Текст книги "Росс Полдарк (ЛП)"
Автор книги: Уинстон Грэхем (Грэм)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Я вот что хочу тебе сказать. В Марасанвосе видели Рубена Клеммоу.
Марасанвос находился на расстоянии мили от коттеджей Меллина. Джим Картер ощутил неприятное напряжение на коже, как будто его растянули.
– Кто его видел?
– Младший Чарли Барагванат. Он не знал, кто это был, но, судя по описанию, сомневаться не приходится.
– Он с ним говорил?
– Рубен говорил с мальчишкой Чарли. Это было на тропинке между Марасанвосом и Уил-Притти. Чарли сказал, что тот отпустил длинную бороду, а за плечами – пара мешков.
Они начали медленно спускаться вниз по холму к Нампаре.
– Как раз только Джинни начала успокаиваться, – сердито проговорил Джим. – Это снова её расстроит, если она узнает.
– Потому-то я ничего и не сказал при женщинах. Может, что-то и можно поделать, не посвящая их.
Несмотря на тревогу, Джим почувствовал новый приступ благодарности и дружбы к Заки за то, что тот посвятил его в тайну, что обращался с ним как с равным, а не как с никчемным недорослем. Это также молчаливо признавало его отношения с Джинни.
– Что вы собираетесь делать, мистер Мартин?
– Повидаю капитана Росса. Он знает, что делать.
– Мне пойти с вами?
– Нет, парень, думаю, я сам это улажу.
– Я подожду вас снаружи.
– Не надо, парень, иди спать. Ты не встанешь утром. Я завтра тебе сообщу, что капитан посоветовал.
– Я лучше подожду, – сказал Джим. – Мне без разницы. Всё равно сейчас не засну.
Они пришли к дому и возле двери разделились. Заки тихонько проскользнул на кухню. Пруди и Демельза спали, а Джуд не спал и зевал во всю пасть, когда Заки зашел повидать Росса.
Росс занимался своими обычными делами – читал и напивался, чтобы заснуть. Он был еще не слишком сонным, чтобы выслушать историю Заки. Когда тот закончил, Росс встал и подошел к камину, повернулся спиной к огню, уставившись на коротышку.
– Чарли Барагванат с ним разговаривал?
– Ну разговором то не не назвать. Так просто, проводили время, пока Рубен не выхватил у него пирожок и не убежал с ним. Он частенько ворует пирожки у парней.
– Голодный человек по-другому это воспринимает.
– Чарли сказал, он убежал в лес по эту сторону от Мингуза.
– Полагаю, стоит что-либо предпринять. Можем устроить облаву и выгнать его из берлоги. Просто вся загвоздка в том, что он пока не совершил ничего преступного. Не посадим же мы парня за то, что он безвредный дурачок. Но и ждать, пока он докажет обратное, тоже не хочется.
– Он, должно быть, хоронится в пещере, а может, и в старой шахте, – сказал Заки. – И живет, питаясь дичью из чьих-то лесов.
– Пожалуй, что так. Возможно, мне удастся убедить дядю сделать исключение и отдать приказ на его поимку.
– Если вы считаете, что мы поступаем правильно, – сказал Заки, – то народу понравится, если мы сами его поймаем.
Росс покачал головой.
– Оставим это, как крайнюю меру. Утром повидаюсь с дядей и добуду ордер. Так будет лучше. А пока что проследи, чтобы Джинни не выходила одна.
– Да, сэр. Спасибо, сэр.
Заки собрался уходить.
– По поводу Джинни, тут еще кое-что может помочь, – произнес Росс. – Я тут подумал. Парень, который работает на меня, Джим Картер, похоже, сильно к ней привязан. Ты не знаешь, разделяет ли она его чувства?
Обветренное лицо Заки осветила ухмылка.
– Да оба они с одним заскоком, сэр.
– Не знаю, что ты там про него думаешь, но мне он кажется справным малым. Джинни семнадцать, а парню уже двадцать. Женитьба пойдет им на пользу, к тому же, возможно, исцелит Рубена от его замыслов.
Заки поскреб щетину на подбородке, издав резкий царапающий звук.
