Текст книги "Испытание временем (СИ)"
Автор книги: Валентина Арнаут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Максим всегда выделялся. И прежний, и такой, который носит кашемировое пальто и стильный костюм тройку. Выделялся одним. Что сейчас, что раньше. Статусом. Только раньше мама вряд ли пустила бы его к нам ночевать.
-А из горячего?
-Чай, -меня снова опередили.
Максим все еще стоял на пороге, скрестив руки и смотрел открыто, не таясь.
-Кофе, -запротестовала я.
Какого черта он говорит за меня?
-Тогда сладкий, -не унимался Максим. И смотрел как на друга, которого знает целую жизнь. И не было в его взгляде презрения, ненависти, боли, ровно как и любви, нежности. Обычный человек смотрит на обычного человека.
Мое сердце ныло.
Если еще вчера я могла контролировать его, то с каждой минутой это становилось все труднее.
Сердце больно стучало.
Еще с утра я хотела взять себя в руки, чтобы не хандрить и не давать никому повода на издевательство.
Но черт…
Больно!
Как же больно видеть своего человека счастливым и знать, что причина не в тебе. Что утром он целует другую, вылезая из ее объятий, что обедает с другой, целуя ее руки, что целый день думает о другой, звонит и ждет вечера, чтобы раздевшись залезть с ней под душ. А там перейти в постель, выпить сок, сделать раунд на кухне и снова проснуться, чувствуя прикосновения голой кожи под боком.
-Я буду сендвич с лососем и кофе без сахара, -проговорила я стальным голосом.
Он показался мне слишком звонким даже для меня.
Нервы ни к чёрту. Это понятно, как белый день. Но я не я, если не одержу победу над само собой.
Я больше не та девочка.
И он больше не имеет право на неё, как бы обратное он не доказывал.
-Вижу, ты радостный какой-то. Есть новости? -спросил отец. Его настроение заметили все, и так же всем было интересно почему.
Покупатель приехал?
Дом продал?
Уезжает?
-Есть, -кивнул Максим и шагнул ближе к центру, к столпотворению людей.
-Поделись!
-Моя Саша родила...
Глава 9
Глава 9
Была обычная среда. Начало мая радовало жителей маленького посёлка под названием Цветастый ярким солнцем и теплой погодой.
Раздался звонок. Девятиклассники, которым осталось чуть больше месяца на летние экзамены, выбежали в коридор из душного помещения быстрее ветра. Да, несмотря на приближение важного события, которое сыграет в их жизни немаловажную роль, ученики не хотели проводить в классе дольше положенного времени.
Кроме меня.
Кроме Ани Явницкой, которая еще только собирала сумку, когда класс уже весь опустел.
Громкий командный голос Тамары Ивановны, нашего классного преподавателя, показался еще строже, чем было на самом деле. Дело было в уединении. Оказаться наедине с Томой, как называли ее за глаза, было самым худшим наказанием для прогульщиков и хулиганов.
Таких имелось достаточно, чтобы прочувствовать все прелести школьной жизни каждой тихой девочке.
-Аня, я не хочу этого делать, но ты вынуждаешь меня вызвать твоих родителей в школу.
Когда последний листок, исписанный мелкими рисунками простым карандашом, оказался в блокноте, среди таких же никому не нужных листов, я подняла взгляд.
-Мне придется поговорить с ними о твоем поведении.
Я понурила голову снова. Тамара Ивановна права. На уроке математики надо решать как можно больше задач, а не рисовать и обрабатывать схему зрачка.
-Скоро экзамены. Среди них математика обязательна. И если ты продолжишь в таком же духе, я боюсь, что ты просто не сможешь набрать нужное количество баллов.
Меня всегда учили, что старшие правы, что старшим перечить нельзя, особенно учителям. Их надо уважать. Их надо слушаться.
Что и делала в ту минуту внутренняя я. Еще не Явницкая, а просто Аня.
-Я им предложу дополнительные занятия. Мы с ними обсудим твой график, сопоставим с моим и будешь ходить на дополнительные занятия.
Я наконец подала голос.
-Спасибо, Тамара Ивановна.
