Текст книги "Волк в собачьей стае "

Автор книги: Вадим Леднев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– На землю! – скомандовал Слава и упал первым, подавая пример.

Дружинник безмолвно разевал рот, корчил страшные рожи, пучил глаза и молотил руками по воздуху силясь понять, куда вдруг девалась твердь под ногами. Вот он ушел по пояс, а еще через несколько секунд, по грудь.

– Не шевелись, идиот! – крикнул ему старлей, – раскинь руки и не дергайся!

Куда там! Дружинник извивался, как ужаленный червь и погружался все глубже. От него уже осталась одна голова и правая рука по локоть, когда подползший на животе Слава ухватил за эту руку и принялся тянуть. Не сразу, но получилось, дружинник медленно появлялся обратно. Старлей ухватил его за вторую руку, а его самого держали за ноги девушка и имур. И так – дедка за репку, бабка за дедку… потихоньку вытянули Щепу из жадной пасти зыбучей земли.

Спасенный дружинник трясся крупной дрожью, ничего не понимал, и вообще выглядел невменяемым. Пришлось привести его в чувство парой крепких пощечин, после чего он взвыл и разрыдался, бормоча сквозь всхлипывания, что это выше человеческих сил и больше он никуда не пойдет. На что Слава пожал плечами и, с прохладой в голосе сказал, что никто его не неволит, и он может оставаться тут сколько угодно, хоть до морковкиного заговения.

Перспектива остаться одному, после некоторого размышления показалась дружиннику страшней того, что могло ждать впереди и вскоре путники продолжили путь в том же порядке.

Несмотря на полное отсутствие ветра, по поверхности земли между скал, то тут, то там гуляли небольшие смерчики. Эти непонятно откуда взявшиеся при полном штиле завихрения воздуха, поднимали облачка пыли и, окрашивались от нее в кирпично-красный цвет. Несмотря на малые размеры, в своем независимом движении, они выглядели угрожающе. Не только, впрочем, выглядели. Когда одна из сущностей (язык не поворачивался назвать это явлением природы) приблизилась на расстояние в несколько десятков метров, на путников дохнуло ледяным дыханием прямо-таки космического холода. Слава еле успел поймать за руки, попятившихся было, товарищей, свирепо шепча: "Стоять! Стоять, бля!" Он знал – бежать ни в коем случае нельзя. Смерч, качнулся было в их сторону, но остановился, пританцовывая, словно бы в нерешительности. Потанцевал несколько секунд на месте и помчался дальше. Старлей заметил, что за вихрем тянется шлейф инея, а на земле остается явственная дорожка изморози. Сколько же там градусов ниже нуля? Страшно и подумать, что случилось бы, ударься они в бегство.

Нет, бегать здесь нельзя. Только шагом. Неторопливым, прогулочным шагом.

* * *

Шуршание песка под ногами сменяется хрустом щебня. Все той же молочной голубизной светится небосвод. Из всей растительности, здесь только, жмущиеся к скалам, странные кусты без листьев, но зато усеянные белыми коробочками наподобие хлопковых. При приближении к ним, «проводник» взвывал, словно счетчик Гейгера почувствовавший радиацию. И то сказать, почуяв людей, коробочки раскрывались, выбрасывая облачка газа с ипритовым запахом чеснока. В стоялом воздухе долины жгучая вонь разносилась на десятки метров. Слава подумал, что содержимое коробочек и по поражающей способности вряд ли сильно уступает иприту, а, следовательно, надо держаться от нервных кустов подальше.

Скалы впереди сгрудились, образовав своеобразную развилку. Один широкий проход превращался в три узких, что само себе было плохо. И куда теперь? Как там в сказках: направо пойдешь… коня потеряешь? Коня у нас нет, только кот, но его тоже терять не хочется. Слава всмотрелся в узкий проход, скорее даже лаз – его частично перекрывал упавший сверху большой камень. Нет, сюда мы не пойдем – на выступающих частях скал, явно видно голубое мерцание коронных разрядов. Сами по себе они не страшны, немного пощиплют кожу и поднимут дыбом волосы. Но внутренний голос решительно заявлял – лезть туда нельзя. Ни в коем случае. Тем более что и камень явно не случайно свалился.

