Текст книги "Властелин обезьян (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Мальчик лежал в придорожной канаве, его темная кожа сливалась с черноземом, поэтому Елка увидела его только когда подошла вплотную. Да и то скорее унюхала, чем увидела.

– Что такое? – подал голос Кот. – О, Джек Дэниэлс! Хорошо живут местные ниггеры.

Действительно, в правой руке мальчика была зажата хорошо узнаваемая бутыль европейского виски. Впрочем, какое оно европейское...

– Подделка, – сказала Елка. – Китайская синтетика.

– Почему так думаешь? – спросил Кот.

– Предполагаю, – ответила Елка. – Сам подумай, откуда здесь настоящее виски? Как думаешь, сколько ему лет?

– Нисколько, это же синтетика, – сказал Кот.

– Я не про виски, я про негритенка, – уточнила Елка.

– Пятнадцать? – предположил Кот.

– А не меньше? – спросила Елка. – Ниггеры вроде растут быстрее, чем люди.

– Это макаки растут быстрее, чем люди, – сказал Кот. – А ниггеры... в принципе они тоже почти макаки...

Негритенок застонал, приподнял голову и отхлебнул из бутылки. Затем сказал:

– О, це гарно.

И снова уронил голову.

– Может, у них какой праздник в селе? – предположила Елка. – Набухались...

– Может, и так, – безразлично произнес Кот и открыл банку с квасом.

– Зря ты это сделал, – сказала Елка, когда он перестал ругаться. – Попросил бы, я бы тебе другую достала.

– Ай! – взвизгнула Елка и отпрыгнула в сторону.

Взвизгнула и подпрыгнула она потому, что похмельный негритенок протянул руку и ухватил ее за лодыжку. Ничего опасного в этом движении не было, но оно произошло внезапно и потому испугало ее.

Негритенок открыл глаза, попытался сфокусировать взгляд на Елке, затем снова уронил голову.

– Дайте выпить, – произнес он неожиданно глубоким и красивым голосом.

– Ах, – сказала Елка.

– У тебя бутылка в руке, – сказал Кот.

Мальчик еще раз попытался сфокусировать взгляд, на этот раз на собственной руке. Скривился, повернулся на бок и сблевнул. Пахнуло характерной вонью непереваренного алкоголя.

– Да у него передоз в натуре, – сказала Елка.

– У меня, по-моему, тоже, – сказал Кот. – Милая, будь другом, сходи в машину за ширевом. Не могу больше терпеть, сейчас тоже блевать начну.

– Вот уж не надо, – сказала Елка.

Вернулась к машине, сунулась в багажник, основной чемодан лежал кверху ногами. Хотела было позвать Кота, но посмотрела на него и передумала. Поднатужилась, перевернула чемодан, достала аптечку, вытащила шприц и две ампулы антипойсона.

– Снимай штаны, – приказала она Коту.

– Когда же ты научишься прямо в вену ширять, – вздохнул Кот. – Целых пять минут еще мучиться... Ты же наркоманкой была, в вену должна попадать с завязанными глазами.

– Сейчас я тебе кулаком в глаз попаду, – пообещала Елка.

Кот вздохнул еще раз, приспустил штаны и нагнулся. Елка подавила искушение дать ему пендаля, затем искушение пошутить, что в этой позе он похож на гея. Прицелилась...

– Ширни нормально, будь ласкова, – попросил Кот. – А то сломаешь иглу...

– Там запасная есть, – сказала Елка.

Однако ширнула нормально, без приколов.

– Спасибо, – сказал Кот и натянул штаны прежде, чем она успела ему нашлепать по голой попе.

Годы, прожитые в обществе Елки, научили Кота никогда не терять бдительности.

– Теперь ниггер, – сказала Елка. – Кот, помоги.

Вдвоем с Котом они перевернули негритенка на бок, Елка расстегнула ему штаны, мальчик при этом принялся развратно двигать бедрами.

– Ты ему нравишься, – прокомментировал Кот.

Елка перевернула мальчика на живот, он застонал, прогнулся и оттопырил зад.

– Это ты ему нравишься, – сказала Елка. – Он, по-моему, гей. А попка красивая.

– Ширяй давай, – сказал Кот. – Хватит на детские жопы пялиться, педофилка.

– А ты козел мелкочленный, – отозвалась Елка.

– Твою мать, – сказал Кот. – Давай быстрее, меня уже колбасить начинает.