А уже в коридоре я вспомнила свою последнюю оценку по контрольной, которая охватывала почти все темы учебного года. Это была пятерка. Заслуженная, честная, не стыренная и не списанная. И работу я закончила одной из первых.
Я вздохнула.
Дополнительные, так дополнительные. Хуже же не будет, правда!
Звонок был на перемену, поэтому в школьных коридорах, отделанные светло-бежевыми тонами, стояла суета. Мелкие пятиклассники со своими огромными рюкзаками казались суетливыми гномами, толкались и куда-то убегали, старшие же весело переговаривались, образуя круги.
Мой взгляд зацепил знакомую компанию, которая собралась около входной двери, и прежде чем я направилась туда, меня заметили раньше. Меня уже ждали.
-Как ты умудрилась? -сочувственно протянула моя соседка по парте и подруга Ирка. Такие же взгляды я ловила с каждого. Тому не любили все.
-Я не могла найти свой набросок и подумала, что отдала его вместе с тетрадью на проверку, -призналась я в своей глупости.
Хотя, сверх глупостью было бы найди Тома этот листок среди контрольной. Боюсь, тогда я бы не обошлась вызовом родителей. Как минимум, я бы хорошо рассмотрела ковер в кабинете директора. А потом безвылазно сидела в своей комнате неделями и без куска простого карандаша, завалявшегося где-то в углу ящика. Мама об этом позаботилась бы уж точно.
-И нашла?
-Нашла, -вздохнула я тяжело. И вздох этот тут же засекли. Ирка была очень чувствительной девушкой. Она могла с одного взгляда определить настроение человека. Так она иногда отпрашивалась у своей мамы остаться с ночевкой у подруги. Угадывала настроение, делала его еще лучше, снова ловила изменения и когда наступал момент, просила о чем хотела.
-А что не так то?
-Родителей вызвали.
Дружный вздох был мне ответом. Все знали, что вдобавок к Томе получу я еще и от родителей.
Но на самом деле, не это было моим страхом: меня съедало ожидание плохого вот уже который день. Вот отчего в душе лежал огромный булыжник. И страх мой имел внешность и даже имя. Он ходил где-то на территории школы. Я чувствовала его буквально каждой клеточкой тела.
-Да не будет тебе ничего, не переживай, -высказался Саня, одноклассник.
-Ага, не будет, -вместо меня слово взяла Ирка. -Софья Илларионовна сто раз спросит и переспросит почему, зачем и как. А потом сто раз объяснит как надо, и сто раз расскажет как не надо. С ума сойдешь.
-Это всего лишь вызов,– легко отделался Саня.
-Это математика, -недовольно протянула Ирка. -Это Тома…
Она бесилась из-за того, что остальные не понимают всей важности сея происшествия. Она знает, что душу я изолью именно ей. И теперь она искала понимания от других.
Я же думала о другом.
Как я ненавидела соседского мальчишку сколько себя помню.
Я не терпела его ни одной минуты.
-О нет! Аня! -испуганный крик подруги вывел меня из мыслей. Я не сразу поняла суть ее восклицания. И не сразу поймала ее взгляд. А надо было, потому что смотрела она на другой край школьного холла. А когда обернулась я, то тут же задергалась, точно пойманная лань.
-Мне пора, -бросила я.
-Стой, -под локоть удержал меня Саня. -Я рядом. Мишка рядом. Вокруг половина школы, видеонаблюдение в конце концов. Ну что он тебе сделает?
Мне оставалась всего минута, чтобы исчезнуть с глаз долой одного разъяренного бычка. А то что он был зол, я была уверена как в количестве пальцев на ногах.
Максим был футбольным вратарём и сейчас у них должна быть тренировка. Что-то вроде показательной игры для приезжих гостей, от которой зависит будущее после школы.
А кто украл тренировочную форму? Правильно. Еще утром мне удалось проникнуть незамеченной в спортзал.
А кого не пустят на игру? Кто подведет команду? На кого разозлятся похлеще, чем директор, Тома и мои родители вместе взятые? Тоже верно. Слава их тренера дошла до города. Тогда его не приняли в частный колледж из-за склочного характера и слишком требовательного воспитания. Молва о его провале шла в поселке целую неделю.
