Текст книги "Зарисовки.Сборник"

Автор книги: Урфин Джюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Не пойдешь. Заходи.

– Зачем? – я придвигаюсь к двери, кулаки непроизвольно сжимаются. Я понимаю, что Марк за Егора меня раскатает в тонкий блин, но если что, это будет самозащита.

– Чай пить будем. Типа стол переговоров, – Егор, развернувшись, идет к стойке.

Я растерянно топчусь у двери. Потом следую за Егором – документы, нужные Марку, все еще у него, да и любопытно. Егор молча готовит чай: высыпав из пачки со множеством иероглифов в прозрачный чайник какую-то смесь, он заливает ее кипятком. Смесь красиво раскрывается цветами. Я кошусь на чайник, мой внутренний дракон настороженно принюхивается. Надеюсь, травить он меня не будет, он вроде как врач, клятву Гиппократа давал и все такое… Через минуту Егор наливает ароматную жидкость в чашку и придвигает мне. Сам же, обняв такую же чашку длинными пальцами, явно наслаждается тонким цветочным запахом чая.

– Тут такое дело, – прерывает он свою медитацию. – Марк меня попросил познакомиться с тобой. Скажу откровенно, мне не нравится то, что происходит между вами. Но Марк мой брат.

Я по привычке хочу уже огрызнуться, но тут мое внимание привлекает пес. Огромный черный доберман сидит рядом с диваном, изображая статую, и только напряженный взгляд, следящий за каждым моим движением, выдают в нем живое существо. Живое и очень опасное. Огрызаться как-то резко расхотелось. Доберманчик, я думаю, не оценит. Егор, проследив направление моего взгляда, расплывается в улыбке:

– Не бойся, Кинг очень хорошо воспитан.

Услышав свое имя, статуя рыкает, тихонько поддакивая. Чем вызывает у меня просто марш-бросок мурашек от загривка к пояснице.

– Так вот, – продолжает свою мысль Егор, – мы можем считать, что пакт о ненападении заключен?

– Угу, – буркаю я в ответ, – под жестоким психологическим прессингом. Прошу внести в протокол заседания.

Доберман оживает. Подойдя ко мне, он тычется носом в мое бедро. Я цепенею. Но собака решает, видимо, добить меня: кладет свою огромную голову мне на колени и тихонько тявкает. Я мысленно стекаю со стула и просачиваюсь сквозь пол этажом ниже, подальше от этой пасти.

– Кинг, – Егор озадаченно смотрит на пса, – ты что, решил довести нашего гостя до инфаркта? Смотри, он уже сильно полинял в лице, хватит его третировать.

Но собака, сев рядом, трогает мою ногу лапой, явно чего-то желая.

Я, осмелев, засовываю руку в карман и выуживаю оттуда свою любимую фруктовую карамель. Кинг, умильно свесив голову и воззрившись на хозяина, скулит, выпрашивая разрешение взять лакомство.

– Вот паршивец! – Егор фыркает. – Он эту карамель учует везде.

– Можно?! – мне хочется подкупить цербера.

– Можно. Только одну. Это вредно.

Собака моментально слизывает драже с моей ладони, через секунду выплюнув обслюнявленный фантик.

– Ты боишься собак? – Егор доливает мне в чашку еще чая.

– Боюсь, – признаюсь я. – В детстве покусала собака, и после этого…

Через час я вдруг понимаю, что чай выпит, а я с удовольствием слушаю Егора. Тот рассказывает про Кинга так непосредственно и с такой любовью, что я забываю обо всем. И почему мне не нравился Егор? Я с удовольствием отмечаю общие с Марком жесты и привычки, замечая, что Егор значительнее мягче брата и улыбчивее.

Я смущаюсь и начинаю собираться.

– Подожди, – Егор вручает мне папку с документами и пишет мне номер своего телефона. – Кажется, я ошибся, настраиваясь против тебя. Хочу извиниться. Приходи ко мне с Марком, я буду рад.

Я в растерянности. Мне никогда не встречались подобные люди, которые так легко способны признать свою неправоту и так ненавязчиво извиниться. Покидаю эту квартиру с уже сформированным стойким желанием вернуться сюда вновь и ближе узнать брата Марка.

Вечером я, фонтанируя эмоциями, делюсь с Марком:

– Егор классный. Почему ты пугал меня им? Такой доброжелательный и… солнечный.

