Текст книги "Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (середина XVII-XVIII в.). Том 3"

Автор книги: Вадим Магидович

Соавторы: Иосиф Магидович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

Французские исследователи Пиренеев

Французский аббат Пьер Бернар Палассу с 70-х гг. XVIII в. изучал всю горную систему Пиренеев. Он стал пионером их научного исследования. В его книге «Очерки минералогии Пиренеев» (1781) приведены первые сведения по их геологии и данные о параллельном расположении главного и второстепенных хребтов. Он составил первую геологическую карту Пиренеев.

В 1786–1889 гг. геолог Анри Поль Ребуль и астроном Видаль провели тригонометрические измерения «наиболее примечательных высот в цепи Пиренеев» с нескольких вершин более 2000 м. Им удалось (с незначительными преувеличениями) определить высоту более 20 трехтысячников и около 30 двухтысячников центральной части Пиренеев от Ани (0º45' з.д.) до Канигу (2°30' в.д.), т. е. на протяжении почти 300 км. Они установили, что наибольшей высоты Пиренеи достигают между 0 и 1° в.д., где поднимаются такие великаны (в европейском понимании), как Виньмаль (3303 м), Позе (3375 м), Монте-Пердидо (3355 м) и массив Маладета.

^{Орографическая схема Пиренеев}

В этот период наибольший вклад в подлинное научное открытие Пиренеев сделал геолог Луи Франсуа Рамон де Карбоньер. В 1792–1795 гг. он изучал главным образом наиболее приподнятую часть гор – Центральные Пиренеи, причем неоднократно поднимался на ряд вершин, в том числе на Миди-д'Оссо (2887 м). «Нужно годы провести в горах, чтобы научиться видеть то, что следует увидеть». И наконец он нашел то, что искал, – гранитный «остов» цепи – у нолевого меридиана, в районе Пик-Лон (3194 м). В этой труднодоступной части гор Рамон описал весь «букет» высочайших пиков – Виньмаль, Пик-Лон и другие, измерил 20 вершин и определил высоту снеговой линии Пиренеев (2430–2730 м). Он поднялся на гору Монте-Пердидо, тогда считавшуюся вершиной Пиренеев. Его наблюдения над неизвестным пиком (Ането, 3404 м) в массиве Маладета опровергли это мнение. Обследовав всю цепь, Рамон обнаружил, что Пиренеи состоят из двух примерно равных по длине, расположенных кулисообразно участков; они разорваны долиной верхней Гаронны.

^{Л. Рамон де Карбоньер}

Съемка северного побережья Средиземного моря

Англия, прежде уделявшая мало внимания Средиземному морю, в период Реставрации (1660–1688) стала проявлять к нему повышенный интерес. Изображения берегов этой акватории в британском адмиралтействе, вероятно, имелись, но явно не отвечали требованиям с военно-морской точки зрения. Для получения более полной информации в Средиземное море направился 54-пушечный корабль «Вулвич» под командой капитана Уильяма Хаулдена. Съемочные работы возглавил Эдмунд Даммер – один из самых квалифицированных европейских исследователей того времени. За несколько лет (продолжительность описи и состав экспедиции не установлены, известно лишь, что съемки закончились в 1685 г.) положили на карту северное побережье Средиземного моря от Гибралтара до берегов Греции[33]33
  Греция в те годы находилась под турецким господством. Правда, в 1684 г. Венеция завоевала п-ов Пелопоннес, вновь отошедший к туркам и 1715 г.


[Закрыть] включительно на протяжении более 10 тыс. км. Они описали также Балеарские о-ва, Корсику, Сардинию, Сицилию и некоторые острова Греческого архипелага. Результаты исследований Э. Даммер изложил в труде «Плавание в средиземных морях…»; он остался в рукописи, хранящейся в Британском музее.

Тофиньо: опись побережья Испании

К концу XVIII в. ни одно из морских европейских государств не опубликовало столько хороших карт, как Испания. В 1783 г., после окончания очередной войны с Англией, испанское правительство Карла III, проводившее прогрессивные реформы[34]34
  Например, изгнание иезуитов с конфискацией их имущества (1767), предоставление 13 портам права торговли с колониями (1778), учреждение Национального банка (1782).


