Текст книги "Мушкетеры"

Автор книги: Валентин Рич

Соавторы: Михаил Черненко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава третья
В ПЕСЧАНЫХ СТЕПЯХ АРАВИЙСКОЙ ЗЕМЛИ…

…Целый год потрачен даром. Целый год!

Просто удивительно, как ему могла прийти в голову эта бредовая мысль – искать наскальные рисунки в Хирбете? Разве он не знал, что узкая долина, зажатая между горами и пустыней, была настоящим проходным двором? Кто только не побывал там в течение тысячелетий! Египтяне и ассирийцы, хетты и персы, греки и римляне…

Было бы невероятным чудом, если бы в пещерах Хирбета сохранился хоть один рисунок, сделанный рукой человека в каменном веке. И всё-таки год не потрачен даром. Если бы он не приехал в Хирбет, кто знает, услышал бы он когда-нибудь об этих великолепных быках Саммили?

Фернан ещё раз окинул взглядом выпуклую каменную стенку с оранжевыми линиями и штрихами, сливающимися в силуэты могучих животных.

«Что-то давно нет писем от Грегори, – подумал он. – Приедет или не приедет? Или что-нибудь помешало?… И Халид загостился у деда!…»

Фернан посмотрел вниз. Там, у подножия плато, виднелась рощица финиковых пальм. Среди зелени желтели домики. А сразу же за оазисом – до самого горизонта – безбрежный океан мелкого песка с редкими островками бурых колючих кустарников.

И здесь, на плато, зелени почти нет. Откуда ей быть, если на протяжении сотни километров журчит только один-единственный родничок. Вот он льётся по уступу скалы тонкой пульсирующей струйкой, наполняет круглую каменную чашу, выдолбленную чьими-то добрыми руками, и пропадает в расселине.

Подняв ведро, Фернан направился к своей пещере.

Собственно говоря, пещер в обычном понимании этого слова – таких, например, как в Пиренеях или в том же Хирбете, – здесь не было. Древние жители плато обитали в нишах, образованных у подножия скал и похожих на вытянутые в длину, узкие комнаты без наружной стены.

Несколько настоящих пещер было только в Джаббаре – глубоком ущелье, когда-то служившем руслом многоводной реки, пересекавшей плато. Но забираться так далеко пока не имело смысла. Сначала надо было исследовать скалы, примыкающие к роднику.

Фернан вошел в облюбованную им нишу. Стены и потолок покрывал толстый слой пыли, а кое-где и сажи. Очевидно, тут разжигали костры.

Он взобрался на мостки из досок, положенных на два плоских камня, и принялся расчищать стенку сверху вниз.

Сначала Фернан работал металлическим скребком, но, когда до стены осталось не больше сантиметра, пришлось взяться за губку.

Он нагибался к ведру, окунал губку в воду, выжимал её и осторожно проводил по стене. Снова нагибался к ведру – и снова проводил мокрой губкой по стене.

Прошло полчаса, и Фернан делал это уже почти машинально. Вниз – вверх, вниз – вверх, вниз – вверх…

Солнце опускалось всё ниже, и в нише стало темновато. Но Фернан продолжал работать, пока не заметил, что трет стенку сухой губкой.

Заглянул в ведро – пусто.

Подойдя к роднику, он услышал слабый незнакомый звук. Звук доносился откуда-то снизу.

Прислушался. Сомнений быть не могло – внизу раздавалось гудение и чихание перегретого автомобильного мотора.

Фернан бросился в палатку, схватил бинокль, подбежал к краю плато и сразу же увидел машину.

Маленький грузовичок застрял в песке в каком-нибудь километре от оазиса. Возле машины копошился плотный мужчина в европейской одежде и тоненький юноша с копной ярко сверкавших под солнцем золотистых волос.

Фернан быстро зашагал по направлению к пальмам. На ходу он ещё раз приложил к глазам бинокль. Энергичные движения мужчины, орудовавшего лопатой у задних колёс автомобиля, показались ему знакомыми.

– Грегори, – закричал Фернан, – ей-богу, Грегори! – и побежал, придерживая рукой болтающийся на груди бинокль.

