Текст книги "Хакерша и Её большие проблемы (СИ)"

Автор книги: Валентина Гордова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6

* * *

– Карина! – раздался зычный глас нашего великого и могучего яроликого начальства на весь второй этаж нашей милой и востребованной Аляски.

Вздрогнув, далеко не всеми и не очень любимая я подскочила прямо на стуле. Глаза открывала, уже когда стояла на ногах, просыпалась ещё позже.

– Я не сплю! – с готовностью отрапортовала я.

Рассчитывала я в тот момент на недовольство моим откровенным вареньем…враньём и тем, что уснула на рабочем месте. В остальном меня винить было нельзя… да потому что я молодец, вот! На свадьбу, поступившую к Игорю, а к нему всегда только самые сложные заказы поступают, такое светошоу забабахала, что от невесты и её платья, искрящегося и переливающегося от белого к голубому, гости глаз оторвать не смогут. В темноте, в которой они с женихом будут танцевать, это выглядеть будет очень и очень круто. Да Игорь, когда я ему подробно всё разъяснила, как что будет выглядеть, меня на радостях расцеловал, а потом убежал с воплем «я получу премию!».

Потом с важным видом пришла Эля и во всех красках рассказала, что ей от меня надо. Ей с заказом тоже повезло, попался интересный и довольно прибыльный. А от меня требовалось всего лишь сделать так, чтобы на стене воссоздался образ директора в новой компьютерной фирме и нормальным человеческим голосом объяснил будущим работникам и клиентам на открытой презентации, чем так интересна и особенна именно их фирма. Сделано! Осталось лишь съездить на объект и всё грамотно установить.

Потом с огромными от ужаса глазами прибежал Гена – у него комп накрылся. Причем, походу, медным тазом. С ним я провозилась добрых часа три. Но починила же! Сама причем, без чьей-либо помощи. Вот, какая я молодец!

И были у меня ещё Таня, Сёма, Арина… И у всех заказы, и у всех заказчики хотят невероятного и неповторимого шоу, которое без моего участие ни у кого не получится, а на одну-единственную голодную, уставшую и недовольную жизнью меня всем наплевать.

А потом ещё пришла Лизонька и слёзно упросила меня хотя бы бегло глянуть все компьютеры… А их у нас пятнадцать штук. Бегло не получилось, ещё два с половиной часа потратила, зато все неполадки, очень редкие и незначительные, устранила, и программы обновила.

И вот, заваливаюсь я к себе уже ночью, когда офис весь опустел, и думаю, что надо бы раздобыть кофе в кофемашине на первом этаже, но идти куда-либо мне лень. И вот села я за компьютер, с тоской глянув на ещё три заказа, стопочкой лежащие на краю стола, да и уснула.

– А надо бы! – заорал Дим-Димыч, мгновенно избавляя меня от сонливости. Остроты ощущений придал и оглушительный грохот захлопнувшейся двери, от которого трещины по стенам пошли.

Так, вот сейчас в ворота не въехала я – в смысле «спать надо»? Это он ругаться пришел из-за того, что я не сплю?!

А-а-а, ну тогда ладно. Вздохнув с облегчением, я просто опустилась обратно на стул, отлично понимая, что всё происходящее точно сон. Чтоб Димыч среди ночи возвращался на работу да ругал меня за то, что я не дома и не сплю? Быть такого не может!

– Почему, – продолжал гневаться мой сон, а я невольно задалась вопросом, как бы его потише сделать? – ко мне среди ночи заваливается вот ЭТО и обвиняет в том, что я издеваюсь над собственными работниками?! Зайцева, встать!

Встала! Ой, что-то мне так плохо… В общем, резко подскочив со всё также закрытыми глазами, я начала медленно оседать обратно. Пора успокоительные пить, а то нервные у меня сны пошли – выспаться не дают!

Но тут заинтересовала одна деталь. С трудом открыв рот, я выдала нечто отдаленно похожее на:

– А вот это, это что? – голос был хриплым ото сна, ещё и горло пересохло.

– Не что, а кто! – взревел пуще прежнего Димыч, вынуждая меня неосознанно скривиться, – Глаза открой, чудовище бессовестное, нагло над моей психикой издевающееся.

Это ещё кто над чьей психикой издевается? Я, вообще-то, в отличие от некоторых, другим спать по ночам не мешаю!

