Текст книги "Я шагаю по Сеулу (СИ)"

Автор книги: Вахтанг Глурджидзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20. Первый день в институте

Сегодня первое марта. Это день начала учебного года в школах и ВУЗах Южной Кореи. Я одета в чёрную шёлковую майку и кожаные штаны. А поверх них накинута синяя мантия с жёлтыми обшлагами. У меня в сумке головной убор, похожий на шапки студентов средневековья, кисточка на шнурке тоже имеется. Ну, прямо, как у нас, в моём старом мире!

Праздничная форма студентов СНУ.

Со мной едет Дженн Ни. Она хочет лично запечатлеть меня на торжественном открытии нового учебного года в университете. Онни обратилась к Ян Соку с предложением, чтобы снимки с моим несравненным ликом попали в Интернет. Пусть фанаты думают, что Манобан поступила в СНУ. Директор подумал, но отверг это предложение. Он посоветовал мне не красить волосы под Манобан, и изменить причёску, пока я буду учиться. Всё это мне и так сделают при необходимости визажисты лэйбла. Джен Ни огорчилась, но Ян Сок подсластил пилюлю, разрешив онни меня фотографировать, и выставлять от имени лэйбла мои фотографии с подписью:

«Родственница Лисы Манобан, Пак Ен Лин, студентка СНУ».

Если кто пожелает сняться со мной, деньги получу по имеющемуся тарифу музыкального агентства. Так что, теперь я, хоть и похожа на Манобан, но сразу этого не разглядишь.

Это я в машине моего охранника. Фотограф Пак Джен Ни.

Приехали. Тут целая толпа студентов, как первокурсников, так и со старших курсов. Вижу табличку, которая красуется поверх одного из отрядов, в котором больше девиц, чем парней.

«Кенсонский медицинский колледж».

Мне, как раз, туда. Здесь факультеты называются колледжами. Ага, группа, приблизительно, человек сорок. Надеваю на голову шапочку, закутываюсь в мантию, и становлюсь рядом с одной кореянкой, позади всех остальных. Знаю, что всё равно меня будет видно, ведь я почти на голову выше многих из этих молодых людей. Торжественную, как всегда, трудоголическую, речь администрации я пропускаю, рассматривая свои ногти. Сегодня они раскрашены по моде, которой придерживается Лиса.

Один из видов окраски ногтей, применяемый Лалисой Манобан.

Стоящая рядом со мной кореянка с интересом смотрит на рисунок. Потом поднимает глаза вверх, и зависает.

– Что с тобой, хубэ? Тебе плохо? – Притворно пугаюсь, хорошо зная, что моя будущая сонбэ увидала на моём лице. Кореянка краснеет, а потом тихо спрашивает:

– Ты, Лиса Манобан?

Так, это явно фанатка «Блэкпинка», раз с ходу определила, на кого из группы я похожа. Интересно, много тут таких? Но надо отвечать на вопрос:

– Нет, я её двоюродная сестра, Пак Ен Лин.

– Но ты так на неё похожа… – Восхищённо шепчет моя будущая сонбэ.

– Наши оммы – близнецы.

Вроде этот ответ удовлетворил любопытство первокурсницы. Но через минуты две она опять пялиться на меня, и опять спрашивает:

– Но ты ведь кореянка?

– Наполовину. Моя омма была тайкой. – Отвечаю, а сама думаю, когда у этой девицы закончатся её вопросы?

– А ты с Лисой дружишь? – Ну, вот, опять!

– Да я, её каждые выходные в лэйбле вижу! Я ведь там работаю. – Получи, фашист, гранату! Вижу, как расширяются от удивления глаза кореянки.

– О-о-о! – Изумляется девушка. Проходит некоторое время, и она вдруг вспоминает корейскую игру, «а кто тут у нас старший?». Сообщаю ей, что она старше меня, минимум, на год, так как сдала Сунын экстерном.

Девушка удивлена, она то слышала, что уже два года идёт такой эксперимент в школах, но вживую таких школьников никогда не видала. В это время торжественная часть заканчивается, и наша группа направляется внутрь здания. Нас встречает куратор Чон Э До, женщина лет сорока. Вслед за ней мы заходим в одну пустую аудиторию, рассаживаемся на места, установленные наподобие римского амфитеатра.