Елка быстро ширнула. Следующие минут десять Кот и негритенок сидели, привалившись спинами к деревянному забору, и тихо поскуливали. А потом негритенка стало отпускать. Странно, Елке сначала показалось, что он ужрался вообще вусмерть, а выходит, нет. Наверное, с непривычки, в первый раз.

– Привет, – сказал негритенок, когда его более-менее отпустило. – Ты кто?

– Я Елка, – представилась Елка. – А ты кто?

– Я Мануэль, – представился мальчик. – Ты красивая. Перепихнемся?

Елка открыла рот, чтобы возмутиться, но закрыла его, так ничего и не сказав. Потому что вдруг поняла, что вовсе не собирается возмущаться. Мальчик-то пригожий, хоть и малолетний. Попа – раз, голос – два, а какие ресницы...

– Я сейчас ополоснусь, – сказал мальчик.

Резво вскочил на ноги, у Елки аж голова закружилась, глядя на него, и юркнул в калитку. Из-за забора послышался плеск воды и жизнерадостный юношеский визг.

– Иди сюда! – позвал Мануэль. – Тут шезлонг у бассейна!

Елка посмотрела на мужа и решила, что с ним ничего плохого не случится, если он немного посидит один. Солнце жарит не сильно, от комаров он вштырен... может, шляпу надеть... да ну, и так сойдет. Она по-любому ненадолго.

Она вошла в калитку и обнаружила внутри небольшой, но удивительно приличный домик с верандой, мангалом и бассейном. Не скопление бытовок, а нормальный такой дом.

– Ты здесь живешь? – спросила она Мануэля.

Мануэль ничего не ответил. С первого взгляда было очевидно, что он сейчас не расположен к отвлеченным беседам. Мальчики-подростки такие непосредственные... Давно не трахалась с малолетками, уже соскучилась...

Она обняла его за шею, он положил руку ей на грудь, а другую руку – на ягодицу. Они долго целовались, а когда губы Елки начали побаливать, он стал ее раздевать. Неумело раздевать, по-юношески.

– Погоди, я сама, – прошептала Елка.

Сердце колотилось как бешеное, казалось, вот-вот выскочит из груди. Пальцы подрагивают... Что ж ее так пробрало, как девчонку...

Мануэль взрыкнул, схватил Елку в охапку и швырнул в бассейн. От неожиданности она завизжала и не успела вовремя закрыть рот, когда вода сомкнулась над нею. И второй раз не успела закрыть рот, когда Мануэль бомбочкой прыгнул в воду рядом с ней.

– Ах ты засранец! – воскликнула Елка, выпутываясь из трусов, и одновременно отплевываясь с другого конца. – Сейчас ты у меня получишь!

Они сплелись в объятиях, и Мануэль получил свое, а Елка получила свое.

– Я тебя люблю, – сказала Елка, когда все кончилось.

Она всегда так говорила партнерам после секса. Многие удивлялись этим словам, но не Мануэль. Он еще раз взрыкнул, улыбнулся до ушей пухлыми губами, засверкал ослепительно-белыми зубами, Елке снова захотелось припасть к нему поцелуем... нет, сколько можно, сил уже никаких нет...

– Вот ты где, развратница, – донесся до нее голос мужа. – А я-то думал, куда моя красавица подевалась...

– Что, отпустило? – спросила Елка. – Прыгай к нам, искупаемся.

– Искупаемся – это можно, – сказал Кот. – Но если ты намекаешь на секс, то только вечером. Мне уже не сорок лет, чтобы членом туда, членом сюда...

Он прыгнул с бортика как был, в футболке, шортах и сандалиях.

– Твою мать, раздеться забыл! – прокомментировал Кот этот поступок.

– Видать, не до конца отпустило, – предположила Елка.

– Ты такая умная, – сказал Кот. – Эй, ниггер, ты чего!

Елка расхохоталась и сказала:

– Мануэль помогает тебе раздеться, ха-ха-ха! Мануэль, отстань, противный! Кот не любит мальчиков, точно тебе говорю!

Мануэль, однако, не унимался. Кот пыхтел, толкался, но никак не мог вырваться из цепких негритянских рук. Как бы не озверел... Все, озверел.

– Пиздец тебе, пидор черножопый! – заорал Кот.