Я немного мстительно подумала, что темно синяя с желтыми полосами футболка греет сейчас спину в рюкзаке.
А после прошла данная мне минута и волос коснулся горячий пар.
-Верни, -процедили мне сквозь зубы.
-Что? -деланно удивилась я, обернувшись.
И откуда столько смелости?
-Я сказал верни то, что взяла. Потом поиграешься.
Мы стояли на расстоянии ладони друг от друга. Я чувствовала жар его тела. Слышала его сумасшедшее сердцебиение. Отчего? Может сдерживался, чтобы не прихлопнуть меня на месте?
Внутри сладко екнуло от того, что мне удалось пробить одного невероятно черствого быка на переживания.
А их было у Максима достаточно, судя по внешнему состоянию, которое он даже не намеревался скрывать. И это мне тоже нравилось.
-Отойди от нее, -послышался голос Сани сзади, что меня удивило и разозлило.
Это было впервые за многие годы, когда в нашу войнушку вмешивается посторонний. Саня решил, наверное, что меня реально стоит защищать. Вид Максима действительно был разъяренным.
Я мысленно чертыхнулась. Зачем? Получишь ведь, идиот.
-Верни, -повторил Максим, ни на миг не оборвав зрительный контакт. Кажется он даже не услышал моего заступника. Казалось, нас окружила стена. А внутри остался воздух лишь для нас двоих. Он обжигал.
Может это я задержала дыхание, боясь пошевелиться?
Саня решил погеройствовать. Или потупить.
-Ты че, не слышишь?
На почти идеальном лице напротив, который был близок до дрожи ресничек, дрогнули мышцы, выдавая раздраженность.
-Ты знаешь чем мне грозит потеря формы, -было мне уже тихим тоном, почти на выдохе.
-А ты верни мои работы, -продолжая тонуть в чёрных глазах, выдала я. -Те, которые пропали пару дней назад. Верни их и мы договоримся.
-Фото этого индюка? -кивнул он в сторону Сани откровенно зло и слишком дергано, чтобы понять его отношение по поводу натурщика, но по прежнему не обращая никакого внимания на посторонних.
Тем временем нас по настоящему окружила толпа. Все знали, что Максим и Аня враждуют. И все ждали зрелищ.
Максим обещал их дать всем, если я не верну футбольную форму ему.
-Тебя не касается кого я рисую.
-Зачем тебе этот придурок?
Саня не отреагировал и на второе оскорбление, на что я благодарила кого-то свыше, иначе кому-то сильно не поздоровится. Драки в школе запрещены. Но это не помешает Максиму устроить ее во дворе или на улице. Но может к тому времени он остынет или поймет, что Саня не причем?
-Тебя это каким боком задевает?
Я начинала кипеть внутри. Сдались ему мои работы. Сдалось ему, кто изображен на моих рисунках. А еще было ужасно чувствовать себя обезьянкой, на которую все глазят.
-Заново нарисуешь. Я вижу вы и так близки. Уже хорошо изучила черты его лица? Потому что я его научу не лезть в чужой разговор, -яда в голосе Максима было больше, чем в прошлой лабораторной работе.
-Ты не сделаешь этого, -ладони против воли сжались в кулак.
Несмотря на мою воинственность, я верила ему. Он правда это мог.
В ответ Максим изогнул бровь и сделал еще полшага вперёд. Теперь я чувствовала грудью его сердцебиение, а его дыхание на моем лице. Он пах цитрусом…
Максим подошёл вплотную.
Мое сердце тут же забилось чаще. От страха ли, от волнения ли, я не знала. Я просто вглядывалась в чёрные глаза, замечала пышные ресницы, острый кончик носа, точеные высокие скулы и приоткрытые губы. Видела взбухшие вены на шее и понимала, что сделает.
-Форма.
-Мои работы.
-Я из сжёг.
Что? Я вспыхнула точно хворост около камина.