– Не всегда, – Марк отпивает свой кофе. – Думаю, ты ему правда пришелся по душе. Я рад, – Марк притягивает меня к себе и, зарывшись носом в шевелюру, шепчет, – мне очень важно, чтобы вы были в хороших отношениях.

– Марк, – выворачиваюсь я из его рук, – я сегодня без телефона остался, можно, позвоню с твоего?

– Звони. Я в душ. Ты со мной? – Марк, пошленько подмигнув мне, расстегивает рубашку.

Я нервно облизываю губы и хриплю моментально севшим голосом:

– Только пару звонков, и приду к тебе.

– Жду!

Я, отзвонившись, бросаю телефон на стол и начинаю лихорадочно снимать одежду. Звонок телефона ловит меня на полпути в душ. Схватив трубку, я только потом соображаю, что, возможно, это звонок Марку.

– Извините, – выпаливаю я. – Марк сейчас занят. Может быть, ему что-то передать?

– Да? А вы кто?

– А вы? – не остаюсь я в долгу.

– А я его невеста.

– Невеста? – я озадачено замираю посреди комнаты, отражаясь в огромном зеркале в полный рост. – Конечно, передам. Он перезвонит позже.

Я тупо разглядываю себя в зеркале. Что ты тут делаешь, Вик? Голый, в комнате у мужчины, у которого, оказывается, есть невеста? Я кажусь себе настолько жалким и неуместным тут. Я одеваюсь и ухожу.

Я не злился. Совсем. Я, словно сонная осенняя муха, ползал по запыленному стеклу своей жизни. Все вокруг было серым. Я сам стал серым. Марк попытался поговорить со мной, но я не мог этого вынести, мне хотелось только одного – чтобы он ушел. Мне хотелось быть серым. Я игнорировал все его попытки встряхнуть меня и выдавить хоть каплю эмоций. Мне казалось, что даже на дне моей души больше не осталось красок.

***

– Вик!

Я иду домой на автопилоте, и реагировать на внешние раздражители мне неохота.

– Вик! – меня нагоняет Егор. – Подожди, – он запыхался, а я послушно останавливаюсь, готовясь выслушать его. – Давай поговорим?

– Говори, – согласно киваю я. – Я не спешу.

Егор растерянно оглядывается:

– Здесь?

– Почему нет?

– Вик… Перестань. Я не хочу выворачиваться посреди улицы. Пошли ко мне? Угостишь Кинга конфетами, выпьем чаю. Хорошо?

– Извини, но у меня нет конфет.

– Купим, – губы Егора упрямо сжимаются. И он, крепко ухватив мое плечо, разворачивает меня в другую сторону.

Заваривая чай, Егор бросает на меня быстрые взгляды, а я сползаю с дивана и устраиваюсь рядом с Кингом. Горячий бок собаки согревает меня. Почему-то мне хорошо и уютно. Век бы так сидел. Кинг, дружелюбно лизнув мои руки, утыкается носом куда-то за ухом. Я обнимаю пса за мощную шею, зарываюсь носом в его шерсть. От собаки вкусно пахнет травяным шампунем. Егор любит его, заботится о нем. Эта маленькая и примитивная мысль почему-то больно колет меня, и я выдыхаю вдруг с тяжелым всхлипом. И горячие слезы обжигают мои щеки. Я теснее вжимаюсь в Кинга, стыдясь этого. Но из меня словно хлынуло, и я не могу остановить прорвавшуюся истерику. Егор подходит и притягивает меня к себе. Я, сжавшись злым комком, пытаюсь вырваться из его сильных рук.

– Вик! – Егор встряхивает меня. – Разреши себе. Дай этому выйти. Слышишь?!

Разреши! Да я не могу остановиться. Грудь разрывает от острого жжения, слезы градом катятся из глаз, а мне хочется выть. Злобно и отчаянно. Кинг вылизывает мое лицо, а Егор просто сидит рядом, давая мне возможность успокоиться. Наконец, у меня получается взять себя в руки.

– Извини, – сиплю я ему. – Мне стыдно. Стыдно как никогда.

– Чаю будешь? – Егор поднимается и протягивает мне руку. – Знаешь что? Не будем сегодня ни о чем говорить. Давай просто попьем чай и что-нибудь посмотрим?

И меня отпускает.

