Текст книги ""Белое Платье"(СИ)"

Автор книги: Вадим Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– На этот раз повезло, – проговорил он.

Сидевший напротив Сурин, как всегда, хотел возразить, но в этот момент прозвучала команда строиться на плацу.

– Черт, только этого не хватало! – огрызнулся Роман, но нужно было выполнять.

На плацу стоял весь личный состав части. Вышел хмурый командир и долго смотрел на солдат, словно не зная, с чего начать. Потом стал перешептываться с замполитом и другими офицерами, и лишь когда солдаты слегка зашумели, он громко произнес:

– Товарищи! У нас произошло ЧП. Один солдат самовольно покинул часть. Причина нам пока непонятна, но его поступок расценивается как дезертирство. Здесь война. И нам надо обязательно найти беглеца, чтобы он не попался в руки бандитов и не был зверски убит.

Командир на секунду остановился, повернулся к замполиту и продолжил:

– ...Надо будет обсудить это на партийных и комсомольских собраниях части. А сейчас – командирам взводов приступить к поискам! От части далеко не уходить. Проверить склоны гор. О результатах докладывать через каждые полчаса.

Бойцы стояли с поникшими головами. Они, так же как и офицеры, понятия не имели, куда здесь можно сбежать, когда на каждом шагу, из-за каждого камня не исключено получить пулю в лоб.

В течение оставшегося светового дня половина личного состава осматривала округу. Через каждые полчаса дежурному поступали сообщения, но все безрезультатно.

Когда солнце скрылось за горами, поступила команда прекратить поиски. Продолжать уже было небезопасно.

После вечерней поверки командир зашел в кабинет к замполиту. Подполковник, насупившись, сидел в кресле и курил папиросу.

– Ну, что прикажешь делать, Михаил? – командир присел рядом и тоже закурил. – Я не имею права больше скрывать ЧП. Надо докладывать наверх. Поиски ни к чему не привели. Парня либо уже убили, либо он в плену.

– Нет, – протянул замполит. Потом взял из пачки новую папиросу, и, покрутив перед носом, вдруг смял ее со злости. – Такие не пропадают. Думаю, он знал куда бежать.

– А как же это? – командир схватил со стола листок бумаги и ткнул под нос замполиту.

– Это всего лишь бумага, объяснительная. Таких можно написать тысячу! – усмехнулся подполковник. – Ну, не верю, что рядовой Быков поссорился с этим, как его, Вишняком. Они подрались, и Вишняк из-за этого сбежал. Да мало ли с кем они ругаются? Пацаны же еще. Дело привычное. А наверху нас за это по головке не погладят, командир.

До трех часов ночи командование части выясняло все обстоятельства самовольного ухода солдата Вишняка. Несколько раз в присутствии особиста допрашивали рядового Быкова, у которого с Вишняком произошел конфликт. Потом на ковер вызывали командиров роты, взвода и всех сержантов. Но никто ничего вразумительного сказать не смог. Под утро командир части доложил о ЧП вышестоящим начальникам.

Вишняк не объявился ни на следующий день, ни через два дня. А через неделю разведчики перехватили разговор двух моджахедов. Из скупых слов можно было понять, что несколько дней назад они поймали какого-то шурави. Вроде бы военный, сам сдался в плен, заявив, что не хочет воевать в Афганистане.

После этого случая в подразделениях прошли комсомольские собрания, где военнослужащие осудили поступок солдата и исключили Вишняка из комсомола.

– Как ты думаешь, что с ним стало? – спросил после собрания Роман Леху Сурина.

– Скорее всего, схватила нашего Вишняка банда душманов и растерзала на куски, – съязвил Леха. – Глупость он совершил. Я бы не ушел. Даже если бы обиделся на всю часть.

– А мне его жалко! – проговорил Роман. – Может, Бык что-то утаивает?

– Навряд ли, – Сурин прочесал затылок. – Его же затаскали особисты. Если бы чего было, то он бы уже тут не служил.

– Поэтому и оставили, что знают: сгодится на пушечное мясо, – огрызнулся в не свойственной ему манере Роман.

20

Это был, пожалуй, самый счастливый день Романа за всю службу. С утра сияло солнце, а по части поползли слухи о новом пополнении. Эта весть мигом облетела все подразделения. Солдаты высыпали на плац. Все ждали новичков.

