Текст книги "Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (середина XVII-XVIII в.). Том 3"

Автор книги: Вадим Магидович

Соавторы: Иосиф Магидович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Пути «чужаков» на Амазонку

Чтобы уменьшить зависимость Мату-Гросу от паулистов, «чужаки» поддерживали основные торговые сношения с внешним миром не по трактам, кончающимся в Сантусе или Рио-де-Жанейро, а по текущим на север большим притокам Амазонки. Для Гояс путями на север были реки Арагуая и Токантинс, которые выводили в Пара караваны легких торговых судов. Но путь этот был очень тяжел из-за многочисленных порогов. Для западной части Мату-Гросу, где находились золотые прииски, торговыми путями стали реки системы Тапажоса и Мадейры. Путь Аринус-Журуэна-Тапажос, очень порожистый, был освоен позднее: первый дошедший до нас отчет относится к 1746 г. Эта речная система (как и система Токантинса) никогда не играла заметной роли в торговле, а большие участки ее были совершенно не обследованы.

Открытие пути из Мату-Гросу по рекам системы Мадейры приписывается бандейранту – «чужаку», неудачливому золотоискателю Мануэлу Фелишу Лиме. В поисках золота он продвинулся в 1742 г. на запад от верховьев Парагвая близ 15° ю.ш. и пришел к р. Гуапоре, которая спокойно текла на северо-запад. Принимая ряд притоков, становясь все более полноводной, Гуапоре у 12° ю.ш. впадала в мощную р. Маморе, которая текла прямо на север и, сливаясь с не менее мощной р. Бени, превращалась в громадную Мадейру, нролагающую себе путь через сельву на северо-восток. (Фактически он повторил маршрут великого бандейранта Антониу Рапозу Тавариша, о котором мы писали в т. 2).

Когда М. Лима спустился по Амазонке до Пара, купцы в Белене, правда не сразу, оценили выгодность непрерывного, хоть и очень далекого, пути между их городом и районом Мату-Гросу. В 1749 г. первая известная нам торговая экспедиция Франсиску Леми проделала обратный маршрут, наладив таким образом величайшую по торговому значению бразильскую внутреннюю водную «дорогу». Она была гораздо длиннее пути по рекам системы Тапажоса, но значительно легче и удобнее: здесь судоходство, и притом для крупных речных судов, возможно почти на всех участках.

Итак, поиски золота привели бандейрантов-паулистов к верховьям громадных южных притоков Амазонки и в самый центр материка. Паулисты продвинули границу португальской колонии через Бразильское нагорье до его крайнего западного выступа, за Серра-дус-Паресис. А «чужаки» связали Центральную Бразилию с Амазонской низменностью, организовали торговые и перевалочные пункты на Амазонке. Они подготовили почву для экспансии в западную часть Амазонской низменности, экспансии, раздвинувшей в XIX в. границы Бразилии до восточных склонов Анд.

В середине XVIII в. Бразилия давала более половины учтенной добычи золота всего мира, а к началу XIX в. – уже вдвое меньше, чем Испанская Америка. Старые речные пути забрасывались, многие реки системы Амазонки, известные бандейрантам XVIII в., приходилось открывать заново.

Бассейн Ла-Платы

В 1680 г. паулисты основали на северном берегу Ла-Платы, близ устья Уругвая, торговую колонию Сакраменто. Она стала предметом ожесточенного спора между Испанией и Португалией, так как, несомненно, находилась к западу от демаркационной линии 1494 г. Пытаясь связать Сакраменто внутренним водным путем с колонией, основанной у лагуны Патус, отряд паулистов в 1715 г. вышел оттуда на запад. Но навстречу к Риу-Гранди-ду-Сул шли отряды индейцев-христиан, возглавляемые иезуитами. До войны здесь не дошло, бандейранты отступили, Лиссабон послал протест в Мадрид, и иезуиты отошли назад к левому берегу среднего Уругвая. Бассейн Рио-Негро – географическая ось нынешней Республики Уругвай – и приморская полоса между Ла-Платой и Риу-Гранди-ду-Сул остались фактически «бесхозной» территорией, хотя бразильцы продолжали претендовать на нее и в 1724 г. к востоку от Сакраменто начали строить г. Монтевидео. Испанцы из Буэнос-Айреса выгнали их оттуда и закончили постройку Монтевидео в 1726 г., окончательно отрезав Сакраменто от Риу-Гранди-ду-Сул.

