Текст книги "Записки Мелового периода (СИ)"

Автор книги: Вадим Ледов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

Когда Наташа опасливо выглянула из кухни, Татьяна сидела на полу, обхватив колени руками, и только бессмысленно хлопала глазами. Наташа подошла к сидевшей возле стола вахтерше, потрогала за плечо.

– Варвара Петровна! Ты чего? – она принялась тормошить ее, зачем-то дуть в лицо. От ее толчков голова вахтерши, безвольно моталась из стороны в сторону. Наталья кинулась к буфетной стойке, схватила чашку, зачерпнула из бака воды и бросилась обратно. Некоторое время тщетно пыталась влить воду ей в рот, стуча краем чашки по намертво сжатым зубам, пока, наконец, не поняла. Отшатнулась.

– Ох, что это… ой, батюшки! Померла! – чашка, выпав из рук, с громким стуком разбилась о кафель, а вода плеснулась на ноги. – Что же это делается?! Люди! Кто-нибудь… помогите! – заголосив, Наталья, кинулась к столу, забралась на него коленями, подползла к двери, прижалась ухом к деревянной поверхности. Ничего. Покосившись на Татьяну, она открыла защелку замка и немного приоткрыла дверь, пытаясь рассмотреть коридор.

Мощный удар оглушил ее, Наташа кувырком полетела на пол. Сидя на полу и держась за ушибленный лоб, она некоторое время безумно таращилась на треснувшую дверь, ошалело тряся головой. Последовал еще более сильный толчок, дверь прогнулась, полетели щепки. С ужасающим скрежетом тяжелый стол поехал по шершавому кафелю.

Опомнившись, Наталья заверещала, как схваченный заяц, и, вскочив с пола, бросилась бежать, не разбирая пути и ударяясь об острые углы столов. Хлопнула дверь на кухне, Татьяна, наконец-то, очнулась и вскинула глаза – в образовавшийся узкий проем уже просунулась зубастая пасть и когтистые лапы. Женщина рванулась прочь, упала, поскользнувшись на мокром полу, поползла, не обращая внимания на разбитые колени, лишь бы быть подальше от страшной оскаленной морды. Обогнув буфетную стойку, Татьяна завыла от отчаяния – дверь на кухню оказалась запертой. Сзади слышалось утробное рычание. Куда бежать? Где прятаться? Женщина судорожно распахнула створки шкафа для хранения продуктов, и забралась в него, стараясь забиться в самый дальний угол, стать маленькой и незаметной. Запоздало задалась вопросом, а живы ли вообще ее дети…

В зале что-то с грохотом упало, и Татьяна услышала приближающееся клацанье когтей. Чудовище все-таки ворвалось в буфет. Заходясь в беззвучных рыданиях, женщина перекрестилась и закрыла глаза.

* * *

– Там… там… – Наталья пучила глаза и тыкала пальцем в сторону буфета, затем вдруг припустила вверх по лестнице. Илья даже не успел схватить ее за руку.

– Куда?! Стой! Что там?

Торопливый стук каблуков был ему ответом.

Он осторожно заглянул на кухню, и тут же отшатнулся от знакомого яростного рычания. Торопливо передернул затвор АПСа, перевел флажок предохранителя в положение непрерывного огня.

На кухне никого не оказалось. Рычание раздавалось из столовой. Стараясь ступать неслышно, Илья подкрался к двери. Заперта на английский замок с защелкой, открывается наружу. Очевидно, Наталья, убегая, захлопнула ее за собой. Некоторое время, он пытался по звукам понять, сколько в столовой динозавров. Хорошо если один. В обойме "Стечкина" двадцать патронов, а перезарядить он наверняка не успеет. На одного зверя хватит, а ну как их двое или трое? Интересно, насколько они живучи? Илья однажды читал, как охотились на гигантского крокодила-людоеда – всадили в него несколько разрывных пуль, потом проткнули колом, а он все равно удрал. От этих мыслей по спине пробежал холодок, захотелось оказаться от буфета подальше. А может снова забраться на крышу, да попробовать еще раз связаться с мужиками? Интересно, заработала ли рация? Илья даже не уловил момента, когда, рассуждая сам с собой, начал пятиться обратно, к выходу на лестницу. В самом деле, чего ему тут ловить? Наташка сбежала, значит, в столовой никого нет. Но тогда что там делает динозавр? Да мало ли, что он может там делать – нашел что-то из продуктов и жрет себе.