[Закрыть], решило выполнить съемочные работы всего побережья Испании – Атлантического и Средиземноморского. Эту работу поручили Винсенте Тофиньо де Сан Мигелю. В течение нескольких лет, руководя курсантами морских училищ (морскими кадетами – в России они назывались гардемаринами), он заснял береговую полосу длиной 2,8 тыс. км, в том числе 1500 км средиземноморского берега в 2300 км атлантического, включая 1000 км побережья, принадлежащего Португалии. Это удалось сделать благодаря тому, что в 1777 г. между обоими пиренейскими государствами был заключен мир.

Работа велась без значительных трудностей, ибо берега Пиренейского п-ова расчленены слабо. Исключение составляет лишь северо-западный «угол»: здесь развита сложная для описи, весьма изрезанная береговая линия, получившая от испанцев название «риас»[35]35
  По-испански «риас» – устья рек; риасовые берега возникают при проникновении моря по долинам между хребтами, подходящими к побережью перпендикулярно или под углом к нему.


[Закрыть]. Итогом съемки явились хорошо выполненные карты, собранные в двухтомный «Морской атлас Испании». К нему В. Тофиньо приложил «Лоцию берегов Испании», также в двух томах, опубликованную в Мадриде в 1789 г. Высокую оценку его труду дал крупнейший исследователь Средиземноморья первой половины XIX в. англичанин У. Смайт.

Исследователи Апеннин первой половины XVIII века

Апеннинская горная система, простирающаяся приблизительно на 950 км, и примыкающие к ней на юго-востоке Калабрийские Апеннины (около 220 км) изучались в основном самими итальянцами – натуралистами-путешественниками и краеведами. Пионером комплексного исследования Апеннин был выдающийся падуанский натуралист, профессор медицины Антонио Валлиснери, который в первой четверти XVIII в. побывал почти во всех областях Италии. Уделив большое внимание Паданской равнине и Тоскано-Эмилианским Апеннинам, он дважды, в 1704 и 1708 гг., пересек их близ меридиана 10°30' в.д., следуя с правобережья р. По от Реджонель-Эмилия на юго-юго-запад до Апуанских Альп[36]36
  Этот горный массив (длиной 50 км, высотой до 1946 м), отделенный от Северных Апеннин долиной р. Серкьо, впадающей в Лигурийское море несколько севернее Арно, прославился карьером каррарского мрамора.


[Закрыть], и проделал около 1711 г. параллельный маршрут в той же горной полосе.

В 1704–1734 гг. «много и хорошо путешествовал» северянин Пьер Антонио Мишели, который из скромности, и тогда уже несколько старомодной, величал себя «невеждой и нищим», а был ученым-натуралистом широкого профиля. П. Микели проследил «добрую часть Апеннин»: Тоскано-Эмилианские, Центральные – Умбро-Маркские, Южные – Неаполитанские и Луканские. В частности, в 1732–1733 гг. он исследовал так называемые Тосканские Антиапеннины и межгорные котловины вместе с двадцатилетним местным уроженцем Джованни Тарджони-Тоццетти.

После этого дебюта Д. Тарджойи много лет изучал «физическую топографию» Тосканы – ее географию и геологию. Он выявил все значительные черты ее рельефа к западу от двух основных цепей, в том числе котловину Валь-ди-Кьяна (по ней течет р. Кьяни, правый приток верхнего Тибра), продолжил исследование Тосканских Антиапеннин и района потухших вулканов к западу от Кьяни с горой Амиата (1734 м).

Д. Тарджони собрал очень большой географический материал, опубликованный им в слишком пространном описании своих странствий – «Минералогические, философские и исторические путешествия по Тоскане» (1751–1770); они очень выиграли в сокращенном переводе (два тома, Париж, 1792).

В 40-х гг. французский географ Жан Батист Бургиньон д'Анвиль, собрав и критически оценив разнородные материалы геодезических работ и съемок итальянских областей XVII – XVIII вв., выпустил в свет «Географический анализ Италии» (1744) и составил карту, помещенную в «Новом Атласе» 1745 г., на которой полуостров впервые получил вполне правильные очертания.

