Текст книги "Теплый сентябрь"

Автор книги: Вадим Самборский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Ещё не до конца смолк вражеский огонь, а танк уже двинулся к той машине, что лежит на боку. Мы видели как двое парней в танкошлемах на головах и промасленных темных комбинезонах быстро выскочили из своего танка, отцепили трос и с ним в руках подбежали к заваленной КВ-шке и стали крепить конец троса к корме машины. Третий танкист тоже вылез из танка и резво что-то забросил в сторону противника.

Э, да это он зажёг дымовую шашку! Молодец парень, сообразил, что своих прикрыть надо! с восхищением в голосе произнёс кто-то из бойцов, тоже следивший за действиями танкистов.

Брошенная шашка разгорелась и начала дымить. Этот же танкист подбежал к лежащему на боку танку, постучал чем-то железным по броне и, видимо, что-то сказал, т.к. из-под танка вылезли ещё двое, в таких же комбинезонах, достали второй трос и тоже начали крепить его к корме танка. Свободные два конца троса танкисты прицепили к пятому танку. Даже в траншее было слышно, как сначала взревел один танковый двигатель, стали видны клубы поднимаемой выхлопными газами песчаной пыли, а потом удалось запустить и второй двигатель. Дальше пятый танк потихоньку начал движение назад, троса натянулись как струны на гитаре, опять взревели моторы, попавший в воронку танк был освобождён из воронки и оба танка покинули нас. Мы откровенно порадовались за наших танкистов! Этот пятый танк выручил всех! Наступило затишье, ветер гнал в сторону леса серый дым от шашки, кое-где звучали одиночные выстрелы. На этот раз мы тоже отбились! Наше общее наступление опять не удалось. Подсчитав потери, командир роты понял, что такую длинную, растянутую траншею нам больше не удержать и, чтобы не оказаться в окружение, он принял решение отойти на наши "старые", более удобные для круговой обороны, позиции перед насыпью и за оврагом, которые рота захватила пару дней назад. При отходе нелепо погиб последний командир роты...

Лейтенант покидал позиции почти последним и, на расчищенном от мин проходе, случайно сделал шаг в сторону и попал на противопехотную мину. Получив тяжёлые ранения в обе ноги и в живот, не желая мучиться, парень выстрелил из ТТ себе в висок. От роты осталось в живых всего двадцать два человека. В старых траншеях было всё по-старому, лишь только добавилась небольшая группа бойцов в количестве двенадцати человек из дивизии Симоняка, что десантировались, потом наступали днём, а после нашего разгрома на левом фланге, тоже отошли на эти позиции.

Глава 23. Громкий и день рождения

Громкому осколок снаряда пробил каску СШ-40, которую прямо перед боем мы с Василием заставили его одеть на голову, и рассёк кожу у виска над левым ухом. Удар был такой сильный, что моряка отбросило на метр, и он, потеряв сознание, буквально сполз по стенке траншеи. Его дружок стоял рядом, и успел на какой-то миг раньше упасть на дно траншеи, поэтому и не пострадал. Хворостов склонился над раненым, умело приложил два пальца руки к шее друга и нащупал пульсирующий жизнью родничок: Жив! кратко сказал крепыш, начал поднимать Громкого и приводить товарища в сознание. Я помог усадить моряка на два ящика из– под винтовочных патронов, расстегнул ремешок на подбородке и освободил голову от пробитой каски. Каску, предварительно повертев в руках и, с присущим ему любопытством, осмотрев её, Хворостов быстрым движением выкинул за бруствер.

Мы оба стали осматривать рану, повернув безвольную голову к солнцу. Сталь каски погасила удар осколка, приняв всю силу удара на себя, поэтому кусочек металла лишь сильно рассёк кожу и остался небольшим выпирающим бугорком возле уха. Кровь залила всю щёку и шею, одежда начала ей пропитываться.

О, гляди! Вот он, поганец, где засел! Возле самого уха! произносит Василий с некоторым удивлением в голосе и тут же продолжает говорить: Нет, Володя, ты сам погляди на рану. Пустяшная.

Я понимаю, что надо этот подарочек как-то вырезать, и самого Громкого привести в чувство.

