Текст книги ""Белое Платье"(СИ)"

Автор книги: Вадим Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Нас не возьмут, нам до дембеля осталось три месяца! – говорил Живаев своим бойцам. – А вам там достанется. Это не на политзанятиях сидеть, там война!

Офицеры запретили солдатам сообщать домой об Афганистане. Почта была взята под строгий контроль. Замполит заявил, что как только будет известен адрес полевой почты, можно будет послать родным весточку.

Новогодний праздник не прибавил настроения. К тому же все ограничилось небольшим праздничным столом и телевизором. Солдаты даже не стали готовить театрализованную программу. В час ночи все легли спать. А уже второго января их жизнь полностью изменилась.

13

"Здравствуй, моя любимая! У меня все хорошо!" – по несколько раз в день перечитывала письма Ирина. Сегодня она получила еще одно. После трехмесячного молчания.

Она знала, что Роман в командировке, но не думала, что столько времени от него не будет вестей.

Три месяца ожиданий, казалось, сведут ее с ума. Она старалась ни о чем плохом не думать и с головой погрузилась в работу. Лишь по выходным иногда ходила в кино. То с подругами, то с бывшим одноклассником Колей Борисовым. Он, кстати, зачастил к ней. Ирина сначала была против этих встреч, но потом сама для себя решила, что ничего дурного в этом нет. Она любит Романа и только его, а Коля всего-навсего школьный друг.

Однажды, возвращаясь с ним после концерта домой, она случайно встретила мать Романа, Александру Григорьевну. Ирина побледнела, но седоволосая женщина прошла мимо, гордо подняв голову. Ира тогда не спала всю ночь, и лишь часы пробили девять утра, позвонила ей домой.

Она пыталась оправдываться, солгала, что с ней был дальний родственник. Но умудренная жизненным опытом женщина дала понять девушке, что она вправе делать все, что захочет. Ведь они с Романом не женаты. Ирина обиделась на это.

Но больше всего ее волновала беременность. Ирина иногда с ужасом смотрела на себя в зеркало. Что о ней будут говорить, когда округлится живот? А самое главное, что скажет мать Романа? Да и сам Роман еще ничего не знает.

...В то февральское утро Ирина, как обычно, встала рано. Только позавтракала, как раздался звонок в дверь. На пороге стоял ее новый кавалер.

– Собирайся! – не скрывая радости, почти прокричал Коля. – Братан купил машину!

Ирина порадовалась за него, и, не раздумывая, согласилась покататься. Ей так хотелось развеять тоску.

Они выехали за город, где было много снега. Коля уверенно вел машину, и все посматривал на подругу. Что-то рассказывал ей про автомобиль, а потом вдруг запел. Ирина засмеялась.

Они остановились возле небольшой речушки. Ирина вышла из салона и прошлась по берегу. Как здесь было хорошо! Лес в снегу и первозданная тишина. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ирина не заметила, как к ней подошел Коля и дотронулся до ее плеча. Потом резко схватил ее и прижал к себе.

– Ты что? – одернула она его и отошла в сторону. – Коля, извини, но нам не стоит больше встречаться. Я люблю Романа. Спасибо тебе за все, но я действительно люблю другого человека. Ты для меня навсегда останешься другом.

– А мне плевать, что ты его любишь! – ухмыльнулся Коля. – Ты будешь моей. Как в восьмом классе, я уже все решил. Мы уедем из этого города. Ты будешь жить со мной как королева.

– Не надо, Коленька! – она первый раз так ласково назвала его, и он удивленно посмотрел на нее.

– Ира! – он подошел к ней и коснулся ее лица. – Но ты же любила меня. Да что ты в нем нашла? А если через два года он привезет другую бабу? Я и только я тебя безумно люблю! Я буду носить тебя на руках! У нас будет ребенок...

Услышав эту фразу, Ирина резко взглянула на Николая. Но потом отвернулась и тихо проговорила:

– Коля, я беременна! Понимаешь, это ребенок Романа.

Парень чертыхнулся, поднял лежащую на снегу палку, со злостью бросил ее в речку.

– Ну и что? Я все равно люблю тебя! – крикнул он на весь лес.

Ирина ничего не ответила и медленно пошла к машине.

