Текст книги "Властелин обезьян (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Извини, Рафаэль, – сказал Кот. – Но чтобы не было недомолвок... Мы с Елкой собираемся потратить этим вечером десять тысяч рублей и ни копейкой больше...

Рафаэль поперхнулся и закашлялся.

– За десять тысяч он вам лично отсосет, – сказал Терри. – Пятерки на все про все хватило бы.

– Ну уж нет, – сказал Рафаэль, прокашлявшись. – Пацан сказал – пацан сделал.

– Да ради бога, – пожал плечами Кот. – В общем, с меня за сегодня десятка косарей на все про все. Если мы вдруг по пьяни начнем делать что-то не то, ну, там, трахать кого-то не того, идола какого-нибудь случайно оскверним...

– Да вы не волнуйтесь! – радостно перебил его Рафаэль. – Все в порядке будет, все чики-пуки, не пожалеете!

К этому времени они пришли на деревенскую площадь, уселись на травке под тенистым деревом и стали смотреть народные танцы. Кот попросил кальян с марихуаной, Елка – пиво. Кот сказал ей, что она забыла заказать мальчика или девочку, Елка в ответ обозвала его похотливым козлом. Тогда Кот сложил губы трубочкой, ехидно присвистнул, посмотрел на Терри странным взглядом и отсел в сторону. К нему сразу прилипли две девчонки-малолетки.

– А у вас с мужем точно свободная любовь? – спросил Терри Елку.

– Точно, – кивнула Елка и отхлебнула из кружки. – А что, боишься?

– Да не то чтобы... – сказал Терри и пожал плечами. – Если что, в драке я его одолею, если у него ничего боевого не вштырено, да откуда ему... Просто неудобно как-то. Хороший мужик твой муж, правильный.

– Неплохой, – согласилась Елка. – Слушай, Терри, а почему ты не вспотел? Тут же жарко!

– Потому же, почему и вы с Котом, – ответил Терри. – Я вштырен против жары, малярии, холеры, эболы, ришты и еще черт знает чего. Да, ширево у нас запрещено законом почти любое, но если знать, к кому обратиться, и если деньги водятся... Хотя дорого все ужасно...

– А если власти узнают? – поинтересовалась Елка.

– А чего им узнавать? – ответил Терри вопросом на вопрос. – Они и так знают, а если не знают, то догадываются. У нас вштыриться – примерно как у вас скорость на дороге превысить. Считается, что нельзя, а реально так все делают.

– У нас так уже не делают, – покачала головой Елка. – У тебя устаревшие сведения. В июле интеллект пропатчил мозги всем машинам, включая личные. Теперь превысить скорость технически невозможно. Зато можно стало бухать за рулем.

– Да, что-то такое слышал, – вспомнил Терри. – А что, автопилоты реально стали настолько умные?

– Реально, – кивнула Елка. – Иногда как подумаешь обо этих делах – интеллект, прогресс, генетика, аж страшно становится. Раньше человек был царем природы, а теперь... Чего кривишься? Думаешь, мы там, за золотым кордоном, совсем зажрались? Да я и сама знаю, что зажрались.

– Хочешь побыть царем природы – поживи подольше в Бампассе, – предложил Терри. – У нас есть особое сафари, там выживают в диких джунглях с минимальным набором даров цивилизации.

– Это не то, – перебила его Елка.

– Это то, – возразил Терри. – Там есть простые уровни, с нулевой смертностью. Я раньше водил туда баранов... ну, то есть...

– Пропалился! – обрадовалась Елка. – Вот, значит, как вы нас, туристов, называете промеж себя... Да ладно, Терри, не стесняйся! Мы в чем-то и вправду бараны.

– Ну, вы с Котом еще нормальные, – сказал Терри. – Как настоящие... гм...

– Хохлы? – хихикнула Елка.

– Ну да, – смущенно согласился Терри. – А что в этом такого? Ты же не думаешь, что мы, хохлы, тоже как бы макаки, только не косорылые? Что, реально думаешь?

