Текст книги "Властелин обезьян (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Вадим Проскурин

ВЛАСТЕЛИН ОБЕЗЬЯН

ГЛАВА ПЕРВАЯ. БАМПАССА

1

Вдоль правого берега Днепра шел поезд. Если бы дело происходило в двадцатом веке, рассказчик употребил бы здесь слово «мчался», а в девятнадцатом веке к месту пришлась бы длинная пафосная фраза наподобие «обгонял ветер, олицетворяя триумф человеческого гения». Но в середине двадцать первого века поезд, движущийся со скоростью сто сорок километров в час, никуда уже не мчался, а всего лишь шел. Даже на Украине.

Поезд был раскрашен в три цвета: сверху белый, снизу красный, посередине синяя полоса. Совпадение с триколором Российской Империи было не случайным, полвека назад этот самый поезд назывался «Сапсан», ходил из Петербурга в Москву и обратно, и считался не то чтобы чудом техники, но близко к тому. Теперь между Питером и Москвой мотаются околозвуковые маглевы, а «Сапсанов» эксплуатируют в странах второго мира. Пройдет еще пара-тройка десятилетий, и на украинские железные дороги тоже придут маглевы, а «Сапсаны» отправятся в Африку или на Ближний Восток. Впрочем, это может случиться и послезавтра, и через тысячу лет. Прогнозировать развитие техники в эпоху сингулярности – дело неблагодарное.

Поезд проехал по мосту, пересекая богом забытую речушку местного значения. Опоры моста завибрировали, по воде разбежались круги. Годовалый бегемот-подросток испугался и заревел. Двухметровый крокодил посмотрел на бегемотика ничего не выражающим рептильным взглядом и зевнул. Затем внимание крокодила привлекла стайка пираний, и он забыл о поезде. Он всегда забывал о нем не позже пяти минут после прохождения.

Календарь показывал второе октября, часы – восемь утра, термометр – плюс пятнадцать по Цельсию. Было пасмурно, это был последний пасмурный день в году. Орбитальное зеркало вчера включилось по расписанию, теперь верхнюю кромку облаков согревают сразу два солнца: одно нормальное, термоядерное, а второе искусственное, его изображает сколько-то тысяч квадратных километров сверхтонкой нанотехнологической пленки, направляющей вниз дополнительную порцию солнечного света. Ни один человек на Земле не знает, каков химический состав этой пленки и что нужно было сделать, чтобы отправить ее в космос, собрать на орбите в нужную конфигурацию и потом два раза в год переключать из состояния «включено» в состояние «выключено» и обратно. Люди называют орбитальные зеркала триумфом человеческих технологий, забывая при этом, что сами люди участвовали в их создании лишь очень косвенным образом. Правильнее говорить о триумфе искусственного интеллекта, но люди предпочитают приписывать его достижения собственным недоразвитым мозгам.

Сейчас разглядеть зеркало с поверхности Земли невозможно, но пройдет несколько часов, солнечный свет растопит облака и в небе национального парка «Бампасса» засияет второе солнце. Говорят, что если смотреть на него сквозь закопченное стекло, можно разглядеть, что оно не круглое, а состоит из восьми отдельных лучей, расходящихся из общего центра и медленно поворачивающихся вокруг этого самого общего центра. Еще говорят, что это зрелище завораживает, и если смотреть на орбитальное зеркало достаточно долго, можно получить ожог сетчатки.

Раньше, до глобального потепления, территорию зоны «Бампасса» занимали болотистые хвойно-лиственные леса умеренной климатической зоны. Кое-где среди них попадались деревеньки, там последние земледельцы Европы пытались вести архаичное сельское хозяйство. Зимой земля покрывалась снегом, реки замерзали.

