Текст книги "Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (середина XVII-XVIII в.). Том 3"

Автор книги: Вадим Магидович

Соавторы: Иосиф Магидович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Хивинский поход Черкасского

Узнав о том, что Амударья будто бы впадала в Каспий, что на этой реке есть золотые россыпи и по ней можно дойти до Индии, Петр I заключил, что Амударью удастся снова повернуть в Каспийское море, и приказал немедленно организовать в Астрахани большую экспедицию (свыше 6000 человек под начальством А. Черкасского). Он должен был построить крепость у Каспия, в том месте, где прежде было устье Амударьи, оставить там крепкий гарнизон, войско же повести вдоль старого русла реки, осмотреть плотину, заградившую ее течение, определить, можно ли снова направить ее воды в Каспий, и постараться запереть рукава, ведущие в Аральское море.

Для перевозки войска на восточный берег Каспия была построена специальная флотилия, почти сто судов. 15 сентября 1716 г. А. Черкасский вышел из устья Волги и 9 октября прибыл к п-ову Тюб-Караган. Там он заложил крепость, теперь форт Шевченко, и прошел к заливу Александр-бай (ныне Александра Бековича-Черкасского), где заложил вторую крепость, а у «Красных Вод» – третью (на этом месте в XIX в. вырос город Красноводск). Оттуда А. Черкасский отправил к хивинскому хану трех человек с сообщением, что намерен идти в Хиву и требует помощи, но посланцы не возвратились.

А. Черкасский отплыл в Астрахань, откуда решил идти прямо на Хиву. Так как много солдат было распределено по трем закаспийским гарнизонам, в его войске осталось около 3000 человек; кроме того, к нему присоединились около 200 торговых людей. Часть войска сухим путем направилась к устью Урала, в Гурьев, А. Черкасский же с другой частью перешел туда морем в июне 1717 г. Из Гурьева объединенный отряд двинулся на восток, на плотах переправился через р. Эмбу, повернул на юго-восток и пересек плато Устюрт в самый разгар лета, очень страдая от жары и жажды. В середине августа показались озера, образуемые сбросовыми водами оросительных каналов, отведенных от Амударьи, на окраине Хивинского оазиса.

В ста верстах от Хивы хан во главе большого отряда пытался остановить русских, но был отбит, отошел к городу и вступил в переговоры с А. Черкасским, сообщившим, что прибыл как российский посол. Тогда же он получил «известие, что жена его… утонула с двумя своими детьми в Волге. Он впал в уныние и обезумел» (А.С. Пушкин, История Петра). А. Черкасский согласился на предложение хана – по частям впустить отряд в город, с тем чтобы русские были расквартированы там небольшими группами. А затем по приказу хана хивинцы напали на русских и перебили всех. Убит был и А. Черкасский. «К несчастию, …[он] был легковерен, упрям и несведущ, и предприятие великое с ним вместе погибло» (А.С. Пушкин). Когда весть о гибели отряда дошла до начальников гарнизонов, распределенных по восточному берегу Каспия, они эвакуировали крепости. (Примерно через полвека, когда у Красноводского залива появилась новая русская экспедиция, она нашла там лишь одни развалины крепостей, построенных А. Черкасским).

Миссия Унковского

Для дипломатических переговоров с хунтайджи, т. е. правителем, Ойратского (Джунгарского) ханства[81]81
  Образованное в 30-х гг. XVII в. и уничтоженное в 1758 г. это феодальное государство располагалось в пределах Джунгарской равнины, занимало горы Восточного Тянь-Шаня и южные склоны Монгольского Алтая.


[Закрыть], а также для изыскания речных путей из Сибири в Среднюю Азию в конце февраля 1722 г. Петр I направил миссию капитана артиллерии Ивана Степановича Унковского. В ее состав вошли геодезии ученик Григорий Путилов и несколько специалистов горного дела для поисков «песошного» золота, что придало посольству характер научной экспедиции. Позиция хунтайджи (русские переименовали его в «контайшу») была двойственной: он добивался помощи России в борьбе с маньчжурскими завоевателями, пытавшимися захватить его владения, но стремился не допускать русских в пределы своего государства.