Исследователи Апеннин и Сицилии второй половины XVIII века

В 1750–1754 гг. два ученых-иезуита – геодезист и астроном, далматинец из Рагузы (Дубровник) Джузеппе Руджеро Боскович и англичанин Кристофер Мэйр – измерили дугу меридиана между Римом и Римини длиной в два градуса (42–44° с.ш.). Мзйр составил крупномасштабную «Новую географическую карту Церковного государства», которая фактически явилась и первой точной обзорной картой Центральной Италии.

Биолог Ладзаро Спалланцани, разносторонний ученый, начал сбор материалов в 1761 г. на водоразделе Серкьо и Секкья (приток По). В 1780–1783 гг. он изучал Лигурийские Апеннины, в 1789 г. – Тоскано-Эмилианские, следуя на юг от Модены через предгорную полосу Фриньяно к району горы Чимоне. В разные годы Л. Спалланцани посещал Умбро-Маркские Апеннины (он пересек их и бассейн Тибра, следуя из района Анконы на юго-запад – через Сполето и Терни – в Рим), Неаполитанские Апеннины, Калабрийские горы, обошел всю Сицилию и изложил свои наблюдения в книге «Путешествия по обеим Сицилиям» (1792–1797). В итоге он проделал по итальянским дорогам и бездорожью много тысяч километров и заслуженно причисляется историками науки к великим натуралистам-путешественникам.

Абруццы – самый высокий участок Апеннин, состоящие из крутосклонных, глубоко расчлененных карстовых массивов со скалистыми вершинами, позднее других частей горной системы «поступили в научный оборот». Из натуралистов первым изучил эту область, особенно массив Маелла (у 42° с.ш.), Керубино Де Ачетис в последней четверти XVIII в.

В исследовании прилегающего к Неаполитанским Апеннинам на западе вулканического района с Везувием и Сицилии с Этной большую роль сыграл француз Д. Доломье. В 1781 г. он прошел от Мессины до северного подножия Этны вдоль гор Пелоритани и, повернув на запад вдоль гор Неброди и массива Ле-Мадоние, вышел к северному берегу Сицилии у 14° в.д., т. е. проследил так называемые Сицилийские Апеннины. Затем, следуя берегом, он обогнул остров с запада, выполнив при этом ряд боковых маршрутов во внутренние районы – в глубь долины Мадзара, к горе Каммарата, к горам Эреи. Д. Доломье изучал также и Калабрийские горы, дважды побывав в Калабрии: в июле 1781 г. на пути в Сицилию и в феврале – марте 1784 г., когда он, в частности, обследовал Аспромонте (1956 м). Это самый южный из тех калабрийских массивов, которые современные геоморфологи склонны выделить из Апеннинской горной системы в строгом смысле этого понятия. Ее крайним южным участком теперь считаются Луканские Апеннины с прилегающим к ним на востоке (близ 40° с.ш.) широтным массивом Поллино (до 2271 м).

Для изучения Неаполитанских Апеннин много сделал «римлянин» Сципион (Шипьоне) Брейслак, который подвел итоги своих наблюдений в книгах «Физическая топография Кампании» (Флоренция, 1798) и «Физические путешествия по Кампании» (Париж, 1802).

Рельеф всего Неаполитанского королевства, в границах которого находились Южные Апеннины (Неаполитанские и Луканские), Калабрийские горы и Апулийские Антиапеннины (массив Гаргано и плато Ле-Мурдже), выявил падуанец Джованни Антонио Рицци-Цаннони, выдающийся географ и топограф французской выучки. Приглашенный в Неаполь, он руководил съемкой королевства с 1780 г. до своей смерти (1814). У него не было возможности проводить топографические работы «на высшем уровне», и все-таки он выявил рельеф Южной Италии с большей точностью, чем это сделали другие, применявшие более усовершенствованные способы в остальных областях Италии.