– Парень он без придури и мне нравится, спору нет. Но тут вся загвоздка в жаловании и жилье. В нашем доме еще одной семье не поместиться. А жалованья Джима едва ли хватит на оплату крыши над головой, не говоря уже о пропитании для двоих. Я собирался соорудить пристройку к коттеджу, но места почти нет.
Росс отвернулся и поворошил носком сапога поленья.
– Никто не может позволить себе платить слуге жалованье шахтера. Но в Меллине пустуют два коттеджа. Дохода они всё равно не приносят, и если Джим отремонтирует, то может поселиться в одном из них. Оплата аренды мне не нужна, пока Джим работает на меня.
Заки сморгнул.
– Никакой платы? Это уже меняет дело. Вы говорили об этом парню?
– Нет. Не мне указывать ему, как жить. Но можешь переговорить с ним, если пожелаешь.
– Сегодня же поговорю. Он ждет снаружи... Нет, подожду до завтра. Всё равно он заявится к нам, как часы, – Заки замялся. – Это очень благородно с вашей стороны. Не желаете ли повидать их завтра, тогда сами сможете сообщить им новость.
– Нет. Я ничего не сделал, просто мимоходом предложил. Будь добр, разберись с остальным сам.
Когда коротышка ушел, Росс набил трубку и вернулся к чтению. Табита Бетия запрыгнула ему на колени, и её не прогнали. Вместо этого Росс почесывал ей за ушком, читая книгу. Но прочитав страницу-другую Росс понял, что смысл от него ускользает. Он допил стакан, но не стал снова наполнять.
Сегодня Росс чувствовал себя праведником и не испытывал стыда. Лечь спать он решил трезвым.
***
В последние несколько недель дождливая погода оборвала все связи с Тренвит-хаусом. Росс не видел Верити с самого бала и чувствовал, что она его избегает, боясь упреков из-за дружбы с капитаном Блейми.
Наутро после визита Заки Росс под проливным дождем поскакал повидаться с дядей и с удивлением обнаружил там преподобного мистера Джонса. Кузен Уильям-Альфред, костлявая шея которого торчала над высоким воротником, оказался единственным обитателем зимней гостиной, когда миссис Табб провела Росса внутрь.
– Ваш дядя наверху, – сказал он, холодно, но твердо пожав Россу руку. – Скоро спустится. Надеюсь, вы в добром здравии?
– Да, благодарю вас.
– Хм, – критически добавил Уильям-Альфред. – Да. Я тоже так думаю. Выглядите лучше, чем во время нашей последней встречи. Нет ужасных мешков под глазами, если позволите так выразиться.
Росс решил пропустить это мимо ушей. Уильям-Альфред нравился ему своим бесстрастным благочестием, этот человек был столь искренним в своих убеждениях и образе жизни, что стоил трех политиканов вроде доктора Холса.
Росс осведомился о жене кузена и вежливо выразил свою радость, что состояние здоровья Дороти улучшается. В декабре Господь подарил им еще одну дочь, благословил еще одним агнцем. Затем Росс поинтересовался здоровьем обитателей Тренвит-хауса, гадая, не объяснит ли ответ присутствие здесь Уильяма-Альфреда. Но нет. Все были здоровы, ничего такого, что могло бы привести сюда Уильяма-Альфреда из самого Ститианса. Фрэнсис с Элизабет проводили неделю с Уорлегганами в их сельском доме в Кардью. Тетушка Агата делала на кухне травяной чай. Верити была наверху.
– Вы проделали столь длинный путь в это малоприятное утро, – сказал Росс.
– Я приехал вчера вечером, кузен.
– Что ж, вечер был не лучше.
– Надеюсь отбыть сегодня, когда небо прояснится.
– В следующий раз можете проделать еще три мили и посетить Нампару. Могу предложить постель, хотя и не такие же удобства, что и здесь.
Уильям-Альфред выглядел польщенным. Он редко получал такие откровенные проявления дружелюбия.
– Благодарю вас. Непременно так и поступлю.
Вошел Чарльз Полдарк, пыхтя как кашалот, пока спускался по лестнице. Он продолжал набирать вес, а его ноги раздулись от подагры.
– О, Росс, вот ты и здесь, мальчик мой. Что случилось, твой дом унесло в море?
– Такое вполне возможно, если дождь не прекратится. Я отрываю вас от какого-то важного дела?