11 апреля 1722 г. И. Унковский прибыл в Тобольск, на дощаниках поднялся по Иртышу до Семипалатинска и в начале октября направился на юго-юго-восток вверх по долине р. Чар (левый приток Иртыша). Здесь впервые ему пришлось ночевать «без воды и без дров»[82]82
  Цит. и названия в кавычках взяты из работы «Посольство к Зюнгарскому Хан-Тайчжи Цэван-Рабтану капитана артиллерии Ивана Унковского…», опубликованной в «Записках ИРГО» по отделению этнографии. Вып. 2. Спб., 1887, т. X.


[Закрыть] (в дальнейшем такое случалось не раз). К востоку он отметил горы Телегул (Калбинский хребет). Посольский караван в глубоком снегу с трудом перевалил горы Камадабан (хребет Тарбагатай) и переправился через р. Эмель в среднем течении. И. Унковский выяснил, что эта река западнее впадает в озеро Алак-Тугул (Алаколь). Далее к югу он двигался по горам Алтып-Имиль (скорее всего, хребты Бирликтау и Майлитау). 25 октября он прошел «между гор щелью [Джунгарские Ворота], и по обе стороны превеликие каменные горы… и во многих местах в утесе яко стена руками человеческими построена», а к юго-востоку от прохода увидел озеро (Эби-Нур), куда, как он узнал, впадает р. Боро-Тала. В начале ноября караван проследовал на юго-запад по сухой степи (западное окончание Джунгарской равнины), форсировал р. Боро-Тала и, пройдя близ озера Зютьхоль (Сайрам-Hyp), пересек горы Канзога (хребет Борохоро). После преодоления нескольких мелких речек и более крупной р. Хоргос, правого притока р. Или, И. Унковский вышел к р. Или и 20 ноября достиг резиденции хана где-то в среднем течении реки, извивавшейся по широкой котловине.

Здесь посольство провело зиму, а затем около полугода – с конца марта 1723 г. по середину сентября – кочевало вместе с ханом по долине р. Или, по южным склонам хребта Кетмень, в бассейне верхнего Чарына, левого притока р. Или. Почти два месяца (19 июля – 10 сентября) И. Унковский прожил в районе двух горных речек, впадающих в восточные глубокие заливы озера Иссык-Куль. Во время кочевки он безуспешно пытался выполнить основное задание Петра – убедить хана перейти в российское подданство. Не удалось послу получить согласие джунгарского правителя и на строительство в его владениях крепостей с русскими гарнизонами. 18 сентября И. Унковский двинулся в обратный путь, повторив в основном прежний маршрут. За Джунгарскими Воротами он прошел близ побережья озера Алаколь и в конце октября достиг Иртыша. Чрезвычайно скупые географические сведения, собранные миссией, послужили основой для составления карты большого региона (около 300 тыс. км² – приблизительно между 44–50° с.ш. и 75–85° в.д.), опирающейся на ряд астрономических определений. Авторами ее были И. Унковский и Г. Путилов. Карта дает представление о восточной оконечности Казахского мелкосопочника, широтном хребте Тарбагатай, об озерах Алаколь и Эби-Нур, Джунгарских Воротах в безымянных горах широтного простирания, о северной части Восточного Тянь-Шаня (горы Мусарт) и стекающих с него речках, принадлежащих бассейну р. Или.

На карту И. Унковский и Г. Путилов нанесли ряд очень важных расспросных сведений; два озера Балгуш (Балхаш)[83]83
  Они неправильно поняли сообщения ойратов: Балхаш действительно состоит из двух водоемов – с пресной и солоноватой водой, но они соединены узким (3,5 км) проливом.


[Закрыть], в восточный впадает р. Аягуз, в западный – р. Или, показанная почти на всем протяжении, включая одну из ее составляющих (Кунгес). Близ Алаколя они отметили другое озеро – Сасыкколь – и, следовательно, впервые изобразили, конечно весьма схематически, крупную Балхаш-Алакольскую котловину. Южнее р. Или они показали восточную часть озера Иссык-Куль, а далеко на юге – несколько рек Кашгарской равнины – Тарим, Яркенд (одна из его составляющих) и Керия, в прошлом его приток.

Таким образом, путевой журнал и карта давали первое, практически совершенно новое для европейских географов, достоверное представление о восточных районах Казахстана и части Западного Китая.

