Текст книги "Каменный пояс, 1979"

Автор книги: Валентин Катаев

Борис Ручьев

БОРИС РУЧЬЕВ (1913—1973) – лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького.

На Магнитострое работал плотником, бетонщиком. Здесь впервые были напечатаны его стихи о друзьях-строителях.

Прекрасные своей неповторимостью поэмы Бориса Ручьева «Прощанье с юностью» и «Индустриальная история» славят человека Труда, создавшего у Магнит-горы новый социалистический город, ставший «второй родиной» поэта.

Да, мне выпала на долю честь принадлежать к легендарному поколению комсомольцев тридцатых годов, к поколению комсомольцев первых пятилеток, строителей первых крепостей социалистической индустрии.

Мне выпала на долю честь строить великий завод у горы Магнитной.

Всем, что создано мною в жизни, всем, чем жил я душевно за последние 30 лет, всеми своими помыслами и стремлениями, всем, что помогло мне выстоять перед тяжелыми испытаниями (а их было немало в жизни), я обязан моему городу Магнитогорску. Это его люди – первые коммунисты и комсомольцы, землекопы, строители, монтажники и металлурги – научили меня жить на полный взлет, никогда не кривить душой, работать и мечтать, в любом горе и испытании быть гражданином созданного Лениным Союза Советских Социалистических Республик.

Я знаю и люблю многие города нашей страны, мне бесконечно дороги Москва и Ленинград, навеки памятны города и села, где прошло мое детство. Но нет города на свете роднее, чем Магнитогорск.

Это возможно в нашу эпоху, что родиной человека становится не тот дом, под крышей которого он появился на свет, настоящей родиной его становится земной простор, отвоеванный им у природы, освоенный им, застроенный и заселенный в самоотверженном труде вместе со своим родным народом, где нашел человек свое истинное призвание, научился мужеству и душевной стойкости, постиг истинные законы жизни, счастье и радость.

Вот так а Магнитогорск, в какой-то, пусть очень малой мере сотворенный мною, стал моей настоящей Родиной, взаимно сотворив меня своим рабочим и поэтом.

Людмила Татьяничева
СТИХИ

Лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького

Советская поэтесса. Автор известных в стране книг: «Верность», «Родной Урал», «Синегорье», «Малахит», «Самое заветное» и др.

«…Поэзия – это Отчизна! Из множества определений поэзии, прекрасных своей глубинной образностью, – говорит Людмила Константиновна, – я выбрала для себя это строгое и скромное определение, навсегда покорившее меня своей задушевностью и емкостью.

Все, что включает в себя понятие Отчизны – живая ее история, людские характеры и судьбы, красота природы и богатство культуры – всегда составляло и составляет предмет поэзии, ее животворящие истоки и движущую силу.

Тему Родины, России, моего уральского синегорья всегда считала для себя главной, неотрывной от собственной судьбы, от жизни своей души».

Путь, пройденный поэтессой, характерен для поколения комсомольцев 30-х годов: завод, рабфак, настойчивые пробы творческих сил, литературный институт.

А Магнитогорск – та земля, на которой Л. К. Татьяничева впервые сказала свое поэтическое слово.

Десять лет работы на Магнитке (1934—1944 гг.) среди людей, украшавших мужественный город Стали своим трудом, дали жизнь книге стихов «Зорянка», за которую постановлением Совета Министров РСФСР от 28 декабря 1971 года Татьяничевой Л. К. присуждена Государственная премия РСФСР имени М. Горького.

Героиня ее – человек высоких нравственных устремлений, внутреннего благородства, до конца преданный великому делу революции.

