Текст книги "Откровение Валерия Сидоркина"

Автор книги: Вадим Астанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

– Есть возражения? – с вызовом задал он вопрос бывшим стражам и, не дождавшись ответа, продолжал: – Данной мне властью я распределяю обязанности членов экипажа таким образом: командор – вы отправляетесь в боевую рубку; лейтенант Данилевич – вы занимаете место второго пилота, Энди – тебе я доверяю силовые установки, энергонакопители и двигательный отсек; Вацлав (по возвращении из цейхгауза) – возьмёт на себя руководство центральным постом управления огнём; а вы, сержант – будете исполнять свои непосредственные обязанности в качестве офицера военной полиции.

– Я, конечно, считаю законным требование капитана Зданевича и охотно подчинюсь его приказам, – сказал командор, – однако, хочу заранее уведомить об одном маленьком осложнении, которое неизбежно возникнет, если...

Здесь командора прервали. В ходовую рубку ввалился Сондерс, тяжело нагруженный оружием и боеприпасами.

– Продолжайте, командор, – сказал Зданевич, беря в руки автоматическую винтовку и передёргивая затвор. Моралес и Сондерс, надев плечевые кобуры, сноровисто заряжали пистолеты. С пистолетами Вацлав явно перестарался.

– Для чего вам столько пистолетов? – ехидно спросил Зданевича командор.

– Кашу маслом не испортишь, – ответил за капитана Энди Моралес.

– Теряем время, – напомнил командору Зданевич, – говорите, что хотели.

– В ваших рассуждениях имеется один маленький, но существенный изъян, – сказал командор. – Со всем уважением, капитан.

– Я жду, – ровным голосом произнёс Зданевич.

– Вы забываете о главном, капитан, – сказал командор. – Возглавить миссию официально поручено мне. Благодаря чему этот корабль не сдвинется ни на миллиметр от причальной стенки, если, конечно, ваш покорный слуга не займет вот это вот кресло. – Командор ткнул пальцем в капитанское кресло. – Хотя бы до завершения первого прыжка. Извините, капитан.

– Валяйте, – сказал Зданевич, – занимайте.

– Даже так? – слегка удивился командор.

– Спорить не желаю, – разъяснил Зданевич, – хочу убраться отсюда скорее.

– Господа! – объявил командор, – капитан Зданевич уступил, временно, командование рейдером мне. Я, на правах командира, санкционирую назначения, произведённые мистером Зданевичем.

– Санкционируете, – язвительно перебил командора Зданевич. – Болтаете много. Говорите проще.

– Прошу разойтись по боевым постам, – сказал командор. – Мистер Сондерс, вам поручается центральный пост управления огнём. Капитан Зданевич, пульт главного энергетика ваш. Внимание, господа! Начинаем подготовку к старту. Всем службам доложить о готовности!

– Второй пилот готов.

– Главный энергетик... готов.

– Двигательный готов.

– ЦПО готов.

– Капитан Зданевич, – сказал командор, – выполняю коммутацию ходовой и боевой рубки. Открываю основное защищённое сетевое соединение. Активизирую резервные и дублирующие транзитные цифровые узлы. Устанавливаю резервные и дублирующие сетевые соединения. Вывожу процесс удаленного администрирования боевой рубкой на дополнительную управляющую консоль.

– Принято, – кисло ответил Зданевич.

– Дополнительная управляющая консоль справа от вас, капитан, – не преминул позлорадствовать командор. – Мистер Каргополов?

– Готов, – сказал бывший сержант федеральной армии. Он был там, где ему, как офицеру военной полиции, полагалось находиться – сидел, пристёгнутый ремнями безопасности в кресле у входного люка. Автоматическая винтовка лежала у него на коленях.

– Готовность к старту полная, – подвёл итого командор и нажал клавишу приёмо-передающего комплекса, открывая канал внешней связи. – Диспетчерская, здесь борт пятнадцать-двадцать восемь. Приём.

– Борт пятнадцать-двадцать восемь, Диспетчерская на связи. Приём.

– Диспетчерская, борт пятнадцать-двадцать восемь, запрашиваю старт выходом точку ВП-прыжка вне утверждённого графика. Приём.

