Текст книги "Морские львы и котики"

Автор книги: Вадим Мужчинкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Где место ушастым тюленям в современном мире

Если каждый из нескольких десятков видов ушастых тюленей, прошедших, сменяя друг друга, или, вернее, проплывших по поверхности нашей планеты с миоцена до сегодняшнего дня, занимал свое неповторимое место в системе связей между видами, то как отражалось на системе его исчезновение и как вписывался в систему новый вид? Где была видовая экологическая ниша сивуча до его выхода на арену, и что случилось с видовой экологической нишей миоценовой имаготарии после гибели последнего зверя этого вида? Наконец, что происходит с надвидовой системой с утратой того же сивуча или даже всего семейства отариид (утрата дюжины видов близких родственников из нескольких миллионов наличных): оказывается ли эта утрата незаметной, или она повреждает только локус системы, или она служит началом длинной и все более ветвящейся цепи сопряженных событий?

Эксперименты по изъятию вида из системы, правда, с сохранением некоторого количества старых связей, и перевода его в статус домашнего и полудомашнего проводятся человеком с разной степенью обдуманности уже не одно тысячелетие и накопили достаточно большой материал по сопровождающим этот процесс, обычно достаточно постепенный, деструктивным изменениям морфологических, поведенческих и социальных структур. Много материала и по обратным экспериментам: введению в надвидовую систему одичалых домашних зверей или специально выбранных для завоза и акклиматизации видов. Здесь одновременно с нормализацией внутривидовых структур вселенца деструкции подвергается сама система (опустошения от одичалых собак, коз и кроликов хорошо известны).

Изъятие нескольких компонентов системы, например замена диких копытных в саваннах стадами одного-двух видов домашнего скота, и последующие экологические катастрофы хорошо смоделированы всей практикой монокультур в животноводстве и земледелии, показывая рост риска деструкции системы при уменьшении числа составляющих ее компонентов.

Получилась ситуация, когда и общие проблемы ведения человеческого хозяйства на планете, и попытки понять происходящее с маленькой группой ушастых тюленей упираются в необходимость исследовании структуры биосферы, с тесным переплетением и взаимопроникновением результатов рассмотрения конкретных проблем.

Известное об отариидах достаточно надежно укладывается в схему, где каждый отдельный вид является узлом, соединяющим воедино три независимые системы: систему дискретного таксономического разнообразия; систему дискретных и одновременно сопряженных друг с другом своими пространственными структурами видовых ареалов; систему функциональных связей между видами.

Появление нового вида, так же как и исчезновение старого, невозможно без сопряженных перестроек во всех трех системах. Хотя неизвестно, насколько каждая из систем способна предотвратить расползание локальных событий на всю конструкцию в целом, можно говорить о плейстоценовом и продолжающем его голоценовом вымирании млекопитающих как об утратах разнообразия, дестабилизирующих все три сопряженные системы. При этом независимо от причин исчезновения конкретного вида зверей разрушение проходит ряд фаз, в которых вмешательство человека может либо сделать происходящее необратимым еще скорее, либо затормозить или повернуть вспять.

В первой фазе происходит либо запустевание видовой экологической ниши с разрушением тканы видового ареала, либо разрушение самой ниши, либо оба процесса одновременно.

Следующая фаза разрушает уже не просто куски ареала, а внутривидовые связи, формируя различные патологические состояния оставшегося ареала или его частей. При этом состоящее из внешне здоровых зверей стадо оказывается неспособным найти оптимальную стратегию использования ресурсов (кормов, убежищ), неспособным быстро восстанавливать утраченные после неблагоприятных воздействий поселения, неспособным обеспечить оптимальный режим воспроизводства и возрастной смены ролей отдельной особи.

При увеличении силы или длительности давления на вид (или того и другого вместе) наступает третья фаза, когда распавшийся на очажки ареал теряет их один за другим, лишаясь даже при благоприятном раскладе дальнейших событий возможности вернуть свое недавнее место полноценно работающего компонента биосферы. А поскольку биосфера не только наш дом, но и машина, достаточно давно производящая для нас еду, питьевую воду и кислород, то, скажем, съеденная морским львом рыба не просто пропала с нашего стола, а обеспечила работу одной из деталей системы нашего жизнеобеспечения.