Дядя и кузен переглянулись.
– Вы ему не сказали? – спросил Чарльз.
– Я не мог так поступить без вашего разрешения.
– Что ж, продолжайте, продолжайте. Пфф! Это семейное дело, а он – член семьи, хоть и с причудами.
Уильям-Альфред повернул светло-серые глаза к Россу.
– Я приехал вчера не для того, чтобы нанести визит вежливости, а чтобы повидаться с дядюшкой Чарльзом по наиважнейшему для нашей семьи делу. Я некоторое время колебался, прежде чем вторгнуться в подобное дело, которое...
– Это касается Верити и капитана Блейми, – коротко объяснил Чарльз. – Будь я проклят, поверить не могу! И дело не в том, что девочке стоило бы...
– Вы ведь знаете, не так ли, – произнес Уильям-Альфред, – что кузина стала дружна с этим моряком, неким Эндрю Блейми?
– Я лишь знаю, что с ним встречался.
– Как и мы все, – взорвался Чарльз. – Он был на свадьбе Фрэнсиса!
– Тогда я ничего о нем не знал, – продолжал Уильям-Альфред. – В тот день я впервые с ним встретился. Но на прошлой неделе я услышал его историю. Зная, что он... что его имя связывают с кузиной Верити, я приехал сюда при первой же возможности. Естественно, сначала я удостоверился в тех сведениях, которые достигли моих ушей.
– Ну и что же это? – спросил Росс.
– Этот человек уже был женат. Он вдовец с двумя детьми. Возможно, вам это известно. Однако он также отъявленный пьянчуга. Несколько лет назад в пьяном угаре он ударил свою беременную жену, и она скончалась. Тогда он служил в военно-морском флоте, командовал фрегатом. Его лишили звания и посадили в тюрьму на два года. Когда его выпустили, то он несколько лет жил на подачки родни, пока не получил теперешнее назначение. Насколько я знаю, раздаются призывы бойкотировать пакетбот, которым он командует, пока компания его не уволит.
Уильям-Альфред завершил свою бесстрастную речь и облизал губы. В его тоне не было никакой враждебности, и это обстоятельство делало обвинения только хуже. Чарльз сплюнул через открытое окно.
– А Верити знает? – спросил Росс.
– Да, черт побери! – ответил Чарльз. – Мог ли ты такого от нее ожидать? Она знала уже больше двух недель. Говорит, что ей всё равно!
Росс подошел к окну, кусая палец. Всё это произошло, пока он занимался своими будничными заботами.
– Но ей не должно быть всё равно! – сказал он, словно бы самому себе.
– Она говорит, – критически заметил Уильям-Альфред, – что теперь он совсем не пьет.
– Да, – Росс помедлил. – Да, но...
– Боже ты мой, мы ведь все пьем! – снова взорвался Чарльз. – Для мужчины противоестественно не пить. Пфф! Но мы не становимся убийцами, пропустив стаканчик. Толкнуть женщину в таком состоянии – это не заслуживает прощения. Не знаю, как ему удалось так легко отделаться. Его следовало бы вздернуть на собственной рее. Пьяный или трезвый – разницы никакой.
– Да, – медленно произнес Росс. – Я склонен с вами согласиться.
– Я не знаю, – протянул Уильям-Альфред, – входила ли в его намерения женитьба, но если так, как мы можем позволить столь нежной девушке, как Верити, выйти замуж за такого человека?
– Боже мой, конечно же нет! – воскликнул Чарльз, побагровев. – Только через мой труп!
– А как к этому относится она? – спросил Росс. – Она настаивает на своем желании выйти за него замуж?
– Она говорит, что он стал другим человеком. И надолго ли? Пьяница всегда остается пьяницей. Положение просто невыносимо! Она в своей комнате и останется там, пока не образумится.
– Этой зимой я сильно с ней сдружился. Я мог бы помочь, если бы с ней увиделся и обговорил положение дел.
Чарльз покачал головой.
– Только не теперь, мальчик мой. Возможно, попозже. Она упряма, вся в мать. И даже более, по правде говоря, хотя куда уж более. Но эту связь нужно разрушить. Я безумно ей сочувствую, у нее не так уж много воздыхателей. Но я не позволю какому-то избивающему жен подлецу возлежать рядом с моей плотью и кровью. На этом всё.
