Текст книги ""Белое Платье"(СИ)"
Автор книги: Вадим Ефимов
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Ефимов Вадим Витальевич
«Белое Платье»
«БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ»
Часть первая
1
1979 год.
На столе лежали розы. Яркий солнечный луч коснулся их нежных лепестков, и они заиграли радужным цветом.
– Рома! – проговорила Ира. – Перестань рисовать! А то я сейчас уйду!
Парень с темными волнистыми волосами и голубыми глазами усмехнулся.
– Ира, я должен дорисовать эту картину, – пробурчал он и отодвинулся от девушки.
– Ты бы лучше меня нарисовал, – обиженно проговорила Ира и обняла его за плечи.
Роману шел девятнадцатый год. Это был человек, увлеченный своим миром, немного замкнутый, но искренний и добрый. Он был по уши влюблен в эту девушку. Ему нравилось в ней все. Ее тонкие руки, фигура, большие зеленые глаза. Роман хорошо помнил их первую встречу. Они познакомились зимой на катке. Потом были первые свидания – внезапно нахлынувшая любовь. Той же зимой он первый раз поцеловал ее. Роман учился в художественном училище. Мальчик с детства хорошо рисовал, поэтому родители, не задумываясь, отдали его в искусство. Картины стали его отдушиной в этом сумрачном мире.
Но Ира порой не понимала его творения. "Ну что ты нашел в этих мертвых картинах?" – не успокаивалась она, когда Роман часами сидел с кисточкой. Это немного раздражало парня, но он не показывал вида.
Вот и сейчас она холодно посмотрела на нарисованные цветы и усмехнулась:
– Цветы как цветы!
Роман засмеялся.
– Неужели ты не видишь, как они прекрасны!
Ирина только пожала плечами.
– А ты же завтра работаешь, – наконец, положив в сторону кисть, проговорил Роман и повернулся к девушке. – Как же мы пойдем к Сашке на день рождения? А он обидится, ты же знаешь его.
Ирина работала модельером в одном из городских ателье и часто подрабатывала в ночную смену. Особенно сейчас, когда материальное положение ее семьи пошатнулось. Отца у Иры не было, а мать не в силах была обеспечить своей девочке красивую жизнь. Она однажды так и сказала: "Любишь одеваться, умей зарабатывать!"
– Ром, а я немного посижу, а потом потихонечку уйду, – вздыхая, проговорила она. – Пойми, у меня заказ!
– И у меня заказ! – пробурчал парень и вновь взялся за кисть.
2
Это был удивительный человек. Среднего роста, с кудрявыми волосами и хитрыми, но в тоже время какими-то грустными глазами. Он был неугомонный, но девушки от него просто сходили с ума. Сашка совал свой нос во все дела. Жалел маленького котенка, выброшенного на улицу, пожилую женщину, тяжело несущую полную сумку. Он старался помогать каждому, кто нуждался и не нуждался в этом.
"Солома" прозвали его ребята во дворе. Ничего удивительного в прозвище не было, ведь у Сашки была фамилия Соломенный.
Искренняя дружба с Романом родилась еще задолго до школьной скамьи. Они вместе ходили в детский садик, а потом вместе пошли в первый класс. Окончив школу, Сашка пошел учиться в ПТУ на газоэлектросварщика.
Роман дорожил дружбой с этим человеком. С ним легко можно было пройти на любой эстрадный концерт. Сашка мог запудрить мозги любому. Но вот с любовью ему не везло. Вернее сказать, его любили, а он... Он все искал свою единственную и неповторимую.
В тот день ему исполнилось 18 лет. Счастливый и возбужденный, он встречал гостей. Играл магнитофон. На столе, помимо всяких яств, стояло спиртное, припасенное его отчимом как раз к этому дню.
Когда все гости расселись за стол, Сашка скомандовал:
– Рома, разливай!
– Привыкайте, – вмешался отчим. – Скоро в армию, а в армии все надо уметь. И даже это...
Стоял сентябрь, любимая пора Сашки, и он хорошо знал, что именно этим осенним призывом его и Романа заберут в армию.
– Саша, Сашенька, дай я тебя поцелую! – не сдержалась сидящая рядом с ним девушка, одетая в темную блузку. – Я тебя, дорогой, от всего сердца поздравляю! Желаю самого хорошего!
