Текст книги "Властелин обезьян (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– А ты думаешь, Властелин Обезьян существует реально? – удивился Терри.

– Все, существующее в сознании, тем самым существует и во вселенной, – сказал Кот. – Реальнее некуда. Потому что сознание тоже часть вселенной. Вот, например, тень на стене пещеры... или квантовая запутанность... или транспортация...

– Рафаэль был недостоин любви, – сказала Елка. – Бог не фраер, он знает, что куда повернуть. Будь Рафаэль достоин, господь не попустил бы несчастью.

– Ибо сказано: без божьей воли даже волос не упадет с головы верблюда в игольное ушко, – добавил Кот. – Знаешь, милая, нам с тобой надо завести блог.

– Лучше группу в контактике, – сказала Елка.

– Можно и так, – кивнул Кот. – Общество должно узнать, как любовь правит миром. Я думаю, надо сразу заказать раскрутку на пару миллионов показов...

– Это, милый, решай сам как знаешь, – перебила его Елка. – Я в этих делах ничего не смыслю.

– А вам и не надо ничего смыслить, – сказал Терри. – Если вдруг что не так, господь поправит. А если не поправит – значит, вы делали неугодное дело, и так вам и надо.

– О! – крякнул Кот и многозначительно выставил палец вверх. – Елка, записывай. Тезис первый – любовь рулит и все такое, тезис второй – если бог чего не того самого...

– Сам записывай! – возразила Елка. – Ты понимаешь, ты и записывай, а я глупая женщина, умных слов не разумею. Кванты, херанты...

– Извини, милая, не подумал, – сказал Кот. – А куда я очки подевал... Блин, неудобно-то как...

Последнее его замечание было вызвано тем, что его взгляд снова упал на труп Рафаэля. Мертвое тело частично утратило сочный темно-коричневый окрас, поблекло, как обычно блекнут мертвые негры. Потом появятся синеватые пятна, как на баклажане...

– Да, с Рафаэлем неудобно получилось, – сказал Кот. – Его надо отвезти на Родину.

– В Африку? – удивилась Елка.

– Нет, на малую родину, – уточнил Кот. – В родную деревню, как она там называлась...

– Мапута, – подсказал Терри.

– Да, в Мапуту, – кивнул Кот. – И пусть его похоронят как положено. А Елка по ходу похорон будет проповедовать любовь... Нет, по ходу похорон неудобно...

– Неудобно зонтик в жопе раскрывать, – заявила Елка. – Проповедовать любовь удобно всегда и везде. Поехали.

Они погрузились в джип и поехали в Мапуту. Когда они выезжали из Новоселок, Терри вспомнил, что забыл винтовку, но возвращаться за ней не стал. Ибо сказано в священном писании: «Занимайтесь любовью, а не войной».

Позже эту винтовку нашли бонобо – по-человечески накрашенная самка и два самца, с которыми она гуляла по пустой деревне. Обезьяны долго игрались с оружием, а потом занялись любовью, опираясь конечностями кто на ствол, кто на приклад. Это символизировало триумф сил любви над силами войны. А то, что за все это время ружье ни разу не выстрелило – символизировало, что бог защищает влюбленных. Впрочем, никто из наблюдавших это зрелище так и не понял, что именно оно символизировало.

3

Джип взлетел на мост, Кот закашлялся.

– Терри, будь добр, веди ровнее, – попросил он. – Сейчас все обтошню, ей-богу.

– Да, Терри, не надо так спешить, – поддержала его Елка. – Кто понял жизнь, тот не торопится.

Терри сидел за рулем, Кот – рядом с ним, Елка разлеглась на заднем сиденье и болтала в воздухе исцарапанными босыми ногами. То и дело Елка цепляла очередную ветку, и царапин прибавлялось. Вот и сейчас в очередной раз зацепила, на Кота посыпалась какая-то труха.

– Осторожнее, милая, – сказал Кот. – Попадется толстая коряга, поранишься.

– А мне насрать, – весело ответила Елка. – Сейчас все лечится.

– Лечится-то лечится, но будет больно, – заметил Кот.

– А мне все равно насрать, – заявила Елка. – Кто постиг любовь, тому не больно.

