Текст книги "Мушкетеры"

Автор книги: Валентин Рич

Соавторы: Михаил Черненко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава четвертая
ХРИСТОС И ПОЛИЦЕЙСКИЕ

Сжав ладонями худые щёки, Халид смотрел, как корчится в огне и превращается в дым страшная бумага, подписанная дедушкой Джафаром. В чёрных глазах мальчика блестели слёзы.

– Вот и все! – весело сказал Фернан, поднеся пепельницу к окну и сдунув с неё щепоть серого пепла. – Вот и всё! – повторил он. – И хватит печалиться. Скоро увидишь дедушку!

Мальчик схватил большую руку Фернана и прижался к ней лбом. А когда поднял голову, в его глазах уже не было слёз.

– Я думал, что бог обманул меня, – серьёзно промолвил Халид. – Я просил денег, а он дал мне старую кожу. Но бог всемогущ. Он сделал так, что старая кожа стала дороже денег. Как мне отблагодарить его?

– Если бы господь знал, что написано на этой старой коже, он сделал бы так, чтобы никто и никогда не нашел её! – усмехнулся Фернан.

– Почему? – удивился мальчик.

– Это длинная история, и ты вряд ли поймешь её.

– Я постараюсь!

– Ладно, попробуем… Вероятно, отец Филипп рассказывал тебе об Иисусе Христе?

Халид утвердительно кивнул головой.

– Так вот, во всей этой истории с Иисусом Христом, сыном божьим, есть немало загадочного и непонятного. Например, непонятно, почему ни один человек, который жил в то же время, когда, по словам библии, жил Христос, ничего о нём не знал. Тогда ведь жили многие знаменитые ученые – Плутарх, Иосиф Флавий, Сенека, Филон Александрийский, после которых остались их книги. И ни в одной из этих книг нет ни слова об основателе христианской религии, великом чудотворце Иисусе. Ну как это объяснить?

– Не знаю, – простодушно ответил мальчик.

– Или ещё такая загадка, – продолжал Фернан. – Непонятно, почему за тысячи лет до того, как, по словам евангелия, родился Иисус Христос, многие народы верили в богов, которые были на него удивительно похожи. Например, Христос родился 25 декабря. И, как это ни странно, именно в тот же день – 25 декабря, – только многими столетиями раньше, родился, по мнению древних жителей Индии, Будда, по мнению древних египтян – Гор, по мнению древних иранцев – Митра. А если вспомнить, что рассказывали про всех этих богов, то можно удивиться ещё больше.

Скажем, у Митры матерью была дева Майя – точная копия девы Марии. Когда Митра родился, к нему на поклонение первыми пришли пастухи – точно так же, как к Иисусу. И дальше всё было чертовски похоже. После тайной вечери Митру распяли, он вознёсся на небо, обещав вернуться на землю и совершить страшный суд над грешниками. Люди, верившие в Митру, носили крест, как и много позже люди, верившие в Христа… Ну как объяснить это странное совпадение?

Халид смущённо пожал плечами.

– Ну, а теперь слушай внимательно! Старая кожа, которую ты нашёл в пещере, загадала нам ещё одну загадку. На старой коже написано, что за двести лет до рождения Христа спаситель уже ходил по земле, читал проповеди, был ложно обвинён и умер мученической смертью. Получается, что спаситель умер за много лет до рождения спасителя. Но не может же человек помереть до того, как родится?

– Не может! – улыбнулся Халид. В этом у него, по-видимому, не было никаких сомнений.

– Безусловно, не может! – подтвердил Фернан. – И если подумать как следует, то всем этим загадкам есть одна и очень простая разгадка. Всё, что сказано в библии про Иисуса Христа, – просто сказка. А на самом деле никакого такого человека не было. А раз не было, то понятно, почему никто из живших в то время людей ничего о нём не слышал. Сказку про Христа сочинили тогда, когда и Плутарх, и Сенека, и все другие уже умерли.