Описи британских берегов

Военный моряк Гринвил Коллинз, дважды руководивший английскими съемками на Средиземном море, в 1681 г. возглавил опись британских берегов. Съемка, одновременно береговая и морская, затянулась до 1688 г. отчасти из-за того, что Коллинз пренебрегал помощью местных специалистов. Ряд карт он отобрал для первого издания своего морского атласа «Лоцман британского каботажного судоходства». В общем засняты были вся Англия, Уэльс и Мэн, но в Шотландии – только ее восточное побережье. Несмотря на большие недочеты, атлас многократно переиздавался с незначительными изменениями до 1792 г.

Северный берег Шотландии, Оркнейские и Шетландские о-ва, а на западе залив Ферт-оф-Клайд положил в 10-х гг. XVIII в на удовлетворительную карту топограф-шотландец Джон Адейр. Морские карты составляли только небольшую часть ого работы, по и они были очень полезны. А такой вклад в гидрографию морей со стороны сугубо сухопутного деятеля – редкое явление в истории исследования Британских о-вов.

Крупнейшим английским гидрографом XVIII в. был оркнеец Мардок Макензи. Еще в молодости, в 40-х гг., он выделился безупречной описью Оркнейских о-вов и положил начало точной описи Внешних Гебрид, засняв Льюис (2273 км²) – крупнейший остров этой цепи. В 1753–1768 гг. он руководил морской съемкой всех берегов Западной Шотландии и Ирландии, а также заново заснял берега Северо-Западной Англии и Северного Уэльса. Западный берег Уэльса М. Макензи закартировал в 1769–1779 гг. После работ М. Макензи не только Великобритания и Ирландия, но и большая часть малых Британских о-вов приобрели на карте правильные очертания. Впервые, следовательно, верно были показаны и внутреннее, Ирландское море, и оба пролива, соединяющие его с океаном, – Северный и Святого Георга.

Исследователи Великобритании Хаттон и Плейфайр

Врач Джеймс Хаттон (неправильно Геттон), получив наследство, поселился в 1754 г. близ Эдинбурга и в течение 14 лет вместе со своим коллектором Джоном Плейфайром исколесил Шотландию. Они обследовали сначала невысокую (до 533 м) гряду Ламмермур-Хилс к юго-востоку от Эдинбурга (у 56° с.ш.), а на севере – простирающиеся близ 57° с.ш. почти на 250 км высокие Грампианские горы (вершина Бен-Невис, 1343 м, высшая точка Великобритании). Затем они распространили свои исследования на «становой хребет» Англии – Пеннинские горы (длина около 215 км, высота до 893 м). Они изучали также группу массивов, заполняющих большую часть Уэльса, – Кембрийские горы (вершина Сноудон, 1085 м).

В 1795 г. Хаттон опубликовал книгу «Теория Земли с доказательствами и иллюстрациями». Написанная тяжелым языком, она прошла бы незамеченной, если бы не Д. Плейфайр. После смерти Д. Хаттона он в 1802 г. издал вскоре признанные классическими «Иллюстрации теории Хаттона». Эта работа, написанная элегантно, логично и весьма доходчиво, принесла славу обоим. Она содержала не только четкое изложение важных принципов системы Хаттона. Многие вопросы, лишь бегло им рассмотренные, получили впервые солидное научное обоснование. Д. Плейфайр на множестве примеров аргументировал свой вывод о возникновении долин и озер благодаря Действию текучих вод. Он первый обратил внимание на глетчерный лед как переносчик огромных эрратических валунов. В Шотландии Д. Плейфайр впервые обработал отметки приливов и описал старые береговые линии, верно объяснив их медленным поднятием суши.

Глава 6.
ИССЛЕДОВАНИЕ БАССЕЙНА АНАДЫРЯ, ПРИСОЕДИНЕНИЕ КАМЧАТКИ И ОТКРЫТИЕ КУРИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ

Первая съемка бассейна р. Анадыря и Анадырского залива

Преемником С.И. Дежнева на посту приказчика Анадырского острога с мая 1659 г. стал Курбат Афанасьевич Иванов[37]37
  В середине 50-х гг. XVII в. он руководил промысловыми экспедициями, ходившими на среднюю Олёкму (приток Лены), и проследил ее течение почти на 1 тыс. км – по крайней мере до р. Тунгир, т. е. побывал в северной части Олёкминского Становика. В долине открытой им р. Нюкжи (правый приток Олёкмы) К. Иванов провел два года, занимаясь соболиным промыслом, и по возвращении сдал в казну 160 соболей.