Столкновения из-за Банда-Ориенталь («Восточный берег») продолжались, и в 1737 г. обе стороны решили временно сохранить существующее положение, формально оно урегулировано Мадридским договором 13 января 1750 г. Испано-португальская демаркация 1494 г. была отменена. Вместо «папского меридиана» установлены естественные границы, за которые принимались «истоки и русла рек и значительные горы»; Португалия отказалась от берега Ла-Платы. Описание границ в договоре свидетельствует об удовлетворительном знании в 1750 г. систем Параны и Уругвая, а также водоразделов между ними и бразильскими реками приморской полосы.

Правобережье Парагвая, кроме его верховьев, бесспорно, принадлежало Испании, и бандейранты туда не заходили. Сам Парагвай с середины XVI в. стал хорошо освоенным водным путем, но из его правых притоков известны были только Пилькомайо и Риобермехо. Из правых притоков нижней Параны испанцы в XVII в. разведали р. Рио-Саладо, по долине которой шел путь к Чили.

Иезуиты на правобережье Парагвая, в Гран-Чако, появились в 90-х гг. XVII в. Они основали там к 20-м гг. XVIII в. ряд миссий между 16–19° ю.ш., где жили индейцы чикито. Умиротворив их, иезуиты обеспечили торговый путь между перуанскими и ла-платскими миссиями. Южнее они подчинили абипонов (1747) и сосредоточили их в нескольких миссиях в низовьях р. Риобермехо. Описание абипонов, которое составил живший среди них австрийский иезуит Мартин Добрицхоффер, является важнейшим первоисточником для изучения быта индейцев Гран-Чако в последний век колониального периода, когда они стали уже конным народом.

Вожаки бандейрантов были, в лучшем случае, полуграмотными людьми. Интересы иезуитов, даже самых образованных, лежали обычно в стороне от естественных наук. Занимаясь поисками золота и серебра, изумрудов и алмазов, охотой за рабами и «ловлей душ», паулисты и иезуиты, как мы видели, довольно основательно узнали речную сеть и рельеф бассейна Ла-Платы, но и только.

Первым географом-исследователем бассейна Ла-Платы, положившим начало его всестороннему научному исследованию, был испанский офицер Фелис Асара. В 1781 г. в 35-летнем возрасте в чине подполковника он направился в Южную Америку в качестве члена комиссии с испанской стороны по демаркации испанских и португальских владений и проработал в различных ла-платских районах до конца 1801 г. Он не был собирателем карт и архивных материалов по топографии и речной сети страны, хотя и в этом отношении проделал огромную работу. Он руководил топографическими съемками на левобережье нижней Параны и на правобережье Парагвая – Параны. Большую часть своего 20-летнего пребывания в стране, выполняя задания и собирая по собственному влечению естественнонаучные материалы, Асара провел в седле. Он путешествовал по Междуречью и Ла-Платской низменности и составил комплексные описания Влажной и Сухой Пампы, а также Южного Чако. Его четырехтомный, ставший классическим труд «Путешествие по Южной Америке» опубликован (с атласом) в Париже в 1809 г. Из-за препятствий, чинимых на его пути начальством, лишь часть многотомных результатов исследований Ф. Асары увидела свет при жизни автора. По крайней мере одна его важная работа оставалась в рукописи до 1912 г. Вице-король, завидуя научным успехам Ф. Асары, сделал попытку (неудачную) присвоить его записки по естественной истории. Авторитет Ф. Асары был так велик, что король Испании Карл IV предложил ему пост вице-короля Новой Испании, но тот отказался.

