Текст книги "Сын убийцы миров"

Автор книги: Валентин Шатилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Валентин Шатилов
Сын убийцы миров

Фантастический роман

Аннотация:

– На массовуху! – зычно провозгласил белобрысый парень с середины полянки.

Солнце путалось в его светлых длинных волосах. Одну прядь, особенно настырную, он ловко заправил за ухо и вновь призвал народ:

– На массовуху! – и для убедительности постучал рукоятью меча по круглому фанерному щиту.

Не слишком эффектно – щит на удары отозвался всего лишь невразумительным бряканьем. Именно таким, какое и должна издавать фанерка – даже если фанерка густо и любовно покрыта устрашающе-черной акварельной краской, а посреди черноты гордо выгибает длинную шею желто-золоченый огнедышащий дракон.

Глядя на желтого дракошу, я с трудом подавила смешок. Из-за золотистой ли окраски, из-за моего ли вредного характера – но он навевал мысли вовсе не о грозной мифологической твари, а о вполне реальном грустноглазом жирафе из зоопарка, уныло склонившем шею в попытке отыскать травинку у себя под копытами, в пыли.

Впрочем, и сам носитель щита – белобрысый зычноголосый парень – выглядел как-то слишком уж обыденно. По крайней мере для той пестрой компании, что стянулась сегодня к полянке посреди городского парка с поэтическим именем «Студенческий».

Парень, кстати, на студента вполне был похож. По крайней мере, по моим представлениям о студентах, почерпнутых в основном из классической литературы. Он был в очках, на узких плечах – белая мешковатая хламида (явно скроенная из отслужившего свое пододеяльника). С геройским красным крестом, нарисованным красной краской в районе хилой студенческой груди. Про волосы до плеч и меч со щитом я уже упоминала. Потертые черные джинсы и черные же кроссовки довершали общую картину этакого ваганта из какой-нибудь Сорбонны.

– На массовуху! – строго выкрикнул он опять, обводя народ нахмуренным взором.

Народ реагировал вяло, предпочитая кучковаться по краям лужайки в укрытии хилой тени редкой молодой листвы. На странный клич ваганта никто особо не поспешил, продолжая, как ни в чем ни бывало, разговаривать свои разговоры.

Только Андрей обрадовано сообщил мне, массируя свои длинные аристократические пальцы:

– Сейчас! Вот как раз сейчас самое интересное и начнется!

– Да? – вежливо улыбнулась я. – А что начнется? Неужто свальный грех?

Андрей ошарашено дернулся, хрустнув разминаемым пальцем, и даже, кажется, на какое-то мгновение лишился дара речи. Юношеский румянец на его щеках разлился аж до глаз. Стеснительность моего кавалера была необычайной – мне казалось порой, что шестнадцать лет как раз ему, а не мне.

– Ты не поняла!… – наконец пояснил он придушенным шепотом. – Не групповуха предстоит! А массовуха! То есть – общий бой. Тренировочный.

– Информация секретная? – тоже шепотом спросила я.

– Почему? – удивился Андрей.

– А почему шепчешь?

– Ну ты же глупости всякие спрашиваешь… – хоть и негромко, но уже не шепотом, пробурчал мой кавалер.

– Прекрасной даме положено спрашивать глупости! – назидательно кивнула я. – Да!

– Балаболка! – с облегчением выдохнул он. – А мне, между прочим, в массовухе тоже надо бы принять участие! Зря, что ли, Канцлер, бедняга, связки надрывает, голос сажает…

Белобрысый Канцлер с жирафовидным дракошей на щите уже в который раз оглашал поляну своим призывом.

– А зовут-то вашего Канцлера как?

– Мирское имя? – наморщил Андрей высокий бледный лоб. – Чтоб я знал!… Серега, кажется. Он тоже с истфака, но со второго курса…

– А тебя-то как зовут? – заинтересовалась я.

– Меня? – удивился Андрей.

– Тебя. Но только не в миру, а здесь, на ваших игрищах.

– В клубе? – сообразил Андрей. И отрапортовал. – Кромсайт! – для пущей важности выпятил не слишком мощную грудь. – А знающие люди добавляют: Великий! Кромсайт Великий!

