Текст книги "Как организовать исследовательский проект"

Автор книги: Вадим Радаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Поскольку описание отдельных глав в сборниках дается только в самых продвинутых библиотечных каталогах, надеяться на это нельзя, проще выделить название всей книги или журнала.

Как переводить русские библиографические описания

Если мы готовим статью на иностранном языке (например, на английском), то возникает проблема перевода русскоязычных источников. Как ее решить? Возможны, как минимум, три варианта:

· латинская транскрипция русского текста;

· полный перевод без транскрипции;

· комбинация транскрипции и перевода.

В первом варианте мы мучительно преобразуем кириллицу в латинские фонетические аналоги, проставляя комбинации латинских букв там, где это необходимо, – " ts " вместо «ц», «уа» или «ia» вместо „я“ и т.п. Получаем описание следующего вида.

Radaev, Vadim (1998), Formirovaniye novykh rossiiskikh rynkov: transaktsionnye izderzhki, formy kontrolya i delovaya etika. Moscow: Tsentr Politicheskikh Tekhnologii.

Выглядит оно, конечно, ужасно, но зато точно воспроизводит оригинал. Правда, беда в том, что если человек не знает русского языка, он никогда не догадается, о чем, собственно, наша работа, и, согласитесь, это серьезный недостаток.

Второй вариант этот недостаток излечивает. Здесь дается полный перевод текста без всякой латиницы, а в конце в скобках указывается язык оригинала, например:

Radaev, Vadim (1998), Formation of New Russian Markets: Transaction Costs, Forms of Control and Business Ethics. Moscow: Center for Political Technologies (in Russian).

Здесь англоязычным коллегам все становится ясно. Однако возникает другая проблема. Предположим, они хотят отыскать упомянутый источник в российской библиотеке. Как они это сделают? С большим трудом, а если источник каталогизирован не по фамилии автора, а по переведенному заголовку, то вообще никак. И хотя некоторые западные издания используют подобный формат, трудно считать его абсолютно корректным.

Поэтому нам кажется наиболее приемлемым третий вариант, комбинирующий латинскую транскрипцию с переводом содержательной части источника в скобках. Образец может выглядеть так :

Radaev, Vadim (1998), Formirovaniye novykh rossiiskikh rynkov: transaktsionnye izderzhki, formy kontrolya i delovaya etika (Formation of New Russian Markets: Transaction Costs, Forms of Control and Business Ethics). Moscow: Center for Political Technologies.

Если речь идет о главе в книге, то перевести следует и ее полное заглавие, например:

Fadeyeva, Olga: Mezhsemeinayaset»: Mekhanizmy vzaimo-podderzhki v rossiiskom sele (The Interfamily Networks: Mutual Aid in the Russian Villages), in: Shanin, T. (ed.): Neformalnaya ekonomika: Rossiya i mir (Informal Economy: Russia and the World). Moscow : Logos, 1999, p. 183-218.

Конечно, этот вариант – самый громоздкий и самый трудоемкий, но зато обеспечивает максимум необходимой информации и для русскоязычной, и для англоязычной аудитории. Добавим, что во всех случаях выделять курсивом нужно описание на языке оригинала.

Возникает еще один, более частный вопрос: а нужно ли транскрибировать название журналов? Как писать: «Sotsiologicheskie Issledovaniya» или «Sociological Studies»? Я бы остановился на первом варианте, потому что по названию журнала ищется сам источник, а в случае перевода мы затрудняем путь к этому источнику. А вот если единицы описания не столь важны для поиска, то их можно смело переводить. Например, в приведенном выше примере нет особого смысла преобразовывать в латиницу название Центра политических технологий (источник будут искать не по названию Центра). Да и писать Москву как «Moskva» – значит усердствовать без меры.

Чего нужно избегать в оформлении таблиц и рисунков

Табличное оформление удобно, просто и понятно. Сейчас в результате возросших компьютерных возможностей все чаще используются разные графики и рисунки, которые становятся все более и более замысловатыми. Ранее возникали почти непреодолимые проблемы с набором обычных формул, а сейчас можно вставлять не только формулы, но и любые фотографии. К тому же наглядность и даже некоторая живость изображения становятся все более частым пожеланием к самому серьезному тексту.