Маскарди, Фолкнер и братья Вьедма в Патагонии

Северные районы Патагонии, расположенные в бассейне Рио-Негро, в середине XVII и в XVIII в. частично исследовались со стороны Южного Чили и Ла-Платы испанскими колонистами и иезуитами, которые основали там несколько миссий. Так, в конце 1650 г. иезуит-миссионер Диего Росалес дважды пересек Патагонские Анды близ 42° ю.ш. и на берегах горного озера Науэль-Уапи[138]138
  Это красивое озеро ледникового происхождения, исток р. Лимай, правой составляющей р. Рио-Негро (впадает в Атлантический океан у 41° ю.ш.), открыто и исследовано Диего Флоресом Леоном в феврале 1621 г


[Закрыть] умиротворял и просвещал индейцев. В 1670 г. там появился другой иезуит-итальянец Николо Маскарди, продолживший дело распространения «святой веры» среди окрестных жителей. В следующем году он отправился на юг вдоль восточных склонов Анд в поисках «города Цезарей», легенда о котором будоражила умы конкистадоров и служителей церкви. Н. Маскарди форсировал верховья р. Чубут и добрался до 44° ю.ш. Не найдя там никаких намеков на город, он двинулся на юго-восток через полупустынное плато и вышел на довольно крупное озеро – Мустерс, или Колуэ-Уапи у 45°30' ю.ш., система р. Чубут).

Н. Маскарди не оставил надежды найти мифический город, нуждавшийся, как он считал, в святых отцах. В 1672 г. он отправился от о. Чилоэ в сопровождении четырех индейцев, перевалил Анды близ 44° ю.ш. и вновь достиг озера Мустерс. Далее его путь проходил по плато на юго-восток – он вышел к побережью Атлантики недалеко от устья р. Рио-Десеадо (у 48° ю.ш.) или у р. Рио-Чико (близ 50° ю.ш.), выполнив пересечение Южно-Американского континента. Одержимый идеей найти «город Цезарей», он проследовал вдоль берега океана к югу до входа в Магелланов пролив. Но и там никаких следов города-призрака не оказалось. Поздней весной 1673 г. в сопровождении нескольких индейцев фанатичный миссионер в третий раз отправился на поиски фантома и у 47° ю.ш., к югу от среднего течения р. Рио-Десеадо, был убит со всеми спутниками.

Среди иезуитов XVIII в. выделился ирландец Томас Фолкнер (Фальконер), по специальности медик. В 40-х гг. XVIII в. он служил судовым врачом на английском корабле, заболел и был оставлен на излечение в Буэнос-Айресе, а выздоровев, вступил в орден. С 1750 г. он много лет просвещал патагонцев, которые к тому времени стали конным народом и кочевали от Лимая-Рио-Негро до Магелланова пролива. Фолкнер изъездил с ними Северную Патагонию во всех направлениях. Вероятно, одним из первых он предложил создать в ее речных долинах плантации для выращивания яблок, персиков, слив и вишен – все они произрастают там и ныне. Он первый схематически нанес на карту все течение Рио-Негро и Лимая до озера Науэль-Уапи у 41° ю.ш. (более 1 тыс. км), где была организована миссия, связанная с Чили. Составленное им «Описание Патагонии» (1774) представляет интерес для этнографов, натуралистов и географов.

После изгнания иезуитов, когда «миряне» получили право проникать в глубинные территории, к «диким», исследованием Южной Патагонии выделились братья Антонио и Франсиско Вьедма. В 1779 г. они основали в низовье Рио-Herpo поселок Кармен-де-Патагонес, на пять лет (до 1784 г.) ставший базой их дальнейших путешествий. Они обошли из залива в залив побережье Патагонии, в ноябре 1782 г. поднялись по р. Санта-Крус до верховьев и близ 50° ю.ш. открыли озеро Лаго-Архентино (1400 км²), а севернее (у 49°30' ю.ш.) другое – Вьедма (1100 км²), соединенное с первым протокой. Повернув оттуда на восток, братья добрались до южного притока р. Рио-Чико и 23 ноября вышли к побережью Атлантического океана. Представленный ими в 1787 г. «Общий отчет о провинции Санта-Крус», как и ряд других отчетов, был извлечен из архивов и на братьев Вьедма обратили внимание. В 1837 г. в Буэнос-Айресе увидела свет книга Антонио Вьедмы «Дневник путешествия по берегам Патагонии».