Если Дим-Димыч, снящийся мне сейчас – плод моего воображения, значит, его сознание нарисовало таким же, какой он есть в жизни. Проще говоря, баран упёртый, не уйдёт, пока не сделаю так, как ему надо.

Кое-как разлепив слезящиеся от тусклого света настольной лампы глаза, я с ещё большим трудом уговорила себя их не закрывать и попытаться сфокусироваться.

– Ой, Са-а-ашенька, – глупо улыбаясь, протянула я вместе с зевком, – обязательно тебе потом расскажу, что ты мне снился.

– Расскажи, – улыбнулся парень, которого я запомнила в мельчайших подробностях, вплоть до небольшой родинки на правом виске.

А затем это чудо обошло разгневанное моё начальство, ничего ему не сказав и даже взглядом не одарив, подобралось ко мне и чуть наклонилось, чтобы легонько чмокнуть в лоб, а затем ловко подхватить на руки и вместе со мной направиться на выход.

– И про то, что ты меня на руках носил, я тоже расскажу, – клятвенно пообещала я, вновь зевая. И даже рот ладошкой прикрыла, а то перед Саней, пусть и ненастоящим, неудобно было.

Мы как-то совсем уж быстро выбрались на улицу, где неожиданно морозный воздух заколол щёки. Но практически сразу стало тепло и мягко. Усадив меня на переднее сиденье автомобиля, Сашка ещё и заботливо меня пристегнул, после чего, следя, чтобы руки не попали, закрыл дверь. Через пару мгновений он уже пристегивался сам, запрыгнув на водительское сидение.

– А ты водить только во сне умеешь? – осваивая технику «моргаю глазами по очереди», полюбопытствовала я, устраиваясь поудобнее, для чего немного сползла.

Сашка, вот золотой человек, даже сидение чуть опустил назад, чтобы оно приняло полу лежачее положение. Улыбнувшись ему с благодарностью, я с привычным трепетом прислушалась к урчанию мотора. Ох, как же мне нравится этот звук!

– Нет, не только во сне, – со всё той же доброй улыбкой отозвался парень, страгиваясь с места, – а ты умеешь водить?

– Умею, – качнула я головой, почему-то отрицательно, а затем активно закивала со словами, – то есть, нет.

– Так умеешь или нет? – не понял Саша, выворачивая со стоянки возле Аляски, где в одиночестве остался стоять внедорожник Димыча.

Тяжело вздохнув, я на миг прикрыла глаза, пытаясь собраться с медленно расплывающимися, прямо как водоросли в воде, мыслями.

– Умею.

– А машина есть? – тут же последовал следующий вопрос.

На него ответить было куда как проще:

– Есть.

– А чего тогда ты на ней не ездишь? – недоумевал Саша, плавно тормозя, наверно, перед светофором. Я не знаю, я пыталась спать.

Вот да… Никогда у меня ещё такого не было, чтобы сон куда-то увозил, да ещё и спать мешал!

– А в ней тормозная трубка лопнула, – пожаловалась я, зевая уже в который раз, – пришлось на ремонт везти.

Недолго было совсем тихо. Молчал ночной город, не играла музыка, ничего не говорил и Саня. Лишь только тихое урчание мотора радовало слух.

– Кто вез? – в конце концов продолжил Сашка разговор о моей машине, страгиваясь и медленно набирая скорость.

Я невольно подметила, что водит он очень хорошо – осторожно, плавно, не боязливо, но и не самоуверенно. С головой, в общем, на плечах паренек.

– Я везла, – заплетающимся языком отвечала я, особо не задумываясь над тем, что именно говорю.

Мне было тепло, мягко, удобно и радовал этот вкусный запах, витающий в салоне: смесь кожи и чего-то хвойного. Не хватало мне ещё, чтобы мой сон в своей машине ёлки перевозил.

– И как? – странно хмыкнул парень, совершая плавный заворот.

– Да как, – вздохнула я, подавляя зевок, – на аварийке, а тормозила скоростями.

– Кошмар, женщина!

– А куда деваться? – улыбнулась я, всё же широко зевнув.

Дожили! Теперь, блин, во сне спать хочется! Это как называется? Вторая степень хронического недосыпа?