И сильно ударил Мануэлья лбом в переносицу. Тот в ответ угостил Кота мощным апперкотом прямо из-под воды. Обычно такие удары получаются слабыми и бесполезными, но сейчас то ли Мануэлю повезло, то ли Кот не вполне очухался...

– А ну прекратить! – заорала Елка.

Выбралась из бассейна, подбежала к забору, выдернула дрын, стала тыкать в воду, как первобытный рыбак, ловящий рыбу острогой. Елка старалась попадать по Мануэлю, но обоим драчунам доставалось примерно поровну.

Но своей цели Елка достигла. Драчуны перестали драться и полезли из бассейна наружу. Она расслабилась и ненадолго потеряла бдительность, а зря – Кот подкрался к ней, вырвал дрын из рук и атаковал Мануэля импровизированным оружием. Мануэль завизжал и обратился в бегство. Кот издал крик, похожий на тарзаний, и воскликнул:

– Я победил! Я крутой!

– Два дебила, – констатировала Елка.

– Два дебила – это сила! – провозгласил Кот. – Так победим!

– Пойдем к машине, – сказала Елка. – Терри, наверное, уже вернулся, ищет нас.

2

Внутри МГСОСУ ЕБЛДА N 6 было темно, хоть глаз выколи. Терри пошарился рукой по стене, но выключателя не нашел. И как только Рафаэль здесь ориентируется...

– Рафаэль! – окликнул Терри. – Рафаэль, ты где?

– Чего орешь? – донеслось из темноты. – Иди сюда, только на грабли не наступи.

– На какие грабли? – не понял Терри.

Сделал шаг, наступил на что-то твердое и получил палкой в лоб.

– Я предупреждал, – укоризненно произнес Рафаэль.

В темноте сверкнули темно-желтые радужки негритянских глаз.

– Да ты на ночное зрение вштырен! – догадался Терри. – Как не палишься?

Рядом со светящимися желтыми глазами материализовалась белозубая улыбка. Прямо как Чеширский Кот, сделает так неожиданно – обгадиться можно.

– Очень просто, – объяснил Рафаэль. – Говорю всем, что у моего народа есть такая национальная особенность. Пока прокатывало.

– Везет тебе, – вздохнул Терри. – Я бы себе тоже вштырил зеркало под сетчатку, но у меня без палева не получится, никто не поверит, что у хохла глаза в темноте должны светиться. А где все люди?

– Не знаю, – сказал Рафаэль. – Меня вот это пятно сильно беспокоит.

Терри достал зажигалку, щелкнул пьезоэлементом.

– Вот это, что ли? – уточнил он. – А что это, кровь?

– Типун тебе на язык! – возмутился Рафаэль. И продолжил, уже спокойнее: – Без сканера не поймешь, давно уже засохло. Может, кто соус пролил...

Терри присел на корточки, провел по пятну двумя пальцами, понюхал. Пахло сырой землей и почему-то ржавым железом.

– Соусом не пахнет, – констатировал Терри.

Рафаэль вздохнул.

– Пойдем внутрь, – сказал Терри. – Здесь внутри только дом престарелых или что-нибудь еще?

– Еще больница с роддомом, – сказал Рафаэль. – Но она пустует почти все время. Пойдем внутрь.

Они пересекли темный холл. Рафаэль открыл дверь в дальнем конце, в глаза ударил солнечный свет.

– Лампу бы какую в холле повесили, что ли, – проворчал Терри.

– Там на самом деле освещение есть, – объяснил Рафаэль. – Просто электричество во всем селе вырубилось.

Терри сочувственно вздохнул. В его родных Броварах тоже часто вырубают электричество.

– Сочувствую, – сказал Терри. – Часто у вас так?

– На моей памяти второй раз, – сказал Рафаэль. – Это обезьяны. Столбы и провода с советских времен не меняли, а тогда никто не рассчитывал, что на проводах обезьяны будут раскачиваться. Жалко их.

– Кого? – не понял Терри.

– Обезьян, – объяснил Рафаэль. – Они когда провода обрывают, почти всегда гибнут. Впрочем, так редко бывает. Обычно они в деревни не заходят, людей сильно боятся, а собак – вообще неимоверно.

Как по заказу, в ближайшем окне показалась обезьянья харя. Маленький бонобо оглядел старших братьев по разуму, удовлетворенно гукнул и полез в форточку. Пролез внутрь, уселся на подоконнике и стал чесаться, ухать и корчить гримасы.

