Текст книги "Стальной век: Социальная история советского общества"

Автор книги: Вадим Дамье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

«Все то, что так недавно было грехом для социалистического сознания – что остается грехом для всякого морального сознания – привилегии сытости и комфорта в стране нищеты и неисчерпаемого горя – теперь объявляется дозволенным, – писал эмигрант Г.Федотов в 1936 году. – Кончился марксистский пост, и... наступило праздничное обжорство. Для всех? Конечно, нет. Не забудем, что именно эти годы принесли с собой новые тяготы для рабочих и углубление классовой розни. Веселая и зажиточная жизнь – это для новых господ. Их языческий вкус находит лишнее удовлетворение своей гордости в социальном контрасте. Нигде в буржуазном мире пафос расстояния не достиг такой наглости, как в России, где он только что освободился от долгого запрета... На верхах жизни продолжается реставрация дореволюционного быта. Новое общество хочет как можно больше походить на старую дворянскую и интеллигентскую Россию. Поскольку оно не довольствуется элементарной сытостью и комфортом, его мечты о «красивой» жизни принимают невыносимо пошлые формы»[374]374
  Цит.по: Роговин В. Сталинский неонэп. С.204.


[Закрыть].

Роскошная жизнь правящего слоя (по переписи 1939 года, в стране насчитывалось 2 млн. руководителей партийных, государственных и «общественных» учреждений и предприятий – 1,2% населения[375]375
  Всесоюзная перепись населения 1939 года. С. 112.


[Закрыть]) резко выделялась на фоне нищеты большинства населения. 8 февраля 1932 года, в год страшного голода, был официально отменен «партмаксимум» – верхние границы для заработков членов партии. Позднее было введено (сохранившееся официально до 1947 г.) бесплатное содержание семей членов Политбюро, но и после этого Сталин, как вспоминала его дочь Светлана, «не знал ни счета современным деньгам, ни вообще сколько что стоит... Вся его зарплата ежемесячно складывалась в пакетах у него на столе... Денег он сам не тратил, их некуда и не на что было ему тратить. Весь его быт, дачи, дома, прислуга, питание, одежда, – все это оплачивалось государством, для чего существовало специальное управление где-то в системе МГБ, а там – своя бухгалтерия, и неизвестно сколько они тратили... Он и сам этого не знал»[376]376
  Аллилуева С. Двадцать писем к другу. М., 1990. С. 157-158.


[Закрыть]. Личные запросы Сталина были сравнительно скромными, но зачем ему была царская роскошь, когда он и так владел огромной страной: номенклатурщики-чиновники не зря звали его «хозяин».

«В быту Сталина и других членов Политбюро причудливо сочетались как бы две эпохи – формальное отсутствие личного имущества, сохранившееся от первых лет революции, и безграничное, бесконтрольное пользование материальными благами, зачастую недоступными даже западным миллионерам», – отмечал историк В.Роговин[377]377
  Роговин В. Сталинский неонэп. С.207.


[Закрыть]. Как вспоминал академик Е.Варга, «под Москвой существуют дачи – конечно, государственные; при них постоянно находится 10-20 человек охраны, кроме того... до 40-50 человек прислуги. Все это оплачивает государство. Кроме того, естественно, имеется городская квартира с соответствующим обслуживанием и по меньшей мере еще одна дача на юге. У них персональные спецпоезда, персональные самолеты, и те, и другие с кухней и поварами, персональные яхты и, конечно же, множество автомобилей и шоферов, обслуживающихднем и ночью их самих и членов их семей. Они бесплатно получают... все продукты питания и прочие продукты потребления»[378]378
  Цит. по: Там же.


[Закрыть]. Номенклатура более низкого ранга пользовалась специальными распределителями и столовыми за символическую цену.

В 1936-1938 годах председатели палат Верховного Совета СССР и их заместители получали по 25 тысяч рублей в месяц, а депутаты – по 1000 рублей в месяц плюс 150 рублей в день во время сессий. Председателям районных исполкомов Советов и первым секретарям районных комитетов партии было установлено жалование в 550-750 рублей в месяц, заместителям председателя и вторым секретарям – 450-650 рублей, другим партийным, государственным и комсомольским чиновникам – 400-500 рублей. Директора предприятий получали 2000 рублей в месяц (не считая средств из «директорских фондов»), руководящие инженеры – 1500 рублей. От многих сотен до многих тысяч рублей получали представители художественной и писательской элиты. В то же самое время, средняя зарплата в 1936 г. составляла 231 рубль в месяц: рабочие получали (в зависимости от квалификации) 110-300 рублей, мелкие служащие – 130-180 рублей, служащие и техники – 300-800 рублей, врачи – 400 рублей и т.п. Прожить на зарплату простого человека было крайне трудно: костюм стоил 800 рублей, туфли 200-300 рублей, метр драповой ткани – 100 рублей[379]379
  Клифф I Указ.соч. С.66, 63; Роговин В. Сталинский неонэп. С.220.


