Текст книги "КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 1"

Автор книги: Валентина Мальцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

5. КЭМП-ДЭВИД. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США

Февраль 1978 года

Президент США Джеймс Эрл Картер принял директора ЦРУ в курительной комнате, примыкавшей к его спальне, на втором этаже элегантной резиденции в Кэмп-Дэвиде, которая, хоть и называлась по традиции «летней», на самом деле использовалась всеми без исключения хозяевами Белого дома круглый год.

Никто, в том числе и сам Картер (исключая, естественно, нескольких человек из руководства службы безопасности Кэмп-Дэвида, подчинявшихся непосредственно не ЦРУ, и даже не ФБР, а министерству финансов), так до конца толком и не знал, что именно входит в этот укрепленный с надежностью центра стратегических ядерных исследований комплекс зданий, подземных коммуникаций и вспомогательных пристроек… Эта резиденция, архитектура которой удачно сочетала в себе помпезность викторианского стиля и простоту студенческого кампуса, строилась и технически совершенствовалась в смутные времена растущей «угрозы с Востока», а потому представляла собой поистине неуязвимый командностратегический опорный пункт, охваченный в радиусе добрых двух десятков миль сотнями явных и скрытых постов электронного контроля и слежения. Проникнуть незамеченным на территорию Кэмп-Дэвида было невозможно ни при каких обстоятельствах. Базировавшиеся в непосредственной близости от летней резиденции специальный полк ВВС США и две базы противовоздушной обороны надежно контролировали воздушное пространство. Кроме того, в случае необходимости дальние подступы к летней резиденции президента США могли быть в течение двух минут наглухо перекрыты тремя батальонами морской пехоты и особым мотострелковым полком, имевшим на вооружении, вопреки существующим в Пентагоне нормативам, даже дивизион тактических ракет «земля-земля». Не случайно наиболее важные секретные встречи с главами или полномочными представителями иностранных государств американские президенты, послушно следуя рекомендациям экспертов по безопасности, проводили именно здесь, вдали от скопления людей и транспорта, в резиденции-крепости, только попав внутрь которой по-настоящему можно было оценить выражение «за каменной стеной»…

Джимми Картер – светловолосый, голубоглазый, без грамма лишнего веса пятидесятичетырехлетний мужчина странным образом сочетал в себе импульсивное обаяние несостоявшейся кинозвезды и неброскую, органичную сдержанность, которую 39-й президент США приобрел на службе в военно-морских силах. Явное несоответствие внешности и характера Картер, коренной южанин, уроженец Джорджии, использовал максимально. Его кажущаяся коммуникабельность и душевная открытость, широкая, белозубая улыбка и обаяние зрелого мужчины притягивали к президенту каждого, кто хоть на несколько секунд становился объектом его внимания. И мало кто догадывался, что Джеймс Эрл Картер, триумфально победивший на президентских выборах прошлого года и буквально очаровавший всю Америку, в работе отличался предельной лаконичностью, повышенной требовательностью к подчиненным и совершенно не терпел фамильярности. Мир общепринятых рамок, в который традиционно вписывались обычные для американского политического истеблишмента голливудские «флеш смайлинг», похлопывание по плечу и дружеские вечеринки в тесном кругу сотрудников, на которых мужчины позволяют себе за стаканом виски снимать пиджаки и даже закатывать до локтей рукава партикулярных голубых сорочек, Картер воспринимал как профессионально сколоченную декорацию, за которой маскировался его истинный характер. В работе и общении с близкими людьми Джимми Картер был сухим педантом, человеком без четко обозначенных эмоций, совершенно не умевшим и никому вокруг не позволявшим расслабляться, разряжать накаленную атмосферу, вовремя и к месту пошутить. Все, кто работал в прямом контакте с президентом, говорили примерно одно и то же: «С ним НЕИНТЕРЕСНО». Для Америки – узнай она вдруг истинное лицо своего президента – подобный вывод ближайших сотрудников Картера в одночасье стал бы его политическим приговором: в этой стране внешность президента, его общительность, обаяние, умение найти общий язык с людьми по традиции ставились неизменно выше, нежели аналитический ум, обширные знания и мудрость при принятии важных решений. Но Америка знала ДРУГОГО Джеймса Эрла Картера и потому, в отличие от сотрудников аппарата Белого дома, вовсе не считала случайным его появление в Овальном кабинете.