А что у нас прямо? Средний проход гораздо шире и прямей, но вот незадача – посреди него сгустилось сизое облачко. С виду неказистое и неопасное. Притулилось в самом центре и висит, не шелохнется. Его даже можно обойти, если прижаться к скалам. Но чего ему тут делать, облачку-то, как не дожидаться случайных путников. Нет, туда мы тоже не пойдем. Оставался левый проход. Там вроде бы ничего такого не наблюдалось, по крайней мере, видимого. И опасностью оттуда тянет не так явственно. Тоже конечно не фунт изюма, но возвращаться назад и искать другой путь – потерять не меньше пары часов. А их у нас нет. Точка возврата пройдена. Вернуться засветло уже не успеваем. Остаться на ночь в каменной долине – смерти подобно. А значит надо идти вперед!

Подумав еще несколько секунд, старлей решительно свернул налево.

Сперва ничего не происходило, все то же шуршание гальки под ногами, белесое небо над головой, да унылая серость скал вокруг, а потом на плечи вдруг что-то легло и ощутимо придавило к земле. Слава тут же остановился, прислушиваясь как "внутреннему голосу", так и к "проводнику". Товарищи топтались рядом, беспокойно поглядывая на своего вожака. Внутренний голос молчал и "проводник" тоже особого беспокойства не проявлял. Старлей махнул рукой – идем дальше. Через несколько метров, тяжесть усилилась настолько, что стали подгибаться ноги. Чтобы продолжать путь пришлось опуститься на четвереньки. Воздух вокруг сгустился как вода, с трудом проходя в легкие. Заложило уши. Славе приходилось бывать в барокамере. По ощущением выходило, что давление тут в десятки раз превышает атмосферное. Завыл позади Щепа, мотая головой. Слава знал, как это больно когда давит на уши. Жестами показал, что надо делать – зажать пальцами нос и с усилием дунуть в него. В ушах щелкнуло и стало легче. Он упрямо продолжил путь. Через десяток метров стало отпускать. Значит, все делаем правильно, – подумал старлей, с трудом поднимаясь на ноги и массируя онемевшую шею. Еще через несколько метров тяжесть схлынула, и путники вздохнули с облегчением. Похоже, протухла ловушка, – вместо того чтобы расплющить нахальных путников в плоский блин, погладила слегка да и только. Видать разладилось что-то в сторожевом механизме.

Ущелье раздвинулось. Теперь они снова шли по долине, петляя в лабиринте скальных массивов. "Наводчики" им больше не встречались, зато стационарных ловушек было в избытке. Благодаря помощи "проводника", все эти давилки, озерца зыбучего грунта, полосы огненной земли грозящей ударами подземных разрядов, своевременно выявлялись и обходились стороной. Тех из них, что гнездились на открытом пространстве, избегать удавалось относительно легко. Другое дело, когда ловушка располагалась в узком проходе между скал, и обойти ее не представлялось возможным. Приходилось возвращаться и искать другой путь. Дело осложнялось обилием шныряющих повсюду морозных вихрей, к которым со временем прибавились и горячие. Раскаленные, пышущие топочным жаром, они норовили опалить тело до волдырей. Один раз путники оказались зажаты между двумя смерчами, холодным и горячим – ощущения были еще те, словно вас поджаривают на ледяном вертеле. Славины спутники были на волосок от паники. Верней, в тихой панике они пребывали все время нахождения в каменной долине, но в этот раз она чуть было не превратилась в настоящую, с воплями ужаса и бегством сломя голову, не разбирая дороги. В результатах такого забега сомневаться не приходилось, поэтому Слава, сжав зубы, сграбастал в объятия всех троих и так они стояли минуту или более, пока порождения чудовищной магии кружили вокруг привлеченные их страхом, обдавая путников поочередно волнами холода и жара. По счастью обошлось и на этот раз. Горячий вихрь вдруг самопроизвольно рассеялся, выбросив облако пепла, а холодный, потеряв партнера, а заодно и всякий интерес к путникам, отправился куда-то по своим делам. Тут старлею пришло в голову, что холодные и горячие вихри связаны между собой – ведь для того чтобы что-то охладить, надо обязательно что-то нагреть. От этого простого открытия почему-то стало легче и спокойней – эти места не совсем уж иррациональны, и хоть что-то в них подчиняется обычным физическим законам.