Несколько минут окрестности оглашались гулкими хлопками – Фернан и Григорий радостно колотили друг друга по спине.

Потом француз вырвался из железных объятий Тарасюка и с улыбкой проговорил:

– Пустыня пустыней, а вежливость вежливостью!

– Знакомьтесь, пожалуйста, – с галантным полупоклоном произнес Тарасюк. – Майя Кремнева – филолог. Фернан Гизе – покоритель недр!

Фернан согнулся пополам и пожал маленькую Майину руку.

– Не уверен, что вас ждёт здесь какая-нибудь добыча. Рассчитывать на памятники письменности в пещерах Саммили не приходится… Впрочем, – любезно добавил он, – если филолог может оказаться здесь лишним, то прекрасная девушка – никогда!

Майя сделала реверанс, а когда француз отвернулся, показала ему язык.

Фернан обошел вокруг машины, поковырял песок под колесами, потом довольно бесцеремонно извлек из кабины хозяина грузовичка и скомандовал:

– Все, кроме дам, за камнями!…

Через полчаса машина въехала в оазис.

– Прошу в шатер! – Фернан гостеприимно откинул полу своей палатки.

Вещи были сложены в одной из ниш. Вдали всё глуше слышалось тарахтенье грузовичка. На западе, на фоне ещё светлого неба, сверкала Венера.

– Не надо в шатер, – сказала Майя. – Подумать только – вечер в песчаных степях аравийской земли! Пальмы, оазис, русла исчезнувших рек!… Покажите нам лучше, чем вы тут занимаетесь?

– Но вы, наверное, устали? – с сомнением произнес Фернан.

– Успеем отдохнуть!

– Тогда берите фонари, а то ничего не увидите!

…В нише стоял сизый полумрак. Фернан осветил мостки, скребок, губку.

– Сегодня я работал здесь. Но пока ничего не обнаружил…

Григорий тоже зажег свой фонарь и стал рассматривать стенки. Светлый круг перескочил с одного угла в другой и…

Вопль восторга раздался в убежище: в желтом кругу, грациозно подняв переднюю ногу с маленьким острым копытцем, стояла полосатая лошадка – зебра, а чуть поодаль, из тёмной, ещё не расчищенной части потолка, выглядывала смешная голова жирафа – с маленькими рожками и пугливо настороженными ушами.

– Это называется «ничего не обнаружил»! – воскликнула Майя.

– Уже темнело, и я действительно ничего не видел, – смущенно пробормотал Фернан.

– Великолепно! – крикнул с мостков Григорий. – Если такую красоту можно открыть «нечаянно», то какие открытия можно сделать здесь «нарочно»!

– Вы ещё не видели самого интересного, – скромно отозвался Фернан. – Что вы тогда скажете?

Он вышел из ниши, быстро зашагал вдоль большой скалы и неожиданно скрылся из глаз. Майя и Григорий бросились за ним. Заметив луч фонаря, протиснулись в узкую пещеру и остановились как вкопанные.

На верхней части стены они увидели нарисованную синей краской девушку с тяжёлой волной струящихся по спине волос, веселыми синими глазами и тонкой юной фигуркой. Узкими пальцами она держала зеркало в круглой оправе с длинной прямоугольной ручкой.

Кто она? Когда жила? Где теперь её потомки? Куда ушли из этого загубленного песками и солнцем края?

Теперь, когда этот рисунок известен любому образованному человеку по сотням репродукций, имеющихся в любом музее, синяя девушка воспринимается таким же условным персонажем, как Мадонна Рафаэля или Даная Рембрандта.

Но тогда – в чёрных скалах Саммили, в жилище неведомого древнего рода – она показалась им живой и близкой. Честное слово, никто не удивился бы, если б она вдруг сошла со стены и сказала: «Добрый вечер!…»

Они долго смотрели на синюю девушку. А потом в молчании вышли из убежища.

Глава четвертая
ВСТРЕЧА С ЛЕГЕНДОЙ

Майя ещё некоторое время постояла у обрыва, глядя, как две белые фигурки становятся всё меньше и меньше.

Фернан и Тарасюк пошли к оазису, неподалёку от которого были когда-то найдены саммилиты.

