Текст книги "Вещий Олег (СИ)"

Автор книги: Вадим Чинцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Хельги чуть заметно улыбнулся – Ты прав, я действительно живу уже четвертую жизнь. Первоначально меня звали Михаилом. И все в моем хирде через пару лет будут готовы к посвящению, я передал им все, что должны знать настоящие воины. Я и сам жрец Бога войны. Правда в этой жизни я еще ни разу не обращался к Богу. Скажи, есть ли у тебя братья и как звать их и твою жену?

– У меня два брата, Синеус и Трувор. А мою жену зовут Ефанда, она дочь урманского князя.

Хельги ошарашенно произнес – Черт побери! Неужели я попал?

Увидев удивление в глазах гостя, он пояснил – В нашей истории князь Рюрик с братьями Синеус и Трувор пришли в Новгород и Рюрик стал в нем князем, а при нем был некий Олег, чья сестра вышла замуж за этого князя. Рюрик взял замуж еще одну жену Умилу, дочь посадника Новгорода. Сколько всего жен и детей у тебя, будет неизвестно, но от твоего сына пойдут все князья той земли, которая будет названа Русью.

Рерик выругался и спросил – Хочешь сказать, что я и есть этот самый Рюрик?

– Похоже на то. А я значит Олег Вещий! Мне все интересней и интересней! Эта жизнь пройдет менее скучной, чем остальные! А самое главное, впереди огромное число драк и даже сражений, скучать мне явно не придется.

Рерик же задал интересующий его главный вопрос – Ты сможешь уговорить своих родителей переехать в Аркону? Я обещаю, что твоя сестра никогда не пожалеет, что вышла за меня замуж.

Михаил задумался, затем ответил – Маму уговаривать не придется, она и сама готова отправиться к своим соплеменникам, а вот отца нужно убеждать переселиться вместе с семьей его брата. К мнению своего брата отец всегда прислушивается. Пойдем к Ульфу, если сможешь его убедить, то проблема будет решена.

Через час с лишним в жилище семьи Хельги вошел Ульф – Братец, у меня к тебе есть серьезный разговор!

– Магнус погрозил пальцем – Только не говори. что ты пришел просить меня покинуть нашу родную землю?

Ульф пожал плечами – А почему бы и нет? Мои жены тоже готовы посмотреть мир, тем более, что твой будущий зять обещает нам построить лучшие дома на новом месте. Мало того, мы станем полностью независимыми, на хрен этого нашего конунга Бьерна. Ты в курсе, что его брат уже заявил, что мы обязаны отдать большую часть добычи за то, что живем в крепости его брата. Да пошли в задницу Одина эти Стюр с его братцем Бьерном! Нет нужды ждать возвращения флота, уверен что Бьерну не повезет в этом вике и он потребует поделить наши сокровища. Вся молодежь, узнав о необходимости делиться, тоже готова последовать за своим ярлом Хельги!

Магнус возвел глаза к небу – Локки тебя дери! Жаль бросать свой дом, но видно придется его оставить, пусть Берн им подавится!

Глава 5

Флот приблизился к берегу, Рерик указал стоявшему рядом с ним Хельги на многочисленные строения – Здесь живет одно из племён полабских славян. Вагры являются северо-западным племенем союза ободритов. Главным укреплением вагров является Старигард (Старград), здесь находится княжеская резиденция и святилище. Викинги называют этот город Альденбург. Жители расположенного на границе земель данов и саксов Старгарда самые храбрейшие из мужей и не только принимают на свои щиты войны соседей, но и сами первыми начинают их, а князь правит не только Вагрией, но и бодричами и лютичами. Помимо войны и грабежей вагры и бодричи практикуют пахотное земледелие с плугом и парой волов или одной лошадью, выращивают зерно, в частности, рожь, лён и используют в обращении серебряные монеты из чистого серебра. Граница между Саксонией и Вагрией проходит по реке Свале – впадающему в Лабу притоку реки Стыри (Штер). Там на острове посередине озера находится еще одна крепость вагров Плуня или на германском Плёен, к которой вёдет только один мост. Для штурма крепостей вагры используют различные осадные машины и ходят в бой под знамёнами со своим князем.