Сможешь извлечь осколок и обработать рану? спрашиваю парня.

Я? Не... нет – боюсь! Володя, давай ты сам, а! Я тебе помогу и подержу ему голову или ещё чего-нибудь сделаю, быстро произносит боец, и я вижу, что он действительно немного трусит.

Тогда так! Быстро всё делай, как скажу, беру инициативу в свои руки и говорю, что мне понадобится: Надо найти бинт или исподнее, желательно не грязное – это раз! Второе – возьми у меня в сидоре притыренную фляжку с фрицевским ромом, тем самым, что пили давеча. Думал, что вечером по чуть-чуть накатим! Третье – у тебя я видел, знатная финка имелась, не потерял? Доставай её и мне в руки дашь.

Несколько минут Хворостов потратил на то, чтобы найти и приготовить всё необходимое.

Ну, как ты там? Готов? Тогда давай финку, беру в руку острую, как бритва финку, поливаю её лезвие ромом, потом протираю лезвие куском от исподней рубахи, чистым на вид. Так! Скальпель готов! Теперь подойди ко мне, возьми фляжку в руки, открой Вове клювик и влей небольшой глоток рома. Надо его привести в полное сознание.

Василий, своей сильной рукой, осторожно открывает рот друга и осторожно вливает внутрь, некоторое количество обжигающей жидкости из фляги.

Раз! Два! Три! Хорош! произносит боец и сам вдруг делает несколько быстрых глотков из фляги.

В это самое время Громкий начинает приходить в себя, негромко стонет и вяло мотает головой.

А ихний ром, гамно полное! Сколько раз пробовал – не шибает! Не то, что наш КВВК! Но пить, конечно можно морщится Хворостов.

Да ты, гурман! А, Василий? подшучиваю над парнем.

Чего сказал то? Не понял? произносит Хворостов в некоторой растерянности.

Чего, чего! Не чевокай, а давай ещё ему влей в рот пару глоточков и голову придержи! на правах доктора, командую я.

Трофейный ром оживил нашего моряка – раненый открывает глаза, несколько раз с шумом делает вдох-выдох, затем после шумного "кха-ка-ха!" Володя своей рукой убирает от лица открытое горлышко фляги с ромом.

Накаркал… подлюга! первые слова Громкого были явно адресованы в мой адрес!

Ты, босяк, сиди смирно и не вякай, сейчас осколок из башки вытаскивать буду! сначала шучу, а потом уже серьёзней обращаюсь к моряку. Не кипишуй понапрасну, а то ухо отрежу, на хрен! Василий, пожалуйста, придержите больному голову. Будем начинать!

Уверенно подхожу к ране и острым лезвием финки делаю небольшой надрез, заворачиваю наверх кусок кожи и придерживаю его пальцем руки. Пальцами другой руки осторожно захватываю видимый кусочек металла и как занозу резко тяну его на себя. Вытащил! Отпускаю кожу на место и сразу же зажимаю рану куском белой материи.

Вот и всё! Минуту подержи эту тряпку на ране, – прошу Громкого. Сейчас будем лечить тебя дальше. Пока посиди здесь и не вставай! Отдохни чутка.

Василий, подойди ко мне поближе, пошепчемся, зову крепыша к себе и, когда он подходит, начинаю ему излагать свою мысль, так, чтобы моряк нас не услышал: Давай, сделаем вот, что... Да мы ему не скажем... Да, нужна для дела... Дезинфекция раны. Верь мне, что это проверенный метод!

Я попросил Хворостова, чтобы он приготовил два лоскута из нижнего белья. Потом один лоскут смочил ромом, а на другой помочился и принёс ко мне.

Ну чего ты встал и застыл! Делай, что говорю! Народная медицина всё излечит, подгоняю моряка.

Индивидуальный медицинский пакет у меня был всего один, а перевязку надо сделать добротно. Спустя минуту ко мне подходит Василий, в обеих руках у него по лоскуту материи и из каждого капает на землю жидкость.

Нус-с, больной, сидите смирно, сейчас будем лечить вас дальше, пытаюсь немного приободрить моряка. Сначала смоем кровь и грязь с вашего лба, щеки и шеи, всё протираю ромовой тряпкой.

