Текст книги "Потерянное дитя (СИ)"

Автор книги: Валери Кириллычева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Коля был хоть и спокойным парнем, уравновешенным, и чем-то Реборну напоминал Фонга, у которого несмотря на Пламя Урагана, была вечно безмятежная улыбка, но то, с каким азартом и воодушевлением парень говорил об оружии, становилось ясно, где именно его Страсть.

Пламя передается по наследству – уже не раз доказано. И тем было удивительно, что ни у кого из ближайших родственников Николая в двух поколениях не было Пламени. Можно было подумать о неверности его матери, если бы сам парень не был похож на отца как две капли воды, разве что очки носил – зрение слабое, из-за которого его и не взяли в армию. Его семья не была замечена в криминальных кругах, а мужская линия всегда были военными. Два его прадеда даже участвовали в Великой Отечественной, освободив и Родину, и дойдя до Берлина, а прабабушка была снайпером, у которой на счету было более десятка фашистских офицеров.

Узнать, был ли кто из них с Пламенем, уже никак нельзя. Лишь по косвенным признакам и характеру.

Но Реборн склонялся к мысли, что его прабабушка могла быть с Пламенем – только Ураган мог бросить все и в пятнадцать лет тайком рвануть на фронт, добиться зачисление в штаб, пройти обучение и до конца войны с присущей Урагану импульсивностью врываться то в один бой, то в другой. Удивительно, как еще выжила, отделавшись лишь парой ранений.

В отличие от истории рода Воронцовых, которую пришлось собирать по крупинкам, история семьи Баженова Николая была на поверхности. Достаточно было спросить самого Колю, и он с радостью расскажет все, что знал. А знал он много, ибо уважал семью и предков, да и воспитала так его строгая бабушка – на рассказах о былых временах славы. Так что с детства он слушал не сказки, а истории о подвигах своих прадедушек и прабабушки, дедушек и отца.

За два часа посиделок чай был выпит, а печенье съедено, и все решили расходиться. Тем более уже дело приближалось к десяти часам вечера.

Реборн исчез первым, отчего парни расстроились, ибо переводчика теперь не было.

Такеши нравились эти ребята. Ему казалось, что они легко впишутся в их среду, несмотря на возмущения Хаято, который резко негативно отнесся к подросткам. Особенно к Вику, как к конкуренту Тсуны, записав парнишку чуть ли не в личные враги.

Ямамото такой подход не нравился, зато сам Вик пришелся по душе. Забавный он парень. Нервный правда, но и понять его можно – столько всего разом свалилось, тут хочешь, не хочешь вспылить можно.

Да и, как он понял, Дождь Вика оказался предателем. Тут тяжело не посочувствовать. А Такеши не против поддержать. Даже мелочью. Так что с радостью взялся помогать Реборну подыграть в некоторых местах на тренировках, да и угостить своей готовкой был не против – как сообщил киллер, Вику очень нравилась рыба.

За легкими размышлениями после приятного вечера они втроем дошли до лестницы, где собирались распрощаться и пойти своим путем по разным коридорам.

– Что ты делаешь с этими придурками? – Хаято появился неожиданно, вышел из-за коридора и раздраженно окинул взглядом почти идиллическую картину.

Хоть Сергей и Коля не поняли смысл вопроса, но, судя по грубому тону, догадались, что ничего хорошего им не сообщили. Да и по враждебному настроению и с каким пренебрежением смотрел на них блондин, ощутили, что их не хвалили.

– Хах, – весело улыбнулся Такеши, хотя взгляд сделался напряженным. – Зря ты так. Они хорошие парни.

– Пф-ф, – Хаято упрямо скрестил руки на груди. – Тебе нельзя с ними водиться, если не хочешь очернить репутацию Десятого.

Ямамото сдвинул брови, а в глазах появился опасный блеск.

Уж точно не Гокудере говорить о том, кто портит репутацию Тсуны. Еще со средней школы.

Но Такеши не собирался это произносить вслух. Даже перед теми, кто не понимает ни слова из разговора.

Просто так неправильно.

Хаято всегда был вспыльчивым и импульсивным. И если что-то вбивал себе в голову, то хрен потом оттуда это вытащишь.

