Текст книги "Нетипичный маньяк (СИ)"

Автор книги: Валентина Ушакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Он вспомнил, как ее второй любовник вылетел в нетрезвом виде с девятого этажа, и усмехнулся. Красивый был полет, правда, недолгий. Нужно уважать порядочных женщин, чужих жен. Нужно выполнять обещания...

Да, в городе больше возможностей для фантазии, не то что в этой глухомани. Сюда пришлось переехать после смерти его бездетной тетки: в городе жену совсем замучила аллергия. Здесь же, болезнь практически отступила.

Химичка Елена Ивановна шла на работу. Было темно и холодно. В одной руке учительница несла сумку, другую она держала в кармане куртки. Молодая женщина шла по первому снежку и думала, как же хорошо, что она совершенно охладела к Сергею. И это чувство свободы было ей приятно, она чувствовала удивительную легкость, схожую с птичьим парением. Когда учительница проходила мимо заброшенного дома, из кустов внезапно вынырнула крупная темная фигура и набросилась на женщину.

Человек, а это был здоровенный мужик,  прижал ее руки к телу, словно гигантскими клещами сжал Елену, так, что стало трудно дышать. Почти одновременно он впился в ее губы слюнявым ртом, пахнущим перегаром и табачищем. Сумка полетела на землю. Вначале женщина растерялась, но ненадолго. Как только здоровяк на мгновение прервал поцелуй, чтобы сделать вдох, Лена резко закинула голову назад и изо всех сил ударила его головой в лоб. Тот слегка ослабил хватку, и молодая женщина мгновенно выхватила нож, который она несла в кармане куртки. Перед ней был враг! Не раздумывая, учительница ударила нападавшего в живот. Тот охнул и выпустил женщину. Откуда было ему знать, что химичка в обычной жизни могла быть ленивой, расхлябанной, невнимательной, но в минуты опасности она не только не впадала в панику, а, наоборот, мгновенно мобилизовывалась, проявляя завидное хладнокровие. Лена со всех ног бросилась к школе, не выпуская из руки нож.

Добежав до школы, она из учительской вызвала полицию, сообщив о нападении маньяка. Директор Михаил Петрович, учитель биологии, его жена-историчка Наталья Федоровна, математик Сергей Михайлович с женой-русичкой Ларисой Юрьевной и хорошенькая англичанка Верочка, пришедшие сегодня в школу чуть раньше химички, не сводили глаз с окровавленного ножа, который та, вбежав, бросила на стол. Приехала полиция. Елена дала показания. Нападавшего она в темноте не рассмотрела, зато хорошо помнила, что это был очень крупный и сильный мужчина. Ей просто чудом удалось вырваться. Учителя с удивлением узнали, что Елене Лоскутовой не выдвинуто никаких обвинений в связи с ношением ножа. Во-первых, учительница пояснила, что несла его, чтобы порезать на работе пирог, сыр и фрукты, которые она несла в сумке. Во-вторых, несмотря на солидные размеры, нож имел слегка искривленную форму,  и лезвие по отношению к черенку отклонялось под небольшим углом. И потому этот тесак не считался оружием!

Тракторист Венька Спиридонов или Спиридоныч, тридцати двух лет от роду, здоровенный мужик с грубыми чертами лица, похожий на орангутана,  прибежал домой, зажимая рукой раненый бок. Штаны намокли от крови. Только теперь до него дошло, какую страшную, непоправимую ошибку он совершил.

Жена Андрюхи Лоскутова с ее почти гитарными изгибами сразу произвела на туповатого и похотливого Веньку неизгладимое впечатление. В последнее время она занимала все его мысли. Кажется, эта сочная, смачная бабенка могла возбудить и умирающего. Когда он шел позади ее, ему казалось, что под юбкой у рыжей бестии соблазнительно покачиваются два футбольных мяча. А когда она шла ему навстречу, звонко цокая каблучками, под блузкой колыхались, чуть не вываливаясь, два аппетитных мячика поменьше. А уж какой от нее исходил одуряющий запах горьковато-сладких духов и молодого, здорового тела! Баба – персик! Вот повезло Андрюхе! А все почему? Предприниматель, свой КАМАЗ имеет, грузы туда-сюда возит, бабки зашибает немалые... Только вот дома часто не бывает, весь в работе, а красотка молодая явно скучает... Деревенскому тугодуму даже казалось, что училка тоже поглядывает на него с интересом, и ему очень хотелось познакомиться с ней как можно ближе.