Остановимся на одном из самых простых и универсальных инструментов – таблицах. Попробуем суммировать то, чего делать не рекомендуется, а именно:

· не злоупотреблять таблицами;

· не заменять таблицами текст;

· не делать слишком сложных таблиц;

· не затемнять характера данных;

· не пропускать пояснений и расшифровок;

· не мельчить с цифрами;

· не использовать непринятых сокращений;

· не пропускать ссылок на источники данных.

Таблицы – вещь хорошая, наглядная. И если мы можем оформить данные в таблицу, давайте сделаем это. Но не будем ими злоупотреблять. Не следует тащить в текст все кросстаблицы, которые мы дали себе труд посчитать. Таблицы нужно тщательно отбирать, пользуясь следующим правилом.

Правило 54. Таблицы должны иллюстрировать самые важные связи между исследуемыми признаками, причем эти связи должны быть видны невооруженным глазом.

Итак, посчитали пять таблиц – отберем из них одну, самую важную и «говорящую».

В работах, написанных по материалам количественных исследований, есть тенденция превращать текст в свод таблиц с короткими лапидарными описаниями. В утрированном виде это выглядит так: «Обнаружена связь исследуемого признака с полом респондентов (см. табл. 1). Высокообразованные респонденты заметно отличаются от малообразованных групп (см. табл. 2)» и т.п.

Таблицы – это иллюстративный материал. Сами по себе они не являются доказательством и не заменяют аргументацию, даже если связь признаков в них кажется очевидной. Впрочем, впадать в другую крайность – нудно описывать содержание таблицы по строкам, столбцам и диагоналям с повторением всех цифр – значит тоже рисковать качеством своего текста. Объяснения должны использовать данные таблицы, а не пересказывать ее.

Нередко возникает соблазн объединить разные таблицы в одну для экономии места и большей наглядности. Здесь также хорошо бы нам соблюсти чувство меры. Ибо разбираться в хитросплетениях строк и столбцов – охотников мало. Многие коллеги признаются, что вообще не любят цифровых таблиц, и вникать в сложные табличные построения, где неясно, к какой строке или какому столбцу относится цифра, их не заставишь и под дулом пистолета. Конечно, есть профессионалы, которые легко разбираются с самыми сложными таблицами и с первого взгляда обнаруживают любые ошибки и несоответствия. Но таких людей все же не так много.

Предлагая таблицы, мы очень часто забываем охарактеризовать использованные данные. Например, полезно знать, от какого числа исследованных случаев берутся проценты, насколько значимы приводимые нами различия количественных параметров. Не говоря уже о том, что читатель должен быть абсолютно уверен, по строке или по столбцу посчитаны проценты, должны ли они в сумме давать 100% или берутся независимо друг от друга. «Затемнение» или бездумный пропуск всех этих данных не идут на пользу тексту.

Таблица должна быть абсолютно понятной, и посему мы не имеем права пропускать пояснений, идет ли речь о тоннах, миллионах или процентах. При этом негоже ради экономии места давать какие-то немыслимые сокращения, кроме конвенциональных – «млн», «руб.», «чел.» От всяких «тр.» и «пр.» нашего и без того нервного читателя следует решительно избавить.

Не будем также мельчить с числами, давая две цифры после запятой и создавая видимость «научной точности». Что толку в этих расшифровках после запятой, если речь идет, скажем, об одной-двух сотнях единиц обследования. Здесь даже различие в 5–10% стремительно утрачивает смысл, ибо допустимая погрешность оказывается выше. Поэтому и в самом тексте при описании табличных данных в условиях малой выборки точность в числах оказывается излишней роскошью. И вместо того, чтобы упорно настаивать на том, что 34% предприятий делают одно, а 52% – другое, разумнее сказать «примерно треть» и «около половины». И такая «неточность» будет ближе к истине, чем обманывающая точность конкретных цифр.

Если по какой-то позиции данные отсутствуют, то ставится отточие. Если же позиция по данному показателю не может быть рассчитана, пропуск обозначается через тире.

Наконец, необходимо после каждой таблицы указывать источник данных (публикацию, организацию вроде Госкомстата, базу данных), за исключением случая, когда речь идет об оригинальных данных, источник которых описан в начале работы.

Отдельно для таблиц и рисунков не забудем проставить сквозную нумерацию. Если их относительно много, то таблицы и рисунки выносятся в список, который становится частью оглавления работы.