К обеду три грузовые машины подъехали к КПП, и из них один за другим стали выпрыгивать солдаты. Роман сразу же приметил, как свежи и наивны были их лица. Они еще не понимали, куда попали. Прибывший с ними офицер построил личный состав перед КПП.

– Молодняк, наверное! – сказал Леха Роману.

– Да не похоже, говорят, наш призыв, – Роман стал внимательно всматриваться в лица.

– Еще не нюхали пороха, – Алексей ухмыльнулся. – Ничего, скоро узнают запах смерти.

Вдруг Роман насторожился и уставился на одного бойца.

– Этого не может быть! – чуть не закричал он. – Сашка!

Строй прошел мимо, и Роман, как ошалелый, бросился за ними.

– Ну, точно это он! – Роман обрадовался как ребенок.

– Сашка, Саня! – закричал он, и, не дожидаясь, когда распустят строй, бросился к другу.

Он не ошибся, это был Сашка Соломенный. Тот самый парнишка, с кем он ходил в школу и с кем провел все свое беззаботное детство.

– Рома! – увидав друга, закричал Соломенный, и, не спрашивая разрешения, незаметно выскочил из строя.

Они обнялись.

– Сашка, не верю своим глазам! Как я рад тебя видеть! Какими судьбами?

– А, потом расскажу, – Соломенный махнул рукой, и, увидев, что его подразделение уже стоит на плацу, побежал на свое место. – Вечером поговорим!

А Роман все не скрывал радости:

– Вот это подарок! Мы опять вместе.

Вечером они встретились, и, отойдя за казарму, присели на траву. Сашка рассказал все, что с ним произошло на службе. Все без утайки. Как командир роты приревновал его к своей жене, а потом при первой же возможности отправил в "горячую точку". Саша глубоко переживал эту трагедию, так как не желал ничего плохого ни своему командиру, ни его супруге. Как-то все получилось нелепо. Перед отъездом он извинился перед офицером. Но командир не дал ему договорить, выгнал из своего кабинета. А через неделю Соломенного перевели в другую часть, а оттуда – уже в Афганистан.

– Мне тогда уже было все равно, – признался Сашка. – Только мне кажется, что она не любит его. Она не будет с ним счастлива. Жаль, что о ней я больше никогда не узнаю.

Потом Роман рассказал другу о своей службе. Как попал служить в Афган и как решил не говорить правду родным. Внимательно выслушав друга, Сашка вдруг спросил про Иру.

– А что Ира? – занервничал Роман. – С ней все хорошо. Мы пишем друг другу. Правда, написал, что меня оправили в командировку в Монголию.

– Значит, ты не знаешь, что Ира... – Сашка пристально взглянул на друга. Ему показалось, что он зря решился рассказать про ребенка. Но отступать было некуда. – Мне перед отъездом в Афган Валентина прислала письмо. Так вот она сообщила, что у Иры будет ребенок.

– Что? Ребенок? У кого, у нее? – наивно спросил Роман и непрерывно заморгал глазами.

Сашка вытянул губы и уставился в небо.

– Сашка? С чего ты это взял? – после минутной паузы рассмеялся Роман и встал. – Ты хоть думаешь, что говоришь, друг еще...

– Это правда, Рома, – отрезал Саша. – И успокойся. Это твой ребенок!

– Но почему я узнаю об этом от тебя, а не от Иринки? – спросил Роман. – Ведь она ни разу не обмолвилась об этом. Нет, здесь что-то не так. Я не верю в это. Понимаешь! Да и этого не может быть. Между нами ничего такого не было.

Роман замолк после этих слов. Он прекрасно помнил ту последнюю ночь. Как они нежились в любви, как наслаждались поцелуями. Но это было только раз. Один-единственный раз. Роману и в голову не могло прийти, что от одного раза могут случаться дети.

– Тогда это злой розыгрыш, друг, – спокойно произнес Сашка и пошел в свою казарму. – Завтра увидимся, – сказал он на прощание.

В тот вечер Роман еле дождался отбоя. И когда вся рота легла в коечки, он потихоньку прошел к тумбочке дневального, где горела единственная лампа, достал лист бумаги и стал писать письмо Ирине.