Русские исследователи Средней Азии 30–40-х годов XVIII века

С 1703 г. на русском флоте служил уроженец одной из южнославянских областей Марко Дубрович (в России его звали Марк Дубровин). В 1729 г. он был отправлен на три года в Среднюю Азию – «в Бухары», т. е. в Хивинское и Бухарское ханства. Состав его отряда и маршруты по региону не выяснены. Известен лишь итог работы М. Дубровина – карта, вошедшая в Атлас Кирилова (1731). На ней в общих чертах правильно отражена гидрография междуречья Сырдарьи и Амударьи и течение этих главных среднеазиатских рек.

М. Дубрович показал, что Сырдарья образуется из двух рек – северной, более длинной, имеющей приток, и южной, короткой. Однако с очень большой натяжкой северную составляющую можно принять за р. Нарын, а южную – за р. Карадарью, так как конфигурация обеих далека от действительности. В среднем течении р. Сырдарья с севера принимает р. Ташкент (Чирчик), вытекающую из гор. Амударья, очень сильно изогнута к северу, имеет, судя по карте, протяженность 1900 км (истинная – 2540 км). В междуречье нанесены две реки – Зарафшан, вытекающая из озера (на самом деле она берет начало из ледника), и р. Карши (Кашка-дарья), протекающая по волнистой равнине – Каршинской степи.

Юго-западнее нижней Амударьи М. Дубрович поместил две крупные, длиной более 1000 км, реки – Мавра (Мургаб) и Меше (Теджен), впадающих в озеро «Камыш-Тежень»: видимо, он так представлял себе ирригационный веер или сухие дельты этих рек. Созданная им карта, основанная главным образом, на расспросах, давала новое представление о гидрографии Средней Азии.

В ответ на просьбу хана Младшего жуза поставить город близ устьев Сырдарьи в 1740 г. из Орска направился отряд кавалерийского поручика Дмитрия Гладышева. Его путь проходил через Мугоджары на юго-юго-восток, близ восточного побережья Аральского моря в низовья Амударьи.

По всему маршруту геодезист Иван Муравин вел съемку. Он в основном верно охарактеризовал рельеф приморской полосы Северного Кызылкума: «место ровное», участками «бугорки песчаные и сырты», т. е. ровные или слабо волнистые поверхности. Это вполне соответствует нынешним представлениям о песчано-глинистой приаральской равнине, окаймляющей юго-восточное побережье моря; ее ровный характер нередко нарушают котловины и песчаные всхолмления. И. Муравин отметил также «горки песчаные» (грядовые пески), высота которых достигает 12 м, и «места крепкие и низкие» (такыры). Он упомянул несколько рек (ныне не имеющих поверхностного водотока), через которые пришлось переправляться, в том числе Куандарью.

В апреле 1741 г. отряд возвратился в Орск, не выполнив просьбы хана. Итогом работы И. Муравина была карта, содержавшая первые достоверные сведения об очертаниях восточного берега Арала (около 100 км он следовал близ моря, более 750 км – не видя его). Она давала также верное представление о дельте Сырдарьи и дельтовых протоках Амударьи. По мнению Л.С. Берга, карта И. Муравина, основанная на реальных знаниях о Приаралье, – исходный материал для последующих изображений Аральского моря.

Посольство Карла Миллера

В 1742 г. к хану Джунгарии из Орской крепости была послана дипломатическая миссия майора русской армии Карла Миллера. Результаты похода он изложил в недошедшем до нас отчете и составил карту. Описание пути дается по нанесенному на нее маршруту. Правда, направление движения К. Миллер не показал, поэтому пока нельзя установить шел ли он в Джунгарию южной дорогой, а возвращался северной или наоборот (мы приняли «южную» версию). Итак, отряд двинулся на юго-восток через низовья р. Тургая у озера Аскакаль (солончак Шалкартениз), северную часть Приаральских Каракумов и многочисленные пересыхающие речки, берущие начало с гор Улутау (они остались к северу). Далее миссия форсировала р. Сара (Сарысу) в самом низовье – в районе озера и впадины Ащиколь. Севернее маршрута, вне сомнения, по расспросам, но довольно точно, К. Миллер показал место, где теряется в песках р. Цуй (Чу) – озеро Акжайкын наших карт.