Таблицы и рисунки можно разместить в конце текста, в отдельном приложении. Тогда в самом тексте, в тех местах, где они должны стоять, делаются ссылки:

Табл. 3 (русский вариант) или Table 3 about here (английский вариант).

Есть некоторые тонкости, касающиеся графического оформления таблиц. Мы предлагаем придерживаться следующих принципов:

· смысловые блоки таблицы должны быть разделены линиями;

· количество линий должно сводиться к минимуму (чтобы у читателя не чернело в глазах);

· графическое оформление не должно «забивать» цифровые и текстовые блоки.

Приведем стандартный пример из американского журнала, где используется минимум горизонтальных линий.

Заметим, что в российской практике, наоборот, обязательными считаются вертикальные линии. Единообразия и здесь, увы, не наблюдается.

Мы не останавливаемся отдельно на рисунках. Здесь открывается океан возможностей, и всех вариантов не предусмотришь. Но основные подводные камни, по-видимому, те же, что и в построении таблиц. И лоцман тот же.

Нужно ли проверять абсолютно готовый документ

Наконец, мы завершили свою многотрудную работу. Она полностью готова, мы можем смело ее сдавать. Не нужно ли еще раз ее проверить? Ответ хорошо известен всем: обязательно нужно. Сколько бы мы ни занимались своим текстом, избежать мелких шероховатостей или крупных ляпов не удается практически никогда. Отсюда правило.

Правило 55. Если мы уже пятьдесят раз прочли документ, перед окончательной сдачей сделаем пятьдесят первый заход. И, что удивительно, обязательно найдем какие-нибудь проколы.

Помимо ясности содержания (которого мы, как надеемся, достигли), нужно проверить грамматику текста. И с помощью компьютера это занимает сегодня не более 5–10 минут. О существовании спеллинговых программ известно всем. И вы думаете, все это делают? Глубоко ошибаетесь. Говорят: «не успел» или «забыла».

Не будет также излишней предосторожностью показать текст какому-нибудь стороннему человеку с острым глазом. Мы сами уже плохо видим свой текст, к тому же невольно отвлекаемся на содержательные вопросы и пренебрегаем формой. А есть люди, которые сразу же видят всякие ляпы и на любой вычищенной странице найдут хотя бы одну ошибку. А тексты без ошибок, как известно, в природе не встречаются. Известна следующая закономерность.

Правило 56. То, что было пропущено десятком въедливых профессиональных глаз, без труда будет обнаружено досужим читателем сразу после выхода издания в свет.

Кроме исправления ошибок, окончательный текст должен хорошо смотреться. Поэтому стоит проверить «финальный» вариант – не «отлетают» ли подзаголовки, не разбивается ли страница прямо посередине таблицы, все ли страницы на месте, не потеряны ли по пути библиография или приложения. Затем следует отформатировать весь текст так, чтобы он выглядел целостно и привлекательно. Словом, необходимо еще раз (в который раз!) просмотреть текст целиком. Придется опять тратить время на эту «ерунду»? Да, придется.

Все эти ухищрения преследуют в конечном счете одну очевидную цель – текст должен выглядеть не только логично, но и красиво. И эстетическими требованиями сегодня не стоит пренебрегать. Неряшливый текст с неровными интервалами и рваными полями производит неблагоприятное впечатление – как будто нам предлагают есть из плохо вымытой посуды.

Для тех, кто одолел эту самую большую главу, – наши вопросы-напоминания.

· Насколько информативен титульный лист нашей работы?

· Не забыли ли мы упомянуть финансирующую организацию, своих коллег и тех, кто оказал нам помощь в реализации проекта?

· На все ли использованные источники мы сослались?

· Сможет ли читатель найти эти источники по нашим библиографическим описаниям?

· Соблюдены ли нами правила цитирования чужих текстов?

· Выдержан ли единый стандарт оформления ссылок и сносок во всем тексте?

· Соответствует ли этот стандарт требованиям издателя, к которому мы планируем обратиться?

· Соблюден ли единый принцип составления библиографического списка и оформления библиографических описаний?

· Все ли источники, приведенные в библиографическом списке, использованы в нашем тексте?

· Есть ли в тексте наглядный иллюстративный материал – таблицы, схемы, рисунки?

· Не перегружен ли текст иллюстративными материалами?

· Насколько красиво выглядит каждый раздел нашего итогового текста?

