Текст книги "Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную"

Автор книги: В. Злыгостев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

В. А. Злыгостев
Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Посвящаю эту книгу памяти моих дедов, простых русских крестьян,

Злыгостева Сергея Ивановича и Гулина Александра Ивановича

Евразия. Конец XII – начало XIII веков.Границы на карте нанесены в соответствии с данными работ Э. Д. Филлипса, Д. Мэна, В. Г. Пашуто, Л. Н. Гумилева.

Изгнание чудовищ

О Великой монгольской империи XIII–XIV веков и ее Великом создателе Чингисхане написано столько научных монографий и статей, художественных романов и повестей, отснято столько документальных и художественных фильмов, что одному человеку для того, чтобы переработать и осмыслить все эти горы информации, наверное, понадобилось бы столько же лет, сколько существовала сама эта империя. И, в принципе, кажется, что уже сказано все, что можно было сказать и о самом Чингисхане, и о созданном его гением и волей Монгольском государстве, по своим территориальным масштабам и историческим последствиям не имевшем ничего равного в евразийской истории. И даже маятник исторического познания и оценки этого исторического феномена прошел свою амплитуду: от полного негатива в XIX – первой половине XX веков до апологетики на рубеже XX и XXI столетий. Апофеозом динамики общественного мнения относительно роли Чингисхана в мировой истории, наверное, явилось признание его одним из величайших исторических деятелей II тысячелетия и возведение ему грандиозного памятника в Китае.

Но вот в чем состоит «парадокс» научного познания? Прежде всего, в том, что его горизонты не имеют пределов. История как объект познания неисчерпаема. Человечество, чем дольше оно пребывает на этой Земле, тем больше интересуется своим прошлым. Последнее, слава богу, не «парадокс», а непреложный закон бытия. И это составляет основное условие существования исторической науки как части духовного и интеллектуального пространства человеческого бытия, а ученых-историков – как создателей и наполнителей этого пространства. Правда, с сожалением следует отметить, что современная историческая наука пребывает в состоянии некоего забвения основных постулатов своего предназначения и статуса перед лицом общества. А они, эти постулаты, были в свое время выработаны и сформулированы великими представителями российской научной элиты. И гласят они следующее:

Что за наука, которая по самой сущности своей недоступна массе? Что за искусство, которого произведениями могут наслаждаться только немногие специалисты? Ведь надо же помнить, что не люди существуют для науки и искусства, а что наука и искусство вытекали из естественной потребности человека наслаждаться жизнью и украшать её всевозможными средствами.

Д. Писарев

Я желал бы, чтобы наука не оставалась под спудом, а распространялась из университета во все стороны, чтобы она могла светить и тем, кто бредет по темной дороге невежества. Избранники, занимающиеся наукой, должны смотреть на знание, как на доверенное им сокровище, составляющее собственность всего народа.

К. Тимирязев

Что бы ни говорили и ни писали сейчас о советской исторической науке, но она стояла лицом к широкому читателю. Обращаясь к интересующей нас теме – истории монгольских завоеваний и Монгольской империи, мы не можем не вспомнить научно-популярные книги чл. – корр. АН СССР В. Т. Пашуто и В. Каргалова, посвященные монгольскому нашествию на Русь. Да, это были «идеологически выдержанные» для своего времени работы, но они, написанные академическими учеными, но ясным, доступным языком, насыщенные богатым иллюстративным и картографическим материалом, формировали у читающей публики устойчивое мнение о монгольском нашествии, «татаро-монгольском иге», Золотой орде как об историческом зле и вселенском бедствии для Руси. И в этом они своей цели достигали. Апофеозом «классически-негативной» оценки роли и места монгольского нашествия в истории России и всей Восточной Европы явился нашумевший в свое время роман-эссе писателя В. Чивилихина «Память».

В «перестроечное и постперестроечное» время выдающийся российский историк А. Н. Гумилев получил возможность (и блестяще ее реализовал) качнуть маятник общественного мнения в противоположную сторону, опубликовав серию ярких (во многом также эссеистических) книг, посвященных исторической реабилитации и монгольского нашествия, и Золотой орды. Книги знаменитого автора, изданные колоссальными тиражами, вполне доступны, увлекательны по своему содержанию и языку изложения, но… столь же субъективны, как и книги советских авторов, посвященные золотоордынскому периоду в истории России (правда, с «обратным знаком»).