Помолчав, Рерик добавил – Проблема четырёх племён лютичей заключается в том, что они сражаются между собой из-за споров «о первенстве в храбрости и могуществе» и желании каждого племени господствовать над другими – и при этом в этих междоусобных войнах с каждой стороны погибают многие тысячи воинов, а те или иные славянские князья привлекают себе на помощь данов, саксов и ободритов или бодричей. Я много думал как прекратить эти междоусобицы, но так и не нашел правильного решения. Может ты с твоим опытом что-нибудь сможешь придумать?

Хельги пожал плечами – Я вижу решение только в уничтожении всех правителей и подчинению племен только одному князю.

Рерик мрачно кивнул – Кровавый у тебя выйдет способ объединить все племена. Ты наверное не в курсе, славяне поклоняются богам отдельных племенных союзов: в Альденбурге это Прове, в Плуне – Подага, у полабов – богиня Жива, у бодричей – Редегаст. Но это всё – меньшие божества, а верховным богом всех славян является бог руян Святовит. Поэтому не только вагрская земля, но и все другие славянские земли посылают в Аркону в его святилище ежегодно приношения, почитая его богом богов.

Флот переселенцев пристал к берегу, Рерик радостно указал на две ладьи, вытянутые на берег среди множества судов – Смотри, Хельги, это же мои корабли, они все-таки, хвала Святовиту, не утонули!

Хельги пожал плечами – Как ты их выглядел среди такого количества судов?

– Я сам принимал участие в изготовлении своего флота и с ходу отличу любой свой корабль. Да и зрение у меня как у сокола!

От опознанных ладей к Рерику чуть ли не бегом спешили трое воинов, двое из них братья близнецы крепкие, почти квадратные из-за огромной мускулатуры при небольшом росте в метр шестьдесят – Княже! Мы уже не знали что и думать! Многие из нас отчаялись и надеяться на твою удачу.

Рерик обнял каждого – Хельги, это мои кормчие Круто и Гринь, а это мой друг детства Барнута. Их семьи вот уже несколько поколений живут на Рюгене и их предки принимали участие в строительстве Арконы. А это мой новый друг и надеюсь, родственник, Хельги. Он наполовину дан, наполовину сармат.

Рерик кивнул на чудом уцелевшие корабли – Как состояние ладей, готовы ли они выйти в море?

Барнута, чей рост был даже чуть выше Хельги, ровесник своего князя, кивнул – Мелкий ремонт мы закончили, одну мачту мы заменили, вместо сломанных девяти весел мы установили новые. Запасы воды и солонины мы пополнили и готовы в любой момент покинуть гостеприимный Старград. А почему с тобой столько норманов?

Рерик рассмеялся – Это мои будущие родственники и хирд, признавший своим ярлом Хельги, и готовый отправиться с ним хоть в битву с демонами. В общем, это новые жители Юргена, решили покинуть крепость Аггерсборг. Да не кривитесь вы так, хотя это и даны, но они теперь мои подданные, все мы теперь варяги.

– Нехилый такой хирд из семи дракканов! – Барнута уже успел рассмотреть каждую деталь чужих кораблей и вооружение викингов. – Несмотря на молодость, все как на подбор одеты в такие доспехи, что прямо таки хочется вызвать любого из них на поединок, чтобы после его смерти забрать все это великолепие себе!

Хельги присвистнул – А ты уверен, что ты сможешь одержать победу, варяг! Предлагаю пари, ты выберешь любого для учебного поединка и если тот проиграет, ты заберешь все его снаряжение, а вот если проиграешь ты, то с тебя серебро, равное стоимости этих доспехов и оружия. А это составит стоимость около тридцати коров!

Подоспевшие воины с потерянных кораблей, обнимавшиеся с прибывшими вместе с их конунгом, восторженно заорали и то один, то другой выкрикивал – Я тоже готов выйти на поединок с этими молокососами, не по возрасту им такое богатство на себе носить!