Сказавши столь важную вещь, он чуть потупился под грузом собственной скромности. И тем вызвал бурное восхищения с моей стороны:

– Ух ты! Кромсайт! Да еще Великий! Вот здорово! И за что ж тебя так припечатали? Великим-то?

– За мастерство, – непринужденно пояснил скромняга Кромсайт. – Потому что мечом хорошо владею.

– На массовуху! – напомнил белобрысый, для убедительности сызнова прогромыхав деревяшкой меча по желтому дракону на щите.

Бедный дракон – как же ему достается!…

Прищурившись, я заметила, что драконья желтизна местами уже пооблупилась. От частых ли ударов? Вследствие ли небрежности покраски? Но теперь черные пятна и полосы густо избороздили его пузатое туловище, включая миниатюрные крылышки и изогнутую жирафовидную шею.

И, похоже, дракон страдал все-таки не зря!

Народ вокруг поляны, кажется, внял-таки призывам своего Канцлера и начал лениво выползать на солнцепек из жидкой тени старых акаций.

И даже принялся строиться в некое подобие боевого порядка: в две шеренги, лицом друг к другу, бочком к снижающемуся послеполуденному солнышку.

И не простой народ – ох, не простой! Все, как на подбор, при мечах, щитах, кольчугах и латах. Некоторые – так даже в металлических самодельных шлемах.

Ну не мазохисты ли?! Шлемы, небось, тяжелые, душные… Попробовали бы меня заставить париться в жестяном наморднике посреди этой майской духоты! Ха – и еще два раза ха!…

Мой сочувственный интерес к экипировке бойцов был замечен Андреем. Но понят совершенно превратно:

– Да уж! – гордо сообщил он. – Клубная антуражность возрастает! – и кивнул так значительно, будто в том была его личная заслуга. – Даже на тренировки теперь ходят не просто так – каждый подбирает свою историческую эпоху и к ней костюмность соответствующую!

– Толкиеновское Земноморье уже отнесено к историческим эпохам? – поразилась я.

– Ты забыла, – снисходительно усмехнулся Андрей. – Я же объяснял: клуб у нас не толкиенистский, а историко-ролевой. Исторического моделирования.

– Ну, орки, разомнем косточки? – хриплым басом воззвала из неровного строя историко-ролевых бойцов плотная невысокая девица. Широкие металлические латные пластины делали ее похожей на колобок в фольге. Или на приземистую алюминиевую табуретку.

– А орки в какую эпоху жили? – поинтересовалась я, наивно хлопая ресницами.

– Не приставай, – вдумчиво мотнул головой Андрей, деловито экипируясь. – Это отряд такой – «орки». А Нюха – командир их. Орчиха главная.

И пристегнул кожаные наручи. Широкие. Потрепанные (в боях?). Через голову натянул нагрудный панцирь, искусно скроенный из голубоватого линолеума. Вынул меч из матерчатых ножен – толстый такой дрын, почти метровой длины. Ножны, потеряв свою гордую форму, тут же превратились в бесформенную тряпочку, которую он аккуратно нацепил на сухой акациевый сучок. А потом внимательно оглядел со всех сторон клинок своего грозного оружия, что-то проверяя.

Клинок был не простой. Плотно, в несколько слоев, обмотанный изолентой трех цветов: красного, синего и черного. Эти три яркие полоски, затейливо сплетаясь, перекрещиваясь, ныряя друг под друга, образовывали тот пестрый узор, который должен был, наверно украшать деревянную сталь лезвия. Но на мой – непросвещенный взгляд – не очень-то сочетался с грозным предназначением боевого оружия.

Впрочем, я оставила свое дилетантское мнение при себе, что б лишний раз не смущать Андрея перед предстоящей битвой.

А он уже завершал экипировка, натягивая поблескивающие поножи.

И вот! Не Андрей теперь стоит передо мной – а сам великий воин Кромсайт! Во всей своей рыцарской красе! И в мыслях своих он уже не тут, не около меня, а там – в строю массовухи, в исторически-моделированном войске, изготовившемся к бою! И ерундовые вопросы про такую мелочь как несуразность орков – теперь не для него.

– Лучше пожелай мне удачи! – строго, не глядя на меня, простую мирную жительницу, приказал Великий рыцарь.