Громкий тихо постанывает, но пытается шутить:

Зачем переводишь лекарство для внутреннего применения, лучше бы водой всё промыл, эскулап хренов!

Терпите больной, сейчас будет немного больно! убираю от раны руку моряка с тряпкой и осторожно обрабатываю края раны, затем чищу её от грязи. Громкий держится молодцом, он не стонет, а только морщится как при зубной боли. Беру тряпицу с народным лекарством, складываю её в несколько раз так, чтобы получилась полоска материи, которую прижимаю к ране, и начинаю бинтовать моряку голову.

Ты, тёзка, как закончу, дёрни фрицевского шила, я тебе плесну его немного в кружку, потом полежи и постарайся хоть немного подремать, если, конечно, эти гады не будут нас беспокоить, говорю моряку и киваю головой в сторону немецких позиций. После того, как закончил бинтовать Громкому рану, выливаю в солдатскую кружку остатки рома, затем протягиваю её побледневшему Хворостову и произношу Пей, Васёк… Один большой глоток твой! Потом я. Остальное отдадим больному.

И покурить тоже дайте, если есть подаёт голос Громкий, после того как принимает во внутрь свою долю рома.

С куревом, это не ко мне! отвечаю моряку и отхожу к своему месту в траншее, где без меня уже "скучает" на сошках идеальный немецкий агрегат по отниманию человеческих жизней, который тоже требует смазки, чистки и протирки деталей. Но качественно повозиться с пулемётом удалось не долго...

Эй, славяне! А где у вас тут пулемётчик, тот, что с фрицевским MG ходит? Горский его фамилия, спрашивает невысокий белобрысый парень, этакий живчик, в полевой форме с петличками на отложном воротнике и лихо заломленной на затылок, видавшей виды, пилоткой. Этот боец был явно не из нашей "шары", а из пополнения, того что сменило остатки дивизии Донскова.

Ну, я пулемётчик! Чего хотел? отвечаю парню.

Я и ещё несколько корешей хотим ночью смотаться за траншею и проверить, что там от фрицев осталось, оружия пошукать, патронов и, если найдём, еды принести какой-нибудь, делится идеей боец, потом обращается с просьбой: Прикроешь нас огоньком, если, что не так выйдет! А хочешь, давай мотани с нами, за компанию.

Отвечаю бойцу:

Нет, с вами не пойду – лениво. Не видишь, только что лекарню закрыл. А на их печёный ливер и шашлык смотреть нет желания. Чуешь, жареным мясом пахнет? Наши пару дней назад здесь всё живое ракетами выжгли! Но за вами присмотрим. Это ты, браток, даже не сомневайся!

Э! Генацвале, зачэм, такой благородный блюдо, шашлык ругаешь, да! подаёт голос Реваз Капанадзе, между прочим, не просто грузин, а ещё и моряк! Приезжай, после войны к нам в Бакуриани, я тебия буду угощать едой из такого барашка – вах, палчики облыжешь! Возьмём мясо самого молодого барана, Самвел, мой дядия, приготовит такой шашлык... будешь кушать так, что не оторвёшся! А какое вино! Бочку откапаем и будем пробовать! Говоря по научиному – дигустироват! Сами будем наслаждаться и друзиям будим наливать вина полный рог! Да, моё приглашение касаетса всех здэсь присутствующих! А какие песни запоём – горы дрожат будут! У меня ведь сегодня дэнь рождения!

Спасибо, Реваз, дорогой! Жив буду – обязательно приеду! О Бакуриани слышал только хорошее! Люди говорят, место очень красивое и чистейший горный воздух! А про вашу целебную воду я скромно промолчу! обещаю имениннику.

Ай, Володиа! Ай, молодэц! Ты слышал о Бакуриани? Вах, как мне приятно, что такие люди с севера, знают о моей Родине! Кунаком моим будишь! радуется Реваз.

День рождения, говоришь? А сколько тебе лет исполнилось? спрашиваю именинника.

Ме! на родном языке произносит Реваз и тут же поправляется: Да! Сегодня, 23 лэт!