После путешествий Фолкнера и братьев Вьедма к началу XIX в. только бассейн р. Чубут (Центральная Патагония) оставался сплошным «белым пятном».

Изучение Магеллании во второй половине XVII века

В 1669 г. английский капитан Джон Нарборо направился к берегам Испанской Америки для каперской операции и в конце октября 1670 г. вступил в Магелланов пролив. Он значительно улучшил карту пролива, особенно его западного участка длиной около 300 км. Таким безотрадным и пустынным казался этот край, что Нарборо назвал его «Южным Запустением»[139]139
  Аналогичное впечатление создалось и у позднейших мореплавателей, огибавших западные берега архипелага Огненная Земля, и название «Запустение» (по-испански «дссоласьон») позднее утвердилось за длинным и узким островом, лежащим у тихоокеанского выхода из Магелланова пролива.


[Закрыть]. Выйдя в океан, английский капер[140]140
  Капер, или приватир, – частное лицо, имеющее особое разрешение властей на грабеж, захват и уничтожение торговых судов враждебных или нейтральных стран. Каперами назывались также суда, находившиеся в частном владении, но с разрешения государства вооруженные для выполнения военных действий и морского разбоя. Каперство объявлено вне закона на Парижском конгрессе 1856 г.


[Закрыть] прошел на север вдоль Южного Чили, довольно верно определив общее направление и очертания берегов страны. По словам Л. Бугенвиля, Д. Нарборо обследовал «все небольшие бухты и извилины побережья вплоть до реки Вальдивии (у 40° ю.ш.), в которую он и вошел»[141]141
  Цит. здесь и далее из его работы «Кругосветное путешествие…»


[Закрыть].

Впрочем, Л. Бугенвиль чрезмерно преувеличил детальность описи, произведенной капером: для сколько-нибудь подробного исследования всего Чилийского архипелага и противолежащего материкового берега, одного из самых расчлененных в мире, требуются годы, а Д. Нарборо находился там считанные месяцы. Не выполнив задания но причинам, которые один из его спутников назвал «позорными», он вернулся в Англию в 1671 г. Да и не было у Л. Бугенвиля материалов для такого суждения, на что он сам указывает, резко осуждая авторов, обработавших отчеты Д. Нарборо и Жака Гуэна де Бошена, о котором речь будет ниже: «Мы много раз сожалели, что в нашем распоряжении нет [их] полных путевых журналов и что мы должны довольствоваться лишь искаженными выдержками…» Л. Бугенвиль не совсем прав: все-таки эти авторы написали книги, оказавшиеся полезными и для него, и для позднейших исследований. А описание первой встречи Д. Нарборо с пингвинами («можно подумать, что маршируют ребята в белых передниках») стало классическим.

В 1689 г. из Лондонского порта в Южную Атлантику по заданию казначея британского флота лорда Люциуса Кейри Фолкленда направился капитан Джон Стронг. В начале 1690 г. он оказался у северного берега «Земли Девы», в те времена иногда все еще рассматривавшейся как выступ Южного материка. Обходя «Землю Девы», Д. Стронг обнаружил усеянный островками пролив, простирающийся в юго-западном направлении и делящий «землю» на два крупных острова. Д. Стронг прошел его весь и назвал Фолклендским проливом, а в XVIII в. англичане перенесли это имя и на разделяемые им большие острова: Восточный Фолкленд и Западный Фолкленд.