Вот и сейчас его новая идея фикс, что Вик и его друзья – опасны для Тсуны. И потому Гокудера сделает все, чтобы тех отвадить от своего Десятого. Даже если будет творить полную глупость.

Поэтому Такеши привычно улыбнулся и почесал затылок.

– Тсуна сам хотел с ними подружиться. Даже думал завтра поехать с ними в город и прогуляться.

Хаято от таких новостей дар речи потерял.

– Десятый мне ничего не говорил об этом! – вспылил блондин. – Ты явно что-то не так понял, идиот!

Ямамото посмеялся.

Он все так понял. Просто Тсуна предвидел реакцию Хаято и хотел поговорить об этом, после того, как успеет обсудить все с Виком.

– Все будто с ума сошли с этим Виком! – ругался Хаято. – Я так просто это не оставлю! Я поговорю с этим выскочкой и покажу, кто тут главный!

Сергей хоть и не понимал слов, но уловил имя друга. А, судя по эмоциям Гокудеры, тот явно говорил что-то нелицеприятное. Но парень просто крепко сжал ремень ножен, перекинутых через плечо, и нахмурился.

– Мне кажется, или он покрывает матом Вика? – вскинув бровь, повернулся к Сергею Коля. – Я слышал… пару таких выражений от дяди Миши.

– Не знаю, о чем, но явно они говорят о Вике. И этот блондин явно нарывается на драку, – мрачно буркнул Сергей.

Парни переглянулись – и между ними просто зависло понимание и единение, несмотря на то, что никогда раньше не были близки и особо не общались, да и толком познакомились как пару дней назад.

Но препирательства были прерваны, когда каждый ощутил тягучую и тяжелую ауру, что шла со стороны лестницы.

Вик поднимался спокойно, сложив руки в карманы брюк и расправив плечи, но пряча глаза под тенью челки. Хорошо было заметно, что настроения у парня нет. Хаято невольно поежился, когда ощутил чужое внимание на себе. Давление чем-то напомнило их первую встречу с Занзасом, разве что сейчас оно не было точечным и направленным, а более… рассеянным.

А потом Гокудера вспомнил, кто перед ним и вспылил.

Да что этот мелкий ублюдок себе позволял?!

Хаято бы с радостью все высказал в лицо выскочке, но тот, к счастью ли к сожалению, не понимал итальянского.

– Все в порядке? – окинув всех взглядом, спросил у друзей Вик.

Сергей, хоть и хмурился, но кивнул. Коля тоже последовал примеру напарника. Но Вик ощутил, что ребята что-то недоговаривали, и прищурился.

– Это между нами, – дополнил Серега, заметив подозрения.

Вик, чуть помедлив, кивнул и двинулся мимо застывшего на вершине лестницы Хаято.

Но тут из-за угла выскочил Реборн, попавшийся на глаза обрадовавшемуся Гокудере.

– Реборн! Переведи ему! – блондин ткнул пальцем в сторону замершего Вика, который чуть издевательски вскинул бровь. – Пусть он даже не думает приближаться к Десятому! И пусть не лезет не в свои дела!

Киллер оскалился и в точности перевел все ученику.

Вик недоуменно моргнул.

– Он дуэнья Савады, что ли? – насмешливо спросил у репетитора подросток.

Его друзья весело фыркнули. Даже Ямамото, толком не понимая, что было сказано, но по внезапно легкой атмосфере поддержал улыбкой других.

Хаято в замешательстве глянул на всех и требовательно повернулся к веселившемуся Реборну.

– Скажи ему, чтобы он пошел на хуй со своими несомненно интересными предложениями, – широко оскалился Вик и посмотрел в зеленые глаза Гокудеры, наполненные раздражением.

Киллер хмыкнул и перевел ответ.

Хаято будто взбесился.

– Да как ты, ублюдок, смеешь такое говорить мне?! – зарычал блондин и потянулся к патронажу на поясе. – Ты обязан проявлять уважение к старшим!

Может, в чем-то Хаято и был прав, но воспитаны эти двое были абсолютно по-разному.

– Уважение надо заслужить, – холодно ответил Вик после перевода Реборна.