Помолчала немного и вдруг добавила:

– Кто познал смерть, тот не потеет. Кто трахнул муравьеда, тот... гм...

– Экие у тебя затейливые ассоциации, – сказал Кот.

– Дык, – сказала Елка и игриво ткнула мужа пяткой в затылок.

Кот возмутился. Елка сказала, что все равно любит его и ничуть не обижается на грубые слова. Кот сказал, что она любит его странною любовью, и они стали хохотать, как будто Кот процитировал смешной анекдот.

– Кот, давай оформим Терри российское подданство! – неожиданно предложила Елка.

– А это отличная мысль! – восхитился Кот. – Так и сделаем! После Мапуты поедем в аэропорт и прямо там оформим подданство. Сколько оно нынче стоит?

– Хер тебе, а не сколько стоит, – сказала Елка. – Интеллект отменил упрощенную процедуру.

– Чего это он? – удивился Кот.

– Его спрашивай, не меня, – ответила Елка. – Для оптимизации чего-то там. Он так всегда отвечает на вопросы, типа, почему да зачем – для оптимизации, в натуре.

– Тогда сначала в Москву, и только потом документы на натурализацию, – сказал Кот. – А то уже заколебал скулить, типа, развитые страны, эксплуатируете... Скоро сам узнаешь, легко ли дается эксплуататорский хлеб.

– Что дается? – не понял Терри.

– Это устаревшая поговорка, – объяснил Кот. – Осталась с тех времен, когда хлеб денег стоил.

– А, теперь понял, – кивнул Терри. – Мне сначала послышалось «хлев». Думаю, причем тут хлев?

– Мир без любви превращается в хлев, – продекламировала Елка.

– Да ты поэтесса! – восхитился Кот. – Милая, а где ты лифчик оставила?

– В Москве, – ответила Елка. – Ты что, забыл?

– Да, действительно, – согласился Кот. – Погоди... У тебя так сильно груди выросли... Мне так нравится, когда ты такая женственная...

Елка ухватила груди руками и скосила глаза вниз. Терри захотелось остановить джип и перебраться на заднее сиденье. Нет, всему свое время, имперское подданство важнее. Кстати о подданстве...

– У меня в Киеве жена и дочь, – сказал Терри.

– И что? – недоуменно переспросил Кот после паузы. – Как это относится... гм... да хоть к чему-нибудь?

– Ну, если мне подданство, то и им... тоже как бы... наверное...

Терри осознал, как жалко и унизительно звучат его слова, ему захотелось остановить джип на обочине, но не чтобы перебраться на заднее сиденье и заняться любовью с прелестной старухой из чудесной страны, а чтобы взять винтовку... а она в Новоселках осталась... наверное, к лучшему... что бог ни делает, все к лучшему...

– Терри, ты бредишь, – сказал Кот. – Границы благотворительности должны проводиться разумно. У твоей жены наверняка есть мама, которой тоже захочется имперского подданства. А у нее, скорее всего, есть другие дети, кроме твоей жены.

– Я читала в интернете, что хохлы очень быстро размножаются, – подала голос Елка с заднего сиденья.

Терри бросил быстрый взгляд в зеркало. Елка обсасывала собственный сосок, а глаза у нее были шальные и не фокусировались. Как же ее штырит...

– А это точно не пыльца была, – сказал Терри.

– Что не пыльца? – не понял Кот.

– Наркотик, – объяснил Терри. – Там, у Припяти, мы думали, что это наркотическая пыльца. Но сейчас мы уже далеко от той поляны, а оно... все еще как бы того...

– Депо, – непонятно сказал Кот.

Терри немного подумал и решил поддержать шутку.

– Киргуду, – сказал он.

Кот недоуменно посмотрел на него, и Терри понял, что шутка не удалась.

– А вообще, вы нехорошо поступаете, – сказал он. – Вы меня загнали в безвыходное положение. Меня теперь с работы попрут однозначно, потому что досрочное прерывание поездки, да еще при таких обстоятельствах... В кадрах даже дело смотреть не станут, сразу приказ на увольнение и до свидания. А если я соглашусь к вам Россию эмигрировать, кто я буду по отношению к жене и дочери?

– Ладно, уговорил, – сказал Кот. – Жене и дочери подданство тоже сделаем. Но больше никому!

