Текст книги "Побег"

Автор книги: Вадим Денисов

Корабли оглядятся, прорявкают сиренами взаимные угрозы, и в тихой бухте начнется страшный морской бой.

Затем «Монитор» все-таки подобьют, из машинного отделения «Мерримака» начнет валить густой черный дым, и на этом бой закончится. Опустив флаги, израненные, но помирившиеся суда станут на якорь, а к ним помчится загадочный буксир-пароходик, которого я еще не видел, но могу представить. Он поочередно подтащит поврежденные корабли к причалам, откуда быстро разгонят всякую шушеру и наглухо притянут к выщербленному граниту пирса. Суетливо забегают бригады ремонтников, а экипажи, обнявшись, направятся в кабак… По итогам боя будут сделаны выводы, на кораблях проведут рационализацию и модернизацию, агрегаты усовершенствуют…

Со стороны берега закрытую для прохода посторонних часть набережной поджимало длинное каменное здание ремонтной мастерской, дальней стеной упиравшейся прямо в ноздреватую скалу. Из высокой трубы, облизывая камни, валили клубы дыма, через клапан то и дело прорывались обжигающие серые струйки – внутри с глухим стуком работал паровой молот. Замечу: весь город стучит, паяет, пилит и строит. Странное это дело – архаичный прогресс.

Все примитивно, вроде бы давно пройдено человечеством, хорошо известно и исчерпывающе описано в учебниках истории. И все же именно на Платформах, а не на планете-матке, постоянно идет самый настоящий процесс технической революции! Это не Земля, где научно-технические достижения человечества все чаще и чаще скатываются в бесконечную презентацию очередного абстрактного смартфона. «Посмотри, потребитель, какие чудесные обводы корпуса! Как красиво выгнут экран у этого шедевра, какие кнопочки торчат сбоку!» Никогда не понимал, какие такие «необыкновенные обводы» могут быть у обыкновенного кирпича?

Технарю здесь очень интересно жить, вот что я вам скажу. И я бы остался тут навеки… Но жажда открытий, охота к перемене мест и любопытство заставляли меня все дальше и дальше убегать от уже достигнутого, продолжать поиск нового – знаний, впечатлений и, конечно же, новых знакомых.

Я и здесь не собираюсь надолго задерживаться.

Слоняться по причалу без дела, притягивая любопытные взгляды, не стоило, и я направился к центру бухты. После беспорядочного нагромождения поросших лишайником валунов золотым серпом изгибался длинный пляж. Прошагав короткую набережную, я спрыгнул с гранита на песок и пошел вдоль берега. Здесь рыбацким лодкам причаливать запрещается, поэтому и чисто. Стирать белье, кстати, тоже запрещено, об этом нас предупредили в гостинице. Здесь и чаек-то нет, все они собрались возле причалов.

Был у меня соблазн скинуть обувь, связать ее шнурками вместе и, перекинув через плечо, зашагать по песочку, с наслаждением разминая пальцы ног. Можно даже посвистывать от удовольствия. Сдержался, представив, как раскалился морской песок под палящим солнцем…

Ступая по мелкому золоту, я слушал величественный голос моря, рожденный рябью набегающих на берег мелких волн, в которых плескался жар южного солнца. Мне казалось, что волны несут из далекого далека волшебным образом сохранившиеся после долгого пробега через океан запахи потрескавшегося от времени мрамора, пантеонов и свежего оливкового масла, вулканического пепла, розового винограда и высохшей травы бесчисленных островов, скрытых за горизонтом. Опять вспомнилась очаровательная Греция с ее историческими памятниками, высокими разлапистыми смоковницами, известными в России под именем инжира, и безмятежным спокойствием жителей, прекрасно осознающих, что их многотысячелетней родине, пережившей всякое, бояться нечего.

Один такой романтический островок был отлично виден с берега. Узкая вытянутая сабля каменных глыб с двумя группами зеленых деревьев почти полностью перекрывала высоким океаническим волнам путь в тихую гавань, потому и прибой на пляже почти не заметен. Действительно, уникальное место, эта бухта Додж-Сити!