Вот так во второй раз этой весной Росс покинул Тренвит, так и не сделав ничего из того, что собирался.
При мысли о несчастье Верити он чувствовал беспокойство и неловкость. Хорошо же Чарльзу говорить "На этом всё", но он знал Верити гораздо лучше ее собственных отца и брата. Она с трудом привязывалась к людям, но и разрушить такую привязанность было трудно. Росс не был даже уверен, что запрет Чарльза сможет разрушить эту. Вполне могло так получиться, что Верити всем наперекор выйдет за Блейми, и лишь тогда эта привязанность будет разрушена.
И это была самая худшая перспектива.
Глава одиннадцатая
– Всё готово, Джим?
Прошла неделя, они встретились на конюшне. Джим Картер безуспешно пытался выразить благодарность. Уже два или три раза он пытался выразить свою мысль, но язык не желал ворочаться. Теперь он наконец-то выдавил:
– Этого я хотел больше всего на свете. Даже и не надеялся, и не мечтал. И за всё это спасибо вам.
– А, чепуха, – ответил Росс. – Не приписывай причину своего счастья никому другому. – Вечером скажи Заки, что выписали ордер на арест Клеммоу. Как только его обнаружат, мы сразу отправим его в такое место, где он охладит свой пыл.
– Это я за коттедж благодарствую, – настаивал Джим, теперь он уже не мог остановиться. – Вот в чем всё дело. Понимаете, если бы мы не надеялись...
– И на чем вы порешили? – прервал Росс поток его благодарностей. – Коттедж Рубена или соседний?
– Соседний, тот, что рядом с Джо и Бетси Триггами. Мы решили, сэр, что для вас всё одно, а в рубеновский коттедж нам неохота. Он выглядит совсем дрянным, ну вы понимаете. А другие – почище, после пяти лет-то. Оспа давно оттуда выветрилась.
Росс кивнул.
– И когда вы поженитесь?
Джим вспыхнул.
– Объявим в следующее воскресенье. Я едва могу... Нынче вечером начнем чинить крышу, если погода прояснится. Там особо и делать-то нечего. Джинни так хочет прийти и вас поблагодарить!
– О, в этом нет нужды, – встревоженно произнес Росс. – Я вас проведаю, когда вы устроитесь.
– И уж как мы будем рады, – выдавил Джим, – когда встанем на ноги, платить за аренду... просто чтобы показать...
– Не нужно, пока ты на меня работаешь. Но хорошо, что об этом подумал.
– Джинни надеется пока остаться на шахте, хотя бы для начала. Два моих брата теперь себя обеспечивают, так что маме моя помощь без нужды. В общем, думаю, всё получится...
Росс чихнул и отвлекся, и тут заметил, что Демельза пересекает двор с грудой дров в переднике. Шел дождь, а она была без шляпы. Позади нее с достоинством французского пуделя вышагивал подросший Гаррик – высокий и нескладный, с редкими черными кудряшками и без хвоста. Россу хотелось засмеяться.
– Демельза, – позвал он.
Она тут же остановилась и выронила одно полено. Она не видела, откуда раздался голос. Росс выступил из сумрака конюшни.
– Ты не пускаешь Гаррика в дом?
– Нет, сэр. Не дальше двери. Он просто идет со мной за компанию. Уж так он мучается, что не может войти.
Росс подобрал полено и положил его обратно к куче в ее руках.
– А он мог бы войти хотя бы на кухню, если тоже избавится от вошек? – спросила она.
– От вошек?
– Ну да, сэр. Тех, что ползают в волосах.
– О, – ответил Росс. – Сомневаюсь, что такое произойдет.
– Я его каждый день тру, сэр.
Росс осмотрел пса, усевшегося, чтобы почесать задней лапой за болтающимся ухом, а потом снова встретился взглядом с Демельзой.
– Я рад, что Пруди так хорошо тебя наставляет. И думаю, что его цвет чуть посветлел. Ему нравится мытье?
– Господи Иисусе, нет! Извивается, как сардина.
– Хм, – сухо произнес Росс. – Что ж, приведи его ко мне, когда посчитаешь достаточно чистым, тогда я и решу.