Очень просто объясняется и загадка с одинаковым днём рождения. 25 декабря день начинает прибавляться, а ночь становится меньше. Почти все древние люди думали, что в этот день рождается бог Солнца, который начинает побеждать тьму. Сказки про таких богов сочинялись во всех странах задолго до того, как была сочинена сказка про Христа. Одна такая древняя сказка написана на старой коже, которая пролежала в кувшине больше двух тысяч лет. И, как я уже сказал тебе, это очень неприятная для бога сказка. Потому что она ещё раз подтверждает, что никакого бога нет.

– Но кто тогда положил эту кожу в кувшин? Кто направил мои ноги к пещере? Кто заставил хозяина отдать меня вам? – неуверенно спросил мальчик.

Фернан рассмеялся.

– Легче всего ответить на твой второй вопрос. Кто направил твои ноги к пещере? Да коза Жозефина! Кожу спрятали жители Хирбета, когда спасались от врагов много сотен лет назад. Ну, а в остальном – запомни, мой мальчик: человек, даже самый обыкновенный человек, может сделать гораздо больше, чем самым лучшим образом придуманный бог!

– Обыкновенный человек… – тихо повторил Халид. Потом посмотрел прямо в глаза Фернану, смущенно улыбнулся и так же тихо проговорил: – Нет… Не обыкновенный…

Он вскочил на ноги, бросился к двери, и Фернан услышал, как заскрипели ступеньки под его ногами…

У Халида были отличные ноги. В правом боку уже ломило, в висках стучало, а ноги всё несли и несли его без устали.

Он выбежал из города, миновал развалины, оставил позади пирамиду. Солнце ещё только поднималось к зениту, но и путь был немалый. Если не бежать, вряд ли успеешь до темноты.

Горы приближались. Серо-зелёная масса постепенно распадалась на отдельные скалы и деревья. Вот уже видна и тропа, ведущая к перевалу.

– Стой! – раздался над ухом Халида оглушительный окрик. Чья-то тяжёлая рука легла ему на плечо.

Мальчик оглянулся и увидел жёлтый полицейский мундир.

– Кто такой? Куда?

– У меня пропала коза, господин. Хозяин убьёт меня!

– А ну возвращайся откуда пришёл!

Халид не успел больше вымолвить ни слова, как его силой повернули кругом, и… он чуть не растянулся от сильного толчка.

– Чтоб духу твоего тут не было!

Сделав несколько шагов, Халид обернулся. На тропе, широко расставив ноги, стояли три дюжих полицейских и, ухмыляясь, смотрели на него.

Делать нечего. Мальчик поплёлся обратно. Он дошёл до поворота и ещё раз обернулся.

Два полицейских наклонились к спичке, которую поднёс им третий. На Халида они, по-видимому, перестали обращать внимание.

Воспользовавшись этим, мальчик ящерицей скользнул в кусты.

Он прополз на четвереньках метров двести и остановился, чтобы отдышаться.

Голоса полицейских раздавались совсем рядом.

– Жалко мальчишку! – услышал Халид. – Ему за козу башку оторвут.

– Приказ есть приказ!

– Не ради же такого оборванца он издан?

– Сказано, никого – значит, никого…

Ничего не поняв, Халид пополз дальше. Голоса раздавались всё глуше и наконец совсем пропали.

Тогда он поднялся и короткими перебежками – от валуна к валуну, от куста к кусту – помчался в гору.

Около пещеры кусты были изрядно помяты, словно там прошло целое стадо коз.

Мальчик некоторое время прислушивался, не раздастся ли поблизости скрип щебня или чей-нибудь голос. Но ничто не нарушало тишины, и он наконец решился – выскочил из-за кустов и в два прыжка очутился у знакомой расселины.

Гиря была на месте. Халид взвалил её на плечо и снова спрятался в своё укрытие среди густого колючего кустарника. Теперь надо было дожидаться темноты.