– Отлично, – улыбнулся Терри. – Благодарю от всего сердца.

Он снял правую руку с руля и протянул Коту, но тот не пожал ее, а отвернулся и плюнул в окно.

– Это не любовь, – сказал Терри.

Елка поддержала его:

– Он прав, милый, это не любовь. Ты не должен отвергать любовь, какой бы она ни была и как бы ни выглядела. Каменная любовь, душевная любовь...

– Каменная? – недоуменно переспросил Кот.

Они с Терри переглянулись и синхронно пожали плечами. Затем Кот протянул руку, и Терри ее пожал.

– Вот и хорошо, – резюмировала Елка с заднего сиденья. – Ой, Терри, чуть поворот не пропустил!

Терри беззлобно выругался. Действительно, чуть было не пропустил поворот на Мапуту. Вот проехали бы мимо, и что потом, спрашивается, делать с негритянским трупом? Впрочем...

– Может, в саму деревню въезжать не будем? – предложил Кот. – Я читал в интернете, у этих дикарей в каждой хижине по автомату... Терри, а где твоя винтовка?

– Забыл, – ответил Терри. – Там, в Новоселках оставил.

– Мальчики, малодушие вам не к лицу, – серьезно произнесла Елка. – Бог не оставит нас милостью, его любовь спасет нас, сохранит, защитит и все такое прочее.

– Знаешь, милая, – задумчиво произнес Кот, – если бы я не знал достоверно, что с нами происходит, я бы сказал, что ты себе вштырила какой-нибудь нейромедиатор, не самый тривиальный вроде DMT, а что-то более экзотическое, токсин токсоплазмы, например... хотя нет, у него другое действие...

– Ты разбираешься в биологии? – заинтересовался Терри.

– Елка разбирается, – ответил Кот. – Она одно время на врача экзамены сдавать пыталась, зубрила с утра до вечера... Тормози!

Терри затормозил автоматически, не глядя на дорогу. А потом поглядел на дорогу и ему слегка поплохело.

– Я тоже не знала, что негритянские дети играют прямо на дороге, – донесся сзади спокойный Елкин голос. – Надо им сказать, что это нехорошо, опасно. Эй, дети!

– Пошла в жопу, тухлая мертвечина! – ответил ей негритянский мальчик.

И тут же завопил, испугавшись собственной храбрости, и скрылся в лесу. Другие дети последовали его примеру.

– Чего он ругается? – удивилась Елка.

– У мертвых ниггеров кожа становится светлее, чем у живых, – объяснил Терри. – Они когда ругаются, часто сравнивают белых с мертвецами, у них считается, что это обидно. Еще пятколицыми называют.

– Про пятколицых я слышала, – кивнула Елка. – А что с мертвецами...

– Любовь их спасет, – глубокомысленно сказал Кот.

– Да, любовь спасет всех, – согласилась Елка. – Поехали в эту Мапуту, пусть любовь спасет всех в этой деревне.

До Мапуты они не доехали. Вчерашним то ли позавчерашним дождем дорогу размыло, образовалась большая промоина, Терри пришлось остановить джип и включить принудительный полный привод. В режиме максимальной проходимости они промоину кое-как преодолели, но это было непросто.

– Прикольно! – сказала Елка, когда все закончилось. – Мы теперь сами как ниггеры, все в грязище.

– Зря у вас в джипы стекла не ставят, – сказал Кот.

– Так больше экзотики, – буркнул Терри. – Поехали.

– Как думаешь, у ниггеров есть какая-нибудь баня? – спросил его Кот.

– Нет, они этим не пользуются, – покачал головой Терри. – Сам подумай, зачем им баня, если у них круглый год лето? Окатится из ушата, и довольно.

– Терри, стой! – крикнула Елка. – Там, сзади... Мы кого-то переехали?

Терри посмотрел в зеркало заднего вида, выругался и остановил машину.

– Никого мы не переехали, – сказал он. – Это Рафаэль из багажника вывалился. Теперь придется разворачиваться.

– Лучше не разворачиваться, а ехать задом, – посоветовал Кот. – В такой грязи немудрено завязнуть даже на полном приводе.