– Давайте знакомиться! – Предлагает куратор. По очереди встают девушки и парни, коротко говорят имя и фамилию, когда и где родились, кто родители, достижения в школе, если они были. Я забралась подальше от всех, практически, на самый верхний ряд, тут их три. Сижу одна, мне так удобнее. Слушаю, представления будущих одногруппников. Наконец, очередь отчитаться дошла и до меня. Встаю. На меня устремлены взгляды всей группы. Начинаю:

– Пак Ен Лин. Родилась в Пусане, в 2003 году, 27 марта. Отца и матери нет, погибли в автокатастрофе…

– Назовите их имена! – Просит куратор.

Ну, раз положено, говорю:

– Отец, профессор Пак Нам Бок, мать – Бунси Пранприя Чанкрабонгс…

– Постойте, Ен Лин, но ведь фамилия вашей матери означает, что она принадлежит к аристократии Сиама! – Восклицает куратор. Все студенты с повышенным интересом впиваются в меня глазами. Смешно было наблюдать, как после того, кода я сказала свою дату рождения, в глазах большинства студентов загорелись искорки надменности. Как же, они старше меня, кто на год, а кто и на больший срок! Но заявление куратора быстро сбило их с пренебрежительного настроя ко мне. Как потом я выяснила, в моей группе не было ни одного представителя, хотя бы угасшего аристократического рода. Северная аристократия медицинский факультет не жаловала. Большинство отпрысков серверных кланов училось или в военной академии, или на технических факультетах.

Зато в нашей группе есть чеболь, зовут его Ким Ви Чан. А вот дворян или аристократии нет. Ведь большинство таких людей республиканцы убили во время корейской войны, а остатки сбежали на Север. А тут, и аристократка, а еще и наполовину иностранка…

– Ну, да! – Говорю я скучающим тоном. – Мой тайский харабоджи – губернатор провинции Бурирам.

– Так он янбан? – Решила уточнить куратор.

– Ну, да, по-корейски так и будет. По-тайски этот титул звучит, как «чао кхан».

– Выходит, что вы – княжна? – Уточняет куратор.

– Наверное. – Смущённо улыбаюсь, не зря ведь нас обучали в лэйбле, основам артистизма. Чувствую, что интерес ко мне у одногруппников вырастает с каждой минутой. Особенно ярко глаза горят у этого чеболёнка, Ким Ви Чана. Естественно, увидал целую княжну, по уровню, как раз и подходящую ему в жёны. Ничего. перебьётся!

– А каковы ваши успехи в учёбе? – Возвращает меня к действительности куратор.

– Я владею четырьмя языками, английским, китайским, японским и русским…

В глазах студентов плещется неверие. Наверное, думают:

«Врёт эта малявка! Мы смогли выучить не более двух языков, ну, чеболь – три! А как эта малолетка ухитрилась выучить четыре?».

– А у вас есть доказательства? – Перебивает мои мысли куратор.

– Да, могу показать на экране.

Тут все, кто рассказывал о себе, выводили изображения сертификатов на висящий вместо доски экран. Я тоже это делаю.

Одногруппники впиваются глазами в экран. Слышу шепот:

– И когда эта хубэ успела столько выучить, и на такие высокие баллы? – Вопрошают они друг у друга.

– А что это за значок? – Куратор световой указкой показывает на сертификат по русскому языку.

– Это, госпожа куратор, пометка, что я могу синхронно переводить с русского на корейский и обратно.

– О-о-о! – Уже громко изумляются студенты.

– Есть у тебя другие достижения? Хотя и этого достаточно…

– Есть, госпожа куратор. – Посылаю на экран изображение договора о продаже изобретения, корректора осанки, одной американской фирме. В аудитории становится тихо.

– Как, выходит, что это ты изобрела такое нужное для медицины приспособление? – Изумляется женщина. брови её лезут на лоб.

– Ну, не я одна, вместе со мной это сделала моя сонбэ, Аллис Шин.