Под утро Фернан услышал странный стук. Он открыл глаза, нажал кнопку лампы и приподнялся. В открытое окно со свистом влетел камень и ударился о стенку.

Фернан подскочил к окну и в неясной полумгле увидел внизу небольшую фигурку.

Через несколько минут он втащил мальчика в комнату.

Халат Халида превратился в лохмотья, босые ноги были покрыты кровью. Крепко сжимая в руках какой-то мешок, он опустился прямо на пол.

– Что случилось? Что с тобой?

– Ничего, – улыбнулся Халид.

Фернан бросился к аптечке.

Пока он обмывал и обрабатывал спиртом и йодом глубокие ссадины на ногах мальчика, тот односложно отвечал на его вопросы.

– Где ты был?

– На горе…

– Почему ночью?

– Не пускали…

– Кто не пускал?

– Полицейские…

– Какие полицейские?

– Не знаю…

– Но почему не пускали?

– У них приказ…

Положив мальчика на диван, Фернан сердито спросил:

– И какого дьявола тебя туда понесло?

Вместо ответа Халид показал на мешок, который так и остался стоять у порога.

Фернан с трудом извлёк из мешка продолговатый, очень тяжёлый предмет и вопросительно посмотрел на Халида:

– Что это такое?

Но мальчик ничего не мог ответить, если бы даже знал: он уснул.

Фернан опустил странный предмет на пол, подошел к Халиду и укрыл его пледом. Потом опустился на корточки и стал внимательно рассматривать слоистый торец Халидова сокровища.

Это было похоже на свиток, на свёрнутую длинную полосу, но не бумажную, не папирусную, не пергаментную, не кожаную, а медную!

Такого Фернан никогда не видел. Он даже не слышал о существовании подобных предметов.

Он знал о книгах на камне, на глиняных черепках, на бересте, на пальмовых листьях, на костяных и золотых пластинках, на покрытых воском дощечках, даже на черепаховом панцире.

Но медный свиток – это что-то новое!

Что же могло быть написано в такой странной книге?

Фернан перенес её на стол, взял лупу, набор инструментов и принялся тщательно осматривать удивительную находку Халида.

Он так погрузился в осмотр медного свитка, что не заметил, как настало утро, и забыл выключить лампу.

Может быть, он даже пропустил бы завтрак, если бы не деликатный стук в дверь.

– Войдите!

– Прошу извинить, господин Гизе. Можно вас на минуточку?

Вид у хозяина гостиницы был необыкновенно взбудораженный.

– Видит аллах – не хотел вас тревожить. Но такие дела…

Он протянул Фернану газету.

– Что там стряслось? – спросил Гизе.

– У нас в Хирбете приземлились марсиане!

– Давно? – Гизе сунул газету под мышку и принялся неторопливо разминать сигарету.

– Позавчера! – доверительно наклонившись к Фернану, сообщил хозяин. – А этой ночью неизвестные грабители проникли в монастырь Святого Гильома и похитили монастырские сокровища!

– Странное совпадение, – помедлив, промолвил Фернан.

– Вы тоже думаете, что сокровища похитили эти марсианские дьяволы?

Хозяин так и не дождался ответа. Фернан Гизе, устремив невидящий взгляд в потолок, барабанил по перилам длинными сильными пальцами.

Когда Гизе вернулся в комнату, Халид сидел на корточках на полу и рассматривал большую книгу.

– А на стуле неудобно? – спросил Фернан.

Халид смущённо улыбнулся, вскочил на ноги и положил книгу на стол.

– Смотри, смотри, пожалуйста. Тебе нравятся эти картинки?

– Очень. Особенно быки Саммили!

– Как ты сказал? – переспросил Фернан.

– Быки Саммили, – повторил мальчик. – Так называл их дедушка Джафар.

