Текст книги "Вещий Олег (СИ)"

Автор книги: Вадим Чинцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Колдун уже собрался было вернуть свой меч в ножны, но тут раздался гром в небесах и прямо в клинок ударила молния, вызвав шок у большинства присутствующих.

Колдун покачал головой – «Смотри-ка, услышал! Видно просит кровавую жертву. Ничего, скоро тебя, Арес, ждет обильная жатва среди хазар!»

Повернувшись к Никифору, Колдун похвалил – Хорошую девку отхватил! Только как она, сможет ли выдержать переход многодневный?

Накраса вскинулась – Я не буду своему мужу в тягость! Я и ему и воинам смогу постирать, и готовлю я каши разные.

Хельги подмигнул ей – Вижу, что повезло с тобой Никифору! Только за такую красоту ему придется ни с одним завистником до смерти биться. Придется научить девку хотя бы за себя постоять, а то украдут, ей ей украдут! Таких греки любят. Со станом тонким как тростинка.

Накраса когда родной берег скрылся из виду и пошли чужие леса и кустарники, вздохнула наконец свободно. Ее мать погибла когда девочке было всего семь лет: собирая малину, нарвалась на медведя. Отец любил свою младшую дочь и может потому ее братья на нее смотрели волками, а после смерти отца решили сбыть сестру, не желая ее содержать помимо своих семей.

Что бы не быть обузой в доме, девочка упросила отца научить ее охотиться с луком. В умении охотиться она давала своим братьям фору и те старательно делали вид, что дичь, добытая сестрой, не окупает расходов на нее. Накраса сама сшила себе зимний тулуп из добытой белки, научилась поневоле изготавливать из шкур волка обувь.

Вот и теперь девушка с любопытством разглядывала боевой лук мужа, который отличался от ее охотничьего как заяц от степного льва. Попробовала была натянуть тетиву, однако силенок не хватило. Пообещав себе каждый день тренироваться в натяжении, Накраса достала захваченный из ее бывшего дома свой охотничий лук и приготовила его к стрельбе. Стрелы для охоты Накраса изготавливала сама, тратив на каждую немало времени. Хоть наконечники были костяные, этого было достаточно даже для волка. Правда убить хищника такими стрелами нужно было уметь. А Накраса точно определяла место, куда нужно было послать стрелу. Над рекой показались с пяток гусей и двумя стрелами тут же поразила двух из них. Тушки выловили из воды и Никифор горделиво приосанился – его жена оказалась хорошим стрелком.

Последний порог и флот пристал к крепости, из которой навстречу вышел воевода Дир с братом Аскольдом – Здравствуй, Хельги! Как наш князь Рерик? Здрав ли княже?

– Все у Рерика хорошо, слава богам!

– Опять в набег на греков собрались?

Колдун отрицательно покачал головой – Пока лишь степнякам кровушку пустим.

– Возьми и нас, засиделись мы уже без дела, взимать дань с купцов может кто угодно. Так мы скоро совсем жиром зарастем.

Колдун усмехнулся. По истории, дошедшей до потомков, эти двое братьев решили править в Киеве, наплевав на своего князя. «Интересно, правда это, или все придумали для красоты и сказку сложили.»

– Конечно, собирайтесь. Есть кто на примете, кого за тебя можно оставить?

Дир указал на варяга лет сорока – Гуннар уже начал задумываться о покое и кажется среди местных нашел себе невесту. Гунар хозяйственный и честен как и впрочем и все викинги. Правда он как видишь волосы не сбрил, не хочет по новому закону варягов жить.

– Ну если не хочет чуб носить, то его дело. Главное, чтобы князя как отца родного чтил и с крепостью управлялся. – махнув рукой дану, Колдун крикнул – Гуннар, иди сюда.

Подойдя, тот обозначил поклон – Здрав будь, Хельги! Что хотел?

Колдун протянул свой меч – Дир предлагает на тебя крепость оставить, справишься? Если да, то на этом мече принеси клятву князю Рерику на верность.