Тогда, с меня небольшой подарок! Держи и владей! достаю один из своих "Люгеров", прибавляю к нему запасную обойму и вручаю Ревазу. А это тебе от меня, за кунака и за приглашение в гости! Из недр вещевого мешка извлекаю ещё один подарок. Перочинный ножик с красивыми накладками из красного дерева по бокам, с десятью разными лезвиями помимо основного, тоже передаю в руки именинника. А этот подарок, прими от меня, на долгую память!

Спасибо! отвечает боец. Реваз явно смущен и растерян, в глазах блеснуло пару слезинок, которые парень небрежно смахнул рукавом своей гимнастёрки, оставив среди сажи на щеках светлые разводы. Замечаю сквозь расстегнутый ворот тёмно-белые полоски морского тельника и флотский якорь на потускневшей бляхе поясного ремня. Володя, дорогой, живы будэм, обязателно жду тебя в гости! Обещай мне, что приедишь!

Даю слово! отвечаю.

Реваз, а вот тебе подарок от нас! Давай снимай свою каску и подставляй Громкий и Хворостов, которые были рядом и всё слышали, тоже решили парню что-то подарить. Здесь два раза по двадцать три! И наши поздравления! Живи братишка долго! Василий из своей каски стал пересыпать в каску именинника золотистые патроны от МР.

Семь футов тебе под килем! от себя поздравил парня Громкий.

Спасибо, братцы! Всэх, всэх у себя дома жду! После победы конэчно! несколько раз произносит счастливый Реваз.

Потом мы долго молчали, каждый думая о чём-то своём. А я вспоминал о славной "докторше", имя которой прекрасная Мария...

Глава 24. Назначение командира

Ближе к вечеру наш окопный народ стал собираться в кучки по несколько человек, чтобы попить горячего кипятку, чего-нибудь съесть из остатков НЗ или трофейных продуктов, за неспешной беседой выкурить одну на всех козью ножку с дерущей горло махрой. Без особых споров, сами выставили боевое охранение и назначили дежурных наблюдателей. У нас затишье, нарушаемое отдельными беспокоящими пулемётными очередями с той стороны – мол, не спать "иваны", мы здесь!

Наблюдаю за передним краем, готовый прикрыть огнём наших добытчиков и слушаю разговор бойцов, что расположились рядом:

... Сеня, а ты не бачив, ротный наш хде? Кто-то его видел, а? спрашивает чей то голос.

Нет больше ротного! На мину налез!

Когда?

Тогда, когда суда отступили! Осколками всего посекло. Ноги в сечку! Кхе! Сам себя стрельнул. Это значит, чтобы сразу! Кхе-кхе! Чтоб не мучиться! поясняет другой чей-то кашляющий голос.

Интересно, а жратву сюда доставляют? Вчера покормили малость, перед самим делом и всё! включается в разговор третий голос. Этот боец видимо не наш, не штрафной.

Вот и мне интересно знать, где наши "чмошники" потерялись?!? говорит, обращаясь ни к кому, боец роты Земцов, по возрасту мужичок в годах и явно к полтиннику.

А ты, парниша, помечтай ещё о чём-нибудь! Тут у нас самообслуживание! теперь он адресует слова тому бойцу, что первый спросил о еде и продолжает говорить: Кто же сюда рискнёт добраться, тем более с термосом каши на горбах. Старшина и повар с кухней от нас далече и пока приходить не собираются. Самим всё решать придётся.

Другой голос добавляет, с явной издёвкой:

Слышь, дядька Митрофан! Их, наверное, суда не пускают! Эти... как их там кличут? Тьфу, ёптыть! О, вспомнил – загрёботрядовцы!!! все присутствующие начинают дружно смеяться. Хотел сказать, заградотрядовцы! между смехом, поправляется боец. Шутка глупая, но даже я улыбнулся.

Ну, ты сказал! Шутник! хвалят невидимого мне парня за юмор. Тот же голос Земцова предлагает: А давайте всю еду обобществим! Скинемся на общий кошт, у кого что осталось – всё в каску покидаем! Выберем самого умелого, пусть он здесь и готовит на всю роту. В блиндажах, да по их норах пошукать надо, может посуда какая знайдётся – в котелках много не наваришь. А, мужики! Немец избалован, он с комфортом воевать любит! Лично я готов положить на общество цельную пачку горохового концентрата!