Майе тоже нужно было в оазис – не скалы же Саммили расскажут ей древние предания. Но сегодня пришлось остаться.

В последний раз помахав рукой Григорию, девушка пошла к палатке и принялась за мытьё посуды. Самые неприятные вещи надо делать в первую очередь!

Она задумчиво терла песком чугунный котелок, на котором наросло на палец сажи, когда невдалеке раздалось негромкое ржание.

Майя вскочила на ноги и увидела, что по тропе поднимаются к лагерю два человека, ведя в поводу двух прекрасных вороных коней – таких она видела только на картинках.

Путники приблизились, и один из них – белобородый старик с чёрными как смоль глазами – остановился, с достоинством приложил руку к груди и сказал:

– Салям алейкум! – И на ломаном английском языке добавил: – Многих счастливых лет тебе, молодая госпожа!»

– Алейкум салям, – ответила Майя. И продолжала по-арабски: – Только я не госпожа, а товарищ. Я – русская. Россия! Москва!

Путники недоверчиво смотрели на девушку.

– Москва! – повторила она. – Советский Союз!

– Спутник? – неожиданно по-русски произнес старик.

– Спутник! Спутник! – обрадовалась Майя. – А вы дедушка Джафар! Да? А ты – Халид! Мне рассказывал о вас Фернан Гизе.

– Где сейчас господин Гизе?

– В оазисе. Он скоро вернётся. А пока будьте моими гостями. Входите, отец! Входи, Халид!

Покормив и напоив гостей, Майя решила показать им находку Фернана.

Втроем они вошли в древнее убежище. Низкое утреннее солнце ярко освещало тёмную стену, на которой проступал силуэт синей девушки.

Старик подошел к самой стене и дотронулся сухими коричневыми пальцами до тёмного камня, как бы не веря своим глазам. А мальчик смотрел на Майю.

– Тебе нравится каменная красавица? – спросила она.

– Она похожа на тебя, – ответил мальчик.

– Теперь мне даже неловко повторять свой вопрос. Но ты всё-таки скажи: тебе нравится каменная красавица?

Мальчик промолчал.

Майя поняла, что он не хочет отвечать, пока не высказал своего мнения старик.

Но старик не спешил говорить. Он опустился на каменный пол ниши, вынул откуда-то из лохмотьев длинную трубку, набил её табаком и глубоко затянулся. Время от времени он поднимал глаза к синей девушке, а потом снова сосредоточенно дымил, уставившись себе под ноги.

– Я живу семьдесят лет. Мой отец жил восемьдесят лет. Отец моего отца жил девяносто лет. Никто из нас не знал ничего о каменной красавице. Зверей на камне мы видели не раз – быков видели, больших птиц видели, коней видели… Но о людях, нарисованных на скале, мы ничего не знали.

– Скажи, отец, – спросила Майя, – а что ты слышал о людях, которые жили тут до вашего племени?

– Отец моего отца пел мне песню о том, что раньше здесь росла высокая трава. Такая высокая, что всадник мог незамеченным подъехать к быку и поразить его копьем. А воды было столько, что каждый мог пить её когда захочет и сколько захочет. И мог напоить свои деревья и своё поле. И было здесь людей видимо-невидимо. И все были счастливы…

Старик снова замолчал. Можно было подумать, что он заснул, если бы не клубы дыма, время от времени поднимающиеся над трубкой.

– А куда ушли эти люди?

– Ушла вода. А за водой ушла трава. И деревья, и поля, и птицы, и быки, и люди…

– А почему ушла вода?

– Я много раз спрашивал об этом мудрых людей. Мне всегда отвечали, что жители этой земли прогневили аллаха, и он превратил плодородные земли в белый песок и чёрный камень. А чем прогневили, никто уже не помнит…

– Как же, дедушка, – вдруг заговорил Халид, – как же не помнит? Разве не ты рассказывал мне про гигантов?

– Это сказка, а мы ведем беседу о серьезных вещах! – сердито сказал старик и принялся ожесточенно выколачивать трубку. – Когда старшие беседуют, младшие должны молчать, – минуту спустя проворчал он.

Майя видела, что старик не расположен рассказывать. Но не могла же она отступать от цели!