Вот уже пару дней варяги наблюдали за крепостью. Степняки ночами спали, привыкнув видно к тому, что здесь, в степи, они единственные хозяева и наводят страх на всех, кто рискует выползти из своих лесов. Колдун решил послать своих лучших воев, которые за несколько лет отработали захват деревянных крепостей. Приспособления для лазанья по стенам и деревьям в виде накладок с шипами, которые одевали на ступни и ладони, позволяли преодолевать деревянные стены с большой скоростью. Также в случае необходимости ашико японских ниндзя могло использоваться в качестве оружия, наносящего жуткие рваные раны, как от когтей диких зверей.

Никифор и еще десяток воев после полуночи взбежали по стенам как пауки и сверху скинули вниз тонкие шнуры, плетеные из шелковой нити. Внизу тут же привязали к шнурам пеньковые канаты с кошкой на конце и подняли их вверх. Зацепив кошки за поверх стены, варяги побежали по ней в поисках спящих степняков, вырезая их оставленных часовых, которые спали как убитые, ну и перешли они сразу же в свои небесные чертоги.

Крепость взяли минут за сорок, мало кто из степняков успел проснуться, но таких мгновенно расстреливали из луков.

Собрав всех варягов на утро, Хельги прошелся вдоль строя – Вы сегодня наглядно увидели к чему приводит пренебрежение своими обязанностями на посту. Не удары палками, а смерть будет вашим наказанием. Учитесь на чужих ошибках, на своих вы не успеете понять свои промахи, оказавшись в небесных чертогах.

А теперь готовьтесь к походу в степь – наша задача отыскать стойбища хазар и зачистить их всех для обеспечения безопасности нашего нового города, который будет называться Киев.

Дир спросил – Отчего так непонятно град решил назвать? Что обозначает Киев?

– Кием окрестные племена называют соединение двух рек, образующие вытянутый полуостров, омываемый с двух сторон реками, место слияния двух примерно равных рек, образующие вытянутый участок суши. Вот и город наш находится на такой же стрелке. Вот потому, братья, я и решил назвать город– крепость Киевом. Здесь теперь будет мать всех городов русских.

Аскольд усмехнулся – А Батяня где будет? В Новгороде?

Дир же заинтересовался – А действительно, почему город и вдруг мать?

– У древних греков было слово метрóполис, которое является сложением слов μήτηρ «мать» и πόλις «город». Таким образом, μητρόπολις – это матерегород, если дословно. Этим словом греки называли родину или столицу. Вот и наша мать городов русских будет здесь. Ну а Новгород Великий скорее будет бабушкой.

Глава 13

Выделив людей для гарнизона крепости, с которым осталась Накраса, Хельги объявил поход в Степь. Чуть меньше половины удалось усадить на лошадей, остальным пришлось передвигаться на своих двоих. Никифора с друзьями Хельги отправил дальним дозором для разведки. В помощь этой троице был придан один из степняков, чья мать была русской полонянкой.

Все детство Итах, чье имя означает щенок, был осыпаем насмешками, его называли полукровкой и при случае старались его задеть. Юность практически ничем не отличалась – парня по прежнему гнобили и даже пару раз отказали отдать за него своих дочерей несмотря на то, что он насобирал достаточно серебра на калым. Итах вырос хорошим воином, знающим Степь как свои пять пальцев и ценил его только командир крепости, которого убили во время захвата русские. Благодаря своей матери Итах знал ее родной язык и потому обратился к напавшим русским с просьбой не убивать его, принеся затем клятву верности Хельги. Так же полукровка знал древнееврейский и арамейский, прислуживая в детстве раввину, являвшемуся как он утверждал, одним их коэны – еврейское сословие священнослужителей в иудаизме, состоящее из потомков рода Аарона, которые выполняли служение в переносной Скинии Завета – Мишкане в пустыне, а затем – в Иерусалимском Храме. Иудаизм был у хазар государственной религией знати, религией власти.