Я постаралась соответствовать. Молитвенно вытянула руки к голубоватому нагрудному панцирю, с придыханием запричитала:

– Вернешься ли ты живым, о Воин Добра и Справедливости? Со щитом ли ты вернешься или на щите? Каким мне ждать тебя? Убитым ли? Только ли покалеченным? Без рук ли? Без ног? Или всего лишь без головы?

Разумеется, Великий Кромсайт не снизошел до ответа. Лишь усмехнулся значительно и шагнул на солнцепек, пристраиваясь к ближнему краю одной из боевых шеренг.

Впрочем потом все-таки снизошел. Негромко напомнил мне, непонятливой:

– Забыла все объяснения? Вооружение гуманизировано! Травм не будет.

– Эй, а «славянам» – особое приглашение требуется? – заорал белобрысый Канцлер, оборачиваясь к боковому кустику.

Там, в тени отцветающей бледно-фиолетовой сирени, пристроилась на бивуак еще одна из живописно-бойцовых групп. Не слишком похожая на древних славян – по моим неразумным понятиям – но именно к ним было обращено грозное слово Канцлера:

– Гей, «славяне»! А ну-ка, быстро вспомнили свое славное боевое прошлое – и в строй!

Один из довольно взрослых «славян» – лет двадцати восьми, если не всех двадцати девяти – с жидкими струйками темных, засаленных волос, над которыми уже начала проступать ранняя лысина, коротко отмахнулся, не вынимая сигареты из угла рта:

– Без нас начинайте. Мы потом подтянемся.

Наверно, он был у «славян» за главного, потому что других мнений из-под сиреневого куста не последовало.

Канцлер безнадежно махнул рукой, повернулся к бойцам, уже переминающимся с ноги на ногу и неприязненно щурящимся на низкое душное солнышко.

– Да они не «Гей, славяне», они просто геи! – радостно хохотнула табуреточная орчиха.

Шутка, видимо, была дежурная, ответного хохота не вызвала. Только плешивый предводитель «славян», лениво прикрыл левый глаз от наползающей струйки сигаретного дыма и сообщил:

– Сгинь, нечестивое орчачье отродье, ща как дам больно!

– Канцлер, хватит политики, давай сигнал к началу! – недовольно подал голос Кромсайт. Тот самый. Великий.

– Начинай! – поддержали его разнообразные голоса.

Полянка, со всех сторон окруженная деревьями, была как в теплица – не продохнуть. И бойцы уже явно затомились в ожидании.

– Приготовились! – поднял меч Канцлер. – Пли! Сходитесь!

Опуская меч, он забавно, почти жеманно колыхнул своими соломенно-желтыми кудрями – и поспешно отступил к краю поляны, чтоб не мешать воюющим.

Две противоборствующие стенки исторических ролевиков начали медленное, осторожное сближение, окончательно теряя свою стройность рядов.

Со слов Андрея я поняла, что эта тренировочная битва должна была быть массовой, но пока что бойцы явно нацеливались на парные поединки и надвигались каждый на своего противника. Впрочем, не думаю, что враг заранее избирался – кто оказался перед глазами, тот и супостат!

Кромсайту Великому и Ужасному тоже достался свой враг. Правда, враг совсем небольшой. Прямо скажем – крошечный. Пацаненок лет семи-восьми. Первоклашка! Я даже удивилась, что такой молодняк выпускают на взрослые игрища. Хотя, с другой стороны, на ком и отрабатывать титул Великого, как не на подобных беспомощных жертвах?

Впрочем, еще раз внимательно оглядев бойцов (и тех, которые сходились на битву, шагая по измятой траве поляны, и тех, что остались вокруг, в тенечке, довольствуясь ролью наблюдателей), я подобной мелюзги среди ролевиков не обнаружила. Вокруг была, что называется, учащаяся молодежь – студенты и плюс-минус к ним: чуть менее по возрасту и чуть более. Этот малышок выглядел удивительным исключением.

Хотя одет был вполне подходяще для здешнего сборища. Коричнево-зеленая камуфляжная рубаха навыпуск, подпоясанная солдатским кожаным ремнем, линялые джинсы, искусно порванные под коленками, армейского вида ботинки, пробковый шлем почти скрывающий стриженую голову. Кстати шлем – единственная деталь, которую можно было отнести к защитному снаряжению.