Илья уже готов был покинуть кухню, когда по ушам резанул отчаянный женский визг.

Пока он тут занимается самоуспокоением, в буфете кого-то убивают.

Илья сорвался с места, от удара ногой отлетел хилый замок, дверь в столовую распахнулась настежь. Время замедлилось, как в фильме "Матрица", где пули по пять минут булькают из одного угла экрана в другой. В паре метров от Ильи, в позе испуганного страуса, стоял динозавр. Его голова и передние лапы были скрыты в недрах большого ящика, так что наружу торчала только задняя часть туловища. Длинный хвост, толстый у основания и тонкий в конце, как бич хлестал воздух. Когтистые ноги скребли кафель, силясь засунуть тело еще глубже внутрь ящика. Вновь закричала женщина, на этом замедленная съемка и закончилась. К тому времени палец уже выбрал свободный ход курка и этот истошный, полный смертной тоски, вопль, сработал как спусковой механизм. Грохнула длинная очередь, ствол повело, пули пошли веером. Зазвенела разбитая посуда, что-то упало и покатилось громко бренча. Пистолет дернулся, выворачивая руку, словно был крайне недоволен стрелком. Динозавр, как ужаленный выдернул башку из ящика и уставился на Илью. Тот с удивлением понял, что умудрился ни разу не попасть. Игра в гляделки длилась недолго, хищник прямо с места заскочил на стол. Илья, шарахнувшись назад, ударился об косяк и выдал новую очередь. На этот раз попал.

Когда, выпущенные в упор, три девятимиллиметровые пули в течение одной секунды попадают в тело, это создает определенный кинетический эффект – зверь свалился со стола и опрокинулся на спину, разметав при этом посуду. Яростно визжа, он дрыгал ногами и бил хвостом, но встать не мог.

Поглощенный этим зрелищем, Илья не заметил стремительное движение слева. Второй динозавр, перемахнув через стойку, со всего маху врезался в дверь, за которой укрывался незадачливый стрелок. От могучего удара парень полетел кувырком, а когда вскочил на четвереньки, с ужасом понял, что потная ладонь больше не сжимает рукоятку пистолета.

Нервы у Ильи сдали, и он, не вставая с четверенек, устремился к выходу из кухни – победа обернулась позорным бегством.

Но и убежать оказалось делом непростым. Динозавр, одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние. Только какая-то животная реакция заставила Илью закатиться под стол для разделки мяса. Лязгнули о кафель когти, в том месте, где секунду назад была его спина. Динозавр сунулся, было, за ним, но пролезть не смог. Илья, выкарабкавшись из-под спасительного стола с противоположной стороны, оказался в узком пространстве между краем столешницы и стеной, настолько тесным, что двигаться здесь можно было только боком, укрываясь от лязгающей пасти динозавра, за чанами и котлами. Зверь несколько раз пытался запрыгнуть на стол, но поскальзываясь на гладком металле, валился на пол. Илья боком, боком отодвигался от него вдоль стены, пока не понял, что дальше некуда – стало слишком узко, да к тому же горячо. Пару секунд он соображал, чем это так припекает грудь и живот, пока, наконец, не понял, что стоит прямо за плитой, на которой в огромной кастрюле кипит вода. Ее около часа назад, поставила на газ рачительная Варвара Петровна. В связи с произошедшими событиями, про кастрюлю все забыли, и вода успела нагреться до кипения, в чем Илья и убедился, отдернув обожженную ладонь. Боль ускорила мысли и он, что есть силы, толкнул кастрюлю от себя. Плеснулся кипяток, ошпарив руки и грудь. Пятнадцатилитровая кастрюля заскользила днищем по конфоркам, на что-то наткнулась, накренилась и опрокинулась прямо под ноги маячившему за плитой динозавру. Последовавший за тем визг, не уступил бы хору десятка побитых собак. Как тварь исчезла из кухни, Илья заметить не успел – в это время он выбирался из раскаленного тупика – ноги жег разлившийся по полу кипяток, от плиты начала дымиться рубашка.