Весь вечер мы перебираем незатейливые комедии, перебрасываясь парой редкий фраз. Я чувствую себя на удивление комфортно и защищенно, настолько, что незаметно для себя засыпаю. Проснувшись среди ночи, я обнаруживаю, что укрыт одеялом. Свив из него себе кокон, снова проваливаюсь в сон.

Утром, глядя на Егора, который готовит завтрак, я вдруг ловлю себя на мысли, почему же Марк не такой как он?

– Вернись к Марку, Вик. Прошу, – разорвал утреннюю тишину Егор.

– Нет! – взвиваюсь я со стула.

– Сядь! – голос Егора звякает сталью. – И слушай.

А они с Марком и правда похожи.

– Марк уже был женат. Женился он рано и по большой любви. Это была очень красивая история с серенадами под окнами, и букетами цветов, и прочей атрибутикой. За их романом следили все, кто был рядом, восхищаясь тем, что Марк, не стесняясь своих чувств, так красиво любил. Логичным завершением стала свадьба. Я не оговорился – именно свадьба стала началом конца. Марк очень хотел детей, но время шло, а детей не было, а его жена медленно и верно превращала их жизнь в ад. Она устраивала ему безобразные, часто прилюдные сцены ревности, скандалы и требовала почти поминутно отчитываться. Упрекала тогда еще молодого парня в его несостоятельности. Ее не устраивало их материальное положение, девушка считала, что, будучи сыном небедных родителей, они сразу будут жить широко. Но Марк никогда не рассчитывал на деньги родителей. И он терпел, задерганный, нервный, он все еще продолжал любить эту стерву, пока однажды не наткнулся на медицинскую карту своей жены. Там стояли отметки об абортах, которые сделала она, будучи его женой. Был грязный скандал, где выяснилось, что вынашивать и рожать у нее в планах не было, не хотела портить фигуру и провести молодость среди пеленок. Что тогда было с Марком… Этого не передать. Мы еле вытащили его из череды нервных срывов. После Марк заледенел. Ни разу мы больше не видели сильного проявления чувств или долгого неподдельного интереса к кому бы то ни было. Его интересовали только карьера, и деньги, и недолговременные связи. Все это разбивало надежды родителей на то, что они будут нянчить его детей. Но наш рациональный Марк успокоил их, когда привел в дом дочь своего делового партнера, представил ее как невесту. Девушка подходит идеально, она любит Марка и мечтает стать его супругой, хочет детей. Ее мало интересует карьера и деньги, потому что сама она довольно обеспечена. У нее мягкий характер и хорошее воспитание. В общем, он сделал прекрасный выбор. Этот союз должен увеличить его материальное состояние и исполнить заветное желание быть отцом. Одно но. Марк ее не любит. И я в глубине души глубоко разочарован этим фактом. И тут появился ты. И Марк отмер. Мне это нравится и не нравится одновременно. Я давно не видел его таким…ммм… живым. Но ты парень. Молодой парень. Что может дать такая связь? Сколько она продлится, Вик? Ты сам видишь перспективы? Только откровенно.

– Тогда почему ты просишь меня вернуться, Егор? Зачем?! – я сижу напряженный как струна, кажется, еще чуть-чуть и я лопну от внутреннего напряжения.

– Извини меня за цинизм, Вик. Но я буду откровенен, потому что ты мне симпатичен как человек. Я прошу тебя вернуться, потому что ты делаешь Марка счастливым, как и он тебя. Пусть ваши отношения и кажутся мне чем-то странным с явным оттенком садо-мазо. Помимо прочего, Вик, отношения с Марком принесут тебе не только материальную поддержку, но я знаю, что ты оценишь его сущность.

– Вернуться в качестве кого, Егор?

– Ты все понимаешь, Вик.

– Понимаю. А ты не думал, как я? Что я чувствую?

– Думал. Вот и скажи мне сам. Тебе хорошо без Марка?

– Все, Егор. Не надо. Ты превращаешь мой мозг в фарш и выскребаешь его чайной ложкой.

– Вик…

– Хватит, Егор! Я не гожусь на роль жертвы. Я не могу.

9

Два мозговыносящих месяца, когда день наполнен желанием плюнуть на все и сорваться к Марку, когда ночь наполнена полусном-полубредом, в котором я то отдаюсь Марку, то отвоевываю его у всего Мира. Я превратился в нервное дерганое существо с синяками под глазами. Егор звал меня не иначе, как Енот.