Применительно к биосфере риск потери вида для работы системы несколько выше, чем риск испортить телевизор или сходный по сложности аппарат, выдернув из него деталь наугад. Разумнее было бы не допускать утери видов из биосферы, а уже выпавшие оттуда, но сохранившиеся, скажем в зоопарке Дж. Даррелла, вернуть обратно, не забывая одновременно собирать необходимый человеку урожай с биосферы, а не только с десятка видов взятых в культуру животных. Но чтобы снимать урожай не годится ни музейный экспонат, сохраняющий только анатомию или детали анатомии особей, ни обитатели зверинца, сохраняющие, в лучшем случае, кроме анатомии и физиологии, еще и крошечную выборку из бывших в распоряжении вида геномов, ни заповедник с куском более или менее поврежденной ткани вида. Лишь видовой ареал, соизмеримый с потенциально возможным, определяемым видовой экологической нишей, дает полноценно работающий компонент биосферы.

Этот компонент можно использовать по-разному: либо собирать без разбора то, что дает какая-то территория, рискуя потерять кусок видового ареала (первая фаза деструкции); либо проводить выборочный выбой отдельных возрастных или половых групп, рискуя получить патологические изменения внутривидовых структур на данной территории (вторая фаза деструкции); либо взять вид целиком в культуру, для чего надо донести до последней фазы деструкции многочисленные сопряженные с ним виды, попадающие при этом в категорию «вредных», но и для оберегаемого вида та или иная степень патологии внутривидовых структур (т. е. вторая фаза деструкции) неизбежна.

Эта неопределенность хорошо отражает сегодняшние проблемы распутья, на которое вывела человека эволюция его взаимоотношений с биосферой. Нечто подобное, по-видимому, происходило во времена так называемой неолитической революции, когда человек стал ориентироваться на культивирование немногих перспективных с его точки зрения видов вместо прежнего использования рассредоточенных, разнообразных, но ограниченных ресурсов (еще недавно жители Алеутских островов использовали в качестве пищевых объектов несколько сотен видов животных и растений). При этом громадное большинство видов неизбежно попадает в число жизненно не необходимых и соответственно не заслуживающих какого-либо оберегания или в число мешающих культивированию жизненно необходимых немногих видов-избранников и подлежащих соответственно изъятию из обживаемых человеком мест.

Наконец, число не заселенных человеком мест сократилось до некоторого количества каменистых, дремучелесных и ледяных пустынь, ожидающих своего освоения со дня на день. Уже сегодняшнее население (человеческое) земного шара дает человек тридцать на квадратный километр суши (или десять, если считать и акваторию океанов). Глобальной стала проблема, с которой прежде закономерно сталкивались жители любого острова через некоторое время после его колонизации (опять взаимоотношения человека с отариидами хорошо моделируют общечеловеческие проблемы): наличные ресурсы не есть манна небесная, подаваемая в нужном количестве в нужное время.

С выходом в околоземное пространство человек приобрел более реалистичный взгляд: планета стала представляться не очень крупным космическим кораблем с ограниченными ресурсами и необходимостью считаться с возможностями систем жизнеобеспечения. Нужно выбирать долговременную стратегию, а вариантов, как всегда, три (как издавна известно из похождений героев сказок).

1. Либо посчитать роль биосферы выполненной, как исполнившей свое предназначение плаценты, и заменить ее некоторым подобием искусственной системы жизнеобеспечения космического корабля, легко управляемой и с предельно упрощенным разнообразием используемых компонентов, т. е. идти путем людей, перешедших от охоты к животноводству, а потом и к промышленным методам производства пищевых объектов.

2. Либо, напротив, совершенствуя технологии и локализуя производства в местах наименьшего контакта с природными комплексами, превратить всю очищенную от загрязнений и реставрированную от повреждений биосферу в заповедник или национальный парк.

3. Либо найти способ снимать урожай со всего наличного ассортимента видов, не повреждая при этом ни деталей системы, ни связей между ними и максимально используя при этом как получаемое сырье, так и работу системы из одного-двух миллионов видов организмов, т. е. попробовать стратегию альтернативную к выбранной несколько тысячелетий назад.