А вот возле мысов – чума… Я глянул на северный, гладкий крутой обрыв с промытой под ним глубокой каверной. Темные волны несли туда белую пену и там, у самой темноты грота, начинали гневно крутиться среди скал. За относительно низким мысом горы отступали, на видимом участке плато кое-где к небу природным ограждением поднимались вершины кипарисовых рощ.

Чем дальше я уходил по пляжу, тем лучше была видна небольшая крепость южного мыса, защищающая вход в бухту. Ее почти черный каменный фундамент, не очень-то похожий на сделанный из тесаных глыб песчаника, возвышался над прибоем на пятнадцать метров. Верхняя часть бастионов была сложена из толстых знакомых бревен, вот и здесь пригодился разобранный пакгауз! Из бойниц высовывались длинные стволы старинных дульнозарядных орудий, я заметил три штуки, скорее всего есть еще несколько. Большой вес орудий однозначно указывал, что пушки не были получены по каналу поставки, скорее всего, их нашли где-то на Платформе.

Над крепостью высилась каменная башня маяка, его обслуживание – дополнительная нагрузка для гарнизона цитадели. Интересно было бы заглянуть, познакомиться… Эх, просто так не пустят, нужны связи, а их пока нет.

Вода в заливе ясного голубого цвета с более темными пятнами донных водорослей, а с берега доносится торжествующий звон цикад. Через некоторое время со стороны ряда белых домиков первого яруса ко мне прилетели будоражащие воображение запахи готовки – кто-то жарил свежее мясо на древесном угле, потрескивающем под хорошенько прокаленной железной решеткой. Я невольно сглотнул. В Додж-Сити в большом почете морская кухня, рыба и морепродукты. А тут дорогое мясо! Гребаный Каларгон, как я, оказывается, голоден! Надо было подстрелить по дороге парочку-другую косуль: нежное мясо с удовольствием купят в любой из таверн. Кто же знал…

Я прямо видел: злодей-кулинар сейчас начнет посыпать огромные стейки или кебабы перчиком и кислым порошком барбариса, обложит аппетитные куски давленым чесночком, зеленым луком, листьями салата и помидорами, и счастливая семья начнет трескать эту красоту со свежим пшеничным хлебом, окуная отломанные куски в оливковое масло и запивая молодым белым вином. Весь дом наверняка наполнен ароматом трав и резким запахом специй, на кухне в горшках доходит пряное варево, и среди всего этого, поправляя повязку на голове, бормоча себе что-то под нос, мечется озабоченная хозяйка.

Чувствую, скоро голод потянет меня в гостиницу!

Так, а это кто там плещется? Знакомые силуэты!

Я прибавил шаг. Точно, они!

– Командир, давай к нам! – проорал издалека Лешка, стоя по грудь в воде, и тут же пошел ближе к берегу весьма стильным баттерфляем.

Ага, значит, закончив дела, мужики решили не болтаться по городу, а прямиком направились к морю. Здесь, почти у самого берега, давая приятную тень, раскинулась рощица небольших олив, там и лежала кучка одежды. Хорошее они выбрали место для купания. Сетку для сбора плодов, между прочим, и под эти деревья не забыли положить… Я пошел к рощице, поднимаясь по плоским камням, как по ступеням. Даже с этой небольшой высоты вода в бухте казалась настолько прозрачной, будто ее и там не было, а пятна водорослей словно парили в воздухе.

Сбросив одежду, спросил:

– Леха, там морские ежи есть?

– Какие еще ежи? – удивился он, отфыркиваясь. – Ни ежей, ни белок, лезь, вода – молоко парное!

Печальный опыт, полученный в Таиланде, оставил в моей башке некий комплекс, немного мешающий наслаждаться морскими ваннами – неудачно наступив на морского ежа, я отхватил немало искр и большущую порцию жгучей боли впоследствии. Хорошо, что оказавшаяся поблизости девушка из местных сразу начала необходимое лечение: обильно смочила воспаленную ступню соком лайма, укутала в бинт и снова полила. Оказывается, что этот сок растворяет ядовитые иголки, которые просто так не вытащить. Я как-то не поинтересовался заранее, культивируется ли лайм в окрестностях Доджа? Может, и обыкновенный лимон подойдет?