Елка не смогла скрыть смущения. Она давно привыкла, что человеческие нации четко упорядочиваются сверху вниз. На самом верху русские, американцы, китайцы, японцы и прочие высокоразвитые нации, не отрицающие генетическую революцию и контролирующие искусственный интеллект, хотя бы в какой-то мере. Дальше идет второй слой: черножопая Европа, еще более черножопые арабы, жиды и индусы, папуасы всякие... хохлы, кстати, тоже. Третий слой составляют ниггеры и латиносы, и, наконец, замыкают перечень макаки – безродные гастарбайтеры, не имеющие собственной культуры, да и разумом наделенные в весьма ограниченной мере. Вот отменит интеллект акцизы на андроидов, кому станут нужны макаки? И как они тогда будут выживать?

– Ладно, не отвечай, – сказал Терри. – Я не обижаюсь, я привык. От тебя такое слышать почти не обидно, ты нормальная. А бывает, приезжает в зону этакое быдло в тельняшке, на ногах не стоит, блюет под себя, а вслух орет, типа, я великоросс, уважайте меня, твари черножопые!

– Последнее к тебе не относится, – улыбнулась Елка.

– А это когда как, – возразил Терри. – Попадаются такие клоуны... Да ну их...

– Ну их, – согласилась Елка. – А где официантки?

– Везде, – ответил Терри. – Просто щелкни пальцами или как-нибудь иначе обозначь интерес.

Елка щелкнула пальцами, сразу откуда ни возьмись появился голый юноша лет семнадцати с голливудской улыбкой на напомаженных губах.

– Два больших косяка и зажигалку, – потребовала Елка.

– Да, мэм, – ответил юноша и скрылся.

– Какой у него огромный, – сказала Елка. – Он от природы такой или вштырился?

– А я почем знаю? – пожал плечами Терри. – Или, так, или так. Или, может, хирургия.

– Фу! – скривилась Елка. – Какая гадость! У вас такое еще бывает?

– Хирургия даже в Хохляндии бывает, – кивнул Терри. – А здесь, в Бампассе, тем более. Если чуть подальше проехать, за Новоселки, там потом Михайловка будет, там эфиопы живут, так они всем своим девчонкам делают обрезания без наркоза.

– Фу, какая гадость, – сказала Елка. – Ненавижу такие извращения. Я люблю, когда все умеренно, ну, например... Чего это тебя перекосило? О, косяки приехали! Покурим?

Они покурили. Где-то на середине курева Елка начала неконтролируемо хихикать, чуть позже пробрало и Терри. А когда косяки кончились, они сразу повалились на траву и стали обниматься и целоваться. Им было так хорошо, что они не замечали ничего вокруг. Ни того, что Кот снимает их на видео для семейного архива, ни того, что очкастая малолетка по имени Адель тоже снимает их на видео, чтобы потом продать на юпорн. Ни того, что Елка придавила ягодицей сколопендру, и та яростно кусает ее, вштыривая яд, который молниеносно разлагается ранее вштыренными антителами из ампулы за пятьдесят тысяч рублей. Потом Елка почесала попу и раздавила сколопендру окончательно. А муравьи-убийцы даже не пытались кусать Елку, они давно разбежались из-под этого дерева, потому что пот Елки пахнет для них отвратительно, это еще один компонент того самого супердорогого ширева.

На другой стороне поляны голый мальчик по имени Махмуд отбивал щелбаны голому мальчику по имени Владислав. Полчаса назад они поспорили на пятьдесят щелбанов, что Владислав соблазнит заезжую овцу с первого раза. Он, дурачок, раздобыл у кого-то дозу китайской мази для увеличения пениса, и думал, что этого будет достаточно. Мазь сработала нормально, но овца даже почти не удивилась, и теперь Владислав сидит, как дурак, с опухшим членом, и плачет, потому что лоб болит и вообще обидно. Ну и поделом ему.

Рафаэль и Эмма сидели на корточках под другим деревом. Эмма открыла на планшете калькулятор и пыталась рассчитать, как бы все-таки раскрутить богатеньких баранов на все десять тысяч рублей до последней копейки, и чтобы общество защиты прав потребителей потом не подкопалось. Вот если, например, подать им на завтрак сосиски из натуральной лемурятины вида, занесенного в красную книгу... нет, стремно, вдруг у яйцеголового есть при себе чип для генетической экспертизы? В Михайловке Циля, помнится, пыталась продавать страусятину как пингвинятину, и где теперь эта Циля? Продали в гетто как уплату штрафа, и поминай как звали. Нет, на десятку этих баранов, не нарушая закон, не раскрутить. Хотя если ухитриться подложить под мужика одноногого Бенджамина, до чтобы тот его на садизм раскрутил... Бонус за гомо, бонус за педо, бонус за садизм, бонус за инвалида, и все перемножается... Терри, правда, говорил, что мужик не извращенец... Понаехали, блин, уроды, поизвращаться им жалко, козлам! Господи, помоги, пожалуйста, ну чего тебе стоит!