Спиридоныч был немногословен, и, как старый солдат из водевиля, не знал слов любви. Как к такой куколке подступиться? Венька был уже полтора года женат на Маринке, рослой мордастой девахе, и свою симпатию ей выражал хихиканьем и щипками пышной филейной части. С Маринкой проблем не было. Однажды он просто зажал соседку-пышку за клубом, и дело сладилось. После этого они в течение пары месяцев облазили все сараи и заброшенные дома. Когда Маринка залетела, честно подали заявление в ЗАГС и справили свадьбу, причем все хлопоты по этой части взяли на себя невеста и ее родители.

Веньке казалось, что и с училкой они прекрасно поладят, нужно только показать ей свой интерес. Вот и показал. Он же не знал, что эта смазливая телка просто бешеная. Пока жена крепко спала, измученная недосыпанием и хлопотами с грудным младенцем, Венька быстро перевязал рану, которая, к счастью, оказалась не слишком уж серьезной, бросил в сумку кое-какие вещички и немного продуктов, забрал все наличные и сел в машину.

Несмотря на природную тупость, все же Спиридоныч сообразил, что нужно немедленно убираться из деревни, иначе менты ради лишней звездочки навесят на него все нераскрытые преступления, когда-либо совершенные в районе. А когда настоящего маньяка поймают, он вернется домой.

Венька решил пересидеть это время у своей любовницы, разведенной Люськи, имеющей в городе домишко на окраине. С разбитной, веселой продавщицей Люськой он познакомился, продавая на рынке мясо Венька всегда навещал ее, когда приезжал в город по делам.

Спиридоныч оставил машину за три квартала до дома Люськи, и, кинув в сумку дорожную аптечку, направился к подруге. К счастью, она еще была дома. Венька объяснил ей, что случилось недоразумение, и любвеобильная дамочка тут же дала согласие на проживание: мужик да еще с деньгами в доме не помешает. А там, кто знает, может, ему так понравится в городе, что он бросит жену.

Подозрение полиции сразу пало на Вениамина Спиридонова, тем более, когда стало известно, что он пропал. Он был объявлен в розыск. Собака привела к его дому, а по дороге были заметны капли крови.

Человек усмехнулся. Повезло. Все сложилось, как нельзя лучше. У полиции был сбежавший подозреваемый, и это развязывало руки. Посмотрел на жену. Та готовила ужин: тушила капусту и жарила котлеты. Она уже успела рассказать ему о маньяке. И теперь он в ожидании ужина обдумывал детали предстоящей операции.

Деревня гудела, как потревоженный улей. Одни сразу поверили, что Венька – маньяк и расслабились: наверняка он сбежал далеко, поймают его или нет, но сельчане теперь в безопасности. Другие считали, что Венька слишком уж глуп, чтобы столько времени водить всех за нос. Не мог же он от самого рождения так ловко притворяться дураком, чтобы стать в будущем маньяком!

Ерофеиха, которой он доводился родственником, уверяла, что уж Веньку-то она бы точно узнала, если бы он залез к ней ночью. И что тот мужик уж точно не был таким крупным, как Венька Спиридонов.

Вика тоже считала, что туповатый мужик таким образом просто проявил красивой химичке свою симпатию. В юности он однажды вечером так же набросился и на Вику, но получил сильный удар коленом в чувствительное место, и после этого потерял к ней всякий интерес.

Ерофеиха, как обычно, пила чай с пирогом, на сей раз с яблочным повидлом, и размышляла. Она сама заметила, как сильно изменилась после того ночного нападения, когда уже была уверена, что настал ее смертный час. Что-то сдвинулось в ее заскорузлых мозгах и уже могло встать на место. Ни в какую редакцию давать объявление о продаже самоваров она не стала. В субботу, встретив Марию у магазина, Ерофеиха обратилась к ней:

– Маш, приди, забери свой самовар.

Та вытаращилась на соседку. Что это с бабой?! Уж не заболела ли?