Когда он минуту спустя, вооруженный тесаком для разделки мяса, заглянул в столовую, там было пусто. Пистолет, оказывается, лежал всего в шаге от двери. Быстро нагнувшись, Илья подобрал оружие.

Подстреленный им динозавр, валялся в углу возле кассы, под ним натекла кровавая лужа. Глаза его были закрыты, но задние лапы и кончик хвоста все еще судорожно дергались, чудовищные когти сжимались и разжимались.

Второй хищник бесследно исчез. Обойдя буфетную стойку, Илья, наконец, увидел, чем тот занимался до их встречи. От этого зрелища, рот моментально наполнился горячей слюной. Его рвало безостановочно минут пять, казалось, что вместе с остатками пищи и желудочным соком выходит из него весь испытанный за сегодня страх, так мучительно содрогалось тело, и выворачивался наизнанку желудок.

Когда все, наконец, закончилось, Илья вытер губы, смахнул с глаз выступившие слезы и, без сил, опустился на ближайший стул. На изуродованное тело Варвары Петровны, он старался больше не смотреть.

Шорох, внезапно раздавшийся со стороны буфетной стойки, заставил снова схватиться за пистолет. Сначала Илья подумал, что это ожил динозавр, но, когда к шуршанию добавилось тихое всхлипывание, наконец, сообразил, что в пылу схватки, совсем забыл про несчастную, ради спасения которой явился сюда. Жива, слава богу! Илья осторожно постучал стволом пистолета по дверце.

– Эй! Кто там? Вылезай, приехали…

* * *

Как она оказалась в своей машине, Альбина не поняла – волна страха окатила с ног до головы, заставив тело действовать быстрее разума. Только что разрушилась последняя хрупкая преграда, отделявшая их земное прошлое от страшной реальности. Ужас из самых кошмарных снов, стал явью. Порождением этой новой реальности были твари, рвущие на части то, что уже перестало быть человеком.

Здесь, в уютном маленьком мирке салона пахло ванилью и нежными цветочными духами.

Куда она едет? Что с людьми? Смог ли кто-нибудь выжить, или монстры убили всех? Если так, то остается единственный вариант: посильнее разогнаться и в дерево. Жаль, что все так глупо – только начала жить по-человечески, так много не успела. Долбанная Инга, со свои абонементом в Оперный!

Стоп! Как она могла забыть – в лесу есть люди! Надо срочно их найти и предупредить! Быстрей! Она вжала педаль газа. На повороте машину занесло, чуть не опрокинув в кювет. Облившись потом, Альбина стала вести осторожней. Напряженно всматриваясь в дорогу, женщина молила: лишь бы с ними все было в порядке, что угодно, лишь бы живые. Странное чувство заполняло ее – почти нежность к этим некогда таким чужим и неприятным людям.

Навстречу неслась серая лента дороги. Слезы горячими ручейками стекали по лицу. Нет, она не рыдала – это было помимо воли – смотрела вдаль и облизывала соленые губы. От прежде любимых запахов, мутило. Теперь ваниль всегда будет ассоциировать у нее со смертью и липким ужасом.

* * *

Крюк глянул на часы и перешел на рысцу. Без четверти два – значит в его распоряжении еще, минут двадцать – полчаса, не больше.

Как ни странно, пока все складывалось удачно. Во время его путешествия вдоль стены плато, ни одна из местных гадин не попыталась с ним познакомиться поближе. Это было очень кстати, иначе пришлось бы стрелять, а значит, привлечь внимание охотников.

Обратно на плато удалось попасть без проблем. Овраг, тот самый, через который они с Гриней перебирались позавчера, размыло вчерашним ливнем. Высота стены в этом месте не превышала полутора метров. Правда, добираться туда пришлось по колено в жидкой грязи, нанесенной вчерашним потопом. Пока брел по грязевому озерцу, пока карабкался на плато, весь вывозился в липкой глине. Но это ладно – грязь, слава богу, не кровь, лишний раз испачкаться не страшно. Напрягло Крюка совсем другое: глинистое дно оврага, по которому до сих пор тек небольшой ручеек, было испещрено странными трехпалыми следами. Выходит, кто-то уже успел воспользоваться проходом, а значит, мог быть где-то рядом.