Рерик хотел было вмешаться, но его остановил взгляд будущего шурина.

Барнута, чья грудь напоминала бочку, ткнул пальцем в грудь Хельги – Тогда я вызываю тебя, остальные под мой размерчик не дотягивают, А вот твое железо будет в самый раз, разве что в ширину придется чуть нарастить! – повернувшись к своему князю произнес – Извини, конунг, но твой пока не состоявшийся родич сам напросился.

Хольмганг нередко служил способом обогащения для берсерков. В это время он фактически приобрёл форму узаконенного разбоя: опытному воину достаточно было заявить притязания на собственность либо женщину другого, чтобы обязать противника к вступлению в поединок. Отказ от поединка навлекал на уклонившегося социальную стигму – объявление нидингом, что обычно было равнозначно статусу презираемого изгоя.

Рерик усмехнулся – Какие будут условия для поединка?

Хельги предложил – Поединок будет проводиться в одних портках с деревянными мечами. Можно использовать два меча или меч с щитом.

Толпа варягов восторженно загудела – Ого! Видно будет на что посмотреть, Барнута, не боишься быть избитым палками? Вот позор-то будет!

Рерик объявил – Если бой закончится, и оба останутся на ногах, то победителем считается тот, кто получит меньше ударов. Получивший больше ударов должен был заплатить помимо обговоренного приза хольмслаусн в три марки серебром, чтобы откупиться от продолжения боя.

Место боя в стороне от пристани застелили плащом размером десяти футов каждая сторона, он назывался тьеснур. Вокруг плаща нарисовали три квадрата, на расстоянии фута друг от друга, а за квадратами разместили четыре столба под названием хослур. Такое поле для поединка называлось «Ореховым полем». Каждый боец при драке настоящим оружием имел по три щита, если в результате боя щиты приходили в негодность, то поединок продолжали с тем оружие, что осталось. Поединок можно было остановить, если на плащ попала кровь. Если боец одной ногой выходил за колья это считалось отступлением, если же обе ноги оказывались за кольями, это считалось бегством сбежавшего называли нитингом (трусом).

В этом же поединке решили обойтись одним щитом для каждого, вот только Хельги всех удивил, он решил драться с двумя палками, вес которых равнялся весу настоящих мечей. Когда он снял с себя пояс с своей скьявоной, его противник попросил ее осмотреть – Разреши осмотреть мой будущий трофей, малыш?

Хельги пожал плечами – Смотри, больше ты мой меч сможешь увидеть только в моих руках.

Хмыкнув, Барнута вытащил клинок из ножен и все вокруг замерли, увидев узоры на клинке, а варяг уронил свою челюсть – Клянусь Световитом, это лучший клинок какой я видел! Ну все, сопляк, не видеть тебе этого клинка как своих ушей! За такой меч я готов убить хоть сотню человек одновременно!

– Ты сначала попробуй справиться со мной, хвастун!

Народу вокруг места поединка собралось огромное множество: подобные зрелища были не такие уж и частые, все же князь вагров установил порядок в городе. Зрители тут же начали делать ставки. Оба поединщика разделись до пояса. Если Хельги был подобен Аполлону, все тело было перевито змеями сухожилий, на которых разместились мышцы, то его противник напоминал Геракла, причем плечи были ну просто огромными, а руки напоминали передние конечности орангутана. Деревянный меч в его лапище смотрелся как щепка, а окованный щит был страшным оружием – так, пущенный по льду с ускорением он легко мог если не отрезать, то сильно повредить ноги, а если заточенным краем с силой ударить в горло противника, то результат был легко предсказуем. Так что именно щита нужно было опасаться юному викингу.

Практически все поставили на звероподобного варяга, на юного нормана поставили только Рерик и отец Хельги, которому каждый молодой хирдман передал по марке серебра, решив поставить на своего ярла. Ставка в триста семьдесят марок (почти двадцать марок поставили сам отец и его брат) против почти тысячи марок подогрела интерес к схватке.