– Понятно! Это всё? – Куратор устало смотрит в мою сторону. Естественно, уже кончается вторая лекция, а они тут по сорок минут. И ещё пятнадцати минутная перемена была, но нас не выпустили отдыхать, ведь сегодня ознакомительный день, и реальных занятий не будет.

– Нет, вот, есть договор с лэйблом «ЯГ Интертеймент», я в нём работаю.

– Тебе. что, зарплату дают? – Не выдерживает одна студентка, и несмотря на нарушение корейских традиций, не спрашивая старшего (куратора), она вскакивает с места, и оборачивается ко мне. В её глазах не только удивление. но и явная зависть.

– Да, два миллиона вон, как и положено по закону. И премии тоже выписывают, правда, не так часто, как хотелось бы! – Лучезарно улыбаюсь, вызывая завистливые взгляды одногруппников, особенно, женского пола.

Как только мы вышли во двор университета, все одногруппники разделились по кучкам. Я в их играх не участвовала. Вызвала охранника с машиной, села в автомобиль вместе с онни, и поехала домой.

Ким Ви Чан.

Сегодня поехал в институт. Я решил стать врачом. У моего отца фармакологический концерн, мать владеет сетью частных клиник. Моя старшая сестра Ким Джи Хён уже участвует в семейном бизнесе. Ей доверили три курорта, принадлежащие нашей семье на территории Кореи. Есть и младшая сестра, Ким Да Бин. Но она ещё учится в школе. Она любимица всей семьи. Мой харабоджи живёт в Америке, хальмони, к сожалению, уже скончалась. Моя семья решила, что лучше не отправлять меня на учёбу за границу.

Поработать там у меня будет возможность после получения диплома врача. Харабоджи уже пообещал. У него большой госпиталь около Лос-Анджелеса, там почти две сотни врачей и около тысячи медсестёр работают.

Учился я не в обычной школе, а в закрытом колледже для чеболей. Есть тут такой. Дисциплина там, почти, как в военном училище. Есть женские и мужские классы. Чеболи должны знать друг друга с детства, чтобы уметь договариваться, а не доводить дело до опасной черты. Никому не нужна бесплодная конкуренция между кланами чеболей, ведь Корея – маленькая страна.

В этом колледже я и выучил три языка. Естественно, английский шёл на первом месте, затем французский, и японский. Почему не китайский? Всё просто, у нашей семьи много связей среди медицинских магнатов Японии и их американских покровителей. И у нас есть небольшая доля во многих японских медицинских компаниях. Это харабоджи постарался.

Ким Ви Чан, чеболь, сын владельца корпорации «Грин Гросс».

И вот, сегодня первый день учёбы. Мне объяснили, что занятий не будет, а по традиции кураторы групп будут знакомиться со студентами. Ну, что же, познакомимся!

В университет я приехал на спорткаре. Он принадлежит мне, но пока я не сдал на права, и машину вёл мой личный охранник.

Спорткар Ви Чана..

Моя машина сразу привлекла внимание, особенно, женской части студентов. В СНУ чеболи учатся редко, большинство родителей отсылают свои чада в Европу. Так что, я сразу стал звездой среди мужского контингента СНУ. Медиков я нашёл быстро. Группа, в которой мне предстояло учиться, насчитывала до сорока человек. Я уже стал рядом с семью парнями, моими будущими одногруппниками, когда мне позвонил охранник:

– Хозяин! Только что подъехала машина. Такой здесь не встретишь. Это бронированный «Рено». Присылаю фото.

Охранник знает, что я люблю машины, не только спортивные, но интересуюсь и автомобилями, которые редко встретишь на дорогах Кореи. Мне на телефон пришло изображение.

Бронированный «Рено»

– Чон Гу Хан, проследи, кто на нём приехал, потом скинь мне СМС.

– Ясно, хозяин!

Через минуту пришло сообщение:

«Машина, о которой я вам сообщил, привезла какую-то девушку, явно азиатку, но на кореянку она не похожа. Направляется в вашу сторону, хозяин».

Кручу головой, но никого не вижу. Хотя, в конце нашей группы пристроились две девчонки. Одна – явно кореянка. А вот вторая, выше всех девчонок почти на голову, да и лицом она больше похоже на сиамку. Одновременно со мной в сторону незнакомки смотрит ещё и Джун Ги, я с ним только что познакомился.