Потом пришла технологическая сингулярность и принесла с собой глобальное потепление. Реки перестали замерзать, а снег выпадал за зиму всего лишь пару раз, и тут же таял. Последние земледельцы Европы вымерли естественным образом, обширная территория к северу от Киева стала необитаемой. Тогда в чью-то светлую голову пришла идея создать здесь национальный парк. Российско-китайская инвестиционная компания взяла в долгосрочную аренду полторы тысячи квадратных километров и превратила эту территорию в маленький кусочек Африки. Орбитальное зеркало сделало субтропический климат Полесья субэкваториальным. Сотни андроидов и тысячи макак засеяли леса и поля аутентичной африканской растительностью, в реках и озерах поселились крокодилы и бегемоты, в лесах и полях – антилопы, буйволы, носороги, львы, обезьяны (не макаки-гастарбайтеры, а настоящие африканские обезьяны) и множество других зверей и птиц. И, самое главное, настоящие негритянские племена из Конго, Нигерии и еще каких-то африканских стран. Найти в Африке двадцать первого века по-настоящему дикие племена было непросто, но организаторы справились с этой задачей. Кое-кто, правда, говорит, что негры Бампассы только изображают дикарей, а на самом деле у них все хижины подключены к интернету по широкополосному каналу, и когда в деревнях нет туристов, эти негры ведут почти современный образ жизни. Но дирекция парка подобные клеветнические россказни решительно опровергает.

Однако вернемся к нашему поезду. Он включал в себя локомотив и три вагона, в первом вагоне ехали пассажиры первого класса, во втором – второго, в третьем – соответственно, третьего. Все три вагона были полностью заполнены, что неудивительно – летний дождливый сезон в Бампассе считается мертвым, а в начале октября начинают массово прибывать посетители, и вот как раз сейчас это происходило.

Во втором вагоне ехал пассажир по имени Терри Питерсон. На самом деле его звали Тарас Петренко, именно это имя было вписано в его паспортный чип. Но он предпочитал называть себя Терри Питерсоном, на американский манер.

Это был мужчина тридцати шести лет, среднего роста, худощавый, со спортивной фигурой, маленькими серыми глазками, сильно выступающей вперед нижней челюстью и бесцветно-серыми волосами, стрижеными очень коротко, почти под ноль. Иногда Терри отращивал трехдневную щетину, иногда брился гладко. Сегодня он был гладко выбрит.

Одет Терри был в шорты цвета хаки, жилет того же цвета, однотонную серую футболку и туристские ботинки с высокими берцами. На голову Терри нацепил светло-бежевую шляпу-ковбойку, отделанную под кожу, но реально сотканную из синтетического волокна. На шее красовалось ожерелье из настоящих гиеновых зубов. Из угла рта торчала зубочистка, которую Терри мужественно пожевывал.

Обычный человек, одетый подобным образом, выглядел бы клоуном, но на Терри экзотический наряд смотрелся вполне естественно. Что неудивительно – Терри работал проводником-инструктором уже шестой год и недавно дослужился до высшей квалификационной категории.

Появление Терри в таком виде вызвало у других пассажиров легкое оживление. Действительно, зашел в сортир обычный работяга в джинсах и свитере, а выходит этакое чудо в перьях. Впрочем, большинство пассажиров второго вагона были привычны к подобным перевоплощениям.

Но девушка, занимавшая соседнее с Терри кресло, ехала в Бампассу явно впервые – волосы вытравила почти до невидимости, намазалась косметикой как персонаж порнофильма, нацепила колготки в крупную сетку, юбку-поясок, такая стереотипная проститутка получилась, что хоть в социальной рекламе показывай. Но знающему человеку с первого взгляда понятно, что никакая она не проститутка, а глупая молодая девчонка, едет в Бампассу за первым в своей жизни легким заработком, а как этот заработок достается – толком не знает. Опытные девчата наносят боевую раскраску уже на месте, в крайнем случае переодеваются в вагонном сортире, как Терри только что, но так редко приходится делать. Чаще всего сидят такие скромненькие мышки и глазеют кто в окно, кто в планшет, а кто в никуда, потому что уже закинулись колесами так, что мама не горюй. Во втором вагоне их чуть ли не треть, шлюх этих.

Терри сел на свое место, посмотрел в окно, наткнулся на восторженный взгляд соседки и поспешно потянулся за планшетом. Но не успел уткнуться в экран, девушка уже завязала беседу.

– Вы такой красивый! – заявила она. – Вы гид-инструктор?

Терри перебросил зубочистку из одного угла рта в другой, мужественно кивнул и сказал:

– Высшего класса. А что?