Как только в руках Гокудеры что-то вспыхнуло, подросток, интуиция которого недобро дернулась, просто и без затей нанес удар ногой с разворота, благо расстояние позволяло. Удар пришелся в плечо Хаято, сбивая равновесие, отчего парень запоздало опомнился, осознав, что вообще-то стоял на краю лестницы.

Ступня потеряла опору. Блондин понимал, что схватиться ему банально не за что. И даже бросившийся на помощь Такеши, который надеялся хоть за руку поймать вздорного приятеля, попусту не успевал.

Хаято оставалось только сгруппироваться, чтобы уменьшить урон. А динамит-то он еще в полете выпустил.

Заряд там был не смертельный. Убивать мальчишку он не планировал, припугнуть – да. Чуть покалечить – да.

И теперь все достанется ему.

Вик стоял на вершине лестницы и с легким интересом наблюдал. Три круглых шашки летели вслед за Гокудерой.

Вот прогремел взрыв, охватив площадь серым дымом, но явного урона не нанес.

Прижав рукав к носу и рту, чтобы не раскашляться от густого запаха пороха и пыли, Вик добрался до окна за их спинами, с легкостью распахивая створки и впуская морозный воздух. Мысленно он даже порадовался, что в такое время тут не было прислуги, а охрана в большинстве своем была на постах на улице.

А вообще Вик был безумно зол на этого кретина, который решил в доме взорвать динамит.

Ебанный придурок!

Каким местом он думал?!

Хаято привстал на локтях на полу, пытаясь откашляться и не шипеть от боли, стрелой пронесшейся по телу. Приземление не было гладким, и он надеялся, что не сломал пару ребер, а то от дыхания прихватывало в боку, да и взрыв приложил и оглушил на время.

Когда дым рассеялся, блондин заметил, что Вик спускался к нему по местами развороченной и покрытой щепками лестнице. Алый взгляд прошелся по окружению, оценивая нанесенный ущерб, и от подростка ударило такой яростью, что на мгновение перехватило дыхание.

Слышны были еще чьи-то шаги, кто-то даже где-то бежал и торопился на место взрыва. Но Гокудера не мог оторвать взгляд от глаз Вика.

Хаято дернулся и поспешил подняться на ноги, но не успел.

Подросток просто рывком приблизился и с силой ударил его в лицо ногой. Да так, что на мгновение все потемнело, в голове зазвенело, а перед глазами заплясали искры. От нового удара теперь уже в грудь Хаято просто упал заново на пол. Он сцепил зубы, ощущая во рту знакомый привкус крови. Дышать стало тяжело, кажется сломан нос, но он упрямо попытался подняться, сумев лишь на четвереньки, но и тут снова с силой ударили в грудь, отчего он упал и перевернулся на спину.

Черт. Его побила какая-то четырнадцатилетка! А он даже на ноги встать не может!

Сквозь шум и звон в ушах Гокудера услышал крик.

Десятый…

– Вик! Вик! Стой! Что ты делаешь?! – Тсуна в панике бросился к подростку, который избивал его друга ногами.

С силой. С яростью.

Не сдерживаясь.

Тсуна схватил Вика, пылавшего праведной яростью, за плечи со спины и попытался оттащить от поверженного Гокудеры. Такеши, заметив попытки друга, поспешил на помощь, до этого просто стоявший в шоке, придавленный чужим гневом, который будто предупреждал, чтобы никто не совался.

Лишь Реборн с любопытством следил за сценой, явно сожалея, что под рукой не было попкорна.

Сергей и Коля понимали и полностью поддерживали Вика. И разве что могли присоединиться к избиению, а не останавливать то.

Общими усилиями Вика удалось оторвать от жертвы, которая уже даже не двигалась, явно пребывая в отключке. Лицо блондина было залито кровью, глаза закрыты, да и дышал он тяжело. Требовалась медицинская помощь.

– Врой! Мелочь! Что вы тут устроили?! – раздался крик, который сотряс дом не хуже взрыва, с вершины лестницы, и Суперби всех окинул злым взглядом, задержав тот на Вике и избитом Хаято, уже понимая причину переполоха.

С другого коридора на первом этаже неспешно вышел Занзас, молча посмотрел на всех и сложил руки на груди, явно ожидая объяснений.