Поначалу Итах помалкивал, косясь на своих новых соратников, но затем Никифор, язык которого не останавливался, вываливая на полукровку море баек и смешных историй, смог втянуть следопыта в разговор – Однажды Вермуд решил пойти на медведя с одним лишь ножом из-за своей лени не желая нести на плече копье. Ну нашел наш лентяй берлогу и давай в нее тыкать своим ножиком. А медведь как оказалось был в отлучке, ходил за ягодой в малинник. Возвращается, а ему вот такая жопа навстречу! Ну медведь и засадил Вермуду по самые яйца. Вермуд обиделся и решил медведю отомстить. – знавшие эту историю парни все равно едва сдерживали смех, а Итах только головой крутил, представляя наяву бедолагу охотника.

– Вермуд все-таки взял свое копье и пошел к берлоге. Сунул в нее свое копье и давай наносить удары. А медведь опять сзади подкрался – он с рыбалки от ручья возвращался. Подумал медведь и, вздохнув, опять оседлал Вермуда. А потом говорит – Я не пойму, ты охотник или мужеложец-грек?

Бедный Итах, которого анекдот из будущего, запущенного Хельги, буквально так потряс, что от хохота он едва не выпал из седла.

Никифор довольный воздействием на новичка своим словоблудием, решил рассказать еще анекдот, но Итах неожиданно насторожился и приложил палец к губам. Все четверо тут же изготовились к стрельбе. Итах указал на высокий ковыль, стебли которого достигали больше метра в длину, метрах в ста – Там хищники!

Ветерок колыхал колоски ковыля и потому приближение львиц оказалось неожиданным, большие кошки крались навстречу ветру и их запах лошади почувствовали в последний момент. Два тела прыгнули на всадников, но две стрелы вонзились в одну хищницу, а три в другую. Каждый варяг успел выпустить по две стрелы, тогда как полукровка, несмотря на овладение луком с измальства, успел выстрелить только один раз. Но Итах успел бросить лук и ткнуть копьем в львицу, которая почти дотянулась до его тела.

Добив хищников, парни невольно покрутили головами, однако нападения больше не последовало.

Итах оттер пот, выступивший во время схватки. Его как и остальных трясло от впрыска адреналина – Странно, что они напали днем. Обычно только ночью охотятся. может где-то рядом их логово. Что будем делать, жаль такие шкуры оставлять.

Никифор кивнул – Я проверю округу, а вы пока снимите шкуры.

Минут за сорок втроем парни закончили работу и догнали Никифора, который шагом двигался по степи. Полукровка указал пальцем – Через час будет стойбище. Двинемся дальше, или дождемся остальных?

Арне указал на виднеющийся дальше холм – Может достигнем его вершины и там понаблюдаем за окрестностями.

Согласившись, все направили лошадей дальше. Бьорн задумчиво сказал – Наши здесь будут часа через три, а стемнеет уже через полтора. Может есть смысл разделиться и двоим подобраться поближе к стойбищу для разведки? Сколько может пастухов охранять табун и скот?

Итах хмыкнул – Двоим там делать нечего, тем более скот охраняют волкодавы числом под два десятка. Да даже нас четверых порвут эти звери на раз. Как то на оно стойбище решили соседи набег сделать, попытка угнать скот закончилась плачевно – Псы легко выбивали из седел всадников и пастухи издали смотрели как незадачливых воров рвали мощные челюсти их волкодавов.

Никифор недоверчиво хмыкнул – Хорош заливать! Ты лучше скажи, какая у тебя мечта?

– Как и ты хочу жениться. Я упросил Хельги отдать мне дочь местного тархана.

– А почему не кагана? – Никифор подмигнул друзьям за спиной полукровки и те приготовились к очередному спектаклю одного актера.