 
Урал.
Уралу.
Об Урале.
И все о нем.
Все об одном!
Недаром сосны колдовали
Ночами над моим окном.
Недаром,
Нет, совсем недаром,
Так истово свой край люблю.
Живой строкою,
Как радаром,
Его дыхание ловлю.
Мне нравится,
Как жесткий иней
Ерошит кисточки хвои.
– Чем опечален,
Бор мой сильный,
Все ль дети счастливы твои?
В предгорье,
Или в междугорье,
Раздвинув ветки тальника,
Спрошу:
– Ну, как твое здоровье,
Моя шумливая река?
На автострадах росчерк шинный.
Гудят моторы.
Блещет сталь.
– Куда спешите вы, машины,
В какую близь?
В какую даль?
Меня встречают,
Как встречали,
Мартены гулом и огнем.
…Урал.
…Уралу.
…Об Урале.
О чем же,
Если не о нем?
 

 
Он ловко оседлал бугор
И дым свой
К облакам простер.
За сопками,
В седой дали
Тогда шумели ковыли.
В рассветный час,
В полночный час
Он не смыкал горячих глаз.
На чистый свет
В одном окне
Всю жизнь идти придется мне.
В ту горенку,
Что так мала,
Где вместе с музой я жила.
И где не блекли на окне
Цветы, ты приносил их мне.
То был мой самый первый дом
Своим заслуженный трудом.
Там чуть не каждый мой сосед
Был журналист или поэт.
Жил в белой комнате своей
Магнитогорский чудодей,
Певец труда, любви, разлук —
Борис Ручьев.
Старинный друг…
В рассветный час,
В полночный час
В бараке том огонь не гас.
 

 
Сквозь синие стекла
В латунной оправе
Он смотрит в лицо
Этой огненной лаве.
Гудящей, кипящей,
Бушующей яро
Стихии,
Подвластной рукам
Сталевара.
Волшебные стекла
И мне помогали
Увидеть воочью
Рождение стали…
У этих очков есть особое
Свойство:
Увидишь сквозь них
Бескорыстье геройства.
А зренью,
Привычному к мареву зноя,
Они открывают и все показное.
Они обличают позерство
И корысть…
Очки сталевара —
Рабочая совесть!
 

 
За юную удаль,
За песни и смех,
За силу бессонных трудов
Магнитогорск
Подарил нам на всех
Огромную розу ветров.
И были живые ее лепестки, —
Я видела это сама, —
Желты,
Как пустынь вековые пески
И нежно-белы,
Как зима.
На стебле прозрачном,
Красив и высок,
Ковром распластав ковыли,
Качался единственный этот
Цветок,
Касаясь небес и земли.
Как страстно хотелось, —
Не стану скрывать, —
Во время больших холодов
И в летние грозы
Крамольно сорвать
Мне дикую розу ветров.
Желтей,
Чем пустынь золотые пески,
Январского снега белей,
Мятежно кружились ее лепестки
Над юностью дерзкой моей.
 

 
Как сопредельные миры —
Вид на гору
И вид с горы.
На гору живописный вид
Для всех и каждого открыт.
И дорог он строке моей
Привычной щедростью своей.
А вид с горы
Не так-то прост.
Пусть далеко горе до звезд,
И пусть она не так крута,
Не каждый путь стремит туда,
Где пляшет ветер грозовой,
А облака —
Над головой!
Не каждый…
Потому вдвойне
Вид с крутизны дороже мне.
 

Валентин Катаев
ТРИДЦАТЫЕ НЕПОВТОРИМЫЕ

Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР. Автор многих книг, таких как: «Я сын трудового народа», «Сын полка», «Белеет парус одинокий», «Святой колодец», «Волшебный рог Оберона», «Кладбище в Скулянах».

В. П. Катаев – автор лирической повести «Маленькая железная дверь в стене» (1964 г.), посвященной жизни В. И. Ленина в Париже.

В 1932 году, после поездки в Магнитогорск, Катаев написал роман-хронику «Время, вперед!» о созидательном творчестве советского народа, о силе социалистического соревнования. Книгу эту сможет читатель приобрести в новом издании, вышедшем в Челябинске.