– Нет, я лучше развернусь, – возразил Терри. – Тут и спереди видимость не самая хорошая, а уж сзади... Кот, выйди, пожалуйста, из машины, посмотришь, чтобы я никуда не съехал.

Они были слишком увлечены разворотом, и не заметили, как рядом появилась Эмма. Пожилая негритянка настороженно приглядывалась к ним, и с каждой секундой выражение ее лица становилось все более подозрительным. Наконец, Кот заметил ее.

– О, Эмма! – воскликнул он. – А мы как раз к тебе! Тут такое дело...

Он посмотрел на труп Рафаэля, Эмма проследила направление его взгляда и дернулась, будто электричеством ударило. Раньше она не замечала тело мужа, оно так вывалялось в грязи, что было неразличимо на ее фоне.

Эмма нечленораздельно крякнула, затем откашлялась и сказала:

– Вы... что... Властелин Обезьян, что ли?!

Над задним сиденьем появилась всклокоченная голова Елки. Несколько минут назад она прилегла отдохнуть и задремала, а теперь снова проснулась.

– Чего ты орешь? – возмутилась Елка. – Какой еще Властелин? Затрахали уже со своими суевериями! Нет никакого Властелина Обезьян, это глупая сказка! Там какое-то растение наркотик вырабатывает, а мы нанюхались, вот и все!

– Ганс, поди сюда! – заорала Эмма.

К ней подбежал маленький тощий негритенок.

– Беги в деревню, – приказала ему Эмма. – Скажешь мужикам, пусть хватают ружья и напалм, и бегут сюда. Скажи, Властелин Обезьян появился!

– Тетя Эмма, а эти белые заразные? – спросил негритенок Ганс.

– Не то слово, – ответила тетя Эмма. – Все, пошел, бегом!

Терри вышел из машины и направился к негритянке.

– Тут с вашим мужем такое дело... – начал говорить он, но осекся, потому что Эмма с неожиданной ловкостью отпрыгнула от него и выставила перед собой руку, пальцы на которой были сложены в какой-то непонятный жест.

– Прочь! – крикнула Эмма. – Стой где стоишь, не приближайся!

– Эмма, вы зря так боитесь нас, – сказал Терри. – Мы не заразные. Не надо верить глупым суевериям. То, что вы называете Властелином Обезьян – просто наркотик растительного происхождения, он, конечно, вредный, как все наркотики...

– Терри, садись за руль, – сказала Елка странным напряженным голосом. – Там, кажется...

Свистнула пуля, а через неразличимо малую долю мгновения грохнул отдаленный выстрел.

– Валим отсюда! – заорал Кот.

Терри прыгнул за руль, вдавил педаль газа в пол и только потом подумал, что на скользкой грязной дороге так делать не следовало. Но им повезло, джип не забуксовал и не сел на брюхо, а рванул с места и попер через грязь напролом, как отдыхающий бегемот, которому в зад ударила шальная пуля. Из-под колес брызнула грязь, первым же фонтаном Эмму сбило с ног, а потом летящая грязь заполнила все поле зрения и ориентироваться стало трудно. Внезапно джип подпрыгнул, взлетел, колеса взвизгнули бешено вертящимися электромоторами, а потом джип приземлился, сзади что-то стукнуло, зазвенело, завизжала Елка, а еще через некоторое время Терри заметил, что из под колес не брызжет грязь, а прет столбом пыль, то есть, они каким-то чудом преодолели промоину. Не иначе, с божьей помощью.

Он гнал машину километра два, затем съехал на обочину и остановился. Провел по зеркалу заднего вида грязной рукой, не помогло. Провел носовым платком, стало видно, что на заднем сиденье до невозможности грязная Елка перевязывает индивидуальным пакетом окровавленное предплечье.

Кот сдавленно ахнул и воскликнул:

– Милая, что случилось?

– Черножопые стреляют, – ответила Елка.

Терри вылез из машины, обошел джип сзади и некоторое время созерцал ровный ряд дырочек в багажнике.

– Пулемет, – сказал неслышно подошедший Кот.

– Автомат, – поправил его Терри.

– Нет, пулемет, – возразил Кот. – Я читал в интернете, что из автомата можно стрелять только совсем короткими очередями, по три-четыре патрона. А здесь вон, семь дырок в ряд. У тебя руки трясутся.