Исследование Магеллании в XVIII веке

На рубеже XVII – XVIII вв. в водах Магеллании появились и французские мореходы-малуины, т. е. выходцы из портового города Сен-Мало, «родины французских корсаров»[142]142
  Они прославились с XVI в. набегами на Англию, Испанию, Антильские о-ва и плаваниями к берегам Бразилии.


[Закрыть]. Первым к берегам Перу 17 декабря 1698 г. отправился капитан Жак Гуэн де Бошен, командовавший флотилией из четырех кораблей; вскоре она сократилась до двух судов, достигших Магелланова пролива в июне 1699 г., в середине зимы южного полушария. Лишь 21 января 1700 г., проведя полгода в проливе и очень страдая от холода, французы выбрались в Тихий океан и быстро проследовали в Кальяо. Участник плавания инженер Дюплесси составил несколько довольно точных карт малоизвестных частей пролива. Несмотря на запрет испанских властей, они провели здесь успешные торговые операции и перешли на север, в Гуаякиль, где повторили свой успех.

Возвращаясь во Францию через пролив Дрейка в январе 1701 г., Ж. Гуэн установил, что из-за ошибочных определений голландских мореходов мыс Горн помещался на картах гораздо южнее своего действительного положения. Не найдя затем пролива Ле-Мер, также неверно нанесенного на карты, Ж. Гуэн продвинулся к востоку примерно до 60° з.д. и, повернув на север, открыл у 53° с.ш. небольшой остров (о. Бошен). Продолжая идти в том же направлении, он бросил якорь у самого восточного из «Себалдовых о-вов» (Восточный Фолкленд). Моряки произвели высадку и вскоре попали в безлесную местность с пресноводными озерами, изобилующими дичью. После Ж. Гуэна архипелаг многократно посещали малуинские моряки, и поэтому французы стали называть его Малуинскими о-вами – в русской географической литературе часто употреблялась, а ныне общепринята форма Мальвинские о-ва, а точнее, двойное название Фолклендские (Мальвинские) о-ва.

Изучение Магеллании продолжил в 1713 г. французский капитан Маркан, командир корабля «Барбара». Он проследовал на запад через Магелланов пролив и углубился в «бухту» к югу от п-ова Брансуик, но она оказалась устьем усеянного островками пролива-«канала» Барбары, который вывел французов в открытый океан к юго-западному побережью архипелага Огненная Земля. Испанцы позднее назвали островом Санта-Инес длинный участок суши, отделенный «каналом» от другого, восточного участка, который тогда весь считался полуостровом Огненной Земли. Географическое открытие Маркана было важно в навигационном отношении: «канал» Барбары давал капитанам судов возможность выбора пути в непогоду и значительно сокращал время прохода через Магелланов пролив.

^{Л. Бугенвиль}

В 1763 г. французское правительство разрешило полковнику Луи Антуану Бугенвилю основать на его личные средства колонию на Мальвинских о-вах. В феврале 1764 г. он прошел на восток вдоль всего северного побережья двух больших островов и избрал для поселения берег открытой им на северо-востоке бухты, названной им Франсуаз (теперь залив Беркли). Там он высадил 27 человек франко-канадцев, оставивших родину после завоевания ее англичанами. В 1765–1766 гг. из Сен-Мало прибыли еще две группы поселенцев и общая численность колонистов достигла приблизительно 150 человек. Живший некоторое время в колонии Антуан-Жозеф Пернети составил первое описание природы архипелага. Спутники Л. Бугенвиля нанесли Мальвинские о-ва на карту, которую он самокритично считал не очень точной («над ней следовало бы еще много поработать») – на о. Восточном французы разведали все берега, на о. Западном – только северное и восточное побережья.

^{Фолклендские о-ва (1 – по Л. Бугенвилю, XVIII в.; 2 -3 но картам второй половины XX в.)} 

Завершить опись архипелага французам помешали англичане. В январе 1765 г. Джон Байрон, дед великого английского поэта, высадился на о. Восточном[143]143
  Первыми животными, с которыми люди Байрона столкнулись при высадке, была волнообразная лисица, и они решили, что это волк. Смелость и любопытство лис матросы приняли за свирепость и бросились от них в воду.