– Да откуда я знаю, который наш?!

– Да любой возьми, какой понравится.

– Да ты завтра же передумаешь, жалеть начнешь...

Лидка покачала головой.

– Нет, не передумаю. Мне чужого не надо.

– Ладно, Вику пришлю, пусть выберет.

Вика явилась ближе к вечеру. Самоваров у Лидии Ерофеевой, правнучки комбедовца на чердаке оказалась целая дюжина. Не считая того, которым она пользовалась сама. Лида даже заранее стерла с них пыль, так сказать, придала товарный вид. Подумать только, и из-за этих жестянок семья Ерофеевых была вечным изгоем в деревне! Даже дружить с ней в детстве другие дети не хотели, дразнили, обзывали, и замуж вышла за самого плохонького. Тот же крест несла и ее дочь. Правда, Ерофеиха давно уже привыкла к одиночеству, и оно ее уже почти не тяготило.

Вика сразу обратила внимание на один из самоваров, он словно магнит, притягивал ее к себе.

– Этот.

Ерофеиха кивнула. Вика забрала самовар и потащила к себе. Лида вздохнула.

«Даже спасибо не сказала, – подумала женщина. – И то сказать, за что благодарить, самовар же ихний. Ну хотя бы за то, что вернула. Он же тыщи полторы как минимум стоит, а то и больше. Может даже пять-шесть. Ладно, пускай». Странное дело! Расставшись с добром, Ерофеиха не только ни о чем не жалела, ей даже стало легче дышать. Словно годами подвешенный тяжкий груз свалился, наконец, с ее души. И почти физически женщина почувствовала, как проклятия, посланные ее роду, начинают потихоньку отваливаться, словно короста.

За неделю правнучка комбедовца вернула самовары Касьянихе, Козлихе, Митричу, Чупачихе и Яшичке. Весть о том, что Ерофеиха раздает самовары, распространилась мгновенно. В деревне даже судачили: что это вдруг нашло на Лидку? Умом ли тронулась или помирать собралась? Очень уж не было это похоже на всегда прижимистую бабу, готовую грудью отстаивать любую дребедень. Видимо, здорово перетрухнула, когда на нее маньяк напал.

Лидия продолжила чаепитие. Зять с дочкой, конечно, будут недовольны, столько денег пропало зря, но зато ее внученька Аленушка будет расти без хвоста из людской ненависти и злобы. Очистился род Ерофеевых. Давно пора.

Вспомнила, как встретила вчера по дороге предпринимателя Андрюху Лоскутова, тридцатидвухлетнего мужика с водянисто-голубыми глазами и какой-то размытой, невыразительной внешностью.  Его предки тоже были раскулачены неуемным Лидкиным прадедом. Родители Андрюхи когда-то переехали в город, но два года назад он вернулся в родовое гнездо вместе с молодой женой-учительницей. Лидка не знала выражений типа «роковая женщина», но чувствовала, что с этой бабенкой он хлебнет лиха. Ерофеиха даже поежилась, вспомнив ледяной, безжалостный взгляд химички. Интересно вот, а женщины-маньяки бывают? Говорят, Андрюхина жена всегда ходит с ножом, вот и Веньке-дураку перепало.

– Андрюш, забери самовар. Я уж почти все раздала.

Тот кивнул.

– Ладно, только вместе с женой приду, пусть сама выберет.

Но Лена ответила, что в доме и своего хлама хватает. И сам Андрей отправился вечерком к Ерофеихе. Лида взяла фонарик, и пошла вперед, Андрей двинулся за ней вверх по лестнице. Когда поднялись на чердак, Лида оглянусь. Густая черная тень легла на лицо мужчины. Внезапно Ерофеиху охватил ужас. Ей вдруг на мгновение показалось, что перед нею тот самый ночной гость. Но один шаг, и свет снова упал на лицо Андрея. Ерофеиха невесело усмехнулась: пуганая ворона и куста боится.