Хельги, перед поединком вошел в медитацию и к моменту поединка он находился в состоянии яра. Все зрители ожидали игры кота с мышкой, роль которой уже отвели молодому пацану, посмевшему назваться ярлом.

Только Рерик, стоящий в первом ряду, смог увидеть каскад движений, которые совершил Хельги, а для остальных поединок выглядел так: когда оба бойца оказались на плаще, прозвучал сигнал к началу боя и Барнута рванул к противнику, подняв свой меч и прикрыв грудь и половину головы своим щитом. Вдруг силуэт Хельги размазался в воздухе, он оказался рядом с варягом, обе палки мелькнули и исчезли, затем Хельги оказался за спиной опытного бойца, а тот рухнул лицом вниз. На его теле краснели полосы от ударов палок: в районе подколенных сгибов и почек, из затылка текла кровь, на самой макушке вздулась огромная шишка.

Один из зрителей проревел – Это что сейчас было?

Но ответом ему была лишь тишина. Все неверя своим глазам смотрели на лежащее без движения варяга.

Хельги подошел к бездвижному телу и надавил пальцем на точку в области кисти левой руки и варяг помотал головой, медленно приходя в себя. Левой рукой он потянулся к голове и, увидев на пальцах кровь удивился – А почему я лежу? и что с моей головой, и почему так болят ноги и спина?

Бугая подняли и усадили, тот огляделся и спросил – Этот заморыш смог меня уделать?

Его конунг кивнул – Он тебя как ребенка отделал, ты даже и не увидел его ударов, да и никто кроме меня их не видел. Я такое со своими сарматами тебе как то показывал. Помнишь шквал ударов, которым тв не мог сопротивляться, вот и сейчас было то же самое. Был бы бой на настоящих мечах, твое тело лежало бы в луже крови без ног и головы.

– Едрен корень! Я же теперь должен пятнадцать марок!

Хельги усмехнулся – варяг попал на три кило серебра!

Хельги обвел взглядом варягов – Может есть еще желающий на халяву получить доспехи и оружие? У меня три сотни желающих получить свои тридцать коров!

В первый ряд протиснулись пара варягов, которые посчитали итоги поединка нелепой случайностью – Мы готовы биться, только не на этих деревяшках, а полагается настоящим воинам!

Хельги пожал плечами – А у вас хоть есть эти деньги? А то с мертвецов потом и взять будет нечего.

Один из жадно смотрящих на чужое вооружение помотал головой – У нас нет, но твои же сосунки не сыкуны и не откажутся от поединка!

Хельги смерил халявщиков взглядом и произнес – Из-за вашей жадности мои викинги сделают из вас фарш, который и хоронить то будет проблемой. Для других будет наукой вызывать на Хольмганг моих бойцов только из-за добычи.

Разъяренный варяг ткнул пальцем в самого худого викинга – Я буду биться с ним!

Указанный воин вышел на плащ с щитом и мечом. Варяг же решил взять топор. У топора рубящий удар сильнее, чем у меча, так как при ударе задействуется вся масса оружия. Конструкция топора из-за узкого лезвия и смещённого центра тяжести более бронебойная. Есть и минусы топора перед мечом: при равном или даже меньшем весе, по сравнению с мечом, топор сильнее утомляет руку. Узкие топоры относительно легко застревают, например, в теле раненого врага, оставляя воина безоружным. Топором не возможно наносить колющие удары, тогда как мечом можно рубить и колоть одинаково эффективно. И топор можно метать. Чтобы эффективно использовать топор, надо сократить дистанцию. Если бы мечи этого времени позволяли фехтовать, то ни один викинг не полез бы в здравом разуме на мечника.

Меч всех хирдманов Хельги позволяли наносить уколы помимо рубящих ударов. Поэтому однозначно жадный варяг был уже трупом.