– Россия – большая страна, – негромко проговорила девушка. – Когда в Москве ложатся спать, на Сахалине уже идут на работу. Вот какая огромная моя страна… Есть в ней тёплые моря и прохладные реки. Есть покрытые апельсиновыми рощами долины и горы со снежными шапками. И я могла бы поехать в любое, самое прекрасное место… Но я приехала к вам – в Саммили!

Майя мельком взглянула на старика и, убедившись, что он внимательно слушает, продолжала:

– В моей большой стране живёт очень много людей – русские, таджики, армяне, якуты, чукчи и ещё почти двести народов-братьев. И я бы могла выучить прекрасный язык любого из них… Но я выучила ваш язык. Я выучила в Москве ваш язык и приехала к вам в Саммили.

Если бы ты спросил меня, отец, зачем я приехала, я бы ответила тебе: «За сказками». А если бы ты спросил меня: «Неужели в России мало своих сказок?» – я бы ответила тебе: «Много». Но у каждого народа – свое сердце. У каждого сердца – своя память. Если хочешь узнать сердце другого народа – узнай его сказки!

Майя снова взглянула на Джафара и встретилась с его пристальным взглядом.

– Далеко ездить – большие деньги нужны, – произнес старик. – Твой отец, молодая госпожа, наверное, очень богат?

– У меня нет отца, – глядя в глаза старику, сказала Майя. – Когда он был жив, все его богатство было в его голове. И в его душе. И в его друзьях. А потом он пошел на войну. И его убили фашисты.

Он спешил на помощь нашим друзьям – чехам. У чехов есть красивый старый город на полноводной голубой реке. Война уже кончалась. Но фашистам всё ещё не хватало человеческой крови. И они решили разрушить этот город. Но чехи взялись за оружие, чтобы спасти свои дома, построенные дедами и отцами. С ружьями они пошли против пушек. Надо было помочь. И мой народ пришёл на помощь. Только не все вернулись домой. Мне тогда не было и пяти лет…

– Позволь мне рассказать! – прошептал Халид, умоляюще глядя на деда.

Старик нахмурил седые брови, положил сухую тёмную руку на острое плечо мальчика и сказал:

– Слушай, дочка!…

В те дни, когда по Арабской земле текла Великая река, окружённая густыми лесами, там жило могучее племя гигантов. Огромны были они телом своим, но еще огромней – мудростью.

Однажды решили гиганты завладеть самим солнцем. Воздвигли высокие башни и стали взбираться на небо.

Разгневался аллах и в ночной тьме поразил их ослепительным огнём. И низверг в преисподнюю – ниже дна морского. И превратилась Арабская земля в пустыню…

У Майи захватило дух. Ведь это то же самое предание! Предание, двести лет назад записанное Иоанном Бейрутским…

…Вечером, во время ужина, она рассказала странную легенду своим товарищам.

– Представьте себе, что мудрые гиганты – наши братья из космоса. И их башни – звёздные корабли. И штурм неба – отлет. И столб раскаленных газов из дюз. И оглушительный рёв двигателей. И наших далеких предков, из чёрной ночи наблюдающих эту картину…

– Узнаю птицу по полету, филолога – по воображению! – устало отшутился Фернан. – Вы не обижайтесь – у каждого своя работа. Но всё-таки не верится, чтобы какая-нибудь важная истина могла храниться тысячелетиями в таком несовершенном хранилище, как сказка. Сказка – не рукопись и даже не рисунок…

– Я не обижаюсь, – задумчиво сказала девушка. – Послушайте, Фернан, вы не знаете, почему ущелье Джаббар называется именно так – «Джаббар»?

– Не знаю. А что?

– На одном из североафриканских диалектов «джаббар» означает «гигант»…

– А Гибралтар в древности назывался Геркулесовыми столбами! Ну и что дальше?

– Что дальше? А дальше я хотела спросить вас, знаете ли вы песенку про шимпанзе?

– Вроде бы нет, – улыбнулся Фернан.

– Ну, так слушайте!