· Прочитали ли мы текст еще раз целиком перед тем, как расстаться

Глава 6. ПРАВИЛА УСТНОЙ ПРЕЗЕНТАЦИИ ПРОЕКТА

Введение

Мы подошли к шестой главе книги о простых вещах, которые без труда проглатываются, но с большим трудом усваиваются. И на этот раз речь пойдет о правилах устной презентации проекта.

Предполагается, что к этому моменту мы преодолели длинный путь: подготовили исследование, собрали данные, проанализировали их, написали итоговый текст. Теперь нужно донести эти результаты до специалистов. И тут как раз намечается семинар или нужно держать ответ перед заказчиком, нас приглашают выступить на конференции или вскоре грядет защита диссертации – словом, нам придется выйти на публику, выступать перед профессиональной аудиторией. Что нужно учесть при подготовке такого выступления? Пожалуйста, не говорите, что это дело индивидуальное и что у каждого есть свой стиль. Блистать индивидуальностью (тем, у кого она есть), конечно, не запретишь. Но индивидуальный стиль выступления при несоблюдении элементарных правил презентации начинает смотреться как не вполне уместное чудачество. Именно эти правила и послужат предметом дальнейшего разговора.

Как построить выступление

Одной-единственной схемы выступления, безусловно, не существует, однако ее основные элементы следует учесть. Первый элемент – установление первоначального контакта с аудиторией (к этому пункту мы еще вернемся). Лучше всего сделать это при постановке проблемы. Далее мы должны описать основные параметры нашей исследовательской программы (цели и задачи, границы объекта, основные гипотезы и т.д.), т.е. то, что составляет вводную часть всякого письменного текста. Затем мы четко постулируем основной тезис и начинаем разворачивать свою аргументацию. Аргументы в свою очередь иллюстрируются проанализированными данными. Не забудем о рефлексивной оценке собственной позиции и заключительных выводах. В целом устное выступление воспроизводит логику письменного текста, но при этом предоставляет дополнительные возможности для воздействия на аудиторию.

Мы понимаем, что не в состоянии втиснуть в одно выступление все, что нам удалось наработать и что нам кажется интересным. Приходится отбирать главное. И сразу переходить к изложению основных положений, ибо времени на длинный разбег у нас нет. Но как бы ни был жесток регламент, есть вещи, которые обойти нельзя. Что это за вещи? Первое: нельзя выбрасывать описание выборки и способов сбора данных. Да, это отнимает драгоценное время и, вполне возможно, интересно далеко не всем присутствующим. Мы все равно обязаны это сделать. Второе: нельзя выбрасывать ссылки и выражения благодарности. Нужно упомянуть фонд, который нас профинансировал; коллег, которые вместе с нами работали; специалистов, которые нам помогли; руководителя, который, рискуя своим добрым именем, стал «выпускающим» нашего продукта. Словом, даже в короткое пятиминутное выступление мы принуждены вставлять достаточно большое количество вводных предложений и технических подробностей. Но ничего не поделаешь. Если мы считаем, что регламент слишком жесткий, почти всегда есть возможность выбора – мы вправе вежливо отказаться от предложенного выступления.

Успех во многом зависит от формы подачи материала. Мы можем построить выступление в стиле «милицейского протокола», четко раскрывая пункт за пунктом. Однако возможен и другой подход, который иногда называют проблемным. При таком подходе, во-первых, не даются ответы на все затронутые вопросы, а во-вторых, включается элемент интриги или даже интеллектуальной провокации. Мы вбрасываем проблему, а затем разворачиваем структуру аргументации, не объявляя заранее окончательного вывода (если он вообще предлагается). Между этими крайними формами подачи материала, разумеется, существует множество промежуточных форм.

Есть три элементарных требования к любому выступлению на публике, которые складываются в следующее правило.

Правило 57. Выступление должно быть понятным для аудитории, лаконичным и законченным.

Прежде всего, нужно отказаться от эзотеричности и сугубо птичьего языка, заведомо не понятного для присутствующих. Это не означает, что нужно «подстраиваться под аудиторию», позволяя ей расслабляться. Нужно стараться приподнимать планку, но так, чтобы слушатели тянулись вслед за ней, но при этом не теряли ее из виду. Если, конечно, мы хотим большего, нежели просто продемонстрировать, насколько мы умны.