Недолгим же будет ныняшний поединок Кромсайта Великого, который сейчас угрожающе надвигался на этого жалкого воробьишку.

Меч в руке у малыша был хоть и короткий – сантиметров пятьдесят, не больше, но для него, видно, все же тяжеловатый – мальчишка на ходу все время перекидывал его из руки в руку.

Я вздохнула и присела на пенечек.

Экскурсия на клубную тренировку начала меня утомлять. Да и вся эта Андреева затея оборачивалась не познавательной своей стороной (как он рекламировал, когда уговаривал составить ему компанию), а сплошным кромсайтовским хвастовством: вот, дескать, любуйся, Ленка, какой я Великий! И как могу всех разметать одним ударом меча своего деревянного!

Нда-а… Не Андрей, а чисто-конкретно гроза детей и инвалидов… Захотелось спрятать глаза от этого позорища, отвернуться… Но я тут же поймала себя на этом боязливом желании и усилием воли подняла глаза, заставив себя пристально вглядываться в разыгрывающуюся на полянке битву.

Впрочем, то что происходило передо мной, все-таки не слишком сильно напоминало канонический вид сражения, знакомый по историческим фильмам типа «Александр Невский». Скорее, это была именно массовуха.

Народ скакал по поляне замахиваясь друг на друга своим дрекольем, отскакивал, восклицал радостно:

– Рука! Я мечом к руке прикоснулся! Два хита долой!

– Гонишь – удар по мизинцу попаданием не считается!

– А вот тебе по корпусу!

– Ни фига – у меня кольчуга! А ты убит, я по груди мечом провел!…

Высокий парень с алебардой, отбиваясь сразу от двоих девчонок, бойко размахивающих своими пиками, весело вопил:

– Рятуйте, братцы, Вольного Топора топчут!

По-моему топор его алебарды был изготовлен из резиновой покрышки – присутствовала в алебардовой форме некая покрышечная изогнутость. Но отмахивался он лихо.

Одна из девчонок попыталась обойти его с тыла, но он вовремя попятился, парируя древком алебарды удар. И даже успел огреть по спине кого-то, пробегавшего по своим боевым делам мимо.

А вот это уже было ошибкой. Вторая из нападавших девчонок воспользовалась этим и большими скачками начала обходить его. Он снова попытался попятился, но на сей раз маневр не удался. Нога Волного Топора попала в какую-то незаметную колдобину, и он навзничь, мешком, плюхнулся в траву.

Сверху, нелепо расставив руки, на него обвалилась противница, никак не ожидавшая такой подлянки.

Он придушенно охнул, она взволнованно закричала своей подружке:

– Тенька, не бей!…

Но опаздала. Тенечкин удар был нанесен. И, судя по визгу, достался не только Вольному Топору.

Увлекшись этим эпизодом, я совсем забыла про пару Великий Кромсайт – мелкий пацан. А между тем, этот поединок вовсе не закончился в одну секунду, как я предполагала. Поискав глазами Андрея, я обнаружила, что он все еще пытается зарубить своего невзрачного противника, украшенного лишь пробковым шлемом. Правда Великому и Ужасному удалось уже оттеснить пацаненка в противополжный от меня край поляны, но добить все никак не удавалось.

Андрей энергично махал мечом, делал красивые ложные выпады, обманные движения… Наверно каждый из этих фехтовальных приемов имел свое название – я в этом не разбиралась. Я понимала только, что ни один из живописно-картинных приемов не достигал цели. Наглый мальчишка подскакивал, уворачивался, а наиболее опасные удары умудрялся каким-то образом парировать в последний момент.

А ведь удары были не слабые! Ведь вполне спортивного девятнадцатилетнего парня не сравнить со щупленьким первоклассником! Да только короткий меч этого недомерка, так шустро летал в воздухе, так ловко изворачивался, что тяжелая дубина Кромсайта Великого, чуть соприкоснувшись с пацанячьей игрушкой, неизбежно меняла направление, уходя в сторону от вертлявого воробья в нелепо нахлобученном шлеме. Да и сам пацаненок, как отметила я с удивлением, уже не очень-то напоминал того нахохлившегося воробьишку, что является легкой добычей для всякого желающего. Мальчишка выглядел, скорее, неким хищным пружинистым зверьком – чем-то вроде мангуста или пятнистого прыгучего леопарденыша.