За эти пару месяцев, вопреки логике и здравому смыслу, мы совпали. Именно так – «совпали», не сдружились, не нашли точки пересечения, а гораздо больше. Когда человек воспринимается целиком и полностью. Когда все твои заморочки и проблемы близки и понятны, когда можно просто помолчать, когда можно быть любым, слабым, замученным, испуганным, глупым. Я ловил в Егоре черточки Марка, и это словно приглаживало мои взъерошенные нервы. Егора не возможно было не полюбить. Он, словно бесперебойный источник душевного тепла, щедро одаривает всех, кто находится в зоне его действия, снабжая это дефицитное тепло легким беззлобным юмором. Он больше никогда не возвращался к своей просьбе и никогда не говорил о Марке, не смотря на то что своего старшего брата он обожал и слушал почти беспрекословно. Но мой рациональный мозг по крупицам выжимал и подмечал детали. Доставленный из химчистки смокинг для Егора, реклама цветочных магазинов, веером раскинутая на журнальном столике, бесконечные переговоры с кем-то по телефону, во время которых Егор, извиняясь, уходил от меня подальше, давали мне понять, что подготовка идет бурная и находится на завершающей стадии. Моя душевная боль из острой превратилась в навязчивую, бесперебойную и нудную, она как зубная боль – не заставляла меня больше корчиться, но была фоном ко всему.

***

Традиционно извертевшись на кровати, я начинаю засыпать, когда стрелки часов уже приближаются к четырем утра, как вдруг во дворе раздается гудок машины. Простонав, прячу голову под подушку. Чертов придурок, кто бы это ни был. Казнить таких нужно. Машина продолжает сигналить. Я подскакиваю и, натянув джинсы на голое тело, вылетаю из квартиры. Сейчас я тебе устрою Варфоломеевскую ночь, вернее, утро, трубадур хренов. Но я так и застываю на пороге подъезда, когда узнаю хищные агрессивные линии машины Марка. Сам хозяин беспорядка покачиваясь стоит возле нее, не убирая руку с сигналки. Я подхожу к нему и, убрав руку, злобно буркаю:

– Ебанулся?

– И тебе здравствуй.

Марк пьян. Впервые я вижу его в таком состоянии, когда ему приходится для сохранения равновесия опираться на машину.

– Чего хотел? – я оглядываю двор, выясняя, нашлись ли еще желающие кроме меня объяснить Марку, что он не прав. На балконе курит мой отец.

– Тебя, – неожиданно сильным движением он привлекает меня к себе, впиваясь в губы поцелуем.

«Это пиздец, окончательный» – мелькает слабой вспышкой мысль и потом тонет в лавине желания, которая моментально затопила мое тело.

Марк отрывается от меня:

– Я женюсь завтра… уже сегодня, Звереныш… возвращайся ко мне?

– Охренеть, – я так удивляюсь такой безлимитной наглости, что забываю разозлиться.

– Я знаю. Понимаю, – Марк задумчиво трет нос. – Но как подумаю, что буду жить с женой и совсем без тебя, так хочется застрелиться.

– А ты не женись, – отталкиваю я Марка.

– Женюсь. Она носит моего ребенка. Ты не поймешь. Но это важно. Важнее всего.

– Успел? – утренняя прохлада забралась под одежду. Я зябко обхватываю себя руками, с удивлением отмечая, что привычная мне боль как будто рассосалась.

– Я старался, – Марк выводит узоры на запотевшем стекле машины. – Очень.

– Да, это ты умеешь, стараться. Ты сам за рулем?

– Сам, – покаянно качает головой Марк. – Мальчишник там был, – он неопределенно машет рукой. – Как будто не женюсь, а ночь перед казнью. Последнее желание, – Марк бездумно выводит на стекле мое имя.

Я смотрю на этого мощного, успешного, красивого человека и не понимаю, как можно загнать самого себя в тиски и мучиться. Может, он мазохист? И эта мысль возвращает в тот единственный раз, когда Марк сам дал мне ремень в руки. Мои скулы моментально вспыхивают, а внизу живота сладкой истомой стягивается узелок похоти.

– Ключи давай, – я просто решаю отвезти его домой. Честно. А размытые образы связанного Марка я тщательно изгоняю из своего воспаленного воображения.