Эстафету восстановления исторической справедливости относительно Великой Монгольской империи и Золотой орды сейчас несут татарские историки. Но, опять-таки, осуществляют они это на уровне малотиражных академических изданий, практически недоступных для массового читателя.

Однако известно, что «сон разума порождает чудовищ». И они появляются в виде издаваемых чудовищными тиражами псевдоисторических опусов квазиисториков Носовского и Фоменко, в том числе посвященных и истории Золотой орды.

В условиях недостаточного информационно-образовательного поля в области истории общество «рождает собственных Платонов» – историков не по формальным признакам, не по академическим чинам и званиям, а по внутренней потребности и призванию, может быть и не всегда реализованному. Автор предлагаемой книги «Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную» – один из них.

Я не ставлю своей целью излагать здесь биографию В. А. Злыгостева, скажу только, что в его жизни было довольно тесное соприкосновение с историей, уже – с археологией. Это ли повлияло на формирование отношения автора к исторической науке или сыграли свою роль еще какие-то факторы, судить не берусь. Но когда после многих лет отсутствия контактов В. А. Злыгостев появился в моей жизни, держа в руках довольно объемную рукопись своей книги, первая моя реакция была – удивление. Затем – некий внутренний скепсис (слишком много сейчас развелось графоманов от истории), но, но мере ознакомления с содержанием рукописи, скепсис уступил место вначале вновь удивлению, а затем (не побоюсь этого эпитета) – восхищению. Восхищению несколькими обстоятельствами, характеризующими автора. Во-первых, его умением, в уже, казалось бы, донельзя «заезженной» теме найти очень мало проработанный историками-профессионалами, но очень важный, с точки зрения понимания величия деяний Чингисхана и глобального характера созданной им империи, аспект – личность Субэдэя (одного из «четырех железных псов Чингисхана») и его роль в создании Великой Монгольской империи. Во-вторых, способностью автора (редкой для историков-дилетантов) проработать (причем критически) практически весь корпус имеющихся источников и огромное количество литературы по данной теме (сопровождающий текст книги справочный аппарат – тому наглядное свидетельство). В-третьих, также не очень часто встречающейся (даже среди историков-профессионалов) способностью к систематизации и логическому осмыслению информации, извлеченной из источников. И наконец, способностью ярким, образным языком изложить свое видение и главного героя исследования, и того исторического пространства, на фоне и в контексте которого жил и действовал Субэдэй-баатур.

Что прежде всего обращает на себя внимание при чтении книги? Автор знает и любит (не идеализирует!) своего героя. Восхищается им (иногда – чрезмерно). Очень четко представляет себе ту историческую ситуацию, в которой (и благодаря которой) расцвел полководческий и дипломатический гении Субэдэя. Умело и органично вписывает его личность в то историческое пространство, которое характеризовало евразийскую историю в конце XII – начале XIII веков (для этого нужно было «перелопатить» огромное количество источников и научной литературы, что В. А. Злыгостевым и было сделано). Язык автора? Книга научно-популярная, хотя и написанная в лучших академических традициях – с большим справочно-библиографическим аппаратом, сопровождающим буквально каждую страницу текста. Поэтому, несмотря на некоторые стилевые «фривольности», она читается легко, и течение мыслей автора вполне понятно, а главное – логично.

Выводы? Ну, какие могут быть выводы в научно-популярной книге? Только те, что величие Чингисхана и его империи было создано и обусловлено гениальным умением «Потрясителя вселенной» окружать себя не менее гениальными сподвижниками, среди которых Субэдэй, бесспорно, фигура первой величины.

Профессиональные историки книгу В. А. Злыгостева воспримут не однозначно. Они наверняка найдут в ней какие-то сюжеты, не вписывающиеся в устоявшиеся положения и оценки. Они будут критиковать автора за это (такова диалектика настоящей науки). Но в целом книга получилась. Получилась увлекательной, в чем-то необычной, но главное – интересной не только для жаждущего исторической информации широкого читателя, но и для мастеров исторического цеха. Хотел ли сам автор этого или нет, но так у него объективно получилось.