Как клинок меча вошел под ребро варяга, также почти никто не заметил. Рухнувшее тело тут же было обезглавлено. Юный викинг снял шлем с полумаской и по плечам заструились волосы. Девичьи глаза с яростью оглядели второго желающего получить на халяву вооружение – У нас даже девушки лучше владеют оружием чем вы!

Все вокруг загудели: пасть от руки женщины было позором. Второй же желающий попятился – Похоже мы были не правы!

– Иди сюда, трус! дай срубить и твою тупую башку!

– Я с бабами не дерусь! – попробовал избежать схватки варяг, вперед вышел брат воительницы – Если ты не хочешь биться с моей сестрой, то иди драться со мной. Только оплати заранее свои похороны. Да и за дружка своего тоже не мешало уплатить.

Собравшиеся вокруг потешались, видя сомнения на лице варяга, видевшего быструю смерть своего товарища – Давай выходи быстрее, долго нам тебя ждать то? Отомсти за своего друга!

Заревев как берсерк, воин встал на плащ, напротив него встал вызвавший его на бой. После сигнала к началу боя юный дан, видя, что его противник опасается сходиться, вошел в яр и рванул навстречу врагу, который отбил было щитом его меч вверх, но удар ноги в колено был неожиданен и тут же последовал прямой удар краем щита в открывшееся горло, а меч срубил голову и отсек конечности – Извини, но мой ярл обещал вас разделать и твой друг еще легко отделался.

Хельги громко, чтобы слышали все крикнул – Если больше нет желающих сегодня уйти в Вальхаллу, то предлагаю расходиться.

Его отец, получив свой выигрыш, довольно разделил его между всеми участниками ставок – И зачем ходить куда-то в поход, если можно и так серебро грести лопатой?

Его брат кивнул на трупы – Для них желание разбогатеть вышло боком. А все-таки здорово мой племянник натаскал своих волчат. Я краем уха слышал, что те, кто сегодня участвовал в Хольмганге, пройдут посвящение. Правда им придется в одиночку поохотиться на волка и добыть его шкуру. Да и сам Хельги тоже хочет участвовать в добыче волка, говорит, что шкура добытого волка станет знаком посвящения. Откуда такой обычай, не пойму!

Брат усмехнулся – Это сарматский обычай, мой сын же наполовину сармат и вроде как именно он проведет посвящение сначала себе, а потом и остальным. Пойду пока к Рерику, я так и не обсудил с ним ни размер выкупа, ни размер приданного. Хорошо, что я не уступил младшему брату нашего конунга, когда тот попросил отдать в двенадцать лет мою дочь за него четвертой женой. Сын тогда настоял не торопиться и видишь, он оказался прав.

Итоги поединков стали известны всему населению Старграда и жители приходили посмотреть на дружину из молодежи, каждый из которых дерется как герой из сказаний, да и на их доспехи хотелось так же взглянуть. Ведь именно из-за них эти отроки убили двоих опытных воинов, а знаменитого здесь Барнуту отходил палками их юный ярл, который вполне скоро станет конунгом с такой-то дружиной!

Через день флот из семи драккаров, трех ладей и пяти трофейных купеческих кораблей отплыл, провожаемый ваграми, которые еще несколько месяцев смогут смаковать произошедшие из-за людской жадности события.

Глава 6

Город Аркона возвышался на вершине высокой скалы острова Руян, называемого германцами и норманами Рюгеном; с севера, востока и юга огражден природною защитой, с западной стороны защищает его высокая насыпь в 50 локтей (21 метр). Сюда стекались князья и простые люди для гаданий о самом важном – об урожае, войне и мире и считалось, что именно арконский оракул дает самые точные прорицания, даже из далекой Чехии «посылали в Аркону за оракулом». Без согласия племени руян, населявших Аркону, не мог быть решен ни один вопрос касающийся общности балтийских славян в целом…

Посреди города была площадь, на которой стоял храм из дерева, изящнейшей работы. Внешняя стена здания выделялась аккуратной резьбой, грубой и неотделанной, включавшей формы разных вещей. В ней имелся единственный вход. Сам же храм заключал в себе два ограждения, из которых внешнее, соединенное со стенами, было покрыто красной кровлей; внутреннее же, опиравшееся на четыре колонны, вместо стен имело завесы и ничем не было связано с внешним, кроме редкого переплета балок.