Спокойствие его было недолгим. Не прошло и получаса, как они попали в новый переплет. В этот раз "проводник" не проявил должной бдительности, наверное, посчитав очередную давилку протухшей.

Но это была не давилка.

Путники обходили очередное препятствие – причудливое нагромождение скал, напоминавшее разрушенный цирк. Путь как раз пролегал через его круглую арену, когда почва стремительно ушла из-под ног и, спустя долю секунды, старлей обнаружил себя болтающимся в воздухе на высоте девятиэтажного дома. Вокруг летали тучи щебня и камней, только что устилавших землю, и кувыркались его товарищи, изображая собой нелепые пропеллеры. На сей раз паники избежать не удалось – отчаянно визжала Маат, дурниной завывал Щепа, даже Ма-у-то хрипло мявкал, что у него видимо означало крайнее проявление страха. Старлей не помнил – орал ли он сам. Но если и орал, то не долго. Совершив резкое движение, он до крови рассадил локоть о некстати оказавшийся рядом острый камень. Ослепительная боль мгновенно отрезвила, и он осознал происходящее. Ловушка, в которую они угодили, оказалась давилкой наоборот – зоной отрицательной гравитационной аномалии. Земля стряхнула их с себя, как щеголь смахивает пушинки с рукава. Хотя какие на фиг пушинки? Пушинки несет ветер, а какие неведомые силы заставляют болтаться в воздухе людей и несколько тонн камней? Впрочем, какая разница? Слава почувствовал приступ тошноты – его вестибулярный аппарат взбунтовался от беспорядочных кувырканий. Следовало как-то стабилизировать положение тела, чтобы хотя бы начать думать. Кружащая вокруг пыль лезла в глаза и в рот, и вскоре испуганные вопли Славиных спутников сменились на отчаянный кашель и невнятную ругань. Глядя на их силуэты, совершающие такие же хаотичные движения, как и его собственное тело, старлей сообразил, что если им сцепиться между собой, то удастся, по крайней мере, остановить вращение. Крикнул своим спутникам, чтобы перестали дергаться и тянулись друг к другу. Первой он поймал Маат, ухватив ее за ногу. Сразу стало легче. Щепе, не смотря на все старания, никак не удавалось к ним приблизиться, пока Слава не догадался протянуть ему ножны. А Ма-у-то, каким-то образом, удалось стабилизировать свое положение самостоятельно. Старлей подозревал, что, несмотря на строгий запрет, имур продолжает потихоньку юзать свою электрическую магию.

Теперь, наконец, можно было перевести дух и осмотреться. Хотя от увиденного, дыхание немедленно перехватило вновь. Они оказались в центре чудовищной бесформенной кляксы, ареал которой обрисовывали летающие вместе с ними камни и пыль. До земли метров двадцать не меньше. Вот один из крупных валунов достиг края области гравитационной аномалии и, потеряв способность к левитации, с все возрастающей скоростью устремился к земле. Ощутимо ухнуло, с места падения взметнулся фонтанчик пыли. Впрочем, к тому времени Слава начал догадываться, что худшее ждет их гораздо раньше. Его мысли подтвердил тревожный голос Ма-у-то:

– Полог смерти, хозяин!