[Закрыть]. Для «прииску неясачных иноземцев» и поисков новых моржовых лежбищ он организовал и возглавил морской поход на одном коче (22 человека команды). В начале июня 1660 г. судно спустилось по Анадырю к устью и двинулось вдоль побережья к северо-востоку. Плавание совершалось в неблагоприятных условиях. На восьмой день плотные льды прижали коч к берегу и сильно повредили. Люди с оружием и частью продовольствия спаслись, судно затонуло на мелководье. С помощью китовых костей его удалось поднять и отремонтировать. Дальше на север двинулись бечевой.

В середине июля К. Иванов достиг большого залива с обрывистыми берегами и назвал «Большой губой» (залив Креста наших карт). Хотя запасы продуктов кончились и пришлось довольствоваться «земляной губой», т. е. грибами и плодами шикши (или черной вороники, вечнозеленого низкого кустарника), мореходы продолжали путь вдоль берега бечевой, на веслах или под парусами. 10 августа они обнаружили небольшой залив (бухта Провидения), где встретили чукчей, у которых силой забрали много битых гусей. Чуть восточнее в большом становище удалось получить более полутора тонн оленины. После пятидневного отдыха К. Иванов с помощью проводника добрался до «новой корги» (Чукотского мыса), но моржей и моржовой кости там не оказалось. 25 августа с попутным ветром мореходы отправились назад. Налетевший вскоре шторм три дня трепал судно. В Анадырский острог К. Иванов вернулся 24 сентября с «пустыми руками», т. е. без добычи.

^{Эскиз чертежа бассейна р. Анадырь и Анадырского залива (по В.И. Магидовичу); на оригинале север находится внизу} 

Перебравшись в Якутск в 1665 г., он в следующем году составил «Анадырский чертеж» – первую карту бассейна р. Анадыря и омывающего «Анадырскую землицу» Анадырского залива. Советский историко-географ А.В. Ефимов, первый опубликовавший рукописную копию чертежа в 1948 г., считал, что он составлен не позднее 1714 г.; историк картографии С.Е. Фель датирует его создание до 1700 г. Не исключено, что эта карта и есть «Анадырский чертеж» К. Иванова. Автор чертежа хорошо знает всю систему Анадыря (площадь бассейна 191 тыс. км²): главная река нанесена от истока до устья (1150 км) с характерным коленом в среднем течении, с шестью правыми притоками, включая pp. Яблон, Еропол и Майн, и четырьмя левыми, в том числе р. Белой (вдоль ее левого берега показана меридиональная горная цепь – хребет Пекульней, длина 300 км). Кроме уже упоминавшихся залива Креста и бухты Провидения, на карте впервые показаны также две сообщающиеся губы, соответствующие заливу Онемен (куда впадает р. Анадырь) и Анадырскому лиману. Помимо северо-западного и северного берегов Анадырского залива, обследованных К. Ивановым в походе 1660 г. на протяжении около 1 тыс. км, на чертеже нанесена и часть азиатского побережья Берингова моря: отчетливо выявлены полуостров (Говена) и губа – в ней нетрудно узнать залив Корфа. Возможно, К. Иванов ходил вдоль этого побережья между 1661 и 1665 гг.

В море севернее Чукотки, очевидно по расспросам, показан остров – его положение и размеры свидетельствуют, что автор карты имел в виду о. Врангеля. К западу от него помещен огромный «необходимый» (непреодолимый) Шелагский Нос, т. е. мыс, который нельзя обойти, обрезанный рамкой.

Впервые, также по расспросам, изображен Анадырский Нос (Чукотский п-ов), а к востоку – два крупных населенных острова. Здесь, видимо, объединены сведения об о-вах Диомида и о. Св. Лаврентия. За проливом далее к востоку помещена «Большая земля», имеющая форму серповидного гористого полуострова, обрезанного на севере рамкой (север на карте находится внизу). Надпись не оставляет ни малейшего сомнения, что изображена часть Северной Америки: «а лес на ней сосняк и листвяк [лиственница], ельник и березняк…» – Чукотский п-ов, как известно, безлесен, а на Аляске растут деревья.