Сейчас храм Святовита был заполнен совсем молодыми воинами, им было от четырнадцати до семнадцати лет. Все молодые даны отличились в морской битве с шведскими викингами, потеряв в бою всего пятерых человек.

Викинги на двадцати трех драккарах оказались в пределах видимости переселенцев неожиданно, они после ночевки на берегу, вышли из удобной скалистой бухты, в которую предложил заглянуть Рерик для пополнения пресной воды перед последним переходом до Руяна.

Викинги посчитали, что после долгих скитаний по балтике в поисках наживы и встречи всего лишь пары лодок рыбаков им подвернулась удача. Подобные морские встречи были отработаны до автоматизма и все даны на драккарах и на своих трофейных судах убрали весла и стали натягивать тетивы своих луков. Беда была в том, что расстояние между двумя флотилиями было небольшое, иначе тупых шведов расстреляли бы как в тире. Лучники с ближайших драккаров успели сделать лишь два выстрела, третий уже был произведен практически в упор.

Шведы не ожидали, что, рванув со всей возможной скоростью на врага, их первые драккары достигнут чужаков с выбитым на две трети экипажем, а их продолжали методично расстреливать с остальных кораблей, выбивая самых опасных. Даны отбросили луки и схватились за мечи и топоры, как дикие пантеры прыгая на палубы чужих драккаров. Шведы растерялись, но их вера в бессмертие души не позволяла сдаться и они попытались дорого отдать свои жизни.

Пятеро юных данов погибли не от ран – не обладая должным опытом, они во время боя упали в воду и под тяжестью своих доспехов ушли ко дну, хотя глубина здесь и не превышала четырех метров. По приказу Хельги лучшие ныряльщики разделись и три десятка человек подняли со дна и тела своих погибших товарищей и тела викингов и их оружие. Поснимав с шведов все их железо и вытащив из их тел наши стрелы, мы сбросили их обратно в морскую пучину. А погибших товарищей как и положено сожгли вместе с одним из захваченных драккаров.

Корабль, наиболее пострадавший в схватке, с телами и принесенными в жертву животными вывели на мелководье, где его обложили дровами и подожгли. Каждый из нас подошел с горящей щепкой и бросал ее сушняк, сложенные вместе с телами на корабле викингов, пока все они не воспламенились. Только после того, как пламя полностью охватывало судно, его оттолкнули и поднявшийся ветер отнес горящий корабль дальше от берега. Так хоронили только вождей, корабли были слишком дорогим удовольствием, чтобы их сжигать ради обычных воинов. Но я пошел на это, все же это был первый настоящий бой с опытными, прошедшими через многие сражения викингами.

Доставшиеся нам двадцать два драккара помимо остальных трофеев стали значимой добычи! Лишь одни корпуса без парусов стоили минимум три десятка коров. На один средний по размерам драккар могло уйти, приблизительно, двести могучих стволов сосны или дуба. Для изготовления драккаров, в большинстве случаев, использовались только ножи и топоры. В зависимости от задач, топор мог быть разной формы. Почему не использовались пилы, ведь они эффективнее топоров и уже были весьма распространенным строительным инструментом в то время? Потому что удар топора не деформирует волокна дерева и ровно их разрубает, а вот дерево, распиленное пилой, впитывает больше влаги, что губительно для дальнейшей обработки. Существовал даже специальный широкий топор для обтесывания досок. Фактически, цельное бревно раскалывали пополам, а потом делили на четверти, осьмушки и шестнадцатые… И на обшивку шла как раз-таки шестнадцатая часть бревна. Сами же паруса были и подавно бесценны.

Стригли животных исключительно в июне, поскольку именно в этот период их шкуры были сильнее пропитаны жиром. В среднем, с одной овцы в эти века можно было собрать около пяти килограммов шерсти, из которых только половина подойдет для дальнейшей обработки на изготовление парусов. Чтобы создать парус лишь на один драккар, необходимо было постричь, как минимум, 800 овец!