– Кагана! Видел я его один раз. Я вместе со своим тарханом был в его дворце. У хазарского правителя были трон из золота и золотая корона, одет он был в шёлковые одежды. При возведении на престол кагана душили шёлковым шнуром, и он в полубессознательном состоянии должен был сам назвать число лет своего правления. По прошествии этого срока его убивали. Если же он называл непомерно большое число лет, его всё равно убивали по достижении сорокалетнего возраста, так как считается, что с возрастом божественная сила покидает его. Каган изолированно жил в своём дворце, выезжая обычно лишь раз в четыре месяца во главе торжественной процессии или в случае бедствий, постигающих страну. При его приближении подданные были обязаны падать ниц и не поднимать головы. Знатным вельможам, не желая их открытой казни, каган мог приказать самим лишить себя жизни. Говорят, что за каганом осталась только незначительная власть, а всеми земными делами руководит бек, который как последний пастух оказывает кагану ритуальные почести, граничащие с унижением. Входя к нему, он встал на колени, держа в руках горящую ветвь. А вот у тархана дочь просто красавица! Такая же стройная, как и твоя Накраса. Тебе, Никифор повезло с женой. Я когда увидел в первый раз Хатун, чуть языка не лишился от ее неземной красоты. Отец с нее пылинки сдувал, она его любимая дочерь, хотя дочерей у него пятеро и только один сын недавно родился, наследничек.

Стемнело, когда показались верховые варяги, рядом с которыми спешили пешие. При желании варяги могли некоторое время бежать на равне с идущими рысью лошадьми. Низкорослые мохнатые лошади ростом в 132–135 сантиметров в холке напоминали Колдуну пони ирландской породы из будущего.

Хельги подъехал к разведчикам – Я так понимаю, до стойбища хазар рукой подать? Тогда всем спешиться, привал, лошадей оставим здесь стреноженными под охраной пятидесяти человек.

Дав отдых ногам, варяги споро перекусили добытой в пути дичью. Никифор похвалился добытыми шкурами львиц и решил с друзьями вручить их своему вождю – Прими дар, верховный жрец! Пару плащей из них сделаешь.

Хельги, на котором как и на всех прошедших посвящение была шкура матерого волка, усмехнулся – лучше на пол постелю. Вот когда леопарда убьете, тогда пожалуй его шкуру пущу на плащ.

Арне почесал затылок – Что за леопард такой? Первый раз слышу.

– Когда нибудь побываем на Кавказе и там поохотимся на этого опасного зверя и на барса заодно. Буду витязем в леопардовой шкуре. Ну что, готовы? Тогда выходим. Вернее побежали!

Первым делом расстреляли пастушьих собак, утыканные стрелами некоторые старались подняться и наказать чужаков. Пастухов вырезали быстрее собак. Оставив у табуна людей, Хельги повел варягов в бой, окружив стойбище лучниками. Началась резня. Хазары выскакивали с клинками в руках, но варяги, объединившись в группы по пять-шесть человек, резали и рубили хазар будто камыш. Да и стрелки контролировали ситуацию не давали хазарам даже одного шанса.

Тархан сумел организовать оборону из почти сотни человек, вставших в круг. Их бы расстреляли из луков, но Хельги дал приказ взять их в кольцо – Ну что, варяги! У вас возможность проверить нашу молодежь в бою. Никифор! Собери всю молодежь, сколько их с нами?

Оказалось, что не прошедших обряд посвящения набралось шесть десятков. Хельги довольно усмехнулся – Первый десяток вперед!

Варяги довольно заорали – зрелища здесь были редким явлением и посмотреть со стороны всегда интереснее, можно ведь и ставки поставить. Никифору с друзьями выпало биться первыми.

Хельги крикнул – Хазары без доспехов, железо с себя долой, щиты тоже. В левую руку можете взять второй клинок или топор.

Никифор, скинув доспех, оставил только наручи и взял в руки по секиру, которую полюбил за непредсказуемость ударов и их силу. Двуручная секира порхала в его руках как бабочка, порой Никифор перебрасывал ее из одной руки в другую. Слева встал Арне с мечом и кинжалом, а справа Бьорн с двумя хазарскими саблями. Как только остальные семеро оказались готовы к бою, Хельги подал сигнал к началу – Атака!