Впрочем, у директора ЦРУ, усаживавшегося в широкое кожаное кресло в курительной комнате и наблюдавшего, как президент, несмотря на поздний воскресный вечер и неофициальную обстановку, в строгом черном костюме, голубой рубашке и темно-синем в мелкий белый горошек галстуке, аккуратно поправляет манжеты, имел на сей счет свое мнение: в этот момент Джеймс Эрл Картер был единственным на всем огромном пространстве Соединенных Штатов Америки политиком, который сумел бы понять и оценить суть его предложения. У директора были все основания так считать, ибо работая с Картером в непосредственном контакте почти два года, он сумел по-настоящему оценить, что впервые после Франклина Делано Рузвельта в Овальном кабинете хозяйничает очень тонкий и искушенный СТРАТЕГ, явно тяготеющий к решению глобальных, мировых проблем.

Едва очутившись на самом верху пирамиды государственной власти, Картер, что называется, всем корпусом развернулся в сторону проблемы военного противостояния с Советским Союзом и взялся за поиски реальной концепции ограничения стратегических наступательных вооружений – то есть за самое гиблое, с точки зрения большинства аналитиков и экспертов, дело. Столь явный крен в сторону Востока незамеченным не остался. Пресса, – вначале осторожно, а потом все смелее и смелее, стала отпускать язвительные шпильки в адрес президента, который явно увлекался внешнеполитическими проблемами в ущерб внутренним. Картер в ответ широко улыбался, отпускал на брифингах заготовленные помощниками остроты и продолжал свое дело с присущей ему железной последовательностью.

По традиции директор ЦРУ, если только он не являлся близким другом президента или не был членом его команды в период президентских выборов, никогда не вмешивался по собственной инициативе во внутриполитические проблемы и тем более в вопросы укрепления президентского престижа в Америке. Уже позднее, видя, как неуклонно снижается популярность Джимми Картера среди избирателей, директор ЦРУ предположил, что президент, по всей видимости, просто лишен дара политического чутья и не понимает, какие именно решения способны поднять его престиж в стране. И только со временем он понял, что Джеймс Эрл Картер – куда более сложная и противоречивая личность, что он себе представлял.

В одной из бесед, в ходе которой директор ЦРУ вскользь, не педалируя, обмолвился, что картеровское решение сократить ассигнования на муниципальные нужды может иметь самые непредсказуемые последствия на предстоящих через три года президентских выборах, Картер флегматично пожал плечами, набросал в блокноте несколько колонок цифр, аккуратно, словно только что заполнил чек на огромную сумму, оторвал лист блокнота и протянул его директору:

«Вот расчеты, – пояснил президент. – Вторая графа – куда именно будут переброшены сэкономленные 72 миллиона долларов. А в третьем столбике – экономический эффект от данной перестановки… Что же касается выборов, то… – президент аккуратно водворил автоматический «Пеликан» в специальное гнездо-поставку. – Президенты, мой друг, приходят и уходят, а Америка остается…»

В тот момент директор по-настоящему осознал две вещи: во-первых, что этого человека никогда не переизберут на второй срок, а во-вторых, что Джимми Картер в принципе способен на ПОСТУПОК. Как способен на ПОСТУПОК любой человек, не проверяющий время от времени прочность своего кресла. Редкий, практически вымирающий тип профессионального политика.

– Я слушаю вас. – Голос Картера звучал глухо. – Что– то случилось?

– Господин президент, – директор щелкнул цифровыми замками своего «кейса», извлек оттуда лист бумаги и аккуратно положил его на стеклянную поверхность курительного столика. – Прочтите, пожалуйста, это…

Картер потянулся к нагрудному карману пиджака, вытащил старомодный черепаховый футляр и водрузил на широкий, утиный нос очки в металлической оправе с очень узкими стеклами и только потом взял бумагу.

Директор ЦРУ автоматически взглянул на свой «Роллекс» – подарок жены к «серебряной» свадьбе. Ему было известно, что, как и Кеннеди, Джимми Картер в свое время прошел курсы ускоренного чтения, легко расправляясь с огромным количеством документов и докладов, которые ему приходится прочитывать ежедневно. И директору ЦРУ вдруг стало по-детски обидно, что конспект этой фантастической, иррациональной и смертельно опасной, как клубок гремучих змей, затеи, на составление которого он потратил три часа перед вылетом в Кемп-Дэвид, президент прочтет за какое-то мгновение. Однако секундная стрелка на его «Роллексе» уже завершала первый оборот, пошла на второй, а президент все читал записку. Директор недоуменно взглянул на Картера и вдруг понял что он уже несколько раз ПЕРЕЧИТЫВАЕТ документ.