В. А. Иванов, доктор исторических наук, профессор,

почетный работник высшего профессиональною образования РФ, отличник народного образования РФ

Предисловие

Роль личности в мировой истории, несомненно, весьма значима, и, как неоднократно запечатлено в ее анналах, благодаря деяниям того или иного человека на разных этапах развития цивилизации происходили воистину революционные события. Но, вспоминая величайших властителей, будь то Александр Македонский, Петр Великий или Наполеон Бонапарт, нельзя не обратить внимание на их ближайшее окружение. Рядом с ними присутствовали сподвижники и последователи, роль которых в процессах, связанных с государствообразованием, реформированием, просвещением, дипломатией и военным искусством, была не менее выдающейся, чем их собственная. Как в этой связи не упомянуть «друзей царя», «птенцов гнезда Петрова» и «блистательных маршалов»? Имена Селевка и Птолемея, Меншикова и Апраксина, Даву и Мюрата неотделимы от имен их государей, тем более что Птолемей и Селевк после смерти Александра сами стали властителями крупнейших государств – Египта и Персии, а один из маршалов Наполеона, Жан Батист Бернадот, унаследовал шведский престол под именем Карла XIV Юхана и основал новую династию.

Ныне невозможно представить историю России в сложном и трагичном XIV веке, не выделив в ней деятельность митрополита Алексия, которая лишь относительно недавно получила должную оценку. Воспитанный и привлеченный к государственному строительству Иваном Калитой, обеспечивший растущее могущество Москвы при Симеоне Гордом, спасший начавшийся объединительный процесс во время кратковременного правления Ивана Красного, митрополит Алексий, ставший «батькой» и «в отца место» князю Дмитрию – будущему Донскому, вывел Русь на такой уровень, когда она смогла, собравшись с силами, победить на Куликовом поле.

Но не следует забывать, что весь созидательный труд Алексия теснейшим образом связан с событиями, начавшимися в конце XII века в самом центре Азии, то есть более чем за сто лет до его рождения. Тогда объединенные и ведомые Чингисханом кочевые племена, еще вчерашние данники Поднебесной, устремились покорять «вселенную»; в числе стран, находившихся на их пути, оказалась и Русь. Такой великий лидер, как Чингисхан, собрал под свои знамена не только лучших воинов степи, но и лучших ее вождей. Это люди, представители различных этносов – монголы, тюрки, кидани, объединенные единой идеей, служили своему господину не за страх, а за совесть. Можно перечислить несколько десятков имен, большинство носителей которых достойны отдельного исследования, но в данном случае речь пойдет о Субэдэй-багатуре. Жизнь и свершения этого великого полководца удивительны и противоречивы: с одной стороны, это, несомненно, «сын своего века», «свирепый пес» Чингисхана, жестокий и беспощадный, с другой – гениальный военачальник и дипломат, создатель государств, роль которых, будь то Ильханат, Империя Юань или, что особенно важно для России, Улус Джучи (Золотая орда) в истории человечества огромна.

Итак, Субэдэй…

Часть первая. Времена сказания

…Младший брат Джэлмэ, Субедей-багатур, во времена

Августейшего Чингиса Поступал хорошо,

Отдавая всю свою силу.

Лубсан Данзан. «Алтан Тобчи»

Глава первая. Монголия, окончание века XII и «люди длинной воли»

Монгольская империя, раскинувшаяся от Тихого океана до Средиземного моря и достигшая апогея величия во второй половине XIII века, возникла после череды непрерывных кровопролитнейших войн, начавшихся в Центральной Азии в самом конце XII столетия. В течение нескольких десятилетий племена кочевников-скотоводов, живших на окраине тогдашнего цивилизованного мира, попросту захватили весь этот мир. Как же такое могло произойти? Что послужило толчком, приведшим к тому, что процесс развития вышеуказанных племен внезапно ускорился и вчерашние обитатели скромных степных или лесных жилищ стали хозяевами огромных городов и роскошных дворцов, превратились в покорителей великих цивилизаций, кичливо насчитывающих по несколько тысячелетий своей истории?