Он раскрыл книгу на цветной глянцевой вклейке. На голубоватом фоне ярко выделялись оранжевые бизоны с тяжёлыми, опущенными к земле головами.

– Ты ошибаешься, – сказал Фернан. – Твой дедушка не мог видеть таких животных. Они не живут и никогда не жили в пустыне. Эту картинку я нашел на стене грота, далеко отсюда, в Испании.

– Яне ошибаюсь! – воскликнул Халид. – Быки Саммили – не живые. Это картинка – большая, очень большая картинка. На большой скале в Саммили. Когда я был маленький, дедушка много раз рассказывал мне об этой скале. А потом мы остановились у источника, и я смотрел на быков Саммили…

У Фернана загорелись глаза. Он, автор первой в мире книги о наскальной живописи, ничего не слышал о каких-то быках Саммили!

– Послушай, Халид! А там нет других скал с другими рисунками?

– Там очень много скал. Но о других рисунках я ничего не слышал.

– Тем лучше! Значит, мы их разыщем!

Фернан ласково положил руку мальчику на плечо:

– Можешь считать, что ты сполна рассчитался со мной!…

Глава пятая
КРАЖА СО ВЗЛОМОМ

– Чушь! – воскликнул Тарасюк. – Дикая чушь! Древние не знали железобетона!

– Вы совершенно правы! – раздался рядом незнакомый голос.

Тарасюк обернулся. Около него стоял высокий, очень худой человек в белой рубашке и грубых парусиновых брюках…

– Фернан Гизе, спелеолог! – представился он и протянул Григорию сухую, коричневую от загара руку. – А вы, надо полагать, господин Белов?

– Не совсем, – осторожно ответил Григорий. – Моя фамилия Тарасюк, профессия – археолог, постоянное местожительство – Москва.

– Если вам нужна пирамида, то вы опоздали, господин Тарасюк.

– Вижу, – пробурчал Григорий. – И всего на каких-то несчастных два часа… Ночью полиция никого не пускала в Хирбет, а у этой шайки был отличный транспорт!… Ума не приложу – кому понадобилось подменять пирамиду?

– У вас нет никаких подозрений?

– Абсолютно! – твёрдо сказал Тарасюк.

– А у меня есть, правда очень смутные. Настолько смутные, что не стоило бы никому и говорить о них. Но раз вы почти Белов, – улыбка мелькнула в глазах Фернана и сразу же исчезла, – раз вы почти Белов, то вам скажу. Пирамиду могли подменить те самые люди, которые наложили руку на пещеры…

– Вы имеете в виду кувшины с золотом?

– Если бы с золотом! – рассмеялся Фернан. – О чём вы говорите?

– Шофёр, вон тот самый, – Тарасюк показал в сторону машины, – рассказал мне, что здесь в пещерах нашли кувшины с золотом.

– Бедняку везде мерещится золото!…

– Что же было в пещерах?

– Не знаю. Но там могли быть древние рукописи. Манускрипты, которым нет цены.

– И вы знаете что-нибудь о тех, кто это сделал? – спросил Тарасюк.

– Очень мало, – вздохнул Фернан. – Знаю, что без сговора с властями тут не обошлось. Пока они работали в горах, доступ туда был закрыт. Так же, как сегодня, по вашим словам, сюда. А ещё знаю, что месяца полтора назад, в ту самую ночь, когда перекрыли дороги в горы, из сейфа отца Филиппа – настоятеля здешнего монастыря – исчез очень древний манускрипт…

– Случайно, не тот, что попал потом в печать?

– Случайно, тот. Точнее, украли оригинал. А газета напечатала фотокопию, которую я им послал. Благодаря стечению некоторых обстоятельств у меня оказалась копия, которой я сначала не мог распоряжаться. Но кража развязала мне руки.

Тарасюк не понял связи между похищением оригинала и публикацией копии, но промолчал.