Время неудержимо движется вперед. И все длинней путь, оставшийся позади, все отдаленней события минувшего. Но, отдаляясь во времени, они не становятся меньше, мельче. Нет, очистившись от случайного, несущественного, искажающего пропорции, они встают перед твоим душевным взором величественные, поражающие яркостью и чистотой своих красок, четкостью линий…

Так мне видятся теперь уже далекие, но все же необычайно близкие тридцатые годы.

Навсегда запомнилось мне ощущение неповторимости, которое я испытал в первый день приезда в Магнитогорск вместе с Демьяном Бедным после того, как мы уже побывали с ним на лесах Днепрогэса, напоминавших осаду Трои, на Ростсельмаше, на Сталинградском тракторном, посетили колхозы Волги и Дона. Я уже был подготовлен к восприятию Магнитки, но она буквально потрясла меня. И не потому, что я увидел нечто более величественное, чем видел до сих пор. Ничего величественного еще не было, кроме до дерзости смелого замысла – построить здесь, в глуши пугачевских степей, величайший в мире металлургический комбинат.

Тогда, помню, я буквально упивался небывалой, неповторимой, быть может, единственной в истории человечества картиной вдохновенного труда целого народа, превращавшего свою отсталую страну из аграрной в индустриальную.

Я видел, как в ходе строительства рождались тысячи героев-ударников – цвет рабочего класса, как переворачивался старый и возникал новый, небывалый, еще никем никогда не виданный и не описанный мир социалистического будущего. Хотелось, чтобы ни одна мелочь не была забыта для истории.

Я видел воинствующую комсомолию на лесах первых пятилеток. Рождался роман. Заглавие его мне подсказал еще задолго до поездки Владимир Маяковский – «Время, вперед!».

Ни нынешнего города, ни нынешнего комбината еще и в помине не было – была лишь мечта, но мы все, тогдашние магнитогорцы, с поистине пророческой ясностью представляли себе уже задутые домны – колоссальные домны, коксовые печи, мартены, блюминги и, вместо сравнительно небольшого заводского пруда того времени, – громадное Магнитогорское море, а на его берегу новый многоэтажный город недалекого будущего, его арки, проспекты, сады, бульвары.

И вот теперь, через десятки лет, уже не молодой человек, а в общем старик, но с тем же командировочным удостоверением «Правды» в кармане, я ехал с аэродрома к центру Магнитогорска в машине, которая как бы с усилием пробивалась сквозь плотные облака сорокаградусного мороза, среди гипсовых уральских снегов, леденцово освещенных медно-розовым кружочком крещенского солнца, лишенного лучей.

Сверкающий январский день горел вокруг; и на фоне густой ляпис-лазури неба отчетливо выступали над низкими чугунными оградами сады и аллеи, обросшие толстым инеем. Каждое дерево и каждый куст – карагач, сирень, тополь, липа, которые я помню еще саженцами, теперь представляли чудо зимней красоты; иные из них напоминали волшебное изделие русских кружевниц; иные стояли вдоль палевых и розовых многоэтажных домов, как некие белокаменные скульптуры, иные были разительно схожи с хрупкими кустами известковых кораллов синеватого подводного царства, иные – с ветвистыми оленьими рогами, осыпанными мельчайшими кристалликами уральских самоцветов, и город Магнитогорск, потонувший в облаках морозного солнечного тумана, был сказочно хорош в своем царственно-русском горностаевом убранстве – город осуществленной мечты.

Кое-что здесь сохранилось еще «с тех времен». Например, гостиница была та же самая, описанная во «Времени, вперед!», даже сквозняки те же, и когда я отворил дверь в свой номер, портьеры вылетели в коридор, и стоило больших трудов втолкнуть их обратно.

А вот и комбинат предстал в виде двухсот труб, покрытых инеем доменных печей, мартенов, висящих в воздухе газопроводов, извивающихся, как гигантские удавы, эстакад высоковольтных передач в виде стальных лестниц, колоссальных труб, по которым сюда подавался бухарский газ, кауперов, рельсов, тепловозов с дымящимися ковшами металла, колошниковых площадок с газовыми факелами. Облазил сверху донизу домны. Со стальных мостиков и площадок любовался солнечным заревом расплавленного чугуна, извилисто текущего по канавам доменного двора и льющегося в ковши.