То ли всевышний откликнулся на молитву Эммы, то ли просто повезло, но ближе к ночи Кот стал налегать на бренди и ужрался до беспамятства. После этого обосновать счет на десять тысяч рублей труда не составило.

ГЛАВА ВТОРАЯ. НОВОСЕЛКИ

1

Они выехали из деревни в начале одиннадцатого. Распорядок поездки предполагал выезд в половине девятого, но этот срок Терри с самого начала не принимал всерьез. В первый вечер туристы обязательно нажираются до невменяемости, на памяти Терри было только одно исключение (сектанты-фанатики, выезжали в джунгли крестить бонобо), но оно только подтвердило общее правило.

Терри проснулся в восемь утра, по будильнику. Вышел на улицу, углубился в лес метров на сто, справил нужду под дерево, сел на пенек, достал ментоловый леденец из специальной упаковки и быстрым движением отправил в рот, пока не передумал. Следующие полчаса Терри колбасило. Температура поднялась до сорока одного по Цельсию, разболелась голова, дважды вытошнило, затем пронесло. А потом отпустило, и Терри ощутил себя не похмельным чудовищем, а нормальным человеком, бодрым и здоровым. Осталось только окатиться водой из ушата, смыть пот и грязь, и чудесное превращение завершено, можно храбро сражаться со зверями-мутантами, не боясь подстрелить самого себя трясущимися руками. Будто и не бухал вчера. Хорошая вещь антиалкоголь, снимает похмелье так хорошо, что каждый вечер нажирался бы, если бы не получасовая ломка перед протрезвением. Терри подозревал, что биоинженеры специально не убирают этот побочный эффект, чтобы человечество не спилось поголовно.

Кота удалось растолкать только в десятом часу. Это сделала Елка, Терри предпочитал не подходить к клиентам, находящимся в таком состоянии. Эти похмельные рожи такие отвратительные... Как вспомнишь, что час назад сам был такой же, аж передергивает.

Кота умыли, покормили, опохмелили и погрузили в джип на заднее сиденье, привалив плечом к заблокированной дверце. Кот сразу погрузился в дрему.

Елка испытующе оглядела Терри и сказала:

– Надо нам с Котом тоже антиалкоголь вштырить. Гляжу на тебя и завидую. Как огурчик!

– Зеленый и в пупырышках, – добавил Рафаэль и глупо засмеялся.

Рафаэль тоже увязался с ними, попросил бесплатно подвезти до поворота на Новоселки. Терри не возражал, Елка тоже, а Кота никто не спрашивал. В самом деле, почему бы не подвезти хорошего человека, если это тебе ничего не стоит? Тем более, что после вчерашнего случая с козлом-мутантом Терри предпочитал сидеть не за рулем, а в гнезде с винтовкой в руках. В лесу опасное зверье встречается реже, чем в саванне, да и в саванне незапланированное нападение дикого зверя – событие исключительно редкое, но все равно, с заряженным стволом намного спокойнее.

– Рафаэль, а как твоя деревня по-русски называется? – спросила Елка. – По-негритянски Мапута, а по-русски как?

– Никак, – ответил Рафаэль. – Она же туристическая, ее с нуля построили. Ты у нас хоть одну избу видела?

– Так избы вроде везде термиты поели, – подал голос похмельный Кот.

– Это да, – кивнул Рафаэль. – А хохляцкую мазанку видела? Их термиты не поели.

– Не видела, – сказала Елка. – А что, в Новоселках ниггеры в хатах-мазанках живут, как хохлы?

– В Новоселках ниггеры живут в домах модульной архитектуры, – ответил Рафаэль. – Потому что это не туристическая деревня, а нормальное человеческое поселение. Была бы от Новоселок до Мапуты нормальная дорога, у нас бы каждый второй ниггер постоянно жил бы там, а в Мапуту ездил бы как на работу. Кармелита уже третий сезон обещает дорогу построить... Кармелита – это мэрша в Новоселках.