Пауза становилась тягостной.

– Признаюсь, вы меня озадачили, – эту фразу президент, по-прежнему державший бумагу в руках, произнес ПУСТО, без интонаций.

– Что именно озадачило вас, господин президент?

– Наличие в этом плане четко прослеживающегося элемента авантюризма, который, насколько мне известно, вам совершенно не присущ. Или, – поправился президент, – не был присущ.

– Признаюсь вам честно, господин президент, – улыбнулся директор, – моя первая реакция на этот план была примерно такой же…

– Следовательно, я, по-вашему, заблуждаюсь? – быстро спросил Картер.

– Я этого не говорил, господин президент, – пробормотал директор ЦРУ.

– У нас сегодня воскресенье, выходной день, сэр, – напомнил визитеру Джимми Картер. – Причем время уже позднее, завтра с утра и вам, и мне на службу. Попрошу вас не так явно придерживаться этикета. Ведь вы бы не приехали ко мне, считая это… предложение некорректным, не так ли?

– Я считаю его достаточно корректным, господин президент, – твердо ответил директор. – Настолько, что позволил себе попросить об этой встрече.

– Тогда объяснитесь, в чем я заблуждаюсь?

– Позвольте, господин президент, ответить вам вопросом на вопрос: а что именно вы считаете авантюрой?

– Любое манипулирование национальными интересами США, – не задумываясь, словно отвечая на давно уже решенный для себя вопрос, ответил Картер.

– По содержанию или по форме, господин президент?

Картер буквально полоснул собеседника острым, исподлобья, взглядом, на секунду задумался, после чего негромко поинтересовался:

– Вы считаете, что одиннадцатый час ночи – это время для философских дискуссий?

– Я предлагаю рассмотреть только практические аспекты данного вопроса, господин президент, – быстро ответил директор. – Полностью согласен с вами: элемент авантюризма в данном плане присутствует. Но только по форме этой идеи: используя конкретно сложившуюся обстановку и собственные каналы информации, действуя

НЕ АФИШИРОВАННО, тайно, опираясь на наши связи, средства и технические возможности, посадить на советский коммунистический престол удобного для США политика. Что же касается содержания, то здесь, на мой взгляд, все наоборот: выполнение такой задачи полностью соответствует национальным интересам Соединенных Штатов. Добавлю от себя – высшим национальным интересам. Позвольте спросить вас, господин президент: вы согласны с главным выводом конспекта?

– Юрий Андропов на посту генерального секретаря?

Директор ЦРУ кивнул.

– Согласен, – подумав несколько секунд, ответил Картер.

– Как лицо, отвечающее за внешнеполитический курс США и имеющее контакты с нынешним кремлевским руководством, считаете ли вы, что приход Андропова к власти в России будет способствовать общей разрядке международной напряженности и относительной стабилизации двусторонних отношений с перспективой вероятного сближения?

– Пожалуй, да, – чуть помедлив, ответил Джимми Картер.

– Так в чем же, господин президент, вы усматриваете манипулирование национальными интересами США?

– В ситуации, при которой Брежневу станет об этом известно! – Лицо президента приняло угрюмое выражение. – Вы просчитывали такое развитие событий, сэр? Вы понимаете, чем это чревато?

– Просчитывал, господин президент. Простите, но я не вижу ничего противоестественного в самой постановке вопроса. Мы же не ставим перед собой СЕГОДНЯ цель свергнуть социалистический строй в Советском Союзе или провозгласить в этой стране частную собственность на средства производства. Речь идет всего лишь об очередном дворцовом перевороте, политической интриге, тяга к которым, как вам это известно, у русских в крови. Получится – замечательно, не получится – что ж, значит, не судьба. В определенном смысле в большой политике стоит быть фаталистом.

– Причастность США к этому, как вы изволили выразиться, дворцовому перевороту, отбросит наши отношения с русскими на уровень сорок седьмого года… – Картер кивнул на алого цвета телефонный аппарат прямой связи с Кремлем, установленной на специальной подставке. – Меня ведь могут даже не предупредить о начале ядерной атаки. Во всяком случае, по этому телефону. В такие игры, сэр, я играть не приучен. О ставках уже и говорить нечего…

– Господин президент, официально к этой операции не будет привлечен ни один гражданин США, ни одно должностное лицо, ни один американский дипломат. Господин Брежнев и его ближайшее окружение, в том случае, естественно, если наш план сорвется по каким-то причинам, не получит ни одного подтверждения, ни одного официального факта причастности Соединенных Штатов к данной акции. Изящность этого плана, господин президент, в том и заключается, что вся его ПОДРЫВНАЯ часть будет осуществлена гражданами других государств…

– …которые на допросе сразу же признаются, что работают по заданию Центрального разведывательного управления США, – мрачно завершил тираду директора ЦРУ Джимми Катер.