Вот он, принцип действия ловушки! – понял Слава. – Поднять врагов в зону действия Полога смерти.

– Надо что-то делать, хозяин, – продолжал сигнализировать имур, – не пройдет и крайны, как мы будем мертвы!

"Вы будете мертвы, – уточнил Славин внутренний голос, – сарканам на Полог смерти положить с прибором. Через пятнадцать минут, ловушка исчерпает энергию, я совершу мягкую посадку и смогу спокойно продолжить свой путь".

"Это что за внутренний голос такой? – удивился старлей и через секунду понял. – Никакой это не я, и голос не мой, и мысли не мои… Синерг!.. это ведь ты, сука, опять залез ко мне в голову! Они будут мертвы, а я смогу продолжить свой путь? Классно придумано! Только хрен тебе!"

Отпихнув от себя удивленную Маат и не менее удивленного дружинника, Слава ухватил за хвост маячившего рядом имура.

– Старший матрос Мяу! Слушать мою команду! Я знаю, ты можешь… живо транспортируй меня к краю! Вперед, сукин сын! Давай, включай свой ионный двигатель!

Ма-у-то не понял, что он должен включать, и зачем все это нужно, но под яростным напором потока Славиного сознания сделал единственно правильный вывод. По его шерстке заскакали голубые искры, запахло озоном и они медленно но верно заскользили к размытому краю каменно-пылевой кляксы, откуда осыпался вниз водопад пыли.

"Что ты делаешь кретин? – голова взорвалась болью. – Прекрати немедленно! Ты погубишь себя и ничего не добьешься!.."

Среагировав на магию имура, с неба сорвалась молния. Промахнулась, оставив на ближней скале медленно гаснущее багровое пятно. Вторая попала одним из своих ответвлений, но имур уже укутался голубым коконом защитного поля. Тем не менее, ему досталось. Ма-у-то завопил словно десяток мартовских котов, а воздухе разнесся запах паленой шерсти. К тому времени их, со Славой тандем уже распался, и успевший набрать скорость старлей, продолжал свое скольжение к пропасти самостоятельно. Пять метров до края. Три. Один.

Он перевалил невидимую грань и начал падение.

"Идиот, кретин, дебил!" – продолжался разоряться Синерг, перечисляя степени Славиной умственной неполноценности, а тело уже пронзила такая знакомая боль трансформации. Будь она неладна!

Как он и рассчитывал, тупо убиться о землю ему не дали. Не прошло и секунды, как его неуправляемый полет перешел в управляемый. Изломанное трансформацией тело, еще не успело опомниться от боли, а подоспевший Слава-монстр уже принял управление на себя. Несколько взмахов огромных крыльев и дракон уже обозревал стелющуюся под ним долину усеянную клыками скал. А ведь они почти дошли. Вон он край долины, пара километров не больше. А вон и Славины спутники, болтаются на поверхности кляксы-ловушки. Еще бы, его могучие крылья создавали настоящий локальный ураган, раскачавший стоялый воздух долины. Пока Слава-монстр высматривал, кого бы сожрать, человек-Слава, наконец, очухавшийся от трансформы, взял да и накинул на него ментальную узду. Как это у него получилось, он и сам не понял. Но получилось! Тот час же воображаемый поводок натянулся в струну, чуть не вырвавшись из воображаемых рук – его неистовый двойник, почувствовав над собой чужую волю, принялся ожесточенно сопротивляться. Как дикий мустанг силившийся сбросить ненавистного наездника, он стал метаться вверх, вниз, в стороны, совершать дикие кульбиты, кувыркаясь в воздухе, выделывая мертвые петли, бочки и прочие элементы высшего пилотажа, словно это могло помочь избавиться от того, кто пытался управлять им изнутри. Не помогло – Слава, чувствуя свое превосходство, все сильней натягивал ментальные вожжи, бормоча: "Ты у меня больше никого не схарчишь, дружок! Будешь слушаться как миленький, звероящер чертов!"