А где Винни? Вон он, плавает вдоль берега и, похоже, выходить не торопится.

Собрав в кулак волю, я вошел в теплую светлую воду и поплыл лицом вниз, любуясь ребристым песочком, иногда нырял, чтобы прикоснуться к лежащей на дне особенно яркой ракушке. А ноги поджимал от греха!

Как же тут красиво! Вода на вкус гораздо солоней, чем в привычном с детства Черном море. Сквозь прозрачную призму мне были видны актинии и раки-отшельники, таскающие за собой свои витые хоромы. На песчаном дне – неправильной формы пятна ламинарий. В одном месте под переплетением блестящих листьев покачивались бородавчатые голотурии. Немного поплавав, лег на спину, и слабо пульсирующее море окутало мое тело, покачивая его, как в колыбели.

Устье реки было совсем близко, я поплыл туда. Река Арканзас, сбегающая к океану с плато, рассыпаясь холодными струями по гладким камням, несла в море оранжевые и пурпурные листья, наверное, где-то на равнине в поток упало дерево. Да, с кормом тут все в порядке. Дно было чистое, я встал поплавком, и сразу вокруг ног засуетились маленькие яркие рыбки, похожие на щепочки. Малявки упорно пытались ухватить огрубевшую на пятках кожу слабыми беззубыми челюстями. Никогда не понимал прелести этой процедуры, с помощью которой аборигены курортных городов наполняют свои кошельки деньгами отдыхающих – я смертельно боюсь щекотки.

Минут через двадцать я вылез и развалился в тени, поглядывая в сторону крепости.

За мысом берег обрывистый, там продолжается плато, узкой полосой огибающее горы. С вершин несут свои воды и другие реки, а куда они стремятся? Правильно, к океану. Где обрывы, там и водопады, кое-какие имеют каверны, скрытые лентой падающей воды. Отчего бы не поискать там еще один корректирующий портал? Если сейчас мне это нужно.

Арни рассказывал, что к востоку от Додж-Сити по берегу стоит парочка маленьких рыбацких деревень, и дальше цивилизации нет, край света.

Выходит, я уже познакомился с большей частью территории Новой Америки. Не был в столичном Вашингтоне, ограничившись разглядыванием цветных фотографий, висящих на стене офиса шерифа Батл-Крик. А приполярные поселения мне, жителю Крайнего Севера, могут быть интересны? Вряд ли я там увижу что-то новое…

Значит, все явственней встает простой вопрос: что делать дальше?

Мужики тоже устали купаться.

– Командир, ты запахи улавливаешь? – встрепенулся Лимон. – Шашлычок жарят, сволочи.

– Стейки, – поправил я. – Тут шашлыки не приняты.

Чувствую, настало время возвращаться, чтобы срочно заняться дегустацией меню гостиничного ресторана. А потом можно устроить заслуженный тихий час; мы ведь не местные, не пилим, не строгаем, может у нас быть своя сиеста? До вечера. Я думаю, может, заслужили.

* * *

Колоритного владельца заведения зовут Аб Слени, и я битый час тщетно пытался вспомнить – где я уже слышал это имя? Ведь знакомое что-то, черт побери, а вспомнить не могу, хоть убей! Если вы, будучи в Додж-Сити, заглянете вечерком в припортовую таверну «Лагуна-Клуб» и увидите хозяина, сбивающего за стойкой коктейли, то знайте: он тут не бармен и не менеджер зала. Просто сегодня много народу, бармену можно и помочь немного для увеличения скорости обслуживания и лучшего товарооборота, а наблюдать за публикой и обслуживающим персоналом, прижав спину к углу служебного входа, не совсем удобно. Кроме того, это нервирует клиентов.

Бритый почти налысо англосакс с закрученными в полукольца длинными усами сразу напомнил мне одного из гротескно широких, словно платяной шкаф, склепанных из перекачанных мышц цирковых борцов. Мужчина невозмутимый, никого, похоже, не боящийся и заранее уверенный в своей правоте.