– Борт пятнадцать-двадцать восемь, здесь Диспетчерская. Подтверждаю запрос незапланированного старта выходом в точку ВП-прыжка. Ждите. Приём.

– Диспетчерская, здесь борт пятнадцать-двадцать восемь. Ждём.

– Ждём, – повторил командор. Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Зданевич нетерпеливо барабанил пальцами по пультовой панели. В ходовой рубке наступила напряжённая тишина, прерываемая редкими сухими тресками помех, доносящимися из динамиков.

– Борт пятнадцать-двадцать восемь, здесь Диспетчерская. Назовитесь. Приём.

– Ну, – сказал командор вполголоса, – понеслось.

– Диспетчерская, здесь борт пятнадцать-двадцать восемь, обозначаю статус вызывающего. Офицер, номер два-восемь-четыре-семь-один-два-один-шесть-четыре-четыре-шесть-один. Приём.

– Борт пятнадцать-двадцать восемь, здесь Диспетчерская. Статус на контроле. Ждите. Приём.

– Диспетчерская, здесь борт пятнадцать-двадцать восемь. Вас понял. Ждём. Приём, – отрывисто сказал командор.

– Долго. Долго, – сказал Зданевич.

– Сам волнуюсь, – командор нервно сплёл пальцы домиком.

– Борт пятнадцать-двадцать восемь, здесь Диспетчерская. Статус вызывающего подтверждён. Вам разрешается старт вне утверждённого графика, причальной секции Д шесть-два-пять, выходом точку ВП-прыжка квадрат Джей три-четыре на управляющем луче, безотлагательно.

– Диспетчерская, здесь борт пятнадцать-двадцать восемь. Принято.

– Ходовая вызывает машинное. Приём.

– Ходовая, машинное на связи. Двигательная установка маневрирования и ориентации готова к запуску. Реакторный блок выведен в рабочий режим. Энергонакопители ВП-двигателя заряжены на сто процентов. Зарядка энергонакопителей основной группы завершена. Уровень заряда стопроцентный. Распределение энергии между блоками силовых защитных полей и орудий главного калибра паритетное. Приём.

– Машинное, ходовая на связи. Отличная работа. Конец связи.

Командор связался с Диспетчерской.

– Борт пятнадцать-двадцать восемь к старту готов.

– Хорошо, – сказал диспетчер. – Провожу синхронизацию бортовой и стационарной вычислительной системы. Получен запрос на аутентификацию. Протокол аутентификации запущен, сверка ключей закончена, аутентичность ключей подтверждена. Запускаю протокол синхронизации. Процедура синхронизации завершена. Начинаю процедуру отстыковки, маневрирования и выведения корабля в точку ВП-прыжка.

Диспетчер убрал шлюзовой тоннель-переходник и отключил магнитные стопоры. Фермы, удерживавшие рейдер у причальной стенки, медленно втянулись в горловины технических люков. Одновременно с отключением магнитных стопоров заработали корабельные носовые и кормовые маневровые двигатели, уводя рейдер от причала.

– Выполняю разворот, корректировку и наведение корабля в точку ВП-прыжка. – сказал диспетчер. – Разворот, корректировка и наведение корабля завершены. Активизирую управляющий луч. Запускаю маршевые двигатели.

Командор расторопно вбивал в память вычислителя координаты промежуточно финиша. Лейтенант Данилевич, полуприкрыв глаза, наблюдала за командором. Зданевич отстстанённо пялился в головной экран. На экране было видно, как рейдер пересекает внешние рейды.

На внешних рейдах под прикрытием броненосных орбитальных станций и кораблей передового охранения дислоцировались крупные боевые звездолеты (биг-ракетоносцы, тяжелые ударные крейсера, тяжёлые артиллерийские крейсера, линкоры и авиаматки).

За линией передового охранения начинались полигоны ВП-стартов. Параллельным курсом прошло звено "пасфайндеров" – лёгких крейсеров дальней разведки. "Пасфандеры" пролетели настолько близко от рейдера, что Зданевич без труда разглядел изморозь на решётках охладителей.