Марк молча вкладывает мне в руку связку. Забравшись на пассажирское, он, нахохлившись, бурчит:

– Я всегда неплохо манипулировал людьми. Но ты портишь мне все планы. С первого раза. Как только увидел тебя в лифте, все пошло кувырком. Это глупо. Я думал, справлюсь. Подумаешь, увлекся, полюбил… Полюблю и перестану. Пройдет. Но не могу. Справиться с собой не могу.

– Угу, – я всецело разделяю его чувства, – та же история. Ты мне жизнь ломаешь, а я радуюсь как идиот.

– Что делать будем? – Марк растекается по креслу.

– Приехали, – я гляжу на Марка, его явно накрыло еще больше. – Давай я помогу тебе подняться? Ты вообще как собрался в таком виде в ЗАГС?

– Я в норме.

– Ага, в норме. Однако лошадиная у тебя норма. Опирайся на меня, – помогаю Марку вылезти из машины.

Марк почти висит на мне, а я, обнимая его, с наслаждением вдыхаю знакомый запах и настойчиво гоню мысли о вспыхнувших полосках от удара ремнем на его коже. Затащив Марка домой, опускаю его нетрезвую тушку на кровать. И позволяю себе минуту разглядывать его. Похудел и осунулся. Старательно отвожу глаза, уговаривая себя уйти, пока мой мозг все еще способен контролировать мое тело. Рядом с кроватью висит элегантный костюм, мой взгляд задерживается на роскошном галстуке цвета шампанского. Я стягиваю полоску шелка. Поглаживая его, наслаждаюсь тактильным ощущением. Красивый цвет. Подойдет к глазам Марка.

– Вик.

Я оборачиваюсь к Марку. Он протягивает вперед руки, скрестив их в запястьях.

– Завяжешь?

У меня во рту моментально пересыхает. Я, нервно облизав губы, накладываю полоску шелка на его запястья. Моя кровь, будто взбесившись, пульсирует под кожей. Я физически ощущаю это. Непослушными пальцами я стягиваю узлы, фиксируя руки Марка его свадебным галстуком. Завязав руки, я резко толкаю его на кровать и усаживаюсь сверху. Марк… Мой Марк… Полностью в моей воле… Мой внутренний дракон утробно урчит. А пальцы ползут по его груди, расстегивая рубашку. Марк протяжно выдыхает, когда я слегка тяну за колечко, продетое в сосок. Я прочерчиваю полоску вниз, обрисовываю кубики пресса и замираю на пряжке, пытаясь немного прийти в себя. Но Марк, выгнувшись, трется о мои пальцы возбужденным пахом. И волна удовольствия пробегает по моему позвоночнику, я, расстегнув брюки, рывком стягиваю их вместе с бельем. Встав, я окидываю взглядом эту порочную картинку. Рубашка, сбившись, оголяет его плечи. Ее кипенная белизна как-то особенно сексуально подчеркивает золотистый цвет кожи и ключицы, которые стали по-юношески острыми. Связанные галстуком руки, его подернутый поволокой похоти взгляд, возбужденная плоть… Все это сводит меня с ума. Мне хочется причинить ему боль, подчинить его себе, владеть им единолично. Я закусываю губу, стараясь не зарычать. Рывком развожу его ноги. Марк моментально дергается, поняв мои намерения. Возбужденно выдыхая, он сипит:

– Я так еще никогда…

– Брачная ночь, – криво ухмыляюсь я, стягивая с себя одежду.

Марк откидывается назад, его грудь взволновано вздымается, но возбуждение никуда не делось. Я, сместившись вниз, обхватываю головку его члена губами, стон, вырвавшийся у него, вызывает во мне волну радостного предвкушения. Я неторопливо ласкаю его плоть ртом, а пальцы так же неторопливо обследуют плотно сжатый анус. Мысль о том, что Марк никогда еще… заставляет мое тело трястись в предвкушении. Смачивая его слюной, я разминаю, стараясь хотя бы по минимуму подготовить. Почувствовав, что его член почти готов к извержению, отстраняюсь и, перехватив под коленями, фиксирую его максимально раскрытым. Останавливаюсь на секунду, ловя его взгляд, и, не разрывая зрительного контакта, одним толчком врываюсь в него. Марк дергается подо мной, закусывает губы, зрачок моментально расширяется и затапливает чернотой весь глаз до самой радужки. Да!

– Ты мой, – жадно шепчу я ему в губы и подтверждаю свои слова, качнув бедрами.

Марк жадно дышит, привыкая к новым ощущениям.