Все свободные бойцы стали подниматься со своих мест. Кто-то полез в свои тощие сидора, другие разошлись по траншее в поисках съестного.

Семён, ты там поспрашай людей, кто в штрафную из поваров загремел или просто может хорошо еду приготовить. Скажи, что не обидим! Пусть не боится! Ещё скажи, что ето надо для всех нас. А то и без этих хрицев помрём тут все с голодухи!

Думаю, что этот папаша ещё недавно точно был старшиной роты или складом заведовал – таким деловым и ловким на такой должности самое место находиться! Неожиданно из темноты подаёт голос боец Терентьев, худой мужик средних лет:

Я конечно не повар и столовских щей вам из топора не сварю, но раз надо, то кулеш сварганить берусь.

А как тебя паря, по имени то величать? И ответь обществу, где кашеварить пришлось? дотошный Земцов пытает кандидата в повара.

Фамилия наша Терентьев, а по имени… в деревне все Саней кликали. Кашеварил в поле, когда на дальних полях всей бригадой работали – Здоровье у меня того – слабое... язва! Поэтому на лёгком труде и был. А тебя, друг, как звать величать? рассказывает о себе Саня Терентьев.

Меня зови Митрофан Ульянович Земцов. Я до войны не один год по линии снабжения работал, отвечает Митрофан. Годишься, Саня! Вот тебе мой взнос. Теперь думай как, в чём и где будешь готовкой заниматься. Но для начала бери мою каску и иди по всем нашим, собирай кто, что даст! Котелки всё равно нужны будут – найди или у бойцов позабирай! Воды добудь! наставляет Терентьева Ульяныч и первым отдаёт повару свою пачку концентрата.

Да, не боись ты, Саня! Немец сегодня не полезет, днём ему и так хватило! Это я тебе, как бывший старшина разведроты говорю! Верь мне! не терпящим возражения голосом успокаивает бойца Земцов. А если ещё пулемётчик тебе бухла фрицевского даст, то будет вообще, всё зашибись! это уже летит камень в мой огород.

Не даст Саня, тебе пулемётчик, бухла! Кончилось всё! Вон на того кренделя с забинтованной башкой, который ожил, уже сидит и курит, всё и ушло, громко отвечаю на подначку. Правильно я тебя угадал, проносится мысль в моей голове. Пройдоха и старшина! Снимаю свой мешок и достаю начатую пачку сухих хлебцев – больше у меня ничего нет! Подзываю к себе новоиспечённого повара и отдаю ему свои последние съестные припасы.

Ты, Саня, иди вот тех двоих мореманов, что сидят и дым в небо пускают, тряхни! Они запасливые черти! науськиваю повара, показывая ему рукой на обоих дружков. Неожиданно в голову приходит важная мысль, и я тут же спешу её озвучить: А командиры есть тут или все пропали?! Нами же командовать кто-то должен! Всё-таки в РККА и во ФЛОТЕ действует единоначалие!

На мой голос подошёл высокий боец по имени Юра, судя по мощному торсу, он явно спортсмен-разрядник, ношенная форма ладно пригнана по фигуре и сидит как влитая. Этот парень по званию был старлей, командир роты, сейчас с приставкой "бывший". Но ведь все, кто служил, знают, что в РККА бывших командиров не бывает! Звание командир – это навечно, до креста на кладбище! К нам Юра загремел за драку со своим комбатом. Уже после боя он начистил рожу старшему по званию за то, что тот, в начале августа под Красным Бором, по пьяной дури, положил в бессмысленной лобовой атаке практически всю Юрину роту. Без артиллерийской поддержки, все три неполных взвода роты пошли на пулемёты, а потом, когда сильно поредевшая цепь атакующих была прижата к земле, испанцы из «голубой дивизии» выскочили из своей траншеи в контратаку. Мгновенно добежав до бойцов, фалангисты завязали рукопашную сшибку, после которой наши были выпуждены отойти к своим окопам. Из боя вышло всего двенадцать человек. Молчаливый парень всё время переживал, что с ним такое случилось.