На просторной набережной разместились три заведения питейного общепита. Кафе «Кентуккийский цыпленок» особого интереса для меня не представляет, там тусуется городской молодняк. Ушлый хозяин вовремя уловил волну и устроил у себя что-то вроде земного фастфуда, весьма успешно продавая жаренные в кляре куриные крылышки, чизкейки, клаб-сэндвичи, соленые орешки, простенькие салатики, легкие южные коктейли и светлое пиво. Крепких напитков там не бывает, но молодой и веселой публике, собирающейся в «Кентуккийском цыпленке», они не особо и нужны. Все можно взять вразбивку или комплексом, так дешевле. Я заглянул на минутку, все понял и сразу вышел – тут нужных мне сведений не раздобудешь. А вот Лимону заведение понравилось! К радости парня, я оставил его там, на всякий случай, вдруг в шуме-гаме всплывет что-то интересное?

Следующее заведение называется «Медуза», а собирается там местная беднота. Нищеброды, как сказал бы пользователь российских социальных сетей. Нет, это не отбросы общества, такие на Платформах долго не живут, с социальной поддержкой здесь плоховато… Просто эти люди стеснены в средствах. Из их числа набираются разнорабочие и грузчики, поденные работники и батраки фермерских хозяйств. Еда там простая и честная, а пойло дешевое. Застекленные рамы в этой таверне расшатаны, похоже, их часто выносят в пьяных драках, они дребезжали все десять минут, в течение которых я там находился. Постоянный дребезг сливался со стуком молотка чеканщика с провалившимися глазами – младшего братца хозяина, прямо в зале выбивавшего узоры на гнутой листовой меди. Не совсем нормальный разумом ремесленник изготавливал на продажу очередной кофейник. В «Медузе» я оставил вьетнамца, только Винни с его непробиваемой нервной системой способен долго выслушивать пьяный бред, жалобы на судьбу и власти.

Не скажу, что «Лагуна-Клуб» – престижное заведение. Таковые в городе есть, но они расположены не на берегу, а спрятаны в тихих уголках. Социальное расслоение еще невелико, поэтому тут нет по-настоящему дорогих ресторанов, вроде манаусских «Грабель» или «Адмирала Бенбоу». Это заведение для среднего класса. Тем не менее, это единственная таверна на берегу, имеющая вышибалу у входа. Может, именно поэтому сюда не заглядывают с проверкой помощники шерифа. По городу иногда проезжают вояки, но такие места их не интересуют, бойцы контролируют три объекта: крепость, участок портового хозяйства и строительство ГЭС.

Присев за свободный столик, я заказал большую порцию тунца под сливочно-чесночным соусом, а потом, глядя в распахнутое настежь окно, какое-то время наслаждался торжественным закатом, вздымающим к небу весь блеск и свет отраженной воды бухты Додж-Сити. Вечерний воздух в бухте был чист и свеж – настоящий волшебный эфир, постепенно разбавляемый прохладными потоками с гор, которые несла к остывающей набережной подступающая ночь.

В зале одна за другой тихо звучали песни. Музыкантов было двое: один перебирал струны дорогой гитары-дредноута, а второй, не менее виртуозно, играл на банджо. Странно, раньше я считал банджо исключительно аллегро-инструментом… Оба были низенькие, толстые, с сизыми, как сливы, носами. Но играли и пели они настолько отменно, что я лишний раз убедился: наиболее сложным музыкальным инструментом является человеческий голос. Он гораздо богаче гитары, банджо или фортепиано, а одновременное звучание в нем нескольких тонов вполне возможно.

Патлатый мальчишка в гавайской рубашке помог профессионалам вынести на миниатюрную сцену два высоких табурета и хромированный пюпитр с алюминиевой рамкой. Что ж, бывает, Резчики не дают гарантий выпускникам Гнесинки, они могут определить в лосты любого победителя международных музыкальных конкурсов.