Терри посмотрел на свои руки и увидел, что они, действительно, трясутся.

– В меня еще ни разу никто не стрелял, – растерянно произнес он. – Звери-мутанты нападали, змея кусала, сом однажды чуть не сожрал, пингвин... гм... но чтобы ниггеры вздумали стрелять...

– Поехали в город, – распорядился Кот. – А то не дай бог, снарядят погоню. Помоемся, пожрем, выпьем...

– Мы должны распространять любовь, – подала голос Елка. – Миру не хватает любви, ее место занимают ненависть и насилие. Люди расстреливают первых встречных во имя дурацких суеверий! Мы положим этому конец! Когда все человечество уверует в любовь...

– Не раскатывай губы, милая, – посоветовал ей Кот. – Пусть сначала хотя бы малая часть человечества уверует. Да хоть кто-нибудь, помимо нас троих! Кстати, Терри, ты веришь в любовь?

Терри хотел было ответить неприлично, но вовремя вспомнил про имперское подданство.

– Конечно, Кот, – сказал он. – Всем сердцем верую, всей душой. И еще глазами.

– Почему глазами? – не понял Кот.

Терри пожал плечами и ничего не ответил. Он и сам не понял, почему так сказал. Будто продиктовал кто-то.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. РОДИНА

1

По правому берегу Днепра шел поезд, раскрашенный в имперский триколор. Поезд двигался со скоростью сто сорок километров в час, это обычная скорость для украинских железных дорог. Поезд отбрасывал две тени: одну, короткую и густую – от солнца, а другую, длинную и размытую – от орбитального зеркала. С каждой прошедшей минутой вторая тень размывалась все сильнее, пройдет четверть часа, и она исчезнет совсем. Поезд покидал искусственные тропики, а навстречу ему дул яростный холодный ветер, обычный для границ национального парка в зимнее время года. В самые холодные зимы, когда за периметром Бампассы стоит двадцатиградусный мороз, ветер достигает ураганной силы, тогда рейсы поезда отменяются, и Бампасса на несколько дней переходит на автономное существование, как необитаемый остров. Но такое случается редко, примерно каждую пятую зиму и всего на несколько дней.

Во втором вагоне ехал пассажир по имени Терри Питерсон. В его паспортном чипе было записано, что его зовут Тарас Петренко, но он предпочитал откликаться на англизированный вариант своего имени. Терри был одет в потертые джинсы и мешковатый свитер, сейчас он ничуть не походил на мужественного первопроходца дикой Африки. Он выступал во второй своей ипостаси, домашней, он всегда переключался на нее, когда садился в поезд, идущий домой.

Сейчас переключение прошло не до конца, Терри выдавал блуждающий взгляд широко раскрытых глаз. На первый взгляд ничего особенного, но если приглядеться внимательнее, сразу видно, что с мужиком что-то не то. Странно, как таможня его пропустила без особого теста на наркотики.

Напротив Терри сидели два молодых человека, похожие друг на друга, как родные братья. Собственно, они и были братьями, старшего звали Ильдар, младшего – Ринат. Братья были невысокие, коротко стриженые и болезненно худощавые. У них еще был третий брат, Ришат, он сейчас чалился на зоне в Китае, туда правительство сдает в аренду осужденных за нетяжкие преступления. Ильдар грыз подсолнечные семечки, но шелуху сплевывал не на пол, как в обычных электричках, а в специальный кулек, это все-таки культурный поезд. Ринат слушал плеер, настроенный на радио «Шансон». Плеер у Рината был дешевый, некрякнутый, каждая вторая песня в нем автоматически переводилась на украинский язык в соответствии с законодательством. Но Ринату было наплевать, его музыкальный вкус не отличался изысканностью.

Взгляд Терри столкнулся с взглядом Рината, они улыбнулись друг другу. У Рината улыбка получилась напряженная и опасливая, у Терри – добрая и открытая.

– Эй, братишка! – обратился к нему Ринат, сняв наушники. – Почем перманент делал?

Терри удивленно приподнял брови.

– Перманент? – переспросил он. – Какой перманент? А, перманент! Нет, это не перманент, это Властелин Обезьян!