Она поцеловала его в щечку и положила рядом завернутый пакет. После первой рюмки Роман осмелел, и, встав из-за стола, подошел к другу.
– Саня! Прими и от нас с Ирой, – он специально сделал паузу, дав понять всем, что их отношения теперь серьезны. – Эту картину!
Роман торжественно поднял над столом большой портрет друга.
– Ну! – раздались восхищенно голоса. – Да за это надо выпить!
– Шик! Блеск!
– Сашка! А ты такой здесь красивенький! – визжали девчонки.
Молодец Рома!
...Праздник продолжался. Сашка поставил медленную музыку и пригласил Ирину. Она не отказала имениннику, ведь сегодня был его день.
Рома стоял в стороне и косо посматривал на них.
– Извини, друг! – смеясь, проговорил Сашка, увидев его недовольное лицо.
...Через час Ира и Роман ушли. Провожая подругу до работы, Роман вдруг неожиданно спросил:
– А тебе Сашка нравится?
Девушка остановилась и удивленно посмотрела на друга:
– Дурачок! Я люблю только тебя!
После сладкого поцелуя Ира вдруг загрустила.
– Ром, тебе же скоро в армию.
– Ты будешь меня ждать, – прошептал он и обнял девушку. – Всего два года. Они пролетят так быстро.
Ирина ничего не сказала в ответ, лишь тяжело вздохнула.
3
Быстро летели сентябрьские дни. Осенняя листва уже стала покрывать землю.
– Саня! – раздался голос идущего сзади Романа. – А мы с Ирой решили после армии пожениться. Ты будешь у меня свидетелем?
– Поздравляю! – протянул Сашка. – Ром, только ты не обижайся, но два года – это большой срок. Все может случиться. Мне вон пацаны рассказывали: любила-любила, а потом – бац! – и выскочила за другого. Не дождалась.
Сашка взглянул на Романа. Увидев печаль в его глазах, он сразу же переменился.
– Да ладно, у вас все будет хорошо, – сказал он и перевел разговор на другую тему, вспомнив при этом про день рождения. – Да, Ром, что ты меня вечно позоришь? На черта ты мне подарил портрет. Не, ну честное слово! Я что, какой-нибудь вождь? Ты бы еще внизу года жизни подписал. Нарисовал бы мне лучше голую бабу – и то приятнее было бы. А то как-то неудобно перед друзьями.
Он на минуту замолчал и неловко стал шуршать ногой по листве. Потом вновь посмотрел на Романа и произнес:
– Мне вон Валька вчера говорит, что только двоим портреты на день рождения дарят: мне и Брежневу.
Роман засмеялся.
– Эх, Солома, Солома! И ничего ты не понимаешь, это же произведение искусства!
– Да ладно тебе, произведение искусства. Иди, тебя уже ждут твои коллеги-художнички.
Перед входом в училище стояла небольшая группа ребят, которые увлеченно что-то обсуждали.
– Ты сегодня не работаешь? – спросил Роман Сашку.
– Нет, и завтра нет, у меня отгулы.
– Саш, а тебе Валентина нравится? – неожиданно спросил Роман.
– Не знаю, – Сашка покраснел. Но откровенному разговору не суждено было состояться. – О, только ее не хватало! – кивнув в сторону, пренебрежительно произнес Солома. – Выплывает из тумана. Глаза бы мои ее не видели!
Махая ручкой, легкой походкой к ним кокетливо подошла Анна. Эта болтливая и веселая девчонка постоянно дразнила Сашку, и поэтому так не нравилась ему. Хотя сама без ума была от него. Просто в силу своего характера она не могла не подколоть парня.
– Мальчики, как я рада вас видеть! – воскликнула она, и, взглянув на Сашу, затаила дыхание. Но тут же продолжила. – Я забыла, ведь осень. А я думаю, почему твои кудри пожелтели? Они у тебя такие стали золотистые.
– Как всегда, в своем репертуаре! – Сашка отвернулся.
– Здравствуй, красавица! – улыбнулся Роман и поцеловал ей ручку.
Аня не была красавицей, и прекрасно об этом знала, но это ее нисколько не волновало. Наоборот, ее главным правилом жизни было: "не родись красивой, а родись счастливой". А то, что она счастливая, Аня верила на все сто процентов. Да и изящная фигурка давала лишний раз повод для накаливания страстей сильного пола.