Сверху сбежала по лестнице Лебедева с двумя мужчинами из СБ и в шоке замерла недалеко от Скуало. Один из мужчин уже достал телефон и куда-то звонил.

Вик дернулся, вырвался из захвата Тсуны и Такеши и просто замер, укутавшись в мрачную ауру и приготовившись слушать о себе все, что и так знал. И защищаться.

Но не успели начаться объяснения и разбор полетов, как дал о себе знать Реборн. Он будто волшебник достал из-за пазухи розовую гранату, сдернул кольцо и бросил в Вика. Тсуна широко раскрыл глаза, но сделать ничего не успел, чтобы остановить бывшего учителя или оттолкнуть подростка.

Секунда и все заполонил розовый дым.

– М-да… – раздался чужой, но очень приятный, низкий и незнакомый мужской голос из дыма. Заговорил он на итальянском, на сицилийском диалекте. – Перекур наметился?

И когда все рассеялось, взгляду людям предстал мужчина в форме босса Варии. И про него можно было бы сказать – копия Занзас, даже в росте, только вот у этого не было перьев в волосах. На голове у него был привычный хаос с редкими красными нитями и бусинами на затылке. И шрамов на лице не имелось. Да и форма бровей другая. Остальное – копия.

Мужчина достал из внутреннего кармана плаща пачку сигарет, выбил одну и зажал между губами, щелчком пальцев воспламенив. Он окинул задумчивым взглядом людей, кивнул отцу в приветствии, махнул рукой Суперби, пригрозил кулаком Реборну, задержался на Хаято, несильно пнул того в плечо и хмыкнул.

– Не бери его завтра с собой, а то в Неве утоплю и даже совесть мучить не будет, – растянул губы в оскале взрослый Вик, глянув на Тсуну. – А он тебе еще нужен. По крайней мере, Гокудера сносно разбирается со всей этой макулатурой, которая громоздится на твоем столе. Кстати, даже не пытайся ее сжигать. Это так не работает. К сожалению.

Этот Вик был другой.

Интуиция Тсуны кричала о чем-то неправильном.

Разве что эмоции были настоящими.

И лишь Реборн заметил, скорее даже почувствовал, нить Тумана, которая охватила взрослого мужчину при его появлении.

– А вот этого бери, – указал на Такеши Вик и подмигнул тому. – Он мне нравится. Готовит круто. И это, Ямамото. Начну уже сейчас агитацию. Когда закончишь карьеру, место моего личного шеф-повара для тебя всегда вакантно.

– Приму к сведению, – широко улыбнулся японец.

Все-таки не зря Такеши сразу понравился Вик – хороший же парень!

Взрослый мужчина затянулся и выдохнул струйку дыма, подходя к дернувшемуся Тсуне.

– Да что ты трясешься, как в первый раз, – хмыкнул Вик и навалился локтем на плечо Савады, используя явно как подставку, учитывая, что и в росте был выше. И протянул ему сигарету.

Тсуны вздрогнул и в изумлении уставился в карие глаза, в которых плясали черти.

– Ой, не надо тут играть невинную овечку, а то я не знаю, как ты таришься по углам, чтобы скурить парочку сигарет, пока никто не видит. Да и здесь же все свои! – он взмахнул рукой с зажатой в ней сигаретой, показывая на молчаливых наблюдателей, которые только и успевали мотать на ус увиденное и сказанное.

Саваде резко захотелось стереть этот издевательский оскал Вика. Он выхватил из пальцев чужую сигарету и вполне опытно затянулся. Брюнет одобрительно похлопал того по плечу.

Было заметно, да даже чувствовалось, что отношения между Тсунаеши и Виком в будущем если нельзя было назвать дружескими, то приятельскими точно. Они выглядели так, будто каждые выходные собирались у кого-то из них, запирались в комнате и проводили сугубо культурный вечер, жалуясь, как их все достало и какие подчиненные идиоты.

Савада ощущал от этого Вика только тепло. Ему было уютно рядом с этим человеком.

Этой Гармонии хотелось довериться и положиться, зная, что тебя не бросят и не предадут, а примут как есть, словно…

Тсунаеши от осознания даже сигарету уронил, чуть не закашлявшись от попавшего не туда дыма, и в изумлении уставился на ухмылявшегося Вика, который легко отстранился, салютовал и исчез в розовой дымке.