Затем отряд достиг хребта Каратау, закартированного русскими землемерами еще в XVII в. (на карте К. Миллера отмечены горы на протяжении около 100 км), пересек ряд коротких рек, стекающих с хребта, и вышел к окрестностям крепости Торкустант (Туркестан). Севернее маршрута К. Миллер нанес, по расспросам, озеро, в которое впадает р. Талас. Нижний участок ее течения (около 250 км) довольно правильно изображен на его карте[84]84
  В наше время р. Талас теряется в песках Айгене, не доходя до небольшого озера.


[Закрыть]. В этом районе отряд разделился: одна партия пошла на северо-восток, переправилась через р. Талас, преодолела пески Муюнкум, р. Чу и вышла к западным склонам возвышенности Айтау (близ 44° с.ш.).

Вторая партия проследовала прямо на восток, форсировала р. Талас и, пройдя вдоль всего Киргизского хребта (длина 375 км), переправилась через р. Чу там, где она выходит из гор. Вскоре К. Миллер добрался до самой восточной точки своего маршрута – правого притока р. Чу, впадающего в него примерно у 74°30' в.д. Отсюда он направился на северо-запад (что помешало ему выполнить основное задание – встретиться с ханом, остается не выясненным) и соединился с другой частью миссии. После пересечения пустыни Бетпак-Дала, плоской, нередко полого-волнистой равнины с многочисленными мелкими солеными озерами, К. Миллер форсировал р. Сарысу близ устья р. Кара-Кенгир, перевалил невысокие голые и скалистые горы Улутау и вышел к р. Кара-Тургай, недалеко от впадения его в р. Тургай (у 65°30' в.д.). Следуя далее в общем на запад-северо-запад, отряд переправился через р. Улькаяк, правый приток р. Тургая, и прибыл в Орскую крепость весной 1743 г.

По северной части Средней Азии и южной окраине Казахстана К. Миллер проделал около 4 тыс. км, причем некоторые территории не посещались путешественниками до него и много лет спустя.

В начале мая 1743 г. он, как мы уже отмечали, составил карту похода, обнаруженную русским географом и этнографом Я.В. Ханыковым в середине XIX в. На ней, конечно схематично, нанесены следующие реки– Тургай (более 450 км) с характерным коленом у 49° с.ш. – то же и на наших картах; Сарысу с почти меридиональным течением (около 600 км); широтная Чу (почти 600 км) и Талас (250 км), образующая довольно правильно показанную flviy выпуклостью к северу. По мнению Я.В. Ханыкова, эта карта – первое достоверное известие о регионе к востоку от Аральского моря или по крайней мере (добавим мы) единственный до середины XIX в. источник сведений о бассейнах Сарысу и Чу

Гильденштедт на Северном Кавказе и в Закавказье

Крепость Кизляр, расположенную на р. Тереке, И. Гильденштедт сделал своей базой (см. гл. 3) и весь 1770 г. посвятил изучению Северного Кавказа, в частности р. Терека и его притока Сунжи. В следующем году он описал верхний Терек и его притоки Ардон и Малку, осмотрел выходы минеральных источников района Пятигорска и пересек в разных направлениях Ставропольскую возвышенность, затем он поднялся к истокам Терека, перевалил Главный Кавказский хребет по Дарьяльскому ущелью и долиной Арагви добрался до Тифлиса (Тбилиси). В 1772 г. И. Гильденштедт изучил долину средней Куры и большую часть течения р. Риони, включая ее верховья. Летом следующего года, посетив побережье Черного моря в районе Батуми, он вернулся в Кизляр.

По материалам, собранным во время путешествия, он составил карту Кавказа и дал в общих чертах верную орографическую схему этой горной системы, имеющей, по И. Гильденштедту, широтное простирание (что справедливо для центральной части). Он выделил Главный хребет, состоящий в основном «из снежных гор»[85]85
  Здесь и далее цит. из работы И Гильденштедта «Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа» Спб, 1809


[Закрыть] с ледниками, назвав его «Льдистым гранитным кряжем», к северу – «высочайшую полосу» сланцевых гор (Боковой хребет наших карт, действительно включающий наибольшие кавказские вершины) и параллельно ему «Северный передовой хребет», рассеченный pp. Малкой, Баксаном и Тереком – несомненно, имелся в виду центральный участок Скалистого хребта.