Аня обошла Сашку и вдруг неожиданно поцеловала Романа в щечку.
– А тебя, Саш, не могу, вот на дне рождения я бы тебя всего расцеловала с ног до головы, – она вздохнула. – Но ты же меня даже не пригласил. А я тебе такой подарок приготовила!..
Поняв, что начинаются разборки, Роман извинился и поспешил в училище.
– Вечером позвони! – крикнул ему в след Сашка.
– Ну, пойдем, пройдемся! – взяв Аню под руку, Сашка важно зашагал по тротуару, что-то насвистывая себе под нос.
– Саш! – Аня разом изменилась, вмиг пропали ее кокетство и игривость. Она взглянула на недовольное лицо друга и продолжила:
– Я хочу...
Она словно не решилась чего-то сказать.
– Ну, говори...
– Саш, мне нужны деньги. Рублей триста.
Сашка даже присвистнул.
– Ах, да, бедная козочка, ни матери, ни отца...
– Саш, мне надо, понимаешь, надо! Я верну тебе их через два месяца.
Сашка с недоверием посмотрел на нее.
– Через два месяца я буду шагать "ать-два, ать-два". Поняла, Аня?
– Ну, после армии. Сашенька, ты же работаешь и у тебя есть деньги. Я ни к кому не обращалась, только к тебе. Ведь раньше я тебя ни о чем не просила.
Сашка сказал, что подумает. Тут он увидел троллейбус, быстро попрощался, и побежал к остановке.
Через несколько дней Саша все-таки одолжит Анне половину необходимой суммы, когда узнает от Вали, зачем ей понадобились деньги.
4
Был прекрасный сентябрьский вечер. Такого вечера Сашка ждал давно. Он специально ушел пораньше с работы, побрился, надел все лучшее, купил цветы и как истинный джентльмен пришел к Вале.
Первый раз вечером они остались одни в квартире. Она первая начала целовать его, нежиться в объятиях.
– Саша, я тебя люблю! – шептала она. – У меня еще не было парня, ты будешь первый!
Саша целовал ее шею, губы, прижимаясь к ней все сильнее и сильнее.
– Я тоже тебя очень люблю.
Он гладил ее набухшие груди, а потом стыдливо, даже осторожно поцеловал ее живот. Дыхание становилось все напряженней, и ему вдруг показалось, что сейчас произойдет что-то страшное. Он покраснел, так как больше не мог совладать с собой. Страсти любви разгорались все сильнее. Валя расстегнула ему рубашку, потом сбросила с себя платье. Одаривая друг друга поцелуями, они не заметили, как их обнаженные тела переплелись...
– Саша, а у нас ведь тоже может быть ребенок, – проговорила Валя, когда все было позади и в комнате повисла тишина. Саша положил ей руку на грудь.
– Ты же хочешь, чтобы он был? – продолжила девушка. – Только я не хочу, чтобы это было, как у Ани.
Саша приподнялся с кровати.
– А как у Ани? – спросил он.
– Она беременна и хочет делать аборт. Скрывает. Но разве у нас что-то можно утаить? Я знаю, что она хочет сделать аборт тайно. Вроде бы даже деньги нашла. И кто ей только дал? – говорила Валя, поглаживая спину друга.
Саша застонал и упал головой в подушку. Теперь ему стало понятно, для чего она просила денег.
– Ты же никому об этом не скажешь, правда, Саша? – прошептала Валя и поцеловала его в шею. Но Саша не ответил взаимностью. Он думал об Анне. Ему как никогда стало жаль ее.
– И кто же ее так осчастливил? – спросил он.
Валя лишь пожала плечами, и, усмехнувшись, обняла друга.
5
– Вот и закончилась наша вольная жизнь! – с грустью проговорил Роман, показывая Ирине повестку.
Он тяжело вздохнул, и, загибая пальцы, начал считать года:
– 79-й, 80-й, 81-й... Осенью 81-го мы опять будем вместе!
На глазах у девушки блеснули слезы.
– Ты плачешь?
– Рома, мне кажется, что я тебя больше не увижу.
– Дура! – резко бросил Роман и отвернулся.
Потом коснулся ее волос и прошептал:
– Я так же, как и сейчас, обниму тебя!