Пели музыканты вместе и порознь, в нужных местах удачно дополняя друг друга в терцию. Меня впечатлила третья по счету баллада, рыбацкая, мелодичная и тягучая. Судя по бурной реакции зала, история, описываемая в ней, была реальна и хорошо знакома большинству из присутствующих.

 
Эй, Ронни, кружки наполни!
Выпьем и песню споем,
Пусть Додж навеки запомнит
Парочку славных имен.
 
 
Ушел как-то в море Роберто Гарсия
За рыбой, на промысел древний.
Он брата отправиться с ним попросил,
А тот был товарищем верным.
 
 
Остался их дом далеко позади,
И солнце клонилось к закату…
Вдруг крикнул Роберто: «Энрике, гляди!
Корабль английских пиратов!»
 
 
Хотели пираты на судно напасть
С лекарством из города Нома.
Чтоб тысяча жителей Доджа спаслась,
Отпор дав проклятью чумному.
 
 
И тотчас же братья на весла легли,
Стремясь судно первыми встретить.
Энрике и брат что есть мочи гребли,
Боясь, что их могут заметить…
 
 
Спасли они судно, и город спасли!
И сделали это красиво.
Сквозь годы мы их имена пронесли —
Энрике, Роберто Гарсия![1]1
  Стихотворение А. Денисовой.


[Закрыть]
 

Покончив с заказанным блюдом, я перебрался за барную стойку, постепенно завязав очень продуктивную беседу с хозяином.

Меню тут отменное, и ценник щадящий, в ресторане гостиницы он повыше.

Все свежее, готовится без халтуры. Когда Аб Слени собственноручно начал собирать мне коктейль «Кровавая Мери», я залюбовался. В Манаусе этот замечательный коктейль, который я очень уважаю, по каким-то причинам днем с огнем не сыщешь. Может, стоило бы поискать в Панизо, но тамошние харчевни специфичны, никогда не знаешь, чем закончится твой визит.

Томатный сок Слени выжимал при мне из свежих помидоров, соус «Табаско» был земного происхождения, в характерной фирменной бутылочке, толстый и длинный стебель сельдерея фиксировался на ребре высокого стеклянного стакана – такая посуда является особой гордостью заведения – деревянной шпажкой с проколотой насквозь оливой. А вот текила была местного производства. Во всяком случае, так утверждал хозяин. Учитывая, сколько в прерии растет кактусов и всяческих суккулентов, могу допустить.

Прозрачный крепкий пахучий напиток был разлит в тяжелые граненые бутылки многоразового употребления с разными этикетками. Алкоголь тут продается и навынос – напиток нальют в требуемом количестве в небольшие глиняные графинчики кустарного производства. Текилу или виски в драгоценной стеклянной таре купить невозможно, и не проси, эти бутылки предназначены исключительно для украшения полок заведения.

Вы спросите, каким образом я снискал его расположение?

Отвечу: еврейским. Я продолжаю соответствовать новому образу, навязанному мне незабвенной Ребеккой Линденбаум, хозяйкой магазина «Милый Дом». Кстати, фамилию Квечман можно перевести как «говорящий тихо». Полностью войдя в роль, я таки прижал последний ящик с глянцевой краской, привезенной сюда в кузове «Апача». Узнав, что я не только знаменитый на всю округу контрактор, но и успешный в Батл-Крик коммерсант, Аб Слени проникся ко мне определенным уважением. Особенно после обещания продать ему три банки эмали по дружеской цене.

Настроение у хозяина было хорошее, говорить с новеньким ему было интересно так же, как мне с ним, и мы потихоньку пили вместе. Я тянул свой коктейль, а хозяин крошечными порциями наливал себе чистую текилу, каждый раз прилежно вжимая рюмочку в половинку лимона, а затем опуская ее краями в банку с морской солью. Правильно я поступил, решив предварительно плотно поужинать.

– Купцы из Стамбула и с нами торгуют, приезжают в город с товарами почти каждый месяц, – продолжил рассказ собеседник. – Но мы им не очень-то верим, турки в любой момент могут заключить союз с иранцами, и тогда нам придется несладко… Два года назад они предприняли попытку захватить Диксон. Тогда и было решено построить на расстоянии гарантированного выстрела мощный бревенчатый блокгауз у дороги. Он не дает наступающим окружить форт, а без этого им нашу сладкую парочку ни за что не взять. Сейчас обстановка спокойная… А ведь было время, когда на Додж нападали пираты!