– Я где-то видал это лицо, хён!

– Интересно, где ты мог увидать сиамку? На улице?

– Нет, хён, сейчас вспомню… А, вот! Похожая сиамка поёт в одной группе. Как она называется, забыл… Что-то там чёрное или розовое…

– Может, «Блэкпинк»? – Стоящий рядом с нами Кан До Джун достаёт телефон, и включает его. Быстро находит нужную фотографию:

– Эти?

– Да! – Обрадовался Джун Ги. Но больше поговорить нам не удалось. Началось официальное открытие нового учебного года в СНУ. После того, как мы зашли в здание, потом попали в аудиторию, расселись на приглянувшиеся места, я взглядом поискал глазами странную незнакомку среди девчонок первого ряда, но не нашёл.

Выступила куратор, которая попросила всех первокурсников рассказать, кто они, откуда. Просила молодёжь описать, каковы их достижения в школе, чем занимаются их родители. Когда дошла очередь до меня, я представился, сказал, что родился в Сеуле, в 2001 году, учился в элитном колледже. Отец – владелец корпорации «Грин Гросс», мать имеет сеть госпиталей по всей Корее. Достижения – первый юношеский разряд по бегу на длинные дистанции, владею тремя иностранными языками.

Чувствовал себя немного не в своей тарелке, так как сейчас на меня были направлены взоры больше тридцати девиц, внимательно слушающих, что я говорю. Наверное, многие из них будут искать пути знакомства со мной с помощью общих друзей. Ведь у нас, в Корее, не принято знакомится, как у вегугинов. Парни бродят отдельно, а девичьи стайки – отдельно…

Но, я пока молодой, жениться не собираюсь. Ещё и армию потом предстоит пройти, два года. Но это, после окончания института. Я спокойно сидел, пока куратор не вызвала последнюю девчонку нашей группы. Она забралась на последний ряд, и это была та незнакомка из бронированного «Рено». Я приготовился услышать стандартный рассказ школьницы, но вместо этого с удивлением узнал, что перед нами наполовину кореянка, ещё и аристократка! И она моложе меня на два года, а уже имеет такие достижения и в языках, и в учебе…

Меня просто убило то, что она, оказывается, ещё и работает в каком-то лэйбле! И даже что-то там изобрела, нужное для медицины! Я знаю многих девчонок из семей чеболей, Так они считают зазорным где-либо самим зарабатывать деньги. Ждут, когда их родители посадят на своё место. А тут, и княжна, и ещё несовершеннолетняя, а уже сама зарабатывает для себя деньги!

Пару раз в аудиторию влетала какая-то девица, явно старше нас по возрасту, и щёлкала всю группу на фотокамеру. Как впоследствии оказалось, это онни «сиамки». Я видал, как они, после того, как нас отпустили домой, сели в свой «Рено» и уехали. Я велел своему шоферу проследить за ними. Мы проехали до Каннам-Гу. Девицы вылезли из машины у какого-то корпуса, и броневик уехал. Поискал на телефоне данные об этом здании. Оказалось, что стоимость квартир тут достигает двух миллионов долларов. Выкуплено на данный момент три квартиры. И владелицей одной из них является, как раз, Пак Ен Лин! Ладно, никуда она не убежит, ведь учимся мы с ней в одной группе. Я приказал шоферу ехать домой.

Там меня встретила моя тонсен, Да Бин. Отца дома не было, а мать только что пришла. Сели кушать.

– Рассказывай, что у там сегодня было интересного. – Омма посмотрела на меня серьёзным взглядом. Сидящая рядом с ней Да Бин тоже приготовилась слушать.

– У нас в группе сорок человек, парней только семь… – Начинаю рассказ.

– О, сколько невест, хотя, не все они нам подходят. – Улыбается омма.

– Я ещё молод, никому ничего плохого не делал, а ты меня женить хочешь! – Шучу я. Да Бин сидит, молчит, в разговор не лезет, мала ещё, зато уши у неё, как локаторы нацелены на выуживание любой информации.

– Жениться никогда не рано! – Серьёзно говорит омма. – Не поверю, что тебе никто не понравился!

