

– Сказать, что завтра у тебя первая операция.

Отгоняя от лица появившийся страх, я стала смотреть ему в глаза.

– Расскажи по подробней, – тихо отозвался мой голос, когда снова появился кашель.

– Всему свое время. А сейчас ешь. Иначе завтра тебе не хватит сил ее перенести.

Я взглянула на принесенный поднос, что стоял на столике около кровати, фальшиво улыбнулась и пнула его ногой. Вот только у меня не получилось испортить Олегу рубашку, он, будто прочитав мои мысли, именно в этот момент забрал его, поэтому кроме синяка на ноге от железных ножек стола, я больше ничего не получила.

– Черт! – простонала я, обхватив голень. – Да я лучше умру от голода!

– Несостыковочка. Человек без еды может прожить месяц. Рита, послушай меня. Так у тебя будет больше шансов…

– Шансов на что?! Я тебе не верю. Я не верю вам всем!

– А стоило бы. Может тебя снова загрузить медицинскими терминами и прочитать лекцию о питании и его влиянию на организм?

– От фонаря можно сочинить какие угодно слова.

– Эй! У меня 2 медицинских образования.

– Купить в нашей стране можно всё, что угодно.

– Ну всё. Надоело.

Олег дошел до своего кабинета, открыл дверь, протянул руку и бросил мне какие-то вещи.

– Одевайся. Хочешь выйти? Я дам тебе такую возможность.

Не веря в происходящее, я медленно натянула белые объемные штаны, черную майку и нерешительно вышла из комнаты, где меня ждал Олег. Вещи были раза в два больше меня, но достаточно удобные, чтобы убежать в любой подвернувшийся момент. Эта вылазка была для меня четвертой, и я молилась всем богам, чтобы она стала последней.

Мы направились к двери напротив, о существовании которой я узнала только после позорного похода в подвал. Никогда не смогу забыть о нём. Лестница, по которой мы продвигались, вела в темный коридор, который в свою очередь – на площадку. Видимо только так можно было обогнуть врачей, которые находились на каждом этаже.

Олег начал подниматься наверх. Вот куда мне тогда нужно было. Ну кто знал, что выход находится над моей головой? Хотя это и странно.

Мы поднимались, казалось, целую вечность. Я явно потеряла сноровку, так долго пролежав в кровати. Но ради момента, что я ждала больше месяца, была готова идти на руках или ползти.

Небо сияло розово-фиолетовым цветом. Впереди шумело море, изредка накрывая белый песок. С правой стороны была пришвартована деревянная лодка, напоминающая мне самые красочные путевки на острова. Скалы закрывали берег с небольшим участком воды от лишних глаз. Зрелище заворожило меня, но ни на столько, чтобы насладиться им. Стало страшно. И именно от того, что я видела это место впервые, хотя все реки и озера в своем регионе излазила.

Крыша больницы была округлой формы, покрыта тропической зеленью, поэтому с неба наверняка не заметна. Тем более, что все следующие за ней корпуса находятся под землей.

– Пойдем, немного прогуляемся, – сказал Олег, беря меня за руку. – Только без глупостей, договорились?

Я кивнула, держа в голове миллион скрещенных пальцев.

Мы ходили вдоль берега, у кромки воды, говоря обо всем понемногу. Разговор с ним меня успокаивал, хоть впереди и было бескрайнее море, которое представляло собой большую преграду на пути к дому.

Видя мое беспокойство, Олег кивнул на большой камень, на который мы вскоре сели, отпустил мою руку и замолчал, глядя на закат.

Вид был прекрасный. Никогда не была на море. Характер здешних волн был довольно сложнее, буйственнее, чем у обычных водоемов. Я едва подавляла в себе желание снять обувь и почувствовать на собственной коже теплый песок и прохладную воду.

– Спасибо, – прошептала я, смотря перед собой. – Здесь здорово. Наконец-то в этой больнице мне попался адекватный врач, понимающий, что нужно его пациенту.

Он улыбнулся мне в ответ, все также смотря вдаль. Никогда еще этот парень не был так красив как сейчас. Белый халат остался в здании, на нем была фиолетовая рубашка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами и брюки светло-коричневого цвета. За спиной висел черный рюкзак, а на груди виднелся черный шнурок с когтем, что очень подходило под тематику острова.

Давно я не испытывала ничего подобного. И внезапно стала ненавидеть себя за то, что именно здесь у меня возникло это чувство.