Нужно не перегрузить выступление. А поскольку время жестко ограничено, соблазн сказать побольше всего возникает довольно часто. Мы начинаем говорить быстро, затем еще быстрее, выбрасывая ворохи мыслей и фактов, забывая, что воспринимать что-либо на слух – и без того задача непростая. И в этом, кстати, кроется одна из самых больших трудностей выступления по результатам эмпирического исследования.

Думаю, многие согласятся, что труднее всего выступать с изложением именно эмпирических результатов. С одной стороны, когда ты имеешь оригинальную фактологическую базу, доклад выглядит более солидно. Данные сами по себе служат своего рода оправданием нашего выхода на трибуну. И часть аудитории может быть заинтересована в данных как таковых, помимо наших усилий по их интерпретации. С другой стороны, чем солиднее эмпирическая база, тем сложнее изложить результаты корректным образом. Ибо минимальное описание этой базы, без которого нельзя двигаться дальше, занимает заметную часть драгоценного времени. Да и забрасывать людей цифрами тоже не годится, ибо это может нарушить пределы нормального восприятия.

Наконец, выступление должно быть законченным или хотя бы должно выглядеть как законченное. Приходится опускать важные содержательные и цифровые фрагменты и рассказывать куда меньше, нежели хотелось бы, но в конце изложения должна стоять точка или, в крайнем случае, – точка с запятой. Оставлять слушателей на самом интересном месте – некрасиво.

Как соблюсти регламент

Одна из первых проблем, возникающих перед каждым выступающим на семинаре, конференции или защите диссертации, связана с соблюдением регламента. Регламент – скучная, но принципиальная вещь. Если нас приглашают выступить в публичном пространстве, первый вопрос, который мы задаем организаторам, предельно прост: сколько времени будет в нашем распоряжении? Ибо выделение десяти минут ставит нас в одни рамки, тридцати минут – в другие, полутора часов – в третьи. И характер выступлений в этих случаях сильно различается.

Регламент – еще и жесткая вещь. И чем серьезнее мероприятие, тем жестче, как правило, он соблюдается. Потому следует заранее просчитывать время.

Мне вспоминается конкретный случай, когда я вел секцию на конференции. Каждый выступающий имел в своем распоряжении стандартные 15 минут. И вот один из докладчиков, сделавший очень трудоемкую и профессиональную работу, потратил примерно 12 минут на подход к проблеме. Когда же он приступил к изложению результатов, выяснилось, что разворачивать их уже некогда – время кончилось. Автор был в явном замешательстве и вынужден был прерваться на полуслове. Это поистине шоковая ситуация, но ведь ее можно было легко предвидеть. Нужно было элементарно подготовиться. Если у человека недостаточно опыта выступлений в условиях давящего регламента, нужно потренироваться и «прогнать» материал до начала выступления, чтобы примериться к временным рамкам (я сам поступал так неоднократно). Целесообразно также пометить, что придется выбросить, если времени все-таки не будет хватать. Опытным выступающим такой подготовки уже не требуется, хотя прикидывать «на коленке», что включить, а что выбросить из выступления, все равно приходится.

Контроль за соблюдением регламента – почетная обязанность ведущего, которую тот выполняет с большим или меньшим рвением. Иногда, чтобы облегчить его (ее) нелегкий труд, контроль перекладывается на специально обученных лиц. Так, например, мне пришлось столкнуться с интересным опытом контроля за временем выступлений на ежегодной конференции Международного общества новой институциональной экономики (ISNIE) в Вашингтоне, когда напротив трибуны сидела девушка-ассистент с двумя карточками, одна из которых была желтой, другая – красной, как в футболе. Когда до конца выступления оставалось две минуты, выбрасывалась предупреждающая желтая карточка, когда же время заканчивалось, появлялась угрожающая красная карточка, и докладчик должен был стремительно сворачивать свои рассуждения. Кстати, мне удалось применить эту замечательную «семафорную» систему на конференции по экономической социологии в Москве полгода спустя, и сработала она прекрасно. Но, во-первых, столь эффективная схема сигнализации пока встречается редко. А во-вторых, любая схема внешнего контроля не отменяет необходимости самостоятельно контролировать время в ходе выступления.