Следы напоминали птичьи. Вернее, как напоминали – два крайних пальца были нормальными длинными, а вот средний подкачал – был он совсем короткий, но зато оставлял самый глубокий отпечаток. В остальном же в точности, как птичьи. Вот только размеры… сопоставил глубину следов со своими, Крюк присвистнул – выходило так, что весили эти "птички" не меньше, а то и больше, чем он сам. Может, конечно, это были какие-нибудь здешние мирные страусы, но почему-то сразу вспоминались пернатые любители речной живности, в чьей хищности сомневаться не приходилось. В общем, палец с курка Крюк не убирал всю дорогу, а глаза настороженно шарили по краям оврага. Лишь когда выбрался на более-менее ровную местность, вздохнул свободней. Время, по всем прикидкам у него еще было. Когда пробирался по оврагу, выглянул возле мостика. Автобус и джипы уже стояли там. Значит, охотники прибыли и ушли к поселку. Возле автобуса терлись два фраера, типа, охраняли. Можно было, конечно, попытаться их грохнуть и забрать джип, но в планы Крюка это не входило. Ведь до сих пор, как ни крути, крови на нем не было. Лично он никого не убивал. Мента завалил Кот, а пострадал ли с той стороны еще кто-нибудь, Крюк не знал.

"Эхе-хе!.. – размышлял он на ходу, – Вот так и бывает, свяжешься с отморозками, потом жизни не рад. Из всей бригады только Гриня и был человеком – его и жалко. Остальные бивни тупорылые!" Как такому коллективу доверили сопровождать важный груз, Крюк понять не мог. Наркотой он раньше не занимался и, если бы не личный должок перед Калимом, никогда б на такое не подписался.

До цели оставалась еще пара километров, когда со стороны института послышался шум двигателя. Крюк едва успел залечь на обочине, когда из-за поворота вылетела серебристая "ауди". На огромной скорости, она пронеслась мимо, но в следующий момент вдруг резко затормозила. Визг покрышек резанул по ушам. Крюк вскинул, было, автомат, но тут же опустил – машина остановилась явно не по его душу.

Ха! Удача сама перла в руки.

* * *

Тошнота накатила внезапно. От резкого торможения, машину занесло и развернуло почти поперек дороги. Распахнув дверцу, Альбина склонилась над асфальтом и ее вырвало. Мучительные спазмы не отпускали с минуту. Наконец, стало лучше, она вытерла губы и устало откинулась на сиденье. В этот момент сзади негромко хлопнула дверка. Обернуться Альбина не успела – волосы больно сжала сильная рука. Вторая легла на горло.

– Дернешься, шею сверну!

Голос был грубый, но без злобы. Альбина скосила глаза, в зеркало заднего вида.

Короткий ежик волос. Внимательные голубые глаза под кустистыми бровями. Выражение лица не угрожающее, а скорей усталое. Один из бандитов, кажется главный.

– Ногу убрала с газа и ключ быстро сюда!

Она, молча, выполнила его требования.

– Умница, – похвалил бандит и убрал руки. Затем выбрался из машины, обошел сзади, открыл дверцу и легонько толкнул оцепеневшую Альбину в плечо. – Перелазь на соседнее сиденье. Да резче, некогда мне! – он плюхнулся в освободившееся водительское кресло и спросил почти ласково. – Ну, и куда красотка, собралась?

– Я… я ищу наших… мужчин, – смотря на его многодневную щетину, Альбина почти физически ощутила, какая она, должно быть, колючая.

– Мужчин? – с пониманием усмехнулся бандит. – Ну, считай, что нашла. Поехали назад.

Он завел мотор, и машина начала разворачиваться.

– Туда нельзя… – Альбина сама поразилась своему голосу, какому-то хриплому и неживому. Бандит покосился на нее.

– Я прошу тебя!.. там… – она не решалась продолжить, опасаясь, что ее примут за сумасшедшую.

– Ну?

– Динозавры… – выдохнула Альбина. – Правда! Женщину разорвали… на моих глазах… Это ужасно… Я не знаю, откуда они взялись…

– Динозавры? – бандит вдруг заржал. – То-то ты неслась, как в бампер трахнутая.