На его месте появился растерянный и ошеломленный подросток. Его окровавленные руки потряхивало, а весь вид говорил, что еще мгновение, и он даст волю слезам. Волю истерике. В ауре метался такой концентрированный испуг и паника, что Тсуна даже сам напугался, готовый броситься и просто закрыть потерянного подростка от всего. От любой угрозы и невзгод.

Но Занзас успел первым, обхватив сына и куда-то утащив, одарив Реборна предупреждающим взглядом.

Точно. Реборн.

– Зачем ты это сделал?! – Тсуна нахмурился и посмотрел на бывшего учителя.

Но тот спрятал глаза за полем шляпы и повернулся к лестнице, где исчез Занзас с Виком, как и Суперби, который ушел за ними. Коля и Сергей переглянулись и поспешили следом.

– Надо было кое-что проверить, – глухо ответил киллер и чуть отошел, давая пройти двум медикам, которые занялись Хаято.

– И как? Доволен? – раздраженно дернулся Савада. Теперь уже он был зол на дурного репетитора с его безумными выходками.

Неизвестно, что там в будущем могло произойти с Виком!

Да у этого взрослого на рукавах кровь чья-то была! Плохо различима на темной коже плаща, но Тсуна научился замечать такие мелочи. Спасибо все тому же Реборну.

И под плащом взрослого Вика виднелась кобура с пистолетом, расстегнутая, и следы крови на белой рубашке сбоку – Тсуне с первого ряда было прекрасно видно все. До малейших деталей. Даже то, как Вик оперся на его плечо, будто поддерживал себя на ногах.

За маской усмешки и задора скрывалась тяжелая усталость.

Если в будущем Вик сменил отца и стал боссом Варии, то он вполне мог быть на задании!

– Да. Я узнал, что хотел, – отозвался Реборн и тоже ушел из холла.

Саваде определенно хотелось что-нибудь кинуть в спину Реборна.

Он портил жизнь ему. Теперь взялся за новую цель.

Вик придет в себя, Тсуна схватит его, запрется с ним в комнате, и они просто напьются. И плевать на языковый барьер.

Как там говорил Дино? Братья по клятве? Что ж… в их стройный ряд прибыл еще один брат.

Комментарий к Открытия. Глава 16

Я тут поняла, что нигде не указывала фамилии ребят. Исправилась.

Всем приятного чтения. Жду ваших отзывов с нетерпением.

Как это история в “Реборне” и без путешествий во времени?..

(Взрослый Вик – затейник)

99 страниц!! Перфекционист во мне помер в муках.

========== Итоги. Глава 17 ==========

Занзасу хотелось разрушать и убивать, но приходилось с силой сдерживать порыв и Пламя – особо не попсихуешь, когда в тебя мертвой хваткой вцепился ребенок, которого била крупная дрожь, а в эмоциях сквозила паника.

Он втащил дочь в ее комнату, под удивленные взгляды Инны и Джустину, которые до этого сидели в гостиной и собирали какой-то пазл на полу. Теперь он с Викой сидел на кровати, а Суперби подпирал спиной дверь, мрачно разглядывая босса и его ребенка.

Сейчас перед Занзасом сидела именно маленькая испуганная девочка, которую душили слезы, но никак не показывались на глазах. Будто она забыла, как надо плакать.

Он крепко держал дочь за плечи и разглядывал искаженное паникой лицо.

Что же там произошло?..

– Ты живой?.. – еле слышно пробормотала Вика, со страхом смотря в пылавшие глаза отца.

Занзаса прошибло осознание.

Она застала его смерть.

Там, в будущем, пока Реборн призвал взрослую версию, юная застала смерть отца.

Мужчина прикрыл глаза и сглотнул – сдерживаться становилось все труднее.

И ведь старшая ни граммом не показала своего состояния, отвлекая их незначительными мелочами и ослабляя бдительность. Ей ведь тоже было наверняка херово. И страшно. Что младшая она увидит такое.

Очень не вовремя Реборн влез с экспериментами.

Очень…

День у них явно выдался насыщенным.