Хочется дать простой совет – не стоит отдавать контроль времени в чужие руки. Потому что внезапное сообщение ведущего о том, что осталась одна минута, способно произвести обескураживающий эффект. И вместо того чтобы закончить выступление на высокой звенящей ноте, мы начнем торопиться, комкать и мямлить. У кого-то из нас хорошее чувство времени, у кого-то не очень. Но это и не важно. Чтобы избежать неожиданности, нужно ведь немногое – всего лишь положить перед собой часы. При этом нет необходимости постоянно следить за ними, нужно только сделать себе на полях маленькую отметку – время, когда по регламенту положено закончить. И это поможет нам покинуть трибуну с высоко поднятой головой, не дожидаясь раздраженных ерзаний в зале и угрожающего шипения: «Ваше время истекло». Отсюда правило.

Правило 58. Нужно заранее просчитать время выступления и самим его контролировать.

Нередки случаи, когда, получив вежливое уведомление о необходимости спешно завершать выступление, докладчик начинает канючить: «А можно еще одну минуту, а можно еще две...» А то еще применит популистский российский приемчик – обращения к аудитории: «Давайте, дескать, спросим у коллег, не дадут ли мне еще времени, иначе придется оборвать все на самом интересном месте». И, естественно, в аудитории всегда найдутся добрые люди, которые начнут «гудеть»: «Ну конечно, давайте дадим». Нам кажется, что вести себя таким образом не вполне прилично. Профессионал не должен опускаться до примитивного шантажа, выпрашивая дополнительное время. Высший класс – говорить столько же, сколько другие, но суметь сказать больше.

Кроме того, мы поступаем некорректно по отношению к другим выступающим и к ведущему (как правило, уважаемому человеку). Мы что, считаем, что мы умнее и лучше других? Более того, своим поведением мы подставляем ведущего как человека, отвечающего за регламент. Ибо если он останется глух к намекам и уговорам и не предоставит дополнительное время, то мы выставляем его «зверюгой» и формалистом. А если все же ведущий пойдет нам навстречу и разрешит выйти за пределы регламента, он становится беззащитен перед другими выступающими. Все они также будут вправе потребовать дополнительных минут. И отказать им будет почти невозможно: как же так, кому-то отказал, а кому-то нет. Это значит, что мы безответственно разрушаем всю схему регламента и подводим организаторов.

Есть люди (особенно с высокими статусными позициями), которые считают, что они выше регламента и могут игнорировать робкие жалобы ведущего на дефицит времени. Это столь же неприлично, как и ссылки на свою неопытность.

Нередки дешевые спекуляции вроде: «К сожалению, из-за недостатка времени наиболее существенные результаты моей работы остались за кадром». Все это оставляет слушателей глубоко неудовлетворенными, с подспудным ощущением того, что они зря потратили время, так и не узнав главного. А мы расписываемся в нашем собственном непрофессионализме. Ведь если мы не сумели сказать главного, то возникает вопрос: о чем же, простите, мы тогда говорили?

Многие докладчики ничего не выпрашивают у ведущего напрямую, пытаясь продлить мгновения нехитрыми спекулятивными приемами, объявляя, например: «Я уже заканчиваю» или «Мне нужно еще менее одной минуты», а потом продолжают говорить, как ни в чем не бывало. Встречаются настоящие асы в этой области. Вспоминается, как одному из представителей старшего поколения (известному исследователю) удалось вчистую переиграть меня (к тому времени уже достаточно опытного ведущего) с помощью виртуозной техники затягивания времени выступления. В условиях очень жесткого регламента он умудрился проговорить лишние 3–4 минуты, и я ничего не мог поделать, потому что каждая его фраза строилась как последняя и начиналась словами: «Моя заключительная мысль состоит в том, что...» или «А в завершение мы еще раз подчеркнем, что...» При этом интонационно эти фразы действительно подавались как завершающие. Просто за последней фразой следовала самая последняя, за ней – самая, самая последняя и т.д. Не все мы владеем столь виртуозными приемами, и пользоваться ими лучше с умеренностью. Кстати, на серьезном мероприятии, да еще если в качестве ведущего попадется, скажем, американец, подобные ухищрения нам не помогут, нас просто «снимут» со сцены, и все. Поэтому не забудем о следующем правиле.

Правило 59. Не надо выпрашивать лишних минут и пытаться затягивать время выступления.