Он поднял на меня свои манящие карие глаза и внутри все сжалось. Да что же это такое!

– Как ты себя чувствуешь? Знаю, не самое удачное время для расспросов, но я должен это спросить.

– Замечательно. Правда, – ответила я, стараясь не смотреть на него. – Я уже вполне могу отправляться домой.

Тут улыбка пропала с лица Олега, он вздохнул и, расправив плечи, облокотился о рядом стоящее дерево.

– Я рад, что тебя ничего не беспокоит. Но, Рит, это была только подготовка. Мне правда жаль, но пока наш профессор не получит от тебя то, чего хочет, тебя не отпустят.

– Скажи же наконец, что здесь происходит. Скажи! Хватит водить меня за нос.

– Всё сложнее, чем кажется. Но это пока всё, что я могу сказать тебе сейчас.

Я до последнего надеялась, что он и в этот раз переубедит меня, скажет, что я опять что-то себе напридумывала, но этого не произошло.

– Почему я не могу тебя ненавидеть?

– Сочту за комплимент, – Олег глубоко вздохнул. – Тебе не нужно было подписывать договор с курьером, тогда все было бы по-другому. Зачем ты принимала деньги от правительства?

– Что? Да откуда ты столько..! Да я на эти деньги продвигала проекты по экологии и занималась благотворительностью! Или лучше было бы позволить высшим слоям общества и дальше покупать себе виллы и загородные дома?!

– Зря ты так. Много денег вкладывается именно туда, куда нужно. А разве люди не имеют право тратить свои зарплаты туда, куда ИМ нужно?

– Может быть. Но я не давала никакого согласия на лечение где-то за городом.

– А разве ты читала документ каждый четверг? Признайся, расписывалась не глядя. Конечно, ты не дала согласие. Одно. Их было несколько. Мелкий шрифт творит чудеса.

– Почему-то у меня такое ощущение, что ты не должен этого говорить.

– Да, не должен.

– Тогда зачем?

Олег внезапно наклонился ко мне и прошептал на ухо, вызвав у меня мурашки:

– Затем, что я дурак. И не хочу быть для тебя просто врачом. Только не отталкивай меня сразу.

И он, отстранившись, рассмеялся, увидев мои округлившиеся глаза.

– Насчет дурака я нисколько не сомневаюсь – я толкнула его и надула губы. – Держите себя в руках, Олег Дмитриевич.

– Как же можно при такой девушке. Да, кстати, – он достал из ранца контейнер с едой. – Ты обещала.

– Ну нет.

– Да-да. «Я поем только когда выберусь отсюда». Думаю, ты имела ввиду палату, поэтому приступай.

Почувствовав голод, которому поспособствовал свежий воздух, я не стала спорить.

– Хочешь, скажу, что это за море?

Я кивнула, приступив к трапезе.

– Саргассово.

И тут едва не подавилась.

Как же меня смогли так далеко увезти? Да это же море в Атлантическом океане, где то у берегов соединенных штатов!

Доев достаточно вкусный салат с курицей, я отдала контейнер владельцу.

– Отлично. Мда, я пожалею еще об этом. Значит, так. Этой ночью тебе приснится сон. Он будет ответом на все твои вопросы. Восприми его серьезно, постарайся не упустить ни одной детали, это важно. И еще кое что, – Олег встал с камня и протянул мне руку. – Об этом никто и ничего не должен знать. Никому не говори, что ты увидишь.

– Ты что-то подсыпал в еду?!

– Да. Ничего опасного или запрещенного, расслабься. Ты можешь мне доверять.

– Да о чем ты толкуешь?! – я вскочила на ноги. – После всего того, что случилось, ты мне говоришь «доверься»?!

– Рита…

– Я устала, – перебила его я, повернувшись спиной. – Хочу вернуться в свою палату.

Олег не стал возражать и отвел меня назад, к четырем стенам, которые так мне приелись за последний месяц, что я готова была сделать всё, что угодно лишь бы их больше не видеть. Ни их, ни Олега, ни это чертового место.

Глава 15. Здравствуй, операционный стол

«– Дамы и господа! – начал невысокий мужчина в сером костюме. – Сегодня мы собрались здесь, чтобы помочь. Знаете, бывают ситуации, которые требуют вмешательства. Эта одна из них.