– Двигайся, – хрипит он. – Двигайся.

Я наращиваю темп, не отрывая взгляд от его лица, Марк, плотно закрыв глаза, дышит сквозь сжатые зубы. Эта гамма его боли завораживает меня, но я хочу, чтобы он понял и почувствовал то удовольствие, которое приходит на смену боли. И, меняя угол проникновения, жду. Когда его глаза распахнулись, а губы изогнулись в улыбке, бедра взметнулись мне навстречу, меня накрывает волной абсолютного наслаждения. Марк, выстанывая, шепча и прогибаясь, отдается. По-настоящему отдается. Как всегда наплевав на границы и стыд, он не стесняясь просит и требует от меня этого нового удовольствия. И эта абсолютная свобода, раскрепощенность, жадность заставляют меня терять голову. Аллилуйя! – поет мой внутренний дракон. С силой вцепившись в его бедра, я вколачиваюсь в это воплощение порока, сладострастной дугой выгибающееся подо мной. Мое сердце готово выскочить из груди, соленые капельки пота застилают глаза, когда я чувствую, как тело Марка, максимально прогнувшись, пульсирует, сжимая меня в конвульсиях оргазма. И я проваливаюсь следом.

Когда последние отблески этого яркого оргазма успокаиваются, я с удовольствием вытягиваюсь на Марке, наслаждаясь этим новым ощущением.

– Как ты? – сквозь сон я слышу довольное урчание Марка и проваливаюсь в небытие.

Просыпаюсь я от рывка, кто-то оттаскивает меня от Марка. Я, до конца не очнувшись, сопротивляясь, вцепляюсь в него.

– Вик! Марк! Придурки! – грохочет над ухом Егор.

Я резко подскакиваю. Сердце заходится в страхе, но, окинув комнату взглядом, я понимаю, что Егор один. Марк, приоткрыв один глаз, морщится от шума.

– Ты! – палец Егора упирается в Марка. – Через час должен быть в ЗАГСе, там под дверью стоит оператор, который должен снимать, как ты собираешься за невестой. А ты лежишь связанный, – Егор моментально вспыхивает, – и под Виком. О чем ты думаешь? – беснуется Егор.

– Если честно, об аспирине и минералочке, – задумчиво глядя в потолок, выдавливает из себя Марк.

Я, нервно хихикнув, скатываюсь с кровати. Стягивая за собой покрывало и замотавшись в него на манер римской тоги, сажусь.

– Егор, дай нам минут десять и потом позовешь оператора, снимем новый порнофильм.

– Идиоты, – Егор падает рядом. – А если бы я приехал не один? А если бы не я приехал?

– Это был бы совсем другой фильм, – сочувственно кивает головой Марк. – Развяжи меня, Вик. Руки затекли, и ты меня отлежал всего. Я в душ. Вик? Приходи на свадьбу? Мне будет приятно.

– Очешуеть, – Егор переводил ошарашенный взгляд то на меня, то на Марка.

– А кормить там будут? – мой желудок вспоминает о насущных потребностях.

– А то, – хитро подмигнув мне, Марк скрывается в душе.

Егор ворча тащит минералку, аспирин и блокиратор:

– И что у вас теперь?

Я уничтожаю улики, распахиваю окно, чтобы прогнать из комнаты насыщенный аромат секса, и искренне признаюсь Егору:

– А хуй его знает.

10

Врываюсь домой, на ходу стягивая с себя одежду. У меня всего полчаса до церемонии, и мне хочется успеть. Обойдя застывшего посреди комнаты отца, я устремляюсь к гардеробу.

– Ты здесь больше не живешь. У тебя есть несколько дней, чтобы собрать свои шмотки. Ясно?

Я не удивляюсь. Даже не вздрагиваю.

– Предельно ясно, – бросаю я в ответ, перебирая рубашки.

– Допрыгался? – из комнаты выползает сестричка. Она гюрзой шипит за моей спиной, пока я одеваюсь. Я оборачиваюсь и расцветаю улыбкой, вдруг отчетливо осознав, что буду рад уйти отсюда.

Я окидываю безликую типовую комнату взглядом, и мне смешно. Мы словно чужие люди, волей судьбы оказавшиеся под одной крышей. Так и не стали семьей. Несмотря на то что родители прожили вместе почти тридцать лет, нажили двух детей. О чем мне жалеть? О том, чего никогда не было?