В разговор вмешивается Громкий, который поддерживает моё предложение:

Завьял, ну чего ты мнёшься? Старшой, не тяни резину! Давай бери всё на себя! Мы поддержим! А вон того грузина, с модными баками на щеках, возьми себе заместителем по политчасти! Ха-ха! Он тоже хорошо и доходчиво умеет читать личному составу политинформации! Этот Реваз, морской лейтенант и, уверяю тебя, что он не подведёт!

Моряк безошибочно угадал общее мнение, ещё и настроение людям поднял, особенно, когда сказал про политинформацию и бойцы невольно начали улыбаться.

Рота, слушай мою команду! Так как все штатные командиры погибли – вступаю в командование отдельной штрафной ротой! Меня зовут старш… Отставить! Юрий Завьялов! Прошу всех обращаться ко мне, товарищ командир роты! громко, так чтобы услышали все бойцы, произнёс бывший старлей. Своим заместителем назначаю бойца Капанадзе, если меня убьют, то он вступит в командование подразделением! Это первое... Прямо сейчас приказываю произвести перекличку личного состава. С левого края траншеи, начинай, продолжил командовать ротный Завьялов.

Первый, второй, третий... раздаются голоса слева. Двадцать первый, двадцать второй... тридцать третий – расчёт окончен! слышится с правого края. Тридцать четыре! Больше взвода. Это тоже сила! произносит новоиспечённый ротный командир.

Сильно раненые есть? Сейчас будет вам врач. Боец Миркин, бегом ко мне! звучит новая команда.

К Завьялову подходит чернявенький, хлипкого вида очкарик-боец, по виду вчерашний студент и пытается что-то сказать. Но Завьялов меряет бойца взглядом и сам задаёт тому вопрос:

Яша, я за тебя правильно понял – ты ведь на доктора учился? Это так? Что значит четыре курса? Докторов, понимаешь, на фронте не хватает, а какой-то мудак его сюда задвинул, в атаки бегать и немца грызть! Будешь у нас доктором! Это приказ! И отдай ты свою "свечку" кому-нибудь из бойцов, ротный протягивает бойцу своё оружие и произносит: Отдаю тебе свой МР, с ним будет удобнее. Как им пользоваться умеешь? Нет?

Взгляд ротного цепляет Василия, затем звучат новые распоряжения:

Вот, ты, кажется боец Хворостов? Правильно? Научи товарища доктора, как надо обращаться с этой хреновиной, потом отведи его к своему дружку, пусть он его посмотрит! С раной в башке шутки плохи – можно мозги застудить! А вы, товарищ доктор, после того как моряка посмотрите, найдите себе блиндаж и всё там подготовьте для оказания первой помощи другим раненым, после последнего распоряжения нового ротного со стороны доктора раздаётся некоторое сомнение, которое Завьялов пресекает на корню. Что значит, не уступят! Выгонишь! Будут пиздеть – скажешь, я приказал! Надо разместить тех раненых, кто ослаб, не может стоять и держать оружие в руках. Пусть вкручивают запалы в гранаты, набивают патронами ленты, автоматные магазины и диски. Задача ясна? Тогда выполняйте!

Мы все подмечаем, как ловко новый ротный прихватил медика.

Реваз, как ты думаешь, надо послать кого-нибудь с донесением за речку, что мы живые и ещё держим оборону на выступе у самого оврага или пока это дело терпит? советуется Юра с Капанадзе.

Рано ещё! Мы тут как слэдует не закрепились, многое ещё надо даделат! Оружие посмотрим, патроны, гранаты. Потом отправим кого-нибудь из лэгкораненых, отвечает на вопрос вновь назначенный заместитель командира штрафроты.

Бойцы, слушайте ещё приказ! командует ротный: Надо выделить людей, чтобы осторожно прошерстили всю округу и собрали с убитых всё оружие, подсумки с патронами, гранаты, бинты и медицинские пакеты, фляги с водой и даже ножи. Особое внимание на каски – брать любые, и наши и фрицевские, чтобы потом раздать всем, у кого их нет. Про каски не шучу и лично проверю, чтобы у каждого на голове была надета!