Тут он замолчал, загадочно улыбнулся и продолжил:

– Если кто-то думает, что речь пойдет о белых львах, то вы ошибаетесь. Можете сразу идти, если до сих пор думаете, что это мероприятие официально. Ах, нет. Что же я несу? Вы же не сможете уйти. Двери заперты снаружи, представляете?

Я непонимающе уставилась на рядом сидящую Катю. Она с восторгом следила за ходом его речи и улыбалась.

– «Как же так?» спросите вы. Что происходит? Не волнуйтесь, абсолютно ничего, что угрожало бы вашим жизням. Хотя подробности мне и неизвестны… Но!

Люди не дали ему договорить. Громкий шепот и бубнение быстро разлетелись по всему зданию.

– Но! – повторил тот. – Я точно знаю, что вам лучше не шевелиться. Среди вас есть люди с оружием, поэтому давайте без шума и суматохи. Чтобы дать вам ясную картину происходящего, дорогая аудитория, я приглашаю на сцену человека, благодаря которому наша организация и существует. Ах да! Он заболел немного, но ничего! Пожелаем ему здравия и встретим бурными аплодисментами его дочь! Екатерина, прошу вас.

В зале образовалась гробовая тишина. Только цоконье каблуков выходящей на сцену девушки немного оттесняла ее.

Начиналось явно что-то очень плохое. Я, как можно не заметно, достала сапфир из сумки и, намотав цепочку от него на руку, словно браслет, спрятала камень под рукавом блузки.

– Добрый вечер, – начала Катя, кашлянув. – Я немного волнуюсь. Меня, конечно, предупреждали, что, после выступления Григория, все откажутся меня слушать, но нельзя же быть такими бесчувственными. Ладно, я не буду объяснять вам, как должна аплодировать публика. Постараюсь быть краткой. Все началось с того, что мой любимый папочка стал лучшим другом главы вашего города. Тот рассказывал ему обо всем, что творилось в округе, в том числе и о том, что здесь проживает достаточно большое количество уникальных людей. Вас. Тех, кто попал в книгу рекордов знаменитого Гиннесса, тех, кто стал блогером, показывая свои сверхспособности, даже тех, кто действительно обладает даром.

Девушка перевела взгляд на меня, заставив мое сердце биться учащенней обычного.

– Вот взять нашу спасительницу Маргариту.

Этого не могло быть. Она ничего не должна была знать.

– Жрица воды. Подумать только! И в нашем-то скучном городке!

Я всегда ненавидела это первое слово. Особенно стала ненавидеть его сейчас, когда десяток людей узнали мою правду.

– Конечно, я не собираюсь говорить о каждом из вас. Скажу только то, что вы кое-кому нужны. Ваши способности, заключенные в генах, требуют изучения. Вижу, вы нервничаете. Не нужно. Берегите свои нервы. Они вам еще пригодятся. Испейте вино или любой другой напиток. Я подожду.

Пока все нерешительно залпом пили алкоголь, меня бросило в жар. Я едва могла пошевелиться. Во рту стало настолько горько, что едва удавалось не морщиться.

– Восстановление активности образцов мозга, совершенствование криопротекторов для обратимой криозаморозки, понимание феномена сознания, диагностика на основе наносенсоров… Только подумайте, что сможет человек и на какую ступень он поднимется! А вы имеете шанс помочь ученым, пожертвовав свой… Как же помягче сказать? Эм. Генетический материал.

Кто-то вскрикнул, все встали со своих мест, едва держа равновесие, схватились за головы.

– Не так быстро, – продолжала Екатерина. – Да чего вы так разволновались? Поймите, какую пользу вы принесете науке! Кролики нынче негодны для подобного.

Височная часть моей головы давила и пульсировала. Я едва могла сосредоточиться на ее словах.

Мужчина в джинсах и синей рубашке растолкал людей, ударил охранников и стал ломать дверь.

Я вздрогнула от прозвеневшего в воздухе выстрела.

Кто бы мог подумать, что отец моей знакомой – псих? Сознание отказывалось верить, что это до сих пор не объявили шуткой. Тот, кто все это придумал, явно ломал не один месяц голову.

Мой взгляд был прикован к бокалам. Только сейчас стало заметно, что на дне каждого из них лежит какой-то белый порошок.

Прежде, чем я успела что-либо понять, тело выбилось из сил и потеряло сознание».

Я перевернулась на другой бок и сбросила одеяло, надеясь прогнать сон, что вызывал у меня головную боль. Но стоило мне снова закрыть глаза, он продолжился.

«Шум. Шорох. Шепот.