Сразу же откинем мнение о том, что вот, мол, резко изменился климат, подтолкнувший кочевников к перемене мест своего обитания. Никакого изменения климата в Центральной Азии не было! Степная конница ворвалась в Северный Китай не для того, чтобы напоить и накормить своих отощавших лошадей, которые если и отощали, то лишь по причине длительного перехода по безводным и бестравным землям, отделявшим естественным барьером «Поднебесную империю» от «северных дикарей». Не было также среди так называемых «дикарей» никакого перенаселения и переизбытка народа. На территории, где обитали монгольские и прочие племена, равной по площади Западной Европе, проживало в то время чуть более одного миллиона человек.

Тем не менее всадники на косматых низкорослых лошадях с удивительной настойчивостью и быстротой, без страха, что их поглотят безбрежные просторы евразийских степей, лесов, гор и пустынь, двигались на Запад, Север, Юг и Восток.

Обращаясь к наследию Л. Н. Гумилева, задаюсь вопросом, насколько все они являлись пассионариями, и при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что прослойка людей, которых можно было бы именовать этим гордым термином, в тогдашнем обществе обитателей степей была очень невелика. Стоит лишь посмотреть на владельцев раздробленных улусов, чванливо называющих себя ханами, вождями и нойонами. Ну какой же пассионарий хан Тогорил – он же Ван-хан? Важнее цели, чем сохранение ареала обитания своего племени кераитов, он не видел, вся жизнь Тогорила прошла в войнах то с найманами, то с татарами, то с меркитами. Да и войны ли это были? Скорее набеги, в которых степные мародеры воровали друг у друга скот, женщин да содержимое казанов. Тогорилу при вступлении на престол пришлось еще и замараться кровью ближайших родственников, по его приказу зарезали нескольких его дядьев, при этом Ван-хан услужливо исполнял все распоряжения чжурчжэньского императора и сам титул «Ван» получил за расправу над частью племен татар. Тоже мне пассионарий!

Племя найманов, находящееся в то время у истоков возникновения своего полноценного государства, было также раздираемо внутренними противоречиями. После смерти умного и дальновидного Инапч-хана его наследники Таян-хан и Буюрук-хан развязали междоусобную жестокую войну, выискивая в своих рядах мало-мальских оппозиционеров, безжалостно расправляясь с ними. Все это привело к тому, что найманы впоследствии потерпели полный крах, хотя их опыт в начавшемся государственном строительстве сослужил немалую пользу уже другому владыке, а ведь при наличии такого опытного военачальника и дипломата, как Кокэсу-Сабраха, найманы могли претендовать на роль гегемона в Степи от верховий Енисея до низовий Онона. Но Кокэсу-Сабрах растерял свой талант полководца и государственного деятеля в «домашней войне».

Меркиты во главе с Тохтоа-беки не способны были ни к чему, кроме набегов и грабежей. На слабых они нападали в одиночку, а натыкаясь на противника посильней, стремились консолидироваться с более могущественными соседями. При этом Тохтоа-беки не знал никаких принципов морали, его воины могли по нескольку раз в год воевать то за одних, то за других, и наоборот. Обитая на краю степи и тайги, меркиты в случае опасности отсиживались за таежными хребтами, терроризируя тамошние немногочисленные охотничьи племена, при этом умудрялись совершать набеги и в сторону собственно Монголии, и на запад – в пределы Дешт-и-Кипчак, доставляя немало хлопот обитавшим там канглам и кимакам. В конце концов они «доигрались», интригуя против всех. Остатки некогда могучего племени, загнанные на территорию нынешнего Центрального Казахстана, были почти полностью уничтожены туменами Субэдэя и Джучи.

Особенно драматично складывалось положение племени татар. Этот народ населял земли, непосредственно граничащие с империей Цзинь, и испытывал на себе со стороны последней постоянное давление. С одной стороны, татары были ближе всех к цивилизованной стране, что позволяло им вести насыщенный товарооборот с чжурчжэнями, и атрибуты китайского повседневного обихода были не редкостью в татарском обществе, будь то ткани, бытовые принадлежности или оружие. Но чжурчжэни, как истинные «имперцы», проводили вечную в таких случаях политику – «разделяй и властвуй». Так, они держали на границах с татарами войска, которые регулярно вторгались в их владения, угоняя людей и скот, и одновременно имели сношения с кераитами и монголами, которые за жалкие подачки готовы были нанести татарам удар с севера. В данном случае уместно вспомнить совместный поход кераитов и кият, в результате которого погиб прославленный воин татар Мугэджин-Сэульта. А ведь именно на него рассчитывал Елюй Люгэ в своем желании отложиться от Цзинь и создать в Манчжурии независимое государство Восточное Ляо.