– Да, я уже слышал балладу, в которой этот интересный факт упоминался… Какой в этом смысл? – искренне удивился я. – Захватившим такой большой город нужно будет еще и удержать его!

– Выкуп! – коротко пояснил мне Аб Слени, автоматически разгладив усы. – Морские разбойники рассчитывали, что парни из Вашингтона легко согласятся отвалить им немало ценных товаров, чтобы они ушли отсюда как можно быстрей, оставив заложников на месте. Веселое было времечко!

– Но англичане!

– Удивляешься, Дар? Теперь представь, как были удивлены все мы! Тебе не найти в Додж-Сити людей, способных пояснить, в чем тут дело и отчего британцы решили вступить на скользкую дорожку… Однако я думаю так, что у них в анклаве случилось что-то очень неприятное, единый центр власти не устоял, и мирные поедатели пудингов разбились на банды, пустившись во все тяжкие. Другой причины я не вижу. Черт побери, британцы всегда были нашими верными союзниками! Правильно говорили наши политики из республиканцев, что и за ними нужно присматривать!

Музыкантов, которые мне так понравились, на сцене сменила рыженькая певица средних лет, обликом похожая на французскую шансонетку из старинных любовных романов. В перерывах между песнями она пила из бокала красное вино, изредка поднимая угольные очи и без улыбки обводя ими посетителей, сидящих за столами, а ее аккомпаниатор в коротком кожаном жилете, поставив перламутровый аккордеон на табурет, молча смотрел на нее печальными глазами.

Я удивленно покачал головой и спросил:

– Кто бы мог подумать… Все англичане?

– Может, и не все. Сидит себе в замке какой-нибудь монарх Джордж Первый и раздает подданным лицензии на каперство. Месяца не проходит, чтобы эти бандиты не попробовали захватить рыбацкое судно.

– А турки морским разбоем не грешат?

– Только контрабанда, они это любят.

– Значит, со Стамбулом у вас пока мир?

– Хорошее слово, Дарий! Вот именно, пока! – одобрил он вопрос. – Поначалу они насмехались над нами, заявляя, что им достались гораздо более перспективные земли. Однако теперь турки с завистью поглядывают в сторону горных хребтов, в которых наши поисковики с каждым месяцем обнаруживают все больше и больше месторождений.

– У них, значит, гор нет?

– Нет, их столица стоит на равнине, на берегу океана. Зато поблизости есть большая и стратегически очень важная река, – недовольно вздохнул трактирщик, беря в руки новый лимон и тяжелый кухонный нож с широким клинком.

– Она вытекает из Мичигана? – догадаться было нетрудно.

– Так и есть, уважаемый Дар, – кивком головы подтвердил Слени. – Турки называют ее Евфратом.

– А индейцы?

– Это никого не интересует, – хозяин заведения усмехнулся в усы. – Река становится судоходной не сразу, а от Стамбула до нее километров семьдесят. Материк, на котором все мы находимся, к западу от Стамбула имеет сужение, которое можно считать перешейком, заполненным пустыней.

– И там люди не живут! – догадался я.

– Почти. Говорят, что кто-то все-таки поселился вдоль русла, где есть зелень… Уходя на запад, эта длинная река течет по территории австралийского анклава, где уже называется Гангом, так же, как дальше на всем протяжении, до самого устья.

– Действительно, серьезная водная магистраль… Турки торгуют с австралийцами?

– Только начинают.

– А Вашингтон?

– Не знаю. Не слышал о такой миссии, наверное, столице это не очень интересно. Похоже, турки всех обскакали и устроились на Платформе лучше соседей! – неохотно признался он, щелкнув по моему стакану. Мы, не торопясь, выпили.

– Рассуди сам: хитрые магометане торгуют как с нами, так и с иранцами, скоро начнут и с австралийцами. Ни с кем не воюют.