Выстроившись клином, на острие которого был Никифор, десятка молодых воинов врубилась в круг, тут же разорвав его на две части. Как только закипела битва, Хельги ввел в бой остальных, назначив у каждой десятки своего командира. Варяги подбадривали бойцов – Держитесь парни! Не посрамите честь варяжскую, русь, русь, русь!

Никифор едва успел увернуться от жалящего копья, нацеленного ему в бок, крутанувшись вокруг оси и всадивший свою секиру в бочину копьеносца, развалив того пополам и удержав лезвие от ранения в бедро Бьорна. Бьорн же успел перехватить чужой клинок, летевший в шею друга, а вторым отрубить хазару руку. Через десять минут ноги начали скользить в крови и кишках, отрубленные конечности и трупы мешали передвигаться и приходилось держать внимание, чтобы не споткнуться и не подскользнуться.

Как только хазары закончились, Хельги крикнул – кто ранен, быстро сюда! – он приготовил все для перевязок и штопания ран. Почти все кроме пятерых получили легкие раны. Среди этих пятерых оказались и Никифор с друзьями и Итах, лично вонзивший в сердце тархана свой клинок.

Колдун оглядел молодежь – Сегодня же вечером проведу посвящение, шкуры волка добудете сами позже. Эта бойня важнее поединка со зверем. А ты, Итах, показывай свою возлюбленную.

Полукровка ощерился и поспешил в огромный шатер, из которого за руку вытащил упирающуюся девушку. Как только парень толкнул пленницу на колени перед Хельги, та выхватила нож, который до этого прятала в своих свободных штанах тунбанах – Умри предатель!

Итах перехватил руку и выкрутив, ее, забрал нож – Что ж, ты сама напросилась! – полукровка взвалил девушку на плечо и понес ее в шатер. Услышав треск материи и женский визг, варяги переглянулись – Хельги! Позволь и нам попробовать тела степнячек!

Хельги кивнул и в стойбище быстро разобрали всех женщин, даже образовались очереди из желающих отыметь гордых степнячек.

Никифор заглянул в шатер, в котором Итах сопел над плачущей от бессильной злобы Хатун. Наконец кончив, он довольно поднялся и решил еще больш унизить свою добычу. Схватив девушку за волосы, подтащил ее голову к своему члену – Открой рот, Хатун! Будешь его ласкать своими губами, иначе я отдам тебя на потеху воинам. а так у тебя останется шанс стать моей законной женой.

Никифор с интересом глянул на член друга, лишенный ножом плоти. Хатун скосила глаза на усмехающегося чужака, разглядывающего ее обнаженное тело и решила сдаться воле полукровки, от которого теперь зависела ее жизнь. Открыв рот, она приняла в себя обмякший член и Итах, почувствовав как он опять наливается кровью и набухает, задвигал бедрами, держа голову девушки обеими руками. Та задыхалась, но Итах вошел в раж и пока не кончил, не давал пленнице разомкнуть губы. Никифор завистливо вздохнул и вышел, размышляя, согласится ли его жена ласкать его губами. Одна эта картина в мозгу вызвала желание скорее вернуться в Киев и попробовать этот способ удовлетворения.

Встретившийся Хельги удивился выражению лица своего юного воина – Что случилось, дружище?

– Да вот – замялся Никифор, а потом решился – Как считаешь, если сношать девушку в рот, это нормально?

– Если она не против, то да. Кайф будет обеспечен однозначно. Но только тебе.

Возвращались назад, забрав скот и свернув все шатры. Пользуясь случаем ночами Итах не слазил со своей Хатун, которая приняла все это как неизбежное. Вся молодежь прошла посвящение богу войны и теперь гордые рыскали по степи в поисках волков, пока Хельги не посоветовал им вернуться назад к разгромленному стойбищу. Действительно на халяву стянулись хищники со всей округи и удалось добыть три десятка волчьих шкур. Остальные разочаровано остались ни с чем.