[Закрыть].

Экономический рост, индустриальное и военное могущество Советской империи осуществлялись за счет беспощадной эксплуатации простого народа. По подсчетам, средняя покупательная способность зарплаты, измеряемая в продуктах питания, сократилась за 1928-1940 гг. почти в три раза при росте производительности труда более чем в три раза[380]380
  Если принять стандартный набор продуктов, которые можно было приобрести на месячную заработную плату в 1913 г. за 100%, то в 1928 г. этот индекс увеличился до 151,4%, а в 1940 г. составил всего 54,1%. См.: Клифф I Указ.соч. С.38,45.


[Закрыть].

Новая конституция СССР, принятая в 1936 г., провозглашала основные права, характерные для «социального государства»: на труд, оплачиваемый отпуск, государственное социальное страхование, бесплатную медицинскую помощь, материальное обеспечение по старости и болезни, образование. Как и в «обычных» капиталистических государствах, это было не подарком «добрых» властей, но косвенным результатом борьбы трудящихся в период революции и в 1920-е годы, а также стремления «верхов» предотвратить социальный взрыв на фоне нараставшей эксплуатации. Однако низкий уровень зарплат и пенсий и недостаточность средств, отпускаемых из бюджета на социальные нужды, делали качество этих услуг крайне низким. Прожить на пенсию было невозможно; колхозникам же (вплоть до 1960-х гг.) пенсии выплачивались из крошечных фондов самих «колхозов». Больниц и поликлиник не хватало; рабочих и членов их семей обеспечивали медицинской помощью при предприятиях, остальным категориям населения нередко приходилось обращаться к услугам платного здравоохранения[381]381
  См., например: Жигалина КВ. Социальная политика Советского государства в 30-е годы XX века: По материалам Среднего Поволжья. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Пенза, 2005 (текст заключения:
   http://www.dissercat.com/content/sotsialnaya-politika-sovetskogo-gosudarstva-v-30-e-gody-xx-
   veka-po-materialam-srednego-povol


[Закрыть]. Лекарства в аптеках не были бесплатными. Больничные листы выдавались на 1-2 дня, с возможностью продления до 10 дней, после чего созывалась медицинская комиссия. Больничный по уходу за ребенком выдавался всего на 3 дня. В 1938-1939 г. декретный отпуск быЛ сокращен: вместо 56 дней до и после родов, он составлял теперь 35 дней и до 28 дней после родов; женщины, проработавшие на одном предприятии менее 7 месяцев, его вообще не получали[382]382
  Бобров Н. Больничный листок // Гигиена и здоровье. 1939. №14. С.9.


[Закрыть]. В 1938 г. власти урезали пособие по болезни для всех, проработавших на одном предприятии менее 6 лет (проработавшие 2 года и не состоявшие в профсоюзе получали его лишь в половинном размере)[383]383
  Роговин В.З. Конец означает начало. М., 2002. Глава VI // http://trst.narod.ni/rogovin/t7/i_vi.htm#ftnref_ 14


[Закрыть]. Катастрофически не хватало жилья. А с 1 сентября 1940 г. постановлением правительства было введено платное образование в высших и средних специальных учебных заведениях и 8-10 классах школы (родители школьников должны были платить 150-200 рублей в год)[384]384
  Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР и об изменении порядка назначения стипендий // Собрание постановлений и распоряжений правительства СССР. 1940. №27. С.910.


[Закрыть].