– Что скажешь, если я захочу тебя завтра украсть на свидание? – неожиданно спросил удивительную вещь Саня.

Подумав, честно ответила:

– Я соглашусь…

А дальше я провалилась в сладостный сон, в котором мне было очень хорошо и спокойно.

Просыпалась пару раз, вначале, когда захлопали двери и повеяло холодом.

– Вот ты даже не заметила, – донесся до сонного сознания далекий голос, после чего меня ловко и осторожно подхватили на руки и куда-то понесли по морозному воздуху, – а у самой лоб больше не зелёный. А всё почему? Да потому что я молодец, которого ещё поискать надо. Вот знала ты, что стереть зелёнку можно с помощью спирта и лимона?

И ещё какой-то умеренный бубнеж, больше убаюкивающий, чем заставляющий о чём-то там думать. Удерживающий меня на руках и прижимающий к теплой груди парень всё шёл, и шёл, и шёл… Или просто я опять уснула. Короткий размеренный стук, недолгая тишина, щелчок замка и удивленное от сонного и до ужаса знакомого голоса:

– Опять?!

О, ещё и Егорка во сне поучаствовать решил! Здорово-то как, как их всех много! Только что они все делают у меня во сне? А я знаю что: спать мне мешают! Бессовестные!

– Она на работе спала, прямо на столе, – пожаловался Сашка, после чего меня внесли в какое-то теплое тихое темное помещение.

Что было дальше, я не знаю, потому что опять задремала. Проснулась словно от толчка, уже совершенно одна, укрытая одеялом на постели в своей комнате. И в голове отчаянно билась мысль, не дающая покоя и мешающая спать. Подскочив, я ломанулась в комнату брата, где разбудила того громким и требовательным:

– Егор, мне нужна твоя помощь!

– Уйди, животное, – недовольно отозвался любимый брательник, заворочавшись и повернувшись ко мне спиной.

– Егор, это очень важно! – серьезно заявила я.

Застонав, парень нехотя сел, заметно покачиваясь и отчаянно моргая.

– Что тебе? – очень дружелюбно рявкнул он.

Набрав в грудь побольше воздуха, я выдала торопливо:

– Как называется, когда встаёшь на руки и коленки и ползёшь?!

Опофигоз был удивительным. Егор, покачнувшись, вопросительно моргнул, глядя на меня, как на сумасшедшую, в лучшем случае. А мне эта мысль спать не дает!

– Чего-о-о? – в конце концов протянул Егор голосом, совершенно ничего не понимающим.

– Ну ё-моё! Ну вот так вот, – опустилась я в описываемую позу и проползлась вдоль кровати брательника, – вот это как называется?

– Маразм, – вынес вердикт Егорка, потянувшись к мобильнику на тумбочке.

– А-а-а, – заныла я, вскакивая на ноги, – ты ничего не понимаешь! Больше никогда тебя ни о чём не спрошу!

– В четыре утра? Не спрашивай.

Обиженная в лучших чувствах я, гордо вскинув подбородок, величественно удалилась в свою комнату, где уснула, едва голова коснулась подушки.

* * *

– Однажды девица-краса цветок увидела в горах. «Его хочу, любимый мой. Хочу его любой ценой!» Так уж от века повелось: мы платим жизнью за любовь, она желает – платит он, её желание закон… О, сегодня у нас будут блинчики! – преувеличенно радостно сообщил донельзя довольный выспавшийся Егор, расхаживая по кухне в одних лишь только спортивках приятного для глаза серого цвета.

У меня сегодня вообще настроение такое, что весь мир как будто серый. Чего нельзя было сказать о любимом старшем брате: его мир этим утром переливался всеми красками и нёс радостное настроение.

– Карин, хочешь блинчиков?

– Я не хочу их печь, – угрюмо сообщила я Егору, ещё немного, и точно улечу носом в кружку.

Я хочу только спа-а-ать…

Музыка, играющая в динамиках, установленных мною по глупости по всему дому, стремительно увеличила громкость, повинуясь приказу вооружившегося пультом Егора. Я, конечно, Тилля Линдеманна люблю, но не настолько и не в этом состоянии. Сейчас я ненавижу всех и вся, твёрдо уверовав, что люди – это зло.

От громкого звука уши заболели – но не у Егора. Тому музыка нравилась, слова он знал и умудрялся активно подпевать, одновременно смешивая ингредиенты для блинного теста в зелёном тазике.