Что дает изучение ушастых тюленей

Возвращаясь теперь к началу рассказа и вопросу о том, может ли разговор о проблемах изучения строения, биологии и расселения небольшой группы связанных очевидным родством зверей – семейства ушастых тюленей – иметь интерес для не имеющих с этой группой дела людей, я бы рискнул ответить на этот вопрос утвердительно.

Во-первых, довольно наглядно очерчивается соотношение известного и неизвестного в обследованиях давно известных групп животного мира. То, что в данном примере прорехи в знаниях связаны с распределением особей в море, степенью близости отдельных видов и популяций в пределах каждого вида, плейстоценово-голоценовой истории ареалов, приуроченностью палеонтологических находок лишь к двум-трем районам, физиологией зверя в экстремальных условиях и изменчивостью (индивидуальной и групповой) анатомических, физиологических и поведенческих характеристик, представляется довольно общим положением.

Соответственно общей представляется и неизбежная необходимость оперировать несколькими равновероятными моделями при истолковании почти каждой группы фактов: недавнее отхождение отариидной ветви от ствола наземных хищных и давнее их расхождение с последующим параллельным ходом; разные варианты плейстоценовой истории; большая дробность субтропических частей ареала по сравнению с более монолитными субполярными и равная степень дискретности разных частей ареала вида; определение срока задержки имплантации, конца лактации и начала полового созревания внутренними часами или, напротив, внешними факторами; различные оценки тепло– и холодоустойчивости на берегу.

Однозначность других построений показывает сходство событий у далеких друг от друга животных при несходстве близких родственников. Жесткие рамки, сковывающие изменчивость, и конструктивные варианты, блочно построенные и могущие работать в режиме минимального обеспечения, укладывают преобразования организма зверя в рамки системы запретных и дозволенных путей. Сам организм со всеми своими локальными перестройками вовлекается в иерархию систем следующих порядков. По общим схемам для животных разных групп из особей строится лежбище, то стягивающее обитателей к себе, то рассеивающее их по акватории (рис. 27 и 28). В свою очередь, из этих единиц (лежбище с освоенной акваторией) строится новая система – реализуемый видовой ареал, а из нескольких миллионов видовых ареалов – система следующего порядка – биосфера. Так очерчивается место изучения маленькой группы зверей в деле изучения глобальных событий.

Во-вторых, сам поворот в видении, превращающий вчерашнюю экзотическую, любопытную (и только) зверушку в элемент сложной жизненно необходимой глобальной системы, ставит новую общеобразовательную проблему. А в спорах об актуальности тех направлений исследований и роли таких традиционных наук, как зоология или анатомия, в общем продвижении системы наших званий вперед достаточно очевидно проступает злободневность (наряду с астрофизическими и субмолекулярными исследованиями) исследований структуры биосферы с прозаической инвентаризацией ее быстро исчезающих компонентов.

Рис. 27. Еще раз взгляните на степень скученности ушастых тюленей на береговом лежбище

Каждая из трех групп населения живет своей достаточно отдельной жизнью: слева – территориальный секач придавил к земле нетерриториального секача-вторженца, рядом с ними – сбившиеся на свободном от взрослых месте щенки, на заднем плане – толпа лежащих бок о бок самок

Рис. 28. Контрастом к предыдущему рисунку выглядят те же звери, покинувшие лежбище и рассредоточившиеся но прилежащей акватории

Характерна поза крупного, отдыхающего на тихой воде зверя с поднятыми вверх задними и одним из передних ластов

В-третьих, конкретная история взаимоотношений человека с дюжиной промысловых видов ушастых тюленей ставит нас перед необходимостью обдуманного выбора долгосрочной стратегии взаимоотношений с этими и другими компонентами целостной биосферы. При этом очевидно, что ценность морских львов и котов, помимо разнообразного традиционного и нетрадиционного сырья (шкура, жир, мясо, витаминное сырье), состоит и в той работе, которую они выполняют в системе жизни на планете, и в тех знаниях, которыми они нас снабжают, и в красоте живого и вольного зверя.