– Ну, понравиться внешне многие могут, а вот что у них в голове, никто не скажет.

– В этом ты прав, сынок. Хоть одна девушка нашего уровня у вас в группе есть?

– Не поверишь, омма! Есть! И даже не просто нашего уровня, а целая княжна! – Смеюсь, показывая фото на экране телефона.

– Смотри ты, она что, иностранка? – Удивляется омма.

– Это Лиса из "Блэкпинк"! – Не выдержав, влезает в разговор тонсен.

– Тебе никто не давал слова! – Сурово выговаривает ей омма, но потом, увидев слезинки в глазах Да Бин, интересуется у младшей дочери. – Что за "Блэкпинк"?

– Это популярная группа из четырёх айдолов. Вот, у меня на телефоне есть их фото. – Тонсен включает аппарат.

С интересом сравниваю лицо "сиамки" и этой Лисы Манобан, как назвала её тонсен. А ведь действительно, похожи!

– Они из лэйбла Ян Сока. – Просвещает нас Да Бин.

– Стой, моя одногруппница сказала, что работает в "ЯГ Интертеймент"! Этим агентством руководит твой Ян Сок?

– Ничего он не мой! Да, это его лэйбл.

– Странно, княжна, и работает? – Изумляется омма. – Никогда о таком не слышала!

– Омма, я только что нашла! – Верещит тонсен. – Оказывается, у Лисы есть двоюродная сестра, внучка губернатора тайской провинции Бурирам. Фамилия у него сложная – Чанкрабонгс! – С трудом выговаривает тонсен.

– Да, да! Вроде она эту фамилию произнесла. – Вспоминаю я. – Она ещё и что-то успела изобрести…

– Её зовут Пак Ен Лин. Недавно она объявлена наследницей Пак Дон Вука, который живёт в Европе… – Продолжает свои поиски Да Бин. – А он обладает капиталом в миллиард долларов…

– Как ты сказала, дочка? – Округляются глаза у мамы.

– Что, омма?

– Как зовут этого миллиардера?

– Пак Дон Вук, а что омма?

Мы с тонсем непонимающе смотрим на резко изменившееся лицо матери. Она молча встаёт, и выходит из столовой, а потом запирается в своей комнате…

-

-

Глава 21. Небольшая прогулка по Сеулу

Ура! Наконец-то есть один день, чтобы посмотреть город! Запомню его, даже запишу в телефон. Итак, сегодня восьмое мая 2021 года. К счастью, в лэйбл идти не надо, никаких мероприятий с двойниками не предвидится. Группа «Блэкпинк» уехала на концерты в Америку. У них там всего два представления в Калифорнии, поэтому нас и не взяли. Пресс конференции и встречи с фанатами не будет, в аэропорту девчонок сразу пересадят на машины организатора тура, они даже мявкнуть не успеют, как окажутся в отеле. Поэтому я свободна, как ветер!

Лекции в университете отсидела, даже удалось поразить преподавателей знанием основ неотложной первой медицинской помощи при разных видах травмы у пациента. Знания старого мира и здесь можно использовать на все сто процентов, что я и делаю. Сидящая в моей голове школьница только диву даётся, она и не предполагала, что даже бинт правильно накладывать, и то уметь надо! Нас, первокурсников, преподы, очевидно, решили удивить, заодно и посмотреть, кто, что из себя представляет. С конца апреля вместо лекций нас водят по разным учебным аудиториям, где есть медицинское оборудование и оснастка. Вот, в одной такой аудитории нам представили андроида. Ну, это робот такой, человекообразный. У него и кровь есть, кожа и кости, в общем, всё, как у людей. Только его можно программировать на разные травмы, болезни, ожоги…

Нам продемонстрировали с помощью этого робота, как человек может получить травму в простой ситуации. Потом, когда андроид упал на пол (имитировался перелом бедренного сустава), руководивший лекцией Ли Хён Сок, профессор, осмотрев застывших студентов, с жалостью поглядывающих на стонущего робота, спросил:

– Кто-нибудь из вас знает, хотя бы, на уровне слухов, как надо оказать в таком случае первую помощь пострадавшему?