И еще я обратила внимание, что бой этой парочки не сопровождался ни выкриками, ни радостным повизгиванием – только сопением и хеканьем при резких выпадах. Из чего я заключила, что обоим приходится не сладко. Причем, кому хуже – еще не известно.

Пожалуй, если б не длинный меч Андрея, то тяжелее пришлось бы как раз ему. Но Великий Кромсайт вовсю использовал преимущество своего оружия, удерживая опасного мальчонку на приличном расстоянии от себя. Дополнительным преимуществом Андрея были и его длинные руки, еще более расширявшие дистанцию между ним и короткоруким противником.

Я привстала с неудобного маленького пенечка, приложила ладонь козырьком ко лбу, стараясь разглядеть подробности этого странного единоборства.

Вот Андрей почти навис над ребенком, огромный меч его, описав быструю дугу, мелькнул над пробковым шлемом… Но звука удара вновь не последовало. Шлема (как и пацанячьей головы) на этом месте уже не было. Мальчишка каким-то чудом вывернулся из-под руки Великого и даже сделал шажок вперед, метя своим клинком прямо в разрез кромсайтовского доспеха, в незащищенную подмышку.

Я даже охнула, предчувствуя смертельный удар пацанячьего одноручного меча. И охнула не я одна.

Оказывается, за интересующим меня поединком следила уже не одна пара глаз. Девицы из зрительниц (те, которые без доспехов и мечей, зато, наоборот, в длинных летних платьях, хоть и не пригодных для битвы, зато очень удобных для постороннего наблюдателя, поскольку имели элегантные разрезы от самого низа и до шрама от аппендикса, как говаривала наша биологичка Зинстепанна). Глазели на поединок и «убитые» участники массовухи, отряхивающиеся от пыли и травинок. Вытянули шеи и уклонившиеся от массовухи «славяне», а также прочие историческо-ролевые народности. Даже Канцлер повернул голову, проявив любопытство.

Но Великий не был бы таковым, если б его можно было легко достать. Атака пацаненка не достигла цели, Андрей успел в последний момент отшатнуться – короткий клинок мальчишки едва чиркнул по кромсайтовскому животу, надежно прикрытому «панцырем» линолеума.

Не успела я перевести дух, как Андрей снова пошел в атаку.

Будто бы даже небрежно он вытянул вперед руку с мечом и принялся осыпать противника короткими быстрыми ударами.

Вернее, пытаться это сделать. Потому что проворный семилетний шкет неизменно оказывался быстрее. Легкие, негромкие постукивания соприкасающихся мечей говорили, что все кромсайтовские удары мальчуган ловко – по касательной – отводит в сторону.

Андрей же, не теряя надежды, продолжал свою тактику постоянных быстрых ударов, изматывающих соперника… Или как раз теряя эту саму надежду?

У меня вдруг мелькнуло подозрение, что цель мелкой россыпи его ударов вовсе не в том, чтобы поразить наконец противника. И даже не в том, чтобы вымотать его. Задача Андрея могла быть гораздо банальнее – спастись от поражения самому. И тут кстати был вопрос – а кто, собственно, кого выматывает? Короткие андреевы выпады становились все менее резкими, повороты меча – все более плавными, и мальчишке-леопарденышу все проще было уходить от них.

Неужто Великий выдыхается? Если бы не его преимущества, не имеющие отношения к технике боя (длинная рука плюс длинный меч), то, пожалуй, шустрый пацаненок уже теперь сумел бы достать его. Но если так продолжится еще с десяток минут, то ведь и достанет! Андрей выдыхался быстро – прямо-таки на глазах.

И заметила это не только я.

– Кромсайт, держись, мы с тобой! – послышался возглас с другого края поляны.

Сразу два парня – один пониже, а другой такого же роста, как Андрей, добив последнего ворога, мчались на помощь Великому по истоптанной лысоватой траве, вздымая облачка пыли.