Девушка смущенно хихикнула.

– Так, ничего, – сказала она. – У вас такая профессия... героическая, тяжелая... трудности... тяготы, лишения...

Терри ехидно улыбнулся.

– Уверяю вас, – сказал он, – ваша профессия гораздо тяжелее и несравненно более героическая, а уж тягот и лишений вам предстоит настолько больше, что мне даже нечего сказать по этому поводу.

– Да ну?! – изумилась девушка. – Вы такой оригинальный! Мне раньше никто не говорил, что повариха – героическая профессия.

Терри рассмеялся. Девушка посмотрела на него недоуменно, затем поняла, о чем он подумал, и тоже рассмеялась.

– Нет, в шлюхи меня не взяли, – сказала она. – Конкурс не прошла, эти... как их... испытания...

– Квалификационные, – подсказал Терри.

– Да, точно, они самые, – кивнула девушка. – Там такой конкурс был... Меня, кстати, Ксюхой зовут.

– Терри, – представился Терри. – Я женат.

– Ох, – сказала Ксюха и вся как бы сдулась.

На этом разговор увял, остаток пути Ксюха пялилась в окно, Терри – в планшет с тетрисом.

В то же самое время в первом вагоне того же самого поезда ехала супружеская пара. Мужчину звали Константином Дмитриевичем, но друзья называли его просто Кот. Было ему пятьдесят три года, но выглядел он на тридцать пять – сорок, как почти все россияне. Телосложение Кота было умеренно атлетическим, волосы густыми, как в юности, а седых волос не было ни одного. Лысые или седые мужчины в развитых странах почти не встречаются, прививка от этого дела простая и дешевая, к сорока годам ее ширяют почти все. Очень редко кто-то оставляет седину на висках или интеллектуальные залысины.

Кот работал техническим директором средних размеров информационного проекта, смысл которого понимали только три субъекта во всей вселенной: Кот, его заместитель по имени Богдан и прозвищу Гад, и всемирный искусственный интеллект, который все и придумывал, Кот и Гад просто переводили его изобретения в понятную людям форму. Еще в их фирме работали три аутсорсера: косорылая уборщица-макака, секретарша-хохлушка и два раза в неделю приходила шлюха, тоже макака, но не совсем косорылая -филиппинка, если не врет. Гад скрывал ее визиты от своей жены, а Кот от своей не скрывал, у них с Елкой были свободные отношения. Кот полагал, что в эпоху, когда все заболевания, передающиеся половым путем, лечатся одной-единственной инъекцией на все вирусы сразу, супружескую верность хранить глупо. Пусть хохлы и ниггеры ее хранят друг другу, запретили у себя прикладную генетику, дебилы, и теперь выпендриваются. Вот как раз за окном появилась рекламная голограмма – белая крыса с огромной опухолью на боку и надпись: «Я ела ГМО, теперь я умру». Никак не угомонятся, дурачье. Впрочем, если хохлы начнут размножаться бесконтрольно, и если смертность у них упадет до уровня развитых стран... Не дай бог...

Жену Кота звали Леной, но она предпочитала отзываться на прозвище Елка. Она работала старшим менеджером в компании, торгующей программами для трехмерных принтеров. В год Елка продавала всего две-три программы, поэтому большого дохода эта работа не приносила, Елка занималась ею не для заработка, а от скуки. Елка была высокой спортивной женщиной с короткой стрижкой и лицом как у Дэвида Боуи. Она всегда чуть-чуть походила на этого древнего певца, а в возрасте восемнадцати лет узнала об этом сходстве, и ее проперло усилить его косметическим ширевом. Получилось неплохо.

Фигура Елки регулярно менялась с женственной на андрогинную и обратно, грудь при этом то вырастала до третьего размера, то почти исчезала. Дело в том, что Елка была бисексуальна и в лесбийских утехах предпочитала активную роль. Когда она влюблялась в очередную девочку, то придавала своему облику больше мужественности, а когда влюбленность проходила и мужественность начинала утомлять – покупала в аптеке другую ампулу, ширялась и становилась более женственной. Она знала, что эксперименты с внешностью не полезны здоровью, но ей было по барабану. Наркотики намного вреднее, а искусственный загар – вообще прямой путь в могилу, больше девяноста лет по-любому не проживешь. Загар, кстати, Елка никогда не делала, она предпочитала белую кожу, как у вампира.