Из всей группы с такими повреждениями встречалась только Хё Джин (ну, и я, но об этом тсс, никому ни слова!). Перед поступлением в СНУ, она работала два года в скорой помощи, пока училась на медсестру в одном из учреждений, похожих на известные мне ПТУ. Но она знала только, как облегчить боль. Как фиксировать перелом, правильно сделать повязку, а потом транспортировать больного, ей было неизвестно, хотя, по-моему, медсестёр должны такому обучить.

– Ну, вот, значит, никто не знает, что делать в таких случаях? – Расстроился профессор. – Даже у медсестры нет всей полноты знаний!

Поднимаю руку:

– Сансеннним! Можно, я покажу, как и что надо сделать?

Все одногруппники воззрились на меня, как голодные волки на зайца, даже неуютно стало…

Ну, я их понимаю, они все старше меня, и, априори, по корейским традициям, мне высовываться вперед них не пристало. Но я ведь не только кореянка, но и княжна сиамская, аристократка. А вот их, как мне рассказывала Лалиса, в Таиланде с детства обучают подобным вещам. Ведь страна большая, нормальные госпитали и скорая помощь, причём всё это бесплатно для уроженца Сиамского королевства, обслужат пациента только в крупных городах. В более мелких населённых пунктах есть только амбулатории и медпункты, и то, не везде. А если аристократ в джунглях, и спутник сломал ногу, то, как быть? Вот для таких случаев и обучают отпрысков аристократических родов, и мужчин, и женщин, основам первой помощи пострадавшему. Ну, то что меня тут за глаза называют «Сиамкой», я это знаю. Но ведь никто в группе не знает, что я была в местном Таиланде только один раз, и то, вместе с «Блэкпинком».

Выхожу, провожу все необходимые манипуляции, как меня учили в моём старом мире:

– при переломе бедра следует остановить кровотечение жгутом, применить анальгетики для обезболивания, зафиксировать конечность, обездвижить больного и доставить его в клинику. Запрещено самостоятельно вправлять бедро и дергать за конечности.

Так, жгут тут есть, даже более технологичный, чем на старой Земле, анальгетики тоже – целая коробка стоит с муляжами таблеток, капсул, шприцами и прочим. Делаю всё по вызубренной в старом мире инструкции. Потом накладываю фиксирующую повязку, чтобы не было смещения частей поломанной кости. Тут рядом и носилки лежат. Профессиональным приёмом, который я выучила во время практики в Лондоне, специально тренировалась вместе с санитарами скорой помощи, быстро перекладываю «больного» на них, завязываю фиксирующие ремни. Вскакиваю, кланяюсь:

– Сансенним, пациент к транспортировке готов!

– Ну-ка, ну-ка! – Профессор подходит к результату моей деятельности, всё осматривает, а потом с удивлением спрашивает:

– Пак Ен Лин, кто вас научил всем этим приёмам? Всё сделано аккуратно, и очень профессионально.

Ну, отмазка на такие вопросы, благодаря Лисе, у меня есть:

– Как сиамская аристократка, я этому училась с детства!

– Мда. В этом вопросе мы явно отстаём от Таиланда! – Сокрушается профессор. – Сколько раз я говорил министру, чтобы пересмотрели учебные программы колледжей и ВУЗов с медицинским профилем!

На следующий день нас сводили в морг. Ну, там немного прохладно, чтобы трупы не испортились. Как только начали из ячеек холодильника доставать усопших, сразу пять девчонок упали в обморок. Да и парни, хоть и выстояли, но смотрели на мёртвых со страхом. После этого нас повели в учебное отделение морга. А тут новая напасть! Один из трупов при студентах начал резать патологоанатом! Вот тут, половина группы побледнела, и выскочила очищать желудки, других охватил ступор. Врач засмеялся. Подошла поближе, прямо к столу.

– Хубэ, а ты что, разве не боишься трупов? – Весело спрашивает патологоанатом, держа в руках скальпель.

– Они не кусаются, только смирно лежат, никому не мешают! Сансенним, а можно, я вскрою ему грудную клетку? Кажется, у него были проблемы с лёгкими?