– А давайте туда заедем! – предложила Елка. – Любопытно поглядеть, как по-настоящему живут негры в Бампассе!

Терри нахмурился и решительно заявил:

– Нет, в Новоселки мы не поедем. Туристов туда возить не рекомендуется.

– Почему? – удивилась Елка.

– Пропадает все очарование, – объяснил ей Рафаэль. – Там мы не играем в дикарей, а живем как обычные люди. Когда ты видишь это, ты понимаешь, что в Мапуте все ряженые.

– Я и так это уже поняла, – сказала Елка.

– Головой поняла, не сердцем, – уточнил Рафаэль. – А когда поймешь сердцем – расстроишься. Начнешь кричать, что выбросила деньги на ветер, напишешь какую-нибудь гадость в блоге...

– У меня нет блога, – перебила его Елка. – И не буду я писать никаких гадостей про вас. Я когда смотрю фильм, тоже понимаю, что на экране актеры, и не пишу никуда никакие гадости, что в фильме неправду показывают. Все нормально, Рафаэль, не переживай.

– А мне-то что переживать? – пожал плечами Рафаэль. – Я дикий ниггер, с меня взятки гладки. Пусть Терри переживает, ему отвечать перед турфирмой если вдруг чего.

Машину тряхнуло на ухабе, голова Кота ударилась о стойку кузова. Кот открыл глаза и некоторое время недоуменно озирался. Затем неуверенно улыбнулся, вдохнул воздух полной грудью и вдруг закашлялся. Сплюнул в открытое окно и длинно выматерился.

– Кот, скажи им, пусть отвезут в Новоселки, – попросила его Елка. – Я их и так и эдак упрашиваю, а все никак.

– Сколько? – спросил Кот.

– Э-э-э... – сказал Терри. Подумал с минуту и спросил нерешительно: – Двадцать тысяч?

– Не вопрос, – сказал Кот и еще раз плюнул в окно.

– Продешевил, Тарасик, – сказал Рафаэль и рассмеялся.

– Не называй меня Тарасиком! – возмутился Терри. – Только вот что... Мы на машине до самих Новоселок не доедем, там придется пешком идти примерно час через лес...

– Ты говорил, полчаса, – напомнила Елка.

– Полчаса – это мне, – сказал Терри. – Я к длинным переходам привык и от похмелья не страдаю. А там еще через ручей перебираться...

– Вау! – неожиданно воскликнул Рафаэль на американский манер. – Ну ни хера себе Кармелита расстаралась!

Съехал на обочину, остановил машину и стал восхищенно ругаться, разглядывая открывшееся зрелище. Впереди дорога раздваивалась, и на левом ответвлении дорожное покрытие было как везде в Бампассе – неровное, выщербленное и в колдобинах, а на правом – как в России, идеально ровное, без единой ямки. А метрах в двухстах от развилки правая дорога отрывалась от земли и поднималась на эстакаду, плавно переходившую в восхитительный вантовый мост, по дизайну похожий на знаменитый Бруклинский.

– Обалдеть, – сказал Терри. – Откуда у Кармелиты столько бабла, хотел бы я знать. Это ведь не макаки строили, тут нормальная техника работала!

– Я недавно читала, что интеллект собирался массово утилизировать старые принтеры, – сказала Елка. – Народ в комментах прикалывался, что теперь в диких странах начнется архитектурный бум. Вот, видимо, начался,.

– Намекаешь, что всю конструкцию распечатали на принтере? – удивился Терри.

– Конечно, – кивнула Елка. – Я на работе как раз торгую принтерами по бетону. Такой девайс новый стоит миллионов пятьдесят, а десятилетний... копейки, короче. Самое дорогое – самовывоз, но если подлезть под какую-нибудь социальную программу... утилизация экологически вредного производства, например... На самом деле оно, конечно, не вредное, но у вас любую благотворительность надо парадоксально обосновывать...

– Ненавижу правительство и верховную раду, – сказал Терри. – Рассадил бы всех на колы в три ряда, и чтобы все колы оранжевые.

– А причем здесь правительство и верховная рада? – спросил Кот.