Явно слышались голоса, но я не могла разобрать их речи.

На веки словно повесили килограммовые мешки и тянули их вниз, заставляя глаза не открываться и вызывая неприятное покалывание. Голова кружилась, да и сильно затекла спина.

Видимо, кто-то нес меня на плече.

Какое сейчас время суток? Какое число? Благодаря современной медицине я могла проспать пару часов, день, недели и даже месяц.

Чья-то обувь стучит о паркет, значит, мы в каком-то здании. В очень плохом, неотапливаемом здании с ярким освещением. День или ночь за его окнами (если они вообще есть) – понять пока невозможно.

Что произошло? Меня и еще несколько человек напоили отравленным питьем и увезли в какое-то гиблое место. Собственно, зачем? Чтобы разобраться, чем мы отличаемся от обычных людей и почему именно нам небеса оказали такую честь.

Так себе складывается картинка.

– Не слишком она юна? – раздалось почти у меня над ухом. Видимо, голос принадлежал молодому парню, по совместительству моему живому транспорту.

– О, что ты! Для человека подобного вида возраст не имеет значения. Это особенный пациент.

Я старалась не шевелиться, чтобы услышать больше информации, однако мышцы тянуло и дыхание сбилось окончательно, прервавшись.

– Она скоро придет в себя. Поторопитесь, Дмитрий.

– Как скажете, профессор.

Пройдя еще пару шагов, мой новый знакомый остановился, когда стеклянная дверь сама распахнулась (я поняла это по звуку, в каждом супермаркете была такая), бросил меня внутрь и ушел.

Больно ударившись об пол, я открыла глаза и схватилась за плечо.

Радушный прием, ничего другого не скажешь. Хотя что следовало ожидать от психов, которые готовы украсть человека и положить его на операционный стол?

Комната, в которой я оказалась, была, наверное, метр на два. Не достаточно просторная, чтобы вытянуть ноги или встать. Зеркальные стены и дверь, в которой отражалась уставшая девушка, с мешками под глазами, осиным гнездом на голове и в белой блузке с оторванными длинными рукавами, открывавшая грязный бинт, были набиты кнопками и отверстиями.

Я никогда не славилась любопытством и не была рисковой оторвой, поэтому замерла, боясь наткнуться на шипы, которые появятся из ниоткуда или сгореть заживо, если на что-нибудь нажму.

И все же, вся сложившаяся ситуация пугала меня не меньше этой стеклянной клетки.

– Внимание, – появился голос. – Начинается анализ состояния носителя патологического гена. Не двигайтесь и старайтесь дышать ровно.

Этот голос напомнил мне старые фильмы про внеземные цивилизации и роботов, что в принципе подливало масло в пламя моего страха. Как на зло, я вспомнила все части «Пункта назначения» и особенно ту, где при лазерной коррекции зрения облучение стало настолько мощным, что сожгло героине глаз.

По комнате во все углы разлетелись синие лазеры, обняв мое тело своим сиянием. Долго изучая его, они остановились на левой руке.

– Обнаружено повреждение небольшого участка кожи.

Интересно, кто-то держит под контролем эту штуку или она – уже современный искусственный интеллект, способный делать, что ей вздумается? Наверняка есть программа в ее устройстве. Зачем я думаю обо всем этом? Стараюсь здраво мыслить и не поддаваться панике, хотя подобные приборы всегда навевали на меня ужас и недоверие.

– Идет устранение…

Этот робот пытается меня вылечить? Видимо, я нужна им в целости и сохранности. Конечно же, для уколов, капельниц и еще не понятно чего нужно много места!

– Отмена регенерации. Смена излучения на красное.

– Только не это, – дрожащим голосом прошептала я и вжалась в стену, когда луч, промелькнувший около головы, срезал прядь моих волос.

В миг комната стала темно-красного цвета. Я перестала видеть лазер и закричала, когда почувствовала острую боль по всему телу. Его словно резали ножами, заставляя без конца вздрагивать и едва ли терпеть покалывание.

Не знаю сколько прошло времени, не больше пяти минут наверное, но я уже лежала на полу пытаясь понять что передо мной – собственная тень или лужа крови. Чувствовав на губах соленость то ли от нее же, то ли от слез, я сжала кулон, все еще находившийся у меня и снова закричала.

Что-то разрезало бинт на плече и стало жечь недавние раны.