Андрюха выбрал самовар и поволок его домой. Ерофеиха взяла кусок недоеденного пирога и вынесла Графу, шустрому щенку, взятому недавно у злосчастного Веньки Спиридонова. Перед сном подумала, что нужно будет еще отдать самовар Сычихе да два Кольке Большакову: его предки, как и Нюркины, тоже были раскулачены в начале тридцатых. Позвонила дочь. Все в порядке,  Аленка хорошо кушает и спокойно спит. А перед сном Ерофеиха вспомнила самое приятное после рождения внученьки событие и улыбнулась. Это случилось сегодня днем.

Мария, встретив ее в магазине, сказала:

– Ты это, Лид, заходи к нам как-нибудь чайку попить...

Она кивнула и быстро пошла домой: в груди вдруг стало жарко, в носу защипало, а глаза увлажнились...

Мария, Вика и Лара съездили на могилу бабушки. Как всегда, их свозила туда Александра, которую немного мучил токсикоз, а в целом она чувствовала себя хорошо. Бабушка Агафья была из соседней деревни. Здоровье у нее было слабое: и сорока лет на свете не прожила. Мария, ее единственная дочь тогда только техникум закончила. Отец Марии был здоровяком, но вскоре последовал за женой: поехал в город продавать мясо, и его зарезали местные хулиганы.

Похоронили бабушку Агафью рядом с ее родителями: она была их единственным, поздним ребенком. А потом Мария вышла замуж в Кузьминки за Володьку Пушкова, отца Вики и Лары, который позже погиб на работе. Вот и приходится теперь в дни памяти бабушки Агафьи ездить в другую деревню. А раньше они втроем ходили туда пешком.

Александра теперь по субботам посвящала Вику в свои дела: ей предстояло на время заменить бывшую свекровь. Саша оказалась хорошим преподавателем: Вика быстро вникала в суть дела, казалось, теперь она знает о мебели все. Она вникала и в бухгалтерию, и в менеджмент, и в рекламу. Еще немного, и из газеты на время придется уйти... А еще Вике нужно было выбрать подарок: у Лося, директора школы, дочь Наталья, выпускница пединститута, умница и красавица,  выходила замуж за Игорька Козлова, сына главы местной администрации.

Женя шла из школы, погруженная в свои невеселые мысли. Сергей Михайлович по-прежнему оставался центром мироздания для юной влюбленной девушки. Впереди нее не спеша двигались жена директора Наталья Федоровна и невзрачная русичка Лариса Юрьевна, жена математика. Учительницы обсуждали какого-то мужика.

– До чего же работящий, до чего же хозяйственный, просто чудо, а не мужик. День и ночь на эту лентяйку пашет. Прямо совести у нее совсем нет.

– Ой, Наталья Федоровна, чужие мужья всегда прямо ангелы во плоти. А я вам скажу, что он жлоб редкостный. Я сама видела, как он выброшенные за калитку цветы подобрал и домой сажать поволок. Прямо Плюшкин!

Конечно, Жене эти бабские разговоры были не интересны, но она надеялась услышать что-нибудь о Нем, и потому, тщательно соблюдая дистанцию, двигалась за женщинами, навострив уши.

– Ну, ей-то они ничего не жалеет, да еще, видишь, и цветочки ей сажает, кобыле этой. До чего же противная баба, наглая, высокомерная. Помнишь, Ларочка, в какой юбке она на выпускной приперлась, просто срам! Позорище! Я ее так деликатненько в сторонку отзываю, намекаю, мол, у нас все же тут дети, а в такой юбке чуть нагнешься и трусы будут видны. Знаешь, что она мне ответила? Оглядела сначала меня с головы до пяток, сморщила нос, а потом и говорит: «По-вашему, я должна одеваться в стиле сельской учительницы тридцатых-пятидесятых годов? А трусы я в такую жару не ношу». Представляешь?! Я чуть не упала. И таких еще замуж берут!

– Да уж, та еще оторва. В старые времена она бы под красным фонарем стояла за два рубля, а теперь – педагог! И зачем такие в школу лезут?! Стояла бы себе на рынке, как вся ее родня. Не удивлюсь, если она еще потихоньку и за воротник закладывает.

– Ларочка, она ведь и твоему Сереже глазки строит будь здоров.

– Да нужна ему эта потаскуха! Будьте спокойны, Наталья Федоровна, он до таких брезгливый. Ну там поболтает, похихикает и ладно. Не может же он к ней спиной поворачиваться, когда она с ним заигрывает. Слышали бы вы, как он о ней дома отзывается!