Машина, ускоряясь, помчалась в обратном направлении.

– Тебя как звать? – неожиданно спросил он.

– Меня? – женщина растерялась. – Альбина. Я прошу тебя… вас…

– А меня Виталя! – перебил ее бандит. – Вот и познакомились!

– Очень приятно… – только и смогла сказать Альбина.

Тот хохотнул.

– Будет еще приятнее! Альбина, значит? Немка что ли?

– Почему немка? Русская… Послушайте, Виталий… там действительно очень, очень опасно!

– Динозавры значит? А может Змей Горыныч? С тремя головами и огнем из пасти? Не ссы Альбинка, теперь все будет ништяк!

* * *

Когда мужчины добрались до мостика через овраг, Семенов подозвал Славу.

– Славик, ты вроде собирался овраг проверить? Вот и давай… Для подстраховки возьми Федьку, он парень боевой. Справитесь вдвоем?

Слава хмыкнул.

– Естественно! Я бы и один справился.

– Нет, – поморщился Семенов, – по одному мы здесь ходить не будем… минимум, по двое! Рацию я тебе оставляю. Если чего найдешь интересного, сообщишь…

– Как скажешь. А ты уверен, что я тебе не понадоблюсь там? – он мотнул головой в сторону института.

– Ну, ты даешь Славка, – усмехнулся охотник, – Уверен?.. Я ни в чем не уверен! Просто кроме тебя здесь оставить некого. Остальные следопыты говна от пули не отличат, не то, чтобы следы разобрать. Илью-то вызываешь?

– Да каждые две минуты! Достало уже!

– Молчит? – поинтересовался Семенов, скорей для проформы, чем надеясь.

– Шума больше нет… но и не отвечает.

– Ладно, минут через десять, сами там будем… Я с тобой свяжусь. Ну что ребята, по машинам…

Глава 17

Гришка висел, обхватив руками и ногами злосчастные корни, боясь пошевелиться. «Жаль, что удочка пропала, – невпопад думал он, – да и рыбу жалко… Ну, вы и лошары – скажет теперь дядя Слава – и будет прав, облажались они по полной! Порыбачили, называется…» Эти мысли смущала его куда сильней, чем кровь, струящаяся из распоротой сучком лодыжки. А зря. Алые капли, срываясь с босой ступни, падали в реку, растворяясь в темной воде.

Когда он в следующий раз глянул вниз, то обомлел – прямо под ним, совсем близко от поверхности воды, кружил хоровод серых теней. Хорошенько разглядеть их не получалось, но он почти не сомневался, что это именно те «крокодилы», один из которых "улыбался" им с Женькой пятнадцать минут назад. И приплыли они сюда по его, Григория Иванова, душу, а он ничего не может сделать. Только замереть и ждать, ждать. И надеяться, что дерево вместе с ним не упадет в воду.

В том, что брат будет бежать изо всех сил, Гришка не сомневался, но если просто не найдет дорогу, заблудится? Оба пропадут ни за что, ни про что. Маму жалко. Она, бедная, всегда за них так беспокоится…

Мерзкая заостренная морда высунулась из воды, щеря пасть полную кинжалов-зубов.

– Пошел на фиг, крокодил уродский! – голос мальчика сорвался на всхлип, – я тебя не боюсь, гадина!

Страшилище убралось обратно в воду. Ты гляди – понятливая тварь. Интересно, сколько прошло времени? Кажется вечность, а на самом деле, может, и полчаса всего. Где же брат?

* * *

Быстрее, быстрее… Женька бежал, огибая деревья, не всегда успевая заслоняться от хлещущих по лицу веток. Так, скоро эта лесопосадка должна закончиться. Вон и поваленный тополь справа, значит, он немного уклонился от правильной дороги. Закололо в боку, пришлось немного сбавить скорость. Впереди показался просвет между деревьями. Вот и широкая просека, где они умудрились наловить стрекоз. Пересекая ее, Женька краем глаза, заметил какую-то тень, на секунду заслонившую солнце.