– Ну, рукопись – это я ещё понимаю, – сказал он, помедлив. – Древние манускрипты дороже золота… Любая шайка, узнав о них, могла захотеть поживиться. И даже подкупить полицию. Но пирамида! Кому нужны три тысячи тонн битого камня? Представляю себе, что осталось от пирамиды!…

– Что и говорить, – усмехнулся Гизе. – Опять кража со взломом!

– Подождите! – Григорий взял его за руку. – Может быть, она была сделана из особого камня?

– Какой там особый, – отмахнулся Фернан. – Обыкновенный песчаник. Точно такой, как любой здешний камень. Хоть этот!

Он нагнулся и поднял небольшую жёлтую плитку.

– Но тогда на кой же чёрт? – Тарасюк принялся шагать взад и вперёд вдоль железобетонной пирамиды. – Ничего не понимаю!…

Несколько минут он молча вышагивал, потом спросил Фернана:

– Вы побывали в этих пещерах?

– Конечно!

– До них или после них?

– К сожалению, после. Впрочем, мой конёк – наскальные рисунки. Так что я всё равно мог и раньше не найти того, что нашли они.

– А по виду пещер нельзя было представить себе, что за люди там орудовали?

– Можно. Вероятнее всего, археологи. Всё там было перерыто самым квалифицированным образом…

– Неплохо! – проговорил Тарасюк. – Загадки множатся. Уже набралась целая коллекция. Давайте-ка посчитаем…

Фернан одобрительно кивнул.

– Загадка первая, – сказал Тарасюк. – Кто искал в пещерах древние рукописи и почему для него стали оцеплять горы? Вторая загадка: кто украл пирамиду? Третья загадка: зачем украли пирамиду? Весёлая жизнь!

– Жизнь как жизнь! – усмехнулся Фернан. – Поедемте ко мне, я покажу вам ещё одну загадку. Четвёртую. Кстати, в моей гостинице есть свободные номера. Судя по вашему виду, вы прямо с дороги. Не так ли?…

– Знаете, Грегори, – говорил Фернан, ставя перед Тарасюком дымящуюся чашку чёрного кофе, – ведь я был уже близок к отчаянью. Почти год проторчать в Хирбете в надежде отыскать пещеры! А когда эти пещеры обнаружены, не найти в них ничего. Но теперь… Это как чудо – рассказ мальчишки о быках…

– Мне тоже нравится ваша история с быками, – улыбнулся Тарасюк. – Но не потому что быки, а потому что Саммили.

– То есть? – не понял Фернан.

– Видите ли, когда Белов предполагает, что космический корабль опустился в мёртвую пустыню, – это одно. Но если окажется, что пустыня была в те времена очагом человеческой цивилизации, – это совсем другое. Ваши быки – это, может быть, недостающее звено между саммилитами и Хирбетской пирамидой. И знаете, что я думаю? Надо искать в Саммили не только быков. Мало ли, что там… Верно?

– У вас разыгралась фантазия, – мягко сказал Фернан. – Не надо спешить с выводами. Даже если ваш коллега Белов в принципе прав, то сейчас ещё слишком мало фактов, чтобы что-то утверждать. Вам нужно собирать факты.

– А я был уверен, что вы наш сторонник! – разочарованно протянул Тарасюк. – Значит, вы гуляли ни свет ни заря у пирамиды просто из любопытства?

– Нет, не просто. Я совершенно согласен с уважаемым господином Беловым, что саммилиты и Хирбетская пирамида загадочны и что интересно попробовать раскрыть их тайну… Только надо сохранять хладнокровие. Кстати, я ведь обещал ещё одну загадку. Прошу извинить!

Он вышел из комнаты и несколько минут спустя снова появился, держа в руках деревянный ящик, по-видимому, очень тяжёлый.

Опустив ящик на пол, Фернан открыл обитую изнутри толстым войлоком крышку.

– Смотрите, что нашёл Халид в одной из пещер ещё до того, как в ней побывали неизвестные грабители…

Тарасюк наклонился над ящиком и увидел круглый предмет, покрытый чёрно-зелёной коркой.