"Ира, прошу тебя, объясни что происходит". Но рука не слушалась. В голове путались разные мысли. С одной стороны, он верил Ирине, по крайне мере, хотел верить, но в то же время не исключал того, что Ирина могла загулять с кем-то другим, забеременеть, а потом сказать, что отец ребенка – Роман. С трудом написав несколько строчек и даже не перечитывая их, он запечатал конверт и бросил в почтовый ящик части. Завтра как раз "вертушка" отправлялась на родину и должна была забрать все письма солдат.

21

Несмотря на то, что Роман и Саша теперь служили в одной части, виделись они редко. Роман часто уходил на спецзадания, а Сашка осваивал новую технику, привыкал к Афганистану. Уже буквально через неделю после прибытия он познал ужасы войны. Выдалось дождливое утро. Небо все заволокло тяжелыми облаками. Казалось, что не будет никакого просвета и этот дождь никогда не закончится. Но к обеду выглянуло солнышко.

Соломенный получил приказ от командира немедленно подготовить БТР и побежал к гаражу. Проходя мимо роты Романа, он на минуту заглянул в казарму. Узнав, что друг на задании и вернется не раньше ужина, Сашка направился к стоящей за казармами технике. Его БТР, как назло, не работал. Нужно было заменить несколько деталей. Выход был один – взять запчасти из разбитых машин, которые были недалеко.

Соломенный доложил командиру о поломке и спросил разрешения сходить на свалку. Командир дал добро, но приказал не задерживаться, так как территория свалки полностью не просматривалась.

Но Соломенный не торопился. Он медленно шел к грудам металла, где нашли свой последний приют подбитые бэтээры и прочая техника, которая уже не представляла для военных особого интереса. До свалки оставалось буквально десять метров, когда впереди вдруг мелькнула чья-то тень. "Наверное, такой же водила, как и я" – подумал Сашка, и, не останавливаясь, пошел дальше. Но на свалке не было ни души. Он уже хотел залезть внутрь подбитой машины, как вдруг послышался скрежет металла. Соломенный оглянулся.

– Кто здесь? – крикнул он. Но ему никто не ответил. Пожав плечами, Сашка залез в БТР, достал отвертку и начал снимать необходимую деталь. Потом вылез, отряхнулся от пыли, собрался уже уходить, но тут заметил в метрах десяти от него какой-то вещмешок, словно набитый чем-то доверху. Сашка осторожно подошел к нему. Солдат прекрасно знал, что трогать подозрительные предметы категорически запрещалось. Его перед Афганом не раз предупреждали отцы-командиры о возможных диверсиях и провокациях. Сашка долго смотрел на вещмешок, пытаясь понять, что в нем может быть. Вдруг он изменился в лице. "А ведь пять минут назад вещмешка здесь не было!" Он точно знал, ведь проходил здесь. Значит, на свалке кто-то был, но не хотел, чтобы его видели.

– Что вы здесь делаете, товарищ солдат! – раздался голос за спиной, и Соломенный вздрогнул. Обернувшись, он увидел дежурного по части, седоволосого, усатого майора.

– Я... я с разрешения командира роты искал запчасти на БТР, – ответил он.

– И что, нашли?

– Так точно! – Соломенный показал деталь и тут же кивнул на странный вещмешок. – Товарищ майор, смотрите, здесь кто-то оставил вот это.

Майор взглянул на вещмешок и побледнел.

– Это подарок для шурави! – проговорил он и присел рядом. Он долго смотрел на мешок, потом своими толстыми пальцами попытался развязать узел.

– Это не наши оставили, это душманы, – твердил он. Но развязать мешок не получилось. Тогда он выхватил штык-нож и разрезал веревку. Из вещмешка выпало что-то круглое и покатилось. Дежурный по части и Соломенный сразу-то и не поняли, что это. Но, увидев окровавленное человеческое лицо, вскрикнули от ужаса и отскочили.

В этот момент мешок повалился на бок, и из него выпали человеческие руки.

Соломенный отбежал в сторону.

– Срочно вызови командира части! – приказал майор. – Ну и подарочек, от зверей!