Продолжая бежать, он повернул голову… и тут же забыл про усталость и боль в боку. Слева на него падало что-то большое, рассекавшее воздух резкими движениями крыльев. Заорав во все горло, он вдруг понял, что машет руками и ногами уже в воздухе. Оглянувшись, он увидел хлопающие над его головой грязно-серые кожистые крылья и облезлый клюв. Мальчишка дергался изо всех сил, мешая твари набрать высоту и орал дурным голосом. Внезапно сообразив, что когти летучей гадины держат всего лишь его рюкзак, Женька изловчился и вывернулся из натянутых лямок. Приземление было жестким. Проще говоря, он покатился кувырком. Одураченная тварь, пролетев по инерции несколько десятков метров, бросила никчемный рюкзак и взмыла вверх, разворачиваясь на новый заход. До спасительных деревьев, где гадине со своими крыльями не развернуться, оставалось каких-то метров пять. Женька преодолел их не вставая, прямо на четвереньках. С мерзким клекотом, тварь влетела вслед за мальчишкой в стену деревьев, и стала биться, запутавшись в тонких стволах и кустарнике. Во все стороны полетели ветки. Тварь барахталась и хрипло визжала, пытаясь выбраться. Женька не стал этого дожидаться, и рванул напрямик, через лес. Когда он уже удалился на добрую сотню метров, в голову вдруг пришла неприятная мысль – ведь птеродактиль или как его там, может так просто и не отстать. Ну ладно, в лесу с Женькой ему не справиться, но ведь там дальше, снова открытое пространство. А самое страшное, что этот гад может напасть на его беспомощного брата…

Придется вернуться… как не страшно, но надо. Приняв решение, Женька подобрал палку поувесистей, и помчался назад. Успел как раз вовремя. Цепляясь когтями за ветки, птеродактиль продирался сквозь заросли кустов. Еще чуть-чуть и будет на свободе. Скосил на подбегающего мальчишку желтый глаз, радостно, как показалось Женьке, заклекотал. Еще бы, сбежавшая дичь сама возвращалась к нему в пасть.

– Получи гад! – палка опустилась на голову незадачливой твари. Еще раз и еще. По шее, по крыльям, по спине… Птеродактиль визжал и дергал головой, но ничего не мог поделать – мальчишка не давал ему выбраться на оперативное пространство.

Женька молотил врага до тех пор, пока палка, хрустнув, не сломалась. Он не стал проверять, сдохла ли гадина, а побежал к дороге, которая виднелась сквозь стволы березок и осин.

Выскочив на пустынное шоссе, мальчик остановился, озираясь в растерянности – куда бежать-то, в какую сторону? К реке они шли вроде не здесь. Как там Гришка? Сколько времени прошло?

Он побежал наугад. Подошвы мягко шлепали по асфальту, и это был, пожалуй, единственный звук, который он слышал. Болела расцарапанная спина, саднили разбитые руки. Едкая грязь щипала кожу.

Сначала он подумал, что показалось. Но нет, нарастающий шум мотора – навстречу ему ехала машина.

– Стойте! – хотел крикнуть Женька, но дыханье прервалось, и изо рта вылетел только невнятный хрип. Он встал на дороге и согнулся, упершись руками в колени. Сил больше не было.

Красивая серебристая машина принадлежала той тетеньке, которую мама называла «чья-то любовница». Из салона выскочили сама хозяйка и коротко стриженый дядька. Да это же главный бандит! В голове у Женьки мелькнул вихрь мыслей. Он, наверняка, взял ее в заложницы, а сейчас и его похитит.

Не раздумывая больше ни секунды, мальчишка развернулся и припустил назад.

Женщина кричала, ему, чтобы остановился, а бандит просто побежал вдогонку. Далеко Женьке удрать не удалось. Железная рука схватила его за шиворот, так что рубашка затрещала.

– Да стой ты чертенок!

Женька принялся брыкаться, пытаюсь развернуться и укусить дядьку за руку.

– Он еще кусается, подгон босяцкий! – бандит поставил его на ноги и хорошенько встряхнул, – Да не ори ты, оглохнуть можно!

– Где твой брат? Вы хоть подумали, что с матерью будет? – это уже разлохмаченная тетка накинулась.