– Это забавный политический парадокс, – стала объяснять Елка. – В России и Америке живет много этнических украинцев и просто неравнодушных людей, готовых помогать Украине гуманитарно. Но верховная рада считает, что это унизительно для их свидомости.

– Для чего? – не понял Кот.

– Для национального самосознания, – перевела Елка.

– Для комплекса национальной неполноценности, – перевел Рафаэль.

– Кто бы говорил, – проворчал Терри.

– Это понятие трудно перевести на русский, это местный национальный колорит, – сказала Елка.

– А у нас, ниггеров, никаких комплексов нет, – заявил Рафаэль. – Как Европа стала наша, так и пропали все комплексы. Вам, хохлам, тоже надо что-нибудь оккупировать, чтобы комплексы пропали.

– Короче, – сказал Кот.

– Короче, – кивнула Елка. – Украинские власти не хотят признавать свою страну отсталой и потому препятствуют всем благотворительным акциям. Дескать, мы сами себя всем обеспечиваем, потому что иначе какие ж мы свидомые? И если кто-нибудь хочет передать бесплатно на Украину что-нибудь полезное, ему приходится маскировать эту помощь под что-нибудь вредное и опасное. Потому что получать гуманитарку унизительно, а превращать Родину в помойку как бы неунизительно. Оформляют таможенный сбор как нелегальную взятку, и все зашибись. Лекарства ввозят под видом наркотиков...

– Уже давно не ввозят, – перебил ее Терри. – У вас теперь все лекарства генетические, а у нас генетика запрещена.

– Да, теперь не ввозят, но раньше ввозили, – уточнила Елка. – А технику обычно ввозят как радиоактивные отходы. Обрабатывают чем-нибудь короткоживущим вроде полония, ставят в отстойник на пару месяцев, пока радиация не выветрится, потом раздают. Говорят, на Украине целые торренты развернуты по гуманитарной помощи.

– Это точно, – подтвердил Рафаэль. – Я два года жил в Полтаве в гетто, у нас там все было с торрентов. Многие подписывались как субсидеры, один чувак, помнится, подписался бесплатное пиво распространять, потом из пустых бутылок хату себе построил. А однажды на торрент завезли партию андроидов-блядей...

– Да хватит трындеть! – возмутился Терри.

– Вот те крест! – сказал Рафаэль и перекрестился.

– Ниггер не врет, – подтвердил Кот. – Я читал в блогах эту историю. Там самое прикольное, что андроиды пересекли границу своим ходом, в пешем строю, как живые женщины, а пограничники ничего не заметили, взяли взятку, как за живых блядей, и всё. Потом оказалось, что это интеллект эксперимент проводил. В МИДе тогда такой срач поднялся...

– Охота тебе всякую дрянь читать, – сказала Елка. – Ты бы еще МВДшные новости прочел, кто кого сколько раз изнасиловал. Или минздравовские, про то как ГМО хомячкам вредит. Собрались дебилы, играют в игрушки... Я понимаю, сто лет назад интеллекта не было, развлекаться было некак, а теперь что? Переговоры, конгрессы, форумы... будто от них есть какой-то толк...

– Короче, – сказал Кот. – Что там про принтеры?

– Ах, да, – вспомнила Елка. – Я однажды беседовала с одним клиентом по другому поводу, он по ходу рассказал, как ввозил на Украину партию строительных принтеров под видом экскаваторов с уранового рудника. Отлил ковши на тех же самых принтерах, андроиды прикрутили, получилось почти натурально...

– Все это очень здорово, – перебил ее Рафаэль. – Но давайте решать, едем мы в Новоселки или нет. А то я вылезу и пойду.

– Едем, – сказала Елка.

– Едем, – сказал Кот.

– Двадцать тысяч, – сказал Терри. – И ничего не фотографировать.

– А зачем ехать, если не фотографировать? – удивилась Елка. – Забухаем вечером, а наутро никакой памяти не останется!

– Терри, у тебя в роду жидов не было? – возмутился Рафаэль. – Тебе двадцатку предлагают ни за что, а ты условия ставишь. Не стыдно?

– Да ну вас к бесам, – сказал Терри. – Делайте что хотите.

Рафаэль перенес ногу с тормоза на газ, машина тронулась. На развилке Рафаэль повернул направо и вдавил газ в пол. Электроджип резво взмыл на мост, и еще более резво ринулся вниз по склону на другом берегу.