– Попробуй, – велел он мне и всунул ложку прямо в рот.

Скривившись, я решила, что будет не очень хорошо выплюнуть всё на стол…Всё равно самой убирать.

– Сахара добавь, – посоветовала я, с тяжелым вздохом поднимаясь.

Вот что-что, а блины мой брат готовить не умеет. Испечь пирог? Да запросто. Паста карбонара? Никаких проблем. Зафаршировать краба? Да нет ничего проще! Но блины? Он скорее всё вокруг тестом изольет, сковороду сожжет и лопатку пополам сломает, чем хоть один блин нормальным сделает.

– Уйди, – отпихнула я его бедром, когда тесто уже было замешано, – и сделай потише.

Отошёл. Сделал. Хмыкнул, глянув на меня насмешливо, и ушёл в неизвестном направлении. А мне не осталось ничего другого, кроме как печь блинчики.

– Егор! – громко крикнула я. Послышались торопливые шаги, – У меня для тебя ответственное задание: ограбь магазин. Бери всё сладкое, что на тебя посмотрит.

– Понял, босс!

А себе я замешала крепкого кофе, которое растянула на пять больших глотков. Затем ещё кружочку, и ещё одну, пока взгляд не прояснился. Довольно быстро, кстати.

Говорят, первый блин комом. Хе, посмотрела бы я в глаза тому, кто это сказал. Потому что комом получился не только первый блин, но ещё и два за ним последовавшие. В итоге, пока я, склонившись над столом, выделывала на тарелочке снеговика, четвёртый блин у меня сгорел, наполнив кухню черным дымом и жутким запахом гари. Пришлось открывать дверку в сад и, вооружившись полотенцем, проветривать дом. Пятый блин тоже сгорел. На шестой, седьмой, восьмой и девятый я поняла, что призывать демонов – мой дар. Один другого красивее вышли! Корявенькие, с дырочками, на жуткие оскаленные морды очень похожие. Затем я решила, что будет очень здорово очередную кружку кофе опрокинуть себе на ногу. Пока скакала на одной ноге, держась за покалеченную, опрокинула тесто для блинов, на нём же поскользнулась и опрокинулась назад себя.

И вот лежу я себе в этой белой жиже. Ошпаренная и ушибленная нога болит ужасно. Кружку разбившуюся жалко. На сковороде подгорает уже который блин, вновь наполнив кухню едким чёрным дымом. Голова болит от удара. Любимая майка с черепушкой намокла насквозь, прилипнув к спине. Завтрак не вышел, ещё теперь и кухню мой, и сковороду, судя по запаху, новую покупай.

– Да что ж за день такой?! – в сердцах недоумевала я, всплеснув руками. Тесто брызнуло во все стороны, окончательно меня испачкав.

– Вот я как знал, – раздалось потрясенное от входа в кухню, – специально вернулся и на всякий случай взял замороженных блинчиков.

– Ы-ы-ы, – простонала я в ответ, не в силах даже пошевелиться.

А Егор продолжал издеваться, осторожно проходя и ставя объемный белый пакет на один из дальних стульев.

– Лисичка ты моя неудачливая, хоть блиночек нормальный сделала?

Отвечать на этот вопрос я не стала, да ответ Егору и не надо был: снеговик до сих пор красовался на отдельной тарелочке, а все демоны уместились рядом. Молча подойдя и нависнув надо мной, Егор совсем невесело усмехнулся, оглядывая всё это безобразие, учиненное одной самой несчастной мной. Подняв меня осторожно, он для начала очень внимательно ощупал голову, затем осмотрел ногу, потыкал в спину, наградил несильным, но обидным подзатыльником и отправил приводить себя в порядок.

Словом, утро выдалось просто-таки удивительное, слова не передать – так, чтоб не матными!

На уборку ушла большая часть утра. А всё из-за Егорки!

– Давай, – говорил он, – пока втянулись, заодно весь дом уберём.