Несколько секунд ротный Завьялов молчит, прикидывая в своей командирской голове дальнейшие действия, потом громко командует:

Всем зарыться глубоко в землю. Где надо, расширить траншеи и окопы, побольше отрыть лисьих нор. Всё сделать так, чтобы днём все смогли попрятаться от осколков и уцелеть. Теперь главное – у огневых точек для пулемётов и автоматов надо переоборудовать амбразуры в сторону противника и обустроить запасные позиции. Пулемёты поставим на фланги, всё автоматическое оружие равномерно распределить по траншее. Сами знаете, у него тут артиллерии и миномётов запрятано очень много и бьют по нам с разных сторон. Командирам отделений приказываю назначить, кто заступит в боевое охранение, кто будет на подмене. И чтобы мне, на постах не спали! Проверять сам буду!

Одним словом ротный – загрузил работой всех! Бойцы сразу же поняли, что наш Завьялов, командир опытный, ротой командовать умеет и чувствует себя в этой должности, как рыба в воде. Времени уже восьмой час, начинает темнеть, тишина. Мы все, выполняя приказ, работаем, копаем, углубляем, оборудуем, собираем и ещё делаем много других мелких дел. Кроме часовых, все при деле. Наш кормилец колдует над продуктами и готовит на огне какое-то единое блюдо. Доктор обживает большой блиндаж...

У немцев уже был ужин, теперь они отдыхают. В тишине хорошо слышно, как на той стороне кто-то играет на губной гармошке. Они сильные вояки, но всё делают по уставу. В Вермахте, на всех фронтах, делается всё по единому шаблону – раз написано, что время обедать или ужинать, будут принимать пищу, а если воевать, значит, воюют – ни больше, ни меньше!

Мы тоже надеемся, что скоро будет ужин, и мы нормально поедим.

К темноте закончили приводить в порядок свою оборону. Добровольцы сползали за траншею, подсобрали немного гранат и патронов. Из оружия попадались только немецкие карабины, которые брать не стали, т.к. их у нас и так много. Лишь под самый конец вылазки бойцам посчастливилось подобрать два МР и снять с убитых брезентовые подсумки с рожками, откопали МG с загнутым взрывом в бок дырчатым стволом, который тоже забрали. К этому "подранку" в одной из ниш траншеи нашли футляр со стволом.

После недолгой работы и чистки затворной рамы, в роте на один пулемёт стало больше. Россыпь гранат по своему количеству потянула на несколько ящиков, если их нормально уложить. Все гранаты – это немецкие М-24 с длинной деревянной ручкой, у нас их называют "колотушки". Заряд слабеньких, время срабатывания 7-8 секунд, что в бою непозволительно долго. Много раз случалось, что когда немецкие пехотинцы закидывали эти "подарки" в наши траншеи, а бойцы выбрасывали их обратно, и под взрывы попадали сами фрицы. Мне же не один раз, ещё на финской и в Белоруссии, довелось увидеть, как немецкие пехотинцы на корпус "колотушек" надели стальные рубчатые рубашки от наших РГД-33. Один боец утверждал, что когда они выходили из окружения и как-то по случаю перебили немецкий обоз с боеприпасами, то помимо яйцевидных гранат М-39, "колотушек" и всего другого, так же были и рубашки для этих гранат.

Сапёр Евсюков научил, как увеличить поражающее действие этих гранат, применив в качестве дополнительных поражающих элементов, обычные гвозди. Мне тоже знаком такой способ усиления убойности гранат. Несколько ящиков "разнокалиберных" гвоздей были аккуратно поставлены у стенки, рядом лежали бухты с колючкой и другие инженерные приспособления, которые наши бойцы нашли в блиндаже, где, очевидно, квартировали немецкие сапёры. В том же блиндаже отыскали несколько нормальных лопат с длинной ручкой, которыми работать не в пример удобнее, чем небольшими сапёрками. До войны в посёлке работал небольшая скобяная артель под названием "Гвоздьметалл". Немец – мужчина хозяйственный и рукастый, поэтому их солдаты за год сидения в обороне эти места неплохо изучили и пограбили, натащив к себе много полезных на войне вещей и материалов. А уж без гвоздей и скоб строить оборону совсем не просто. Был тут и ящик с небольшими, всегда дефицитными, гвоздиками, длиной всего сантиметра три-четыре, которыми удобно прибивать рейки, наличники и нетолстую фанеру. Эти обойные гвозди мы и вернём бывшим обитателям этих жилищ, когда те придут к нам попроситься обратно. Пётр объяснил, что надо сделать, и теперь бойцы, у которых имеются "колотушки", начали подходить к открытому ящику и набирать их в пилотки или в каски. Тех, кто распихивал гвоздики по карманам брюк, шутники просили быть очень бдительными и не падать, намекая на гоголь-моголь в штанах! Все стали прикладывать гвозди к металлическим корпусам и обвязывать тряпичными лентами из того, что нашлось под рукой. Для надёжности, дополнительно на тряпочное нагромождение наматываем куски телефонного провода. Как говорят канцелярские трутни, если нет гербовой бумаги, то будем рисовать буквы на простой! И ведь отлично получилось, думаю, что немецким камарадам должно понравиться! К ужину все наши приготовления были закончены...