– Ну, я на твоем месте, Ларочка, не была бы так уверена. Мужики – те еще актеры, уж поверь мне!

– Нет, Наталья Федоровна, об этом и речи быть не может. Он на дух не выносит таких дешевок!

Женя горько усмехнулась. Русичка, конечно, нагло врет. Сережа не похож на двуличного человека, а к химичке, если речь шла о ней, он явно относится очень хорошо.

– Кстати, она ведь и со старшеклассниками нагло заигрывает!

А, так речь вовсе не химичке! Женя не раз видела, как англичанка Верочка строит глазки рослому симпатичному Кириллу и вообще относится к мальчикам явно лучше, чем к девочкам. Тоже та еще модница, молодая и хорошенькая, и муж вокруг нее зайчиком скачет.

Затем разговор двух женщин перекинулся на скорую свадьбу директорской дочки. Наконец, Наталья Федоровна дошла до дома, женщины распрощались, и Женя незаметно шмыгнула в проулок. Жаль, что ничего интересного про Сережу  она не услышала...

Сергей Михайлович метался по комнате, словно зверь в клетке. Жена что-то стряпала, гремя кастрюльками. Сегодня пятница, уже почти что вечер. Все, он больше не может... Незримая сила постепенно затягивала его в свой аркан, и сопротивляться ей становилось уже невыносимо. Нет, он больше так не может! Не может! Это невыносимо.

Учитель математик начал собираться. Он жаждал лишь одного: черное безумие ночи, исполнение самых необузданных фантазий, взрыв наслаждения, молодое, шелковое, ароматное, потное от приятной усталости, медовое на вкус тело, готовое покорно выполнять любые его желания...  Он завел машину и выехал со двора.

Как всегда, вечером позвонила Танюха. Ерофеиха извлекла мобильный и гордо ответила дочери:

– Я, Танюш, это, в гостях, у Марии чай пью...

На том конце удивленно замолчали.

Пользуясь моментом, Ерофеиха призналась:

– Я ведь, Тань, это... Все самовары раздала... Вы уж не обижайтесь на меня...

Танюха подала голос:

– Мам, да ты что! И правильно сделала! Ну их к черту! А то мы вечно были, как проклятые, из-за железяк этих. Молодец! Всем им нос утерла. Я тобой горжусь!

У Ерофеихи словно камень упал с души. Как все хорошо сложилось! Конечно, она не могла компенсировать сельчанам весь ущерб, нанесенный когда-то ее предком, но сделала все, что могла, и ее совесть теперь была чиста. А что касается зятя, то не из-за самоваров же он на Танюхе женился.

Ерофеиха спросила о внучке, и узнав, что все хорошо, попрощалась с дочкой.

Женщины продолжили чаепитие. Ерофеиха принесла мясной пирог и бутылку «Ерофеевки», чтобы вместе обмыть внучку-кровиночку, а Мария выставила салат и пышные румяные пирожки с облепихой, черноплодкой и изюмом, пальчики оближешь! Неожиданно у женщин обнаружилось много общего: они обе были вдовами, непьющими, не любили бессмысленные сериалы, зато с удовольствием стряпали, изобретая собственные рецепты.

Мария засмеялась:

– Эх, Лидка! Что ж мы с тобой раньше-то не подружились?

Ерофеиха глянула на настенные часы, вздохнула.

– Ох, засиделась я... Темно уж. Пора мне.

– Я тебя провожу.

– Не надо, Маш. Тебе ж потом одной возвращаться.

– А я, Лид, с собой Мухтарку возьму.

И прихватив пса, новые подруги, очень довольные проведенным вечером, со смехом двинулись к дому Ерофеихи.

Ванька убедился: и в эту пятницу математик, как всегда, снова уехал куда-то в сторону города. В субботу и воскресенье его на улице не бывает видно. Значит, он возвращается вечером в воскресенье или в понедельник рано утром. Но куда же он ездит? К городской любовнице? Или выходит на охоту в поисках очередной жертвы? Но что-то не слышно о новых убийствах. Может, он их маскирует под несчастные случаи? Как же узнать?!