Я стою рядом с Егором, разглядывая невесту Марка. Белоснежное облако окружает тоненькую блондинку, делая ее похожей на лебедушку. Жаль, что красивая… Ревновать буду… Отрывочные мысли крутятся в моей голове.

– Согласны ли вы, Марк, взять в жены… – торжественно звенит голос брачующей.

Я впиваюсь горящим взглядом в лицо Марка. Он рассеянно оглядывается на гостей, затягивая паузу. Но, наткнувшись на меня, оглаживает пальцами галстук и выдыхает:

– Да!

Эта короткая рубленая фраза словно отголосок нашей предутренней любви, но никак не согласие на брак. И меня окатывает волной горячего желания, заставляя закусить губу, чтобы удержать стон. Я опускаю взгляд, пряча похоть. А Егор, стоящий рядом со мной, моментально вспыхивает, понимая наш незримый диалог, который Марк вписал в свою брачную церемонию.

Отчаянно тру глаза и прячу зевок в ладонь. Хочется уснуть под нескончаемую череду тостов. Чокнувшись очередным бокалом, заботливо наполненным Егором соком, я вежливо улыбаюсь. Егор вообще стал моей тенью, боясь, что я вытворю что-то немыслимое с целью сорвать свадьбу. Но мне, если честно, лень, секс с Марком и море вкусной еды сделали свое доброе дело, усмирив моего внутреннего дракона. Надо на свежий воздух…

Сбежав на веранду, ежась под прохладными порывами ночного воздуха, я прислушиваюсь к шуму свадьбы, звучащему за окном. Как символично, криво ухмыляюсь я себе. Марк в центре внимания изо всех сил соответствует канонам – и я тут в ночи, темная сторона его жизни. Во что я влез? Как он меня уговорил? На веранду кто-то выходит, я прячусь в тени, не желая общества. Марк. Он тяжело приваливается лбом к холодной поверхности стены и жалобно стонет. Улыбка невольно наползает на мое лицо.

– Как ты думаешь, воровать женихов это не слишком? – скользнув тенью ему за спину, выдыхаю я.

– Со стороны черного входа есть небольшая подсобка, запирающаяся изнутри, – отвечает он не оборачиваясь. – Самое удобное место для хранения женихов.

Я, развернувшись, направляюсь на поиски той самой заветной комнатки. Выключив свет, я прислоняюсь к стене. Тут даже стула нет. Аскетично. Марк проскальзывает в комнату минут через пятнадцать. Прижав меня к двери, он впивается поцелуем в мои губы.

– Утром я улетаю. На неделю, – шепчет он между поцелуями. – Я хочу знать: ты ко мне вернулся или просто не устоял?

– Сволочь! Зараза! – шепчу я, впиваясь в его рот. – Манипулятор хренов. Пользуешься тем, что я тебе сейчас отказать не могу?

– Пользуюсь.

– Давай по-быстрому? – задыхаюсь я от нетерпения. – Сил нет, хочу.

Марк развернув, впечатывает меня в дверь, впившись в загривок, подавляя вырывающийся рык. Я прогибаюсь от желания ощутить его в себе, бесстыдно развожу ягодицы пальцами. Марк, отпрянув на секунду, почти жалостно стонет:

– Если бы ты себя сейчас видел… мой похотливый мальчик, – его ладонь ложится на мой член, я нетерпеливо ерзаю под его умелыми пальцами. – Ты уже весь мокрый, – растирает он по головке щедро выступившую смазку.

Я стону почти в голос от нетерпения и удовольствия. Марк, погрузив палец, вымазанный в моей смазке, в мой рот, дает мне попробовать самого себя и одним толчком входит. Ослепительная боль выгибает меня, и я прикусываю его палец, пытаясь заглушить крик. Но через секунду сам толкаюсь назад, принуждая его двигаться. Мое возбуждение куда как больше, чем испытанная боль, а риск быть обнаруженными до упора наполняет адреналином кровь. Сердце, кажется, бьется где-то в горле, я жадно обсасываю его палец, чувствуя металлический привкус крови. Марк таранит меня, жестко удерживая за талию рукой и вгрызаясь в мою шею. Горячо, жарко, больно, до безумия хорошо… Так, как надо. Оргазм красными всполохами мечется перед глазами, моментально лишая сил, и я обвисаю в его руках, чувствуя, как он содрогается вслед за мной.