– Что-то не видно, чтобы он нас боялся, – сказал Терри.

– Сам удивляюсь, – сказал Рафаэль. – Обезьяны будто с ума посходили. Неужели все-таки Властелин? Я раньше думал, это сказки...

– А что за властелин? – спросил Терри. – Фольклорный персонаж? Что-то вроде лешего?

– Да, что-то похожее есть, – кивнул Рафаэль. – Только леший – он в целом безобидный, бывает, закружит в лесу или в болото заведет, как Иван Сусанин, но это не очень опасно, надо быть полным идиотом, чтобы от такого погибнуть или серьезно пострадать. К тому же, против лешего есть заговоры, ритуалы всякие, одежду, например, наизнанку вывернуть или подрочить левой рукой...

– А Властелин Обезьян? – спросил Терри. – Против него какие-нибудь ритуалы есть?

– Не знаю, – пожал плечами Рафаэль. – Вроде нет. Считается, что после встречи с ним никто не выживает, так что ритуалы придумывать некому.

Терри вдруг показалось, что Рафаэль над ним издевается. Стоит такой мрачный, серьезный, а потом как захохочет радостно, засверкает белозубой улыбкой, завопит: «Что, бледнолицый брат, купился? Держи саечку за испуг!»

– С Властелином Обезьян все очень сложно, – продолжал Рафаэль. – Я раньше над этим не думал, только сейчас впервые задумался. Как бы это объяснить... Обычно всякая сказочная тварь символизирует какой-нибудь аспект человеческого бытия, связанный либо со страхом, либо с мечтой. Леший, например, символизирует страх заблудиться в лесу, водяной – страх утонуть, русалки и кикиморы – страх мальчика-подростка перед первым половым актом и еще вдобавок неопределенные страхи перед силами природы...

– Короче, Фрейд, – перебил его Терри.

– Но Властелин Обезьян не символизирует ничего конкретного, – продолжал Рафаэль. – Если приглядеться, фрейдизма можно накопать даже тут, но...

– Не тяни вола за яйца, – посоветовал Терри. – Расскажи по порядку, кто такой Властелин Обезьян, где живет, как выглядит, чем занимается...

– Кто такой – никто толком не знает, – стал объяснять Рафаэль. – Где живет – в глухих чащобах, но это неинформативно, у любого народа нечисть всегда живет в труднодоступных местах. Как выглядит – неизвестно, никто ни разу не видел. Чем занимается – тоже загадка.

– Ты меня дурачишь, – сказал Терри.

– Не дурачу, – возразил Рафаэль. – Я же говорю, с Властелином Обезьян все очень сложно. Сказки ясно описывают только одну связанную с ним вещь – его проклятие. Властелин Обезьян покровительствует обезьянам, и когда их кто-то обижает, он накладывает на обидчика проклятие. Думаешь, почему ниггеры никогда не охотятся на бонобо? Из отвращения к каннибализму? Совсем нет! У нас в Мапуте человечину жрать не принято, но у нас ниггеры цивилизованные, а те, кого реально из Конго привезли, они только потому обезьян не жрут, что Властелина боятся. Друг друга только так жрут, а обезьян боятся.

– Удивительно, – сказал Терри. – Я не знал, что в Бампассе есть людоедство.

– Теперь уже нет, – уточнил Рафаэль. – Когда бабла полно, глупо жрать человечину, проще свинину купить, она вкуснее и полезнее. Есть, правда, народы, у которых людоедство ритуальное, но в Бампассе таких нет. Но в Анастасовке, например, живет бабка из конгоидов, она сама лично жрала человечину, когда маленькой девочкой была. А пигмеи из Васиной Поруби – вообще дикие, только вчера с пальмы слезли. Так к чему я...

– Властелин Обезьян запрещает охотиться на бонобо, – напомнил Терри.

– Да, точно, – вспомнил Рафаэль. – Но между рассказчиками есть разногласия. Одни говорят, что жрать бонобо на самом деле можно, если, например, найдешь труп в лесу, нельзя только убивать самому. А другие говорят, что даже труп есть нельзя. А некоторые даже считают, что если бонобо не убить, а всего лишь изнасиловать, то Властелин Обезьян тоже обижается. Но я в это не верю.

– Почему? – спросил Терри.