– А с пиратами?

– Туркам от них тоже достается, особенно страдают небольшие рыбацкие деревеньки. Ты же видел корвет флота «Монитор»?

Я кивнул.

– Это наши национальные герои! Не так давно парни смогли в морском бою поджечь пиратский катер, а одного захваченного бандита доставить в Додж-Сити живым. Мы его вздернули прямо на набережной, я сам участвовал в строительстве виселицы. Вот тут он и висел, – Аб Слени небрежно махнул рукой в сторону открытого окна, через которое я совсем недавно любовался закатом.

От представления столь зловещей картины меня немного передернуло.

– Наш шериф уже в третий раз отправил депешу в столицу, требуя у властей немедленного создания экспедиционного корпуса морской пехоты, которому будет поручено найти и выжечь огнем это осиное гнездо! Пока его требование остается без ответа, столица полностью занята северо-западным сектором… Тебе доводилось сталкиваться с такими негодяями?

– Доводилось, – подтвердил я, не вдаваясь в подробности.

– О-хо! Я сразу понял, что отряд контракторов набран из опытных и умелых ребят, всегда готовых на риск! – обрадовался Слени, забирая с полки уже ополовиненную бутылку с текилой.

Так, хватит, пора соскакивать. А британский вопрос заслуживает отдельного изучения.

– А чем турки, как партнеры по торговле, могут быть интересны австралийцам? – я решил срочно сменить тему.

– Это загадка, достойная расследования специалистами ФБР, будь они у нас, – медленно и задумчиво ответил Аб Слени. – Насколько мне известно, особо ценных природных ресурсов у Стамбула не имеется, крупных промышленных предприятий по переработке сырья тоже.

– Можно догадаться, – помог я. – Турки всегда славились своим ремесленничеством, мелким бизнесом, а за последнее время освоили множество новых технологий.

– Как на Земле китайцы? – подмигнул мне Слени. – Что же, вполне может быть. Да, пожалуй, ты прав, Дарий! Товары, которые они привозят к нам, всегда пользуются большим спросом.

Отлично, китайцы – удобный зацеп, позволяющий мне перейти в разговоре к вопросу, интересующему меня гораздо больше остальных.

Завсегдатаи заведения вели себя прилично, хозяин всего раз отлучался для разруливания особого случая. Почти не прерываясь, наша задушевная беседа оказалась очень продуктивной. Я неторопливо рассказывал расслабившемуся Слени о последних новостях из Батл-Крик, где люди гораздо лучше осведомлены о положении дел в столице, о стычках, легко проецируя реальные случаи, произошедшие со мной на Кристе, на ландшафты Платформы-5, сделать это оказалось несложно, мало ли мы натерпелись в лост-мытарствах…

Взамен Слени поведал мне, каким образом Додж-Сити удается оставаться на плаву, несмотря на отвратительное снабжение. Береговой форт, как я и заподозрил, изучая крепость с берега, начали строить на фундаменте, оставленном Резчиками. И каким-то образом не обнаружили сокровище сразу. Лишь потом, когда одна из плит перекрытия нулевого цикла рухнула и гарнизону пришлось затевать срочные ремонтные работы, на месте происшествия была обнаружена небольшая прямоугольная плита, сделанная из какого-то очень прочного и твердого материала, которая ни капельки не пострадала, несмотря на то что на нее свалилась тяжеленная гранитная каменюка.

Как только люди освободили загадочную плиту от мусора и вынесли наверх, на ней тотчас материализовался бумажный лист с инструкцией по эксплуатации. За демонстрацию этого чуда найденную плиту сразу же прозвали «3D-принтером». Оказалось, это компактный терминал внешней поставки. Габариты у него невелики, а суммарный вес ежедневного заказа не сравнится с основным терминалом, находящимся в Вашингтоне.

В общем, правила игры, установленные Резчиками, как выяснилось, могут меняться. Они постоянно оценивают результаты работы анклава.