Сейчас Елка находилась в середине перехода от мужественного варианта к женственному. На прошлой неделе она разругалась с очередной любовницей (ревновала к мужу, дурочка) и вошла в очередной гетеросексуальный период. Но это не мешало ей строить глазки смазливым телкам, как, впрочем, и смазливым парням. Иногда Кот шутил, что Елка трахает все, что движется, а что не движется – тоже трахает, чтобы двигалось. В этой шутке была доля шутки, но не очень большая, однажды Кот даже сводил жену к психотерапевту, тот задвинул ее в диагностический комплекс, долго разглядывал сложные картинки на настольном экране, а потом сказал, что поводов для беспокойства нет, признаков нервных и психических заболеваний не обнаружено, а умеренная нимфомания – вариант нормы. После этого Кот успокоился, и они с Елкой продолжали жить душа в душу.

У них было двое детей, сын двадцати двух лет и дочь девятнадцати лет. Оба были студентами, сын сейчас жил в пригороде Парижа, дочь – в пригороде Новосибирска. У дочери отношения с родителями сложились теплые и дружеские, каждый день она обменивалась с мамой или папой традиционным «привет, как дела, что делаешь, работаю, ну давай», а сын отдалился, иногда по несколько недель на письма не отвечает. То ли работой увлекся, то ли влюбился.

Кот и Елка ехали в Бампассу на сафари. Всякому интересующемуся человеку известно, что сафари бывает пяти основных видов: поохотиться, порыбачить, пофотографировать, побухать и потрахаться на природе. Сафари Кота и Елки было в основном второго вида, отчасти третьего и совсем по чуть-чуть четвертого и пятого. Сегодня днем гид-хохол доставит их в аутентичную негритянскую деревню на аутентичную негритянскую вечеринку, наутро будет трансфер на Припять, ловить сомов-мутантов, потом походная вечеринка у костра, на третий день трансфер на Днепр, ловля пираний, еще одна вечеринка, и на четвертый день финальный трансфер обратно в Киев.

В окне мелькнул указатель: Припять налево, Бампасса прямо. Никакого смысла в нем не было, поезд ориентируется не по указателям, а по спутниковой навигации. Это просто традиция, сохранившаяся с прошлого тысячелетия.

Елка завертела головой, что-то высматривая.

– Что такое? – спросил Кот. – Что потеряла?

– Радиация, – объяснила Елка. – Тут Чернобыль недалеко.

– Радиация везде нормальная, – заявил Кот. – Я перед выездом гуглил, разобрался подробнейшим образом. Сейчас даже в самом Чернобыле радиация нормальная везде, кроме нескольких точек. Лет-то сколько прошло...

– А ты только гуглил или напрямую у интеллекта спрашивал? – поинтересовалась Елка.

– Только гуглил, – ответил Кот. – Что я, дурак, тратить бабло на вопросы, которые много раз отвечены?

– Жидяра, – сказала Елка и засмеялась.

Кот тоже улыбнулся.

Бабушка Кота была еврейкой, и национальный вопрос был у них в семье одним из основных источников шуток. Стоило Коту что-нибудь где-нибудь сэкономить, как Елка сразу начинала травить мужа национальным происхождением, дескать, скупой, как стереотипный еврей из древних анекдотов. Кот не обижался, а наоборот, подыгрывал. Он никогда не обижался на жену. Так получилось, что в их семье он был безусловным лидером, а безусловные лидеры не должны обижаться на подначки субдоминантов. Это азы коллективной психологии, в наше просвещенное время это известно каждому.

– Уважаемые пассажиры, наш поезд прибывает на станцию Бампасса, – произнес синтетический женский голос по громкой внутривагонной связи. – Господин Девлеткильдыев, госпожа Лхагвермбодж, просим задержаться для подробного досмотра. Господин Бронштейненко, просим уплатить налог на ввоз в зону тяжелых наркотиков в размере трех тысяч рублей и штраф за повторную контрабанду в размере десяти тысяч рублей. Третья попытка контрабанды приведет к аннулированию российского подданства. Неупомянутые пассажиры могут направляться в зеленый коридор.