Да и с появлением дочери забот и обязанностей прибавилось столько, сколько их было, когда он только захватил Варию и разгребал бардак, который остался после Тира. Не думал он, совсем не думал, что от ребенка может быть столько проблем, пусть тому и четырнадцать лет.

Неужели Тимотео так же с ним мучился в его подростковом возрасте?.. Разве что старик и пальцем не шевелил, чтобы хоть как-то разогнать страхи и опасения сына, и тому приходилось самому копаться и разбираться в себе, задаваясь вопросом – «что со мной не так?».

Только сейчас Занзас не собирался игнорировать проблемы дочери. Не такие, которые могли сломать ее. А для закалки характера будет Реборн и его тренировки.

– Да, – тихо и спокойно ответил Занзас, несмотря на бурю внутри. Он старался говорить уверенно, подкрепляя слова Гармонией, чтобы дочь расслабилась и чуть успокоилась, а истерика прекратила душить ее. Сейчас для нее центром был он, и он должен был ей помочь. – Это было будущее. Но будущее всегда можно изменить.

Вика заторможено кивнула.

– Я запомню, – пробормотала девочка и с трудом разжала пальцы, которыми стискивала рубашку отца. – Я запомню этот день. Этого не случится.

Занзас не знал, что именно увидела Вика, не знал, какие именно были обстоятельства и события за те пять минут. Но казалось, что это было не зря – интуиции он доверял. Возможно, на память и был расчет. Запомнить и предотвратить.

Когда-то ведь и Саваду так вызывали в будущее, чтобы он увидел и предотвратил…

– А теперь тебе надо в душ и в постель, – проговорил Занзас и успокаивающе погладил девочку по голове.

Она недоуменно опустила взгляд на руки, покрытые чужой уже запекшейся кровью. На рубашку отца, еще недавно белую, то теперь в бурых следах из-за нее.

– Блядь, – пробормотала девочка, понимая, что и ее рубашка, и брюки тоже в крови, хоть на черном было и не заметно.

В дверь постучали.

Суперби отстранился и чуть приоткрыл, проверяя, кого принесло. На пороге стояла растерянная Лебедева, а из-за ее спины выглядывала взволнованная Инна. Так же в гостиной собрались и Сергей с Колей, и если первый обеспокоено мерил комнату шагами, то второй, скрестив руки на груди и постукивая пальцами по локтю, стоял у окна. На диване сидел Реборн и хмурился, а Джустину нервно ерзал в кресле.

– Вы, зайдите вдвоем, – строго произнес Занзас и поднялся с кровати, оборачиваясь к вошедшим.

Лебедева подхватила Инну под руку и скользнула в спальню. Суперби закрыл за ними дверь и снова встал подпирать ту.

– Поможете, – взглядом указал на Вику. – Ей надо в душ.

Девочка удивленно распахнула глаза, смутилась, а следом ее затопило возмущение.

– Я в силах… – та приподнялась с места, но отец положил ладонь ей на макушку, надавив и посадив назад на кровать.

– Приказ, – глаза Занзаса блеснули предупреждающим огнем.

Выглядел тот серьезно и звучал внушительно. Вика поджала губы, но ничего не сказала, лишь скрестила руки на груди, а потом поморщилась – мало приятных ощущений, когда рубашка пропитана чужой кровью. Но упрямо так и сидела.

– После душа ей надо уснуть, – обернулся мужчина к Суперби. – Спокойно уснуть.

Скуало просто кивнул, приняв к сведению.

Занзас вышел из спальни, оставляя дочь на других, и с раздражением посмотрел на присутствовавших в гостиной.

– Вы, – он имел в виду детей, – все собрались и быстро спать!

Как только мальчишек будто ветром вымело из гостиной, мужчина налил из графина воды и залпом выпил. Посмотрел на пустой стакан и от души швырнул в стену, сбрасывая скопившуюся злость. Но этого явно было мало.

– Надеюсь, оно стоило того, – процедил Занзас, мазнув гневным взглядом по спокойному Реборну.

Киллер вскинул бровь – он не знал, что там произошло, и явно ждал пояснений. Признавать ошибки Реборн мог только не вслух и со скрипом мысленно, если оно того действительно стоило. Сейчас он не ощущал себя хоть как-то виноватым.