И еще. В степи было множество мелких лидеров, считающих себя полновластными хозяевами небольших племен и обоков. Эти лидеры порой называли себя «нойонами», «багатурами», «тайши», а один из них – Джамуха из племени джарджарат – на короткое время даже возложил на себя титул ryp-хана Степи. Но, несмотря на свою личную храбрость, все эти перечисленные выше ханы, «ханские дети», «прославленные воины», «сэчены» в лучшем случае оставались лишь тактиками в ведении бесконечных междоусобных войн, целью которых было – получение сиюминутной прибыли, персоналиями в высшей степени аморальными, способными на самое низкое предательство. В их число входил и Тогорил – Ван-хан, кстати, христианин несторианского толка. Крест, носимый Ван – ханом с гордостью на груди, ни к чему высокому его не обязывал, а представлял собой амулет, которым Ван-хан в самый ответственный момент своей жизни попросту пренебрег.

Целью этой племенной верхушки было личное обогащение себя и своего ближнего порочного круга, да безжалостная эксплуатация одноплеменников. Добавим к этому вопиющее безразличие подобных Ван-хану правителей к своим женщинам и детям, которых они, спасая свою жизнь, часто бросали на милость врагу [1]1
  Справедливости ради заметим, что и Тэмуджин был подвержен этому пороку. (Здесь и далее примечания автора.).


[Закрыть], что само по себе говорит о чрезвычайно низком моральном облике этих индивидуумов. Но этот образ жизни был законом степи и другого никто toe предложил.

Однако при данных закостенелых и изживающих себя родоплеменных отношениях должны были появиться новые лидеры, могущие взвалить на свои плечи тяжкую ношу создания единого монгольского государства. И это случилось. «Постоянно находились отдельные люди, которых тяготила дисциплина родовой общины, где фактическая власть принадлежала старейшинам, а прочие… должны были довольствоваться второстепенным положением. Те богатыри или витязи, которые не желали мириться с необходимостью быть всегда на последних ролях, отдалялись от родовых общин, покидали свои курени и становились „людьми длинной воли“, или „свободного состояния“… Судьба этих людей часто была трагичной: лишенные общественной поддержки, они вынуждены были добывать себе пропитание трудоемкой лесной охотой, рыбной ловлей и даже разбоем(курсив мой. – В. 3.). Но в последнем случае гибель их была неизбежна потому, что в степи скрыться некуда. С течением времени они стали составлять отдельные отряды, чтобы сопротивляться своим организованным соплеменникам, и искать талантливых вождей для борьбы с родами и родовыми объединениями. Число их неуклонно росло и наконец в их среде оказался» [2, с. 164] некогда нищий униженный сирота, но из знатного рода борджигин монгольского племени Кият, сын убитого вождя Есугей-багатура и правнук общемонгольского хана. Звали этого «сироту» Тэмуджин.

Тэмуджин во времена своих злоключений познал предательство ближайших родственников по отцовской линии и потерял практически все, чем владел его далеко не бедный родитель. Вращался в среде таких же, как он, «людей длинной воли», и это принесло конкретные результаты. Главное, вокруг Тэмуджина в течение нескольких лет появились люди, воистину обладающие уникальными организаторскими и военными способностями. Стоит их перечислить. Это «первые нукеры» Тэмуджина, его «маршалы» Боорчу и Джэлмэ, его братья Хасар и Бельгутай и, наконец, костяк командного состава будущей монгольской армии: Борохул, Джэбэ, Хубилай, Хуилдар, Джарчи, Чилаун, Мухали и, конечно же, Субэдэй, которого еще в молодости за отвагу на поле брани наделили ко многому обязывающим званием «багатура» и которому посвящено данное исследование. Позже под знаменами Чингисхана появятся новые полководцы, их имена заставят трепетать врагов, но Субэдэй, переживший трех великих каанов и несколько регентств, вместе с Елюй Чуцаем поднявший монгольскую государственность на недосягаемую для всех тогдашний царств высоту, навсегда останется главным полководцем и дипломатом Империи.