– Ну, если ты не боишься, вот тебе скальпель, я буду подсказывать, что и как делать. Хотя ты правильно угадала, у него отёк лёгкого…

В общем, было весело! В голове от страха пищит школьница, я, заученными движениями вскрываю грудную полость мертвеца, сансенним обалдевает от того, что ничего не может мне подсказать, ведь я в старом мире десятки трупов вскрывала, а от группы остался один Ким Ви Чан, который, округлив глаза, смотрит на мои действия…

Как потом выяснилось, этот труп был учебным андроидом. По местным законам, тела усопших здесь нельзя вскрывать без согласия родственников. Большая часть корейцев просто запрещает это делать, и сразу хоронит покойника на кладбище. Поэтому, для обучения студентов и применяют специальные андроиды, у которых есть все признаки умерших людей. Они тоже программируемые, и можно получить труп с любым типом смертельного исхода.

Это решает проблему с верованиями аборигенов, и позволяет обучить студентов нужным навыкам.

После этого похода в морг, ребята из группы немного отстранились от меня. Ну, что же! Обойдусь без них. Зато, как мне потом стало известно, мои навыки вызвали у преподавателей интерес, откуда я такая взялась. Через деканат факультета (колледжа), они отправили запрос в школу, где я училась. Не знаю, что им там ответили, но теперь меня стали ставить в пример другим студентам. Приятно, чёрт возьми!

Кстати, как я выяснила, если студент ходит на лекции, посещает все лабораторные работы, и демонстрирует, что чему-то уже научился, то, он может внести заявление в деканат, и экстерном сдать экзамены за первые три курса. Ну, в набор тестов входят генетика, паразитология и многие другие дисциплины, которые я проходила в старом мире, учась в институте. Подумаю, может стоит облегчить себе задачу, и уменьшить время пребывания в институте? После окончания пяти лет учёбы тут всем медикам дают звание врач. Потом идёт магистратура с одновременной работой под руководством опытного врача в одной из корейских клиник. Три года аспирантуры, а потом уже полноценный врач выбирает, где пройдёт практику, в Корее или поедет в другую страну. Ладно, пока только начала учиться. Всё равно, согласно правилам университета, сдача экзаменов экстерном допускается только после окончания первого курса. Надо подать специальное заявление на имя декана факультета. Так что. мне учиться до этого ещё целый год…

Нас опять заставляют учить языки. Английский обязателен, и нужен второй иностранный язык. В СНУ есть свои курсы языка, где тоже принимают экзамены на сертификат. Когда у нас начались лекция по иностранным языкам, я представила сертификаты. Мне и другим студентам, которые были уверены в своих знаниях, провели экзамены. Я сдала английский и русский, а также, латынь. Зато записалась на изучение тайского языка. Мои языковые успехи вызвали зависть у некоторых студентов. Хотя, ничего они сделать со мной не могли, узнали, что у меня и охрана есть. От злобы начали распространять обо мне всякие слухи, но этои домыслы пресёк деканат. Даже поймали двоих девчонок, которые занимались "изобретением" сплетен обо мне. Им сделали внушение, пригрозили исключить из института. После этого установилась тишь да гладь…

После похода в морг, на этой неделе никаких экстраординарных случаев не было. Лекции начинались в десять – одиннадцать утра, продолжались до четырёх часов дня. Слава богу, никаких уборок аудиторий учёба в ВУЗе не предусматривала…

И вот, сегодня, восьмого мая, я, Аллис и Джен Ни едем в город на машине моего охранника. У онни с собой камера, будет нас снимать. Моя с Джен Ни фирма работает и без нас, омма хорошо управляет нашими фотографами, посылая их на выполнение полученных заказов. В основном, приходят заказы на съёмки дней рождения, свадеб и родственных посиделок. Джен Ни получила диплом по специальности «туристический бизнес». Теперь думает, открывать ей или нет гостиницу. Дорого это, даже в варианте хостела…

Я и Аллис. Фотограф Джен Ни.