– Ну... так, – сказал Рафаэль и почему-то смутился. – Так о проклятии. Если Властелин Обезьян, не дай бог, на кого-то обиделся, он проклинает не конкретного человека, а всю деревню в целом. Он как бы говорит своим бонобо, дескать, такая-то деревня отныне проклята, и людей в ней с этого момента как бы нет, а те, кто есть – как бы не совсем люди. Бонобо как бы говорят, ага, типа, мы все поняли, и перестают считать проклятых людей за людей. Заходят в деревню без страха, залезают в дома...

– А собак за собак они тоже перестают считать? – спросил Терри.

– Про собак не знаю, – сказал Рафаэль. – Наши легенды про это ничего не говорят. По идее, собак они должны продолжать бояться, на собак-то проклятие не действует... А может, действует, я точно не знаю...

– Да бог с ними, с собаками, – сказал Терри. – Что дальше с людьми происходит после наложения проклятия?

– Порча наводится, – сказал Рафаэль. – Порченные люди становятся более красивыми и харизматичными...

– Какими-какими? – переспросил Терри.

– Харизматичными, – повторил Рафаэль.

– Слышу, не глухой, – поморщился Терри. – Что это слово означает?

– Ну и кто из нас дикий ниггер? – рассмеялся Рафаэль. – Извини, не хотел обидеть. Харизматичный человек – такой, которого все любят. Хороший вождь, например, или хорошая проститутка.

– Теперь понял, – кивнул Терри. – А что плохого в такой порче? Если каждый становится красивым и этим самым...

– Поначалу все и есть хорошо, – согласился Рафаэль. – Плохо становится потом. Люди утрачивают моральные качества, начинают неразборчиво спариваться каждый с каждым, не считаясь ни с полом, ни с возрастом, ни со степенью родства...

– А разве у вас по жизни не так? – удивился Терри.

Рафаэль снова рассмеялся.

– Ты к нам в деревню пять лет ходишь, а до сих пор почти ничего не понял, – сказал он. – У нас очень строгие понятия насчет секса, просто к туристам они не относятся. У нас не принято говорить об этом, но туристов у нас не считают за людей. Это как обезьянку трахнуть или еще какую зверушку... Дело житейское, со всеми случается, но вслух говорить об этом не принято.

– Век живи, век учись, – сказал Терри.

– Дураком помрешь, – добавил Рафаэль и рассмеялся в третий раз.

– А проводники туристов у вас тоже как бы зверушки? – спросил Терри.

– Конечно, – кивнул Рафаэль. – А какая разница? Проводник, не проводник, все одно чужой.

– Ладно, – сказал Терри. – Давай вернемся к нашим... гм... проклятиям. Допустим, на деревню наложено проклятие, деревенские жители неразборчиво совокупляются друг с другом, что дальше?

– Массовые убийства на почве ревности, – объяснил Рафаэль. – Мы, ниггеры, очень ревнивы, особенно мужчины. И еще у нас бывает боевое безумие, как у викингов, только опаснее. Если ниггер знает, что можно кого-то убить и ничего за это не будет, ниггером может овладеть боевое безумие, он тогда хватает автомат или что под руку подвернется, и убивает всех подряд, кого увидит.

– Непохоже, чтобы здесь такое происходило, – заметил Терри.

– Непохоже, – согласился Рафаэль. – Я потому и не говорю однозначно, что это Властелин Обезьян. Но первые признаки налицо, сам видишь.

Терри посмотрел на бонобо, сидевшего на подоконнике. Бонобо посмотрел на Терри, перестал искать блох в собственной шерсти и принялся мастурбировать. Терри навел на обезьяна винтовку и щелкнул предохранителем.

– Ты чего... – ахнул Рафаэль. – Властелин же...

– Я не люблю, когда меня не считают за человека, – сказал Терри.

– Ух, ух, ух, бя, – укоризненно сказал обезьян и полез обратно в форточку.

– Обиделся, – сказал Рафаэль. – Зря ты его так.

– А мне наплевать, – сказал Терри.

Следующие полчаса они искали людей. Всюду искали, по всему зданию, но никого не нашли. Было ясно, что люди покинули Новоселки в спешке, без вещей, но как, почему и куда они все в итоге направились – так и оставалось непонятным. Нигде никаких записок и вообще ничего, что могло бы пролить свет на загадку. Рафаэль попробовал позвонить теще, но ее телефон отозвался из соседней комнаты, он там лежал на прикроватной тумбочке, а самой тещи нигде не было.