В вещмешке лежало порубленное тело. На первый взгляд невозможно было установить личность погибшего. Но, скорее всего, это был кто-то из солдат соседней части, расквартированной в провинции. Две недели назад в горах при выполнении спецзадания там как раз пропали двое военнослужащих.

...В тот день Сашка не притронулся к еде. Перед глазами стоял тот ужасный мешок с отрубленной головой. Искромсанное тело солдата, залитое кровью, снилось ему еще долго. По ночам он вскакивал в холодном поту и потом долго не мог заснуть.

"Нет, уж лучше пулю в лоб, чем попасть в плен к душманам", – решил для себя он.

...Только год находились советские войска в Афганистане, а уже полностью познали все тяжести войны. Апрельская революция в Кабуле расколола население страны на два лагеря, ожесточила мирное население. Люди не понимали, чего от них хотят.

Война заставила многих афганцев уйти из родных мест. Появились беженцы, это были нищие и голодные люди. За кусок хлеба они могли запросто убить человека. От безысходности некоторые из них были вынуждены примкнуть к бандформированиям, к полевым командирам, и вести партизанскую войну с советскими войсками. Одним из методов этой войны и было устрашение. Такие "подарки" сильно действовали на психику неподготовленных солдат.

22

Был день рождения Валентины. Майский денек выдался солнечным и теплым. Прямо таким же, как был 22 года назад, когда и родилась Валя. Об этом ей утром сказала мать:

– Я верила, что жизнь моей дочери будет солнечной!

Валентина ждала гостей к четырем часам. Первой пришла Аня. Она прямо с порога начала поздравлять подругу:

– Ну, Валя, ты прям такая сегодня красивая, как я! Поздравляю!

Она чмокнула ее в щечку и протянула подарок. Потом покривлялась перед зеркалом и демонстративно вошла в зал, где уже был накрыт стол.

– Ты в своем репертуаре! – улыбалась Валя.

Следом пришла Ирина.

– Поздравляю тебя, солнышко! – сказала она и протянула небольшой сверток.

– Ох, Ирочка, какая ты пузатая, – разразилась смехом Валя.

Ирина смущено улыбнулась, но ничего не сказала в ответ.

– Эх, девчата, сегодня мы тут без пацанов наших, – завелась Аня. – Но мы за них обязательно выпьем!

Когда все сели за стол и опрокинули первую рюмочку за здоровье именинницы, Аня расхрабрилась и вдруг огорошила всех:

– Эх, что я вам сейчас скажу, девчонки! Умрете! Завтра иду в ЗАГС!

Ирина чуть не поперхнулась.

– С кем же? – спросила она.

– А вот, нашла себе мужика, Виктором зовут, – продолжила хвастаться Анна. – Ну, он немного старше меня, лет так на 10. Но это ерунда. Он инженер по профессии. При деньгах. При квартире. А что еще нужно?

– Молодец! – похвалила Валентина и налила подругам еще по одной рюмке.

– Стараюсь, девчонки! – Анна не скрывала счастья. Она быстро опьянела, и чуть было не пустилась в пляс. Хорошо, что ее во время остановили подруги. Мол, еще не время.

Когда гости попробовали все блюда, девушки прошли в комнату Валентины и включили модную музыку. Ирина присела в большое кресло, взяла со столика журнал и включила торшер. Она так увлеклась чтением, что не заметила, как к ней подсела Валентина. Анна тем временем танцевала, и все кричала: мол, как не хватает мужиков!

– Ты чем-то взволнована? – спросила Ирина Валентину. – Мне кажется, ты хочешь мне что-то сказать?

Валентина закачала головой, потом схватилась обеими руками за голову и проговорила:

– Я не могу больше молчать.

Она достала из кармана смятый, весь исписанный листок бумаги и протянула его подруги.

– Читай!

– Но это письмо, – возразила Ирина. – Как я понимаю, от твоего Сашки.

Валя тогда выхватила письмо из рук Ирины и сама начала читать его вслух.

Сашка писал о себе, о своей службе, что как все у него замечательно.

Ирина перебила подругу:

– Зачем ты мне это читаешь? У Саши все хорошо. Я рада за него...