Это явное, вызывающее и вопиющее нарушение правил безопасной навигации со всей очевидностью демонстрировало уровень негласной поддержки "маленькой авантюрной затеи" командора.

Его тайный благодетель был человеком очень высокопоставленным и очень, очень могущественным. Влиятельным настолько, что даже Главный диспетчер, царь и бог по совместительству, безраздельно царствующий в планетной системе звезды FN1568249312 не мог ему возразить. Им вполне мог быть давешний контр-адмирал (или флагман-командор?).

– Борт пятнадцать-двадцать восемь, здесь Диспетчерская. Проводка в точку ВП-старта завершена. Готовьтесь взять управление кораблём на себя. Приём.

– Диспетчерская, здесь борт пятнадцать-двадцать восемь. Вас понял. Готов принять управление на себя. Приём.

– Борт пятнадцать-двадцать восемь, здесь Диспетчерская. Управляющий луч отключён. Маршевые двигатели отключены. Начинаю процедуру закрытия канала внешнего соединения. Запускаю антивирусную проверку. Целостность удалённой вычислительной системы подтверждена. Сравниваю эталонный и рабочий снимок удалённой файловой системы. Структура удалённой файловой системы не дискредитирована. Закрываю точки входа. Точки входа закрыты. Разрываю внешнее соединение. Внешнее соединение разорвано. Борт пятнадцать-двадцать восемь, подтвердите разрыв соединения. Приём.

– Диспетчерская, здесь борт пятнадцать-двадцать восемь. Разрыв внешнего соединения подтверждаю. Взял управление кораблём на себя. Контроль управления полный. Приём.

– Борт пятнадцать-двадцать восемь. Здесь Диспетчерская. Закрываю канал внешнего соединения. Канал внешнего соединения закрыт. Разрешаю ВП-старт без предварительного отсчета, по готовности. Конец связи.

– Диспетчерская, здесь борт пятнадцать-двадцать восемь. Вас понял. ВП-старт по готовности, без предварительного отсчёта. Конец связи.

– Господа, – сказал командор, – мы вышли в заданный квадрат стартового полигона. Коридор ускорения чист. Запускаю общую проверку систем. Машинное, здесь ходовая. Приём.

– Ходовая, машинное на связи. Приём.

– Мистер Моралес, доложите о готовности ВП-привода.

– Энергомагистраль к ВП открыта, ВП-двигатель запитан на сто процентов, работа ВП штатная, отклонений нет.

– Спасибо, мистер Моралес. Внимание, общая проверка систем завершена. Экипажу приготовиться. Запускаю маршевые двигатели, начинаю разгон в коридоре ускорения. Десять секунд. Ноль-два от расчетной. Тридцать секунд. Ноль-пять от расчётной. Пятьдесят секунд. Ноль-восемь от расчётной. Шестьдесят секунд. Расчётная. Прыжок!

Момент перехода каждый переживает по своему. Некоторым приходится запасаться бумажными пакетами. У Зданевича темнело в глазах и захватывало дух, как будто его с бешеной скоростью крутило на американских горках. Он крепче вцепился в подлокотники кресла.

– Прыжок закончен, – прохрипел командор. – Мистер Моралес?

– Ходовая, двигательный на связи, – отозвался Энди Моралес и закашлялся, прочищая горло. – ВП отработал штатно. Энергомагистраль к ВП закрыта. Перезарядка энергонакопителей начата. Приём.

– Энергетик? – обратился к Зданевичу командор.

– Отклонений в работе реакторов и системы подачи энергии нет. Реакторы и система подачи энергии работает в штатном режиме. Главный энергетик доклад закончил, командор.

– Принято, – сказал командор. – Квадрант финиша и коридор ускорения чисты. Мистер Моралес?

– Энергонакопители ВП заряжены полностью, энергомагистраль к ВП открыта, ВП запитан на сто процентов, к прыжку готовы. Приём.

– Принято, – сказал командор, набирая координаты второго промежуточного финиша. – Экипажу приготовится. Вектор разгона положительный, скорость расчётная. С богом. Прыжок!

Наверное, не стоило командору упоминать имя бога всуе.

– Локаторы фиксируют множественные цели, – сообщила лейтенант Данилевич.