Говорят, что шимпанзе

Можно научить,

Чтоб совсем, как человек,

Стал он есть и пить,

Отличать от водки ром,

В ванне мылом мыться,

Чистить зубы перед сном,

И наутро бриться,

И читать, и рисовать,

И делить, и множить…

Одного лишь он – мечтать -

Ну никак не может!

Из-за мелкого совсем

Этого изъяна

Шимпанзе – не человек,

А только обезьяна…

Глава пятая
И СКАЗАЛИ ГИГАНТЫ…

Отъехав от лагеря километров десять, Майя с Халидом услышали рокот мотора – низко над ними прошел вертолёт. Он сделал круг над плато, ещё раз прошел над всадниками и полетел в сторону лагеря.

– Кто бы это мог быть? – спросила Майя.

Халид только помотал головой. Он никогда раньше не видел вертолёта.

«Может быть, в лагере что-нибудь случилось? Не вернуться ли?» – подумала девушка. Но потом решила, что за час, который прошёл с момента их отъезда, ничего особенного произойти не могло.

И она снова тронула каблуками коня, который перешёл на крупную рысь. Впереди метрах в десяти скакал Халид.

Солнце ещё не встало, но готово было показаться с минуты на минуту и согнать утреннюю прохладу.

Всё-таки они успели добраться до ущелья раньше, чем солнце начало припекать по-настоящему.

Трудно было представить, что эту мрачную расщелину между чёрными скалами некогда наполнял хрустальный блеск воды, мёртвые каменные склоны покрывала сочная зелень трав и деревьев, а воздух был настоен ароматами влажной земли и цветов. Казалось, что здесь во веки веков не существовало ни малейших признаков жизни, что здесь не наша планета, а Луна или астероид.

Майя проехала вдоль ущелья километра два и снова вернулась к его началу – туда, где, по словам Халида, находились пещеры.

Пещер здесь было много, гораздо больше, чем возле скалы с «быками». Только на западной стороне ущелья Майя насчитала шестнадцать ниш и одиннадцать глубоких укрытий – они походили уже на настоящие пещеры.

Особенно понравилась Майе одна пещера – самая глубокая и самая обширная. Подняв руку, она не могла дотянуться и до половины стены огромного каменного зала. Вход был расположен с южной стороны, и, несмотря на трехметровый коридор, отделявший зал от входа в пещеру, здесь было довольно светло.

– Может быть, гигантами раньше называли эти две горы? – Майя показала на два утёса, сторожившие вход в ущелье, – высокие, изрезанные глубокими морщинами.

– Не знаю, – отозвался мальчик. – У этих скал нет имени.

Она остановилась у входа и поглядела на восточную, пологую сторону ущелья. Здесь скалы были выветрены и разрушены гораздо больше. Ветер, который на противоположном берегу несколько задерживался крутой грядой скал, хозяйничал здесь много тысяч лет безраздельно.

Обследовать все эти выемки и пещеру?… Такое под силу только большой, хорошо оснащённой экспедиции. Даже если бы сюда приехали и Фернан и Григорий – всё равно им понадобились бы годы…

Всё это Майя отлично понимала. Но вместе с тем у неё было такое чувство, какое бывает у рыбака, когда он впервые забрасывает спиннинг в незнакомую речку и сквозь тёмную толщу воды «видит» громадную щуку, устремившуюся к блесне. Точно так же «видела» сейчас Майя остроносый межзвёздный корабль, изображенный на скалах мрачного ущелья.

Ей самой было смешно, но честное слово – она не только чувствовала, что здесь её ожидает замечательное открытие, она даже «знала», где именно произойдет это открытие!

Майя неторопливо осмотрела огромный зал. В столбе света, пересекавшем коридор, сверкали песчинки. Они были так малы и легки, что не видно было, как они оседали. Но каменный пол был покрыт толстым, слежавшимся слоем песка.

Толстый налёт пыли покрывал и стены. Копоти не было видно. Наверное, вода ушла из ущелья очень давно, тысячи лет назад, и человеку нечего было делать здесь, среди мёртвых камней. Если люди попадали в Саммили, они останавливались поближе к роднику.

Но тогда, когда в Джаббаре журчала река и шелестели тяжёлые листья, а по ночам раздавался лай собак и рёв голодного льва, – в те времена люди не могли не использовать для жилья такого замечательного естественного укрытия, как эта пещера!