По прибытию на Руян мы сразу нашли покупателей на трофейные оружие и доспехи, в течении недели продали десяток наименее вместительных шведских драккаров, да и на захваченные торговые суда кнорры, которые были в ходу на протяжении всей эпохи викингов и могли нести до тридцати тонн полезного груза, так же нашлись покупатели.

Всех своих данов я счел достойными посвятить в воины, вместе с ними отправившись на охоту в непроходимые леса, которые отделяли переднее Поморье от Польши в землях балтийских славян. Эти леса и болота простирались на несколько дней пути и вовсе не имели дорог. От непроходимых лесов произошло название одного из племён балтийских славян – полабских древлян. Из-за географических особенностей местности в землях древлян не проходило оживлённых торговых путей, так как добраться туда было сложно. Именно из этих лесов в прибрежные поселения выходили охотиться на домашний скот, не брезгуя и людьми, огромные волки, достигающие в холке порой полтора метра.

Рерик, узнав о нашей охоте не выдержал – Я-то получается со своими сарматами тоже прошел неполный обряд! Неужели наш жрец о нем имел не полные сведения?

Я пожал плечами – Вполне возможно в месте вашего прошлого проживания настоящие матерые волки и не водились, а нацепить на себя шкуру размером с собаку жрецы посчитали недостойными воина, вот и упростили сам обряд. Вы же в яр входите, мимо часового незамеченным пройти можете?

– Можем конечно! Это каждый умеет. А от ливня стрел уходить или в крайнем случае уметь их удары, как и меча, принимать своим телом?

Мрачное лицо Рерика стало мне ответом – Этих знаний жрец видно не знал. Но я надеюсь ты нас этому научишь?

Весь месяц, пока мы обустраивались на новом месте, я помимо своих данов усиленно учил мастерству яра и сарматов. Когда же у них появились первые успехи, я им пояснил – Теперь только многочасовое ежедневное повторение освоенного материала и через полгода вы уже сможете удивить своих противников.

Все же за шкурами пришлось отправиться всем. Высадившись на материке, я поставил каждому свою задачу. Что бы дать возможность провести охоту каждому из нас, мы расходились по лесу вглубь его широким веером, поначалу я шел рядом со своей сестрой, которая как и все из Валькирий возжелала сдать последний экзамен, затем, когда пошел сплошной бурелом, разошлись и мы.

Я еще в течении пары дней пробирался через встречающиеся болота, продираясь с трудом сквозь бурелом, когда буквально всем своим телом я почувствовал чужой взгляд наблюдающего за мной хищника. Я тут же вошел в состояние яра и приготовился к защите. Атака хищника была стремительной и молниеносной, однако я уже выставил левый наруч навстречу зверю, оказавшемуся огромной львицей, а правой ударил своим мечом навстречу, целясь в прямо в раскрытую пасть.

Клинок вошел огромной кошке в мозг, пробив ее череп в затылочной части. Издав крик боли, львица билась в конвульсиях, я же достал свой полуметровый кинжал. Обычно такие звери охотятся стаей, но похоже ее стая вымерла. Удивительно, как они вообще попали в эти леса.

Не тратя времени зря я развел костер и стал снимать шкуру, такой трофей дорогого стоит. Через час стемнело и с трех сторон ко мне вышли падальщики, те самые волки, за которыми мы и охотились. По количеству сверкающих в отблесках пламени глаз меня окружили с десяток матерых гигантских волков, которые подняли свои морды и начали выть, поглядывая при этом на меня и постепенно сжимая свое кольцо.