Всю обратную дорогу они молчали. Коля остановил ей прямо у подъезда.

– Я хотел, как лучше, понимаешь! – сказал он, глядя Ирине в глаза. – В любом случае ты можешь рассчитывать на меня.

Ирина усмехнулась, тихо поблагодарила его за прогулку и вышла из машины. Парень проводил ее взглядом до подъезда, и как только она исчезла за дверью, переключил скорость.

Ирина открыла дверь своим ключом, вошла в коридор, и, облокотившись об стенку, закрыла глаза.

– Что случилось, дочка? Ты вся бледная, – подошла к ней мать.

– Мама, я не знаю, что делать, – чуть не плача проговорила она.

– Да что происходит?

Но Ирина так и не решилась сказать главного. После небольшого молчания она ответила, что ей просто нездоровиться, но мать догадывалась, что ее дочь переживает.

В тот же день Ирина решила написать Роману о ребенке.

"Он поймет меня!" – успокаивала она себя.

Ирина отправила письмо, и словно тяжкий груз свалился с плеч. Так легко стало на душе. Ей даже показалось, что сегодня самый счастливый день в ее жизни. После обеда она решила сходить к Анне, которую давно уже не видела.

Подруга обрадовалась ее приходу. Прямо с порога она стала рассказывать про свои новые покупки. Хотела все показать, но вдруг в коридоре раздался звонок.

– А это Валя, – махнув рукой, произнесла Анна. – Обещала зайти. Сегодня у нас день встреч подруг!

– Вот это да! – увидев Ирину, крикнула с порога Валентина.

Подруги поцеловались и прошли в зал. Аня предложила всем для начала примерить ее новые наряды.

Ирине к лицу было сиреневое платье, которое Аня купила на барахолке. В нем она была элегантна и свежа. Но ее уже выдавал округлившийся животик. И это первой заметила Валя.

– А у тебя никак живот! – удивилась она. Ирина побледнела.

– Да ты беременна? И от кого же, Ириша? – не успокаивалась Валентина.

– Девочки, ну не надо так жестоко шутить, – вступилась за подругу Анна. – Ира любит Романа. Все у них будет хорошо!

Но Валю словно подменили.

– Весь двор говорит, что ты с Борисовым ходишь.

Ира злобно взглянула на подругу и хотела уже уйти, но Аня остановила ее.

– Девочки, ну давайте не будем ссориться? Валька, ты чего взъелась на нее. Живот, живот. Может, она поправилась!

– Я люблю Романа и выйду замуж только за него. Увидите, я вас приглашу еще на нашу свадьбу. Ты, Аня, будешь моей свидетельницей, – Ирина специально сказала это, чтобы задеть Вальку.

Та сразу же изменилась в лице и кокетливо запричитала:

– А Сашечка мой бедный служит сейчас так далеко. Как ему, наверное, плохо без меня...

Вдруг Валя косо посмотрела на Аню:

– Он ведь и тебе пишет! Я знаю, как ты выпрашивала адрес у его родителей. Придумала какую-то историю. Зачем он тебе? Анечка, прошу уйти с дороги. Ведь ты же...

Она хотела сказать ей про неудавшуюся любовь, напомнить про аборт. Одним словом, сделать больно, но промолчала.

– Ну, говори, – спокойно произнесла Аня. – Да, он мне нравится. И мы с ним переписываемся...

– Так! Прекратим этот разговор, – повысила голос Ирина. – Мы что, пришли ссориться?

Подруги промолчали, но дальнейшего разговора не получилось. Ирина сослалась на дела и поспешила уйти. Вместе с ней ушла и Валя.

14

Сашка Соломенный служил в мотострелковой части и вот уже третий месяц осваивал БТР. Служба ему нравилась, и он видел в ней даже какую-то романтику.

Вместо нудных политзанятий, строевой и огневой подготовки он целыми днями пропадал в гараже. Там он был предоставлен самому себе. Мог даже, забравшись внутрь боевой машины, вздремнуть часок-другой.

Сашка быстро нашел общий язык со всеми солдатами и офицерами части. Его редко ставили в наряды, он практически не ездил на хозработы и даже умудрялся иногда ходить в самоволку. В общем, служба казалась раем.