– Вляпались, – как-то буднично отметил Зданевич.

– Боевая тревога! – громким голосом объявил командор. – Капитан...

Зданевич, цепляясь за предохранительный поручень, шустро откатился к резервному пульту.

– Люки переборок задраены, – бодро доложил он и ударил по клавише голосового вызова.

– ЦПО, вызывает боевая.

– Боевая, ЦПО на связи.

– Вацлав, доложи обстановку.

– Боевая. Визуально наблюдаю две группы кораблей. Определяю первую как ударное стратегическое крыло противника. Общее количество – сто двадцать восемь единиц. Двенадцать: биг-ракетоносцы, четыре: линкоры, четыре: тяжёлые ударные крейсера, четыре: тяжелые артиллерийские крейсера, шесть: авиаматки, двенадцать: линейные крейсера сопровождения, по шесть ракетных и артиллерийских, двадцать четыре: лёгкие крейсера огневой поддержки, двенадцать: линейные миноносцы, четырнадцать: фрегаты, тридцать два: корветы. Удаление два и пять. Построение – кильватерный строй – две линии. Определяю вторую. Эскадра федерального флота, численностью в семьдесят девять единиц. Удаление – один и девять. Построение – кильватерный строй в одну линию.

– Угодили в самую гущу сражения, – сказал командор. – Это нам на руку. Успеем исчезнуть незаметно. Экипаж, внимание. Выполняю манёвр уклонения. Пройдём по касательной. Машинное, отключить маршевые двигатели.

– Ходовая, маршевые отключены.

– Мистер Зданевич, поднять силовые щиты по правому борту.

– Слушаюсь, – ответил Зданевич, набирая команду на виртуальной клавиатуре. – Стержни генераторов силового поля по правому борту выдвинуты. Силовые щиты активированы.

– Машинное?

– Подача энергии к энергонакопителям ВП снижена на пять процентов.

– Мистер Зданевич, увеличьте мощность ходового реактора. На семь процентов.

– Мощность ходового реактора увеличена. На семь процентов. Расчётный уровень от предельной – сорок два процента, расчётный уровень от критической – пятьдесят два. Охлаждение кожуха реактора и реакторной капсулы в целом – норма.

– Мистер Зданевич, – сказал командор, – рассчитайте мощность реактора при активизации накопителей, питающих орудия главного калибра по правому борту.

– Выполняю, – сказал Зданевич. – Мощность реактора придётся увеличить на двенадцать-пятнадцать процентов по максимуму.

– Что повлечёт задержку ВП-старта за счёт снижения подачи энергии к энергонакопителям ВП. Кроме того, необходимо будет поддерживать уровень силовой защиты...

– Плюс пять-десять процентов мощности дополнительно...

– При расчётной мощности в пятьдесят восемь процентов мы будем вынуждены поднять её до восьмидесяти трёх, оставляя в резерве семнадцать процентов до предельной и двадцать семь до критической.

– Которые придётся задействовать в случае, если ввяжемся в правильный артиллерийский бой на параллельных курсах... А на критической мы продержимся максимум полторы минуты... прежде чем реактор взорвётся...

– Мистер Зданевич, определите степень отставания зарядки энергонакопителей ВП при нагрузке реактора в восемьдесят три процента.

– В пределах пяти-восьми минут от расчётной.

– Чертовски неприятный выбор, – сказал командор. – Боевая?

– Нас не заметили, – сказал Зданевич. – Пока.

– Пусть так и остаётся, – улыбка коснулась губ командора. – Снизьте плотность силового щита на сорок процентов.

– Плотность силового щита снижена на сорок процентов, – сказал Зданевич. Расчётное время до полной зарядки энергонакопителей ВП составит в интервале три и девять, четыре и две десятых минуты.

– Если ничего экстраординарного не случится, – сказал командор, – снизим плотность щита до семидесяти процентов.

– Ходовая, – вклинился в разговор ЦПО, – нас только что захватил сканирующий луч.

– Напророчил, – скривился командор. – Машинное, маршевые двигатели на полную. Энергетик, повысить мощность ходового реактора до восьмидесяти трёх процентов, силовой щит на полную, активировать накопители артиллерийской подсистемы.