Вернувшись в крепость, оставили добычу и на следующий день уже полностью все оседлали лошадей и отправились к следующему стойбищу. Правда Хельги при взгляде на свое воинство едва на падал от смеха – большинство сидели верхом как собаки на заборе. «Ничего, не боги горшки обжигают!»

На первом же привале те, кто не умел ездить верхом, ходили враскорячку, вызывая дикий смех у окружающих.

Никифор тут же взялся парадировать неумех, переваливаясь как утка – Ох, ох! Что же эти кони деревянные что ли? Так мои ноженьки натерли, что я наверное год на бабу залезть не смогу.

Схватившись за внутренние части бедер, Никифор застонал – И нахера эти четвероногие нужны? Я лучше на своих двоих побегу. – развеселив весь лагерь, Никифор важно прошелся около кривившихся от боли варягов и все опять попадали от смеха.

Раздался топот копыт и появился один из разведчиков – Впереди хазары человек пятьсот, будут здесь через час – соскочив с разгоряченного скачкой коня, варяг повел его по кругу, давая остыть.

Хельги встрепенулся – Впереди есть хорошее место для засады?

Разведчик кивнул – В километре отсюда родник бьет, образовав заводь. А вокруг и вдоль ручья на протяжении пятисот метров выросла роща из граба, ясеня, клёна и серебристой липы. Я думаю, что хазары как раз туда и идут коней поить и свежей зеленой травой кормить. Вот там и устроить засаду, остальные ребята уже там, ждут нас.

– Добро, по коням, несчастные мои! – с улыбкой Колдун смотрел на снявших с помощью яра боль в ногах и заднице воинов с опаской посматривающих на седла. Шучу, те, кто не дружен с седлом, пешком бегом к роще, стреноженных коней оставите здесь и займите места в роще, изготовить луки к стрельбе. Остальные с Диром доберутся выше по ручью, обойдут рощу и ударят им в тыл.

Хазары при виде рощи взбодрились и пришпорили коней. Когда до освежающего прохладой оазиса в степи осталось сто метров в Хазар полетела туча стрел. Варяги держали минимум три-четыре стрелы в полете, поэтому разгром был мгновенный. А тут со спины появились конные варяги и как в тире стали расстреливать растерявшихся степняков, выбивая их с седел. Часть стрел попала таки в коней и их падение и ярость раненных лошадей усугубили положение.

Взятые живьем пленные рассказали, что они как раз из того стойбища, к которому и направлялись варяги. Оставив после себя только трупы, варяги продолжили путь. Большинство воинов они перебили, в стойбище оставались только старики и молодняк, который необходимо было пустить под нож.

Глава 14

Феофил был сыном императора Михаила II и его первой супруги Фёклы; его крёстным отцом был император Лев Армянин. С 821 года Феофил был соправителем отца, а после его смерти в 829 году стал единоличным императором. Он вступил на престол при достаточно благоприятных условиях. Империи ничто не угрожало, кроме арабских пиратов; население сравнительно благоденствовало, казна была богата. Хотя и не смолкли иконоборческие споры, но в правление Михаила II преследования за почитание икон прекратились.

Феофил получил качественное образование под руководством учёного Иоанна Грамматика, известного иконоборца, возведённого при Феофиле на патриарший престол. Феофил понимал и ценил искусства и науки. Он также любил церковное пение, сам писал стихиры (его перу принадлежит стихира на праздник Входа Господня в Иерусалим «Изыдите языцы, изыдите и людие…») и по праздникам управлял хором в Святой Софии.