Об уникальной находке было сразу же доложено по инстанции, столица вяло попробовала сокровище отжать, естественно, безрезультатно. Из столицы регулярно присылают проверяющих от Ассамблеи и инспекторов казначейства, отбирающих циркулирующие в городе монеты для анализа в лаборатории, мера призвана исключить возможность изготовления фальшивок из золота, полученного через этот минитерминал. Присмотр со стороны федералов just in case для Вашингтона актуален, учитывая тему возможного сепаратизма Додж-Сити.

В первый месяц терминал работал по большей части на гарнизон, а потом начал капельно снабжать остро необходимой продукцией и город. Его размеры позволяли перетащить на Платформу даже небольшой подвесной мотор, их в Додж-Сити, оказывается, гораздо больше, чем я думал. Но есть серьезная проблема – топливо. Поэтому большинство рыбаков предпочитает держать их дома, а в море брать лишь при дальних выходах, на аварийный случай. Теперь мне стало понятно стратегическое значение прибытия в город наливняка! Каждый день «3D-принтер» исправно поставляет расходники, запчасти, ГСМ и всякую мелочовку.

Подарок тщательно охраняется, поэтому в крепость попасть невозможно. Интересная тема, не правда ли? И вот еще что. Как мне кажется, даже наличие такого терминала не решает проблемы материального обеспечения.

И это надо учитывать.

– Ты недавно говорил о китайцах, дружище Аб. Они у вас есть? – словно бы случайно вспомнил я после небольшой паузы. – В Додже – настоящий библейский Вавилон, я уже сталкивался с панамцами и костариканцами, слышал о кубинцах и венесуэльцах… Вот только чернокожих на улицах пока не видел.

– Все негры собрались в Батл-Крик и в Вашингтоне, здесь их действительно пока что нет, – легко отмахнулся Слени, напрочь забыв о принятых на его исторической родине нормах корректности. – Есть две китайских семьи, их почти не заметно. Моя глупая теща не дождется, когда они откроют китайский ресторанчик, представляешь? Ей, видите ли, нравится их кухня с тараканами и жареными пупочками кур. Твой друг не китаец?

– Вьетнамец он, – поведал я, решив, что врать в мелочах лишний раз не стоит. – Что, нет таких? Может, ты просто не знаешь? Настоящая мешанина народов…

– О вьетнамцах не слышал, – безразлично ответил мне собеседник. – Хотя разные национальности попадаются, народу много.

– Это и удивляет! – я, поставив локти на стойку, придвинулся чуть ближе. – Хорошо, «3D-принтер» работает, но ежедневный лимит, как ты говоришь, чертовски мал! Как же вы умудряетесь жить безбедно при таком отвратительном централизованном снабжении? Караваны из Батл-Крик достаточно редки, мне ли об этом не знать, – легко скатиться чуть не к первобытным способам существования!

– А контрабанда?! Забыл? – горячо напомнил мне Слени. – Турки как-то умудряются переправлять сюда самые разные товары! Кроме того, наш «3D-принтер» позволяет закрывать львиную долю ежедневных потребностей.

– Контрабандистов ловили?

Он расстроенно посмотрел на все еще открытое окно и произнес:

– Больше, Дарий, мы виселицу не ставили… Может, именно тебе посчастливится поймать контрабандиста!

– А русские есть? – решился я.

– Разве ты русский? Зачем они тебе?

– Я еврей, хотя русский язык знаю неплохо, в Хайфе живет много выходцев из России. Дело в Алексе, парне из моей группы.

– Ты говоришь об этом молодом супермене с томагавком, больше похожем на настоящего ковбоя, чем на русского? – Аб Слени ткнул пальцем, глядя через мое плечо. – Выглядит решительно. И много за этим юнцом трупов?

Я обернулся. Елки, Лимон собственной персоной!

– Хватает, дружище, хватает…

По какой-то причине покинув свое место наблюдения в «Цыпленке», Лешка заявился сюда. Что там случилось, не поцапался ли с кем-то из-за смазливой девчонки?

– Командир, мне надоело там торчать среди детей! – крикнул он, шагая в нашу сторону. – Дурацкие коктейли, глупые разговоры ни о чем… Скучно.