Он дотронулся рукой до ее хрупкого тела, и, прижав к себе, начал страстно целовать ее губы.
– Все будет хорошо!
– Рома! Я хочу ребенка, – вдруг произнесла Ира и опустила голову.
– Но мы даже не поженились, – Роман застыл как вкопанный.
– А что, для этого нужен штамп в паспорте? Я хочу от тебя ребенка. Что в этом плохого? Ведь ты вернешься ко мне?
– Но сейчас это нереально, пойми. Мы будем еще вместе, у нас будет время.
У нее задрожали губы, и она, не сдерживая слез, бросилась на диван.
– Зачем ждать два года? Это целая вечность. Твой ребенок будет каждый раз напоминать мне о тебе, – смахнув слезу, проговорила она.
Но Роман с присущей ему детской наивностью начал успокаивать подругу.
– Да все будет хорошо, два года пролетят незаметно. Мы будем писать друг другу письма, я приеду в отпуск.
Он поцеловал ее заплаканное лицо и присел рядом.
– Подожди минутку, я сейчас.
Рома прошел в свою комнату и через минуты вынес оттуда какой-то холст. Ирина с безразличием посмотрела на полотно, не пытаясь даже понять, что там нарисовано. Это был лишь эскиз.
Она хотела сказать, что устала от этих картин, но вдруг ее что-то остановило. На картине была нарисована красивая полуобнаженная девушка.
– Кто это? – спросила Ирина.
– Ты... – усмехнулся Роман. – Я подарю эту картину тебе.
Ира пристально смотрела на холст.
– Странная картина! – вдруг произнесла она и отвернулась. – И что это значит? Девушка, стол и небрежно лежащее на столе белое платье.
Роман усмехнулся, потом пожал плечами и промолвил:
– А что тут непонятного? Ты стоишь, рядом стол, на котором лежит твое венчальное белое платье. Да. Да. Именно так я и назову картину "Белое платье". Она будет нашим талисманом. Ты будешь хранить ее у себя, пока я не вернусь.
Ира неловко улыбнулась. Потом провела пальчиком по губам Романа и прижалась к нему. Вечер постепенно вступал в свои права...
6
Октябрь 1979 года.
Вся эта предармейская суета никак не укладывалась в новую жизнь Романа. Военкомат, медкомиссии, собеседования, нудные и неинтересные лекции о роли Вооруженных Сил в жизни страны. Ему стало казаться, что его готовят совершенно для другого мира, где все не так.
– Ну что, входи! – сказал поседевший майор, увидев стоящего возле двери Романа.
Парень вошел в кабинет, посреди которого стоял большой стол. За ним сидели члены аттестационной призывной комиссии.
– Кушнерев Роман Владимирович, 1960 года рождения, русский, студент... – монотонно начал читать анкетные данные старший лейтенант. – По заключению медицинской комиссии РВК, признан годным к строевой службе...
Майор посмотрел на Романа, и, перевернув карточку, спросил:
– Куда хотите пойти служить, Роман Владимирович?
Парень опустил глаза. "Только не на флот". В этот момент майор встал и подошел к нему.
– Десантные войска! Не желаете, товарищ Кушнерев?
Роман пристальным взглядом посмотрел на офицера и пожал плечами.
– Ну и хорошо, на этом и порешим, – не дожидаясь утвердительного ответа, сказал майор. – Парень вы, я смотрю, крепкий, нам такие в ВДВ нужны. Все, можете идти, пригласите следующего.
Роман вышел из военкомата сам не свой. С одной стороны, ему нравились голубые береты и тельняшки, но с другой стороны – он боялся высоты, боялся прыгать с парашютом.
Он подбежал к первой попавшейся телефонной будке и позвонил Сашке. Ему хотелось поделиться с ним этой новостью.
– Все, Санек, загремел в десант, – услышав в трубке голос друга, сказал Роман. – А ты куда попал? В колхозные войска, наверное?
Он пробовал шутить, но у него это не получалось. На душе была какая-то тяжесть.
– Пехота! – кричал Сашка. – С моим-то ростом да и с моим языком...
И он рассказал другу, как его в военкомате чуть не отправили на флот – на три года.
– Еле выкрутился, наплел комиссии черт знает что.