– Да, сэр.
В дверях появилась Пруди.
– Ах, вот ты где, глиста чернявая! – сказала она девушке, а потом заметила Росса. На ее сияющем пунцовом лице промелькнула робкая улыбка. – Тут мисс Верити, сэр. Я как раз вас позвать собралась.
– Мисс Верити?
– Ага, только вошла. Я и побежала, чтоб вам-то сказать. Уж так торопилась, ей-богу не вру.
Росс нашел Верити в гостиной. Она сняла серый плащ с отороченным мехом капюшоном и вытирала с лица следы дождя. Подол ее платья потемнел от дождя и был забрызган грязью.
– О, дорогая, – сказал Росс. – Вот так сюрприз. Ты шла пешком по такой погоде?
Под загорелой кожей её лица просвечивала нездоровая желтизна, а под глазами пролегли темные круги.
– Я пришла повидаться с тобой, Росс. Ты поймешь лучше других. Я пришла из-за Эндрю.
– Садись, – сказал он. – Прикажу принести тебе эля и кусочек миндального кекса.
– Нет, я ненадолго. Я... выскользнула из дома. Ты ведь приезжал к нам в прошлый вторник? Когда там гостил Уильям-Альфред.
Росс кивнул и подождал, пока она продолжит. Верити задыхалась, то ли от спешки, то ли от нахлынувших чувств. Росс хотел сказать что-нибудь утешительное, но не нашел нужных слов. Жизнь зажала его милую малышку Верити в тиски.
– Они тебе рассказали?
– Да, дорогая.
– И что именно?
Он пересказал всё, что смог припомнить из речи Уильяма-Альфреда. Когда Росс закончил, Верити подошла к окну и стала выщипывать мокрый мех из муфты.
– Он ее не ударил, – сказала она. – Это ложь. Она просто ее оттолкнул, а она упала и умерла. А остальное... остальное правда.
Росс уставился на струйки воды, бегущие по оконному стеклу.
– Не могу выразить, как мне жаль.
– Да, но... Они хотят, чтобы я его бросила, чтобы обещала никогда больше с ним не видеться.
– А ты не считаешь, что это может быть к лучшему?
– Росс, я люблю его.
Он не ответил.
– Я не ребенок, – сказала Верити. – Когда он мне рассказал, это было на следующий день после бала, мне было так плохо, так жаль его. Я не могла спать, не могла есть. И поскольку я услышала эти чудовищные вещи от него, то не могла надеяться, что это неправда. Отец так меня и не понял, он считает, что меня это не ужаснуло. Конечно же, ужаснуло. Настолько, что я два дня провела в постели в горячке. Но из-за этого... из-за этого я не перестала его любить. Да и как это возможно? Человек влюбляется, к добру ли или к худу. Ты сам это знаешь.
– Да. Я это знаю.
– И зная его, зная Эндрю, было почти немыслимо в это поверить. Просто ужасно. Но нельзя повернуться к правде спиной. Нельзя отмахнуться от нее или молиться, чтобы этого не было, или жить, как будто этого не было. Он это сделал. Я снова и снова твердила себе то, что он сделал. И это повторение не убило мою любовь, а убило мой ужас. Убило мой страх. Я сказала себе: он это сделал и заплатил за это. Разве этого недостаточно? Нужно ли осуждать человека на веки вечные? Как я могу ходить в церковь и повторять молитвы Господу, если я в это не верю, если нет прощения? Неужели наше собственное поведение чище, чем у основателя христианства, так что мы вправе устанавливать более высокие стандарты для других?
Она говорила быстро и страстно. Это были аргументы любви, выкованные в тиши её спальни.
– Нынче он больше не притрагивается к спиртному, – довольно жалко закончила она.
– Думаешь, так и будет продолжаться?
– Уверена в этом.
– И что ты намерена делать?
– Он хочет на мне жениться. Отец мне запрещает. Мне остается лишь пойти ему наперекор.
– Он может применить силу, – сказал Росс.
– Я уже совершеннолетняя. Они меня не остановят.
Росс прошел через комнату и подбросил в очаг еще одно полено.
– А Блейми встречался с Чарльзом? Если бы они поговорили...