В то январское утро он получил сразу три письма. Одно – от Романа, и он его тут же прочитал. Друг сообщал о предстоящей командировке и просил пока не писать ему на старый адрес. Остальные письма были от Вали. Честно говоря, Сашка устал читать ее послания, в которых было одно и то же. Поэтому, оставив письма на вечер, Соломенный, как и обычно, пошел в гараж. На выходе из казармы он чуть не столкнулся со своим командиром взвода, старшим лейтенантом Нечаевым.

– Соломенный! – окликнул его командир. – Ты мне не поможешь в одном деле?

– С удовольствием! – не по-уставному ответил солдат.

– Да гараж я строю, понимаешь! – начал объяснять командир. – В общем, нужна рабсила.

– Готов, как пионер, к труду и обороне! – Сашка улыбнулся и отдал честь.

После обеда командир показал ему место будущего гаража. Там уже была вырыта яма. Получив задание, Соломенный приступил к работе. Класть кирпичи он научился еще на гражданке, поэтому ему не составило большого труда выложить стену.

Сашка почти каждый день уходил из части. Гараж находился недалеко, поэтому лейтенант особо не волновался за своего подчиненного.

Все бы ничего, но в один из январских дней Саша познакомился с молодой женой лейтенанта, Антониной. Она целыми днями сидела дома. Скука страшная. Ни друзей, ни подруг. Муж постоянно в части. Поэтому однажды она решила накормить работягу-солдата.

– Вылезай, чернорабочий! – крикнула она ему, когда Сашка штукатурил подвал. – Я тебе поесть принесла.

Саша улыбнулся и мигом поднялся наверх. Поздоровавшись с женой лейтенанта, он посмотрел на себя в зеркальце и рассмеялся.

– Действительно, чумазый! – сказал он. – Но внизу так пыльно. Кстати, меня зовут Саша.

Он протянул ей руку.

Женщина смутилась и немного покраснела.

– А меня Антонина. Тоня... – она пожала ему руку.

– А что мы сегодня кушать будем? – Сашка нарушил неловкое молчание и подошел к умывальнику.

– А чего бы ни принесла, все равно съешь за милую душу, это тебе не казарменная пища, – усмехнулась Антонина и открыла казан. Запах тушеного мяса вмиг наполнил помещение.

Сашка от наслаждения закрыл глаза и застонал.

– А вы не присоединитесь к скромной трапезе? – съехидничал он.

Антонина махнула рукой и отвернулась.

Сашка набросился на еду, совершенно не обращая внимания на супругу командира.

– Саша, скажите, а вы женаты? – вдруг спросила Антонина, когда парень доедал мясо.

Соломенный чуть не поперхнулся.

– Нет, что вы! Но у меня есть девушка. Даже две, – с полным ртом проговорил он и показал на пальцах.

Тоня рассмеялась, как ребенок.

– Так не может быть, – сказала она и положила ему добавки.

– Может, еще как может быть! Это я у них один, а они у меня две, и я не знаю, кого из них выбрать. И вообще, я не знаю, люблю ли я их?

Он облизал ложку и взял кружку с компотом.

– Ты такой смешной! Ты всегда такой веселый? – спросила Антонина. С ее лица не исчезала улыбка.

Сашка залпом выпил компот и закачал головой.

– На самом деле я очень печальный человек, хотя я знаю, что вы мне не верите.

Он встал и поблагодарил за обед:

– Такой вкуснятины я давно не ел!

Они еще немного поговорили, а потом Антонина ушла. Но она стала приходить к нему каждый день. И Сашка уже с нетерпением ждал этих встреч – ее вкусных обедов, ее таинственной улыбки.

Тоня каждый раз готовила что-то новое. Парень не уставал восхищаться ее блюдами, а она была без ума от этого весельчака.

Как-то однажды она обмолвилась мужу: мол, хорошего солдатика ты нашел для работы. Такой веселый, заводной.

Нечаев был серьезным человеком, плюс ко всему еще и ревнивым, поэтому сразу же насторожился.

– Что, спелись?

– Что ты! – Антонина отошла сторону, поняв, что сказала лишнего. – Это я так...