Но развеивать любопытство бывшего аркобалено Занзас не собирался. Это касалось только Вики, и ей решать, кому рассказывать, а кому – нет.

Но гнев мужчины это никак не усмирит, и в стену полетел уже сам графин.

Занзас тяжело выдохнул, нащупал рукоять пистолета на бедре и крепко сжал. Оставался только зал для тренировок внизу, и выдержит ли он его ярость…

Прежде чем уйти, босс Варии обернулся и посмотрел на Реборна.

– В школу она завтра не идет, и… Больше такие эксперименты с переносом не проводить, – прорычал мужчина и громко хлопнул дверью.

Киллер нахмурился и спрятал глаза за полой шляпы.

Похоже, там действительно случилось что-то серьезное…

***

Просыпаться было тяжело.

Неимоверная усталость и чувство опустошенности затопили тело и не хотели отпускать.

Я приоткрыла глаза, которые нещадно горели, будто и не спала вовсе, и посмотрела на задернутое портьерой окно. В комнате было темно. Нашарив рукой на прикроватной тумбе телефон, активировала его и с недоумением, чуть прищурившись от ударившего света, уставилась на экран.

09:38.

Это…

Мне же вроде в школу надо было…

Отменяется?..

Рядом кто-то завозился.

Я повернулась и подсветила телефоном, с удивлением заметив Инну, которая по самую светловолосую макушку укрылась одеялом, спасаясь от света.

Нахмурилась, не понимая причины ее ночевки, но не дергала девочку, просто встала и направилась в ванную.

Из зеркала на меня смотрело довольно бледное отражение с тусклыми глазами и поджатыми губами. Растрепанные волосы, которые с трудом удалось более-менее причесать – ложиться спать с мокрой головой плохая идея.

Вчерашний день был… очень трудным.

А вечер выкачал последние силы.

Я крепко стиснула край раковины, разглядывая свое лицо.

Неужели я так к нему привязалась за это время, что мне… было так больно? Что мне до сих пор больно? И от одной мысли и картины, застывшей перед глазами, стискивает горло, а внутри поднимается горечь?

Вскинула в тщетном вопросе брови, с тоской глядя себе в темно-карие глаза. Тяжело и судорожно выдохнула и подставила ладони под холодную струю воды, быстро умываясь.

Это странно и неправильно. Я ведь не могла так быстро привыкнуть?

Или это просто был страх, из-за того, что увидела его смерть? Это и не оставило равнодушной?

Тогда почему я безучастно восприняла смерть матери и не страдала от потери? Потому, что знала, чувствовала, что она не любила меня, я была ей в тягость, и она особо и не скрывала, что хотела избавиться от меня? Да, она как-то заботилась обо мне, я была одета, обута и накормлена. Но от воспитателей в приюте за четыре года получила больше тепла и участия, чем от матери за пять лет жизни. Она делала, ибо была обязана, но в действиях не было искры и чуткости.

А за десять дней с отцом я ни разу не ощутила от него лжи или масок, как это бывало с матерью, лишь своеобразную заботу и довольно справедливую строгость? Да он же интересовался мной! Ему было интересно, чем я жила! Ему просто важно это знать. Как и волнение о моем здоровье.

Это странно… и это не оставляло равнодушной, задевая что-то внутри.

Но это же неправильно!

Я расстроено ударила кулаком по раковине и закусила губу, из-за тупой боли в руке.

Черт…

Он ведь говорил, что ему плевать. Что забирал меня, чтобы никто другой не наложил лапу. Что ему все равно.

Но все его решения, действие и поведение…

Я… я не понимаю!

– Ви-ик, – жалобно раздалось под дверью. – Мне нужно в туалет…

– Сейчас! – бросила Инне, еще раз умылась и закрыла кран. Так же, как и заперла свои чувства и переживания.

Когда я уже почти оделась, натягивая поверх рубашки свитер, дверь распахнулась, и на пороге застыл Реборн, который хмуро осмотрел меня и Инну, которая перед зеркалом поправляла себе волосы.

– Завтрак был час назад, – сообщил он. – У вас есть полчаса на еду. К одиннадцати мы выезжаем в город. Твой отец уже уехал, но ждет нас в гостинице.