-Ты! Гад. Оставь меня в покое…
Ещё один долгий взгляд, который проникает в саму душу, читает все секреты и тайны, который пропускает меня словно через мясорубку. Меня слегка пошатывает и кружится голова. Эмоциональный накал сходит на нет, но чувствую себя выжатой, точно лимон. Максим исчезает в толпе, а я чувствую как липнет рубашка к спине, нехватку воздуха в лёгких и как ватные ноги еле удерживают мой маленький вес. А следом холод чужих рук, которые обхватывают меня за талию.
Саня, самоубийца, напросился.
-Ну и дурак, -шепчу я вместо благодарности, но он слышит. Потому что его о помощи не просили, и выделываться перед главным драчуном школы тоже. Не знаю что на уме этого парня, но пустил бы меня сразу, не получил бы потом.
Я пряталась от Максима в каждом найденном углу.
Я избегала его везде: дома, во дворе, на улице и в школе. Я избегала его в собственной голове.
Особенно в голове. Потому что какие только мысли не приходили. От воспоминаний его голоса, взгляда и до обещания мести. И я точно так же менялась. То млела, то сжимала кулаки.
Я не понимала себя. И это ввергало меня в еще большее напряжение.
И все же он меня находил. Каждый раз. Всегда. Постоянно. Как бы я не старалась, Максим вставал у меня на пути каждый раз, когда я находилась одна. Когда я думала, что день прошел без него, он преподносил сюрприз.
Точно так же было и в эту среду.
Только на этот раз наткнулась на него я сама.
Глава 10
Глава 10
После окончания уроков меня ждала школа искусств. Хотя название было слишком громким. Искусств? Ха!
Саня, мой одноклассник умел играть на гитаре и параллельно изучал скрипку.
Лена, девочка припевочка со звонким голосом и легкой походкой пела, а две ее подружки на все года вроде составляли ей компанию, танцуя. Они представляли себя звездами, которые при отсветах цветомузыки в сумерках вечера блистали точно грани бриллианта. Лена так вообще мечтала о большой сцене и чуть ли не в Голливуде.
-Я поступлю в консерваторию имени Чайковского, -говорила она гордо, будто она уже там учиться.
-Туда принимают после музыкальной школы, дурочка, -отвечал ей Саня. -А ты заканчиваешь обычную.
А я тихо сидела в углу и рисовала эмоции моих временных друзей по несчастью.
Потому что маленький домик с одинокой бабушкой, бывшей актрисой и некогда известной личностью в сфере кино и театра, которая то и учила нас искусству, не являлся полноценной школой. Так, одно название и то в моей голове.
Я могла ходить в другую школу, известную и настоящую, могла ездить каждый день в город, могла ни в чем себе не отказывать. В плане денег на отдельную машину проблем не было. Мои родители могли и водителя нанять. Они могли заплатить за несколько лет вперед за обучение.
Они все могли, только не хотели. Они не верили в единственную дочь, не вслушивались в просьбы и потому игнорировали такое желание дочери, как овладение профессиональной техникой считывания человеческих черт лица. Да, бабушка имела некоторый опыт, поставила мою руку, дала пару советов, но это не то.
Это все равно как человек сел на двухколесный велосипед один и в первый раз. Да, сзади рука поддерживает спину, но ты все равно упадешь.
Вот и поддержка родителей была мнительной. Они закрывали глаза на мое хобби и строго следили за оценками.
Выдуманная школа находилась в другом углу нашего закрытого жилого участка от настоящей. А по пути надо было забежать домой, чтобы захватить принадлежности. И я решила, что лучше пройтись по опушке леса. Долго, да, труднее, да. Но меня никто не мог увидеть, поймать и прицепиться.
Все же раунд был за ним. И грех не признаться – я боялась.
Не дойдя до дома, я услышала с леса звук, который не мог принадлежать природе. Как будто кто-то стонал. Женский голос отчётливо выделялся. Я приостановилась и вслушивалась. Мало ли кто попал в беду. Здесь протоптанных дорожек нет. И люди так часто не ходят. Все из-за холмиков и колючей травы.
Стон повторился. А после секундной заминки я пошла на голос. И чем ближе я подходила, тем отчетливее я чувствовала неправильность ситуации.