На плоско срезанном торце кое-где поблёскивал жёлтый металл.

Минут десять он пристально рассматривал содержимое ящика. Потом выпрямился и задумчиво проговорил:

– Да не осудит меня учёная братия, но ведь это не что иное, как книга. Самая настоящая древняя рукопись, только по чьей-то странной прихоти изготовленная из меди… Вы не пробовали развернуть её?

– К сожалению, пытался. И чуть было не совершил преступления. Отогнутый край сразу же превращается чуть ли не в пыль. Здесь почти не осталось металла – сплошная окалина.

– Нужен хороший рентгеновский аппарат, – всё так же задумчиво произнес Тарасюк. – И бокс с манипуляторами. И – на всякий случай – киноаппарат.

– К сожалению, мне не приходилось заниматься такими вещами, – сказал Фернан. – А вам?

– Приходилось, и довольно часто. У нас в институте есть реставрационная лаборатория… Послушайте, господин Гизе! Медный свиток найден в Хирбете, в нескольких километрах от загадочной пирамиды и не так уж далеко от загадочных саммилитов. Разыщите рентген! Остальное я беру на себя.

Глава шестая
КОНЕЦ МЕДНОГО СВИТКА

Через четыре дня Тарасюк зашёл к Фернану Гизе.

Программа командировки была сорвана, – образец материала, из которого некогда изготовили пирамиду, ускользнул из рук Григория. Ускользнула единственная возможность определить когда-нибудь время создания этого диковинного сооружения и сравнить его с временем образования саммилитов.

В канцелярии губернатора чиновники делали непроницаемые лица при одном упоминании о пирамиде.

Тарасюку не удалось услышать ни слова о том, как была она подменена и куда делся её оригинал. Правда, усатый шофёр, который привез Григория в Хирбет, познакомил его с молодым арабом, утверждавшим, что видел, как какие-то «иностранцы» разбили пирамиду.

Но этот свидетель ничего не мог сообщить об иностранцах, кроме того, что они говорили не по-английски. Всё это мало чем могло помочь мушкетеру в разгадке истинного смысла случившегося.

– Не огорчайтесь, Грегори, – утешал его Фернан. – Ваша работа только начинается. Будет ещё много неудач!

– Я не огорчаюсь, – ответил Тарасюк. – Я злюсь! Чувствую, что есть враг, и не знаю, кто он.

Фернан исподлобья взглянул на Тарасюка и тихо сказал:

– Все эти дни я думал о судьбе рукописи, похищенной из монастыря. И о судьбе манускриптов, которые могли лежать в пещерах. Я не люблю утверждать недоказанное, но хотел бы обратить ваше внимание на то, что на нашей планете есть одно хранилище ценнейших документов, доступ в которое закрыт для науки. То самое, где хранится, например, исповедь Сальери, который, по всей вероятности, действительно отравил Моцарта…

– Ватикан?

Фернан молча кивнул.

– И вы утверждаете, – с сомнением в голосе протянул Григорий, – и вы утверждаете…

– Я ничего не утверждаю. Я просто обращаю ваше внимание на то, что такая возможность не исключена. Похищенная рукопись имеет прямое отношение к интересам церкви. Отец Филипп – настоятель, – тот был готов продать её хоть сатане, лишь бы за большие деньги. Вот рукопись и исчезла… Предположение господина Белова тоже имеет отношение к интересам церкви…

Кстати, помните, вчера вы спросили у меня, почему профессор Френсис Клайд из Лайкского университета мог выступить против гипотезы вашего друга? Да ещё наговорить при этом ерунды, хотя он серьёзный учёный. Так вот, я сегодня кое-что выяснил. Президентом попечительского совета состоит там духовное лицо – епископ католической церкви. Когда истинный виновник какого-либо действия неизвестен, я всегда задаю себе вопрос: а кому на пользу это действие? Пользуюсь советом древних римлян… И обычно угадываю.