Он обладал многими волевыми качествами и сильным, но вспыльчивым характером; любовь к справедливости доводила его до довольно крутых мер. Первым его шагом в начале единоличного правления было требование у сената казни главных убийц иконоборческого императора Льва Армянина, погибшего в 820 году, хотя те возвели на престол его отца и были им прощены. Феофил также удалил из дворца свою мачеху – вторую жену Михаила II Евфросинию, которую тот взял из монастыря. Возобновилась утихавшая иконоборческая распря, гонения и истязания; в 832 году вышел указ, которым запрещалось почитание икон. Несмотря на введённый в 833 году закон о выводе монастырей из города, они продолжали укреплять своё могущество. Наказывал Феофил не за догмат, но за ослушание его власти; обе церковные партии должны были жить в империи рядом, причем главенствовали иконоборцы.

Он издал закон против злоупотреблений администрации, боролся с хищной бюрократией; разрешил браки между византийками и персами. Его нелицеприятная справедливость, доступность жалобщикам из народа запечатлена легендами и придаёт его правлению восточный отпечаток. Так, он приказал публично бичевать Петрону, брата императрицы Феодоры, за то, что при постройке дома он нарушил права соседки; он распорядился сжечь на площади богатый груз с корабля, принадлежавшего императрице, считая, что царям неприлично вести торговлю. Блеск и пышность господствовали при дворе Феофила; казна казалась неисчерпаемой.

Император любил переодеваться в обычную одежду, и в таком виде ходил по столице, узнавая о проблемах подданных. Наряду с полезными сооружениями как городские морские стены, как громадная богадельня, рядом с устройством государственной сигнализации (огнями на вершинах гор) от столицы до арабских пределов, Феофил удовлетворял своей страсти к роскоши и искусствам. Великолепные дворцовые постройки – фонтан Фиала, портики Мистерии и Сигма, так называемый Таинственный триконх, новый ипподром, загородный дворец Врия в арабском стиле, чертог для музыкальных органов во дворце – все это кричало о стремлении к роскоши Феофила и в то же время о влиянии восточного искусства и вкусов, проводниками которых являлись патриарх Иоанн Грамматик и учёный Лев Математик.

Поддерживая отношения с западными императорами, Людовиком Благочестивым и Лотарем, и с кордовским эмиром Абд ар-Рахманом II, пользуясь перемирием с Болгарией, Феофил призвал Венецию против арабов, завоевавших Палермо, Тарент и Бари. На севере Чёрного моря он вступил в союз с хазарами и выстроил в устье Дона крепость Саркел, против печенегов. Однако хазары не захотевшие расширения влияния империи не позволили грекам построить христианский храм в городе. Феофил в ответ укрепил влияние в черноморье, ликвидировав в Крыму архонтат (княжество), сделав там новую фему ( военно-административный округ Византийской империи). Большой помощью служили ему персидские выходцы, восставшие против арабского халифа и перебежавшие в Византию. Во время своего вступления на престол Феофил был вынужден вести войны против арабов на два фронта. Сицилия снова подверглась вторжению арабов, которые после годичной осады в 831 году взяли Палермо, основали Сицилийский эмират и постепенно продолжили расширяться по всему острову. В 830 году аббасидский халиф аль-Мамун вторгся в Каппадокию в ответ на нападение Феофила на Мопсуэстию и Тарсос, захватив город Тиана. Он начал вторую кампанию в 831 году, а затем третью в 832 году, в ходе которой захватил главную пограничную крепость Лулу (римский Фаустинополь), но в 833 году не смог захватить Аморион. Очередное поражение в Каппадокии вынудило Феофила просить мира (единовременная дань в размере 100 000 золотых динаров и возвращение 7 000 пленных), которого он добился в 833 году от аль-Мутасима (годы правления 833–842), и тот покинул Тиану.

Феофил был женат на Феодоре, являвшейся сторонницей восстановления иконопочитания. Феодора хоть и пыталась оказывать поддержку своим друзьям, но сама была вынуждена скрывать от мужа и придворных иконы. Она прятала их под одеждой, а также во множестве ларцов в своей половине дворца.

Император был в покоях супруги, играя с детьми, но его оторвал каниклий (секретарь). Феофил со вздохом покинул семью и отправился в свои покои – Что случилось? Разве нельзя было подождать и доложить парой часов позже?