Майя решила, что очистку надо начинать с северной стены, так как на неё падает больше света. Чем больше девушка смотрела на желто-бурую кору, покрывавшую чёрный камень, тем больше охватывала её уверенность в том, что ключ к тайне находится именно здесь. Нетерпение её было так велико, что она вытащила нож и начала скоблить эту кору. Но «штукатурка» почти не поддавалась. И, устыдившись собственного нетерпения и варварства, Майя спрятала нож.

Халид помог Майе втащить в пещеру четыре кожаных мешка с водой, каждый литров на восемь, – на день должно хватить.

Майя налила воду в пластмассовое ведро, бросила туда капроновую щётку и губку, плотно закрыла ведро крышкой, чтоб не испарялась вода, и в раздумье остановилась перед стеной. По всем правилам, которые объяснил ей Фернан, надо начинать с потолка или хотя бы с самого верха стены. Иначе можно повредить нижние «ярусы»: если внизу окажется рисунок, на него будет сыпаться пыль и течь вода.

Но как добраться до потолка? В низких пещерах до него можно дотянуться рукой, а здесь? Лестниц в лагере нет. Чтобы сделать подставку, нужны доски, а дерева здесь тоже нет. Пальмы у большого источника она не тронула бы ни за какие сокровища древности.

«Когда-то здесь, может быть, тоже было вдоволь леса, – подумала Майя. – Вырубили лес, и стала пустыня».

Сначала девушка решила притащить в пещеру несколько камней, сложить из них горку и на ней работать. Попробовала вместе с Халидом сдвинуть с места первую же подходящую глыбу. И сразу поняла, что у неё уйдет целый день только на эту работу. А ведь горку надо будет передвигать!

А что, если начать прямо с того места, до которого можно достать? И если на стенке что-нибудь обнаружится, можно будет сделать карниз, хотя бы из глины. Тогда вся вода и грязь сверху стекут по карнизу и не испортят стенку внизу…

Халид одобрил этот план. Он сказал, что знает в ущелье одно место, где есть глина.

Они спустились на каменное дно бывшей реки, и недалеко от пещеры Халид показал Майе синее пятно на земле. Девушка размяла в руках кусочек глины – он был мягким и вязким.

Они захватили с собой несколько больших кусков к пещере. Там Майя замесила глиняное тесто и прилепила к стенке небольшой карниз, вогнутый, как желоб. Потом налила в него полстакана воды. Вода скатилась вдоль карниза, даже не просочившись по стенке.

Халид гордо поглядел на замечательную конструкцию.

– Теперь ты можешь спокойно мыть камень, – с достоинством произнёс он. – А когда кончим внизу, придумаем ещё что-нибудь!

– Спасибо, Халид! – Майя ласково потрепала его короткие чёрные волосы, жёсткие, как капроновая щётка. – Ты молодец! Давай сделаем так: я буду смывать песок там, где тебе не достать, а ниже и до пола будешь работать ты. А пока я расчищу стенку сверху, ты успеешь съездить ещё разок за водой.

Халид радостно кивнул и побежал к коню.

А Майя подвинула ведро к углу пещеры, вынула из него мокрую щетку и принялась короткими сильными движениями тереть бурую кору чуть повыше своей головы.

В углу было гораздо темнее, чем напротив входа. Майя часто останавливалась, пристально вглядываясь в расчищенный слой. Он был чуть светлее, чем остальная стена.

Она решила не расчищать какое-нибудь одно место сразу до камня, а постепенно смывать один слой за другим. Пусть получится площадка длиной хотя бы метра в два – «плацдарм» для Халида.

Дело подвигалось довольно быстро, бурая кора легко разрушалась щеткой, как только намокала. Можно было бы работать ещё быстрее, но девушка боялась сильно увлажнять «штукатурку», чтобы не повредить изображений, которые могли находиться под ней.

Майя не очень-то рассчитывала найти рисунок в углу. С самого начала ей казалось, что корабль должен быть изображён прямо напротив входа. Но было как-то очень страшно сразу увидеть пустую стену на самом «лучшем» месте.