Он выяснил также, что северные предгорья Кавказа переходят «частью при реках Кубани и Терека, частью за ними к северу в большую, сухую… соляную, безлесную степь, называемую около [Западного] Маныча Кубанской, а около Кумы Куманской степью и простирающуюся между нижним Доном и нижней Волгой», – в наше время физико-географы включают их соответственно в Причерноморскую и Прикаспийскую низменности

Глава 12.
РУССКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII И В XVIII ВЕКЕ

Русские дипломаты в Китае – Байков и Милованов

Летом 1652 г. в Москву прибыло монгольское посольство, возбудившее интерес русских властей подарками китайского производства и сообщением о возможности торговли с этой страной. На следующий год в Китай отправилось русское посольство, второе после И. Петлина, во главе которого стоял сын боярский Федор Исакович Байков, человек неграмотный, но больших способностей. Составленный с его слов «Статейный список» (1658) – важнейший географический документ, в котором указаны расстояния в днях караванного пути, характер дороги, броды, мосты и т. п.

Ф. Байков оставил Тобольск осенью 1654 г. Поднимаясь по Иртышу до его верховьев, он перечислил все большие и даже многие малые притоки реки и характер ее берегов. Затем он прошел близ южного побережья озера Зайсан, а далее отметил Камень (хребет Саур): «А на том камени лежат снега великие… никогда на сходят». О пустынных пространствах Северной Джунгарии он сказал кратко, но образно: «Камень, степь голая, только лес небольшой, называют его соскоул [саксаул], растет невысоко, а дерево тяжело, а на огне горит, что дуб, топко». Восточнее его путь пролегал вдоль верховьев Иртыша, об истоках которого он получил туманные сведения: «вверх [в горы к северу] пошел в россыпь мелкими речками…».

Далее Ф. Байков охарактеризовал южные пустынные склоны Монгольского Алтая, лежащие по линии маршрута: «…горы добре высоки [до 4362 м]… а скота, ни воды, ни корму нет». Миновав хребет Гурван-Сайхан, посольство проследовало через центральную часть пустыни Гоби к торговому городу Гуйсуй (Хух-Хото, близ 112° в.д.), а оттуда уже в 1655 г. через Калган (Чжанцзякоу) прибыло в Пекин. Итак, Ф. Байков пересек в широтном направлении всю Южную Монголию и Северный Китай.

Дипломатические переговоры в Пекине длились более полугода и ни к чему не привели из-за отказа Ф. Байкова выполнить унизительные, по его мнению, дворцовые церемонии. Вернулся он в Тобольск в 1656 г.

В середине апреля 1670 г. в ответ на китайское предложение о переговорах нерчинский воевода направил в Пекин небольшую миссию, которую возглавил уже упоминавшийся нами (см. гл. 7) И. Милованов. Поручение у него было прямо скажем, весьма щекотливое: предложить китайскому императору Канси (что по-китайски означает «мирное спокойствие»; настоящее его имя – Сюань Е) «навеки и неотступно» стать русским данником. И. Милованов, хорошо знавший Забайкалье, прошел в Китай новым путем: из Нерчинска он двинулся на лошадях на юг, пересек горную полосу Юго-Восточного Забайкалья и вышел к р. Аргуни – «река велика, большими судами ходить можно»[86]86
  Цит из работы «Русско-китайские отношения», т. 1


[Закрыть].

Через пять дней путешествия по голой степи И. Милованов вышел к р. Хайлар – верхнему течению Аргуни – и по ее левому притоку р. Чжадуньхэ первым из европейцев перевалил Камень – хребет Большой Хинган: «…а тот камень невысок, на лошадях верхи и на телегах ездить можно». К р. Нуньцзян, притоку Сунгари, миссия спустилась по р. Ялухэ, а затем, повернув на юго-запад, пересекла степь, горы в верховьях р. Силяохэ и достигла Пекина. Принят И. Милованов был пышно, – видимо, приближенные императора не решились перевести дословно содержание ноты.

Тем же путем в середине августа миссия благополучно вернулась в Нерчинск с ответной нотой. В ней Канси сообщал, что намеревался начать войну с Россией, но изменил планы. Для доклада и передачи ноты И. Милованов двинулся в Москву, куда прибыл в августе 1671 г.