И глупо засмеялся.

Здесь надо пояснить, что среди русско-украинских наркоманов перманентом было принято называть незаконную генетическую модификацию, заставляющую мозг вырабатывать эндорфины не только в самых критических ситуациях, а все время. Организм, подправленный таким образом, чувствует себя как торчок на героине, при этом покупать наркоту не надо, передоз не грозит, рай, а не жизнь. Но стартовая цена перманента запредельна, так что в реальной жизни он встречается гораздо реже, чем в комедийных телесериалах.

– Что за властелин? – заинтересовался Ильдар. – Его нюхают или ширяют?

– Его постигают, – объяснил Терри. – И осознают. Принимают и передают, из мозга в мозг, из сердца в сердце, из души в душу, из уст в уста...

– Сектант, что ли? – догадался Ильдар.

Улыбка Терри расширилась настолько, что братьям показалось, что его лицо вот-вот лопнет.

– Не секта, но правда! – провозгласил Терри. – Бог есть любовь! Любовь правит миром, все, что вам нужно – любовь!

– Как думаешь, он наркоман? – спросил брата Ринат.

– Скорее, пидор, – ответил Ильдар. – Ненормальный какой-то.

– Я не пидор, – заявил Терри. – У меня жена и дочь, вот, глядите... – он вытащил из кармана телефон и спроецировал на экран семейную фотографию. – Не оскверняйте себя сквернословием, вас, ребята, это не красит.

– Извини, братишка, – сказал Ильдар. – У тебя бабло есть?

– Конечно, – кивнул Терри. – Я же не нищеброд какой! А когда мне Кот имперское подданство сделает, я совсем богатый буду!

– Поделись, братишка, баблом, будь любезен, – попросил Ильдар. – Возлюби своего ближнего и все такое.

Терри нахмурился, выражение его лица стало подозрительным.

– А с чего мне тебя возлюблять? – спросил он. – Ты мне кто: сват, брат, гей-партнер?

Ильдар переменился в лице и прошипел:

– За гей-партнера ответишь!

Ильдар сунул руку за пазуху, Терри тоже сунул руку за пазуху. Ильдар вытащил отвертку с заточенным лезвием, Терри вытащил пистолет.

– Твою мать, – сказал Ильдар.

– Прикольно, забыл сдать на выходе, – сказал Терри. – Как бы на таможне не спалили.

– Пойдем, Ринат, сходим за пивасиком, – предложил Ильдар.

– Да, давай, пойдем! – согласился Ринат.

Они встали со своих мест и пошли по проходу.

– Эй, братишки, ресторан в другой стороне! – крикнул Терри им вслед.

Братишки сделали вид, что не расслышали.

Терри рассмеялся и убрал пистолет обратно в карман, пока неучтенное оружие не заметили камеры полицейского наблюдения. Интересно, он заряжен? Терри не помнил, а проверять опасался – законы об обороте оружия в Украине ненамного либеральнее законов об обороте ГМО.

Будь Терри сейчас в обычном психическом состоянии, он бы забеспокоился, разволновался и наверняка привлек бы внимание интеллекта, просматривающего записи с полицейских камер. Но сейчас Терри был просветлен Властелином Обезьян, и не волновался ничуть. А через минуту он вообще забыл про пистолет.

Поезд прибыл на вокзал, проводница зачитала список пассажиров, удостоившихся особого внимания пограничного контроля, Терри в этом списке не было, и он смело, с улыбкой на устах, направился в зеленый коридор. Когда он проходил через рамку детектора опасных предметов и веществ, тот громко заверещал. Мент, дежуривший у рамки, подпрыгнул от неожиданности и уронил дубинку.

– Вещи из карманов выкладываем! – рявкнул он, наклоняясь за дубинкой.

Терри выложил из карманов ключи, пистолет, зажигалку и перочинный ножик.

– Это что такое? – спросил мент и ткнул пальцем в пистолет. – Муляж?

– Нет, блин, боевое оружие, – ответил Терри и засмеялся.

Мент нахмурился и сказал:

– Гляди, дошутишься. Трое суток в обезьяннике по приказу сто тридцать пять...

Улыбка Терри стала еще шире.