– Сделано, – сказал Зданевич.

– Боевая, принимайте командование.

– Слушаюсь, – Зданевич свирепо ухмыльнулся. – ЦПО, боевая на связи.

– Боевая, ЦПО слушает.

– ЦПО, орудийные порты по правому борту открыть, разблокировать и зарядить импульсные орудия главного калибра.

– Боевая, орудийные порты по правому борту открыты, импульсные орудия главного калибра разблокированы и заряжены.

– Машинное, – сказал командор, – уровень зарядки энергонакопителей ВП.

– Шестьдесят три процента.

– Плохо, плохо, – процедил сквозь зубы командор.

– Боевая, здесь ЦПО. Обращаю ваше внимание: неприятельский фронт только что был разорван. Восемь единиц второй линии покинули строй.

– Принято, – сказал Зданевич. – На удалении два и четыре наблюдаю перестроение противника в количестве восьми боевых единиц для выполнения локального ВП-прыжка.

– Машинное, – сказал командор, – уровень зарядки?

– Шестьдесят четыре с половиной.

– Дождались, – выкрикнул Зданевич. – Восемь боевых единиц. Вышли из режима ВП на удалении ноль пять. Выстраиваются в боевую линию. Уравнивают скорость. Активно сканируют следящим лучом. Определяю тип кораблей противника. Два лёгких артиллерийских крейсера, два ракетных фрегата, четыре корвета сопровождения, по два на флангах. Выставляют силовые щиты, открывают крышки орудийных портов, переводят ракетные установки в положение для стрельбы. ЦПО!

– Боевая, здесь ЦПО, цели зафиксированы. Готов открыть огонь побатарейно. Носовые и кормовые торпедные аппараты заряжены.

– Машинное, уровень зарядки...

– Семьдесят два процента, ориентировочное время до полной – три минуты с четвертью.

– Мистер Зданевич, увеличьте мощность ходового реактора до девяноста пяти процентов.

– Сделано, – сказал Зданевич.

– Ходовая, здесь машинное. Ориентировочное время до полной зарядки энергонакопителей ВП – две минуты двадцать две секунды.

– Нам бы ночь простоять..., – пробормотал Зданевич.

– Боевая, – спокойным голосом произнёс Вацлав Сондерс.

– Противник открыл огонь, – проинформировал командора Зданевич. – ЦПО, ответный огонь, побатарейно, залпом, затем без команды, по вашему усмотрению.

– Вас понял, боевая, – сказал Сондерс и отключился.

– Уровень плотности силовых щитов упал на три процента. Реактор компенсирует потерю энергии автоматически.

– Переходите на ручной режим управления мощностью реактора, мистер Зданевич.

– Опасно, – сказал Зданевич, – взорвёмся. Реактор на девяноста восьми процентах. Под завязочку.

– Вы правы, капитан. Машинное!

– Уровень зарядки ВП-накопителей семьдесят восемь процентов.

– Решение убийственное, – сказал командор. – ЦПО, на связи ходовая.

– ЦПО слушает.

– Мистер Сондерс, огонь прекратить, импульсные орудия разрядить, обесточить и заблокировать, крышки орудийных портов закрыть. Мистер Зданевич, подключите накопители артсистемы к ВП-двигателю. Машинное!

– ВП-двигатель запитан на сто процентов. К прыжку готов.

– Принято. Координаты ВП-прыжка установлены, точка выхода определена. Мистер Зданевич, по моей команде уберёте силовой щит. Внимание, экипаж. Старт по готовности, без предупреждения.

Прозвенели и стихли звонки предстартового оповещения. Командор занёс руку над пусковой клавишей.

– Мистер Зданевич, – напряжённо произнёс он, – убирайте щит.

– Щит убран, – мигом сказал Зданевич.

– Прыжок! – рявкнул командор.

Зданевич закрыл глаза, и задержал дыхание. Секунды полторы спустя раздался голос командора: – Переход завершён, господа. Мы в точке окончательного финиша.

– Это не похоже на Ядро Галактики, – сказал Зданевич.