– Все хорошо? – шмыгнула носом Валя. – А у него когда-нибудь бывает плохо? Ты слушай дальше, – Валя поправила прическу и продолжила. – "Меня перевели в другую часть. Теперь я служу в Афганистане. Место неспокойное, но, думаю, все обойдется. Так что гордись мной, отныне я воин-интернационалист. Ты не представляешь, кого я здесь встретил! Это ирония судьбы. Рому! Моего друга. А он мне писал, что служит в Монголии. Я так рад, что встретил его. Теперь мы служим в одной части..."

Валя увидела побледневшее лицо подруги.

– Этого не может быть! – прошептала Ирина и выхватила письмо. Она нашла то место, где Сашка писал о Романе, и несколько раз прочитала его вслух.

– Дорогие мои подруги, ваши мальчики теперь служат в Афганистане? – послышался удивленный голос Ани. Прекратив танцевать, она подошла к ним и опустилась на пол.

– Но Рома мне не писал об этом, – Ирина развела руками.

– А чтобы не волновались за него, он у тебя мальчик правильный, – съехидничала Аня, но быстро поняла свою оплошность.

– А я недавно сон видела, – начала рассказывать Ирина, в ее глазах блеснула слеза. – Будто идет по улице Роман, обернутый в простыню, я еще подумала: чего это он? Сбежал из армии, что ли? Это плохой сон...

– Да будет вам расстраиваться, – подняв рюмку, проговорила Аня. – Вернется целый и невредимый. Девочки, давайте за них. За наших мальчиков!

Ирина не пила, но эту рюмку пригубила. Немного закружилась голова. Стало немного дурно. Она извинилась перед подругами и засобиралась домой.

– Поймите, мне надо сейчас побыть одной, – сказала она подругам, и, поцеловав их в щечки, уже хотела выйти из квартиры. Но в дверь вдруг кто-то позвонил.

Валя бросилась открывать и даже не взглянула в глазок. Едва она распахнула дверь, как чуть не воскликнула от неожиданности. На пороге стоял молодой офицер. Мужчина держал в руках большой букет цветов и бутылку коньяка.

– Ты? – Валя прижалась к двери.

Она хотела ему сказать, что он пришел некстати, что она рада его видеть, но только не сейчас. Но не смогла этого сделать. Все пересохло в горле. Да и от одного его взгляда становилось как-то не по себе. Валя тяжело задышала, словно в коридоре стало мало воздуха.

– Я пришел сказать... – начал он.

Но в этот момент Валя схватила его за руку и повела на кухню. Подруги переглянулись. Ирина пожала плечами, а Аня опять съехидничала:

– А что тут непонятного? Видать, это ее новый ухажер. Вот только об этом она нам ничего не говорила. Ой, девочки, какие вы все секретные!

Аня встала на цыпочки и подкралась к двери кухне.

– Я люблю тебя, Валя, – услышала она за дверью. – И хочу, чтобы об этом все знали.

Аня покраснела и прошептала:

– Признается ей в любви...

Ирина махнула рукой и хотела уже выйти из квартиры, но Анна ее остановила.

– Стой! Не уходи. Сейчас мы ей нужны как никогда.

В этот момент Валя вышла из кухни, да не одна, а с молодым человеком, робко взяла его за руку и проговорила:

– Знакомьтесь, это Игорь! Мой друг. Девочки, я должна была вам сказать...

Она опустила глаза и прижалась к офицеру.

Но Ира перебила ее:

– Спасибо. Все было великолепно, была рада познакомиться, но мне действительно пора!

Она вышла из квартиры, за ней следом Аня. Она была немного пьяна, поэтому Ира поддерживала ее "под локоток".

– А он ничего, этот парень! – ухмыльнулась Анна.

Ирина промолчала.

– Мне он понравился, и я тебе честно скажу: Сашка ему и в подметки не годится! – продолжила она.

Анна засмеялась и отошла в сторону. Ирина больше не стала ее провожать и быстрым шагом направилась к остановке. Как раз в это время подошел ее автобус.

23

Запыленный бронетранспортер несся по самому опасному перевалу. Лишь на крутых поворотах водитель – рядовой Смирнов – немного притормаживал, чтобы не сорваться в пропасть. Сидевший сзади на броне Роман внимательно следил за каждым движением прапорщика Белова. Но тот был безупречно спокоен. Значит, все будет хорошо. И с этого задания они обязательно вернуться живыми.