Высокий широкоплечий мужчина, одетый в ритуальный костюм для занятий бизнесом, громко и зло выругался. Единственными приличными словами в его короткой речи были «пора завязывать».

– Синдром Туррета? – предположила Елка вполголоса.

Она одно время увлекалась психиатрией, но дальше учебных андроидов не продвинулась, экзамены на право лечить живых людей так и не сдала.

– Вряд ли, – улыбнулся Кот. – Скорее, просто придурок. Гляди, как расстроился, бедненький.

– А нечего товары возить беспошлинно, – сказала Елка. – Контрабандист херов...

В конце прошлого тысячелетия был популярен анекдот про якобы недавно принятый новый закон, по которому за нарушения каких-то правил в паспорт вписывают национальность «еврей» или, скажем, «таджик». В двадцать первом веке нечто подобное стало реальностью. Подданство Российской Империи перестало быть неотъемлемым свойством любой личности, рожденной в ее пределах. Теперь подданства можно лишиться по решению искусственного интеллекта, а апеллировать к человеческому суду бессмысленно, потому что искусственный интеллект ошибок не делает. Огрести такое наказание непросто, но если начал систематически нарушать закон – глазом моргнуть не успеешь, как окажешься на монгольской или корейской границе без паспорта. Подобные воспитательные меры применяются во всех развитых странах, они неплохо сдерживают рост преступности.

Поезд остановился, пассажиры стали выходить.

– Где наш гид? – спросила Елка мужа, когда они выбрались на перрон. – Где мы с ним должны встретиться?

– Прямо здесь, – ответил Кот. – Трансфер в зону начинается прямо с вокзала. Он, наверное, приехал на том же поезде, во втором вагоне, скорее всего. Вон, гляди, кто-то идет.

– Ой, какая лапочка! – воскликнула Елка и глупо захихикала. – Я его хочу! Какой он молоденький!

– Вштыренный на омоложение, скорее всего, – заметил Кот.

– Разве у них не запрещено? – удивилась Елка.

– Запрещено, – кивнул Кот. – Но в Бампассе генетические запреты не соблюдаются. Никто не запрещает ему ширяться в границах зоны.

– Вштыренных не пускают на Украину, – заметила Елка.

– По закону, – уточнил Кот. – А в странах второго мира законы действуют через раз.

Тем временем красавец-гид в шортах и широкополой шляпе подошел к ним, улыбнулся американской улыбкой (от кариеса тоже наверняка вштырен) и спросил:

– Константин Дмитриевич, если не ошибаюсь? А вы, наверно, Елена Григорьевна?

– Да, это мы, – кивнул Кот. – Меня можно звать Кот, ее – Елка. Обращаться к обоим лучше на «ты».

– Идет, – кивнул гид и улыбнулся. – Тогда я Терри.

– Привет, Терри, – сказал Кот и протянул руку, которую Терри немедленно пожал, почтительно, но без излишнего подобострастия.

– Привет, Терри, – сказала Елка и стрельнула глазками.

Терри не пожал ее протянутую руку, а поцеловал в запястье.

– Ох, – вздохнула Елка с нарочитым сладострастием.

– Ты с ней осторожнее, – посоветовал Кот. – Она нимфоманка.

– Умеренная, без патологий, – уточнила Елка. – Ты мне нравишься, Терри.

– Гм, – сказал Терри и покраснел.

– Ты, если что, не стесняйся, – сказал ему Кот. – У нас с Елкой свободная любовь. Эммануэль видел?

– У нас это запрещено, – сказал Терри и изобразил улыбку. – Пропаганда распущенности и гомосексуализма.

– А где там гомосексуализм? – заинтересовалась Елка.

– Би, – ответил Терри.

– Ах, да, точно, Би! – вспомнила Елка. – А ты откуда знаешь? Оно же у вас запрещено!