Но она понимала, что ничего так просто не бывает. С каждым днем Сашка нравился ей все больше и больше.

Тоня рано вышла замуж. Молодой лейтенант вскружил голову деревенской девушке, когда однажды приехал к своим дальним родственникам. Они встречались всего месяц, а потом он увез ее с собой на службу. Она была уверена, что он – ее единственный избранник, и она никогда не полюбит другого.

...Как-то после праздников Саша отважился зайти к Антонине. Просто так, без всякого повода. Он знал, что командир уехал в другую часть и вернется не раньше ужина.

Она встретила его в коротеньком платьице. Стройные ножки, тонкая талия. Саша сначала даже растерялся. Она подошла к нему, и, закрыв глаза, прикоснулась губами к его щеке. Сашку словно парализовало. А Тоня шептала: "Я хочу твоей любви!" Он начал страстно целовать ее. Но вдруг вырвался из объятий и отскочил к стене.

Но Тоня вновь прильнула к нему.

– Саша, я хочу тебя! – прошептала она и повела его в зал.

Все тело парня пылало огнем. Сорвав с себя форменную одежду, он набросился на нее, как хищник. И она застонала в его объятиях. С ее плеч соскользнуло легкое платье. Она умирала от блаженства любви, и, закрыв глаза, полностью доверилась юноше.

Через несколько дней, когда командир снова уехал по делам, Саша вновь пришел к ней домой. Но дверь ему ни кто не открыл.

Он промучился весь день – хотел узнать, где Тоня, и вечером решился спросить об этом командира. Но офицер лишь грозно посмотрел на подчиненного. Ничего не сказал, лишь попросил больше не строить ему гараж. Сашка понял: что-то случилось. Но что?

Через месяц он получил странное письмо – без обратного адреса. Но когда вскрыл конверт, то догадался, что это весточка от Тони. Она умоляла простить ее за тот поступок, мол, это была ошибка, и просила забыть про все.

Почему Антонина так спешно уехала из гарнизона, она не написала. Но Сашка догадывался. Наверняка, нашлись "доброжелатели" и командир узнал об их встрече. Устроил своей жене скандал и отправил на время к родителям.

После этого служба Соломенного резко изменилась. Командир словно перестал его замечать. Солдата стали чаще ставить в наряды и строго контролировать его пребывание в гараже. Служба уже не казалась медом.

15

Огромный "Ил-76" приземлился на взлетную полосу аэродрома. Вокруг суетились какие-то люди в балахонах. Пыль стояла столбом.

– Ну, вот и прилетели, – вздохнул командир роты Волков и посмотрел в иллюминатор. По бетонке к грузовикам побежали военные. Старшина указывал, куда поставить машины для разгрузки спецоборудования. После полной остановки двигателей прозвучала команда на выход, и солдаты по одному стали покидать самолет через грузовой отсек.

Роман посмотрел в иллюминатор. Вот она, афганская земля. Каменистая и песчаная, дикая и таинственная. На этой земле себя чувствуешь таким одиноким. А где-то там за горами – Родина.

Глаза его заблестели, сердце сжалось от грусти, и на минуту показалось, что он больше никогда не вернется домой.

Когда он вышел из самолета, то посмотрел вокруг. Небольшую долину, где находился аэродром, окружали горы, казалось, что ты будто в западне, откуда уже не выбраться.

– Кушнерев, о чем думаем? – крикнул впереди стоящий офицер. – Поторапливайся. Рота давно стоит.

Подразделение почти в полном составе стояло у самолета. Роман чертыхнулся и побежал в строй, но его остановил майор Волков, приказав идти впереди с флажками.

Взяв пару флажков и вскинув автомат на плечо, солдат побежал впереди колонны.

Они шли к горам. Роман первый раз в жизни видел горы. Эти исполины вселяли какой-то непонятный страх, и в то же время ими нельзя было не восхищаться.

Впереди появились местные жители из кишлака. Они смотрели на солдат, как на диковинку, а потом эмоционально стали говорить друг с другом.

Какой-то темнокожий мальчуган даже подбежал к Роману. Кушнерев остановился, сильнее прижал автомат к груди и стиснул зубы. В этот момент мальчишка что-то забормотал и отбежал в сторону.