– Сашка, я через неделю уезжаю, – прервал его Роман. – В воскресенье проводы. Приходи с Валей.
Попрощавшись с другом, он повесил трубку и задумчиво пошел в сторону городского парка.
В воскресенье были проводы. После того как все гости разошлись, Роман с Ирой уединились в комнате. После сладкого поцелуя он показал ей картину.
– Посмотри, какая получилась! – торжественно произнес Роман.
Но Ире в этот вечер хотелось любви и ничего больше.
Она положила картину на стол, потом подошла к Роману, и, коснувшись его груди, стала медленно расстегивать ему рубашку. Роман отвел в сторону волны ее волос и поцеловал девушку в губы. Потом он крепко обнял ее, и она застонала от любовной сладости. Они упали на кровать, сбрасывая с себя одежду. Он целовал ее груди, шею. Ирина тяжело дышала, постепенно захлебываясь в бурном водовороте любви.
...Они долго лежали в объятиях друг друга, вспоминая дни, проведенные вместе.
– Вчера мне снился сон, страшный сон, – сказала вдруг Ира. – Что мы... Что мы потерялись.
Роман вырвался из ее объятий и пробурчал:
– Хватит говорить о плохом, накаркаешь еще!
Не дав больше ей сказать и слова, он набросил на плечи легкий халат и прошел на балкон. Во многих домах уже погасли огни, город медленно погружался в сон.
7
Большая толпа людей скопилась у железнодорожной платформы. Впереди показалась колонна призывников, и площадка перрона ожила, стала напоминать огромный муравейник. Здесь смеялись, смотрели в глаза друг другу и не сдерживали слез. Лишь в двух метрах от всего этого стояли приунывшие офицеры и постоянно поглядывали на часы.
– Становись! – наконец-то раздалась команда. – Товарищи провожающие, просьба не мешать!
Роман крепко обнял свою мать.
– Все будет хорошо! – он еле сдерживал слезы. Потом повернулся к Сашке. – Ну, друг, прощай! Пиши, как приедешь на службу...
– Мы обязательно встретимся! – сказал Сашка и прикусил губу, чтоб не разрыдаться.
Роман набросил на плечо вещмешок, взял под руку Ирину и отошел с ней в сторону. Они пару минут стояли, обнявшись, боясь произнести хоть слово.
Когда вновь прозвучала команда, Ира вцепилась в Романа:
– Каждый день мне пиши, я буду ждать писем. Рома, я люблю тебя!
– Становись! Равняйсь! Смирно! – уже кричал офицер.
– Все, Ира, мне надо идти! – он поцеловал ее в щечку и побежал в строй.
– Рома! – закричала Ирина, но офицер подал команду, и колонна призывников направилась к вагонам.
Тут Ира вспомнила про пирожки, с которыми провозилась почти до полуночи. Она выхватила из сумочки небольшой пакет, и, пробиваясь сквозь толпу провожающих, стала кричать Роману. Он должен ее обязательно услышать.
Вот он посмотрел в ее сторону. Собрав все силы, она бросила пакет, надеясь, что Роман поймает его. Но парня волной занесло в вагон. Пакет пролетел через толпу зевак и упал почти у самого поезда.
Зазвучал марш "Прощание славянки". Ирина не сдержалась и зарыдала. В этот момент к ней подошел Сашка. Он взял ее под руку и попытался успокоить.
Роман, увидев их, начал сильно барабанить по окну. В какой-то момент Ирина вдруг резко обернулась. Она увидела любимого человека, замахала ему рукой, но тут состав тронулся, и через минуту-другую поезд скрылся из вида.
Роман сидел у окна и смотрел, как таял родной город. Страшно хотелось плакать, но он держался.
По вагону прошел прапорщик и пересчитал призывников. Сидевший напротив Романа парень первым нарушил молчание.
– Когда прибудем на место, товарищ прапорщик? – спросил он.
– Завтра вечером, – буркнул военный и направился в тамбур.
Роману не хотелось сейчас ни с кем говорить. Он смотрел в окно. Мимо проплывали знакомые места: речка, пляж, лес. Все то, что было в его детстве.
8
Ирина вернулась домой. Все было так одиноко и тоскливо! Хотелось верить, что эти два года пролетят одним мгновением, и все будет, как раньше.