В одной комнате при входе в санузел Терри нашел еще одно подозрительное пятно, но что здесь пролилось – чай, кофе, человеческая кровь или обезьяний понос – было непонятно.

– Сдается мне, ничего мы тут не найдем, – сказал Терри.

Рафаэль вздохнул и пробормотал нечто неразборчивое.

– Ты теперь куда? – спросил Терри. – Тебя, наверное, обратно в Мапуту отвезти надо?

Рафаэль посмотрел на него как на идиота.

– Обратно в Мапуту меня отвозить не надо, – сказал он. – Что я, дурак, проклятие распространять? В родное село я уже никогда не вернусь.

– А куда отправишься? – спросил Терри. – На большую землю?

– Гиенам на корм, – ответил Рафаэль. – Ты разве не понял? Мы скоро умрем, все четверо. Те, кто повстречал Властелина Обезьян, долго не живут.

Терри снова показалось, что ниггер его разыгрывает. А может, и нет... С примитивными народами никогда не поймешь, где у них фатализм, а где первобытный юмор.

– Пойду к клиентам, – сказал Терри. – Небось, уже заждались.

– Они тоже умрут, – сказал Рафаэль.

– Все умрем, – буркнул Терри себе под нос.

Они вышли на улицу. Машина стояла на прежнем месте, но ни Кота, ни Елки в ней не было, тоже куда-то делись. В принципе, можно следы проследить... Хотя нет, не надо ничего прослеживать, вон, там, справа, что-то послышалось...

Спереди-справа, не очень далеко, донеслись неразборчивые вопли, будто два мужика ругаются... нет, уже дерутся. Вот к воплям добавился женский визг, отчетливо прозвучало «пидор черножопый»...

– Там Кот! – воскликнул Терри. – Быстрее!

– Торопиться больше некуда, – сказал Рафаэль, но не остался на месте, побежал следом за Терри неторопливой трусцой.

Из калитки в высоком заборе, окружающем непонятно что справа от перекрестка, вывалился чернокожий подросток. Был он голый и мокрый, будто только что из речки. Глаза у негритенка были шальные, а из ноздрей широкими полосами струилась кровища. Терри не сразу понял, что это кровища, на темной ниггерской коже она сама на себя непохожа.

Увидев белого мужика с ружьем, негритенок не удивился и не испугался. Оскалил ярко-белые зубы (точь-в-точь как у бонобо, только без торчащих клыков) и набросился на Терри с агрессивным воплем. Терри вскинул винтовку, снял с предохранителя, но выстрелить не смог, палец отказался сгибаться на спусковом крючке, будто парализовало. А ниггеру только того и надо было, ударил, подлец, босой пяткой в предплечье, винтовка вылетела из рук и полетела невесть куда, кувыркаясь в воздухе. Тогда подлый пиггер Протянул руку, чтобы схватить оружие, но не успел, Терри на него набросился, засадил тяжелым ботинком в бедро, хотел добавить другой ногой в туловище, но негритенок завизжал, извернулся по-обезьяньи и побежал прочь.

Хлестко громыхнула винтовка, звуковой волной ударило по ушам. На темно-коричневой спине негритенка, под левой лопаткой, появилась красная точка. Мальчик нелепо дернулся и упал в дорожную пыль, как подрубленный. Падая, он перевернулся на спину, и стало видно, что левой половины груди у него уже нет. Терри всегда заряжал первый патрон разрывной пулей – в джунглях при встрече с крупным зверем останавливающее действие пули важнее всего, а бронебойность большой роли не играет.

Терри обернулся. Рафаэль протягивал ему винтовку, лицо его оставалось невозмутимым. Терри посмотрел на оружие и подумал, что надо выругаться. Но ругаться не хотелось, какая-то неведомая сила (Властелин Обезьян?) словно высосала из его души все эмоции. Терри чувствовал себя как андроид, но у андроида всегда есть программа, которой он руководствуется, а у Терри никакой программы нет, он сейчас словно сдутый воздушный шарик. Смотрит на свое ружье в руках Рафаэля и ничего не делает, хотя знает, что нужно протянуть руку и забрать оружие, пока этот маньяк черножопый еще кого-нибудь не пристрелил.

Рафаэль положил винтовку на землю, перешагнул через нее, подошел к Терри вплотную и влепил пощечину. Неестественный паралич, овладевший Терри, моментально исчез.