Что делал в лесу человек, чтобы попасть в беду? Бегал что-ли? Да и стон не был похож на болезненный. Может объявился какой-то маньяк и на девушку напал? Тогда бы она кричала. А еще стон был похож на…
На что именно был похож стон я убедилась уже подойдя к кустам, которые скрывали меня от парочки.
Впрочем, они бы не увидели меня и вплотную, не то чтобы за кустами. Потому что они были слишком заняты, чтобы оглядываться по сторонам или задуматься, что их вскрики могут принять за зов о помощи. Или одна конкретная дурочка, которая еще не разбирается в охах и вздохах.
Но как же было противно.
Я уже собралась медленно ползти назад, как…
Тут я узнала девушку. Ее голос я слышала по понедельникам, средам и пятницам каждую неделю так часто, что не смогла бы спутать ни с кем.
Она прижималась спиной к стволу дерева с задранной юбкой, позволяя одному бесстыдному, нахальному извращенцу ласкать свои бедра. Ее белые гольфы с принтом бренда, как белый флаг, выделялись на коричневой земле. Хорошо, хоть не трусы…
Лена, будущая звезда, запрокинула голову с закрытыми глазами вверх, чтобы дать как можно больше доступа мужским губам к тонкой шее. Чтобы было удобнее прикусывать кожу, цеплять ее жесткими и безумно мягкими губами нежную кожу.
Я знала каковы они могут быть. Но не так, как сейчас это демонстрирует парень.
О! Я узнала его. Будь я слепа, кажется, я бы узнала его.
Пару лет назад Максим меня больно укусил, когда до этого пытался соблазнить. Нет, снова не так, как сейчас. Однажды вечером он тайно поднялся в комнату через окно, сказал что написал стихотворение. Я не поверила ему и сразу встала в штыки защищаться. Ведь накануне, когда он спал, я сбрила ему полоску волос, после чего ему пришлось побриться налысо. Я не верила ему даже когда он прочитал и встал перед мной не шевелясь. Из-за грохота сердца я не расслышала ни одного слова и дрожа, указала рукой на дверь. Тогда меня притянули к груди и больно сжали, укусив в шею.
Не знаю что было в голове того парня, что хотел сделать и зачем устроил спектакль, но затем признался, что мы квиты. Я ревела в подушку несколько ночей подряд. Я растирала место укуса и представляла, что Максим делает снова, но очень нежно.
Звуки, скрывающейся в лесу парочки, вывели меня из воспоминаний.
Здесь незнакомая мне до сия момента эмоция впервые зашевелилась в груди и недовольно заворочалась. Она заставила затаить дыхание и смотреть во все глаза на влюбленную парочку. Я пыталась понять, что же за зверь такой поселился в груди, почему же мне становиться дышать все труднее. И почему мне эта сцена ужасно неприятна, но почему-то упорно продолжаю наблюдать, не в силах отвести глаза.
И ни на секунду не задумалась о том, что тупо подсматриваю за любовными игрищами.
А посмотреть было на что. И послушать. В груди родился возмущенный вопль – она же малолетка, которую я с трудом, но подавила.
С каждой секундой Лене удавалось все труднее сдержать стоны удовольствия. А она получала именно ее. Она изворачивалась в объятиях зажавшего ее в угол парня словно уж на сковороде.
Растрепанные волосы, искусанные губы, испорченный макияж. Ничто не останавливало девушку оставаться наедине в лесу со своим одноклассником.
Тут у меня впервые образовался в горле вязкий комок из смеси неверия и удивления. А непонятное чувство начало больно грызть что-то внутри.
Это всего лишь игра, подумала я. Игра закончится. Она просто немного затянулась тяжелым дыханием, несдержанными ласками и резкими поцелуями. Парочка просто целуется, убеждала я себя, несмотря на то, что юбка собралась уже на пояснице, являя миру и мужскому взгляду белые узкие трусы.
-Маакс, -протянула Лена, а в меня словно молния попала. Взгляд так и застыл на черной макушке, которая опустилась до уровня грудей.
Неужели? -спрашивала я себя. Этого не может быть. Они не встречались. Эта парочка не могла быть вместе.
Но видела я обратное.
-Макс, давай, -снова простонала Лена.
Я не знала, что она просила. Не знала, на что надеялась.