– Ещё бы, – отозвался командор, – какому умнику придёт в голову размещать секретный объект во Внутренней Сфере Колонизации?

– Где мы? – спросил Сондерс.

– Пограничные Области, окрестности звезды FN447314.

– Красный карлик, – сказал Зданевич, – звезда спектрального класса M.

– Плюс одна планета, землеподобного типа с довольно плотной атмосферой, абсолютно не пригодной для дыхания.

– Вывожу рейдер на экваториальную орбиту, – командор быстро программировал курсовой автомат. – Собирайтесь, господа. Живее, живее!

Багровый диск красного карлика висел низко над горизонтом. Десантный катер летел широком поисковым зигзагом. Внизу расстилалась безжизненная холмистая равнина – песок, россыпи камней, островки скальных пород. За штурвалом был командор. Он вёл катер, сверяясь с картой, выведенной на курсовой экран панели управления. Сондерс, привстав и крепко ухватившись за спинку кресла, бесцеремонно пялился в экран, растравляя командора свой тупой настойчивостью.

На экране вспыхивали и гасли разноцветные точки, зажигались и исчезали причудливые значки-пиктограммы. Сондерс ни черта не понимал во всей этой кабалистической кутерьме, командор же, напротив, прекрасно разбирался в затейливом мельтешении точек и значков, крепкой рукой прокладывая одному ему известную траекторию полёта.

– Вы мне мешаете, капитан, – недовольным тоном произнёс командор, посылая катер в очередной вираж. – Сядьте. Я не выношу, когда кто-либо торчит у меня за плечом.

– Привыкайте, – сказал Сондерс и нахально ткнул пальцем в экран. – Это что?

– Не ваше дело, – грубо отвечал командор. – Повторяю, сядьте. Иначе...

– Иначе, что? – желчно переспросил Сондерс.

– Черт вас дери, капитан! До сих пор не наигрались?

– Я вам не верю, командор!

– Ваше право, – командор вывел катер из виража и резко бросил машину вниз. – Приготовьтесь, господа! Мы достигли точки конечной остановки!

Сондерс, едва успевший схватиться за поручень, громко выругался.

– Пристегнитесь, капитан, – крикнул командор, – посадка будет не из приятных!

Впрочем, посадил он катер виртуозно – мягко поставив на все четыре посадочные опоры.

– На выход, господа! – командор выбрался из кресла. – Не забудьте проверить герметичность скафандров и оружие.

– Чёртов ублюдок, – просипел Сондерс, закрывая забрало шлема.

Энди Моралес сильно ткнул кулаком ему в плечо.

Они остались у пандуса, командор же, отойдя от катера на несколько метров, принялся водить перед собой ручным терминалом, периодически меняя настройки. Завершив сканирование, он делал шаг вперёд и терпеливо повторял все манипуляции с терминалом (то есть водил им из стороны в сторону и менял настройки).

– Скоро уже? – спросил командора Сондерс, которому надоело сомнительное махание рукой с неясным конечным результатом.

– Ждите, – сказал командор, на шаг отходя от катера.

– Ноги затекли! – крикнул Сондерс.

– Прекратите орать, – сказала лейтенант Данилевич.

Сондерс собрался было ответить лейтенанту, но не успел.

– Есть! – крикнул командор и молниеносным прыжком отскочил назад, едва не выронив терминал.

Песок на том месте, где он только что стоял, вспучился и на поверхность выползла цилиндрическая кабина лифта.

– Аварийный выход, – объяснил командор. – Кабина узкая, придётся потесниться.

– Что-то мне это не нравится, – тихо обронил Зданевич.

– Так что, господа? Готовы?

– Терять-то нам, в общем, нечего, – Энди Моралес поправил ремень штурмовой винтовки.

– Тогда идём?

– Вы первым, – сказал Моралес, – а мы за вами.

Командор вошёл в кабину. Энди Моралес, не раздумывая, последовал за ним.