Не оборачиваясь на топот спасателей, Андрей сосредоточенно кивнул – и вдруг с удивлением обнаружил, что остался без противника. Было заметно, как на мгновение наш Кромсайт оторопел, застыв с бесполезно поднятым мечом.

А мальчишка, который за секунду до этого успел пружинкой отпрыгнуть в сторону и назад, уже развернулся спиной к полю боя и дал стрекача.

«Ага, струсил!» – возликовала я (все-таки обидно за кавалера – привел меня, чтоб похвастаться, а сам чуть не побит оказался).

Но пацаненок в шлеме далеко не убежал – только до куста сирени, под которым устроилось на перекур славянское воинство.

Отправился просить помощи и защиты?

Но и эта мысль оказалась ошибочной. Мелкий леопарденыш даже и не подумал обращаться к «славянам». По-моему, он их просто не заметил. А если и заметил, то не придал значения факту их пребывания под кустом.

Добежав до сирени, он повернулся спиной к ее плотной зеленой чащобе и, под прикрытием тугого веника из ветвей и листьев, замер в боевой стойке, всем своим видом предлагая возросшему числу противников продолжить бой.

А вот «славянам» пришлось несладко – их перекур закончился. Чтобы не быть затоптанными набегающими бойцами, разгоряченными в пылу битвы почти до полной невменяемости, «славяне» вынуждены были торопливо ретироваться с насиженного места – с проклятиями и угрозами. Вполне бесполезными.

Первым до куста сирени домчался запыхавшийся Андрей – ему было ближе всех – и снова начал свой отчаянный танец, пытаясь достать пацаненка длинной деревяшкой, «гуманизированной» толстым слоем трехцветной изоленты. Пытаясь без особого успеха – впрочем, как и раньше. Мальчонка играючи парировал кромсайтовские удары.

Затем примчались помощники. И остановились в растерянности. Замысленное нападение на маленького наглеца сразу с трех сторон стало просто невозможным. Этот нахал, почти ввинтившийся своей худенькой спиной в прогалину из мешанины серых ветвей и зеленой листвы, теперь был надежно защищен – не только с тылу, но и с боков. Даже Андрею, по-прежнему нападающему в одиночестве, приходилось бороться уже не столько с мечом противника, сколько с кустарником, негодующе раскачивающим перед его носом листьями и пахучими бледно-фиолетовыми гроздьями цветов.

Один из помощников Андрея (который повыше) сделал попытку прорубить окошко сквозь заросли справа от забившегося в щель мангуста… Или хотя бы просунуть меч в его направлении.

Но был остановлен громогласным окриком табуреткообразной представительницы «орков»:

– А ну, Эльх – куда зелень портить?! Здесь парк, между прочим! Не заломай зеленого друга!

– Наш зеленый друг разлит по поллитровкам! – огрызнулся неудачник-лесоруб, но затею с заломанием куста оставил.

Андрей, обнаружив, что подоспевшая помощь вовсе не столь эффективна, как хотелось бы, явно пал духом. Он уже совсем вяло помахивал своим мечом – только чтобы держать пацаненка вне досягаемости, не предпринимая решительных атак.

– И вообще – несправедливо! – продолжала между тем во весь свой немалый голос «орчиха» Нюха. – Канцлер, прекращай поединок, чего молчишь! Трое на одного! Это не годится!

– Так ведь – на Олега! – пожал плечами Канцлер.

– Ну и что, даже если на Олега! – не унималась Нюха. – Все равно несправедливо! Прекращай, я сказала!

Воспользовавшись перепалкой, отвлекшей внимание всех зрителей, голенастый, длиннобудылый Эльх все-таки протолкнул свой меч в сторону маленького одинокого бойца – прямо в зеленое месиво, и начал там азартно и энергично шуровать, будто кочергой в печке. Практически вслепую.

– Олежек! Тебя поранят!! – вдруг раздался такой отчаянный женский вскрик, что все вздрогнули, разом смолкли и повернулись посмотреть.

Невысокая, хрупкая, еще не очень пожилая женщина выбежала из-за толстого старого тополя почти рядом со мной и, спотыкаясь, задыхаясь, чуть не плача, помчалась мимо через затоптанную поляну – напрямую к кусту сирени, с забившимся в него пацаненком.