Пытаясь дрожащими руками застегнуть брюки, оправить рубашку, мы сталкиваемся, мешая друг другу.

– Так я не услышал ответ? – не сдается Марк.

– Я сейчас неадекватен. Поговорим, когда вернешься? – пытаюсь выторговать я время. – Иди, тебя уже наверное потеряли.

Марк, зажав меня, еще раз впивается поцелуем. Чувствуя, что начинаю опять заводиться, я бьюсь в его руках:

– Марк! Прекрати!

– Скажи мне то, что я хочу услышать, – выцеловывает он у меня согласие.

– Да, Марк! Да. Но учти, я теперь тоже иногда буду сверху.

– Если свяжешь, – хмыкает он.

Я моментально возбуждаюсь, представив связанного Марка. Чееерт!

Марк уходит, я сползаю по стеночке на пол. Надо бы обдумать… но чем? Мой мозг в его присутствии плавится и стекает в штаны.

***

Я неловко маюсь у машины Егора.

– Слушай, можно я у тебя поживу пару дней? Мне нужно найти квартиру. Недорого и сердито.

– Не вопрос, – Егор с недоумением пожимает плечами. – Ты решил жить отдельно?

– Ну, можно и так сказать, – хмыкаю я.

– Случилось что-то?

– Марк у меня случился, – бурчу я себе под нос. – Так я погощу пару дней?

– Держи ключ. С Кингом ты уже знаком.

Нахмурившись, я обзваниваю риэлтерские агентства. Дорого. Чертовски дорого. Даже если я буду брать больше заказов, я вряд ли вытяну. Кинг, лежащий у моих ног, прислушивается и цокает к двери. Егор. Кинг чувствовал его минут за пять до появления. Я сползаю с дивана и иду разогревать ужин, ставить чайник. Егор, зайдя в квартиру, падает на диван:

– Устал?

– Чертовски. Сегодня у нас полгорода решили внепланово разродиться. Чувствовал себя не гинекологом, а кочегаром.

– Давай в душ и ужинать? – сочувственно киваю я ему.

Егор заинтересованно переворачивается, глядя на меня.

– Ты нашел квартиру?

– Нет, – досадливо морщусь. – Либо дорого, либо далеко. Кстати, мы с Кингом погуляли.

– А может, и не будешь искать? Поживешь у меня?

– Да ну, Егор. Не удобно…

– Кому не удобно? – перебивает он меня – Мне? Я прихожу с работы, дома чисто и вкусно пахнет, Кинг выгулян. Мне это очешуеть как удобно.

– Тебе жениться надо, – фыркаю я в ответ, – будет что еще добавить к твоему списку.

– Ээээ, нет. Я еще не дошел до той точки отчаяния, чтобы отдавать свою свободу в загребущие женские ручки. Подумай?

– А что тут думать? Хорошая квартира в центре города да еще с симпатичным хозяином для моей души в голубоватых тонах самое оно.

Егор галопирует мимо меня в сторону душевой:

– Держи свою голубоватую душу в черном теле, иначе сделаю тебя евнухом в своем гареме мамочек на сносях. Чего у нас там съесть можно?

Егор врач. Акушер-гинеколог и, судя по очереди желающих «рожать с ним», хороший врач. Я искренне сочувствовал его «мамочкам». Высокий, с правильными чертами лица и неизменно грустными глазами, он, я думаю, тронул не мало сердец. Но до сих пор оставался свободным. Потому что удержать и привязать этот вольный ветерок не удалось пока ни одной из его многочисленных дам. Даже постоянной подруги у него не было. «Я слишком люблю женщин, поэтому не могу отказать» – отшучивался он.

– А как же твои подружки?

– Пффф… перейдем на студенческий режим. А что? Разнообразие и адреналин, – раздается из душа.

– А как же мои подружки? – решаю занозить я.

Егор выглядывает из душа:

– Симпатичные? Познакомишь?

Я радостно ржу. Он просто непрошибаемый оптимист.

Марк возвращается через неделю. Я смотрю на его осунувшееся лицо и слушаю ворчание Егора.

– Ты что, опять на отдыхе работал?

– У нас горячее время, а тут мой отпуск так некстати, – отмахивается Марк. – Закончим, отосплюсь.

– Вообще-то это был как бы медовый месяц. Усеченный. Супруга довольна? – косо глянув на меня, ворчит Егор.

– Не переживай. Все всем довольны, – закрывает тему Марк.