Деваться некуда – убрали. Потом всё же смогли приготовить что-то, отдаленно напоминающее завтрак. Я хотела было пойти и поизображать прошлогоднюю картошку, в смысле лежать в темном углу и чтоб никто меня не трогал, но Егор не пустил, выразительно указав на часы на своём левом запястье. Час дня! Кошмар, я же на работу опаздываю! И никого не волнует, что бедная и несчастная я в офисе буду утром в воскресенье сидеть совершенно одна. Главное, чтоб она заказы выполнила, а выспаться можно и в гробу. Об этом уставшая и изрядно покалеченная я и думала, выскакивая из калитки и собираясь мчаться на автобус.

– Привет, лапочка моя! – вместо этого попала я в крепкие мужские объятия. Не ожидая подобного, я ненадолго зависла, ничего не предпринимая и позволяя парню меня сначала крепко-крепко обнять, а потом ещё и громко чмокнуть в лоб, – Ты чего так долго?

Я? Долго? Вот совсем ничего не поняла. Так, Саша меня ждал. Причем, похоже, долго. Закономерный вопрос пронесся в сознании и потребовал быть немедленно озвученным:

– Зачем?

Отступив на шаг, мой парень, о котором я ничего, кроме имени, и не знаю, хотя вижу его уже в третий раз за три дня, озадаченно почесал собственный затылок, видимо, приводя в движение мозг.

– Не понял, – в смысле не привёл. Мозг в движение.

– Ждёшь, говорю, зачем? – чуть улыбнулась я.

– А-а, – понятливо протянул он, движением головы откидывая чёлку с лица, которая через секунду опала на то же самое место, – да мы вчера с Дим-Димычем поговорили и он решил дать тебе выходной.

– Сам решил? – ничуть не поверила я парню.

Но это внешне, а внутри уже танцевало лезгинку моё второе «я».

– Сам, – с самым невинным выражением лица, которое Сашку и выдало, заверил он меня.

А затем хитро подмигнул и приглашающим жестом открыл пассажирскую дверь, недвусмысленно приглашая меня… по сути, в неизвестность. Куда? Насколько? Зачем? Вопросов было много, в ответ не услышала ничего. Наверно, потому, что вслух я их не озвучивала, а мои внутренние голоса просто ответов не знали.

– Мне на работу надо, – сообщила я невесело.

Криво улыбнувшись, Саша кивком головы указал на своё авто. Ла-а-адно… Подойдя, осторожно забралась внутрь, успев заметить довольную улыбку парня.

– Пристегнись, – велел он мне, закрывая дверь.

Появилось ужасно стойкое чувство, что в этой машине я уже бывала. Слишком знакомое мягкое кожаное кресло, слишком приятный запах хвои, который очень сложно забыть, но я всё же умудрилась это сделать. И мотор заурчал утробно, что невольно мурашки по коже пробежались. Знакомые мурашки, от знакомых же ощущений! Если Саня сейчас ещё и поедет очень аккуратно, внимательно следя за дорогой, то я смогу со всей уверенностью заявить, что мой сон сном не был!

К счастью, машина сорвалась с места столь стремительно, что меня просто-таки вдавило в кресло. Лишь в следующее мгновение я поняла, что происходящее было нисколько не к счастью!

– А расскажи что-нибудь о себе, – попросил Саша легко и непринужденно, вписываясь в поворот на запредельной скорости.

У меня душа в пятки ушла! Ой, не, кажется, это был желудок… А мочевой пузырь в позвоночник впечатался!

– Ну, – нервно начала я, в то время как все тринадцать тараканчиков в голове наперебой пытались убедить меня в том, что «всё будет хорошо, просто верь ему» и «мы все умрём нахрен!», – у меня очень богатый внутренний мир…в отличие от меня самой.

Поворот, ещё один – меня, словно безвольную куклу, швыряло из стороны в сторону, от удара головой о стекло или о торпеду спасал только лишь ремень безопасности. В этот миг я поняла, что мне катастрофически не хватает ещё одного, чтобы перетянуть себя крест-накрест.

– Чем любишь заниматься в свободное время? – будто ничего не замечая, продолжил Александр непринужденный разговор, внимательно наблюдая за дорогой, за что ему огромное спасибо.

– В свободное время, если бы оно у меня было, я бы спала…во всех позах, на которые способно моё сознание.

А оно о-очень на многое способно! Вцепившись руками в край сидения, я добавила испуганно:

– Поездка с тобой удивительным способом избавляет от сонливости!