К приезду Халида она расчистила длинную полосу высотой около метра. Каменная стена под корой оказалась чёрной, блестящей, совершенно чистой.

«Так и знала», – подумала Майя и всё-таки очень огорчилась. Она как-то сразу представила себе, как они с Халидом счистят всю кору и все стены окажутся такими же чёрными, блестящими и нетронутыми, как эта…

Когда вернулся Халид, они, наскоро закусив хлебом с сыром и выпив кофе из термоса, стали работать вдвоем. Мальчик был понятлив. Он тратил мало воды и тёр «штукатурку» очень осторожно.

После обеда прошло всего часа полтора, но Майя почувствовала, что больше не может тереть эту проклятую стенку. Пока она стояла прямо, было ещё ничего, хотя руки дрожали от напряжения, но когда надо было нагнуться, спину ломило так, словно её весь день били по позвоночнику.

Она легла прямо на пол и сказала Халиду:

– Надо кончать, я устала.

– Отдохни! – ответил мальчик. – Ты отдохни, а я ведь только начал!

До темноты было ещё часов пять-шесть, и Майя согласилась.

Полежав с полчаса, она поднялась и снова взялась за щётку. Но теперь работа шла очень медленно, и Халид постепенно нагонял Майю.

Скоро весь угол до того места, на котором она стояла, был освобожден от «штукатурки».

Вдвоем они уселись напротив очищенной чёрной стены.

– Ты не думай! – серьезно, как взрослый, произнес мальчик. – В тёмном углу никто и не вешает картин. Картину вешают там, где светло. – Он вскочил и, отойдя немного в сторону, дотронулся до стены там, где кончила работать Майя. – Вот здесь уже можно вешать… Ты веришь?

– Верю! – устало, но твёрдо проговорила девушка.

Халид схватил ведро и снова принялся ожесточенно счищать песок.

– Не торопись! – крикнула Майя. – Не спеши!

Халид ничего не ответил, даже не повернул головы, но стал работать осторожней.

В пещере стало темней – солнце ушло далеко на запад. Надо было кончать.

– Пошли, Халид! – сказала Майя. – Нельзя возвращаться поздно – в лагере будут беспокоиться.

Она подошла к расчищенной мальчиком полосе, взяла его за плечи и отодвинула от стены, блестевшей каплями влаги.

…Халид сразу же пустил своего коня в галоп, но Майя крикнула:

– Подожди!

Халид удивлённо посмотрел на девушку:

– Устала?

– Устала. Очень жарко у вас. Даже в пещере.

Они поехали рядом.

– Слушай, Халид, мне нужно приезжать сюда каждый день. Но одной мне не справиться. А мои друзья не хотят работать в Джаббаре. Они не поверили в рассказ дедушки Джафара…

– Ты думаешь, гиганты жили в Джаббаре? – спросил мальчик.

– Не знаю. Но недаром же ущелье названо именем гигантов? А если они жили в ущелье, то почему бы им не нарисовать на стенке в какой-нибудь пещере не только быков и жирафов, не только своих сестёр и дочерей, но и башню, по которой они хотели добраться до солнца? Что скажешь, Халид?…

Мальчик ответил не сразу.

– Ну что же ты молчишь? Тоже, как Фернан, считаешь всё это сказкой?

– Нет! – сказал наконец Халид. – Разве это сказка, что здесь раньше текли реки, паслись быки и летали птицы? Всё это правда.

И он опять замолчал.

– А гиганты? – спросила Майя. – Ты веришь в гигантов?

– А почему господин Фернан не верит? – не отвечая на вопрос, спросил мальчик.

– Он говорит, мало ли что можно придумать. Он говорит, надо больше работать и меньше выдумывать. Вообще он смеётся надо мной!…

Черные глаза Халида сверкнули.

– Я скажу, что хочу ездить с тобой. Я помогу тебе найти башню!

Он ударил пятками коня и пустился вскачь, но метров через двести остановился.

Когда Майя поравнялась с ним, Халид, наклонившись к девушке, тихо сказал:

– Дедушка моего дедушки рассказывал, что один раз сам видел гиганта! Только не объяснил, где он его видел…

– А может быть, он объяснил, но это тайна? – серьёзно спросила Майя.