– Сейчас блевану, – предупредил Кот.

– Извини, – сказал Рафаэль и убрал ногу с педали.

Метров через триста деревья расступились, дикий лес закончился. Теперь дорога шла по насыпи, слева метров на двести тянулись рисовые поля, справа простиралось сухое поле, на котором росло что-то неясное, не то молодая капуста, не то ГМ-рапс (но откуда ГМ-рапс на Украине, пусть даже в русско-китайском анклаве?). В дальнем конце поля пасся одинокий слон, его никто не прогонял. Непосредственно вдоль дороги с обеих сторон тянулись конопляные посадки. Поля были абсолютно безлюдны, никто нигде не горбатился.

– А у вас сельское хозяйство разве роботизировано? – спросил Кот.

– Нет, конечно, – покачал головой Рафаэль. – Бедным ниггерам роботы не по карману. Сам удивляюсь, куда все макаки подевались.

– Ой, глядите, шимпанзе идут! – воскликнула Елка. – Какие они милые!

– Не шимпанзе, а бонобо, – поправил ее Терри. – Они и вправду милые, не то что шимпанзе, те наглые и злые. Рафаэль, а они разве отходят от леса так далеко?

– Обычно нет, – ответил Рафаэль. – Из села их гоняют, они хоть и милые, но барахло воруют и детей развращают. И еще собаки их не любят, как увидят, так сразу гавкать начинают. Гм...

– Кстати о собаках, – сказал Терри. – Нигде ни одной не вижу. Куда они все подевались?

Рафаэль ничего не ответил, только пожал плечами.

– Что-то не нравится мне все это, – сказал Терри.

– А уж мне-то как не нравится, – вздохнул Рафаэль. – У меня тут теща в доме престарелых. Беспокоюсь, как бы чего не случилось, не дай бог.

Тем временем джип перевалил через вершину холма, перед путниками раскинулись Новоселки во всей красе. Здесь, собственно, было два села – старое и новое. От старого остались только фундаменты с печками по обе стороны дороги (остальное сожрали термиты), да еще три уцелевших каменных здания: бывший сельсовет, бывший сельский клуб и церковь, издали непонятно, заброшенная или нет. Скорее всего, заброшенная, вряд ли местные ниггеры массово исповедуют православие. Хотя кто их знает...

Новое село состояло из типовых однокомнатных бытовок, подключенных к архаичной системе жизнеобеспечения. Некоторые бытовки стояли поодиночке, другие были составлены по несколько штук вместе, образуя более крупные строения. Снаружи вагончики были раскрашены яркими картинками, в основном почему-то на военно-патриотическую тему. Село оказалось совсем маленьким, дворов десять-двадцать в пересчете на нормальные дома. У ближнего края села размещался большой конгломерат бытовок, чем-то похожий на раковую опухоль, а сразу за ним – единственное в селе нормальное здание. Рафаэль объяснил, что псевдораковый конгломерат – это и есть дом престарелых, куда он сдал свою тещу, а следующий дом принадлежит мэру Кармелите, которая, впрочем, большую часть времени проводит в Мапуте, а сейчас вообще в отпуске, не то на Мальдивах, не то на Сейшелах.

– Приколись, Кот, тут водопровод макаки руками прокладывали, – сказала Елка. – Я уже давно сварных труб нигде не видела. Думала, уже не увижу.

– Зажрались вы там в Москве, – пробурчал себе под нос Терри.

В его родных Броварах водопровод тоже состоял из архаичных сварных труб. Но прокладывали его не семь лет назад, а в прошлом тысячелетии, еще при СССР, и с тех пор ни разу не ремонтировали. Воду подавали в квартиры нерегулярно и непредсказуемо, в среднем на три часа в сутки. Хуже, чем у ниггеров.

– Приколись, Кот, они белье на веревках сушат, как в старых фильмах! – не унималась Елка. – Гляди, а что это там висит такое типа мешочка?

– Гондон? – предположил Кот.

– Так вот какие они были! – восхитилась Елка.

– Это не гондон, – сказал Терри. – Это полиэтиленовый пакет. Мы, украинцы, народ хоть и небогатый, но не настолько обеднели, чтобы стиранные гондоны на веревках развешивать.