В Москве еще создавалась иллюзия изобилия промышленных товаров и продуктов питания – на показ иностранным визитерам, которые потом на все лады расхваливали «чудеса» советской действительности. О том, как выглядела в 1930-е годы жизнь в советской провинции, рассказал шахтер, опубликовавший под псевдонимом «И.Волго-Дунайский» статью «Как живут шахтеры в Донбассе» в анархистском эмигрантском журнале «Дело труда – Пробуждение»:

«В эти (имеются в виду шахтерские, – В.Д.) районы завозили больше, чем в колхозы и совхозы. Обычно привозили товары в магазины на шахты раз в 2-3 недели, а иногда гораздо реже... Сегодня, скажем, привезли товары в магазин. Лишь стемнело, жены большевицких сановных акул, а то и сами главари, кто не занят, идут в магазин, где торговцы уже разложили свои товары и ждут своих владык, хотя с улицы магазин закрыт и сторож, как обычно, сидит на крыльце или ходит вокруг... Каждый из большевицких главарей берет то, что ему нравится, и столько, насколько у него или у нее хватит денег... Не было ни одной шахтерской семьи, которая не нуждалась бы в том, что по ночам тащили из магазина компартийцы.

Жены же шахтеров, узнав о привозе товаров, сбегались со всех сторон засветло и устанавливали честную очередь с вечера, хотя магазин откроют только завтра. Они стоят в очереди всю ночь, оставив детей взаперти в квартире. Будь это зима или лето, около магазина всегда полно людей: женщины, мужчины и дети-подростки, у которых мать больна и некому идти в очередь мерзнуть. За ночь милиция по нескольку раз разгоняет этих

людей от магазина, но по уходе полиции они опять становятся в очередь. Разумеется, нужда гнала этих людей в очередь, они не знали, что внутри магазина комначальство уже все распределило. А те, которые видели преступление главарей большевизма, не решались протестовать, ибо таким смельчакам немедленно пришивалась «контрреволюция» и их отправляли в ссылку на север России.

Обычно в 5 часов утра полиция уходит и в это время новые массы людей бегут к магазину с криком: «Кто последний? – Я за вами». К открытию магазина в 8 часов утра собиралось несколько сот человек. В этот момент хулиганы и пропойцы из бывших партизан начинают лезть без очереди к дверям магазина; некоторые смельчаки из публики тоже лезут к дверям наводить порядок. В этот момент открывается магазин – и начинается страшная давка: задние ряды напирают и лезут через головы передних. Крики, стоны и плач... В давке – озлобленность и драки... Попав, наконец, в магазин, люди не могли достать то, в чем они нуждались, потому что комголовка увезла их ночью на черный рынок.

Зато водку живодеры продавали вне очереди. Эта водка привозилась в бочках и продавалась дешевле настоящей водки. В 1939-40 годах ее продавали у магазинов, и те, кто имел деньги, тащили ее целыми ведрами. Этим болыневицкая власть старалась выкачать средства и одурманить мозги.

<... > Во время торговли мануфактурой в магазин опять приходили с утра жены болыпевицких сановников, они лезли вне очереди и опять набирали, сколько хотели <...>

На шахте рабочих было 1480 человек, а сановников – 20. Последние уносили больше, чем 1480 рабочих. Эти 20 главарей... имели своих агентов по продаже закупленных товаров не на общем базаре, а сперва – близким родным, затем – субагентам; далеко находящимся родственникам посылали товары по почте. Двадцать главарей делали огромные барыши, но на митингах всегда орали во все горло: «Долой спекулянтов – врагов народа!». Так строился при мне сталинский социализм»[385]385
  Волго-Дунайский И. Как живут шахтеры в Донбассе. С Л 2-13.


[Закрыть].

Реальную степень и масштабы сопротивления рабочих против невыносимых условий и темпов труда, навязываемых им политикой индустриализации, трудно оценить. Какие-либо легальные забастовки были в условиях сталинской диктатуры, разумеется, немыслимы. Тем не менее, работники пытались бастовать нелегально. Так, за январь-август 1929 г. было отмечено 174 коллективные акции протеста с участием 15,7 тысяч человек, за тот же период следующего года – 147 выступлений с 11,8 тысячами участников. В 1930-1931 гг. люди массово отказывались выходить на работу из-за задержек зарплаты: в мае 1930 бастовали на Ревдинском металлобрабатывающем заводе, в июне не выходили на работу шахтеры треста «Луганскуголь», в июле бастовали на 7 шахтах треста «Сталин– уголь». В августе 1930 г. 1050 рабочих Сталинградского тракторного завода (70% работников) выступили против 10-часового рабочего дня. Неоднократно бастовали строители. В 1932 г. в условиях экономического кризиса и голода стачки охватили текстильные предприятия Иваново и Ивановской области. В апреле вспыхнули волнения на текстильной фабрике им.Ноги– на в Вичуге, и через 4 дня к забастовке присоединились все предприятия этой отрасли в городе. Бастующие разгромили управление милиции и захватили здания, в которых размещались органы ГПУ и райком партии. В ходе столкновений один из демонстрантов погиб, другой был ранен; тяжело ранены были 15 милиционеров, десятки милиционеров и партийных чиновников получили легкие ранения. Выступление подавил прибывший в Вичугу Л.М.Каганович, однако массовые выступления распространились на другие города области[386]386
  189 Глава 3. «Великий перелом», или модернизация по-сталински
  6. Внешняя политика: от лавирования к войне189
  См.подробнее: Rossmann J.J. Worker resistance under Stalin: class and revolution on the shop floor. Cambridge, 2005.