Исследовательский центр был огромен, пуст и напоминал лабиринт Минотавра – тоннели, лифты, переходы, технические тупики, лестницы, стерильно белые коридоры, залитые мертвенно-белым светом, рельсовые узкоколейки с застывшими электродрезинами, монорельсовые дороги, угловатые вагончики, окрашенные серо-зелёной краской, кабинеты и лаборатории с открытыми настежь дверями. Командор вёл их к одному ему известной точке. Он шёл быстрым шагом, изредка сверяясь с планом, отображённым на экране ручного терминала.

– Сюда, – он повернул в неширокий тёмный переход и неожиданно для Сондерса, идущего следом, остановился. Сондерс, не успев вовремя сориентироваться в темноте, с ходу налетел на командора и громко выругался.

– Осторожно, – предостерёг командор, – дальше лестница.

Он включил фонарь на шлеме. Луч света выхватил часть бетонной штольни, шагах в десяти заканчивающейся глубоким провалом.

– Не вижу никакой лестницы, – сказал Энди Моралес.

– Надо подойти ближе, – успокоил Моралеса командор. – Это отрезок официально недокументированных ходов эвакуационной централи для высшего командного состава, – пояснил он, приближаясь к краю кажущейся бездонной пропасти. – Есть лестница, – радостно сообщил он, заглядывая за край. – Спускаемся, господа!

Теперь они шли теми же запутанными лабиринтами, но в потёмках. Эвакуационная централь имела разветвлённую и разноуровневую структуру, лишённую всякой автоматики – никаких тебе лифтов и эскалаторов – исключительно хардкор, исключительно лестницы, точнее, металлические трапы и металлические шесты (шесты дублировали трапы), наподобие пожарных. Лучи нашлемных фонарей чертили в пыльном воздухе замысловатые кривые. Пыль висела в воздухе серой кисеёй и эта аномалия яснее ясного свидетельствовала о том, что они достигли цели своего путешествия. Они поднялись по лестнице, прошли коротким коридором и оказались в магистральном тоннеле, который вывел их в невообразимых размеров эллинг.

Пыльная аномалия недвусмысленно указывала на то, что генераторы антигравитации были включены. А генераторы антигравитации включались в одном случае – когда на монтировочных стапелях висел корабль: в процессе сборки или готовый к выпуску.

Корабль был огромен – не менее двух с половиной тысяч метров в длину. Такие корабли редко собирались на земле и ещё реже под землёй. Обычным местом сборки таких кораблей были орбитальные верфи. Там их собирали подобно тому, как дети собирают конструктор, – из готовых модулей. Детали этого взрослого конструктора, готовые модули, строились внизу, на планетарных заводах, после чего транспортировались наверх, где, попадая в руки высококвалифицированных сварщиков-людей и титановые клешни высокоточных сварочных аппаратов, превращались в суперпрочные корпуса трансгалактических звездолётов, гражданских и боевых. Зданевич определил бы корабль как фрегат класса «Аляска», если бы не одно исключение: нетипичная форма носовой части. У фрегатов класса «Аляска» носовая часть корпуса напоминала собой головку-боёк зубила – она была приплюснута сверху и снизу, и заужена с бортов. Здесь же головная часть больше всего напоминала морду карникарийской рыбы-присоски – круглый кожух закрывал то, что должно быть непременно скрыто от любопытных глаз. Только вот Зданевичу было известно это самое секретное «то», – загадочный ДП-ПМ – деструктор планет-преобразователь материи.

Антигравы прочно держали корпус фрегата на высоте двух с чем-то там метров. Сами антигравы были не стационарные, а промышленные буксировочные, иначе дистанционно управляемые автоматы-буксировщики, способные поднять и вывести фрегат в околопланетное космическое пространство.

Все люки корабля были плотно задраены, кроме одного технического. Командор подкатил к нему раздвижную лестницу и приглашающе махнул рукой.

– Вперёд, господа, не задерживаемся!

Первым в тесную трубу полез Энди Моралес. В наушниках было слышно как он ползёт, сопя и чертыхаясь. Следующим был Зданевич, за ним Сондрес. После них на борт фрегата поднялись пилот Данилевич и сержант Каргополов.

Командор, по стихийно установившейся традиции, был замыкающим, хотя ему следовало бы лезть первым, потому что протиснувшись тесным тоннелем, они угодили в такой же тесный технический отсек, настолько тёмный, что пришлось заново включить нашлемные фонари. Однако командор и тут не растерялся. Он безошибочно обнаружил разъём системной шины, подсоединил к нему ручной терминал и запустил внутрикорабельную сеть.