Она что, на самом деле хочет … этого? Я недоумевала.
Какой же он мерзавец! Просто ужас. Мои брови сошлись на переносице. Это только Максим мог уговорить на близкие отношения совсем юную девушку. Семнадцать лет ведь нам. Соблазнил своими черными глазами и сладким голосом. Соблазнил и утащил в лес, чтобы...
Ггад, прорычала я про себя.
Во мне росла злость. Она смешивалась с все еще непонятным чувством в груди, превращая меня в совсем другого человека. Не в девушку, которая должна понимать, что давно пора делать ноги, а в ту, которая не могла пошевелиться. Которая злилась на свое желание подглядеть как можно дольше. Которая сильнее прищурилась, вновь затаив дыхание, чтобы рассмотреть тайную для чужих глаз сцену.
А одна мысль пробивалась через барьеры, толстенные стены и все нельзя. Потому что она была новой, тайной и постыдной даже для меня. Потому что я хотела попробовать.
Я хотела чувств, такой же страсти, хотелось чувствовать себя желанной, любимой, нужной и чьей-то. Хотелось узнать каково это.
Меня обуял стыд. Жгучий румянец покрыл щеки. Узнай мама мои мысли…
Длинные худые ноги обвили мужскую талию.
Игра набирала обороты.
Игра, придуманная мною, и не думала заканчиваться.
Влюбленная парочка кажется действительно решила идти до конца. Им ничто не могло сейчас помешать.
А меня, подсматривающую и мешающую, вовсе не оправдывало желание помочь, даже если она никому не нужна.
Как и я никому не нужна.
Непонятная из-за чего буря в груди улеглась, а вместо него поселилась обычная грусть. Кого-то целуют, обожают и любят, а кого-то терпят и раздраженно сжимают губы, когда приходится заводить разговор. Чтобы родителям не показывать вражду.
Самый красивый парень школы каждый день мучает и дико меня ненавидит, в то время когда я признаю, что он самый красивый парень.
Ненавижу его.
За его улыбку.
За его дружбу со всеми.
За любовь к другим.
И за предвзятость ко мне.
Что я ему сделала?
Ненавижу его!
Пусть делают что хотят, уже отрешенно подумала я, когда сделала необдуманный шаг назад. Потому что надо было сначала проверить, куда ставить ногу.
Раздался хруст ломающейся ветки и на меня устремляется две пары глаз. Тех самых, которых невозможно было отвлечь, как я думала.
Лена становится вся пунцовой то ли от смущения, что их поймали, то ли от злости, что опять таки поймали и еще помешали. Потому что Максим ее тут же оставил и направился ко мне с сведенными от недовольства бровями, вновь сжатыми губами, но ярким огоньком в глазах. Скорее всего, от все еще не улегшегося желания.
Я же случайно, взмолилась я про себя. Я же не хотела.
Лену бросили и она была зла, а не смущена, поняла я немного отрешенно. Ведь Максим был уже так близок ко мне. Он ни секунды не раздумывал. Увидел мешающую блоху – шел раздавить эту блоху. И это в то время, когда я ничего не успела сделать – не встала, не отряхнулась, ни убежала быстрее его. Хотя, почему нет. У меня все еще был шанс. И я им воспользовалась.
Чтобы неудачно развернуться. Чтобы неудачно наступить. Чтобы боль прострелила ногу и чтобы я снова упала на землю. Только теперь от боли. Мой крик раздался, кажется, на другой стороне леса.
-Глупая девчонка, -буркнули мне над ухом раздраженно.
Я вздрогнула, но не ответила. Я ждала. Просто ждала. Я не могла представить всю глубины воображения Максима и даже не хотела начинать. Я понимала, что попала.
Но как же больно.
-Что у тебя там? -и не дожидаясь ответа мою ногу взяли в крепкие горячие пальцы.
Чистое удивление. Вот что было отражено на моем лице.
-Понятно. Ничего страшного, нужен компресс и дать отдохнуть. Идти сможешь?