Ночью волшебно сияли зеленым светом сплошные окна кислородного завода. Облака пара клубились над теплым Магнитогорским морем, куда, как таинственный град Китеж, ушла навсегда старинная казачья церковь бывшей станицы Магнитной, упомянутой Пушкиным в «Истории Пугачева».

Чернея на белом снегу берега, стояли, как зачарованные, со своими спиннингами местные рыболовы. Я проезжал мимо ярких витрин магазинов, мимо тысячеоконных жилых массивов, мимо катков и спортплощадок со стремительно скользящими силуэтами хоккеистов, мимо скверов, где еще светились всеми багровыми лампочками новогодние елки. В мелькании ночных трамваев, визжавших на поворотах, в лунных плошках автомобильных фар, задушенных морозом, я видел фигуры добротно одетых магнитогорцев: красавиц в высоких разноцветных шапках на модных, вавилонски-высоких прическах, широкоплечих молодых людей в коротких цигейковых куртках и в ушанках, бодрых стариков в старомодных зимних пальто с каракулевыми воротниками, хозяек в оренбургских платках, школьников и школьниц, весело кидающихся снежками, целые рабочие семьи, степенно шествующие в гости.

…Мысли мои вновь возвращаются к тридцатым годам.

Эпоха котлованов и строительных лесов, разбуженного захолустья и поднимаемой целины, эпоха чернорабочей прозы – она достойна самой высокой и светлой поэзии. О ней еще нужно писать, ее подвиги еще ждут своего великого художника. И все мы, ее современники и ее созидатели, кто видел, как наша страна превращалась из аграрной в индустриальную, как стройки рождали тысячи новых героев-ударников, как громадным плодоносным пластом переворачивался на глазах целый мир, – все мы в большом долгу перед эпохой тридцатых годов.

Оттого сегодня еще раз хочется повторить слова, без которых, как мне показалось тогда, невозможно было закончить «Время, вперед!», повторить потому, что для меня они и сейчас звучат как наказ самому себе, как строки из личного творческого устава:

«Пусть ни одна мелочь, ни одна даже самая крошечная подробность наших неповторимых героических дней первой пятилетки не будет забыта».

Александр Лозневой
РАБОЧАЯ МАГНИТКА
Песня

Один из первых строителей. Магнитки. Участник Великой Отечественной войны. Автор известных в стране книг: «В походе и дома» (стихи и басни), «Дорога в горы» (повесть), «Чукотские сказки», «Эдельвейсы – не только цветы» (роман), «Края мои широкие» (стихи и песни).

Песни на слова Александра Лозневого часто звучат по Всесоюзному радио, исполняются Магнитогорской государственной хоровой капеллой.

Недавно фирма «Мелодия» выпустила несколько пластинок. Триста тысяч экземпляров разошлись мгновенно и принесли сотни писем их авторам. Публикуем текст одной из них.

Муз. А. Флярковского

 
Мы на войне в окопах не бывали.
Мы у горы Магнитной наступали.
Кипела сталь,
И ночи шли и дни…
И каждый третий
                          был снаряд из нашей стали.
И каждый танк второй
                          из нашей был брони.
Мы, как в бою, позиций не сдавали.
Ковали мы победу на Урале
У жарких домен, где ревут огни…
И каждый третий
                          был снаряд из нашей стали.
И каждый танк второй
                          из нашей был брони.
Недосыпали мы, недоедали.
А все ж не пали духом. Устояли.
Кипела сталь, И ночи шли и дни…
И каждый третий
                          был снаряд из нашей стали.
И каждый танк второй
                          из нашей был брони.
 

Яков Вохменцев
МОЯ МАГНИТКА
Глава из поэмы

Курганский поэт, участник Великой Отечественной войны. Автор книг: «Положа руку на сердце», «Степная песня», «Не хмурьтесь, друзья», «Не ради красного словца», «Дело не в возрасте» и других.