– Ты чего, сдурел совсем?! – заорал Терри во весь голос.

– Нет, не сдурел, – ответил Рафаэль и отступил на шаг. – Просто привел тебя в чувство. Раньше не доводилось видеть свежих покойников?

– Доводилось, – растерянно произнес Терри. – Сеньку Косорукого в позатом сезоне крокодил утащил, потом еще... А что?

– Когда я жил в Полтаве, – сказал Рафаэль, – у нас в гетто масаи однажды устроили восстание. Знаешь ту историю, да? Ну, кто не говорит на суахили, тот обезьяна, того распять на кресте, как Иисуса... Масаи, правда, тоже на суахили не должны говорить, у них раньше своя мова была, но это как бы не считается...

Терри нервно сглотнул.

– Что-то такое читал в блогах, – сказал он. – А ты там сам лично побывал?

Рафаэль кивнул.

– Кто там был, того уже ничем не испугать, – сказал он. – У тебя конопля есть?

Терри отрицательно помотал головой.

– А табак? – спросил Рафаэль. – Плохо. Тебе покурить надо, чтобы быстрее отпустило. А в целом ты неплохо держишься.

Взгляд Терри, рассеянно блуждающий вокруг, упал на мертвого негритенка. Мальчик лежал поперек дороги, раскинув конечности, сухая пыль под ним превратилась в полужидкую грязь. А над развороченной грудью кружила муха.

– Зачем ты его убил? – спросил Терри.

– А чего его беречь? – пожал плечами Рафаэль. – Он такой же мертвец, как мы с тобой. Только мы спокойные, а он на людей кидается.

Над забором появилась размалеванная морда самки-бонобо, той самой, что полчаса назад корчила Коту рожи. Кстати о Коте...

– Ух! – сказала обезьяна. – Ух, ух, ух!

Терри протянул руку и взял у Рафаэля винтовку.

– Уи-и-и! – закричала обезьяна и скрылась за забором.

Терри подавил желание засадить по забору длинной очередью. Непонятно зачем, но очень захотелось так сделать, а в следующее мгновение нелепое желание исчезло, так же молниеносно, как появилось.

– А ты уверен, что здесь никакого наркотика не распылили? – спросил Терри.

Рафаэль коротко хохотнул.

– Абсолютно уверен, – сказал он. – Там, в гетто, я то же самое чувствовал, что у тебя сейчас на морде написано. Ты привыкнешь. Хотя нет, не успеешь привыкнуть, помрешь раньше.

– Да пошел ты на хер! – воскликнул Терри. – Заколебал уже! Умрем, умрем... Да мне насрать!

Калитка шевельнулась, в щели показалась настороженно-испуганная морда Кота. Терри закинул винтовку на плечо, чтобы не пугать клиента еще сильнее, и закричал:

– Кот, Елка, идите сюда, не бойтесь! Все в порядке!

Услышав последние слова, Рафаэль саркастически хмыкнул, но вслух ничего не сказал.

Калитка открылась, Кот вышел на дорогу. Он почему-то был мокрый, словно из ушата окатили. Следом из калитки появилась Елка, голова тоже мокрая, но платьице сухое. А в руке держит мокрые трусы, с них капает. И босиком.

– Елка, где твои туфли? – спросил Терри.

– Ах да! – воскликнула Елка, всплеснула руками и случайно хлопнула себя по морде мокрыми трусами.

Кот нервно заржал. Елка снова скрылась в калитке.

– Что случилось? – спросил Терри.

Сначала Кот непристойно выругался, но затем стал говорить по делу:

– Вот тут, – он указал пальцем в придорожную канаву, – валялся негритенок, вот этот, – он ткнул пальцем в сторону трупа. – Бухой в дрова. Рядом бутылка вискаря... кстати...

Кот нагнулся, затем присел на корточки, пошарил рукой в примятой траве.

– Вот она! – радостно провозгласил он.

Продемонстрировал всем полупустую бутылку «Джека Дэниелса», отвинтил крышку, отхлебнул из горла. Поморщился, отхлебнул еще.

– Дай мне тоже, – попросил Рафаэль.

Терри подозрительно посмотрел на него и ничего не сказал. Рафаэль бросил на Терри косой взгляд и добавил:

– Пожалуйста.

Из калитки появилась Елка, теперь она была в тапочках. Протянула руку, схватила вискарь, сразу выпила граммов сто залпом.