Парень на это заливисто рассмеялся. Я дышать перестала! Пока он тут смеется, мы сейчас совершим тесное знакомство вон, например, с тем милым бетонным столбиком.

– Да, я такой, – лукаво заулыбался парень, совсем как кот Матроскин.

Всё изменилось, стоило нам выбраться на автостраду. Стрелка спидометра мгновенно поползла вниз и зависла примерно так на ста, движение перестало радовать меня возможностью изображать блинчик на асфальте или отбивной на веточке дерева. Спина перестала вдавливаться в спинку кресла, да и дышать даже легче стало. Уже более расслабленно я выпрямилась и решила полюбопытствовать:

– А куда мы едем?

– С удовольствием проматывать твоё свободное время.

О, как! Даже узнать боюсь – каким же способом?

– Наедимся сладкого и будем весь день страдать из-за разболевшегося живота? – предположила я с азартом.

– Лучше, – обрадовал меня Александр.

Призадумавшись, я попытала счастье во второй раз:

– Наедимся сладкого и завалимся спать?

На меня странно покосились. О-очень странно покосились. И отрицательно покачали головой. Что может быть ещё лучше?

– Поедем покупать енота?

– Что?!

Нет, ну а что? Я енотика, между прочим, очень давно хочу, лет с двенадцати, а мне его все не разрешают покупать! Говорят грязнули, вонючие…а они, между прочим, пищу перед тем, как съесть, тщательно моют. Не все люди так делают!

– Ты хочешь енота? – сильно удивился Саня, явно к такому повороту событий не готовый.

– Угу, – вздохнула я, понимая, что и теперь моя мечта осталась лишь мечтой. Органы, расслабьтесь, енота не будет, – Веню.

– Веню? – вновь ничего не понял Саша.

– Веню, – уже раздраженно повторила я, – я назову енота Вениамином.

Ненадолго в салоне дорогого авто повисла гнетущая пауза. Угнетала она преимущественно со стороны Лександрыча.

– Енот Веня, – повторил он пораженно лишь тогда, когда мы в город въехали.

Тяжело и максимально печально вздохнув, самая несчастная на свете я сокрушенно призналась:

– Сейчас согласна на мороженое. Ведро. Бидон! Тазик…

– Тебе плохо будет!

– Нет, – назидательно покачала я головой, – плохо будет мне будущей, а мне настоящей будет хорошо-о-о…

Блаженно прикрыв глаза, я откинулась на спинку сидения, краем сознания всё же понимая, что Сашка мне ночью не приснился, а действительно приперся ко мне на работу в сопровождении Димыча, а потом ещё и до дома отвёз. Вот молодец он, аж горжусь! Не им, естественно, а собой. Вот какая я молодец, какого парня себе нашла.

Один из таракашек в голове пискнул что-то вроде «это не ты его, это он тебя нашёл». На бедолагу со всех сторон тут же накинулись его товарищи, повалившись друг на друга безобразной кучей. Пространство в голове наполнили разнообразные звуки вроде «бамц!», «хрямц!» и «бум!».

Тряхнув головой, прогоняя наваждение, я наткнулась на пристальный изучающий взгляд Саньки.

– А о чём ещё ты мечтаешь, кроме безмерного объема сладкого, вечного сна и енота?

– Так тебе всё сразу и расскажи, – хмыкнула я, гордо отворачиваясь к окну, – в девушке должна быть загадка.

– Ты решила побыть кроссвордом?

– Не исключаю такого варианта, – важно отвечала я, улыбнувшись, – так куда мы едем?

– В парк, – хмуро отозвался Сашка.

Видимо, теперь ему его идея не кажется столь замечательной. Даже немного жалко его стало.

– Пугать уточек? – оживилась я, пытаясь тем самым подбодрить парня. Если не на подвиги, то хоть на что-то похожее.

Не получилось. Нахмурившись, он также хмуро уточнил:

– Ты хотела сказать «кормить»?

Я хотела сказать то, что сказала. Загадочно улыбнувшись, не стала ни подтверждать, ни отрицать. Пусть сам думает, так даже интереснее будет.

– Нечестно получается, – задумалась я, – я о себе рассказываю, а ты нет.

– Так ты не спрашиваешь, – просто пожал он плечами.

То есть, мне даже ответят? Признаться, были у меня по этому поводу сильные сомнения.