Повар тоже всех удивил – сварил горохово-пшённую похлёбку, получилось своеобразное кушанье, напоминающее и суп и кашу сразу. Небольшое количество мяса из нескольких банок и растёртые хлебные сухари давали сытый запах этому блюду. Ели все и съели всё! Даже без соли. Еду запивали горячим кипятком...

Поздним вечером, когда темнота совсем накрыла израненную землю, и мы уже отдыхали, приполз связной с письменным приказом от комдива, в котором было написано, что отдельная штрафная рота двое суток назад переподчинена 136-й СД.

В приказе говорилось, что утром 06 сентября мы должны передать свои позиции бойцам 1-й роты 3-го батальона 270-го полка дивизии, а сами отойти в тыл к переправе в районе Усть-Тосно. Все, оставшиеся в живых, должны переправиться на правый берег реки Тосны, сдать своё оружие, боеприпасы и проследовать к деревне Новая в расположение тыла дивизии. Наша замена должна произойти в 10 часов утра по Московскому времени, со стороны Ивановской пристани. Этот приказ обрадовал всех бойцов, т.к. давал неплохой шанс подальше убраться из этого пекла! Но у меня как-то сразу в голову пришла мысль, что откуда это вдруг у нашего командования вдруг возникла такая забота о горстке судимых бойцов переменного состава, которых несколько раз уже хоронили в своих отчётах? Другая мысль, посетившая мою голову, была о том, что надо заканчивать воевать и спешно двигать в сторону немецких позиций...

Однако в немецком штабе о нашем приказе не слышала, потому что в семь утра по нам дружно ударили их орудия, причём били одновременно из нескольких мест.

Перед самой атакой пехоты их ротные миномёты начали забрасывать минами нашу оборону, которые прилетают и чувствительно стригут своими осколками всё живое. Во время обстрела их пехота стала ползком подползать к нашей траншее и мы, сидя по блиндажам, в щелях или спрятавшись в норах, не сразу заметили их приближение. Штурмовики уже подползли совсем близко, даже ближе, чем на бросок гранаты, когда прекратился обстрел и им остались какие-то секунды, для того чтобы лихо подняться, забросать нас гранатами, в стремительном порыве влететь в траншеи и перебить всех "иванов". Но они немного не успели...

Полундраааа! К нам гости! Уже рядом! раздаётся громкий крик кого-то из бойцов охранения.

Всём к бою! Бей гранатами! ротный Завьялов среагировал моментально и подал всем команду.

Второй раз повторять не пришлось. Опытные и обстрелянные бойцы быстро заняли свои места у бруствера и, когда фрицы стали вставать для броска, пришла пора испытать усиленные "колотушки".

Глуши их, гадов! Гранаты к бою! Задержка на три счёта! звучит команда. Командир лишний раз успевает напомнить, что гранаты надо бросать с некоторой задержкой, т.к. время горения терочного воспламенителя запала этих гранат составляет 5-7 секунд, что очень долго в условиях боя.

Кувыркаясь в воздухе, полетели наши "колотухи". Гремят взрывы. Дым и пороховая гарь, пахнет горелым тротилом, крики и стоны раненых. Невзирая на разрывы гранат и огонь, подгоняемые командами офицеров, стреляя на бегу, атакующие плотной массой прут на нас. Вот-вот доберутся, потом начнётся драка в траншее...