Конечно, сейчас двадцатый век, а не пятнадцатый. Сейчас не разожжёшь костер в Риме, чтобы сжечь саму мысль о населённых мирах, существующих во Вселенной во множестве. Но почему нельзя опорочить предположение о чьём-то прилете оттуда к нам на Землю?

– Занятно! – мрачно произнес Тарасюк. – Об этом надо подумать. А теперь скажите, как дела с рентгеном?

– Лучше, чем я предполагал. В Бейруте, оказывается, есть сносная лаборатория. Там довольно мощный аппарат…

– Отлично! Не будем терять времени. Мне осталось только рассчитаться с хозяином – и я в полном вашем распоряжении!

Тарасюк в последний раз проверил, открыты ли объективы киноаппаратов, надёжно ли закреплены лапы манипулятора, сжимающие чёрно-зелёный цилиндр свитка, и скомандовал:

– В укрытие!

Их отделила от аппарата толстая бетонная стена. В маленькое окошко, защищённое свинцовым стеклом, был виден только экран.

Григорий надел на руки перчатки, словно взятые напрокат из рыцарских доспехов в историческом музее. Теперь манипуляторы стали как бы продолжением его рук. Фернан уселся за пульт, и они впились взглядом в чуть мерцающий зеленоватым светом экран.

Фернан медленно поворачивал рукоятку. Мощность излучения нарастала. На экране всё заметнее вырисовывался контур цилиндра. Края его были размыты – время сильно повредило металл.

– Давайте полный! – сказал Григорий.

Экран стал ярко-зелёным. Цилиндр, бережно поддерживаемый лапами манипулятора, был виден совсем резко. Тарасюк – железные руки там, в камере, повторяли все его движения – поворачивал медный цилиндр с боку на бок, подставляя его потоку лучей со всех сторон.

Весь свиток был покрыт язвами окиси. Маленькие островки неповреждённого металла тонули в море ржавчины. Самый большой островок был как раз в середине цилиндра.

– Приглушите! – попросил Григорий.

Зелёное мерцание стало мягче.

– Стойте! – закричал Фернан. – Стойте! Неужели вы не видите? Сейчас я сделаю порезче!

Теперь и Тарасюк увидел, что тёмный островок в центре изображения покрыт причудливым переплетением более светлых линий.

Григорий нажал кнопку постоянного режима. Через несколько минут можно было разглядеть такие же, едва заметные знаки и на других неповреждённых островках меди.

Но как ни пытался он сделать изображение более чётким, это ему не удалось. Мешали толстые слои окиси.

– Придётся разворачивать! – проговорил наконец Фернан. – Другого выхода нет! Включаю киноаппараты!

Стальные лапы за экраном задвигались. Фернан с уважением покосился на большие руки Тарасюка.

На экране было видно, как начал раскручиваться свиток. Цилиндр стал шире на несколько миллиметров, потом на сантиметр, потом ещё на сантиметр…

– Резче! – тихо скомандовал Григорий.

Экран вспыхнул, и на краю свитка показались чёткие замысловатые значки, нечто среднее между иероглифами и буквами.

Неожиданно край свитка вместе с письменами начал таять и через мгновение совсем исчез. Цилиндр стал тоньше.

И хотя они знали, что отогнутый край неминуемо должен рассыпаться в пыль, хотя к этому печальному событию хорошо подготовились и были уверены, что все подробности надежно зафиксированы киноаппаратами, в укрытии раздался громкий вздох.

– Разворачивайте дальше! – произнёс Фернан.

Большие руки Тарасюка снова осторожно задвигались, и снова начал пухнуть на мерцающем экране тёмный цилиндр.

…Через два часа медный свиток перестал существовать. Вместо него осталось около двухсот жёлтых чешуек с выгравированными на них письменами и шесть кассет киноплёнки.