Венька совсем пал духом. Рана выглядела все хуже. Ничто не помогало: ни перевязки, ни антибиотики. Повысилась температура. Да еще и ненасытная в плотских утехах Люська без конца тревожила рану.. Вот чертова училка, чтоб ей провалиться! Если бы он сразу знал, что она такая дурная, в жизни бы к ней не подошел.

Веньке не раз и не два крепко перепадало, но в такое безвыходное положение он еще не попадал. Выбора не было. Вернее был, но оба варианта Веньке не нравились. Или больница и полиция, или совсем каюк. Правда, оставалась крошечная надежда, что ему все-таки поверят и разберутся. А может, проклятый маньяк снова как-то проявит себя? В понедельник c утра Венька отправился в больницу. В тот же день его «приняли» полицейские...

Человек брился. Жена листала местную газету. Подняла голову.

– Тут о тебе пишут...

Рука дернулась, и безопасное лезвие уголком царапнуло кожу.

– Пишут, что ты пример для молодежи...

Он выдохнул. Ничего не ответил: голоса не было. Сердце бешено, до боли, колотилось. Закрыл глаза. Завтра ему предстояло важное дело.

Свадьба дочери директора школы и сына главы администрации удалась на славу. Типичная деревенская свадьба, никаких ресторанов, все свое. Дом «деревенского головы», новый, просторный, украсили цветами и воздушными шарами. Столы были заставлены салатницами с «оливье» и «сельдью под «шубой», сыро-мясо-колбасными нарезками, копченой рыбой, бутербродами с красной и черной икрой, остренькими овощами в маринаде, фруктами. Ряды бутылок водки и красного вина, шампанское для «молодых»...

Во главе стола сидели, как положено, слегка пришибленные жених с невестой в свадебных нарядах. Наталья, хорошенькая, чуть полноватая (не в кого быть худой!), с ямочками на румяных щеках и с высокой прической, украшенной белыми и серебряными цветами, Игорь, рослый, румяный, русоволосый – стоящий русский богатырь. По бокам – нарядные и довольные свидетели. Далее родители брачующихся – растолстевшие, дорого и безвкусно разодетые, раздувшиеся от важности и утомленные хлопотами. Гостей рассортировали строго по ранжиру. В огромном зале с П-образными поставленными столами – родственники и самые дорогие гости. Большая комната отдана молодежи – есть где потанцевать. Вторая, чуть поменьше, – для пожилых. Комната у выхода – для всех прочих: рядовых и пьющих. Конечно, проводить такую масштабную свадьбу лучше было бы на свежем воздухе, летом или осенью. Но, увы, в тот момент между молодыми пробежала черная кошка. Потом-то помирились, и невеста забеременела. Вот и пришлось форсировать события.

Среди «уважаемых людей» оказалась и Вика вместе с матерью и сестрой, главным образом благодаря тому, что они были родственниками «самой» Александры Романовой. Если бы не это, то вряд ли они сидели бы сейчас на «почетном месте», вблизи нескольких городских чиновников с женами. Напротив Вики находилось еще одно «перворазрядное» семейство: химичка Елена в открытом платье цвета фуксии (запястья, пальцы, шея, уши – все в золоте!) и ее супруг-предприниматель в дорогом темно-сером  костюме в тонкую полоску и модном фисташковом галстуке, затмили, кажется, даже жениха с невестой. Вика встретилась взглядом с рыжей красоткой, о которой была наслышана немало, причем не особенно лестного.

Химичка с аппетитом уплетала корейский салат. Уж не беременна ли она? А вдруг от Сережи?! Под пристальным взглядом журналистки, чуткие ноздри молодой женщины дрогнули. Лена облизнула гибким язычком ярко-малиновые губы и усмехнулась. Убрала прядь отливающих медью волос за изящное розовое ушко, словно созданное для поцелуев. Вика отметила удивительно свежий, здоровый цвет лица и идеальную, как у фотомодели, кожу учительницы. Журналистке показалось, что ее тайная соперница еще больше расцвела и похорошела. А чуть раскосые искрящиеся изумрудные глаза на треугольном личике вдруг напомнили Вике глаза рыси. Да, химичка заметно отличалась от присутствующих дамочек гибкостью, грацией и неукротимой силой дикого животного. Неудивительно, что именно рыжая бестия смогла дать сокрушительный отпор крупному и наглому Веньке.