– Не увлекайся, милая, – сказал ей Кот.

– Остальное пополам, – сказал Терри.

Рафаэль взял бутылку, бросил на нее тоскливый взгляд, отхлебнул из горла. Вылакал не половину, а примерно две трети, но Терри сделал вид, что все в порядке, не поднимать же скандал из-за такой ерунды.

– Что у вас тут случилось? – обратился Терри к Коту. – Валялся бухой ниггер, дальше что?

– Не бухой, а похмельный, – уточнил Кот. – Но похмелье у него было обалденно тяжелое, я чуть не блеванул, как его увидел. Елка ему вштырила антипойсон, но не вирусный, а плазмидный, одноразовый...

– И Коту тоже до кучи, – вставила Елка.

– Да, и мне тоже, – согласился Кот. – Мне тоже нехорошо было с утра, а как этого увидел, так совсем поплохело. А потом он стал к Елке приставать. Да так напористо, сграбастал в охапку, завалил в бассейн...

– Так вот почему вы все мокрые! – догадался Терри. – Погоди... А ты почему мокрый?

– Я потом тоже в бассейн полез, – объяснил Кот. – Не трахаться, просто освежиться захотелось. А раздеться забыл.

– Он такой прикольный был, – сказала Елка.

– Кто? – не понял Терри.

– Мануэль, – сказала Елка.

– О, а это точно Мануэль! – воскликнул Рафаэль. – Мы с ним земляки по отцам... были. Его прадед с моим дедом на одном поле коз пас, еще там, в настоящей Африке... Черт...

Рафаэль вдруг резко помрачнел.

– Что такое? – спросил его Терри.

– Мануэль, – сказал Рафаэль. – Он такой застенчивый был... Бестолковый парнишка был, прости господи, ни ума, ни силы, ни красоты, ни обаяния...

– Ты его с кем-то путаешь, – заявила Елка. – Вот уж чего, а обаяния у него было хоть отбавляй.

– Ни с кем я его не перепутал, – возразил Рафаэль. – В Новоселках молодых парней было только двое: Мануэль и Ганс, притом Ганс наполовину китаец. Не с кем его путать. Не свое у него было обаяние, заемное, от Властелина Обезьян.

– Властелина кого? – переспросил Кот.

– Обезьян, – повторил Рафаэль. – Я Терри про него уже все рассказал.

Кот и Елка вопросительно уставились на своего гида. Рафаэль молчал.

– Это местный сказочный персонаж вроде лешего, – стал объяснять Терри. – Если кто обидит вдруг обезьяну, Властелин Обезьян сразу наводит порчу на деревню, где живет обидчик. Люди в этой деревне становятся сексуальными и красивыми, трахают всех подряд, возбуждают друг в друге ревность, и в конце концов все друг друга убивают.

– Психоз, передающийся половым путем, – сказал Кот.

– Эти ниггеры такие затейники, – сказала Елка.

– Я что-то не догоняю, – сказал Кот. – Обезьяны тут причем?

– Обезьяны просто так, – объяснила ему Елка. – Надо же как-то называть этого Властелина.

Терри печально поглядел на пустую бутылку, валяющуюся в траве. Сейчас бы еще накатить... Нет, хватит! Делу время, наркотикам – иногда.

– Надо полицию вызывать, – сказал Терри.

– Не надо, – возразил Рафаэль. – Менты ни в чем не виноваты, незачем на них распространять проклятие. Вызовешь – убью.

– Рафаэль, ты чего бычишь? – возмутилась Елка. – Тебя же по-любому пропалят... Погодите... А что, камер наблюдения тут разве нет?

– Есть камеры или нет – это несущественно, – заявил Рафаэль. – Картинку смотреть по-любому некому. В лесах Бампассы нет никакой власти, только закон джунглей и тигр-прокурор. Ближайшая полиция в городе, они, в принципе, выезжают в леса на вызов, если, например, олигарха буйвол забодает, но обычно они в наши дела не вмешиваются. Это часть антуража: дикая страна, дикие звери, дикие люди...

– То есть, тебе за это убийство ничего не будет? – спросил Терри. – У вас, получается, можно безнаказанно убивать кого угодно?

– Обычно нельзя, – уточнил Рафаэль. – Есть товарищеский суд, кровная месть... Но ты прав, к нашему случаю это не относится. Нас никто не успеет осудить, Властелин Обезьян убьет нас раньше.