Как бы то ни было, но, второе "я" постепенно сдавало позиции, уступая старлею область разума, чувств и эмоций, ограничиваясь чистой физиологией. Слава не понял, сам ли он оказался таким гигантом воли, или пособил Синерг, но монструозный двойник быстро смирнел, становясь послушным.

Вовремя!

Когда Славе, наконец, удалось полностью завладеть своим новым телом, его спутники уже пребывали не в лучшем состоянии. Щепа с Маат успели уснуть предсмертным сном, а Ма-у-то еще держался. Своим неестественно зорким зрением, Слава видел ужас и восхищение в его глазах. Маленький имур был первым из своих сородичей, кому спустя поколения вновь удалось обрести своего саркана. "Жаль, что так недолго!" – поймал старлей последнюю мысль затухающего сознания.

Ну, уж нет!

Дракон камнем упал вниз и, пролетев над ловушкой, бережно, но надежно зафиксировал спутников в своих страшных когтях. Поднырнул под смертоносный полог. Куда их теперь? На землю слишком опасно – он уже чувствовал, какие силы пробудил к жизни своим перевоплощением. Прав Синерг – поступок его был воистину безрассуден. Пусть так, но по-другому поступить он не мог. Подумав несколько секунд, дракон выбрал небольшое плато с ровной, как стол поверхностью и устремился к нему. Оставив там товарищей (полежат, очухаются самостоятельно), он вновь взмыл вверх. Вокруг все приходило в движение, еще не заметное обычному взгляду, но уже ясно различаемое магическим зрением дракона.

Слава-человек подумал, что ему показалось, но Слава-дракон уже видел тех, кто перемещался там, на глубине нескольких метров под поверхностью. Эти кто-то спешили явно по его душу. Если, конечно, у драконов бывает душа. Сперва зашевелилась земля. Пошла волнами, словно это был не твердый слежавшийся грунт, а жидкость. Затем расплескав песок и щебень, на свет божий извлеклось нечто, черное и блестящее, при более внимательном рассмотрении оказавшееся жуком. Только очень большим жуком. Величиной с собаку не меньше. Почему ему на ум пришло сравнение именно с собакой, Слава не знал. Жук-переросток топчась на месте, поднял надкрылья, очевидно готовясь к полету. А вокруг уже били фонтаны песка – это появлялись на свет его многочисленный собратья. Вскоре воздух наполнился басовитым гудением с каждой секундой становящимся все громче. Воздушная армия пошла на взлет.

Ё-моё!.. – Слава, судорожно соображал, что бы предпринять – первая взлетевшая эскадрилья жуков направлялась явно в его сторону. Они только на первый взгляд казались неуклюжими, эти летающие жуко-псы. Когда Слава, вызвав в себе уже знакомое жгучее ощущение в области пищевода, хлестнул по приближавшимся супостатам огненным жгутом, они молниеносно шарахнулись в стороны, словно треска от тюленя и тут же вновь сомкнули ряды. Несколько, правда, полетели на землю с опаленными крыльями. Но что эти несколько на фоне все увеличивающейся жужжащей массы. Стремясь вырваться из окружения, Слава поднялся выше. Как вам Полог смерти? Натужно гудя, жуки потянулись следом за ним. Полога смерти они, похоже, не боялись, а может просто не дорожили своими жучинными жизнями.

Что вам надо-то?