– А куда вы их деваете? – спросил Кот.

Терри оставил провокационный вопрос без ответа.

– Полиэтиленовый пакет, потрясающе! – радостно воскликнула Елка. – А что, у вас чистильщик лужаек запрещен?

– У нас запрещены все генетически модифицированные организмы, – сказал Терри. – Без всяких исключений. Хоть бактерия, хоть вирус, хоть гриб – все равно.

Надо пояснить, что в цивилизованных странах пару лет назад интеллект предложил обработать все урбанизированные территории особой бактерий, неформально называемой чистильщиком лужаек. Эта бактерия с удовольствием кушает полиэтилен, полихлорвинил и еще пару десятков синтетических полимеров. Меньше чем за год она радикально решила проблему загрязнения дворов и парков цивилизованных стран упаковками от разных товаров. Но на Украине ГМ-организмы запрещены, так что здесь все по-прежнему загажено. Несмотря на запрет, чистильщик лужаек помаленьку просачивается на украинскую территорию, но это происходит очень медленно.

– Кажется, я начинаю понимать, почему ты не любишь правительство, – сказала Елка.

– Рафаэль, на десять часов два бонобо, молодые самцы! – неожиданно сказад Терри. – Ничего необычного не замечаешь?

– Ничего, – ответил Рафаэль.

Терри вздохнул с облегчением и сказал:

– Наверное, показалось.

– У меня близорукость, – сказал Рафаэль.

Терри выругался.

– Как же ты машину ведешь? – спросила его Елка.

– У меня слабая близорукость, – ответил Рафаэль. И тут же спросил: – Терри, что тебе показалось?

– Ерунда, – сказал Терри. – Будто у них руки в крови. Эй, Рафаэль, ты что?

– Боюсь, это Властелин Обезьян, – печально произнес Рафаэль. – Господи, за что такое наказание?

– Рафаэль, ты православный? – спросила Елка.

Рафаэль непристойно срифмовал слово «православный». Затем выругался и сказал, что сейчас не время для туристического любопытства. Потому что Властелин Обезьян – это очень-очень плохо.

Они въехали в деревню, проехали мимо первого дома, затем мимо второго, а напротив третьего Рафаэль остановил машину. Третий дом был тем самым здоровенным конгломератом, бытовок на пятьдесят, если не больше. Над ближайшей к дороге дверью висела большая вывеска: «МГСОСУ ЕБЛДА N 6». Рафаэль выскочил из джипа и скрылся под этой вывеской.

– Что там написано? – спросила Елка.

– Какое-то сокращение по первым буквам, – ответил Терри. – Сейчас попробую угадать. Муниципальное государственное...

– Социального обслуживания социальное учреждение, – перебила его Елка. – Я уже загуглила. А второе сокращение не понимаю, оно по-хохляцки.

– Первое тоже по-хохляцки, – заметил Терри. – Просто в русском и хохляцком многие слова совпадают.

– А вот и нет! – возразила Елка. Государство по-хохляцки – держава.

– Да ну, не может быть! – возмутился Терри. – Никто так не говорит.

– Так в словаре написано, – не унималась Елка.

Неожиданно подал голос Кот.

– Милая, не учи хохла говорить на родном языке, – сказал он.

Елка слегка смутилась и сказала:

– Извини. Ой, глядите, обезьянки!

На противоположной стороне улицы стоял дом, составленный из четырех бытовок. Выходящее на улицу окно было распахнуто настежь, ветер трепал тюлевую занавеску. Из окна высовывались две карикатурно-негритянские мордашки человекообразных обезьян. У одной обезьяны морда была накрашена человеческой косметикой – губы намазаны помадой, веки подведены цветной тушью, а ресницы по негритянской моде намазаны чем-то вроде дегтя, чтобы казались длиннее.

– Пипец, – сказал Кот. – Эту телку можно наркоманам показывать, чтобы преставали употреблять. Терри, ты чего напрягся?

– Мне не нравится происходящее, – сказал Терри. – Люди куда-то исчезли, оставив вещи нетронутыми. Бонобо пугливы, они не войдут в чужой дом без приглашения, да и по приглашению вряд ли войдут. И собаки тоже исчезли...

– А меня помаленьку отпускает, – объявил Кот. – Пойду, пройдусь.