Первое свое стихотворение Яков Вохменцев напечатал в магнитогорской газете (1933 г.), работая на стройке металлургического гиганта.

 
И в лютый зной, и на большом морозе
Я землю рыл, не ведая о том,
Что экскаватор, скрепер и бульдозер —
Все совмещалося во мне одном.
 
 
А что же делать, если нет металла?
Иль поднимать капитулянтский флаг?
Живая мышца честно заменяла
Какой угодно трос или рычаг.
 
 
И много раз для сердца землекопа
Звучала шутка, словно похвала:
На вас, ребята, смотрит вся Европа.
Мы знали: в шутке истина была.
 
 
Чернорабочей силы и отваги
Своей хватало в молодой стране,
А средь спецов мелькали и варяги,
Хоть были скрыты в спеси, как в броне.
 
 
Валютой им платили за работу,
Для них нашлось прекрасное жилье.
Обидно было мне, как патриоту,
Страдало самолюбие мое.
 
 
Но что я мог в сравненье со спецами,
Познавший только примитивный труд?
– Спокойно, братцы, – кто-то молвил тихо, —
Ужо мы тут порядок наведем.
 
 
Несли в заплечье все свои манатки.
Неприхотлив российский человек:
Бараки есть, землянки иль палатки —
Все, можно растянуться на ночлег.
 
 
С любым жильем пока мириться надо —
В пустынях нет особняков и дач,
А около Москвы и Ленинграда
Не обнаружено горы Атач.
 
 
Природе чуждо чувство бескорыстья,
Насчет богатств закон ее жесток:
Чтоб лодыри до них не добралися,
Она их прячет под большой замок;
 
 
То замурует в непролазном иле,
То упакует в недра диких гор.
…Сначала тут историю творили
В содружестве лопата и топор.
 
 
Они тупились, но ломились к цели.
Дул ветер дружно с четырех сторон.
Песком забиты были в бревнах щели,
А грунт везде захрястнул, как бетон.
 
 
Тут враг шептал, что вся затея втуне,
И перемалывал зубами злость.
Был даже слух, что матушке-фортуне
В тот жесткий край попасть не удалось.
 
 
И вот, наметив план, я вечерами
Ходил озябший в горный институт.
 
 
На кадры голод был тогда в Союзе.
А потому, призваньям вопреки,
Вздыхая о гуманитарном вузе,
С мелком в руке страдал я у доски.
 
 
Когда с занятий шел ночной дорогой,
Всегда мечтал о хлебе и тепле.
Над нами звезд сверкало очень много,
Но все ж их больше было на земле.
 
 
И ночью шла гремящая работа,
Поскольку людям не хватало дня.
Строчили на подкладке из шамота
Железную одежду для огня.
 
 
…Я помню те событья мировые:
Магнитострой недаром ликовал,
Когда из огненных махин впервые
Спешил струей пылающий металл.
 
 
Тогда страна еще недоедала,
Но каждый видел, если не был слеп,
Как ей хотелось именно металла;
Он, может, был чуть-чуть нужней, чем хлеб.
 
 
У всех причин внутри свои пружины —
Не зря металл хранит в себе земля.
Мы как узнали б, если б не машины,
На что способны милые поля?
 
 
Магнитка – это целая эпоха,
Не потому, что ты сроднился с ней.
Но и тебе, конечно, было б плохо,
Явись она хоть чуточку поздней.
 
 
Когда беда возникла на пороге,
Когда фашизм вломился в отчий край,
Тогда Москва произнесла в тревоге:
Давай, Урал родимый,
                                 выручай.
 
 
Спасли нас домны и мартены эти,
За то навеки им хвала и честь.
Как хорошо, что есть Урал на свете,
А на Урале
                 та Магнитка есть!
 
 
И я скажу единой правды ради:
Мы, как об этом целый мир узнал,
Заткнули глотку вражьей канонаде
Лишь потому,
                    что был у нас металл.
 