Что им надо, Слава понял несколько секунд спустя, когда заметил в глубине следовавших за ним полчищ, зарождающееся нечто, чему он и определения не мог подобрать. Предупрежденный неведомым чувством, он заложил внезапный левый вираж и свечой взмыл вверх. Туда, где он только что находился, ударил поток порожденной жуками странной субстанции. Это не был огонь, не была жидкость или что-либо другое материальное. Порождение темной магии превращало в ничто, все встречающееся у него на пути, даже сам воздух, создавая в месте куда был нанесен удар область пониженного давления. Слава понял это, когда его хлопнуло по слуховым перепонкам. А жучки-то с подковыркой! Похоже, они созданы специально для охоты на драконов. Что же это за затейники такие тут поработали? Додумать эту мысль он не успел – жуки ударили снова. На этот раз чуть было не попали. Дракон еле-еле сумел увернуться. Несколько капель субстанции, которую старлей уже успел окрестить жучинным соком, попали на броневые пластины, чуть ли не в секунду проев их почти до самого тела. Содрогаясь от отвращения, Слава стряхнул с себя поврежденные пластины (вот мы, оказывается, как умеем!). Кувыркаясь, они полетели вниз. Машинально отследив их полет, старлей остался немало удивлен. Он даже присвистнул бы, если бы его пасть была способна выделывать такие штуки. На земле, оказывается, тоже хватало чудес. Жуки, наконец, перестали выкапываться, очевидно, запасы их были не безграничны. Зато с южного края долины Камней, как раз оттуда, куда он так стремился, надвигалась новая напасть. К месту боя спешила целая армия восставших скелетов. Все костяки вокруг способные хоть как-то передвигаться были подняты неведомой силой и направлены сюда. Некоторые из них, очевидно сильно поврежденные или плохо сохранившиеся, рассыпались на ходу, оставляя за идущим мертвым воинством белый шлейф из костей. Но большинство шагало бодро хоть и приволакивая ноги.

Эпическая сила!

Ситуация складывалась скверно. Пока жуки гоняют его по небу, словно стая ласточек ворону, к месту битвы прибывают те, кто добьет, упавшего на землю, раненного или обессиленного дракона. Если, конечно, будет чему падать, – подумал старлей вновь уворачиваясь от нацеленной в него темной струи жучинного сока. Нет, не дело болтаться на мушке у сомнища порождений тьмы. Раз ушел, два ушел… в очередной раз прыти может не хватить. Рано или поздно достанут… или сам свалится. Насколько его там хватило в прошлый раз? Минут на пятнадцать – двадцать, не больше. А сейчас, сколько уже прошло с момента трансформации? Минута? Две? Три? А сколько осталось? И думать об этом не хотелось. Хватит бегать, пора переходить к решительным действиям! Тварям на перезарядку требуется секунд двадцать. Значит…

Поднырнув под очередную струю, дракон стремительно понесся прямо в гущу противника. На этот раз поливать жуков огнем он не стал, справедливо рассудив, что они опять разбегутся, а в штыки удобней брать сгрудившегося в кучу врага, когда каждый удар находит свою цель.

Он оказался прав. Жуки явно не рассчитывали, что их станут атаковать в лоб. Очевидно, Слава своими дилетантскими действиями нарушил законы драконьего боя, тем самым повергнув в недоумение превосходившего противника, приученного к другому обороту событий. Сложив крылья, чтоб ненароком не повредить, дракон, как раскаленный гвоздь в масло вошел в их тучу. И там уже дал волю клыкам, когтям и хвосту. Как там, в былинах – где махнет, там улица, отмахнется – переулочек. Под конец, извернувшись вьюном, угостил тварей огнем, стараясь захватить, как можно больше пространства вокруг. От струи огня бьющей в упор, жуки уклониться не могли – горели факелами. Воздух наполнился жуткой вонью. Туча оказалась разорвана в мелкие клочья не способные генерировать смертоносную субстанцию. Не давая им слиться воедино, Слава преследовал их и жег, жег, жег. Рвал, бил, кусал. Впрочем, от последнего он вскоре отказался, уж больно мерзкими на вкус оказались жуки. Даже для дракона.