– Поединок закончен! – торопливо возвестил Канцлер.

Грозный Кромсайт проворно отступил назад и даже, по-моему, сделал попытку спрятать за спину свой меч, а находчивый Эльх вообще умудрился в мгновение ока слинять – только что был здесь, и нет его, будто растворился в толпе прочих исторических ролевиков.

– Бабушка, не волнуйся, – произнес маленький виновник всего этого переполоха, появляясь из дебрей кустарника, – меня никто не поранит.

Это были первые слова, которые я от него услышала. Тонкий детский голосок был незамутненно спокоен. Не чувствовалось ни напряжения битвы, ни обиды на бабушку, ворвавшуюся в это волнующее сражение и самим фактом своего появления превратившую его в костюмированный фарс.

– Олежечка! Ну как можно! Они же глаз тебе могли выколоть! Или вообще убить! Я же видела, как он палкой тыкал! – виновато-растерянным голосом забормотала женщина, припадая к мальчишке, обнимая и прижимая к себе худое тельце в зеленом камуфляже. Из-за ее плеча я могла разглядеть только шлем, съехавший малышу на ухо.

Внезапно он поднял лицо и внимательно посмотрел мне прямо в глаза. Именно мне. Это было как удар шпаги. Как продолжение боя – только на ином уровне. Я даже попятилась от неожиданности. И только ощутив сзади, под коленкой, жесткую, царапающую кору пенечка, на котором сидела до этого, спросила себя с удивлением: «И что? Чего я вся вдруг так разволновалась?»

Взглянул на меня пацаненок – ну и?… Чего было смущаться и отводить глаза? Или, может, его взгляд напомнил мне другой – Димкин? Ерунда! Не мог он мне ничего напомнить. По той простой причине, что я и не помню ничего! Я слишком мала была тогда, чтобы помнить хоть что-нибудь!

Собравшись с духом, я опять взглянула через всю поляну, но опоздала – мальчишка отвел глаза.

Он беседовал с бабушкой. Вполголоса, слов было не разобрать, но интонация при этом такая, будто не внук разговаривает с бабушкой, а старший товарищ разговаривает с младшим. Безмятежно-мудрый старший. Который что-то разъясняет с высоты своего жизненного опыта растерянно-испуганному младшему, утешая и успокаивая.

Из всей их беседы до меня долетела только жалобная бабушкина просьба:

– Пойдем домой, а, Олежечка?

А потом вновь послышался его негромкий мальчишеский говор – мягкий, неторопливый, уверенный.

Бабушка, отстранясь, что-то опять спросила. Уже не так лихорадочно-тревожно, а гораздо тише. Он, заботливо гладя ее по голове, выслушал, кивнул и опять заговорил – подробно, обстоятельно, отвечая на вопрос.

В их общении было что-то столь личное, задушевное, не терпящее постороннего вмешательства, что историко-ролевому народу, собравшемуся со всей полянки и выползшему из окружающих кустов, стало неловко глазеть на разговор. Живописно одетые дамы и рыцари, побрякивающие вооружением и доспехами, потянулись кто куда в разные стороны. Желтый воздух, подсвеченный солнцем, спустившимся уже до верхушек деревьев, снова наполнился гулом голосов, выкриками, смехом.

И только понурый Андрей одиноко, виновато торчал рядом с Олегом и его бабушкой. Горячка поединка прошла. Ему, видно, было неловко, что вот так, всерьез, завязался с пацаненком. Да еще и пожилую женщину напугал…

Подойдя, я взяла его за руку, сказала ободряюще:

– А ты, и вправду, хорошо фехтуешь, Великий Кромсайт.

Он улыбнулся в ответ, пожал плечами, показал на мальчишку:

– Вот кто действительно фехтует! А я – так, любитель… Да мы все по сравнению с ним – жалкие любители. Он в клубе-то – всего ничего. Но холодным оружием владеет – закачаешься! Один на один никто у нас еще не смог его победить…

А я-то по наивности своей жалела маленького воробышка, попавшего на массовухе под клинок самого Кромсайта! Оказывается, это Кромсайта жалеть надо было…

В это время бабушка со вздохом сказала:

– И все-таки неспокойно что-то у меня на душе, Олежек… Будто предчувствую неприятность какую-то. Не случилось бы чего с тобой сегодня!… Может, пошли домой?… Ты ведь уже потренировался… А я пирог там испекла, блинов с икрой наделала – все, как любишь… Опять же, сам говорил – что-то по компьютеру своему хочешь сделать… Пойдем?