Еще утром, когда командир части поставил пятерым бойцам задачу совершить на бэтээре почти десятикилометровый марш-бросок в самое логово душманов, задача казалась невыполнимой. Но все обошлось. Группа не встретила сопротивления.

Получив необходимые данные, разведчики возвращалась в родную часть. В машине было невыносимо жарко, так хотелось снять бронежилет и подставить спину лучам майского солнца, которое в этот день пекло как никогда.

Роман тяжело дышал и старался не думать о плохом.

– Осталось километра три. Давай, Смирнов, жми! – проговорил прапорщик, похлопав парня по плечу.

Он вытер пот со лба и стал внимательно смотреть вперед. Каменистая дорога уходила в глубокое ущелье.

– Ничего, проскочим! – улыбнулся прапорщик и подмигнул унылым солдатам.

Он приказал бойцам, сидевшим наверху, залезть внутрь машины и не высовываться – хотя бы на этом участке. Но внутри бэтээра сидеть было невыносимо. Роман тут же покрылся потом.

– Жми, Смирнов! – крикнул он, когда водитель вдруг сбросил скорость. Но Смирнов прокричал в ответ:

– Местность здесь не очень хорошая, слева кишлак, на дороге могут быть люди.

– Кушнерев! Наверх! Следи за дорогой, – скомандовал Белов, увидев впереди какой-то темный предмет.

Вцепившись руками в люк, Роман хотел уже вылезти, но в это время раздался мощный взрыв, и его выбросило из машины. Он даже не сообразил, что произошло. Роман сильно ударился о камни, и резкая боль пронзила ногу.

Когда открыл глаза, вокруг все кружилось, а в ушах раздавался нарастающий гул. Сквозь пелену дыма Роман увидел перевернутый БТР, из которого вырывались языки пламени. Попытался встать, но от резкой боли упал на камни и закричал.

Роман не заметил, как сквозь черную завесу дыма к нему подошли двое душманов. В этот момент раздалась автоматная очередь, и душманы замертво упали на землю.

Роман тяжело задышал, перевернулся на живот и пополз к бэтээру.

"Стреляют, значит, кто-то из группы жив", – обрадовался он.

Ползти было нелегко, мешали камни, песок впивался в губы и залезал под одежду. Как никогда тяжел был и бронежилет.

Вдруг из-за бэтээра вышел прапорщик Белов. Он был весь черный от копоти.

– Товарищ прапорщик, я здесь! – прокричал Роман и поднял руку. Белов подбежал к нему.

– Все остальные погибли, – сказал прапорщик и присел на камни.

Роман увидел большое кровавое пятно на его шее.

– Уходим, сейчас рванет! – прошептал Белов и попытался оттащить Романа. Но в этот момент раздался сильный взрыв, и БТР, как щепку, подбросило вверх. Даже солнца на миг не стало видно из-за черного дыма.

Роман попытался встать, но боль в ноге только усилилась. Закружилась голова, а к горлу подкралась тошнота.

– Кушнерев! – послышался сзади хриплый голос прапорщика. – Кушнерев! Возьми мой пистолет! Мы не можем сдаваться в плен! Это приказ!

Белов расстегнул кобуру, и, вытащив оружие, протянул его Роману. Но солдат лишь побледнел и не взял пистолет. Белов хотел закричать на него, но вдруг с горы посыпались камни. Прапорщик поднял голову и увидел спускающихся душманов. Их было человек десять, не меньше. Они дико орали и, словно хищники, бежали к своей жертве.

– Кушнерев! Я приказываю взять пистолет, мы не можем сдаваться в плен, – дрожащей рукой прапорщик попытался всучить ему оружие.

– Нет, – прошептал Роман и с бешеными глазами отполз от Белова.

– Салага, смерти боишься, а что ее бояться, ты лучше их бойся! – Белов откинулся на спину.

Он засмеялся. Смех его был ужасным. Тем временем душманы все ближе подходили к бэтээру. Раздалась автоматная очередь.

Роман изо всех сил прижался к земле и закрыл глаза. Он не видел, как прапорщик, превозмогая боль, стрелял по душманам. В ответ вновь раздалась автоматная очередь.