Включилось освещение, индикатор кислородного датчика плавно перетёк из красно в зелёную зону шкалы. Нажатием кнопки командор открыл команде путь на осевую палубу.

– Господа, – сказал он, выдёргивая терминал из разъёма, – нам в ходовую. И побыстрее, господа, побыстрее. Лифт номер два по ходу палубы.

В ходовой рубке командор занял место капитана. Ему никто не возражал. Сондерс с недовольной миной уселся за пульт главного энергетика, Зданевич устроился в кресле штурмана-навигатора, Энди Моралес занялся оружейными системами. Пилот Данилевич о взяла на себя роль второго пилота, а сержант Каргополов привычно взялся охранять входной-выходной люк.

– Ну что, господа, – командор и здесь не обошёлся без своего безотказного терминала. – Поехали?!

Этот терминал исполнял в его руках роль волшебной палочки. С его помощью командор управлялся не только с фрегатом, но удалённо и со всей инфраструктурой базы. Набрав на клавиатуре нужную цепь последовательных команд, он открыл створки крыши исполинского эллинга и привёл в действие антигравитационные буксиры. Фрегат дрогнул и медленно пошёл вверх. На высоте трёхсот километров буксиры выключили генераторы направленного антигравитационного поля и отвалились. Зданевич из интереса проследил за ними взглядом. Буксиры выстроились цепочкой и в таком порядке ушли за горизонт. Каждый буксир отмечался на головном экране оранжевым треугольником. Дальнейшая судьба буксиров, кроме него, больше никого не интересовала.

– Итак, что, господа, поздравляю! – сказал командор. – Поздравляю успешно выполненным заданием!

И всё как-то очень быстро переменилось. Они, не сговариваясь, вскочили со своих мест и направили друг на друга оружие. Сержант Каргополов целился в Зданевича, командор и пилот Данилевич взяли на прицел Сондерса и Моралеса. Сондерс держал на мушке командора, Энди Моралес направлял ствол винтовки в грудь пилота Данилевич. Капитан Зданевич ласково улыбался сержанту Каргополову, а его (Зданевича) короткоствольный абордажный автомат с недобрым прищуром уставился сержанту точнёхонько в переносицу.

– Я же предупреждал, – сказал Сондерс.

– Мы не глупцы, Вацлав, – проронил Моралес.

– Господа, – сказал командор примирительно, – зачем нам крайности? Разойдёмся миром.

– Каким это образом, с вашего позволения? – злобно поинтересовался Зданевич.

– Помолчи, Серж, – сказал Вацлав Сондерс.

– Берите катер, – сказал командор, – а корабль у вас есть. Обещаю, стрелять не станем. Мы ж не звери, в конце концов. Возвращайтесь к себе на рейдер и летите. Летите, куда хотите.

– А что с фрегатом? – спросил Зданевич.

– Фрегат останется за нами, – ответил командор. – Этот пункт не обсуждается.

– Фрегат я им не отдам, – безапелляционно заявил Сондерс.

– Поддерживаю, – сказал Энди Моралес.

– Тупик, господин командор, – констатировал Зданевич, – или кто вы там на самом деле...

Наступила зловещая пауза. Обстановка в рубке неуловимо накалялась. Ещё немного и у кого-нибудь не выдержат нервы и он начнёт стрелять.

В тишине оглушительным звоном прозвучал сигнал тревоги. Сондерс отреагировал моментально.

– Шестнадцать единиц. Вышли из ВП. Удаление двадцать и восемь. Определяю принадлежность. Противник, господа!

– Чёрт, капитан, – сказал командор, – я чуть было не выстрелил. Уберите оружие!

– Что будем делать? – спросил Моралес.

– Как что? – командор убрал пистолет в кобуру. – Испытаем деструктор на практике.

– А ведь вы ничего не знаете, – догадался Зданевич.

– Может нет, а может да, – сказал командор уклончиво. – Вам в боевую, капитан. Господа, занимаем места по расписанию!