– Гришка… там… спасите его, – тут у Женьки не выдержали нервы, и он разревелся как последний сопляк.

* * *

Солнце немилосердно припекало макушку. Темные силуэты все так же кружили у самой поверхности, время от времени высовывая хищные пасти. Кажется, их стало, больше. Кровь на ноге запеклась бурой коркой, натягивая кожу, а в горле пересохло так, что даже сглотнуть невозможно. Но Гришка уже не обращал внимания на эту ерунду. Мысли путались, усталость навалилась тяжелым ватным покрывалом, и незаметно он провалился в состояние между сном и явью, когда действительность обманчива. Только бы не сорваться… не упасть в воду…

– Эй, шкет! Ты живой? – громкий мужской окрик, – слышишь меня?

– Он весь в крови, – к мужскому голосу, присоединился обеспокоенный женский.

– Гришка! – это голос брата.

Собственное имя стучало многократным затухающим эхом в мозгу. Что-то прошуршало и шлепнулось у головы. Голоса наверху продолжали совещаться. Он с трудом разлепил веки и открыл глаза – белые блики скакали, мешая разглядеть людей наверху. Рядом лежал конец веревки. Проследив взглядом по нему, он увидел, что другой конец держит какой-то дядька. Рядом с ним женщина и младший братишка. Собственно видны были только головы и руки, все трое лежали на краю и на разные голоса кричали ему хватать веревку.

– Если не сможет сам, кому-то придется спускаться, – мужик покачал головой. – Эй, пацан… обмотай вокруг пояса и держись крепче.

Гришка возился, казалось, целую вечность. Занемевшие руки, плохо слушались, были словно чужие. От его ерзаний, сосна сдвинулась с места и медленно поползла вниз. Наверху охнули сразу в несколько голосов. Крону подхватило теченьем и это ускорило паденье. С громким плеском ствол рухнул в реку, распугав "крокодилов". Вода, пенясь, поглотила его, но вскоре он всплыл уже дальше по теченью. Тут только Гришка сообразил, что все это время он провисел под обрывом, а жгучая боль вокруг живота – от веревки, впившейся в кожу.

– Успел-таки, – удовлетворенно констатировал голос сверху, и его начали быстро поднимать.

На последних полметра мальчика подхватили под мышки и втянули на осыпающуюся кручу.

– Ничего страшного, – бегло осмотрев ногу, вынес вердикт дядька, – до свадьбы заживет! Идти сможешь? – обратился он к Гришке.

Тот неуверенно покачал головой.

– Не знаю, смогу, наверно… медленно только…

– Медленно не годится! – мужик легко подхватил его, перекинул через плечо, и зашагал прочь от обрыва.

– Сейчас, сейчас… – женщина семенила следом, – до машины только доберемся. Потерпи милый!

Сияющий Женька шел рядом, то, забегая вперед, то, отставая на полшага, заглядывал в лицо брату. Ему не терпелось поведать о своих приключениях, но он сдерживался.

* * *

Дневник Майи 21.03.200…

"Боже, неужели этот страшный день, наконец-то, закончился? Сил нет совершенно, вдобавок, зверски болит нога. Алексей Федорович дал мне "фастум гель". Марек усиленно втирал его мне в колено, но пока что не очень помогает. Честно говоря, я сначала смущалась, не каждый день мужчины наглаживают мне коленки. Но потом ничего, привыкла. Все-таки приятно, когда о тебе кто-то заботится. Возятся с тобой, как с ребенком, бормочут, что-то успокаивающее, ласковое. Как мне этого не хватало здесь…

Локоть тоже болит, но терпимо, просто кожа содрана.

Писать в дневник нет никакого желания, но заставляет непонятное чувство долга. Да, собственно, и заняться больше нечем. Спать не могу. Страшно представить, что останусь ночью одна. Не дай бог, то, что я видела наяву, вернется во сне. Это как тогда в детстве… когда утонул в реке сосед с первого этажа. Все ходили смотреть на него, и я тоже. А потом мама три ночи сидела у моей постели, потому что стоило закрыть глаза, и я вновь видела раздутое синюшное тело. Так и сейчас, никак не удается прогнать страшное видение.