И вдруг повисла странная тишина. Роман приподнял голову, и взглянул на Белова. Тот лежал неподвижно, смотря стеклянными глазами в пустую синеву неба.

Тем временем душамны обошли горящий БТР, и, не заметив Романа, стали кричать друг на друга.

"Неужели я трус?!" – Роман боролся с собой. Потом вдруг резко перевернулся на бок, перекинул автомат, и, прицелившись, стал стрелять. Душманы сразу же бросились за горящую машину и в ответ открыли беспорядочную стрельбу. Пули то и дело свистели над головой, и Роману показалось, что этот бой никогда не закончится.

Как назло, еще сильнее стала болеть нога.

"Это конец!" – думал он. В глазах блеснули слезы.

Но через минуту стрельба стихла. Над горами вновь повисла тишина. Даже ветер затих.

Из черного дыма вышли трое мужчин с автоматами. Они не спеша шли к Роману.

– Вот и все! – прошептал он и закрыл глаза, невольно готовясь к смерти.

Вот он слышит их шаги, тяжелое неровное дыхание. Словно сама смерть подкрадывалась к нему.

"Это конец!". Вмиг вспомнился родной дом, мама, Ирина и Сашка. "Как мало мне суждено было пожить на этом свете!"

Он приоткрыл глаза и сквозь серую пелену увидел двоих бородатых мужчин.

– Шурави! – сказал один из них.

Роман истерично засмеялся. Он уже не чувствовал боли. Он даже хотел встать и умереть стоя, как русский солдат. Попробовал приподняться, но в этот момент почувствовал сильный удар по голове. Все потемнело в глазах, и он потерял сознание.

24

Помощь пришла слишком поздно. Когда три бэтээра подошли к перевалу, душаманов и след простыл. Подбитая машина догорала на дороге. В ней солдаты и нашли обгоревшие останки разведчиков, попавших в засаду. Их невозможно было опознать. А недалеко от бэтээра, за большим камнем, лежало тело прапорщика Белова.

– Вся разведгруппа погибла! – сообщил по рации командир подразделения и велел солдатам погрузить останки бойцов в машину.

Скорбная весть вмиг облетела все воинские подразделения части.

– Это война! – сказал командир. – У нее свои законы.

Он приказал замполиту готовить панихиду и направить родным похоронки.

– Пять человек – это слишком дорогая цена, – замполит опустил голову.

Соломенный словно предчувствовал неладное. Как только ему стало известно о потерях, он сразу же направился к Роману. С другом он не виделся уже два дня, и, конечно же, не знал, что его послали на спецзадание.

Еще издали он увидел сидевшего на траве Сурина. В его глазах блестели слезы.

– Что случилось, Алексей? – Соломенный присел рядом.

Но Сурин лишь смахнул слезу и отвернулся.

– Да что случилось?! – закричал Сашка, схватив его за плечи.

– Ромы больше нет, – произнес он.

У Сашки перехватило дыхание. Ком застрял в горле. Он схватил Сурина за рукав и затряс.

– Как это нет? А где он? Что с ним?

– Нет его, нет, что тут непонятного, – Сурин отдернул руку и встал. – Он погиб.

– Нет! – Сашка страшно закричал и упал на землю. Слезы стали душить его. – Я не верю в это! Рома жив, жив!

К Соломенному подбежали солдаты, и, подняв с земли, повели в подразделение. Но он вырвался от них и побежал в казарму. Он бежал так быстро, что чуть не сбил с ног замполита.

– Соломенный, остановитесь! – приказал офицер. – Держите себя в руках. Нам всем сейчас трудно. Я знаю, что вы были друзьями.

Сашка стоял с опущенной головой. Из глаз его падали слезы.

– Мы с ним были с самого детства, он для меня как брат! – закричал он. – Пока я не увижу его мертвым, я не поверю!

– Ефрейтор Соломенный! – замполит одернул бойца. – К сожалению, это невозможно. Все четверо бойцов сгорели в бэтээре. Мы обнаружили лишь их останки. Видимо, все произошло мгновенно, они не смогли выбраться из горящей машины.