[Закрыть], объявил весь архипелаг английским владением и отправился дальше через Магелланов пролив в кругосветное плавание. В 1766 г. на о. Восточном англичане построили форт[144]144
  В начале XIX в. они оставили форт, так как содержание его стоило слишком дорого, но вернулись на Фолклендский архипелаг и захватили его в 1833 г., когда убедились, что он может стать удобной базой для зверобоев, действующих в антарктических водах.


[Закрыть]. Так как и Испания претендовала на архипелаг, французы уступили ей, по выражению Л. Бугенвиля, «наше право на распоряжение островами, которое нам бесспорно давало первое их заселение». 1 апреля 1767 г. Л. Бугенвиль формально передал колонию испанцам. Немногие колонисты согласились остаться, остальных испанцы доставили на родину. Испанская колония просуществовала недолго – и острова вновь стали необитаемыми. Рассматривая архипелаг в качестве своего владения, англичане произвели опись о Западного и «отчленили» от него ряд небольших островов.

Французы в Южной Атлантике

На многих картах начала XVIII в. в Южной Атлантике показывалась часть огромного мифического Южного материка. Капитан французского судна «Св. Луи», направлявшийся в Индию после довольно удачно проведенных в испанских владениях торговых операций, в январе 1708 г. обогнул мыс Горн и двинулся к Южной Африке в востоко-северо-восточном направлении, держась в полосе 35–40° ю.ш., т. е. несколько севернее той части Атлантики, которая позднее получила суровое название «Ревущие сороковые»[145]145
  Сороковые, как, впрочем, и пятидесятые, широты южного полушария характеризуются устойчивыми сильными западными ветрами и частыми штормами.


[Закрыть].

19 марта корабль прибыл к мысу Доброй Надежды, пройдя в неизвестных водах более 10 тыс. км и не обнаружив ни клочка суши. Благодаря этому плаванию картографы вынуждены были отодвинуть Южный материк в атлантическом секторе далеко к югу.

«Земля Буве»

Французская Ост-Индская компания, монополизировавшая с 1719 г. торговлю Франции с заокеанскими странами, отправила в 1738 г. два корабля под начальством Жана Батиста Буве де Лозье на поиски Южного материка. Вечером 1 января 1739 г. он открыл в Атлантическом океане за 54° ю.ш. и, по его определению, на 11°30' в.д. высокий мыс какой то земли и назвал его «мысом Обрезания» (1 января – христианский праздник, день «обрезания господня»). Буве не мог подойти близко к берегу из-за тяжелых льдов, не решился также следовать дальше к югу и пытаться обойти кромку льда. В отчете он жаловался, что его люди невыносимо страдали от холода, так как привыкли к теплому климату и недостаточно были снабжены теплой одеждой. И Буве повернул к мысу Доброй Надежды, куда прибыл в конце февраля. Во Франции он объяснил явную неудачу экспедиции, кроме непривычки к холоду и плохого снабжения, дурной погодой: «70 дней почти беспрерывно стояли туманы, почти ежедневно шел град или снег…»

Теперь мы знаем, что «мыс Обрезания» является выступом одинокого высокого вулканического о. Буве площадью всего лишь 68 км², вершина которого (до 939 м) покрыта вечным снегом, а ледники спускаются к морю. Буве неверно определил долготу мыса, с ошибкой приблизительно на 6°30', что на 54-й параллели составит более 401) км. Мнения географов того времени о «Земле Буве» разделились: одни считали ее частью Южного материка, другие – ледяным островом. Во второй половине XVIII в. и французы и англичане искали «Землю Буве» на 50-х широтах. Поиски ее и других мифических земель привели к открытию о-вов Кергелен и Южной Георгии и к правильному представлению, что на 50-х широтах., кроме Южной Георгии, Фолклендских (Мальвинских) о-вов и Огненной Земли, нет значительных островов.