Она рассмеялась и игриво погрозила гиду пальчиком. Пальчик, кстати, был лишен всяких следов маникюра, Елка отметила про себя, что этот недочет надо побыстрее исправить. Или отложить до возвращения в цивилизацию? Как-то глупо сидеть в джунглях на бревне и маникюрить ноготочки. Можно, конечно, зайти в аптеку, но ширяться плазмидами из-за такой ерунды – это уже совсем по-блондиночному.

– У нас чего только не запрещено, – сказал Терри и вздохнул.

– Куда идем? – спросил Кот.

– Если вы не против, давайте посидим полчасика в какой-нибудь забегаловке, – ответил Терри. – Джип еще не совсем готов, аккумулятор недозаряжен. В принципе, можно и так выезжать, потом развернем солнечную батарею...

– Нет, лучше сразу зарядимся полностью, – сказал Кот. – Какую забегаловку рекомендуешь?

– Да все равно, в общем-то, – пожал плечами Терри. – Вам фастфуд или пафос?

– Нечто среднее, – сказал Кот.

– Тут среднего не бывает, – сказал Терри. – Или фастфуд, или пафос.

– Тогда фастфуд с колбасками и пивом, – сказала Елка. – Вот, помню, была я студенткой однажды в Амстердаме...

Она закатила глаза и облизнулась.

– Утри слюни, плесень старая, – посоветовал ей Кот.

Терри бросил на Елку испуганный взгляд. Но она не обиделась, они с Котом любили грубо шутить друг над другом. Кот говорил, что так проявляется Елкина мазохистская сущность, она иногда возражала, иногда нет. Что касается этой конкретной шутки, то она основывалась на том, что Елка была на семь лет старше Кота. Живи они лет на тридцать раньше, это породило бы проблемы, но в описываемую эпоху возраст гражданина или подданного технологически развитой страны становился заметным только после восьмидесяти.

– Козел ты вонючий, – ответила мужу Елка. – На кого хочу, на того и распускаю слюни. Терри, тебе сколько лет?

– Тридцать шесть, – ответил Терри.

– Люблю юных мальчиков, – сказала Елка и плотоядно облизнулась.

Они с Котом весело заржали, как будто Елка сказала что-то смешное. Терри тоже неуверенно улыбнулся.

К этому времени они дошли до фастфуда и уселись за столик. Подбежала официантка, не то киргизка, не то афганка, кто их, макак, разберет. Маленькая, черная, страшная, лучше бы негритянку взяли. Да только во всей Бампассе вряд ли найдется хоть одна негритянка, согласная на такую работу. Лучше голой по джунглям бегать, туристов развлекать, чем в дурацком форменном халате нюхать масляную вонь... А еще лучше пособие, но кто ж его даст, в Бампассе-то...

– Мне пол-литра «Гиннесса», – распорядилась Елка. – И каких-нибудь колбасок поострее.

– Она не понимает, – вмешался Терри. – Она гастарбайтер.

– Чего? – удивилась Елка.

– Гастарбайтер, – повторил Терри. – Нелегальная мигрантка.

– Это местный жаргон, – объяснил Кот. – По-нашему макака. Терри, а как ей еду заказывать?

– Сейчас покажу, – сказал Терри. Сделал строгое лицо и сказал: – Давай планшет, живо, сука, урою!

Женщина-макака подобострастно улыбнулась, поклонилась и вытащила из под халата дешевый планшет, заляпанный жирными отпечатками пальцев.

– Пажалюсьта гаспадина, – произнесла она неприятно высоким и каким-то нечеловеческим голоском.

Терри обтер планшет салфеткой, затем набрал заказ – пиво с водкой и сосиски с картошкой.

– Прививка от опьянения? – понимающе спросил Кот.

Терри неопределенно пожал плечами. Он действительно однажды вштырил себе экстренный ликвидатор опьянения, но на Украине это запрещено и в Бампассе обсуждать такие вещи вслух считается дурным тоном. Но туристы этого, как правило, не знают.

– На что ключ поставил? – заинтересовалась Елка. – Я тоже хочу ширнуться этим делом, но как ключ выбрать...

– Ментол, – негромко ответил Терри. – Пожуешь мятную жвачку, и сразу отпускает.

– А как ощущения? – спросила Елка.

Терри передернуло. Кот засмеялся.