Показались глиняные дома, вокруг которых бегали дети, на скамейках сидели пожилые люди в тюбетейках.

"Они, как звери, смотрят на нас!" – ловил он их взгляды.

– Шурави! Шурави! – закричал кто-то из зевак.

"Мы ничего плохого не сделаем!" – успокаивал себя Роман, первым проходя мимо любопытных стариков и детей.

– Шурави! Дружба! Помощь! – он услышал русские слова. От этого сразу стало легче на душе.

Тут к нему подбежал молодой мужчина в черном, грязном халате, и протянул какой-то сверток. Кушнерев замешкался, закачал головой, но афганец настаивал, взять пакет.

– Нет, нет, я не имею права, – пробормотал Роман.

Мужчина, словно поняв свою оплошность, заулыбался, развернул сверток и показал восточные сладости. Но тут к нему сразу же подбежал командир роты.

– Что происходит, Кушнерев? – спросил майор Волков.

– Они гостинцы суют, – начал объяснять солдат. А пожилой афганец протянул небольшой презент и командиру.

– Шурави! Помощь! – повторял он и улыбался.

– Нет, отец, не могу я это взять, – буркнул майор.

"Это гостеприимный народ! Они нам рады!" – думал Роман, всматриваясь в лица горцев. Тот старик все так и не уходил с дороги, кряхтел, качал головой и пытался отдать подарок солдатам. Но никто не брал.

Часть, где дислоцировалось подразделение, располагалось недалеко от кишлака в провинции Баглан (северо-восточная зона). На территории, огороженной несколькими рядами проволоки, находились три казармы и одна общага для офицеров. Роман прекрасно знал такие железные казармы, которые зачастую использовались под склад. Зимой в них было страшно холодно, а летом невыносимо жарко. Но все равно это было лучше, чем ночевать в палатках или под открытым небом.

Весь оставшийся день солдаты обустраивались на новом месте. Конечно, условия жизни были далеко не идеальными. Удобства во дворе. Вода привозная – притом приказали экономить.

Перед отбоем командир построил подразделение на поверку. Он вновь говорил о том, как нелегко Афганистану, а вот о боевых задачах роты обмолвился всего в нескольких словах.

– Да он сам, наверное, толком не знает, – проговорил Сурин стоявшему впереди Роману. – Он решает за нас, а за него решают другие командиры, которые не понимают, что здесь происходит.

Роман хотел возразить другу: мол, мы – интернационалисты, приехали помогать дружественному народу, но в этот момент прозвучала команда: "Разойтись, приготовиться к помывке!" Роман даже удивился: неужели здесь есть баня?

Большую брезентовую палатку, в которой стояли котел с горячей водой и печка-буржуйка, с трудом можно было назвать баней. Тем не менее, так приятно было помыться после длительной дороги.

– Да, служба здесь не мед! – сказал Роман Лехе, когда они вышли из бани. – Летом жара страшная. Но ничего, справимся.

– До лета еще дожить надо, – буркнул Сурин и тут же усмехнулся. – Ты что, думаешь, тебя просто так сюда привезли? Небось, завтра же отправят в бой. И пиши письма сверху...

Быстро подкралась ночь. Но на новом месте совершенно не спалось. Железная сетка кровати низко свисала, и все время скрипела. Подушка была словно набита опилками. Давила и окружающая обстановка. Помещение без окон и дверей, с одними огромными воротами, которые еще вдобавок не закрывались плотно, и скрипели всякий раз, когда-то кто-то выходил по нужде. Сосед по коечке Петров ворочался с бока на бок и все сопел.

Роман толкнул его:

– Что, не спится?

Петров повернулся к Роману и прошептал:

– Я вот думаю, что не стоит писать родным про Афган. Зачем расстраивать мать и отца? Напишу, что служу в Монголии. А кто узнает? Ведь есть только номер полевой почты. Кто там будет знать, что наша часть стоит в Афгане?

– Может, ты и прав, – пробурчал Роман и закрыл глаза. – Давай спать, а то уже скоро подъем.

Все утро Роман только и думал о том, стоит ли написать родным про Афганистан. Своими мыслями он поделился с Суриным.