Он выбрался из машины и пересек дорогу, слегка пошатываясь. Встал напротив дома с бонобо и провозгласил, нещадно коверкая русский язык:

– Превед, абизянки!

– Ух, ух, ух! – ответила ненакрашенная обезьяна.

– Уи! – ответила накрашенная обезьяна.

Терри снял винтовку с предохранителя. Это движение не укрылось от бдительных глаз Елки.

– Что такое? – опасливо спросила она. – Они опасны? Кот, иди сюда!

Она сунула руку под сиденье, нащупала пистолет в зажиме, вытащила, стала растерянно вертеть в руках.

– Извини, – сказал Терри и поставил винтовку обратно на предохранитель. – Я, наверное, зря беспокоюсь. Да точно зря! Бонобо безобидны, просто они должны нас бояться, а они не боятся... Лучше убери пушку, ты скорее сама себя пристрелишь, не дай бог, чем они тебе навредят. Вон, гляди, твой муж их не боится.

Кот безмятежно отливал на угол дома. Обезьянки заинтересованно наблюдали за процессом.

– Что-то Рафаэль долго не возвращается, – сказал Терри. – Пойду, проверю. От машины далеко не отходите, а то мало ли что.

Кот закончил отливать, застегнул ширинку и приложился к фляжке с алкоголем. Накрашенная обезьяна ухнула и протянула руку.

– Отсоси, – посоветовал ей Кот и убрал фляжку обратно в карман жилетки-вассермановки.

Обезьяна повела себя неожиданно. Выпрыгнула из окна, а вернее, даже не выпрыгнула, а вывалилась, как большой паук, только что была внутри, а вот уже снаружи, подковыляла на четвереньках к Коту, распрямилась и заухала. Кот заухал в ответ, довольно похоже. Обезьяна попыталась стащить с Кота штаны, Елка захохотала.

– Нет, милая, это уже перебор, – сказал Кот. – Извини. Я тебя очень люблю, но...

Вторая обезьяна, ненакрашенная, выскочила на подоконник, и стало видно, что это самец. Он оскалился, продемонстрировал клыки и стал долбить себя кулачками в тщедушную грудь. Терри вскинул винтовку и выстрелил. Его движение было очень быстрым, но бонобо-самец оказался еще быстрее – спрыгнул внутрь комнаты, пуля только занавеску разорвала. Размалеванная самка взвизгнула и ускакала на четвереньках за угол дома. Кот посмотрел на Терри как на идиота и спросил:

– Сдурел?

– Извините, – сказал Терри. – Показалось, что обезьян бешеный. Они не должны так себя вести.

– В развитых странах бешенство лечится одним уколом, – сказал Кот.

– Это, наверное, Властелин Обезьян порчу наводит, – сказала Елка.

После этих слов Терри прорвало, он стал ругаться. Поначалу его ругань не содержала никаких слов, кроме матерных, и была бессодержательной, но потом в ней начали появляться осмысленные слова. В целом тирада сводилась к тому, что те, кто поминает через слово загадочного Властелина Обезьян, уже заколебали, и неплохо было бы получить от Рафаэля более связное описание и почему тот опасен.

– Давай, получи, – сказала ему Елка. – Мы будем здесь, никуда не уйдем. Я пофотографирую.

Терри скрылся в конгломерате вагончиков. Елка слазила в багажник, вытащила из сумки-чемодана фотоаппарат и из сумки-холодильника банку кваса.

– Мне тоже достань, – попросил Кот. – Трубы горят.

Елка достала вторую банку и кинула Коту. Тот прикольно взмахнул руками и не поймал.

– Ах ты, сука вредная, – сказал Кот. – Теперь весь обделаюсь, когда вскрывать буду.

– Да ты и так уже обделанный, – сказала Елка.

– Где? – удивился Кот и стал оглядывать свою одежду.

Елка непристойно срифмовала заданный ей вопрос, затем добавила:

– Нигде на самом деле. Шучу.

Кот обозвал ее неприличным словом. Елка заржала.

Она вышла на перекресток, посмотрела налево и направо. Сфотографировала прислоненный к забору электроцикл слева и попугая на дереве справа. Зума на объективе не хватило, Елка решила подойти к попугаю поближе. Сделала десять шагов, и увидела мальчика.