[Закрыть]. Практически регулярно сообщали в первой половине 1930-х гг. о трудовых конфликтах в Донбассе.

С 1934 г. широкое распространение получил такой метод борьбы трудящихся, как замедление работы – «волынка», в январе этого года органы внутренних дел зафиксировали 24 подобные акции с участием 1550 человек, а в декабре – 16 с участием 621 человека (в основном, в районе Иваново, на Средне-Волгострое, предприятиях местной промышленности и торфяных разработках). За 11 месяцев 1934 г. было отмечено 185 забастовок и «волынок»; в них участвовали 8,7 тыс. рабочих[387]387
  Орлов B.H., Богданов C.B. Коллективные трудовые конфликты в СССР в 1930-1950– х гг.: причины возникновения, формы протекания, способы разрешения // Историкоэкономические исследования. 2008. Т.9. №1. С. 58-82.


[Закрыть].

Трудящиеся пытались протестовать, меняя место работы. Можно предположить также, что, по крайней мере, какое-то число случаев саботажа, порчи оборудования, станков и т.д. в 1930-е гг. действительно были индивидуальными актами протеста рабочих – подобно действиям «разрушителей машин» во время индустриализации в Англии в XVIII-XIX вв. «(...) С машин и особенно с людей требуют гораздо больше того, что они могут дать, – передает иностранный рабочий, работавший в годы первой и второй пятилеток в Советском Союзе, слова своего собеседника– железнодорожника. – Люди голодны, обессилены, они бьются над вопросом, как свести концы с концами. Вы понимаете, что они плохо работают, и не имеют желания работать лучше... В сущности, делают то, что могут». Систематическую недоплату трудящиеся пытались компенсировать хищениями у государства: «Кто не крадет, тот не ест». Их не останавливали ни драконовские кары, ни милитаризация труда[388]388
  Из советской жизни // Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев). 1937. №54-55. Март.


[Закрыть].

Широкое недовольство трудящихся вызвали указы 1940 г., прикреплявшие работников к предприятиям. Люди называли их новым «закрепощением». В Ленинграде распространялись призывы к забастовкам, подпольные листовки и настенные надписи: «Долой правительство нищеты, насилия и тюрем», «Скоро мы начнем бастовать». Ходили слухи о стачках на заводах, разговоры о «второй революции»[389]389
  Ломагин НА. Неизвестная блокада. СПб – М., 2002. С.45.


[Закрыть]. В сентябре 1940 г. прокурор СССР В.М.Бочков сообщал главе правительства В.М.Молотову о коллективных акциях протеста на Кирово-Чепецкой ТЭЦ, строительстве военного объекта в Севастополе, строительном тресте в Сталинградской области, на кондитерской фабрике в Белоруссии и т.д.[390]390
  Орлов В.Н., Богданов С.В. Указ.соч.


[Закрыть] Возникали предпосылки для социального взрыва.

Распространялось недовольство среди молодежи; появлялись подпольные антисталинистские группы. Так, еще в октябре 1940 г. группа школьников в Джелалабаде (Киргизия) образовала кружок «Истинных коммунистов». Они читали запрещенную литературу, вели агитацию и распространяли листовки. В феврале 1941 г. пятеро организаторов были приговорены к 6-10 годам заключения[391]391
  Дело джелалабадских школьников: К истории молодежных антисталинских организаций // Звенья: Исторический альманах. Вып.1. М., 1991. С.530-534.