 
И пусть теперь в порядке назиданья
Тебе порой твердят говоруны:
– Лишь доброта достойна воспевания,
Ну, а железу гимны не нужны.
 
 
Хоть голоса их менторские строги,
Им верить все же не намерен ты:
Покуда мы бессильны и убоги,
Велик ли прок от нашей доброты?
 
 
Поэт приходит в мир не для забавы,
Он должен твердо знать – что, где и как.
Металл в наш век —
                               стропила всей державы,
Да и ее грядущего костяк.
 
 
Его профессий мы считать не будем,
Поскольку им сегодня нет числа.
Металл везде надежно служит людям,
Куда бы нас судьба ни занесла.
 
 
Давно гремят годов стальные слитки,
И я, признаться, как победе рад,
Что на земле размножились Магнитки,
Что дедом ныне стал Магнитоград.
 

Нина Кондратковская
БАЛЛАДА О ЕЛКАХ
Стихотворение

Руководитель городского литературного объединения. Ветеран Магнитки. Автор поэтических сборников: «Фестиваль во дворе», «Вертолет», «Листопад», «Минутки», «Теплый ключ», «Синий камень».

 
Мороз кувалдой бил,
И дым стоял в полнеба,
И елку ты купил
В тот день за пайку хлеба.
 
 
Пришел, как Дед-Мороз, —
Хоть голодно, да важно.
Сестренке преподнес
Ботинки-деревяшки.
 
 
А братику – коньки,
Что сладил сам из лома,
А матери – чулки
По ордеру цехкома.
 
 
Тебя лишь только Дед
Подарком не поздравил:
В свои тринадцать лет
Ты детство сам оставил.
 
 
Работал злее всех,
А похвалиться – нечем:
Твой первый в жизни цех
Был строго засекречен.
 
 
И ты негодовал,
Зачем родился поздно,
И гильзы шлифовал,
Сдвигая брови грозно.
 
 
И все хотел к отцу,
В немыслимое пекло,
Врага лицом к лицу
Увидеть среди пепла.
 
 
А твой отец был рад
И все в расчете рады,
Когда его снаряд
Срабатывал как надо.
 
 
Над точкой огневой
Кружил стервятник воя,
И ель над головой
Отряхивала хвою.
 
 
…Последний огонек
Мерцал в глазах солдата,
А он шептал:
– Сынок!
 
 
Ребяткам елку надо…
Вот эту… надо мной,
Со звездочкой на шпиле…
Возьми ее домой —
Под ней меня убили…
 
 
Пускай снега горят
И закипают льдины!
Москву прикрыл солдат
Судьбой своей единой.
 
 
Той жизнью, что в часы
Прошла через столетья…
От каменной слезы
Склонила елка ветви
 
 
И маялась тоской
Родимая сторонка,
Обугленной рукой
Сжимая похоронку…
 
 
Ты вырос, возмужал,
Виски заиндевели,
Пока отец лежал
У подмосковной ели.
 
 
В легенды шли бои,
В историю – победа,
И мальчики твои
Перерастают деда.
 
 
…К могиле у Стены
Несут венки державы.
Ты хочешь, чтоб сыны
Отсюда путь держали.
Чтоб каждый стал крылат
И по-солдатски стоек
И миллионы ватт
Включал в гирлянды строек.
 
 
И елки у Кремля
Сверкали, не сгорая,
И пела вся земля
От края и до края.
 

Марк Гроссман
СТИХИ

Поэт и прозаик. Один из старейших членов литературной группы «Буксир» на Магнитке. Первые его стихи были опубликованы в журнале «За Магнитострой литературы» (1933 г.).

М. Гроссман – член Союза писателей СССР. Участник Великой Отечественной войны. Он автор многих известных в стране книг: «Птица – радость», «Ветер странствий», «Вдали от тебя», «Лирика разных лет», «Строки на марше», «Камень-обманка».