– Признаться они могут в чем угодно, господин президент, – голос директора вдруг зазвучал на тон выше. – Принципиально другое – что они смогут предъявить в качестве ДОКАЗАТЕЛЬСТВ. А сказать можно все, что угодно…

– Но ведь вам же нужна помощь! – возразил Картер. – Госдепартамента, посольств, кое-каких чиновников, военных… В чем вы пытаетесь меня убедить, сэр? Что два-три ваших человека смогут привести к власти политика, которого практически уже загнали в угол и списали со счетов?

– Два-три человека, которые смогут привести Андропова к власти – это мы с вами, господин президент, – тщательно подбирая слова, ответил директор ЦРУ. – Только мы располагаем реальными возможностями для акции подобного масштаба. И потом, речь пока идет всего лишь о том, чтобы не дать смахнуть эту фигуру с доски. Вопрос о приходе Андропова к власти – это вопрос не менее трех-четырех ближайших лет. Что же касается помощи, то она действительно нужна. Но помощь ОФИЦИАЛЬНАЯ, господин президент. Это как буквы в буриме – каждая ставится на определенное место, в четко обозначенную клетку, но ни одна из них не догадывается, какое же слово будет в итоге составлено с ее помощью. Схема эта апробирована сотни раз, господин президент, это основа любой тайной операции, эффективность которой тем выше, чем меньше людей знает о конечной цели…

– А сам Андропов? – тихо спросил президент. – Мало того, что это действительно умный политик, он ведь еще и шеф КГБ, то есть человек, сосредоточивший в своих руках огромную власть. А вы не боитесь, сэр, что он попытается развернуть ваш план в свою пользу? Что он использует скрытые механизмы этой операции, чтобы САМОСТОЯТЕЛЬНО выбраться из тупика и тем самым укрепить свое пошатнувшееся положение?

– Такая вероятность существует, господин президент, – кивнул директор. – Но только теоретически. То есть в том случае, если бы этот господин имел хотя бы незначительный резерв времени. Но этого резерва у Андропова нет. И что любопытно, господин президент, цейтнот во времени Андропову создали мы, а вот воспользоваться этим готовы его непосредственные политические противники в Кремле…

– То есть вы хотите сказать, что главная заслуга в том, что Андропов, возможно, навсегда исчезнет из кремлевского пасьянса, принадлежит… вам?

– Увы, господин президент, – директор поправил галстук. – К сожалению, я вынужден это признать. Так, кстати, часто бывает в нашей работе: ты из последних сил стремишься опрокинуть врага, а когда он уже на волосок от смерти, начинаешь задумываться, где он будет полезнее для тебя – на этом свете или на том?

– И вы полагаете, что ситуация все еще подконтрольна?

– Я НАДЕЮСЬ на это, господин президент. Как мы себе это представляем, сигналом к окончательному поражению Андропова станет высылка из четырех государств Латинской Америки двадцати семи советских дипломатов, работающих на КГБ. Конкретные сроки депортации зависят от нас…

– Стало быть, – Джимми Картер пытливо взглянул на собеседника, – если мы придем к решению э-э-э… сохранить политические перспективы господина Андропова, дипломаты высланы не будут?

– Совершенно верно, господин президент.

– Но ведь это…

– Это уже чистая формальность, – директор ЦРУ улыбнулся. – Мы знаем, кто эти люди, и Андропову, в свою очередь, известно, что мы это знаем. Практически их карьера завершена. В результате просчетов руководства КГБ в этом регионе, господину Юрию Андропову или человеку, который его заменит, потребуется не менее трех лет, чтобы заново сманеврировать и укрепить свои резидентуры. То есть в профессиональном аспекте это чистый проигрыш. Этих господ с площади Дзержинского давно уже не посылали в такой глубокий нокаут. И если мы не станем ОФИЦИАЛЬНО высылать из Латинской Америки его парней, Андропов отзовет их сам, правда, не сразу, а постепенно, с соблюдением правил их игры. В конце концов, ротация кадров во внешней разведке – процедура обычная и придраться к ней не так просто.