– Отец не собирается с ним встречаться. Это так... несправедливо. Отец пьет. Фрэнсис играет. Они не святые. Но когда человек совершает то, что сделал Эндрю, они осуждают его, даже не выслушав.
– Таков мир, моя дорогая. Джентльмен волен напиваться, пока может удержать бокал или если соскользнет с ним под стол. Но когда человека отправляют в тюрьму за то, что сделал Блейми, общество не готово простить его и всё забыть, несмотря на то, что так предписывает религия. Разумеется, другие мужчины не готовы вверять своих дочерей заботе такого человека, потому что их тоже может ожидать подобного рода обращение, – Росс помедлил, подбирая слова. – Я склоняюсь согласиться с таким отношением.
Верити мгновение смотрела на него полным боли взглядом, а потом пожала плечами.
– Так значит, ты на их стороне, Росс.
– Что касается принципов, то да. А чего ты от меня хочешь?
Она подобрала мокрый плащ и, опустив на него глаза, теребила пальцами.
– Я не могу тебя ни о чем просить, раз ты так настроен.
– Нет, можешь, – Росс подошел к ней и забрал плащ, встав рядом у окна и прикоснувшись к ее руке. – Моя зима закончилась, Верити. Как и многое другое. Не знаю, пришел бы этот конец без тебя. Вряд ли. Если пришла твоя зима, могу ли я отказаться помочь из-за другого понимания принципов? Я пока не примирился с мыслью, что ты выйдешь замуж за Блейми, но только потому, что я забочусь о твоем благополучии. Это не значит, что я не стану помогать всем, чем смогу.
Некоторое время Верити не отвечала. Внезапно его охватил приступ презрения к самому себе за всё, что он только что сказал. Предложенная помощь была слабой и робкой. Либо ты всей душой выступаешь против этих отношений, либо помогаешь без каких-либо задних мыслей, не создавая впечатления, что делаешь это неохотно и неодобрительно.
Очень непросто. Первое было невозможно из-за их близкой дружбы, а второе противоречило его суждениям, поскольку не поддерживалось никакими личными привязанностями или убеждениями, за исключением веры в кузину.
Но этого маловато. Непростой выбор, но он должен более четко предвидеть последствия. Как поступила бы на его месте Верити?
Росс выпустил ее руку.
– Забудь, что я сказал. Речь не идет о моем неодобрении. Я сделаю всё, что ты пожелаешь.
Она вздохнула.
– Видишь ли, я пришла к тебе, потому что больше не к кому. Элизабет меня понимает, но не может открыто выступить против Фрэнсиса. Да я и не думаю, что она этого хочет. И еще я подумала... Благодарю тебя.
– Где теперь Эндрю?
– В море. Он не вернется еще по меньшей мере две недели. А когда приплывет... Думаю, я бы могла написать ему, что мы встретимся здесь...
– В Нампаре?
Она посмотрела на Росса.
– Да.
– Хорошо, – тут же ответил он. – Дай мне знать за день, и я всё подготовлю.
Ее губы задрожали, выглядела она так, словно вот-вот расплачется.
– Росс, дорогой, я и правда сожалею, что впутала тебя в это. Хватает и... Но мне не пришло в голову...
– Чепуха. Мы не в первый раз устраиваем заговор. Послушай, тебе стоит прекратить об этом волноваться. Иначе он не пожелает тебя видеть, когда вернется. Чем меньше ты будешь беспокоиться, тем лучше всё сложится. Отправляйся домой и возвращайся к обычной жизни. Покажи всем, что им не о чем тревожиться, и тебе будет легче это перенести. Бог свидетель, у меня нет права читать проповеди, но это всё равно хороший совет.
– Уверена в этом, – она снова вздохнула и приложила ладонь к усталому лицу. – Если бы я могла приходить сюда и разговаривать с тобой, это помогло бы мне гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. Весь день проводить наедине со своими мыслями, в окружении враждебных людей... Да просто поговорить с кем-нибудь понимающим, это как...
– Приходи, когда пожелаешь. И так часто, как пожелаешь. Я всегда здесь. Будешь рассказывать обо всем, что происходит. Я принесу тебе выпить чего-нибудь горячего, пока Джуд седлает Брюнетку. А потом отвезу тебя обратно.