[Закрыть]. В сибирском городе Тайшет 9 школьников создали «Союз революционной борьбы». Они пришли к заключению, что тяжелое материальное положение трудящихся является следствием «неправильной политики советского правительства и коммунистической партии», их «оппортунистической линии», а в стране установился «социал– феодализм». Участники группы были недовольны введением платы за учебу и другими указами, критиковали коллективизацию и поставки продовольствия и сырья в нацистскую Германию. Попытка изготовить листовки не удалась, так как в мае 1941 г. участники кружка были арестованы, а затем приговорены к 7-10 годам заключения[392]392
  Селезнёв Е.С., Селезнёва ТА. Лагерное прошлое Тайшета (Тайшет – город, рожденный Транссибом. Брошюра 4). Братск, 2000.


[Закрыть].

   6. Внешняя политика: от лавирования к войне

В области внешней политики новое Советское государство уже в начале 1920-х гг. выступило, по существу, прямым преемником Российской империи. Оно имело интересы в тех же регионах, где стремилось утвердиться царское правительство: в Восточной Европе, на Балканах, на «мусульманском» и Дальнем Востоке. К этому добавлялись и аргументы в духе идеологической и исторической исключительности: Советский Союз

объявил себя первым и единственным «государством рабочих и крестьян», призванным нести эту модель всем другим странам и народам. Это давало ему, в глазах его лидеров, бесспорное право на мировую гегемонию. Именно такой смысл приобрел в устах его вождей лозунг «мировой революции», о котором периодически, но чем дальше, тем реже, вспоминали еще в 1930-х годах. Советские власти оказывали существенную помощь и поддержку (через Коммунистический Интернационал и другие организации) зарубежным политическим партиям и движениям, которые пропагандировали аналогичное государственно-политическое устройство или воспринимались как союзники в борьбе против внешнеполитических соперников СССР.

Впрочем, этот идеологически мотивированный момент никогда не мешал прагматизму, и в этом отношении Советский Союз ничем не отличался от любого другого государства, обладающего собственными мировыми интересами. Речь шла о приобретении экономических и стратегических выгод и о расширении сферы своего влияния. Выступая на международной конференции в Генуе в 1922 г., глава советского внешнеполитического ведомства Г.В.Чичерин заявил, что, несмотря на все идейные принципы, «в нынешнюю историческую эпоху, делающую возможным параллельное существование старого и нарождающегося нового социального строя, экономическое сотрудничество между государствами, представляющими эти две системы собственности, является повелительно необходимым для всеобщего экономического восстановления»[393]393
  Документы внешней политики СССР. Т.5. М., 1961. С. 191-192.


[Закрыть]. Разумеется, экономической сферой дело не ограничивалось.

Специфика внешнеполитического положения Советского государства в 1920-х гг. определялась тем, что оно фактически оказалось в состоянии изоляции. Государства Антанты, одержавшие победу в Первой мировой войне, и прежде всего Великобритания и Франция, готовы были иметь с ним дело лишь в том случае, если оно признает долги, числившиеся за царским и временным правительством, а также компенсирует стоимость национализированной им собственности иностранных граждан. Пойти на это правительство Советской России категорически отказывалось. Единственный выход для него заключался в том, чтобы найти брешь в блоке противостоявших ему держав, апеллируя к тем, кто был недоволен новым мировым порядком, который сложился после мировой войны. В свою очередь, противостояние с главной победившей империей – Британской усугублялось традиционными британско-российскими конфликтами в районе Турции и черноморских проливов, на Кавказе и в Центральной Азии. На Дальнем Востоке Советское государство до 1927 г. поддерживало советниками и поставками правительство Гоминдана в Китае, которое вело борьбу с группировками, союзными Великобритании и Японии.

Все это подталкивало Москву к потенциальному сближению с государствами, которые, по тем или иным причинам, стремились к пересмотру сложившегося в мире соотношения сил. Ими были, прежде всего, Германия и Италия. Берлин рассчитывал на то, что партнерство с Россией станет для него своего рода противовесом Версальскому договору и созданной им системе. В 1922 г. российская и германская делегация заключили в Рапалло договор о восстановлении дипломатических отношений, взаимном отказе от материальных претензий и развитии торгово-экономических связей на основе принципа наибольшего благоприятствования. В 1925 г. последовали торговый договор и соглашение о предоставлении германских кредитов, а в 1926 г. – договор о ненападении и нейтралитете. В действительности, сотрудничество между двумя странами вышло далеко за пределы нейтралитета. С начала 1920-х гг. оно широко распространилось и на военнополитическую сферу, включив поставки оружия и снаряжения, сооружение военных объектов, обучение офицерских кадров и т.д.