Когда освещение стало прежним, а отверстия испускающие лазер закрылись, дверь отъехала в сторону, уступив высокому старику в белом халате, снова появился тот голос:

– Операция закончена. Проверка нового средства радиогенного облучения выполнена.

– Иди за мной, – сказал мужчина, по-доброму улыбнулся и не спеша стал уходить. – Не бойся.

Я посмотрела на свои в кашу порезанные руки и ноги.

– Тебе хочется остаться здесь? Не понятно почему. Лазерные установки проецируются каждые двадцать минут.

Я быстро вылезла (на сколько позволяли мне силы) из камеры и не решительно пошла следом, озираясь по сторонам.

Бесконечные белые коридоры переплетались друг с другом. Панели на стенах блестели, говоря об идеальной чистоте в здании. Если бы не двери, которые оставались позади, можно было бы подумать, что мы стоим на месте. Как только ноги ступили за красную дверь, все изменилось. Бежевые стены украсили картины с портретами незнакомых мне людей, на кафельном полу стояло множество растений, вокруг сновали люди из одного кабинета в другой, едва удерживая в своих руках полные папки с какими-то бумагами.

Хоть одна деталь меня радовала. Издеваться над нами будут не где-то за гаражами, а в вполне цивилизованной лаборатории. Да, черный юмор подкрался незаметно.

Старик увлек меня за собой в одну из комнат. Она была похожа на больничную палату, только более усовершенствованную, с телевизором и другой техникой, которая пока была мне не знакома.

– Это твоя новая обитель, – сказал он, открыв передо мной шкаф, наполненный разноцветными пижамами и халатами. – Всё, что здесь есть– в твоем распоряжении. Кондиционер, гаджеты для постоянного мониторинга здоровья, наномеханизмы для доставки лекарств, плазма с двадцатью каналами, исключающая новости, пульт от датчиков закрывающих шторы, включающих свет и вызывающих моих помощников. Можешь задавать вопросы.

– Как долго я здесь буду находиться?

– Все зависит от твоего организма. Но, поверь, чем больше, тем для тебя лучше. Уход отсюда возможен только посмертно.

– Вы же знаете, кто я. Мне нельзя умирать.

– Люди столетиями обходились без помощи жрецов. Думаете, вам действительно верят? Какие доказательства есть проявления вашей силы? Камень, болтающийся на шее? Вы говорите, что останавливаете будущие катастрофы, только закрыв глаза. Любой ребенок может нацепить на себя кулон и кричать, что он остановил наводнение, хотя нет ни намека на него. Поймите, Маргарита, вы не герой из американских комиксов. Ни один человек не знает о вашем существовании. Вы никому не нужны, кроме своих родных.

– Знает президент.

– Думаете, кто согласился привезти вас сюда?

Я возмущенно вскинула брови.

– Вы серьезно думаете, что я поверю такому аферисту, как вы?!

– Вот видите. Вы не верите в мой профессионализм, хотя у меня имеются дипломы о трех высших медицинских образованиях. А что есть у вас?

Я села на кровать и опустила на руки голову.

– Съешьте это, – старик протянул мне тарелку с абрикосами. – Так вот. О чем это я? Ах да. В связи с этим, правительство решило отправить вас на обследование.

– Но я слышала совершенно другое, когда выступала ваша Екатерина. «Кролики нынче не годны для подобного». Так что вы собираетесь делать? Проводить исследования или опыты?

– Возьмите фрукт, – более требовательно сказал тот и я взяла один из них в руку. – Он успокаивает нервную систему. Ешьте.

– Вы не ответили на вопросы, хотя сказали задавать их.

Сумасшедший ученый злобно посмотрел на меня и снова гаркнул, чтобы я съела этот злополучный абрикос.

– Мне кажется, он нужен такому психу как вы, а не мне, – я забросила его в рот, освободив от косточки.

Возникшая головная боль заставила меня замолчать.

Тысячи молотков застучали в нейронах головного мозга, пропуская обрывки фраз и событий задолго до этих.

– Так то лучше. Отчистить локус сегодняшнего и вчерашнего дня, – сказал он и не спеша, кажется даже присвистывая, вышел за дверь.

Перед глазами стали мелькать картинки, словно передо мной поставили экран. Однако ту историю видело только сознание. Историю последних событий, произошедших накануне. Вот сдача проекта по экологии и природопользованию, вот звонок Кати… С этого момента кадры из моего недалекого прошлого стали мутнеть и покрываться темными пятнами.