– Расскажи о своей семье, – вежливо выполнила я просьбу парня.

И что получила в ответ?

– Не расскажу, – собственно, как я и говорила, – хочешь узнать, поехали, сама познакомишься.

В первое мгновение я очень сильно удивилась, а потом вспомнила, при каких обстоятельствах мы решили начать наши отношения… И удивляться перестала совершенно. Как говорится, НАТО так НАТО.

– Отлично, поехали.

Мило улыбаясь, я всё думала о том, как Егор мне однажды сказал, что я рождена для покера. Нет, вообще-то он сказал «ты врёшь настолько превосходно, что уже и сама в свои слова веришь», однако я подумала, ещё подумала, и решила приписать данную фразу к неудачному комплименту. Медленно повернувшийся ко мне и подозрительно сощурившийся Саша явно что-то заподозрил, и теперь старательно пытался понять, блефую я или нет.

– Нет, – в итоге сдался он, качая головой, – боюсь, моя семья не переживет такого потрясения, как твоё явление, – стоило мне только обрадоваться, как парень деланно непринужденно добавил, – Предлагаю начать их морально готовить примерно так за месяц.

– За два, – мило-мило улыбаясь, поправила я.

А дальше мы, кажется, приехали.

* * *

Карина.

Это был самый лучший выходной из всех, что у меня когда-либо были.

Для начала, едва выскочив в огромный городской парк, Сашка взял на прокат гуроскутер. Один! Со словами «я-то умею» меня поставили на эту штуковину.

– Управление элементарное, – заверил Саня.

Ага! Дважды оно там элементарное! Первое моё падение оказалось весьма эмоциональным, с громким восклицанием «ёженьки-поварёшеньки!» и закончилось на Александре. В смысле, он меня поймать успел. Дальше – интереснее: Саня идёт передо мной, спиной вперед и выставив руки по направлению ко мне, готовый в любой момент поймать и подбадривающий фразами в духе «давай, у тебя отлично получается». Следом за ним со скоростью черепахи, совершая дерганные рывки, на трясущихся ногах ехала до ужаса перепуганная я, также выставив к нему руки и не сводя испуганного взгляда с техники на ногах. А, да, и не забывая о громких и молящих:

– Сашенька, сними меня отсюда! Я упаду, сломаю себе передние зубы и стану страшной!

Было весело – Саньку, смешно – всем окружающим, и страшно – одной-единственной мне.

– Девушка, да вы не бойтесь, – подбадривала меня молодежь.

Какое там не бойтесь? Меня когда на мотоцикле ездить учили, и то так страшно не было. Тут даже подержаться не за что! Наклонись назад и окажешься на земле!

Потом мы напали на киоск с мороженым. Это было очень вкусно. Потом пришлось искать салфетки и оттирать перепачканные моськи. Естественно, нельзя было съесть мороженое, ни разу друг друга в него носом не ткнув. На одном лишь носу мы не остановились.

Мы гуляли, наслаждались природой, делились своими предпочтениями и говорили о разных мелочах. Так, например, я узнала, что у Саши с Кириллом и Никитой действительно есть своя группа, в которой сам парень – солист, Кирилл – ударник, а Никита гитарист. Есть также второй гитарист Максим, бас-гитарист Гриша и клавишник Арсений, с которыми меня клятвенно пообещали потом познакомить. Называется их группа «NuclearBun», над чем я, услышав, смеялась очень долго.

– Ядерный колобок? – засомневалась я в собственных способностях в плане иностранных языков, выдавив сквозь смех, утирая слёзы на глазах.

– Ядерный колобок, – с гордостью подтвердил Александр и продолжил свой рассказ.

Ему двадцать один, остальным из группы, основанной два года назад, примерно столько же. Поют парни в жанре ню-металла, панк и альтернативного рока. Саня говорит, что у них уже даже концерты были, а то, что я об их группе впервые услышала, уже не их проблемы, а сугубо мои лично.

У моего парня есть старший брат и младшая сестра. Глеб увлекается строительством, продолжает семейное дело, недавно встал во главе строительной фирмы. Самого Сашку тоже к этому привлечь хотят. Сестра Диана личность творческая, она юный и уже отличный художник. Несколько её картин висит в нашей городской галерее. А теперь представьте себе мою реакцию, когда Саша назвал свою фамилию – Беляев. Скажу иначе – фамилию известного чуть ли не на всю Россию бизнесмена Виктора Сергеевича, единственного (пока что!) владельца сети известных и востребованных строительных фирм.