И еще несколько слов о прорехах в нашей системе знаний о жизни на Земле. Неожиданно, на первый взгляд, но неизвестное об ушастых тюленях покрывается одним, казалось бы, обветшавшим и не привлекающим внимания в наш век словом – анатомия. Только-только собирается из кусочков нормальная анатомия особи для промысловых зверей. Появляются лишь первые наметки анатомии поселений. Все еще бесформенным и текучим кажется видовой ареал, хотя уже давно все попытки прогнозировать происходящее с ареалом (даже на уровне прогнозов погоды) разбиваются о что-то невидимое, но реально существующее и диктующее ход событий, разбиваются о жесткие внутривидовые структуры, об анатомию видового ареала. Еще хуже обстоит дело с знаниями анатомии надвидовых построек (биогеоценозов, биот и самой биосферы), где после обнадеживающего начала, положенного работами академика В. Н. Сукачева, наметившиеся анатомические структуры исчезли в клубах многочисленных информационных и заимствованных из экономического прогнозирования моделей. Т. е. пока мы радуемся находкам в анатомии субмолекулярных и внутриклеточных образований, анатомия особи все еще далеко не ясна, а об анатомии надиндивидуальных образований мы знаем непозволительно мало.

К счастью, трудно представить, скажем хирурга, при подготовке которого было бы обойдено изучение нормальной и патологической анатомии особи. Но вот зоологи как-то обходились до сих пор без знания нормальной анатомии особей большинства видов, с которыми они имели дело. И уже нельзя восполнить многое упущенное в изучении реализованного разнообразия живого. Анатомию вчера еще жившего австралийского сумчатого волка (единственного дотянувшего до нас крупного сумчатого хищника) мы так и будем знать хуже, чем анатомию мамонта. До сих пор незнание возможностей перестроек нормальной индивидуальной анатомии дает пищу произвольным истолкованиям роли рассматриваемых деталей строения особи, заставляя исследователя удовлетворяться подобием диалога доверчивой Красной Шапочки и Волка; большие глазки – чтобы лучше видеть… и т. д.

Незнание анатомии надиндивидуальных образований позволяет нам поступать с ними вольно. Можно пытаться переселением беременных самок морского кота на необжитый участок берега создать новое лежбище, можно безгаремных секачей продуцирующего лежбища объявить излишними и отстрелять. И неудачи обоих экспериментов будут лишь побуждать хвататься за первое подвернувшееся объяснение (любое, кроме единственного: надо выявлять анатомию и, выявив, сообразовываться с ней). Можно любое увеличение численности нужного зверя или появление его в обжитых местах объявить результатом успехов хозяйствования, а потом ненадолго изумиться разрушениям, причиняемым деструктурированными стадами лосей пли обживающими с голодухи помойки полярных поселков белыми медведями. Изумиться лишь для того, чтобы объявить вчерашних подопечных сегодняшними «вредителями» и начать их отстреливать, так и не увидев те анатомические структуры видовых ареалов, о которые разбились наши ожидания.

Только нежеланием увидеть анатомию ценозов и биосферы можно объяснить легкость в списывании разрушения ценозов на деятельность местных видов – «вредителей» при одновременном самодовольстве «обогащением» флоры и фауны вселением чужеродных видов. Легко объявить виновными в нескладывании диалога между биосферой и техносферой индивидуальных браконьеров, труднее увидеть разрушительные последствия собственного хозяйствования, но даже увидев тот и другой вред, но не поняв, какие именно анатомические структуры повреждаются, мы остаемся в положении хирурга, не знающего анатомии, перед постелью тяжелобольного.

Рис. 29. В зажатой между полярными плейстоценовыми шапками ойкумене складывались начальные фазы диалога современного человека и биосферы

Рис. 30. Становление глобальной техносферы обострило диалог человечества и биосферы

Небрежение анатомией биосферы имеет и другую сторону, поскольку структурированность биосферы неотделима от структурированности таксономического разнообразия в населении нашей планеты, представлению об аморфной биосфере соответствует непредсказуемое и не знающее запретов филогенетическое дерево с размытыми, перетекающими вольно друг в друга таксонами, где потеря любого таксона не безвозвратна, а легко восполнима соседями. При таком раскладе действительно временную последовательность любых похожих форм легко счесть одновременно и чередой генетически преемственных форм, где соответственно любой таксон – плод творчества систематика, вольно трансформирующийся в другой такой же плод.