Андрюха Лоскутов рядом с яркой, пышущей здоровьем и энергией женой казался блеклым и малоподвижным, словно неживым. А уж разговорчивостью он не отличался никогда. Вот и сейчас предприниматель, сидел, не поднимая глаз, и сосредоточенно жевал любимые салаты, словно только ради этого сюда и явился. Странная, неестественная, болезненная бледность супруга рыжей валькирии проглядывала даже сквозь еще сохранившийся загар. Темные полукружия   под глазами, опущенные уголки рта. Вике даже показалось, что сексапильная химичка, словно вампир, вытягивает из Андрюхи все соки, отчего тот уже стал похож на старинную статую из алебастра. Работает, бедолага, с утра до ночи, а все добытое уходит на побрякушки для Леночки и бесчисленные наряды. В последнее время предприниматель заметно сдал. Вике даже стало его невольно жаль. Был парень-красавец, а тут словно ластиком его потерли, прямо на глазах чахнет. Уж не заболел ли? Или чем-то сильно удручен?

А не рыжая ли красотка Леночка развлекается, охотясь на деревенских? А что: и сила, и ловкость, а главное, ум и решимость в ней точно присутствуют. Нужно будет за ней понаблюдать...

Вика осмотрелась вокруг: гости заметно разрумянились и весело галдели. Журналистка незаметно скосила глаза вправо. Математик Сергей Михайлович сидел неподалеку от Лоскутовых рядом с тощей, надменной  женой, как всегда прямой, словно аршин проглотила. Сегодня Лариса Юрьевна была в новом темно-синем костюме, точно таком же, как и все остальные ее вещи, различающиеся только по цвету: строгая классика, ни одной лишней детали! Взгляд Вики осторожно скользнул мимо «русички». Вот он, Сережа... Губы журналистки невольно изогнулись, и он ответил ей своей неподражаемой улыбкой. «Странная пара, – подумала Вика. – Обе пары странные...»

Непрерывно верещала тамада, устраивая всевозможные конкурсы для молодых и пока еще не отяжелевших от обилия мясных и рыбных блюд.

Подарки были давно вручены, солидные, уважаемые люди уже сказали свое напутственное слово молодой чете и теперь спокойно предавались чревоугодию. За здоровье и будущее счастье новоиспеченных супругов было выпито немало.

Зазвучал вальс. Вика почувствовала, как ее душа забилась внутри тела, словно плененная бабочка. Сергей Михайлович, красивый, нарядный, неотразимый,  поднялся, глядя на нее. Она невольно выпрямилась и напряглась. Сейчас, вот сейчас он пригласит ее на танец. И она прикоснется ек нему, почувствует исходящий от него жар. Но нет. Внутри все оборвалось. Слезы подступили к глазам. Он подошел к Лоскутовым, и учтиво обратился к Андрею.

– Можно пригласить вашу даму?

Супруг химички рассеянно кивнул, не поднимая глаз. Леночка легко вскочила, и пара упорхнула. Красивые, изящные... Вика, не отрываясь, смотрела, как они танцуют и тихо разговаривают, глядя глаза в глаза. Журналистка была страшно разочарована и огорчена. Что ж, обычное дело, здоровая, яркая самка с неукротимым темпераментом победила более скромную и спокойную... Было обидно до слез... Но Вика очень бы удивилась, если бы услышала разговор самой красивой танцевальной пары.

– Ну, как? – спросила Лена.

– Совсем плохо. Она, кажется, что-то подозревает. С ума можно сойти!

– Держись. Никто ничего не узнает.

– Если бы не твоя поддержка, я бы уже не выдержал... Ты настоящий друг!

– Ты мне тоже очень помогаешь. Ты даже не представляешь себе как....

Танец кончился. Сергей проводил Лену на место и вернулся к хмурой супруге.

Заиграли веселую мелодию, и отяжелевшие гости начали вставать, чтобы немного размяться. Вика случайно взглянула на Андрея. Предприниматель смотрел на Сергея с нескрываемой ненавистью. «Он убьет за нее», – подумала вдруг журналистка.