– Вот видишь! – воскликнул он. – Я же говорил! Это чисто профессиональное, тебе не нужно.

– Ладно, плевать, – сказала Елка.

К этому времени она уже заказала пиво с колбасками себе и мужу. Женщина-макака сунула планшет под грязный халат и удалилась.

– Прикольно тут, – сказала Елка.

– В каком смысле? – спросил Терри.

Елка пожала плечами и ничего не ответила.

– По-моему, все вокзалы похожи один на другой, – сказал Кот. – Как и все торговые центры. Что Москва, что Шанхай, что Лондон...

– Шанхай по мордам отличается, – вставила Терри. – Да и Лондон тоже.

– Разве что, – пожал плечами Кот.

– О, а вот и наша красавица, – сказала Елка. – Быстро она.

– А чего тут тормозить? – удивился Терри. – Еда подогревается прямо в репликаторе. Секундное дело.

– Так это синтетика? – удивилась Елка. – А я-то думала...

– Милая, не выпендривайся, – посоветовал ей Кот. – Ты в дикой стране, жри, что дают.

– Синтетика неотличима от натуральной пищи по вкусу, – сказал Терри. – Это много раз проверялось в экспериментах. Принято считать, что репликация нарушает структуру воды, но вы из...

Он запнулся, но Кот продолжил его мысль:

– Мы из цивилизованной страны. Все дело в этом, Терри. Мы привыкли есть мясо, выращенное в чане с бактериями, а не синтезированное из угольной смолы.

– Это предрассудки, – заявил Терри с неожиданным пафосом. – Сало, например, самое вкусное – синтетическое. В натуральном сале попадаются такие волоконца...

Кот и Елка рассмеялись. Терри понял, что подыграл популярному москальскому стереотипу, и смутился, даже чуть-чуть покраснел.

– Надо было сало заказать, – заметила Елка. – И еще борщ с пампушками.

– Только не здесь, – поморщился Терри. – Если хотите, могу организовать нормальную трапезу на обратном пути. Надо будет только продлить сафари на три... нет, на четыре часа. Либо можно прямо сейчас, до выезда из городской зоны, но как быть с вечеринкой в джунглях... Там уже буйвола разделывают...

– В программе сафари мы ничего менять не будем, – заявил Кот. – Пусть все идет по плану.

– А моя судьба захотела на покой, – неожиданно продекламировала Елка.

В юности она получила филологическое образование, и с тех пор любила, будучи в компании, внезапно процитировать какого-нибудь малоизвестного поэта, чаще всего не к месту. Но сейчас Терри поддержал ее дурацкую игру.

– Я обещал ей не участвовать в военной игре, – произнес он с пафосом.

– Но на фуражке на моей серп и молот и звезда, – подхватила Елка.

– Как это трогательно, – сказал Терри.

– Обалденно трогательно, – сказал Кот и поморщился. – Поцелуйтесь.

– Как скажешь, – отозвалась Елка.

Она перегнулась через столик и попыталась поцеловать Терри в губы. Тот от неожиданности дернулся и опрокинул стакан с пиво-водкой.

– Ой, прости, – сказала Елка. – Я такая неловкая! Дай я вытру.

– Уймись, старуха, – сказал ей Кот с нарочитой строгостью в голосе. – Хватит развращать молодежь, пора о спасении души подумать.

Терри дернулся еще раз. Елка обняла его за плечи и нежно поцеловала в щечку.

– Ты такой милый, – сказала она. – Ты если резко против, так и скажи, а то мне кажется, что ты против не будешь, во я и пристаю.

– Это так неожиданно, – пробормотал Терри.

– Что, у тебя с клиентами в первый раз? – удивилась Елка.

– Нет, но... – замялся Терри.

– Обычные туристки, наверное, не такие липучие, – предположил Кот. – Отстань от парня, тебе уже пора от Альцгеймера ширяться...

Елка выпрямилась, уперла руки в боки и доходчиво объяснила мужу, куда ему идти. За соседним столиком зааплодировали.

– Терри, давай я тебе еще пиво-водки закажу, – предложила Елка. – Ты же ее из-за меня разлил...