– Да мне-то что! – сказал Леха. – Кому какая разница, где я служу: в Афгане, в Монголии, или в Африке. Убьют меня, брату только лучше будет. Дом пропьет и снова в тюрьму сядет...

Алексей иногда нес такую ерунду, что становилось страшного его слушать. Но Роман понимал его душевное состояние. Ведь у него не было в этой жизни никого, кроме непутевого брата-уголовника.

– Ничего, отслужим и поедем ко мне, – успокаивал его Роман. – Ты мне лучше скажи, как пройдет у нас боевое крещение? Командиры говорят, что скоро нас выведут в горы...

Леха лишь усмехнулся и вновь посмотрел в горную даль, которая золотилась от солнца.

16

– Мама, я так больше не могу. Я должна пойти к Александре Григорьевне и все ей рассказать, – сказала Ира.

– Глупая ты, дочка! Она выгонит тебя. Дождись лучше дурака своего, который обрюхатил тебя, – не стесняясь в выражениях, ответила мать.

Ира с недоверием посмотрела на нее. Ей сразу вспомнился первый разговор с матерью, когда она ей обо всем рассказала.

"Еще этого только не хватало! – схватившись за сердце, тогда проговорила мать. – Да кто тебе поверит, что это ребенок Романа? Ты должна была первой ему об этом сказать. А теперь прошло уже столько времени! Скажут, что загуляла и теперь хочет захомутать парня!"

Мать отчасти была права. Во дворе в последнее время то и дело обсуждали ее свидания с Борисовым. И это ей не нравилось.

Ира подошла к матери. Надежда Ивановна прижала дочку к себе:

– Хотя бы посоветовалась с матерью, прежде чем лезть в постель. А если твой парень скажет, что знать ничего не знает: не мой ребенок – и все. Что ты, дочка, будешь делать, ведь я вас двоих не потяну...

– Мама, я люблю Романа, а он любит меня. Я дождусь его, я знаю, что у нас будет все хорошо. Но я должна рассказать Александре Григорьевне, даже если она меня выставит после этого за дверь.

Надежда Ивановна тяжело вздохнула.

И все-таки в тот день Ирина отважилась зайти к матери Романа.

– Ну, входи, входи, – проговорила женщина, увидев на пороге подругу сына.

Ирина сняла пальто, шапку и прошла в зал. Александра Григорьевна с подозрением посмотрела на ее округлившийся живот, но промолчала.

Ирина начала разговор первой.

– Александра Григорьевна, я пришла к вам сказать, что... – девушка опустила глаза и начала теребить пальцы. – В общем, у меня будет ребенок.

– Я уже догадалась! – спокойно ответила женщина.

– Это ребенок Романа, – Ирина покраснела, подняла голову и пристально взглянула на Александру Григорьевну.

Но та лишь слегка усмехнулась, развела руками и промолвила:

– Ира, будем откровенны. Я знаю, что вы дружили с Романом. Вы встречались. Но я не думаю, что у вас все так далеко зашло. Ты меня извини, но после Романа ты встречалась с каким-то парнем. И мне это хорошо известно. Хотя я никакой трагедии в этом не вижу.

Но Ирина не дала ей договорить.

– Почему вы все мне не верите, я знаю, кто отец ребенка, – она закрыла лицо руками и заплакала.

– А почему мы должны тебе верить? – спокойно спросила Александра Григорьевна. – И, пожалуйста, не плачь.

Ира вытерла глаза.

– Александра Григорьевна, миленькая, я никого не обманываю. Я очень люблю вашего сына. Я написала ему о ребенке в письме, но он почему-то молчит. Я не сказала ему перед армией, потому что боялась. А с другим парнем у меня ничего не было, поверьте.

– Ирочка, как женщина я тебя прекрасно понимаю. Но как мать... Пойми, мне судьба сына не безразлична. Я желаю тебе только счастья. И не надо обманывать ни себя, ни его.

– Я боялась. А вдруг он отверг бы меня, узнав, что я беременна, я боялась, Александра Григорьевна, честное слово, – запричитала Ирина, чуть бы не падая перед ней на колени.

Но Александра Григорьевна неожиданно перевела разговор на другую тему.