Освежевав шкуру, я стал бросать волкам отрубленные куски львицы, за которые тут же началась перепалка. Но вперед вышел вожак, размерами едва уступающий льву и быстро навел порядок. Когда мясо закончилось, волки не ушли, они решили заодно попробовать и человечины. Я натянул на свой лук тетиву и три стрелы ушли одна за другой. Лишь один волк рухнул, второго стрела лишь царапнула по голове, а от третьей хищник увернулся. Я от удивления чуть не сел на пятую точку: эти звери двигались не хуже меня, перешедшего в яр. Я попробовал опять выстрелить, но опять волк в последний момент чуть переместился и моя стрела лишь задела его шерсть.

Честно говоря, я подумал, что против меня вышли настоящие оборотни. Я выхватил оба клинка, отложив лук и тут же с двух сторон на меня набросились четверо волков. Остальные с интересом стояли рядом со своим вожаком наблюдая за их действиями. Я решил, что эти волчары также сегодня сдают экзамен на умение охотиться и члены комиссии из старейшин оценивают их работу.

Я сам издал жуткий вой, после чего наблюдатели чуть сдали назад, ощерив свои клыки. Двоих напавших волков я нанизал на клинки и успел освободить только свой охотничий кинжал. Третьего волка я, пригнувшись, пропустил над собой и меня обдало его смрадное дыхание. Четвертого я схватил левой рукой за шерсть на груди, притормозив его прыжок, а мой кинжал вошел волку сбоку в шею, пробив ее насквозь.

Справа послышался треск сучьев, волки обернулись в сторону новой опасности. На четвереньках из под поваленного дерева выбралась моя сестра, тут же на нее прыгнула волчица, но в руках у сестренки был топор, которым она разрубила морду зверя и туша в агонии рухнула рядом с ней. Я же хотел было убить вожака стаи, бросившись на него с кинжалом, едва держа его из-за обилия крови на нем и на руке.

Однако волки не приняли бой и как тени пропали меж стволов деревьев.

– Ты откуда здесь, Хетта? – я не теряя времени принялся свежевать убитых мною волков.

– Услышала вой и поспешила в надежде застать волков. Видишь, я успела! – сестра достала нож и тоже принялась за волчицу. – Вот это туша! Я таких чудовищ никогда еще не видела.

Я усмехнулся. «Вот же балда! Поперлась одна на целую стаю. Да они бы ее разорвали и даже панцырем ее не подавились бы.»

Кое-ка отмывшись в болотце от крови, я скатал шкуры в один вьюк, обмотав веревкой и дал пару часов поспать Хетте, которая сменила меня и дала выспаться. С рассветом, мы вышли к лесному озеру, в котором и промыли свои шкуры, львиная шкура своим размером вызвала уважение у сестры – Да тебя, братец, совсем нельзя пускать в лес! Ты же всю живность здесь перебьешь! Вот куда тебе столько волчьих шкур?

– Не боись, найду им применение. Айда искупнемся.

Раздевшись, мы окунулись в теплую прогревшуюся воду и я на дне углядел раков. Через сорок минут на песке набралось аж пять десятков крупных, просто огромных раков, которым Хетта не давала уползти обратно в воду. Я же когда обсох, задумался над способом их приготовления. Может их в углях запечь? Вздохнув, я собрал всех раков и покидал на угли от костра, активно переворачивая с минуту и не давая им сгореть.

К сожалению часть мяса все же подгорела, но мы с сестрой этих раков разделали и покидали в рот их нежной запеченное мясо.

Хетта накинула тетиву на свой лук и заозиралась в поисках целей. Зверья непуганого здесь было просто немерено и сестра остановилась на одной из могучих сосен. Две ее стрелы ушли почти одновременно и на землю упали пара соболей.

– Жаль, что сейчас не зима! – воскликнула девушка, подбирая свою добычу! – Ой, еще один! – третий выстрел принес еще одного соболя.

Я осмотрел шкурку и кивнул. Зимний мех соболя густой, пышный, шелковистый, с хорошо развитой плотной подпушью. Он имеет равномерную светлую окраску за счёт большого количества пуховых волос. Летний же мех короткий, редкий, грубоватый, подпушь развита слабо. Окрас в целом темнее зимнего. Кроме того, летом зверёк линяет, что приводит к осыпанию волосков.