– Прибыл бек Манассия с посланием хазарского кагана. Бек сообщил, что год назад варяги захватили его крепость на реке Варух и затем подло вырезали три стойбища, одно за другим.

– Подло? – расхохотался император. А он наверное рассчитывал, что варяги выступят против него по-честному, пешими против его лавы конных лучников! И что хочет этот иудей и почему он не обратился к нам сразу же, когда потерял свою крепость? – император припомнил отказ построить в Саркеле христианский храм и теперь обрадовался прогибу наглого степняка.

Он пытался своими силами вернуть крепость, которую Варяги назвали Киев. Каган только потерял своих людей, осада же же ни к чему не привела: в крепости есть колодцы и запасы продовольствия в ледниках. Мало того варяги постоянно делали вылазки, спускаясь ночами со стен и уничтожая спящих хазар. Каган предлагает перекрыть варягам проход в устье Варух, не позволить им выйти в Понт и вести торговлю с греческими городами. Так же Каган уверяет, что по слухам эти варяги лет пять шесть назад обогатились солью, как то добыв его в Таврии. Его шпионы доносят, что теперь варяги торгуют солью, добывая ее где-то в своих лесах и болотах. А на волоке уже лет пять стоит их крепость, взимающая налог с купцов, но это я уже вам докладывал, помимо меня о этой крепости жаловался глава финансового ведомства сакелларий!

Феофил, припоминая, кивнул – Точно! Я еще тогда посмеялся над его стонами о утерянной выгоде. Ведь тогда варяги вроде как накостыляли мадьярам? Хм, а теперь и хазарам досталось! Вошел слуга и упав ниц доложил – Василевс, тебя просит принять сакелларий Михаил.

Феофил возвел глаза к небу – Вспомни о нем и он тут как тут. Следит за тобой что ли? Пусть войдет!

Михаил, вошел и низко поклонился – Василевс! Ужасные известия от наших союзников хазар!

– О том, что варяги захватили их крепость на реке Варух?

Михаил покосился на личного секретаря императора и покачал головой – Варяги под руководством некоего Хельги захватили крепость Саркел (В буквальном переводе с хазарского языка «Шаркил» – «белая крепость» – крепость так назвали за ее белоснежного цвета стены и башни) и город Самкерц (Самкерц (как Семендер) был крупнейшим портом хазар)!

Феофил невольно присвистнул – Саркел же представляет собой мощный квадрат шесть на четыре с лишним византийских плетров (190 на 130 метров). Мой лучший придворный архитектор Петрона Каматир в строительство крепости на реке Танаис (Дон) всю душу вложил. Даже целый кирпичный завод обустроил для производства материалов непосредственно на месте. Циклопические стены его достигают в высоту чуть меньше половины плетра (около десяти метров). Форт же имеет сразу несколько линий обороны – он делится напополам поперечной перегородкой. Внутри военной крепости размещался проходивший регулярную ротацию хазарский гарнизон. Плюс обеспечивавшие их постоянные нужды оружейные и гончарные цеха. Да и крепость Самкерц! Внутри города-крепости находится квадратная цитадель, чьи толстые стены по высоте не уступают Саркелу, усиленные башенными выступами и массивными угловыми башнями. Ничего не понимаю!

Михаил развернул свиток и зачитал – Варяги вошли в Самкерц под видом торового каравана. Хазары видно потеряли бдительность, им никто ранее не бросал такие вызовы. Ночью была вырезана охрана на воротах на северо-восточной стене и выходивших к реке. В город вошла пятитысячная армия варягов и викингов, которых они пригласили поучаствовать в походе ради доли в добыче. Сборы этого похода были настолько тайные, что о объединенной армии стало известно только когда она растеклась по улицам Самкерца, вырубая топорами хазар, которые толком не умеют сражаться пешими. Во главе похода стояли князь Рюрик и его родственник Хельги, которого славяне называют Олегом. Всю ночь хазары пытались отбиваться, но нападавшие как-то смогли подняться на стены цитадели и после этого крепость пала.