Присоединение Камчатки

Во второй половине XVII в. русские, укрепившись в Нижнеколымске и Анадырском остроге, неоднократно совершали далекие походы в земли коряков, так как к этому времени землепроходцы располагали расспросными сведениями о южных реках и их промысловых богатствах. Весной 1657 г. с р. Колымы вверх по р. Омолону двинулся отряд Федора Алексеевича Чукичева. В верховьях р. Гижиги он заложил зимовье, из которого осенью и в начале зимы того же года совершил два похода к вершине Пенжинской губы. Казаки собрали сведения о неясашных коряках, захватили несколько аманатов и вернулись в зимовье.

От прибывших летом 1658 г. на Гижигу коряков-ходатаев (они просили об отсрочке платежа ясака) Ф. Чукичев узнал о якобы богатых залежах моржовой кости и дважды – в 1658 и 1659 гг. – направлял на разведку енисейского казака Ивана Ивановича Камчатого. По Б.П. Полевому, тот, вероятно, прошел западным берегом Камчатки до р. Лесной, впадающей в залив Шелихова у 59°30^’ с.ш. и по р. Караге достиг Карагинского залива. Моржовой кости И. Камчатой не нашел, но в поисках неясашных иноземцев собрал сведения о крупной реке где-то на юге. Ф. Чукичев, получивший эти известия от вернувшегося в зимовье И. Камчатого, возвратился на Колыму и убедил начальство снова направить его на р. Гижигу. Во главе отряда из 12 человек, включая И. Камчатого, с Гижиги он перешел на Пенжину и – неизвестно каким путем – проследовал на юг, на реку, нареченную впоследствии Камчаткой[38]38
  По утверждению ительменов, это название, позднее распространенное на весь полуостров, возникло только после появления здесь русских землепроходцев – сами камчадалы имена людей географическим объектам не присваивают.


[Закрыть]. Зиму 1660/61 гг. они, видимо, провели здесь и вернулись на р. Гижигу. Первооткрыватели внутренних районов Камчатского п-ова были убиты в 1661 г. восставшими юкагирами.

В 60-х гг. XVII в. поход из Анадырского острога в верховья р. Камчатки (не выяснено, правда, каким маршрутом) совершил казачий десятник Иван Меркуръевич Рубец (Бакшеев), в 1663–1666 гг. занимавший (с перерывами) должность приказчика Анадырского острога. Очевидно, по его данным на общем чертеже Сибири, составленном в 1684 г., течение реки показано достаточно реалистично.

В 1691 г. в Анадырском остроге якутский казак Лука Семенович Старицын, по прозвищу Морозко, собрал большую «ватажку» (57 человек) для торговли и соболиного промысла. «По нем вторый человек» был Иван Васильевич Голыгин. Они посетили «сидячих» коряков северо-западного, а может быть, даже северо-восточного побережья Камчатки и к весне 1692 г. вернулись в острог. В 1693–1694 гг. Л. Морозко и И. Голыгин с 20 казаками совершили новый камчатский поход, и «не дойдя до Камчатки-реки один день», построили зимовье – первое русское поселение на полуострове. С их слов, не позднее 1696 г. была составлена «скаска», в которой, между прочим, дается первое дошедшее до нас описание камчадалов (ительменов)[39]39
  Ительмены – народ, в конце XVII в. населявший почти всю Камчатку и говоривший на особом языке чукотско-камчатской семьи палеоазиатских языков.


[Закрыть]: «Железо у них не родится, и руды плавить не умеют. А остроги имеют пространны. А жилища… имеют в тех острогах – зимою в земли, а летом… над теми же зимними юртами наверху на столбах, подобны лабазам… А промежду теми острогами… ходу дни по два и по три и по пяти и шести дней… Иноземцы [коряки] оленные называются, у коих олени есть. А у которых олени нет, и те называются иноземцы сидячи… Оленные же честнейши почитаются…»