Оделись мы довольно прилично. Американка в какой-то клетчатой сорочке и джинсах, я в оранжевой майке и юбке, Джен Ни – в джинсовом костюме. На улице ещё прохладно, но терпимо. Проехали до Тондемуна. Вышли у торговых рядов. Нет, ничего покупать мы не будем. Джен Ни щёлкает всё на свою камеру, а мы гуляем вдоль магазинчиков и крупных супермаркетов, иногда заглядывая внутрь, если что-то нас там заинтересовало. Сзади нас идёт охранник. Парни, которые нам встречаются по пути, косятся на нас, но близко не подходят. Мне даже смешно стало, и я пропела, причём, довольно хорошим голосом:

Идём, идём весёлые подруги,

И оппы в страхе

Все бегут от нас!

Как будто аппа им не позволяет,

Спросить у нас:

«Сейчас который час!».

– Ха, ха, ха! – Заливаются смехом онни и американка. Даже наш охранник улыбается. Услышав пение, продавцы и прохожие воззрились на нас. Некоторые даже успели записать мою песню на телефон. В стороне остановилась с открытыми ртами группа школьниц, а вот парней, как ветром сдуло! Погуляли ещё немного, потом поехали в Центральный парк. Аллис тут уже была с Мин Бо, а вот я впервые попала. Прошлись по аллеям. Красиво тут! Добрались до площадки с эстрадами. На залитой солнцем, открытой сцене музицировала какая-то группа студентов, а на помосте напротив устраивались и приноравливались к инструментам пять девчонок школьного возраста. Людей было немного. Я и Аллис надели тёмные очки, чтобы нас случайно не приняли за Лису и Розэ, они ведь в Америке, и все фанаты это знают. Аллис даже косынку нацепила. Я напялила бейсбольную кепку.

– Извините, девушка, не можете ли нам сказать, что тут написано? – На плохом английском языке обращается ко мне какой-то мужчина. Сразу видно, турист! Указывает на виньетку Центрального парка, которую держит в руке его спутница, девушка лет двадцати. Смотрю, что там у них. А, план парка с надписями на корейском и английском языках. Начинаю объяснять, но пара понимает с пятого на десятое.

– Аня, я уже стар для этого, а ты ведь должна знать, хотя бы этот проклятый английский! – Начинает ругаться по русски мужчина.

– Ну, папа, тут у местных какой-то свой английский, я половину не понимаю!

– И за что я столько денег ухлопал на этих репетиторов! – Ругается мужчина.

– Стоп! Прекратили панику! – Рявкая на родном для парочки языке. – Я вам помогу, но вначале давайте знакомиться!

Туристы застывают, а потом девушка почему-то пищит:

– Вы русская?

– Нет, я чистая кореянка, хотя нет, вру, наполовину тайка. Можете называть меня Лена. А вас как зовут?

– Василий Иванович Чапаев, комиссар Уральской губернии! – Зависаю от сказанного этим мужиком. – А это моя дочь, Анна Васильевна Чапаева!

– Папа, мама мне мороженое не купила! – Подскакивает белобрысый пацан. За ним идёт высокая, худая женщина.

– Это Петька, мой сын, и моя жена, Мария Николаевна Чапаева, владелица завода «Титановые сплавы» в городе Верхняя Салда! – Гордо сообщает мне Василий Иванович.

Женщина брезгливо смотрит мою сторону. Ах, так! Думает, что она одна такая фифа с толстым кошельком! Тогда представимся по всей форме:

– Елена Пранприя Чанкрабонгс, княжна, учусь в Сеульском университете на врача.

– Ен Лин! Что хотят от тебя эти вегугины? – Интересуется Джен Ни. Она уже и этих туристов щёлкнула на свой фотоаппарат.

– Онни! Они русские, читать по-корейски и английски не умеют, спрашивают, как куда пройти. Идите сюда с Аллис, я вас им представлю.

Девчонки подходят.

– Вот, Василий Иванович! Это моя старшая сестра, Джен Ни, она владелица небольшой компании, совместно со мной. А эта наша американская подруга Аллис. Русского языка они не знают, зато английский и корейский у них, естественно, на высоте!

Продолжаем путь уже с семейством Чапаева. Показываем и сами смотрим, что и где находится в Центральном парке.

– Извините, Лена, а почему этот мужчина всё время идёт позади нас? – Внезапно спрашивает комиссар.