Другим партнером Москвы стала Италия, причем несмотря на установление в этой стране фашистского режима Муссолини. В ноябре 1923 г. итальянский парламент проголосовал за признание СССР, и в 1924 г. между обоими государствами был заключен торговый договор, предоставлявший Риму коммерческие льготы.

Сделка с «обиженными» державами помогла советским властям добиться урегулирования с теми, кто доминировал на послевоенной мировой арене. В 1924 г. о признании СССР объявили новые лейбористское правительство Великобритании и левоцентристский кабинет Франции. Тем не менее, отношения с этими государствами, несмотря на развитие торговли, оставались весьма сдержанными. Так, осенью 1924 г. дело едва не дошло до разрыва, когда британское правительство обвинило председателя Коминтерна Г.Е.Зиновьева в отправке тайной заговорщической инструкции местной компартии. В 1927 г. Великобритания порвала дипломатические и торговые связи с СССР, обвинив Москву в «подрывной деятельности», вмешательстве во внутренние дела Китая и т.д.; некоторое время ситуация балансировала на грани войны, и отношения были формально восстановлены только в 1929 г. Советско-французский договор о ненападении был заключен лишь в 1932 г. В Лигу Наций – орган, закреплявший международное статус-кво, – Советский Союз не принимали вплоть до 1934 г.

В целом, можно утверждать, что в этот период времени, когда на мировой арене уже исподволь начиналась борьба между государствами, которые вышли гегемонами из Первой мировой войны и стремились сохранить новый порядок, и странами, желавшими пересмотра сложившегося соотношения сил, СССР тяготел скорее ко вторым. Это противоборство привело, в конечном счете, к формированию двух империалистических блоков, но расстановке партнеров и системе союзов суждено было еще не раз претерпеть изменения.

Внешнеполитическая ориентация советскаго правительства начала меняться в 1933-1934 гг. Первоначально, после прихода Гитлера к власти в Германии, обе стороны не имели намерения разрывать сложившиеся тесные связи, несмотря на жестокие преследования германской компартии. Как разъяснял в 1935 г. председатель советского правительства В.М.Моло– тов (возглавивший его в 1930 г. после отставки А.И.Рыкова и уступивший в мае 1941 г. этот пост Сталину), «у нас не было и нет другого желания, как иметь и дальше хорошие отношения с Германией. Всем известно, что Советский Союз проникнут глубоким стремлением к развитию отношений со всеми государствами, не исключая и государств с фашистским режимом»[394]394
  Молотов В.М. Статьи и речи 1935—1936. М., 1937. С.18—19.


[Закрыть]. В марте 1933 г. торговый договор между СССР и Германией был продлен. Сталин и его окружение полагали, что разгром компартии Гитлером не повлияет на отношения двух стран, и их удастся развивать по-прежнему[395]395
  См.: LuksL. Entstehung der kommunistischen Faschismustheorie: Die Auseinandersetzung der Komintern mit Faschismus und Nationalsozialismus 1921-1935. Stuttgart, 1985. S. 168-169. Впрочем, некоторые советские деятели (С.М.Киров, М.М.Литвинов, Н.И.Бухарин) в 1933– 1934 гг. высказывали сомнения в возможностях сохранения хороших отношений с государством, от которого исходит военная угроза.


[Закрыть][396]396
  См.: Akten der Reichskanzlei. Regierung Hitler 1933-1938. Teil 1: 1933/1934. Boppard am Rhein, 1983. Band 1. S.XXIII – XXIV, 294-295; Bd.2. S.836-838.


[Закрыть]. Однако уже с конца года отношения начали портиться. Москва была недовольна участившимися нападениями на свои торговые представительства и граждан в Германии, а также нежеланием немецкой стороны облегчить советский импорт на фоне значительного внешнего долга. Кроме того, советская сторона испытывала все большую озабоченность в связи с растущими германскими вооружениями и была раздражена германско– польским договором о ненападении 1934 г., сочтя его направленным против себя. Все это побудило сталинский режим резко сменить внешнеполи-

~ 395

тическии курс .