В то же время есть набор невинных хитростей, позволяющих продлить выступление, не нарушая правил. Например, известно, что время вопросов и ответов иногда регламентируется более гибко, чем время основного выступления. И нужно так завершить доклад, чтобы у людей появилось желание задать вопросы, причем именно те, которые позволят нам продолжить прерванный разговор. Сделать это не так сложно, ибо вежливая (и заинтересованная) аудитория часто с легкостью подхватывает игру, помогая нам достичь желанной цели.

Читать ли заранее заготовленный текст

Важный вопрос, связанный с формой презентации, – читать или не читать заранее заготовленный текст. Здесь в нашем распоряжении широкий спектр возможностей – от полной импровизации до дословного воспроизведения письменного материала. По поводу импровизации хочется напомнить известную поговорку: «Экспромт хорош, когда он тщательно подготовлен». Иными словами, если уж мы собрались выступать перед приличными людьми, то исходный текст лучше всего иметь. А поскольку у нас далеко не всегда есть в запасе полный текст выступления, то надо вооружиться хотя бы хорошо структурированным планом и желательно развернутым планом. Он поможет нам и соблюсти смысловую рамку, и не выйти за границы регламента. А дальше импровизируем, сколько нашей душе угодно.

Что же касается дословного зачтения текста, я всегда считал это, мягко говоря, крайне нежелательным. Однако спустя некоторое время я не без удивления узнал, что подобное поведение не является чем-то предосудительным, и на вполне приличных конференциях докладчики, совершенно не смущаясь, делают это. Считается даже, что если у коллеги есть полный текст выступления, это свидетельство солидной подготовки. В том, что докладчик читает по бумаге, ничего страшного нет. А вот если мы беспрестанно импровизируем (и пусть даже неплохо получается), люди могут ненароком подумать, что мы попросту не удосужились потратить усилий на подготовку.

Узнав об этом, я перестал фыркать при появлении очередного «чтеца», но мнения своего втайне не изменил. Потому что, если докладчик или лектор не отрывает головы от бумаги, аудитория непременно засыпает. Подобный исход гарантирован независимо от качества текста. Во-первых, слушателю немедленно приходит в голову спасительная мысль, что раз есть некий текст, то его можно будет спокойно прочитать на досуге, не напрягаясь в попытках разобраться в витиеватых построениях на слух. А во-вторых, докладчик теряет самое дорогое – живой контакт с аудиторией, в том числе визуальный («глазной») контакт, добровольно отказываясь от преимуществ устного выступления, от возможности эмоционального воздействия на людей.

Идеальный вариант подготовки выступления, на наш взгляд, выражается таким правилом.

Правило 60. Нужно иметь как можно более подробный текст выступления, но не читать его или по крайней мере делать вид, что не читаешь.

Можно воспроизводить содержание предельно близко к тексту, но переводить суждения в более живую, разговорную манеру и таким образом устанавливать контакт с присутствующими, которые следят отнюдь не только за ходом наших мыслей, но воспринимают человека в целом. Свободная форма изложения не только демонстрирует непринужденность нашего обращения с материалом, но и помогает удержать внимание слушателей.

Как использовать визуальный материал

Пределы восприятия устранить невозможно, но вполне под силу эти пределы существенно раздвинуть. Прежде всего мы можем начинать с материала, более или менее известного аудитории, который, по нашему мнению, люди радостно подхватят. Тем самым мы быстрее введем их в необходимый контекст.

Но главное, поскольку многие люди плохо воспринимают на слух, нужно использовать другие способы – дать им увидеть наш материал. Здесь мы можем предложить:

· рисование на доске или плакатах;

· демонстрацию слайдов;

· раздачу материалов.

Еще с советских времен мы в большей степени привыкли к рисованию на доске или плакатах, что порождено в первую очередь нашей бедностью – длительным отсутствием проекторов, нормального доступа к копировальной технике. Конечно, доска имеет и свои преимущества. Когда мы дорисовываем формулу или схему прямо на глазах изумленной аудитории, то побуждаем слушателей следить за течением нашей мысли. (Впрочем, современное мультимедийное оборудование скоро лишит доску и этого преимущества.) Если же мы не замышляем никакой интриги, то все необходимое должно быть изображено на доске заранее, до начала нашего выступления, чтобы не терять ускользающих минут и не стоять спиной к аудитории (дело, понятно, не в правилах вежливости, а в неизбежной потере контакта).