– Да ладно, – махнул рукой Терри. – Нам уже пора, давайте доедать, и выдвигаемся.

– А ты как насчет этого самого? – спросила Елка. – Ты не подумай, что я так сразу, просто я считаю, лучше сразу определиться с отношениями, чтобы потом не вышло... ну, ты понимаешь...

– Я женат, – сказал Терри.

Елка удивленно подняла брови.

– Ну и что? – спросила она. – Кот, вон, тоже женат. Ты внебрачным сексом занимаешься или осуждаешь?

– Милая, не смущай мальчика, – подал голос Кот. – В диких странах обсуждать внебрачный секс считается непристойным.

– Мы не в дикой стране, – заявила Елка. – Мы на российско-китайской территории, арендованной на хрен знает сколько лет. Здесь подданная свободной империи может обсуждать все, что пожелает. Хоть фашизм, хоть педофилию, хоть свержение монархии!

– Милая, не заводись, – посоветовал ей Кот. – Терри, как здесь расплачиваются?

– У вас разве нет смарт-карты? – удивился Терри.

– А здесь ее кто-то понимает? – удивился Кот.

– Конечно, – ответил Терри. – У нас не настолько дикая страна. Тем более что здесь не совсем Украина.

– Окей, – сказал Кот. – Милая, утри ротик и пойдем.

Они вышли на автостоянку, Терри отключил джип от розетки, смотал шнур и повесил на заправочную колонку. Открыл багажник, закинул внутрь свою сумку, затем сумку Кота.

– Кот, машину водить умеешь? – спросил Терри.

– Умею, – кивнул Кот. – А разве не ты будешь рулить? Ты же вроде трезвый.

– Он от этого дела вштырен, – напомнила Елка.

– Тогда тем более, – сказал Кот.

– Если хотите, я могу порулить, – сказал Терри. – А стрелять вы умеете?

Наступила немая сцена. Через некоторое время Кот осторожно переспросил:

– Стрелять?

– Стрелять, – подтвердил Терри.

Достал из багажника штурмовую винтовку, зарядил, забрался на заднее сиденье, в так называемое гнездо – особый крутящийся стульчик, возвышающийся над серединой заднего ряда. В военной версии джипа поверх гнезда устанавливается бронированная башенка с пулеметом.

– Нам предстоит проехать тридцать километров по дикой саванне и десять километров по диким джунглям, – сказал Терри. – И еще вначале два километра через гетто. Там полно диких зверей.

– В гетто? – уточнил Кот.

– В гетто особенно, – кивнул Терри. – Но в гетто есть полиция, а в саванне единственный закон – вот эта винтовка. Зато есть звери-мутанты из Припяти.

– Разве это не миф? – удивился Кот. – Я гуглил...

Терри заколебался, но, подумав пару секунд, решил всю правду клиентам пока не рассказывать. Да, звери-мутанты – дурацкий миф, но на третий день сафари запланирован визит-сюрприз... нет, развенчивать городские мифы сейчас неуместо.

– Блоггеры преувеличивают масштаб проблемы, – сказал Терри. – Это же часть рекламы... Но мутанты реально существуют, честное слово.

Кот пожал плечами и сказал:

– Да наплевать, я порулить не против. Навигатор тут есть?

– Навигатор есть, но прокладывать маршрут буду я, – сказал Терри. – Пока не выедем на трассу... ну, на магистральную просеку, у нас ее называют трассой... Короче, надо слушать, что я говорю, и поворачивать, куда я скажу. Макаки обычно смирные, но бывает всякое...

Кот сел за руль, Елка – на переднее пассажирское место. Кот тронулся, они выехали со стоянки, асфальт закончился, начало трясти.

– Терри, ты там как? – забеспокоился Кот. – Ружье от тряски не выстрелит?

– Не выстрелит, я привычный, – заверил его Терри. – На перекрестке налево.

– Перекресток – это там, где большая помойка перевернута? – уточнил Кот.

– Да, все верно, – кивнул Терри. – Там, за кучей мусора, есть перпендикулярная дорога, ее отсюда не видно. Вот, теперь видно.

– Охренеть, – сказал Кот и выругался. – Наших либералов бы сюда на денек-другой...