Однако долго так продолжаться не могло. Жучинное племя, несмотря, на то, что земля под местом воздушной схватки оказалась сплошь усеяна разорванными телами, вскоре оправилось и сменило тактику. Они больше не стремились атаковать скопом издали. Ближний же бой в их исполнении выглядел вот как: максимально рассредоточившись, они стали наскакивать на дракона, как собаки на медведя. Собаки-камикадзе. Нанеся удар жук не стремились увернуться от ответного, словно единственной целью его жизни было нанести дракону хоть какой-нибудь вред, а тогда и умереть не жалко. Они и умирали, сыплясь вниз черным дождем. Но и вред причинить успевали. Передняя пара их конечностей имела вид зазубренных серпов, коими жуки работали со скоростью бензопилы. Через некоторое время Слава с удивлением обнаружил, что оставляет за собой розовый шлейф состоящий из мельчайших капелек крови. Сильно досталось крыльям. Особенно почему-то правому. Вся его кромка превратилась в кровавые лохмотья, и дракона стало ощутимо кренить набок. Жуков к тому времени осталось не больше трети. Но менее злобными они от этого не стали, продолжая атаковать дракона со всех сторон. Боли Слава не чувствовал – полностью с драконьим телом он так и не слился. Серьезных ран не было ни одной, но кровь из многочисленных порезов хлестала уже даже не ручьем, а рекой. Волнами накатывала свинцовая усталость. Огромные крылья взмахивали все реже, а движения становились все неуверенней. В какой-то момент, Слава обнаружил, что теряет высоту. Может оно и к лучшему, – отчаянно думал старлей, прихлопывая очередную бестию, – на земле твари не смогут наскакивать со всех сторон, по крайней мере, нижняя полусфера будет защищена. Увлеченный боем, он забыл о том, что творилось на земле. Вспомнил только, когда что-то ширкнуло по броне, и оглушительно взорвалось, жестоко опалив бок. Слава-монстр в глубине сознания дико взвыл от боли. Следующий клубок белого пламени, угодил в жука и тот полыхнул у дракона прямо перед носом, на несколько секунд ослепив и оглушив. Очухавшись, старлей обнаружил, что беспорядочно кувыркаясь, валится вниз. Огненные шары продолжали взлетать ему навстречу. По счастью, ни один из них в Славу больше не попал. Хорошо, хоть жуков разогнали.

Что же это за зенитчики, бля, такие?