Партнерство с Германией было свернуто, и вместо этого Советский Союз заключил в 1935 г. договоры о взаимной помощи с Францией и Чехословакией. Фактически возник тройственный пакт, участники которого обязывались оказать друг другу военную поддержку в случае нападения на кого-либо из них. Соглашения были направлены на сохранение европейского статус-кво, то есть, фактически итогов Первой мировой войны. Соперничество между Германией и Италией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой, резко обострилось в ходе гражданской войны в Испании (1936– 1939 гг.): два первых государства поддержали мятежников генерала Франко, направив в помощь им не только оружие, но и воинские части, в то время как сталинский режим продавал оружие республиканцам и послал в Испанию военных специалистов и «добровольцев». В свою очередь, отношения между Москвой и германским союзником (с 1936 г.) Японией балансировали на грани войны: в 1938 г. произошли советско-японские военные столкновения в районе озера Хасан, а в 1939 г. советские части отбили вторжение японской армии в Монголию.

Пакт Сталина с государствами – приверженцами статус-кво продержался до сентября 1938 г., когда Франция и Великобритания договорились с Германией и Италией о разделе Чехословакии. Предложение Москвы о реализации договоренностей 1935 г. было отвергнуто. После этого сталинское государство повело себя как любая другая империалистическая держава. В ситуации, когда два блока (англо-французский, выступавший за сохранение итогов Первой мировой войны, и германо-итальянский, добивавшийся их пересмотра) уже готовились к новой мировой схватке, советское правительство вступило в 1939 г. в переговоры с обеими сторонами, обещая свою поддержку тому, кто больше даст.

Тройственные советско-франко-британские переговоры в Москве (апрель-август 1939 г.) закончились безрезультатно. Западные державы отказались выполнить советские требования: обязаться выставить в случае войны с Германии крупные воинские силы и убедить польское правительство пропустить через территорию страны войска СССР[397]397
  Материалы московских переговоров см.: Год кризиса 1938-1939. Документы и материалы в двух томах. М., 1990


[Закрыть]. Они подозревали Сталина в несерьезности намерений и планах захвата Польши. В августе 1939 г. советские лидеры после ряда консультаций приняли предложения Германии, и прибывший в Москву германский министр иностранных дел И. фон Риббентроп подписал договор о ненападении между двумя странами и секретный протокол к нему. Последний документ предусматривал раздел Восточной Европы между Германией и Советским Союзом: оба государства делили Польшу, Литва признавалась сферой германских, а Финляндия, Эстония, Латвия и Бессарабия – советских интересов[398]398
  Документы внешней политики СССР. Т.22. Кн.1. 1939 год. 1 января – 31 августа. М., 1992. С.632.


[Закрыть]. В сентябре 1939 г. стороны договорились о некоторых изменениях: Литва также отходила в область интересов СССР, а Люблинское и часть Варшавского воеводства Польши – к Германии.

Выступая в рейхстаге после заключения пакта с Москвой в августе 1939 г., Гитлер заявил: Советский Союз «не является уже большевистским государством, он просто авторитарная военная диктатура, ничем не отличающаяся от нас»[399]399
  Цит.по: Read A., Fischer D. The deadly embrace: Hitler, Stalin and the Nazi-Soviet pact, 1939-1941. L., 1988. P.287; Международные коалиции и договоры накануне и во время Второй мировой войны. Реферативный сборник. М., 1990. С.84.


[Закрыть].

1 сентября нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война. 17 сентября Советский Союз вмешался в германо-польскую войну, нанеся удар по армиям Польши с Востока и захватив территории, обещанные ему по секретному протоколу – прежде всего, Западную Украину и Западную Белоруссию. По существу, это означало, что Москва вступила в мировое противоборство сторонников сохранения империалистической Версальской системы и приверженцев ее империалистической ревизии на стороне последних. Правда, Великобритания и Франция не стали объявлять Советскому Союзу войну в связи с его нападением на их союзницу Польшу, но после того, как сталинский режим в ноябре 1939 г. начал войну с другой их союзницей – Финляндией, в Лондоне и Париже активизировалась подготовка планов авиационного удара по советским черноморским портам, нефтепромыслам и нефтеперерабатывающим объектам[400]400
  См.: СиполсВЯ. Тайны дипломатические: канун Великой Отечественной. М., 1997. С.210.


[Закрыть]. Весной 1940 г. обсуждалась возможность англо-французской высадки в Норвегии с последующим вступлением в Финляндию, и французский премьер выразил готовность направить против Советского Союза 50 тысяч солдат и 100 бомбардировщиков[401]401
  Smart N. British strategy and politics during the phony war: before the balloon went up. Westport, 2003. P.127-129.