Альбина поступила просто – напилась с Мареком коньяка, устроила небольшую истерику и теперь дрыхнет на диванчике. А у меня не получается. К сожалению, тот вкусный ликер закончился. Пробовала пить коньяк – лезет обратно. Даже запах спиртного отвратителен.

Марек ушел минут десять назад. Ему нужно быть с Ильей. Оставил мне самодельную лампу. Состоит она из обычной спиртовки, на которую одета стеклянная трубка. Налит в спиртовку не спирт, а какая-то вонючая жидкость. Не знаю, как она называется, но пламя дает яркое. Правда и расходуется жидкость довольно быстро – за то время пока мы сидели, осталось меньше половины.

Постоянно задаю себе вопрос: продолжаю ли я верить в то, что нас кто-нибудь спасет, и мы сможем вернуться назад в свой мир? Раньше мне казалось, что это возможно, или, по крайней мере, я заставляла себя верить. А теперь? А вот теперь, я должна себе признаться – совсем уже не верю. С каждым прошедшим днем ситуация становится только хуже. Сегодня пятые сутки нашего пребывания здесь и следует признать – если убыль нашего населения сохранит те же темпы, очень сомневаюсь, что нам удастся прожить хотя бы еще столько же.

На сегодня из списка живых вычеркнуто еще четыре человека. И пусть один, вернее одна из них – кондукторша, с самого начала была одной ногой в могиле, а второй при жизни был бандитом… все равно их жалко до слез. А остальных двух и вовсе!

А знаете, что самое неприятное? В определенные моменты времени (надо сказать – в самые драматические моменты), я словно знаю, что произойдет дальше. Словно этот кошмар порождение моего разума. Так было и перед заварухой с бандитами, и накануне встречи с динозаврами. Может, я просто сошла с ума и у меня комплексная галлюцинация? Или какая-нибудь ложная память? Что я знаю про шизофреников? Паранойяльный бред, обрыв сознания… Негусто. Но даже мне ясно, что если такие сложно наведенные галлюцинации и существуют, они никак не могут возникнуть ни с того ни с сего. Тогда остается признать, что я в добром… нет, слово добрый тут не подходит… просто в душевном здравии, и все что с нами случилось, произошло наяву. Ох, лучше бы я свихнулась!

Итак. Динозавры явились в час восемнадцать. Это сказала Альбина, она в машине умудрилась посмотреть на часы. Мне-то в тот момент было не до замеров времени. Первой погибла Анна – она ближе всех была к пролеску. Впрочем, что я говорю… тела ее так и не нашли, только следы… Это дает формальный повод считать ее не погибшей, а пропавшей без вести, но, кажется, кроме Ильи, в это никто не верит. Ну и пусть, если ему так легче. У меня не хватило духу рассказать, что видела, и Альбине строго настрого запретила. Только дура Наталья, успела что-то такое вякнуть, хотя сама ничего толком не знает. Но потом, увидев, как меняется лицо Ильи, прикусила язык. Ее быстренько вывели в коридор от греха подальше и объяснили, что к чему. Она ведь помимо прочего, умудрилась сбежать из буфета, заперев там Татьяну. Сейчас эта идиотка клянется, что захлопнула дверь машинально, в состоянии аффекта. Может, так оно было, но друзей от этого у нее не прибавилось. Очень жаль Варвару Петровну, хотя Наталья утверждает, будто померла она еще до того, как динозавры ворвались в буфет. Алексей Федорович, осмотрев тело, сказал, что это возможно, судя по отсутствию следов борьбы и еще чего-то там… не помню. На этом вопрос и закрыли. Как мы теперь без нее, даже не представлю. Ведь она была заводилой и душой компании, объединившая нас и институтских женщин в одну команду.

Теперь о забавном, хоть и грешно в таких обстоятельствах. Учудила Фатима. Самовольно напившись успокоительного, умудрилась почти все проспать. Проснулась только от выстрелов Ильи. Выползла из медпункта и чуть ли не нос к носу столкнулась с удирающим из буфета динозавром. Грохнулась в обморок. По счастью, ошпаренная Ильей зверюга не удостоила ее вниманием (этот факт немедленно стал предметом насмешек Марека – дескать, нашей красавицы Фатимы, даже доисторическое ископаемое испугалось).