Посольства Спафария и Идеса

В 1675 г. царь Алексей Михайлович отправил в Китай большое посольство (150 человек, включая конвой) во главе с молдавским греком Николаем Гавриловичем Милеску-Спафарием, образованным человеком, переводчиком Посольского приказа. Кроме основного задания – уладить недоразумения на амурской границе и завязать торговые сношения с Китаем – Н. Спафарий должен был составить обстоятельное описание новых русских владений в Забайкалье и по Амуру, а также пограничных с ними стран.

Дойдя до Енисейска, Н. Спафарий, отрядил служившего там И. Милованова в Пекин с сообщением о целях русского посольства и времени его прибытия в китайскую столицу. И. Милованов поднялся по Ангаре до Байкала и по р. Селенге до устья р. Уды. Оттуда он двинулся на северо-восток вдоль правого берега реки до озера Большое Еравное, затем перевалил Яблоновый хребет и по pp. Чите и Ингоде (система Амура) прибыл в Нерчинск. Эта дорога позже стала основной трассой из Иркутска на р. Шилку.

Из Нерчинска по Шилке и Амуру И. Милованов добрался до городка Албазин (у 124° в.д.) и, переправившись через Амур, первым из европейцев прошел на юг, в Пекин, вдоль восточного склона хребта Большой Хинган (длина около 1200 км).

Между тем посольство Н. Спафария проследовало из Енисейска к Байкалу, маршрутом И. Милованова пересекло Забайкалье и, перевалив в середине января 1676 г. Большой Хинган, остановилось на р. Нуньцзян в ожидании И. Милованова. Выполнив поручение, тот прибыл к месту встречи 18 февраля и с письмом посла поехал в Москву; через несколько лет он вернулся в Нерчинск.

После встречи посольство продолжило путь через Маньчжурию и в середине мая прибыло в Пекин. Не добившись дипломатического успеха в Китае, Н. Спафарий вернулся той же дорогой в Восточную Сибирь весной 1677 г. Свой дневник он назвал так: «Книга, а в ней писано путешествие царства Сибирского от города Тобольска и до самого рубежа государства Китайского…». По форме эта работа практически не отличается от «скасок» и «расспросных речей» землепроходцев или «статейных списков» посольств. Но она значительно превосходит их по подробности и точности изложения маршрута. В дневнике приведены в общих чертах верные описания Оби, двух ее притоков (Иртыша и Кети), а также р. Ангары.

Среднее течение Оби между устьями Иртыша и Кети (около 1000 км) он охарактеризовал подробно с указаниями проток, которыми так богат широтный отрезок великой реки. Истоком ее, использовав расспросные сведения, он считал Телецкое озеро, питающееся водами Бии и Катуни, ошибочно предполагая, что они «издали текут из степи»[87]87
  Цит. здесь и далее из работы Н. Спафария «Сибирь и Китай», 1960; впервые была опубликована в 1882 г.


[Закрыть]. Кеть, по его словам, – река «стоскливая [так как], по ней ни елани [целины], ни поля нет, только лес непроходимый, болота и озера».

Н. Спафарию принадлежит первое в географической литературе детальное описание озера Байкал, ибо для древних и современных Спафарию географов это «море неведомое есть». Он перечислил все впадающие в него реки, в том числе Селенгу, Баргузин, Верхнюю Ангару, охарактеризовал о. Ольхон и заливы. Он верно указал на очень большую глубину озера («великая пучина»), лежащего в горном обрамлении: «от Верхней Ангары до устья Нижней Ангары везде подле моря – утесы каменные и горы высокие и места самые страшные… а по Селенгинской стране [стороне] – земля низкая…».

Обобщив сведения землепроходцев, Н. Спафарий дал первую, правда весьма далекую от истинной, орографическую схему Восточной Сибири: в Лено-Амурском междуречье от Байкала до Охотского моря протягивается «великий хребет» – водораздел бассейнов этих рек. Неверное представление о едином очень длинном Становом хребте просуществовало до наших дней: еще в 1947 г. считалось, что восточнее Станового нагорья, от правого берега р. Олёкмы до 60° с.ш., идет непрерывный 1500-километровый хребет, имеющий форму дуги, выпуклой к юго-востоку[88]88
  В начале XX в к Становому или Яблоновому хребту относили систему горных поднятий – главный водораздел между Тихим и Северным Ледовитым океанами, – протягивающихся от границ Монголии (у 50° с.ш.) до Берингова пролива.