Эти слова убили Сашку. Он развернулся и молча пошел к своей машине. Его сознание словно пошатнулось. Он перестал плакать. Посмотрел на солнце, на зеленую траву. Посмотрел на весь этот мир какими-то другими глазами. Ему показалось, что все хорошо, что сейчас его окликнет Роман. Скажет: "Ну, где ты шлялся, Солома? Я же тебя искал по всей части!"

Он шел и напряженно ждал: вот сейчас, сейчас, раздастся Ромкин голос. "Он знает, где я прячусь от командиров, – думал Сашка. – Он сам найдет меня".

Соломенный закрылся в своем бэтээре и заплакал. Просидев час-другой, вылез из машины и вновь направился в казарму. Замполит как раз собирал вещи Романа. Увидев Соломенного, офицер объяснил, что так надо – личные вещи он должен отправить родным.

– Прошу вас, оставьте все это мне. У меня ничего не осталось от него, – тихо произнес Соломенный.

Замполит развел руками.

– Хорошо, будь по-твоему, – произнес офицер, и, отложив в сторону тетради, конверты и еще кое-какие личные вещи Романа, отошел от тумбочки.

В ту ночь Сашка не сомкнул глаз. Он думал о Романе. Вспомнил все, от самого детсада до встречи на афганской земле. Потом представил, как будет убиваться мать Ромы. Как будет плакать Ирина. И что его ребенок никогда не увидит отца. "Как глупо все получилось в жизни!"

За размышлениями Сашка не заметил, как из-за гор вырвались первые лучи солнца. Наступал самый тяжелый день. День прощания с другом.

Пять цинковых гробов стояли на плацу. Затянувшаяся траурная церемония стала раздражать Соломенного, и он даже пожалел, что пошел на построение. Можно было отсидеться в бэтээре. Что толку смотреть на закрытые ящики, в которых непонятно кто лежит?

Сашка до сих пор не мог смириться со смертью друга. Даже сейчас, смотря на его фотографию в траурной рамке, он думал, что все это какой-то страшный сон, который вот-вот должен закончиться. Он проснется, и все будет, как обычно.

– Прощайте, товарищи, вы выполнили свой воинский долг! Вечная вам память! – сказал в конце панихиды командир, отдал честь и дал команду к торжественному маршу.

После этого цинковые ящики погрузили в машины и повезли на аэродром. А роту, где служил Соломенный, построили на плацу. Командир рассказал об обстановке в провинции и поставили боевые задачи перед подразделением. Сашка понял, что теперь их ждет боевой выход в горы. Но это его нисколько не пугало. Сейчас все мысли были только о Романе. Друг стоял перед глазами и улыбался. Все такой же красивый и добрый. Соломенный пытался уйти от наваждения, но это было не в его силах.

25

– Ну, как сын? – спросила соседка по квартире Александру Григорьевну.

– Да ничего, служит помаленьку, – ответила мать и вдруг схватилась за сердце. – Роза, ты бы мне лучше лекарств достала, что-то сердце начало прихватывать.

– Хорошо-хорошо, только не волнуйся, – закрывая дверь квартиры, проговорила соседка и невольно бросила взгляд на письма, которые держала в руках Александра Григорьевна.

– Рано стали почту носить, – удивилась она.

– Да приносят, когда им вздумается, вот сразу два письма от сына получила, – Александра Григорьевна демонстративно показала конверты. – А знаешь, читать боюсь.

– Да не принимай все так близко к сердцу! В конце концов, не он первый, не он последний служит в армии. Из армии, Шурочка, между прочим, настоящими мужиками возвращаются, – размахивая руками, проговорила Роза и направилась вниз.

Но, спустившись на три ступеньки, остановилась и сказала, что сегодня обязательно зайдет к подруге в аптеку и возьмет по блату необходимые лекарства.

Александра Григорьевна вошла в квартиру, и, не разуваясь, отправилась в зал. Тяжело вздыхая, села в кресло и начала внимательно читать письма. В них ничего особенного не было. Роман писал, что у него все замечательно, что он жив, здоров. Вот только скучновато стало в этих пустынных местах Монголии. Прочитав последнее письмо, Александра Григорьевна сняла обувь, и, увидев, что наследила, направилась за тряпкой в ванную.