Внук отрицательно покачал головой, поцеловал ее в щеку.

– А будешь вечером возвращаться – как это? – не теряла надежды бабушка. – Ты мал все ж таки еще…

Олег кивнул:

– Мал. Но у меня тоже предчувствие. Со мной сегодня ничего плохого не случится. Будет только хорошее. И я ведь не один буду возвращаться вечером. Меня вот они проводят. Они достаточно взрослые.

И он показал бабушке на нас с Андреем.

Я опешила от такой наглости. Андрей, по-моему, тоже.

А бабушка, задумчиво окинув нас взглядом, возразила:

– Так ведь как раз он-то в тебя палкой и тыкал!

– Это был игровой бой, – пояснил любимый бабушкин внук. – А в жизни Андрей – мой друг. И всегда за меня заступится.

– Правда заступишься? – недоверчиво спросила бабушка у безмолвного Андрея.

– Да, – сглотнув комок в горле, пробормотал тот.

– А вы что, рядом с нами живете? Почему проводить сможете? – уточнила бабуся.

– Не знаю… – растерянно развел руками Андрей.

Но тонкий голос Олега его перебил:

– Рядом, рядом. Я знаю, где он живет.

– А девушка? – не унималась бабуся. – Она тоже рядом живет?

– Вот про девушку – не знаю, – признался внук. – Но ведь он ее тоже не бросит, раз она с ним пришла?

Этот малец, похоже, заметил меня раньше, чем я его. Или просто на Андрея обращал внимание. Может, Андрей для него – образец мужественности? Ну и что, если Андрей фехтует хуже пацаненка, но по сравнению-то с другими – лучше! И вообще, Андрей сам говорил, что не последнее место в клубе занимает. Даже свой отряд собирать планирует. Где и будет командиром. Почему бы пацаненку не следить за столь уважаемым взрослым дяденькой? И за его спутницей, заодно.

Бабушка тяжело вздохнула и, поправляя внуку шлем, попросила Андрея:

– Ты уж, паренек, не бросай Олежку, когда будете уходить. А то, в прошлый-то раз, он совсем по темноте вернулся! Разве ж такое можно? А хулиганье привяжется? Он у меня мальчик, конечно, серьезный, но сейчас сами знаете какие бандиты бывают! Вы уж там, с девушкой своей, проводите его домой, не бросайте. До самого дома проводите. А то и до квартиры. Чтоб я видела, что он не один пришел…

***

Ну, до самой темноты мы не были, но расходились когда уже начали сгущаться сумерки.

– А где ты живешь на Западном? – поинтересовалась я у Олега, когда и он, и Андрей избавились от своей военно-ролевой амуниции.

– Да! – подключился Андрей. – Ты ведь сказал бабушке, что мы рядом живем! Я на Западном, в районе Вертолетного завода, Лена, рядышком, около Лендворца, а ты?

– И я там же, – кивнул малыш. – На углу Космонавтов и Большой Садовой. От вас два шага через Плевенский парк.

– И правда, близко, – согласился Андрей.

И мы отправились на автобусную остановку втроем.

***

Я не люблю ходить в темноте через Плевенский парк. Он старый, запущенный, с какими-то тропинками вместо нормальных асфальтированных дорожек и, практически, без фонарей. Только и радости, что в самом темном его углу стоит памятник советско-болгарской дружбе.

Но спутники моих страхов не разделяли. Олег вошел под раскидистые парковые деревья без всякого опасения, а Андрей, болтал, как обычно, без перерыва, и вообще находился в прекрасном настроении:

– Тебе, Ленка, обязательно надо съездить на БЛИК! Только тогда поймешь, что такое настоящая игра! БЗИК, понятно, тоже классно и мазово-фестивально, но там свои приколы. Да и еще не скоро он будет.