И голос его так не был похож на утренний. И даже на вчерашний, что я продолжала тормозить и хлопать глазами. Этот тихий участливый тон никак не ввязался с моим воображением, где меня…
Впрочем, не меня целовали, обнимали и хотели. Как и кинули не меня. Боль не смогла прогнать, как оказывается, задетые увиденной картиной чувства. Я даже не знала радоваться мне или грустить. Но, против воли по венам потекла горечь, потому что первое преобладало: чтобы обнимали, целовали и хотели. Да что там хотели, мне бы попробовать каково оно – целоваться.
-Эй, что ты делаешь? -вырвалось у меня, когда заметила чёрные глаза слишком близко. Из-под насупленных бровей на меня глядела бездна. Она ковырялась в душе, точно хозяин, выуживала мои эмоции на лицо.
-Тебе будет больно, -ответили мне глаза в глаза.
-Справлюсь, -огрызнулась я в ответ.
И не с таким приходилось справляться.
Чтобы я позволила обнять себя человеку, который только недавно занимался этим и к тому же с другим человеком? Чтобы доверилась тому, кто на днях приклеил меня на школьный табурет? Или тому, который всю жизнь только и делает что пакостит, мучает и издевается?
Да чтобы я и вторую ногу подвернула, но только не помощь Максима.
Наверное, я совсем не умею держать лицо, потому что Максим хмурится сильнее и поднимается на весь свой рост, глядя себе под ноги с ехидной улыбкой. Теперь его не спутаешь ни с кем, теперь это настоящий Максим. Даже если хочется верить, что нежный голос минуту назад действительно переживал обо мне, что этот голос не очередная ловушка, в которую попав, я бы давилась слезами очередную неделю.
-Ну… справляйся…
-Тебя ждут, -намекнула я на его уход. Сидеть на земле и смотреть в его глаза было проблематично для шеи. Я рисковала свернуть себе и ее.
-Подождут, -было мне невозмутимое. Руки на груди, бесячая улыбка от своего превосходства и правоты и я проклинаю все на свете.
Вот тебе доброта души и вернулась, подумала я, ну шла бы себе дальше, не сворачивая в лес, давно была бы в школе…
Школа… Точно! Я же опаздываю.
Я аж вздрогнула и тут же вскочила, чтобы застонать от простреливающей боли в лодыжке. Ну почему мне так не везет?
-Я сказала справлюсь, -ответила ему, когда поймала движение сбоку. Да от него еще женскими духами пахнет!!! Приторно-сладкие до скрежета зубов. Пусть идет к своей Лене, чего пристал ко мне, возмущалась я.
Я сделала шаг, закусила губу и…
… и была поймана в ужасно горячие объятия.
Или это меня обуял жгучий стыд.
-Бестия, -было мне в ухо. -Невыносимая бестия.
-Почему ты так со мной? -спросила я тихо, чтобы не выдать дрожащий голос. В груди жгло от несправедливости и обиды. Мне было ужасно неприятно и неудобно.
Начнем с того, что я третья лишняя. Мне не хотелось мешать, быть пойманной и особенно привлечь внимание. Я бы доковыляла сама. Зачем притворяться, будто на самом деле переживает обо мне. С Леной он был настоящим и если бы не я… Возможно, я даже разрушила их будущие отношения. Лена же обидится.
Ну и пусть обижается, решила я. Пусть ненавидит. Я не тянула за руку Максима, не заставляла его под дулом пистолета идти за мной и тем более не специально подвернула ногу.
А еще в груди разгорался жгучий комок, который заставлял прятать глаза, которые были на мокром месте и контролировать дыхание. Чтобы сердце случайно не потерялось в густой траве, выскочит и не заметишь.
Смутным понимаем, легким дуновением ветерка в запутанных мыслях в сознание упорно проникала одна настойчивая мысль. Даже не мысль, а осознание себя и своих эмоций. Их правильность ввергла меня в шок.
Я ревновала.
Ревновала дико. И оттого в глазах влажная пелена, а в горле точно песок.
-Тихо, -прозвучало над ухом. Я боялась смотреть. А еще боялась вдохнуть. -Я с тобой как обычно, -было невозмутимым тоном.