– Нет, не объяснил… Зато он рассказал дедушке, как люди провожали гигантов. И я хочу, чтобы ты знала об этом. Только ты не пиши, – попросил он, увидев, что Майя достала карандаш и блокнот. – Ты запомни, это очень просто.

«…Перед тем как взойти на башни, спросили гиганты людей, которые собрались со всего света, что хотели бы люди получить от них в подарок?

И сказали люди: оставьте нам вашу мудрость.

И сказали гиганты: чужой мудростью не проживёшь.

И сказали люди: оставьте нам вашу силу.

И сказали гиганты: вы употребите её во зло.

И сказали люди: что вы оставите нам?…»

– Постой! – крикнула Майя. – Постой! Слушай меня, Халид! «…И сказали гиганты: самую высокую вышину и самую глубокую глубину, полночную звезду, день, равный ночи, и священное число…» Правильно, Халид?

Мальчик с величайшим изумлением глядел на Майю. Глаза его от волнения заблестели еще ярче, на смуглых скулах проступил румянец. Он не мог вымолвить ни слова.

– И священное число, – повторила Майя.

– А дальше? – тихо произнес мальчик.

– «И спросили предки…»

– Нет, «и спросили люди», – поправил ее Халид.

– «И спросили люди: какое это число?…»

– И что ответили гиганты? – прошептал Халид.

– А ты знаешь?

Халид удивленно посмотрел на девушку:

– Я никогда не слышал про священное число.

Всю дорогу Майя не произнесла больше ни слова. Она думала о таинственных кладах в человеческой памяти.

Могучие потоки времени размывают гранит исторических фактов, превращая его громадные глыбы в зыбкий песок преданий и легенд. Но геологи, исследовав песок, могут узнать, из какого камня он образовался. Почему же нельзя по крупицам преданий восстановить события?

И сама себе отвечала: «Можно!»

…Еще издали они увидели вертолёт. Он стоял на земле рядом с большой скалой – той самой, в которой были пещера с зеброй и жирафом, найденными Фернаном. А на самой скале чернела маленькая человеческая фигурка.

Когда Майя и Халид подъехали ближе, незнакомец слез со скалы и, сняв шляпу, представился:

– Уильям Смит, Лайкский университет.

Майя спрыгнула с коня и назвала своё имя.

– Вы любите прогулки верхом? – любезно осведомился молодой человек.

– Я люблю ходить на лыжах, мистер Смит!

– Зовите меня просто Вилли, – предложил, улыбаясь, приезжий.

– А вы меня – просто Майя… Простите, сейчас я должна вас покинуть – устала!

Не заходя в свою палатку, она направилась к Тарасюку. Тот сидел с Фернаном у спиртовки, на которой булькал маленький кофейник.

– Присаживайся! – Григорий поднялся, освобождая для Майи самое удобное место на кошме. – Далеко ездила?

– Далеко, даже ноги болят с непривычки. Я нашла чудное местечко. Такие пещеры!… А что это за Смит?

Тарасюк пожал плечами:

– Экспедиция в составе одного человека. С лёгкой руки Матвея, полмира заинтересовалось камешками из Саммили. Конкуренты, так сказать… Но парень он, кажется, ничего себе… А как твои пещеры?

– Какие пещеры? – вмешался Фернан. – Джаббар? Напрасно! Нельзя распылять силы!

– Вот я и говорю, – подхватила Майя, – зачем распылять силы? Давайте лучше все вместе работать в Джаббаре! Я брошу свою филологию и буду вашей рабыней, Фернан! И Вилли позовём!

– Хватит об этом, – сердито сказал Фернан. – Я на вас не посягаю. У мистера Смита тоже своя программа. Ему поручено собрать пробы чуть ли не с каждого квадратного метра плато… Мы с Тарасюком не сдвинемся с места! Вы согласны, Грегори?

Тарасюк кивнул. И, усмехнувшись, проговорил:

– Сейчас она вам опять про шимпанзе споёт…

– Не надо петь! – Фернан поднял руку. – Я всё понимаю. Если вам скучно одной, я скажу Халиду, чтоб он работал с вами. Договорились?