Сумеем ли мы соотнести стратегию нашего поведения с осознанием прорех в системе знаний, пугающей быстротой накапливаемых в живом мире планеты разрушений и стремлением сохранить жизненные стандарты? Наш пробный камень – мир ушастых тюленей, выйдя из передряг ледниковых эпох (рис. 29), оказался зажатым в щелях техносферы (рис. 30). Оба рисунка, скомпонованные Е. В. Сыроечковским, естественно, несколько усугубляют ситуацию. Но вот заметка из газеты «Советская Россия» от 3 июля 1986 г. в разделе любопытных фактов, где корреспондент С. Штейнберг пишет: «Он появился среди бела дня в самом центре Владивостока – в Спортивной гавани. Взобрался на одну яхту, полежал, осмотрелся, переполз на другую. Устроившись поудобнее, довольно рявкнул, к восторгу мальчишек… Что привело в город дальневосточного тюленя (речь идет о морском льве-сивуче. – Прим. автора)!… Кто следующий наведается в богатый рыбой залив Петра Великого, где в свое время гостили и летучие рыбки, и морские черепахи, и змеи, и акулы, и даже киты?»

Подумаем не спеша над заключительным вопросом газетчика и над неизбежно стоящим рядом вопросом: почему общительному пришельцу (так озаглавлена заметка) не нашлось места в заливе Петра Великого, где почему-то перестали гостить и летучие рыбки, и морские черепахи, и даже киты. Вспомним и о лосях, забредших в город, и о медведях на помойках полярных станций, и о натыкающихся на самолеты птицах, и о прочих общительных пришельцах, которым не находится места в преобразованном нами мире.

На этом самое время закончить с надеждой на то, что доброжелательного читателя этот далекий от совершенства текст может натолкнуть на плодотворные размышления о темных местах картины, и с благодарностью людям, поощрявшим работу, и в первую очередь герпетологу Б. Д. Васильеву и орнитологам В. М. Гаврилову и Е. В. Сыроечковскому, без участия которых она не была бы написана.

Литература

Адам-Смит П. Охотники на лунных птиц. М.: Наука, 1983. 184 с.

Берх В. Н. Известие о меховой торговле, производимой россиянами, при островах Курильских, Алеутских и на северо-западном берегу Америки // Сын отечества, 1823. Книги 39, 43 и 44.

Бляхер Л. Я. Проблемы морфологии животных. М.: Наука, 1977. 360 с.

Боумен У. Графическое представление информации. М.: Мир. 1971. 225 с.

Бычков В. А. Охрана и рациональное использование ластоногих. М.: ВНИИТЭИСХ, 1976. 62 с.

Ваксель С. Вторая Камчатская экспедиция В. Беринга. М.; Л.: Главсевморпуть, 1940.

Вениаминов И. А. Записки об островах Уналашкинского отдела. СПб, 1840.

Вернадский В. И. Живое вещество. М.: Наука, 1978. 358 с.

Дуброво И. А. Новое подсемейство ископаемых тюленей // ДАН СССР. 1981. Т. 256. № 4. 970–974 с.

Канаев И. И. Фрэнсис Гальтон. Л.: Наука, 1972. 133 с.

Карус К. Г. Основания краниологии. СПб, 1844.

Крушинская Н. Л., Лисицина Т. Ю. Поведение морских млекопитающих. М.: Наука, 1983. 336 с.

Меркаторская карта пяти частей света, изображающая: ход, временное и постоянное пребывание различного рода китов, с показанием удобнейшего времени года для их ловли. Изд. Российско-Американскою компанией по новейшим сведениям. 1852.

Млекопитающие Советского Союза/Под ред. В. Г. Гептнера. М.: Высш. шк. 1976. Т. 2. Ч. 3. 718 с.

Мужчинкин В. Ф. Пространственное распределение особей и индивидуальное пространство животных. Биогеография /Итоги науки/. М.: ВИНИТИ АН СССР, 1976. Вып. 1. С. 219–247.

Мужчинкин В. Ф. О береговых лежбищах ушастых тюленей // Экология, 1977. № 1. С. 83–91.

Мужчинкин В. Ф. Блочность конструкции млекопитающих па примере семейства ушастых тюленей // Журн. общей биологии. 1978. Т. 39. № 5. С. 777–782.

Разумовский С. М. Ботанико-географическое районирование Земли как предпосылка успешной интродукции растений // Интродукция тропических и субтропических растений. М.: Наука, 1980. 318 с.