– Н-да, убедительно, – пробормотал Картер и медленно снял очки. – Скажите, у Андропова есть шансы самостоятельно, без нас, вылезти из этого капкана?

– Не думаю, господин президент. – Директор решительно мотнул головой. – Буквально за несколько минут перед тем, как сесть на вертолет, я получил донесение из Москвы от нашего источника: утром Андропова вызвал в свой кабинет на Старой площади Брежнев. Беседа была с глазу на глаз и длилась около сорока минут. Из Кремля Андропов отправился на Лубянку. Думаю, господин президент, что связь между нашей беседой и этим разговором в Кремле очевидна. Андропова начали прижимать и теперь, очевидно, с нетерпением ждут начала высылки дипломатов. Он обречен.

– Брежневу так невтерпеж избавиться от шефа КГБ? – впервые за всю беседу Картер улыбнулся.

– Понять мотивы этого человека весьма непросто, – улыбнулся в ответ директор ЦРУ. – Вам это известно лучше, чем мне, господин президент. Короче, времени у Андропова в обрез. И теперь все в наших руках. Вернее, в ваших, господин президент.

– Приступайте! – Выражение лица Картера было мрачным, словно только что он принял решение лечь в больницу на сложную операцию. – Завтра утром я переговорю с кем надо. Необходимую помощь вы получите. Финансирование?

– Мы укладываемся в бюджет, господин президент.

– Я хотел бы быть в курсе всего, вплоть до нюансов.

– Естественно, господин президент.

– Число официальных лиц, посвященных в это дело?

– Кроме нас с вами, господин президент, еще один человек. МОЙ человек, – подчеркнул директор ЦРУ.

– Кстати, кому принадлежит идея этой акции?

– Господин президент, она не обсуждалась на расширенном заседании оперативного руководства ЦРУ.

– А где она обсуждалась? – Картер взял бумагу, стремительно окинул ее по диагонали и вновь положил на стол.

– Это предложение шефа оперативного управления Генри Уолша. Он пришел с ним непосредственно ко мне. А я, в свою очередь, – к вам, господин президент.

– Это и есть ВАШ человек?

– Да, господин президент.

– Уолш? – Джимми Картер наморщил высокий лоб. – Тот самый бригадный генерал, который выступал в семьдесят третьем на заседании сенатской комиссии по обороне?

– Да, господин президент.

– С какого времени он в ЦРУ?

– С момента образования фирмы, господин президент. Там было несколько молодых офицеров, которых Даллес перехватил у Донована. Генри Уолш – один из них.

– Сколько ему сейчас?

– Шестьдесят шесть, господин президент.

– Здоров?

– Насколько это возможно при таком возрасте, – уклончиво ответил директор ЦРУ, силясь понять, куда клонит президент.

– То есть пенсию он уже заслужил, не так ли?

– Он заслужил значительно больше, господин президент, – тихо ответил директор ЦРУ. – В обозримом будущем я не вижу РЕАЛЬНУЮ кандидатуру, которая могла бы сменить Уолша на посту шефа оперативного управления ЦРУ.

– Вы считаете, он нуждается в замене?

– Мне показалось…

– Я просто прикидываю, насколько продлится ваше… э-э-э… предприятие и сможет ли господин Генри Уолш остаться в команде до самого конца.

– Убежден, что сможет, – улыбнулся директор. – По статистике раньше умирают не курильщики, а те, кто их окружают.

– А Уолш – курильщик? – Картер встал и протянул собеседнику руку.

– И еще какой, господин президент! – Директор ЦРУ поднялся и пожал горячую ладонь президента.

– Да, и вот еще что!.. – Картер кивнул на листок белой бумаги. – Сколько экземпляров этого документа существует в природе?

– Один, – директор ЦРУ недоуменно пожал плечами. – Я напечатал его на своей машинке, в своем рабочем кабинете, господин президент.

– Значит, ни одного, – почти неслышно пробормотал Джимми Картер, щелкая массивной зажигалкой и поднося к оранжевому язычку пламени уголок белого листка. – Не было, нет и не будет. Ни одной бумаги, связанной с этим делом. Вы меня поняли?

– Да, господин президент!

– Вы решили добираться в Вашингтон на ночь глядя? Не хотите утром полететь со мной?

– Благодарю вас, господин президент! – Директор ЦРУ чуть наклонил голову. – Я обещал супруге встретить ее из театра.

– Во сколько заканчивается спектакль?

– К часу.

– Успеете.

– Успею, господин президент. К счастью, в воздухе еще нет пробок…