Я только кивнула и направилась неторопливым шагом на кухню, держа за руку Инну. Там нас покормили спешно сделанным омлетом и горячим чаем, а потом киллер погнал до машины, которая сиротливо ждала на подъездной дорожке.

Неужели все успели разъехаться, а остались только мы вдвоем?

– Вик! – уже на лестнице, когда спускались к транспорту, позвала Лебедева, выскочившая на улицу в сиреневом платье, которое трепал ветер, разве что накинула на плечи теплую шаль. Выглядела женщина как-то беспомощно и растеряно.

– Что? – я остановилась и обернулась, лишь перед этим взглядом направила Инну в машину, чтобы не стояла лишний раз.

– Я всегда буду рада видеть тебя в своем доме, – тихо и со слабой улыбкой произнесла Маргарита, выражая взглядом сожаление.

Она знала, что я сюда не вернусь. Но все равно звала.

Может, Лебедева и считала себя моим Облаком, но, как говорил Реборн, Облако всегда в стороне от Семьи и действует с независимой стороны.

Я отвернулась и села в машину, скинув с плеча на соседнее место рюкзак и захлопывая дверцу.

Времени поездки хватит подумать, куда можно затащить Саваду, чтобы он посмотрел на город. Все равно за полдня он много чего не увидит, так что оставался вариант с набережной или Невским проспектом, поглазеть на архитектуру. Как раз рядом с гостиницей располагался Зимний дворец. Но внутрь вряд ли удастся попасть – там обычно очередь на неделю вперед. Да и времени ходить по музеям нет.

Зоопарк не вариант…

Каток?

Хм-м, и почему эта идея больше по душе…

Можно будет от Эрмитажа и Александровской колонны пойти в сторону Александровского сада, там мимо Исаакиевского собора и до открытого катка в Новой Голландии. Дать Саваде коньки, поставить на лед и наблюдать.

Оставалось надеяться, что Савада не в обиде за то, что я сделала с его другом, не изменил резко планы, и мы все-таки пойдем гулять.

Но этот кретин реально вывел из себя. Взбесил своим идиотским поведением!

Кто вообще в доме использует динамит?!

– О чем думаешь, ученик? – обратился Реборн с переднего сидения, когда мы въехали в черту города.

– О том, куда затащить Саваду. Он вчера вечером просил об экскурсии, – пояснила ему, не отрывая взгляда от окна. – Он умеет стоять на коньках? – поинтересовалась у репетитора.

– Нет, – в голосе почувствовалось веселье и предвкушение.

– Значит, все-таки каток, – тонко усмехнулась я.

– А я с вами пойти не смогу, – взгрустнулось Инне, но мне оставалось лишь потрепать ту по голове в попытке поддержать.

К сожалению, гулять будем пешком, и девочка банально не будет успевать за нами.

– Зато на разводе мостов ночью с нами будешь, – подбодрила Инну, которая широко улыбнулась и кивнула.

Еще минут через сорок машина добралась до места.

– Встретимся на выходе через двадцать минут, – бросил репетитор. – Я приведу Тсуну.

Реборн проворно выскочил из транспорта и направился ко входу в гостиницу, где столпилась группа людей в форме Варии. Я, подхватив рюкзак, вышла следом, окинула толпу быстрым взглядом и направилась помочь Инне.

Не успели мы и на метр отойти от машины, как из толпы выскочил мужчина, вид которого будто говорил, что его не раз и не два било током, по крайней мере, прическа была похожей, как после встречи с разрядом. Он замер передо мной с таким выражением на лице, словно ему ангел небесный снизошел. Так и хотелось врезать, чтобы попроще лицо сделал, но, увы, даже в прыжке не достану до него. Пришлось пока смириться.

– Сын босса! – благоговейно произнес он с диким акцентом. – Готов вам помогать!

– Леви, полегче, не пугай мальчика, – к ним присоединился другой незнакомец, который просто своим видом ввел в ступор. Зеленый ирокез? Серьезно? Нежно-желтый боа на плечах? Солнцезащитные очки посреди зимы?

Мужчина приторно улыбнулся и всплеснул руками.