Соколов В. Е. Редкие и исчезающие животные; Млекопитающие. М.: Высш. шк. 1986. 519 с.

Федорова С. Г. Русское население Аляски и Калифорнии. М.: Наука. 1971. 275 с.

Хенниг Р. Неведомые земли. М.: Иностр. лит-ра, 1961–1963. Т. 1. 515 с.; Т. 2. 518 с.; Т. 3. 471 с.; Т. 4. 547 с.

Хлебников К. Т. Русская Америка в неопубликованных записках К. Т. Хлебникова. Л.; М.: Наука, 1979. Т. 1, 279 с; 1984. Т. 2. 302 с.

Шелихов Г. И. Российского купца Гр. Шелихова странствования из Охотска по Восточному океану к Американским берегам. Хабаровск, 1971. 176 с.

Antarctic Pinnipedia/Burt W. (ed.) // Antarctic Research Ser., 1971. Vol. 18.

Barnes L., Damning D., Ray C. Status of studies on fossil marine mammals // Marine Mammals Science. 1985. Vol. 1 (1). P. 15–53.

Bering Sea Biology. An evaluation of the enviromental data base related to Bering sea oil and gas exploration and development / Lewbel G. ed. Sohio, Anchorage, 1983. 180 p.

Banner N. The fur seal of South Georgia // Sci. Rep. British Antarctic Survey. 1968, Vol. 56. P. 1—81.

CLIMAP. The Surface of Ice-age Earth // Science. 1976. Vol. 191. N 4232. P. 1131–1137.

Craig A. Histology of reproduction and the astrus cycle in the female fur seal // Fishery Res. Board of Canada. 1964. Vol. 21. N 4. P. 773–811.

Fetcher E. The water balance in marine mammals // Quart. Review of Biol. 1939. Vol. 14. N 4. P. 451–453.

Flenley J., King S. Late quaternary pollen records from Easter island // Nature. 1984. Vol. 307. P. 47–49.

Hamilton J. The Southern Sea Lion//Discovery Report, 1934–1939. 1934. Vol. 8. N 2. P. 269–318; 1939. Vol. 19. N 2. P. 121–164.

Harrison R., Tomlinson D. Observations on diving seals and certain other animals // Symp. Zool. Soc. L. 1964. Vol. 13. P. 59–70.

Howell A. Contribution on the comparative anatomy of the eared and earless seals // Proc. U. S. Mat. Museum. 1929. Vol. 73. N 15. P. 1—142.

Irving L., Peyton L, Bahn C. Regulation of temperature in fur seal // Physiol. Zoology. 1962. Vol. 35. N 4. P. 275–284.

King J. Seals of the world. L. 1964.

Mammals in the seas. FAO Fisheries series. Rome. 1978. Vol. 5. N 1. P. 1—268.

Quarternary Extinction (a prehistoric Revolution) / Martin P., Klein eds. Tacspn: Univ. of Arizona Press, 1984. P. 1—896.

Ray C. Locomotion in the pinniped // Natural History. 1963. Vol. 72. N 3. P. 11–21.

Reppening C., Tedford R. Otarioid seals of the Neogene // U. S. Geol. Survey Prof. 1977. Paper 992.

Sachet M.-H. Monographic physique et biologique de l’ile Clipperton // Annales de l’institut Oceanografique. 1962. T. 40. P. 1—108.

Sarich V. Pinniped origin and the rate of evolution of the carnivore albumins // Systematic Zoology. 1969. Vol. 18. N 3. P. 286–295.

Scheffer V. Pelage and surface topography of the northern fur seal. Washington, 1962.

Seals // IUCN Publications New Series. 1973. Suppl. Paper 39.

Stelneger L. How the great northern sea cow became exterminated // Amer. Naturalist. 1888. Vol. 21. P. 1047–1054.

Stumpke H. Bau und Leben der Rhinogradentien. Stuttgart, 1962. S. 1—82.

Taylor J., Braithwaite C., Peake J., Arnold E. Terrestrial faunas and habitats of Aldabra during late Pleistocene // Philosoph. Transac. Roy. Soc. London (B). 1979. Vol. 286. N. 1011. P. 17–66.

Thompson D’Arcy. On growth and form. 1917. Cambridge, 1917.

Watanabe H. The Ainu Ecosystem: Enviroment and group Structure. Tokio, 1972.