– Разве ж это обезьянник? – спросил он мента. – Вот у нас под зеркалом, там и мартышки, и павианы, и бонобо...

– Проходи, – приказал мент. – И больше так не шути, а то дошутишься.

– Извини, брат, – сказал Терри и прошел в зеленый коридор.

Так Тарас Петренко стал первым украинским гражданином, которому удалось пронести через таможню «Бампассы» заряженное боевое оружие.

2

Жанна Петренко была блондинкой тридцати семи лет отроду. В юности она училась в киевском университете на педфаке, считалась красавицей и даже участвовала в конкурсе красоты «Мисс Бровары». После замужества она располнела, но врожденную миловидность не утратила. По мнению многих знакомых, она стала даже красивее, чем была в юности. Была тощая безликая швабра стандартно-голливудского образца, а стала большая краснощекая кровь с молоком, слона на скаку остановит и хобот ему оторвет.

Мужа Жанны звали Тарасом, но сам он предпочитал называть себя на американский манер – Терри. Он работал гидом в Бампассе, водил русских и китайских туристов по экзотическим маршрутам, не появлялся дома неделями, но зато хорошо зарабатывал и почти не употреблял наркотиков.

Жену свою Терри любил, но странною любовью. Например, на последнюю годовщину свадьбы, он подарил ей андроида для домашней работы. Поначалу Жанна взбеленилась, принялась орать, типа, ты бы мне еще швабру подарил! Но потом отошла, когда поняла, что андроид оказался отличной вещью – приказы понимает если не с первого, то со второго раза точно, жратву и бухло из хозяйского холодильника не ворует, в выходных и отпуске не нуждается, и миграционный налог за него платить не надо. Раньше у Жанны работала по дому макака из Таджикистана, но андроид намного лучше, никакого сравнения. Дороговат, правда, но в этом мире за все хорошее приходится платить, кроме книг, музыки и программного обеспечения.

До того, как в доме появился андроид, Жанна все время была очень занята. Это только кажется, что вести домашнее хозяйство легко, на самом деле весь день домохозяйки расписан чуть ли не по минутам. Жратву приготовь, белье постирай, в магазин сходи, за прислугой проследи... Другим бабам хорошо, у них по магазинам мужики ходят, а Терри все время в джунглях пропадает, а когда не в джунглях, то сидит перед телеком, как овощ, и от всего отказывается. Говорит:

– Милая, давай лучше ты, ты к этому делу уже привыкла.

А сам первые полдня жрет семечки перед телеком, а вторые полдня хлещет пиво в той же позе. Раньше он в промежутках физкультурой занимался, чтобы не разжиреть – на турнике подтягивался, отжимался, приседал, бегал вокруг квартала, а потом чем-то ширнулся и забросил физкультуру напрочь, но не разжирел, остался такой же спортивный и подтянутый. Жанна не сразу поняла, в чем дело, а когда поняла, возмутилась, стала требовать это ширево и себе тоже. Терри тогда посмотрел на жену, как на идиотку, и спросил:

– Ты что, милая, сдурела? Хочешь, чтобы я себе с работы тюремный срок привез?

Терри был законопослушен, все свои модификации он проводил только внутри Бампассы. Там они тоже считаются незаконными, но реально этот запрет не соблюдается, в отличие от большей части украинской территории. Впрочем, получить реальный срок за изменение собственного генома даже на Украине непросто, по первому разу всегда дают условный срок или вообще штраф. Но Терри все равно не хотел нарушать закон.

Он никогда не рассказывал Жанне о своих модификациях, но она видела, что он не теряет физическую форму, сколько бы ни жрал, у него не болит голова при смене погоды или с похмелья, его не кусают комары, не бывает пищевых отравлений, а при простуде никогда не поднимается температура. Последнее на самом деле не было модификацией, эта особенность была присуща Терри от рождения, но Жанна об этом не знала.

Жанна подозревала, что Терри зарабатывает намного больше, чем приносит домой. Генетические модификации – дело дорогое, а он их себе сделал не одну и не две, а может даже и не один десяток. Если бы он заботился не только о себе, но и о жене с ребенком, Жанна не возражала бы, но он заботился только о себе. А когда Жанна высказывала ему претензии, он смотрел на нее как на идиотку, и ничего не говорил, либо отшучивался. А в глазах его ясно читалось: «Я приношу домой деньги, что тебе еще надо, дура?» Жанна понимала, что он в чем-то прав, но все равно обижалась.