[Закрыть].

Большим успехом пользовался другой труд Н. Спафария – «Описание первой части вселенный, именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство…». Известны многие его списки XVII и XVIII вв. В этой работе по «скаскам» землепроходцев и расспросам он дал первое описание Амура, считая его не только крупнейшей рекой Сибири, что справедливо, но и всего мира (явное преувеличение). Он верно указал, что Амур образуется слиянием Аргу-ни и Шилки, составляющие которой – Онон и Ингода; он отметил ряд притоков Амура, в том числе главный Сунгари.

Н. Спафарий сообщил расспросные сведения об о. Сахалин, но ошибочно преувеличил его длину и ширину (1500 и 300 км; истинные размеры соответственно 948 и около 100 км), так как присоединил к нему о. Хоккайдо; он отметил суровость климата острова («великие снега и стужи») и первый привел правдивую и точную характеристику гиляков, о которых в те времена, да и значительно позже, достоверных данных было крайне мало.

Роль топографов в посольстве играли два помощника посла – Никифор Венюков и Иван Фаворов, составившие много маршрутных чертежей, послуживших основой для общего чертежа (не сохранился). Этот картографический документ имел градусную сеть – пересекая просторы Сибири, Н. Спафарий выполнил с помощью астролябии первые определения географической широты ряда пунктов.

Материалами Н. Спафария воспользовались иезуиты, проявлявшие тогда интерес к Китаю, где они прочно обосновались.

В середине марта 1692 г. из Москвы в Китай двинулось еще одно русское посольство. Петр I поручил своему первому послу – купцу Избранту Идесу, голландцу по происхождению, разузнать как можно больше о Китайском государстве: о традиционных товарах, о торговых путях и партнерах, о местах добычи драгоценных камней или их иностранных поставщиках, наконец об отношении императора Канси к Нерчинскому трактату 1689 г. (ратификация договоров тогда еще не практиковалась).

Путем И. Милованова и Н. Спафария посольство прибыло в Пекин в начале ноября 1693 г., а в феврале следующего года отправилось домой той же дорогой и вернулось в Москву 1 февраля 1694 г. И. Идес привез известие о мирных намерениях Канси, сыгравшее немаловажную роль: Петр I считал необходимым сохранить мир на восточных границах.

Дневники, которые вели как сам посол, так и его секретарь немец Адам Бранд, были опубликованы в 1698 г. (книга А. Бранда) и в 1704 г. (работа И. Идеса), а затем неоднократно переводились на ряд европейских языков; последнее издание на русском языке появилось в 1967 г. Труды обоих путешественников получили широкую известность и считаются классическими произведениями мировой географической литературы. Они, однако, значительно уступают работе Н. Спафария, так как содержат мало новых географических сведений о пройденном пути. И все же некоторые наблюдения И. Идеса заслуживают упоминания. Путь от Нерчинска через Юго-Восточное Забайкалье шел по высоким каменистым и лесистым го-

рам, среди которых временами встречались красивые широкие долины и мелкие реки, кедровники и березовые рощи. И. Идес верно подметил, что река «Аргунь разделяет область на две совершенно различные местности. Один берег [левый], гористый, довольно сильно заросший лесом и кустарником, подходит к самой реке, другой [правый]… почти безлесный…». После пересечения Большого Хингана И. Идес первый обратил внимание на асимметричность хребта: «Северные [западные] склоны этих гор… в три раза менее круты, чем южные [восточные], по которым мы спускались». За хребтом началась ровная, бесплодная степь, небо здесь редко покрыто облаками, но в воздухе носится белая, трудно переносимая пыль.

И. Идес и А. Бранд первые собрали и изложили, не всегда, правда, достоверные расспросные сведения о зырянах (коми), вогулах (манси), остяках (хантах) и тунгусах (эвенках).

Во время маршрута по Сибири И. Идес – вслед за Н. Спафарием – выполнил определения широты ряда географических пунктов.