– А Романа перевели служить в Монголию, я вчера получила от него письмо. Хорошо, что не в Афганистан. Говорят, что сейчас туда направляют наших солдат. Но там стреляют и убивают. Слава Богу, что все обошлось. Рома пишет, что ему нравятся степи.

Но Ирина как-будто не слушала ее и вновь заговорила про ребенка.

– А что будет с нами?

– С нами? – переспросила пожилая женщина. – Девочка моя, я не желаю тебе ничего плохого. Живи и радуйся жизни, расти детей. Но только оставь нас с Романом. Я его воспитывала без отца. Так уж вышло...

– Но я его люблю! – закричала Ирина. – Как вы это не понимаете?

Александра Григорьевна искоса посмотрела на нее и проговорила:

– Да что вы понимаете в любви?

Ира больше не выдержала этого мучительного разговора. Вытерев слезы, она прошла в коридор, молча оделась, и, не попрощавшись, вышла из квартиры.

Она тихо шла по тротуару и думала о Роме. Как хотелось сейчас броситься в его объятия и пожаловаться ему. Да-да, пожаловаться на его маму. На всех людей в этом мире, которые не понимают ее.

"А он обязательно поймет меня. Он знает, что это его ребенок. Он верит мне".

Она так замечталась, что чуть не столкнулась с каким-то хипповым парнем.

– Эй, смотри по сторонам, телка, – раздалось за спиной. Но Ирина не обернулась. Хотя так хотелось также по-хамски ответить ему.

17

Как рано сюда приходит весна! Мартовская капель начинается с рассветом и заканчивается, когда солнце прячется за горы.

"Здесь совсем другая жизнь", – думал Роман, глядя, как сквозь камни пробивается трава.

Он стал привыкать к этому неброскому пейзажу. Месяц в горах пролетел незаметно, и наступившая весна немного взбодрила его. Он радовался теплым лучам солнышка и надеялся, что все будет хорошо. Хотя хорошего-то здесь было мало.

Все чаще стали привозить раненых солдат. А вчера впервые на его глазах умер сослуживец. Сержанта привезли на "вертушке". Он истекал кровью. Медики боролись за его жизнь, но это было не в их силах.

В тот день он заступил дневальным по казарме. Когда все солдаты ушли на занятия, в помещение неожиданно вбежал младший сержант.

– Эй, салага! – задыхаясь, прокричал он. Потом подбежал к тумбочке, достал носки и бросил их Роману. – Я на задание. В горы. Вечером вернусь. Чтоб зашиты были. Проверю!

– Я не буду этого делать! – твердо произнес Роман, спокойно подошел к бачку с водой и налил себе кружку.

– Ты, гнида! За тебя другие проливают кровь, а ты прячешься в части! – младшего сержанта взбесил его ответ. Он подошел к Роману и со всей силы ударил его в плечо. Роман еле удержался.

– Я научу тебя Родину любить! Вот вернусь... – он хотел ударить Романа еще раз, но в этот момент в казарму вошел прапорщик. Сержант вдруг закашлял, поправил форму и выскочил из казармы.

Роман от злости хотел пожелать ему смерти, но что-то остановило его. Он поднял с пола носки, присел на кровать, и, открыв тумбочку, полез за иголкой с нитками. Вдруг из ящика выпала фотография какой-то девушки. Роман поднял ее и положил рядом.

"Какая симпатичная девчонка!" – подумал он, невольно вспомнив об Ирине. Вся злость мигом пропала. Так захотелось опять очутиться в том добром и тихом мире.

"Я почти месяц не получал от нее писем!" Роман насупился. Но он прекрасно понимал, что пока письма дойдут до Афганистана, утечет немало времени.

Тяжело вздохнув, он положил фотографию обратно в тумбочку, и, взяв нитки с иголкой, направился к месту дневального.

В этот момент в казарму влетел Леха Сурин. Увидев в руках друга носки, он усмехнулся. Роман рассказал, что произошло.

– Может, он и прав. Он воюет, а мы пока так... – ответил ему Сурин.

– А завтра? Что будет завтра, когда он уйдет домой? – Роман обиделся на слова друга. – Мы пойдем в горы. А вместо меня на эту тумбочку встанет другой солдат, и я так же буду заставлять его штопать свои вонючие носки?