– Все, все танцевать, – тормошила присутствующих тамада. Лена с Андреем тоже поднялись и направились в круг танцующих. На столе осталась дорогая сумочка-клатч, сразу приковавшая взгляд журналистки.

К молодой женщине подошел один из городских чиновников, пригласил на танец..

– Нога болит, натерла, – пришлось солгать Вике. Ее оставили в покое.

Часть гостей пошла курить. Мария отправилась в «старушечью», поболтать с подружкой Ерофеихой, не удостоенной чести сидеть рядом с высокими гостями. Лара рванула в «молодежную», чтобы вволю потанцевать. Городские чиновники откланялись, сославшись на неотложные дела. За столом осталась одна Вика. Взгляд ее намертво прикипел к нарядному вишневому клатчу, оставленному химичкой. Там наверняка нож. А может, и что-то еще. Доморощенная сыщица осмотрелась: танцующим, уже крепко подвыпившим гостям не было до нее дела. Вика юркнула под стол, подползла к Леночкиному месту и тихонько стянула сумочку. Под столом она открыла клатч. Точно, нож. Губная помада. Несколько шприцев. Ампулы. Но разглядеть, какие именно, не удалось. Музыка смолкла. Вика быстро закрыла клатч, сунула на место  и торопливо выползла из-под стола.

Вздрогнула от голоса «англичанки» Верочки, особы любопытной и ехидной:

– Что-то потеряла?

– Уже нашла...

Вика продемонстрировала любопытной коллеге руку с витым браслетом. Англичанка глубоко вздохнула...

Андрей с Леной вернулись, и снова принялись за еду. Как раз подали горячее и еще один салат. Вика незаметно продолжила наблюдение за рыжеволосой красоткой. Тамада начала новый аттракцион. Внезапно Лена перестала есть и сказала что-то мужу на ухо. Прихватив клатч, они быстро вышли. Вика хотела потихоньку последовать за ними, но тамада вцепилась в нее словно клещ, и заставила принять участие в конкурсе.

Химичка с мужем вернулись минут пятнадцать-двадцать спустя. Вика изумилась: Лена осунулась и постарела лет на десять. Черты лица ее заострились, бледность залила щеки, а пустые зеленые глаза напоминали стеклянные пуговицы. Молодая женщина словно выцвела. Вся ее яростная жизненная сила начисто испарилась. Лена сидела в расслабленной позе и была похожа на шар, из которого выпустили воздух. Странно, но химичка даже смыла всю косметику! Журналистка заметила, что пальцы Лены сильно дрожат. Зато Андрей вдруг ожил и порозовел. Он заботливо наклонился к застывшей, потухшей супруге, что-то тихо сказал и ласково похлопал ее по руке.

Жена директора с «русичкой» Ларисой Юрьевной тоже заметили внезапную перемену в коллеге.

– Она уже набралась. Видали, блевать ходила. Как бы еще стриптиз на столе не устроила...

– Повезло ей с мужиком, присмотрит, позаботится, прямо не муж, а папа...

Вика, обладавшая отличным слухом, уловила разговор двух учительниц-сплетниц. Но она видела, что химичка за вечер лишь несколько раз пригубила фужер с шампанским. Странно... И шприцы с ампулами. Может, она больна? Вскоре Андрей с Леной попрощались и удалились, сославшись на недомогание супруги.

Застолье подходило уже к концу. Невеста, смеясь, бросила свадебный букет в толпу девушек. Женя, зорко караулившая этот момент, заранее загадала, что если она сумеет схватить букет, то Сергей будет принадлежать ей. Увы! Женя тяжело вздохнула. Не повезло. Вожделенный букет пролетел чуть левее и угодил прямиком в руки Лары Пушковой...

Приличные гости еще держались, а вот простонародье уже крепко поднабралось, и кое-кого даже вывели на улицу «подышать». Свадьба удалась на славу!

Мария, Вика и Лара, попрощались с хозяевами и не спеша пошли домой. Было уже под утро. Настроение у семейства, идущего со свадьбы, было хорошим: в головах слегка шумело, и легкий морозец приятно холодил щеки. Народ не торопился в постели: по всей деревне разносились удалые песни.