Последним усилием он расправил израненные крылья, превратив падение в планирование. Шары вылетали откуда-то из скопищ копошащихся под ним скелетов. Похоже, среди них имелось немало бывших магов сохранивших часть своих умений даже после смерти и извращенного возрождения. Быстро теряющий высоту Слава, судорожно размышлял, что бы такого ему предпринять, чтоб отсрочить неминуемый конец. То, что конец неминуем, старлей почти не сомневался – как, скажите, справиться с такой хреновой тучей врагов? Ничего не придумал, да еще и схлопотал пару огненных клубков, причем один как раз в многострадальное правое крыло. После такого дуплета думать он уже не мог, а мог только скрепя клыками и, напрягая последние силы, пытаться не свалиться в штопор. Все что ему удалось, это выбрать свободную от камней, ловушек и скелетов площадку и с трудом дотянув до нее, плюхнуться наземь. Мягкой посадкой тут и не пахло. От удара о землю перехватило дыхание и потемнело в глазах. Некоторое время дракон возился в пыли, пока, наконец, не пришел в себя и не смог кое-как подняться. Жить-насрать, – думал Слава, печально глядя на толпу приближающихся скелетов. Выглядели они не очень грозно, скорее даже потешно, в своих ржавых латах, размахивающие ржавыми же мечами, топорами и прочим металлоломом. Когда они приблизились на сотню шагов, удар драконьего пламени выкосил первые шеренги. Казалось бы, чему там гореть, одни голые кости. Но горели, да еще как! Что, впрочем, никак не сказалось на наступательном порыве остальных. Они бодро топали по пеплу, оставшемуся от впередиидущих. Слава сжег и их. Вот только напоследок закашлялся. Как долго кричащий человек неизбежно срывает себе голос, так и он, похоже, сорвал себе огнедышащую железу или что там отвечает за огненное дыхание драконов. Из глотки теперь вырывались лишь хрип и сипение. Скелеты надвигались с неудержимой целеустремленностью терминатора гоняющегося за Сарой Конор. Их было много и они ничего не боялись Чего бояться тем, кто уже мертв? Первых Слава смел ударом хвоста – кости так и брызнули во все стороны. Тогда задние ряды метнули копья. Драконьей брони пробить они не могли, но на пару секунд отвлекли Славу, дав возможность приблизиться атакующей толпе на расстояние удара мечом. Дальнейшее напоминало битву медведя Балу с бандерлогами из мультика про Маугли. Того, помнится, чуть не разорвали на сотню маленьких медвежат. То же самое скелеты, судя по всему, собирались проделать со Славой. Хотя, дай им волю, сотней дракончиков дело бы не обошлось, речь, как минимум, шла бы о тысяче. Но Слава не давал им воли. Он катался по земле, давя скелеты своей бронированной тушей. Они хрустели у него на клыках, как скорлупки, а огромные когти разом разрывали по нескольку оживших костяков. Но силы были слишком неравны, взамен десятков и сотен раздавленных и разорванных, привлеченные запахом свежей крови, перли новые тысячи. Дракон уже был утыкан мечами и копьями, не хуже подушечки для булавок. В какой-то момент, придавленный к земле тоннами врагов и уже не имеющий силы стряхнуть их с себя, оглохший и ослепший Слава с беспощадной ясностью осознал – это конец. Смерть, бездарная, бесполезная и бессмысленная, щерилась ему в лицо улыбкой оскаленного черепа. Зря, все зря! Проходную пешку срубили, не дав ей ступить на последнюю клетку. Никого он не спас, никому не помог, все потерял! И когда осталось только улыбнуться смерти в ответ, в голове стало тесно, и раздался знакомый голос:

– Держись! Мы идем!

Каким-то внутренним зрением он воспарил над собственным телом, над навалившейся на него грудой врагов, над землей, над скалами. Все выше и выше.

И увидел их.

Драконов было трое. Они были такие же, как и он сам. Нет, не такие, гораздо сильней и опытней. Они прилетели помочь. Они кружили в сереющем небе, и за каждым тянулся след. Сначала бледный, едва заметный, он набирал мощь, цвет и становился все длиннее. Постепенно отдельные росчерки слились в единую окружность, которая в свою очередь стала наливаться белым огнем. В какой-то миг драконы взревели так, что казалось, содрогнулись близлежащие скалы. Огненное кольцо отделилось от них и пошло вниз, расплываясь, становясь все шире и вращаясь все быстрее. В центре его зародился вихрь. Это не было движением воздуха. То, что вращалось внутри кольца, имело совсем другую природу. Даже сквозь копошащуюся толпу врагов Слава почувствовал прикосновение неведомой силы. Скелеты, казалось, тоже что-то почуяли, напряглись, даже перестали его убивать. А кольцо, к тому времени превратившееся в диск, становилось все более выпуклым. Еще через минуту оно окончательно сформировалось в линзу, переливающуюся в потемневшем небе всеми оттенками бело-голубого и зеленого, словно кто-то заключил внутри невидимой оболочки настоящее северное сияние. Когда магическая линза достигла нужной высоты, сквозь нее преломляясь и фокусируясь, хлынул поток очищающей первородной энергии, Все вокруг, земля, скалы и даже сам воздух вспыхнули холодным бело-голубым пламенем.

В тот же миг Слава понял – все кончилось!

Магия вокруг погасла. Армия мертвецов рассыпалась грудой костей. А он, умирающий дракон, вновь стал человеком.