Только как прожить эти два года без него? Ждать почтальона и торопить дни? А вдруг Роман там встретит какую-нибудь девушку, а в письмах будет обманывать меня?
Ирина терзала себя размышлениями. "А как же тогда ребенок?"
"Ребенок!"
О том, что она скоро станет матерью, она узнала три дня назад. Ирина в тайне от всех сходила в женскую консультацию и сдала необходимые анализы.
Роману она решила ничего не говорить. Решила, что лучше потом, в письмах все объяснит.
Ирина подошла к зеркалу, сбросила платье и стала внимательно разглядывать свой живот. Потом прошлась по комнате. Хотела вновь подойти к зеркалу, но тут увидела картину, которую ей подарил Роман.
Холст до сих пор был запакован. Ирина разорвала бумагу и, поставив картину на стол, присела рядом.
"В знак большой любви!" – прочитала она надпись в углу, в самом низу.
– Что в ней такого? Незамысловатый сюжет: полуобнаженная девушка, цветы и белое венчальное платье на столе. Он так ее и назвал – "Белое платье", сентябрь, 1979 год, – проговорила Ирина.
"А впрочем, здесь я красивая!" – подумала она, и, взяв картину в руки, закружилась с ней по комнате.
"Это теперь наш талисман, – радовалась она. – Ты будешь всегда со мной. Ты принесешь мне удачу!"
Она поставила картину на самое видное место и отошла к окну.
"А он неплохой художник, – вновь бросив взгляд на холст, подумала Ирина. – И как кстати здесь это венчальное белое платье! Девушка хочет надеть его на свадьбу. О, Господи! Как я хочу, чтобы это случилось. Пусть то, что он нарисовал, обязательно сбудется!"
Вдруг она замерла и даже слегка побледнела. Последняя фраза показалась ей страшной. На картине она одна и рядом никого нет. К тому же она так и не надела венчального платья.
Ирина фыркнула, словно освобождаясь от плохой мысли, и включила легкую музыку...
9
Заканчивался октябрь. Через неделю проводили в армию Сашу. И жизнь у всех закрутилась в своем обычном ритме. Ирина работала в ателье, Валентина продолжала учиться в пединституте. Подруги часто перезванивались, но разговоры были лишь о любимых солдатах. В общем-то, служба у них складывалась хорошо. Где-то в Белоруссии служил Роман, а Сашку судьба забросила в далекий Казахстан. Парни писали исправно, и, хотя больше они описывали солдатский быт, но в конце письма обязательно было: "Жду и люблю!"
Однажды как-то, возвращаясь с работы, Ира встретила своего бывшего одноклассника, который недавно вернулся из армии. Она сначала его даже не узнала. Он возмужал и сильно изменился.
– Старший сержант Борисов! Привет, Ирка! Ты все хорошеешь и хорошеешь!
– Коль?! Неужели ты? – обрадовалась Ира и поцеловала школьного друга в щечку.
– Ну, где ты? С кем ты? Рассказывай!
– Борисов, ну знаешь, такие вопросики! – закачала головой Ира.
– А что, поинтересоваться нельзя, замужем ли моя любимая девушка? – демобилизованный вояка говорил как заводной. – А может быть, я прямо с корабля на бал? Вспомни, одно время мы с тобой так красиво встречались!
Борисов почесал затылок и продолжил:
– Эх, было время... А у тебя ведь в 10-м какой-то моложавый появился. Из младшего класса. Он при тебе еще?
– Он в армии, – сделав печальное лицо, произнесла Ирина.
– Армия – это вещь, она настоящих мужиков делает...
Они немного прошлись, вспоминая прошлые года. Ирине даже понравилась прогулка. Как давно она вот так не гуляла по городу!
– А помнишь, как я тебя первый раз поцеловал? Ну, мы тогда еще с урока физики сбежали. Дождь проливной был. Ну, помнишь, в подъезде?
Конечно, Ира все прекрасно помнила. Но сейчас она больше вспоминала о поцелуях Романа. Пусть не таких страстных, неумелых, но зато самых сладких.
Коля долго еще рассказывал о себе, о своей службе. Они вспомнили весь класс, и Ира не заметила, как очутилась возле своего дома.
– Ну, вот мы и пришли, теперь я живу здесь, мы переехали, – проговорила она и посмотрела на Колю.
– А я даже и не знал, – удивился он.