Иногда Жанна думала, что если она начнет работать, все изменится. Время от времени ее пробивало просмотреть в газетах объявления о вакансиях, а пару раз в год она даже ездила на собеседования. Но все было бессмысленно. Безработица – она только по телевизору двадцать процентов, реально на пособие живет каждый второй. Если не иметь исключительных способностей или связей, реально можно устроиться только продавщицей в магазин либо уборщицей. Но на такое Жанна никогда не пойдет! Чтобы она, выпускница университета, стояла за прилавком в одном строю с макаками?! Ни за что! Вот если попадется вакансия по специальности, не в государственной школе, конечно, этих бандитов пусть лузеры воспитывают... да разве ж попадется такая вакансия? Нынче без протекции даже в шлюхи не устроишься, Алка с восьмого этажа врать не станет. Да что там шлюхи, ьеперь даже в государственную школу в училки берут только по связям или через интим. А по телеку говорят, что скоро за всеми прилавками вместо макак будут стоять андроиды, но так вряд ли реально будет, потому что тогда макаки взбунтуются и разрушат на хер все государство.

Эти печальные мысли Жанна отгоняла жратвой и наркотиками. Из наркотиков она предпочитала алкоголь, потому что от конопли ее тупило, кокаин тоже не шел по кайфу (врач сказал, индивидуальная непереносимость), а от психоделических таблеток у нее бывали ночные кошмары. Так что за удовольствием Жанна ходила не в аптеку, а в магазин. Раньше она предпочитала дешевое вино в пакетах, но после скандала с поддельным вином из ГМ-бактерий перешла на коньяк и виски. Здесь хотя бы все честно – вода, спирт и ароматизаторы, честная химия, без всяких биологических опасностей. Жанна сильно боялась ГМ-организмов, что, однако, не мешало ей завидовать мужу, вштыривающему себе чужие гены. Сама она этого противоречия не замечала, она вообще не задумывалась, противоречивы ее представления о мире или нет.

В последнее время Жанна пристрастилась к таблеткам: утром стимулятор, вечером транквилизатор. Терри эту привычку не одобрял, говорил, что она наркоманская, но Жанна с ним не соглашалась. В самом деле, что это за наркомания, если от нее никакого кайфа? Одна таблетка, чтобы проснуться, другая – чтобы заснуть, нет тут никакой наркомании. Но Терри делал вид, что не понимает.

Вообще, с взаимопониманием у них была беда. Иногда Жанне даже казалось, что их брак балансирует на грани распада, но потом Жанна присматривалась к мужу внимательнее и понимала, что на самом деле все хорошо. Но червячок дурных мыслей все равно подтачивал душу. Да, муж любит ее по-своему, заботится, в дочери души не чает, но чем он там занимается в своей Бампассе вдали от семьи – одному богу известно. А когда у Тамарки дочь выходила замуж, Жанну с Терри пригласили на свадьбу, Терри не пришел, потому что в джунглях был, Жанне пришла одна, а там оказался какой-то мужик со стороны жениха, он тоже одно время работал в Бампассе, но не гидом, а то ли охранником, то ли грузчиком, и не очень долго, потому что выгнали за пьянство. Так он как начал рассказывать, как гиды трахают негритянок по пять раз на дню... Ну, пять раз, положим, Терри не осилит, но сколько-то осилит, он еще не старый... А если учесть, насколько редко у них стало в последнее время с сексом... Либо простатит одолел, либо дрочит, либо рога наставляет, четвертого не дано. Но первое невероятно, он от этого дела наверняка вштырился, второе тоже сомнительно, а тогда...

Печальные мысли Жанны прервала музыка в прихожей – кто-то открывал входную дверь, а кто именно соответствует этой мелодии, Жанна не помнила, она эти вещи все время забывала. Дашка из школы вернулась раньше обычного? Или Леньку, черта лысого, принесло в неурочное время? Но откуда у него доступ? Стырил? Или сама дала, набухавшись до невменяемости? Надо все-таки алкоголь ограничивать...