Их спор закончился лишь под вечер, когда в часть пришла страшная весть. Отряд разведчиков погиб в бою с душманами. Среди них был и тот самый младший сержант, которому Роман зашил носки. Когда он узнал об этом, то подошел к его тумбочке и вновь достал фотографию девушки.

"А ты все ждешь его! Жди, он скоро приедет к тебе в цинковой шинели!" – проговорил про себя Роман. Положил фотографию на место и закрыл тумбочку. Задумался и даже не заметил, как к нему подошел Сурин.

– Теперь ему точно не нужны эти носки, – сказал он.

– Я не могу в это поверить. Мы сегодня утром с ним поругались, он ударил меня. И вот его нет... – Роман посмотрел на Леху. – Как все глупо в этой жизни!

На следующее утро часть прощалась с тремя погибшими разведчиками. Цинковые гробы, накрытые красными полотнищами, стояли посредине плаца. Когда строй прошел мимо них, отдав последние почести, "груз-200" отнесли к "вертушкам" и через два часа отправили в Союз.

18

Через неделю солдат срочно стали готовить к боевому выходу. Как-то после утреннего осмотра командир роты оставил на плацу десятерых бойцов. Среди них был и Роман Кушнерев. Разбив их на две группы, офицер стал говорить про спецзадание. Задача была скрытно пройти три километра по горной местности.

И уже после обеда группа при полном вооружении вышла в горы. Нелегко было подниматься наверх. Роман часто останавливался и тяжело дышал. Наконец, они вышли на тропу. По ней идти стало намного легче. Тропинка уходила в глубь ущелья, куда лучи солнца практически не попадали. Роман шел третьим в цепочке. Впереди него плелся солдат Сафро с рацией. Прибор сильно пищал, и казалось, что этот писк выдает разведчиков.

Вдруг из-за камней в небо взлетела огромная черная птица. Роман даже немного испугался.

– Не дрейфь, боец! – заметил идущий впереди. – Это всего лишь орел, а не душман. Он не опасен...

Роман взглянул в небо. Он никогда раньше не видел такую птицу. Орел поднялся высоко в небо и парил над горами.

Вдруг раздался свист пули.

– Ложись! – закричал командир разведгруппы. Роман бросился на камни и закрыл голову руками. Минуту он пролежал, боясь шелохнуться. Потом все-таки приподнялся и хотел уже подползти к большому камню, как вновь просвистели пули. Роман застыл на месте.

– Кто его видит? – спросил командир группы. – Черт, он может сидеть где угодно. Это же горы...

– Кажется, я его вижу, – произнес Сафро, прижимая к груди автомат. Раздалась очередь, после нее ущелье сковала мертвая тишина.

Роман подполз к большому камню и попытался встать, но в этот момент откуда-то снизу вновь застрекотал автомат.

– Вон он, уходит, я его засек, – закричал командир группы. Почти в самом конце ущелья, прячась за камни, убегал человек, одетый во все черное.

– Сейчас я его подцеплю, – сказал командир и прицелился. Он выждал момент, когда душман вновь попытался перебежать к другому камню и открыл по нему огонь. Незнакомец как-то неестественно выбросил руки вверх и упал.

– Готов! – улыбаясь, проговорил Сафро.

– Всем спуститься вниз, – скомандовал командир и первым вышел из укрытия.

Роман так спешил, что чуть не упал. Еще бы немного, и он кубарем полетел бы вниз.

Душман лежал на спине с открытыми глазами. Изо рта у него стекала струйка крови.

– Мертвый! – махнув рукой, произнес командир и проверил его карманы. Но в них ничего не было. Взяв автомат и патроны, командир пнул тело ногой.

– Ничего, привыкнешь к смерти. Это война. Здесь или ты его, или он тебя, – командир вытер пот с лица. – Ладно, хватит лирики. Сафро и Семенов, уберите тело.

Двое бойцов взяли убитого за руки и оттащили за большой камень. Забросав тело камнями, они вернулись обратно.

После этого командир приказал всем подняться на тропинку и следовать в часть.

19

Едва Роман вошел в казарму, как сразу же упал на свою коечку. С непривычки трудно было целый день ходить по горам.