И это ничуть не помогло развязать узел. Да, как обычно, насмехаясь, издеваясь и выделяя в толпе особенным способом. Растрепанным венком вместо букета, рваными кусками нарисованного холста, разбитой подарочной вазой и диким одиночеством в углу, когда все подруги танцуют медленный танец. Не знаю к чему это вспомнилось. Ну не Максим же виноват в том, что меня считают не от мира сего и обходят стороной аж через другую улицу.
-Ты же моя бабочка, -усмехнулся моя беда.
И если до этого дыхание его было ровным, будто и не он таскал на руках пару лишних килограммов, а в еде я себе не отказывала, то сейчас оно сбилось. Под ладонями учащенно поднималась грудная клетка, обтянутая в абсолютно белую футболку. Она пахла Максимом. И впервые я дала волю непонятным для меня чувствам, прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Запах дождя, моря и ветра, смешанный с запахом разгоряченного тела проник в мои легкие. Это серьезно взбудоражило и испугало.
По коже пробежался морозец.
-Не называй меня так.
-Тебя назвал так не я и не мне его менять.
-Это было давно.
-А как будто недавно…
Не успела я вновь впасть в воспоминания, как показался мой дом. Нет, сперва я услышала звонкий до ужаса голос и только потом увидела, что мы дошли.
-Где вы были? Почему ты носишь ее на руках? Что ты натворил?
Мамины вопросы сыпались точно град в мерзлую погоду. А когда я оказалась на своих двоих, точнее всего на одной, маме точно разъяренный хищник задвинула меня к себе за спину и защищала от безучастного и невозмутимого врага. Он кажется еще и ухмылялся, скрестив руки на груди.
-Мама…
-Молчи, с тобой будет отдельный разговор. Сколько раз я тебе говорила, после школы сразу домой и чтобы не ходила одна в лесу. А то можно встретить…
И головой кивнула в сторону Максима, который не собирался испаряться как делал каждый раз.
-Мама, это я…
Голос никак не резался. И это бесило.
-А ты что стоишь ухмыляешься? Иди давай и чтобы я тебя больше не видела рядом с Анной. Слышишь?
-Да послушай же!
Но меня никто не слушал. Взгляд Максима источал холод, он прицепился за мамин и не отпускал, в то время когда в позе читалась абсолютное равнодушие. Будто не ему плюют сейчас в душу.
-Если не хочешь проблем, ты меня услышишь.
Мамин голос понизился резко. Теперь ее последняя фраза прозвучала как эхо в лесу глубокой ночью – устрашающе и до мурашек.
-Всего доброго вам, София Илларионовна.
Максим ушел прочь, а у меня сердце сжалось от несправедливости. Мой взгляд заметил гордую походку, напряженные плечи и сжатые кулаки.
-Почему ты так? -озвучила вопрос вслух.
Мама резко обернулась и теперь ее холод перекинулся весь на меня. Кожа тут же покрылась мурашками.
-Тамара Ивановна звонила.
И поняв, во что дальше выльется разговор я направилась в дом, старательно пропуская едкие слова мимо ушей. Скорее в дом, в свою комнату. Там я смогу перевести дух, посмотреть что с ногой и может быть успею на занятия.
-Мы так тебя воспитывали? Глупую? Безответственную? Как ты можешь не понимать к чему ты стремишься. Если завалишь экзамены…
Тут поток слов закончился только благодаря закрытой двери.
Перевести дух времени не было, потому как уже через минут десять я была готова к штурму выхода. Вот ирония, обычно штурмуют для того чтобы войти, а я наоборот.
На мое счастье в гостинной никого не было. Мама говорила с кем-то по телефону.
Я не замечала вокруг ничего. Я видела цель и я шла к нему.
Иногда что-то такое просыпалось во мне и оно помогало получать мне именно то, что хочу. Несмотря ни на что. Жаль его нельзя было включать по щелчку пальцев.
Тем временем в большом зале, как мы называли самую большую комнату в доме, выступали девочки. Уроки начались. Я немного опоздала, немного измотана и выжата и вообще без работ предыдущих дней (спасибо Максиму) и все равно я почувствовала прилив энергии. В этом доме даже воздух был заряжен чем-то иным, что вдохновляло и окрыляло.
Девочки выступали одни, то есть без Лены.