– Ну, мне пора! – Ира пожала плечами.
– Как пора? – Коля взял ее за руку. – А я хотел тебя пригласить в гости. У меня как раз никого нет.
– Ни-ко-го-нет! – по слогам повторила Ирина и улыбнулась.
В этот момент Коля неожиданно обнял ее и поцеловал. Ирина даже не успела увернуться.
– Ну что ты делаешь? – отскочила она от него, и, не попрощавшись, побежала к подъезду.
– Ира! – услышала она вслед.
Но девушка не обернулась.
10
Как трудно было привыкать к новой жизни! Вставать и ложиться по команде, есть эту кошмарную пищу. Слушаться старшину и старших по званию, ходить на построения, делать приборки и зубрить уставы. Все это настолько перевернуло сознание, что, казалось, мир сошел с ума. Роман даже начал думать, что этот кошмар никогда не закончится.
Учебное подразделение, в котором он служил, было одним из лучших в округе. По крайне мере, по всем показателям боевой и политической подготовки. Хотя в подразделении так же как, и везде, господствовала "дедовщина". Молодые солдаты, замученные муштрой на плацу, уже чуть ли друг перед другом не ходили строевым шагом. Но это было ерундой по сравнению с теми унижениями и оскорблениями, которые нередко позволяли себе старослужащие, или, как здесь их называли, "деды".
Командир отделения каждый день проверял у Романа знание устава. Придирался к каждой неправильно сказанной строчке. И Роман начинал все с начала.
Однажды он просидел до трех часов ночи, но так и не смог ответить без запинки "Обязанности солдата в строю".
Перед отбоем тоже нередко случались представления.
– Отбой! – раздалась команда дневального. Все вмиг оказались в койках. Лишь возле стены еще копошился какой-то солдат.
– Что это такое? – проревел дежурный по роте. – Рота, подъем! 45 секунд на одевание. Время пошло...
Солдаты повскакивали из коечек. И, кое-как надев на себя форму, через минуту уже стояли в проходе.
– Что, салаги, совсем обурели? – кричал на них дежурный. – Из-за рядового Смирнова будете отбиваться несколько раз.
– Рота, отбой! – вновь закричал он. На этот раз Роман еле уложился.
– Издеваются, как хотят! – прошептал он, соседу по коечке.
Над казармой опустилась тишина. Солдаты лежали, боясь шелохнуться.
– Так, Локтев не уложился! – надменно проговорил дежурный и вновь закричал. – Рота, подъем!
Старослужащие лежали и посмеивались над этим цирком. Когда вновь все улеглись, дежурный, порядком уставший от воспитательного процесса, с ухмылкой произнес:
– Вот чтобы такая мертвая тишина была. Спите, салаги, на сегодня все!
Сплюнув на пол, он направился к дневальному, для которого служба только начиналась.
11
Однажды на политзанятиях Роман не выдержал и заснул. Сон сразил парня наповал. Помог еще и монотонный, неинтересный рассказ замполита.
– Рядовой Кушнерев! – заметил его офицер.
Напарник толкнул Романа в бок, и он инстинктивно вскочил с места, не совсем понимая, что происходит.
– Вы что, не выспались? – удивленно спросил замполит. Роман промолчал.
– Живаев! – обратился офицер к командиру отделения. – Объясните ему, как надо сидеть на политзанятиях.
Роман с ненавистью посмотрел на замполита. Кто-кто, а офицер точно знал, что он с двумя товарищами до четырех часов ночи чистил картошку, и, конечно же, не выспался.
По окончании политзанятий Живаев позвал Романа в бытовую комнату.
– Что, совсем нюх потерял? – выставляя грудь вперед, проговорил командир отделения.
Роман молчал. Он знал, что сейчас лучше промолчать, никакие оправдания не помогут.
Но Живаев не стал читать морали. Ударил его в спину и толкнул к стене. Роман еле удержался. Но в этот момент сзади последовал новый удар. Перед ним стоял еще один "дед". Старослужащий усмехнулся и со всей силой прошелся Роману по лицу. Из носа пошла кровь, и Роман присел на корточки.
– Теперь понял, как надо вести себя? – прошипел Живаев, схватив Романа за волосы. – Один наряд за плохое поведение на политзанятиях!