[Закрыть].

Сокрушить Финляндию Сталину не удалось, но от нее (по условиям мирного договора, заключенного в марте 1940 г.) были отторгнуты обширные территории на Карельском перешейке и в Западной Карелии (с Выборгом), часть Лапландии и т.д. Вслед за этим последовало вмешательство в других регионах, обещанных Москве по секретному протоколу. Внешнеполитической экспансии благоприятствовал разгром Германией французских и британских войск на Западном фронте в мае-июне 1940 г., после которого ни о какой военной операции Западных держав против Советского Союза уже не могло быть и речи. Еще осенью 1939 г. Эстония, Латвия и Литва, в отличие от Финляндии, согласились подписать договоры с СССР, и на их территории были размещены советские войска. В июне 1940 г. советское правительство предъявило трем прибалтийским странам ультиматум, потребовав передать власть просоветским режимам, а затем направило туда вооруженные силы. В июле Литва, Латвия и Эстония были провозглашены «Советскими Республиками», а затем включены в состав СССР. В июне советское правительство предъявило ультиматум и Румынии, потребовав уступить Бессарабию и Северную Буковину, а затем ввела на эти территории войска и аннексировало их.

Казалось, между Германией и Советским Союзом установились отношения прочной дружбы, которые подкреплялись значительными советскими поставками продовольствия, топлива и стратегических материалов. В действительности, однако, между обоими государствами вскоре вспыхнули острые разногласия относительно передела Восточной Европы. Германия была недовольна включением Прибалтики, Бессарабии и Буковины в состав СССР, а Советский Союз – усилением германского влияния в Румынии и Финляндии. Венский арбитраж, по которому Германия заставила Румынию уступить Венгрии Трансильванию, в Москве сочли нарушением советско-германского пакта, поскольку все было проведено без консультаций с Советским Союзом. В ноябре 1940 г. Молотов посетил Берлин и провел переговоры, в ходе которых германская сторона предложила СССР принять участие в разделе Британской империи и присоединиться к пакту Германии, Италии и Японии (Антикоминтерновскому пакту). Москву, напротив, больше интересовали проблемы Польши, Турции, Болгарии, Румынии, Югославии и Греции. Советские требования включали заключение договора с Болгарией и предоставление СССР баз в этой стране, установление более выгодного режима Черноморских проливов, признание советских интересов в северо-восточной Анатолии и Северном Иране, вывод германских войск из Финляндии и отказ Японии от концессий на Северном Сахалине. Переговоры провалились, и в декабре 1940 г. Гитлер подписал план нападения на Советский Союз – план «Барбаросса»[402]402
  OrlovA.S. Die sowejetisch-deutschen Beziehungen vom August 1939 bis zum Juni 1941 // „Unternehmen Barbarossa“: zum historischen Ort der deutsch-sowjetischen Beziehungen von 1933 bis Herbst 1941. Oldenburg, 1993. S.62-64.


[Закрыть]. Начало операции было намечено на май 1941 г., но ее пришлось отложить из-за антигерманского военного переворота в Югославии. Новое югославское правительство обратилось за помощью к Советскому Союзу, и Германия поспешила бросить туда свои войска. События на Балканах ясно продемонстрировали, что империалистическое соперничество между нацистской Германией и сталинским государством вступило в решающую фазу. 22 июня

   1941 г. армии Германии и ее союзников вторглись на территорию Советского Союза. СССР официально вступил во Вторую мировую войну – совсем не на той стороне, как можно было предполагать вначале. В июле 1941 г. Советский Союз заключил союзное соглашение с Великобританией, а в

   1942 г. – с США.

Сталинский режим сразу же объявил конфликт с Германией «Отечественной», то есть не классовой, а национальной войной – не против германской буржуазии, а против «немцев» как таковых. Осенью 1941 г. Сталин разъяснял представителям США и Великобритании на совещании в Москве: «(...) Народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за советскую власть...Может быть, будет сражаться за Россию». С сентября 1941 г. были депортированы немцы Поволжья (более 900 тысяч человек) – только за свое происхождение. В декабре со всех военных газет и знамен военных частей был снят лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»; его заменил девиз «Смерть немецким оккупантам!». Причиной было названо опасение, что интернационалистский лозунг может «неправильно ориентировать» солдат[403]403
  См.: Вдовин А.И. Указ.соч. C.38,40.


[Закрыть].