– Удивлена? – провокационно улыбнулся он, когда принесший наш заказ в небольшом кафе официант, разложив всё на столике, удалился прочь.

Удивлена? Нет-нет, выражение «нахожусь на грани потери сознания от конкретного офигиоза» подходит несколько точнее.

Сашка учится в том же университете, что и я, а в пятницу на занятиях я его просто-напросто не заметила, поскольку одна наглая личность умудрилась меня украсть прямо в собственном багажнике. Его напульсники, прикрывающие пластырь, я до сих пор носила.

Так я узнала, что для парня предпочтительнее обдуманность и медлительность во всем, когда как его друзья-товарищи более активны, эксцентричны, не любят сидеть на месте и ничего не делать. В еде у него определенных предпочтений не было, но домашняя еда привлекает куда больше заказной. Одежду носит просторную, спокойных тонов, привлекать к себе внимание не любит и не хочет, неоднократно заметил, что на сцене у него совершенно иной образ, поэтому в реальной жизни узнать довольно проблематично. Что касается всего остального – жуткий собственник.

– Если ты моя девушка, значит моя и только моя, я ни с кем не собираюсь тобой делиться. Если вдруг возникнут сложности, я имею в виду, если к тебе кто-то начнёт приставать или совершать что-то подобное, я должен и имею полное право знать и вмешаться.

Иначе говоря, «не обижайся, если я кому-нибудь из-за тебя начищу морду по причине своей глубокой ревности, я же тебя предупреждал».

– Ты мне сразу понравилась, так что… если уйдёшь от меня – я тебя прибью. Если изменишь – я тебя прибью. Будешь заглядываться на других – прибью! А в остальном обещаю быть ласковым и нежным, любить тебя безумно, холить и лелеять.

Сразу вспомнилось: «Обещал любить, холить и лелеять – бормотала она, закапывая труп». Мдя-а-а… Это явно не тот случай. А ведь так всё хорошо начиналось! Мне никто не угрожал, к примеру.

Подавшись чуть вперед, я решила вспомнить, что я всё же женщина, с самой настоящей женской логикой и такими же собственническими замашками. Ему можно, а мне нельзя?

– Ты мне сразу понравился, так что… Уйдёшь от меня – найду и закопаю. Изменишь – загрызу. Будешь заглядываться на других – глазки повыковыриваю.

Главное, очаровательно всё время улыбаться, глядя, как мрачнеет и вытягивается по мере тобой произносимого лицо парня. Он, между прочим, первый начал. А я не люблю, когда мне угрожают. Скажи он просто и без пафоса «верность и честность в отношениях», я бы согласилась и мы так и делали бы, но в данной ситуации промолчать я просто не могла.

– Карина-а, – начал было Саня.

– Сашенька-а, – повторила я столь же многозначительно, с нотками раздражения.

На том и порешали, что лучше нам со всем согласиться и больше к этому вопросу не возвращаться. Решали, к слову, хозяева кафе и их посетители, укрываясь кто где от разлетающейся в стороны посуды. Ну, да, небольшой «семейный скандал». Посуда, как и положено, не выжила. Ущерб возместили, перед всеми извинились и быстренько свалили, пока нас ещё в чём не обвинили.

Уже по вечернему парку мы гуляли за ручку, и лично я искренне поражалась, как мы могли провести здесь практически весь день.

Мы пошли в открывающиеся ближе к ночи аттракционы, где я выиграла для Сашки чем-то удивленную лисичку ярко рыжего цвета, отгадав пять загадок у высокого жуткого клоуна. Он был ещё и очень грустным, потому что его боялось большинство посетителей, и никто к нему не подходил. С молчаливого одобрения Сашки я решилась ему, в смысле клоуну, помочь с этой проблемой. Наш бой на саблях, сделанных им же из воздушных шариков, публика забудет ещё не скоро. Я мужественно держалась, левой рукой схватившись за раненное правое плечо, а мужчина в конце, заколотый мною, театральным жестом схватился за сердце и с душераздирающим хрипом опал на колени. Битва была выиграна, публика заинтересована, клоун благодарен.