Старослужащие ушли, а Роман остался в бытовке. Но тут скрипнула дверь, и в комнату вошел его друг Алеша Сурин. Это был немного замкнутый, но отзывчивый парнишка, рано познавший несчастье. Ему не было и пяти лет, как умерла мать.
Роман быстро сдружился с ним, и они старались держаться вместе. Алеша попытался успокоить приятеля:
– Ты же знаешь этих сволочей, им только дай повод докопаться. Подонки, одним словом!
Он похлопал Романа по плечу, и они пошли на построение.
На следующий день на утреннем осмотре, увидев у Романа синяк под глазом, командир взвода поинтересовался:
– И кто же вас так?
Роман опустил голову. Тогда лейтенант позвал командира отделения.
– Доложите, товарищ Живаев, откуда у вашего подчиненного вот это? – офицер указал на синяк под глазом.
На лице Живаева скользнула ехидная улыбка.
– Я упал, – неожиданно проговорил Роман.
– Где же? И интересно, как? – недоумевал офицер.
– Он упал, – подтвердил Живаев, встав по стойке "смирно". – Я видел, как он ударился об стол. Хорошо, что глаз не выбил, товарищ лейтенант.
Роман злобно посмотрел на своего командира отделения.
– Пишите объяснительную, – приказал командир взвода. – Прямо сейчас. И все как было.
Живаев и Кушнерев прошли в бытовую комнату. Командир отделения закрыл плотно дверь и подошел к рядовому:
– Кушнерев, не смотри на меня волком. Это солдатская жизнь. У нее свои законы. Будет тебе год, и ты будешь нормально жить. Пойми, и никто ничего здесь не исправит. Даже этот зеленый лейтёха, наш комвзвода. Я в свое время тоже вставал в пять и чистил до четырех часов ночи картошку. Драил туалеты и стирал вонючие носки "дедам". И я так же ходил в синяках. А почему?
– Потому что ты сам этого хотел! – огрызнулся Роман, и, взяв чистый листок, начал сочинять объяснительную.
Живаев промолчал.
12
Шел декабрь 1979 года. По учебному подразделению поползли слухи, что отдельные разведроты скоро отправят в Афганистан. Эту новость Роман воспринял с энтузиазмом. Так хотелось поскорее забыть эту строевую и огневую подготовку, зубрежку уставов.
Впрочем, все прояснилось 28 декабря. Утром роту срочно построили на плацу. Командир неторопливо пробежал глазами по строю и громко скомандовал:
– Равняйсь! Смирно! Равнение направо!
Чеканя шаг, он подошел к командиру батальона.
– Лёха, чего им неймется перед Новым годом? – тихо проговорил Роман стоящему в первой шеренге другу.
Сурин пожал плечами:
– Жираф большой, ему видней!
Поздоровавшись со строем, комбат сразу же перешел к делу:
– Я обращаюсь к вам от имени высшего военного командования страны. Должен вам сказать, что на вас, товарищи, возложена ответственная задача: с сегодняшнего дня вы – воины-интернационалисты.
Небольшой шумок пробежал по строю. Но комбат, не обращая на это внимания, продолжил:
– Вы знаете, какая сейчас сложная обстановка в Афганистане. Наш братский сосед в опасности и просит помощи. Апрельская революция победила, но бандформирования, при поддержке Пакистана и США, хотят вернуть страну в прошлое. Экстремисты хотят задушить молодую демократическую республику. Советское правительство приняло мудрое и правильное решение ввести советские войска в Афганистан. И вам, товарищи солдаты, выпала честь войти в республику одними из первых. Вы должны гордиться этим!
Роман побледнел. Взглянул сначала на начальника политотдела (тот стоял, с опущенной головой), а потом – на своего ротного и прошептал:
– Лёха, кажется, попались!
– Срок отбытия – 2 января, сразу же после праздника, – сказал комбат и приказал подразделению готовиться к отправке.
Строй распустили, и солдаты молча пошли в казарму.
– Пацаны, это хорошо или плохо? – домогался до каждого рядовой Локтев. – Что это значит, интернационалист?
Но никто ему не ответил. Правда, старослужащие усмехались: мол, наконец-то постреляем из автоматов.
Вся предпраздничная подготовка теперь отошла на второй план. Молодые приуныли, да и "деды" старались по мелочам не докапываться до них.
